Текст книги "Пророчество королевы Севера"

Автор книги: Лара Делаж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

Глава пятая
СТРАСТЬ

 Варг задремал. Солнце клонилось к закату, над лагерем уже вовсю пели цикады и подымался дым костров. Внезапно кто-то начал его трясти.

– Варг, у меня к тебе дело, – Дван был очень озабочен. – Только ты можешь мне помочь...

Он отряхивался ото сна. Ему совсем не нравилось выражение лица друга.

– Что случилось?

– Я... я хочу сегодня провести ночь с Дитой.

Дита была женой кузнеца, возле усадьбы которого они стояли лагерем уже вторую неделю.

Это что за глупости? Почему он ему это говорит?

– А я здесь при чем? Сам не справишься?

– Муж...

– Что муж? Ее муж снесет тебе голову, если узнает. А если застанет вас вместе... мне даже сложно представить.

– Мне тоже. Поэтому я прошу тебя помочь.

 – Слушай, попроси кого-то другого, а? У меня есть чем заняться, кроме твоих любовных дел.

– Всех, кого мог, уже попросил. Все заняты.

– Чем заняты?

– Эрик сейчас повел к нему подковывать лошадь. Ван заглянет чуть позже с вином и предложит попробовать. Потом Родри возьмет повозку Ивара и проедет мимо. Вместе они должны его уговорить поужинать. Поскольку к этому времени он уже должен выпить, у него проснется аппетит. Ивар будет коптить мясо так, чтобы ветер принес запах в кузницу. Потом ребята затянут вечеринку, как смогут, чтобы он остался в лагере на ночь.

– Ну, ты затеял прямо целое действо, – Варг усмехнулся. – А мне какую роль отвел?

– Я прошу тебя быть неподалеку от нас. Если вдруг кто-то подойдет, или кузнец домой вернется, дашь нам знать.

– И что, кроме меня никого не нашлось на эту почетную должность? Почему бы тебе Изду не пригласить, например?

– Варг, ты единственный человек, которого я не стесняюсь, – Дван замялся.

– О чем ты?! Ты имеешь баб посреди бела дня едва ли не у всех на глазах!

– Сейчас другая ситуация, это не то...

– А что это?

– Это... любовь.

Варг рассмеялся:

– Сколько у тебя таких любовей было?

– Первый раз лет в четырнадцать, и все, – Дван вдруг растерялся. – Понимаешь, я ее не просто хочу, мы разговариваем... Я никогда раньше не разговаривал с женщинами. Мне ее жаль.

– Чего именно тебе жаль?

– Мне жаль, что ей приходится работать в поле. Мне тяжело смотреть, как она таскает воду ведрами для мужа в кузницу, как работает с ним, ведет весь дом, надрывается с этой жизнью... Не знает отдыха – работа, работа, работа... роды, смерть детей... А ночью ее имеет пьяный муж.

– Слушай, она простая женщина, крестьянка. Это ее судьба. Все женщины делают это: работа днем и удовлетворение мужчин ночью. В чем проблема? Надо родиться знатной дамой, чтобы избежать этой доли.

 Да и знатные бабы тоже с кем-то спят, и не факт, что этот кто-то им нравится...

– Варг, я все понимаю, но ты не понимаешь... Она другая... не такая, как все. Она страдает от этого!

– Дван, все от чего-то страдают. Вся жизнь – страдание... Работа, болезни, принуждение... Никто не свободен выбирать жизнь.

– Нет, нет, нет... все страдают, да. Но есть что-то, что может это все облегчить...

– И что же?

– Любовь... любовь может сделать жизнь сносной и даже радостной.

– Дван, прекращай. Ты любишь всех женщин моложе сорока, что тебе далась именно жена кузнеца?

– Не знаю... Ты прав. Но мне жизнь не в радость без нее. Если бы я мог сделать ее богатой и свободной, я бы согласился снова вернуться ради этого в цирк, быть снова рабом. Даже умереть, лишь бы она немного увидела счастья...

Варг сел. Он никогда не слышал ничего подобного от своего друга. Тот готов был заниматься любовью с первой встречной и тут же ее забыть.

– Что с тобой случилось, а? – он всмотрелся в лихорадочно блестевшие глаза Двана. – Ты не заболел?

– Если я даже заболел, я хочу этой болезни. Я хочу умереть от нее. Да!.. Так ты согласен?

Перспектива провести ночь рядом с этими двумя голубками не улыбалась Варгу.

– Может, ты все-таки кого-то другого попросишь? Это все равно, что ты меня приглашаешь быть третьим.

– Не могу.

– Почему?

– Ты один не будешь смеяться. Ты один не будешь мне потом это вспоминать. Ты один не будешь хотеть ее, когда я буду с ней. Ты один способен понять... любовь, – Дван запнулся. – Без тебя ничего не будет.

– Так, может, и лучше, чтобы не было?

– Может, и лучше... Но жизнь, если этого не случится, потеряет вкус.

– Ладно... А ты уверен, что она тебя захочет? Или будешь брать силой?

– Уже хочет.

– Откуда ты знаешь? Вы уже договорились, что ли?

– Да. Сегодня ночью, в саду за кузницей.

– О, боги!..

 Они действительно разговаривали. Занимались любовью, потом разговаривали, потом снова любили друг друга. И это было невыносимо. Это было хуже, чем цирк!

– Я хочу тебя! Я хочу тебя везде! Хочу тебя вокруг и внутри меня! И пусть мой муж разорвет меня. Пусть он меня убьет, уничтожит, растерзает... Всё, всё – за мгновение твоей любви. Никто никогда не хотел любви так сильно, как я. Я еще молода и еще хороша, но моя спина надорвана работой в поле, мои чресла надорваны его вожделением. Я родила троих и всех похоронила. Я знала не много мужчин, но я никого никогда не любила, как тебя... Смейся... Пусть весь мир смеется, но я тебя люблю! Я не просто хочу тебя, я тебя люблю... Ты можешь отказаться от меня, оттолкнуть меня. Ты можешь посмеяться надо мной завтра с друзьями или рассказать о моей измене мужу, который за это поставит большие крепкие гвозди в подковы твоей лошади. Пусть! Я готова принять побои за эти слова, презрение, смех, даже смерть! Пусть меня забьют камнями, но я люблю тебя! Я готова ползти вслед за Варгом и целовать следы его сапог, чтобы он меня взял шлюхой к вам... Я буду ласковой со всеми солдатами, если у меня есть хоть малейший шанс видеть тебя. Пусть моим телом владеют все, кому не лень – оно не имеет значения. Презирай меня, но я люблю тебя так, как никогда женщина не любила мужчину!

Слова лились потоком. Варг был готов заткнуть уши... Столько любви... Он забыл, что кто-то может говорить слова любви. Просто не верил своим ушам: эта крестьянка способна на такие чувства? Не хотел уже их слышать, но невольно вслушивался. Перед ним встал стройный силуэт с длинной косой. Эда... Если бы она ему это сказала... Но ее умение любить уничтожили в детстве, изнасиловав мать и других женщин на глазах маленькой девочки и убив их. Или способна?..

Ему показалось, что их отношения изменились? Ему показалось это сегодня ночью, или между ними протянулись прочные нити, связав их неразрывными узами? Почему он думает о ней? Варг вспомнил, как она атаковала его на второй день после переворота, как лечила, как гнала через лес, как учила чувствовать центр... Снова почувствовал узкую горячую ладонь у себя внизу живота. Вспомнил, как целовал Эду, а она прижималась к нему этой ночью. Он хочет ее... Хочет ее худое, литое, почти мальчишеское тело так, как никогда не хотел ни одну женщину.

Варг откинулся на спину и посмотрел в небо. В высоте холодно мерцали звезды. Свидетелями скольких признаний они были, сколько рождений и смертей они наблюдали? Сегодня мы любим, завтра мы ненавидим... Сегодня чьи-то руки нас обнимают, а завтра они раскинутся и окоченеют от дыхания смерти...

– Дита, Дита... мне ли слышать эти слова, – раздался взволнованный мужской голос.

Дван? Он его не узнал. Где его веселый, любвеобильный друг, не пропускающий ни одной юбки? Откуда столько искренней силы в его словах?

– Мне ли выслушивать признания в любви? Сколько шлюх прошло через мои чресла! Сколько невинных жизней мною загублено! Я не достоин твоей любви... такой любви. Мне казалось, что любви нет, есть лишь смерть и похоть – просто тело, которое берет свое. И иногда даже не важно, кто удовлетворит твое желание: женщина, ребенок, мужчина, животное, я сам... И тут ты! За что мне это? Я не достоин этого дара... Такая любовь! Я – червь... червь, копошащийся у твоих ног... Не говори ничего... Ты... ты... ты жемчужина, а я лишь навоз, удобряющий дно жизни. Я ничто перед тобой... Прости, я тысячу раз недостоин слышать твои слова... Пусть небо поразит меня на месте, если я лгу! За что мне это? Ты терзаешь меня, ты достаешь меня, мягкого и беззащитного, из живота женщины в мир. Я, который никогда не уважал женское тело... Ты делаешь хозяина рабом... Я твой... твой... твой...

Слова замолкли, лишь шумное дыхание двоих, снова предавшихся любви. Варг почувствовал испарину на висках... Сколько искренности в словах его друга! Но Дван – он же не пропускал ни одной юбки, спускал штаны с каждой встречной крестьянкой, едва успев их застегнуть после предыдущей! Что это? Он пожалел, что согласился быть рядом. Бред... Два идиота... среди войны, среди смерти...

К шуму прилившей к его голове крови добавился еще один звук – чье-то дыхание. И он был где-то рядом, этот кто-то. Варг скользнул за ствол яблони, быстро пересек расстояние до ближайшего куста. Рука коснулась холодной рукоятки кинжала...

А вдруг это муж Диты? Что он должен с ним сделать? Убить? Заткнуть рот? Шорох раздался и затих за зарослями бузины. Яблоневый сад за кузницей переходил в подлесок. На всю округу раздавались стоны Диты. Дван дышал, как загнанный слон. Варг осторожно приблизился к месту, где лежал еще один человек. В свете луны он увидел тонкую шею, белеющую среди темной высокой травы, растрепавшуюся косу, тесный шелк и светлую кожу... Эда откинула голову, стараясь бесшумно распрямиться...

 У него перехватило дыхание. Варг ни минуты не сомневался, что ему это кажется, что это обман зрения. Солнце палило слишком сильно сегодня, он не покрывал головы... И жара... У него случился солнечный удар, тепловой удар... По мозгам ударила эта страсть, любовь Диты и Двана... Варг был опьянен любовью, разливающейся в воздухе, этой тяжелой страстью, этим душным летом. Ему удалось приблизиться к видению совершенно неслышно, он коснулся ее бедер... Эда вздрогнула, ее руки нащупали его шею моментально. Он знал, что она может убить, всего лишь надавив определенные точки. Но сейчас это не имело никакого значения. Ему хотелось любить, как сейчас эти двое... Какую вязь плетут мечты в его голове... Что это? Бред? Явь? Если бред, он очень правдоподобен...

– Я сделаю это лучше, – шепнули его губы. – Я сделаю это лучше, чем делаешь ты сама...

Его голова оказалась между белеющих бедер девушки. Дыхание сбилось... Где кончается он, а где начинается она?

– Ты уже почти мертв, – ее пальцы сжали его шею еще сильнее, но тело не двинулось. – Я убью тебя.

– Девочка моя, о чем ты говоришь?! Ты же любишь меня, ты же мечтаешь обо мне ночами! – он слушал свой голос, как будто кто-то говорил эти слова со стороны, а сам подумал, что умереть между женских ног – не самая плохая смерть на свете...

Ее пальцы скользнули по его шее вверх, и Варг почувствовал, как они потеряли свою силу и твердость. Они больше не причиняли боль. Она запустила руки в его волосы. Какими мягкими и нежными они могут быть... О боги, что делают ее руки в его волосах? Пульсировала кровь в его голове, совершенно разметав мысли. Дрожал живот под его руками... Кто-то стонал... Эда или Дита? Где были те двое, а где был он? Где был чей мир? Он потерял ощущение реальности...

Его тело обладало разумом, и Варг как будто со стороны наблюдал, как оно действует. Руки ласково, но настойчиво освободили ноги Эды от одежды. Она не обманула его, она оказалась девственницей. Но ее тело было страстным. Оно умело наслаждаться. Он чувствовал, как она желает его, сама не понимая своего желания.

Его губы доставили ей наслаждение, но он продолжал ее целовать, пройдя весь путь от живота до ее рта. Одним движением снял широкую безрукавку, в которой она ходила жаркими летними вечерами. И сам с восторгом почувствовал, что Эда расстегивает его куртку и стаскивает рубашку горячими, нежными руками. Он ощущал ее пальцы у себя на спине и на боках, освобождаясь от штанов. Его тело подчинялось совершенному разуму, одновременно и возбуждая ее все сильнее и сильнее, и сдерживая его страсть. Ему нельзя было ни напугать ее, ни сделать ей больно. Он не имел права на ошибку.

Варг сам не представлял, какими рассчитанными могут быть его движения. Эда обхватила его бедра своими ногами... как вдруг раздался икающий рев: «Дитт!.. Дииитта!!! Иди, сними меня!» Шум падающего тела... Храп лошади...

Дыхание любви исчезло, исчезло очарование ночи... Девушка выпрыгнула из его рук, выскользнула из-под его тела, одним рывком схватила свою одежду и в мгновение ока исчезла в зарослях бузины, переходящих в лес.

Было это или не было?.. Привиделось ему? Приснилось?.. Он поднял голову от травы. Пьяный Вагар сидел в отдалении посреди поля, ярко освещенный полной луной, икая и по-прежнему громко зовя жену. Рядом стояла лошадь. К нему спешила Дита, с растрепанными волосами, подобрав юбку, на ходу застегивая блузу...

Что за чушь? Где явь? Где фантазия? Где Эда? Где Дван?..

Варг выпрямился и облизнул горящие губы. Это был не бред... Он чувствовал ее вкус и запах на своих губах...

– Эда, – ему показалось, или Эрик назвал ее имя?

С той минуты, как на поле въехал пьяный кузнец, Варг находился в странном состоянии, как будто между сном и явью. Эда... Где реальность, а где мир его грез? Не прекращая думать о ней, он остался там – в том мгновении, когда они обнимали друг друга. Но время катилось дальше.

Она вошла стремительно, прямая, как стрела. Эрик ретировался. Варг заставил себя открыть глаза. Он не знал, как сможет смотреть на Эду после того, что произошло между ними... И как она будет с ним себя вести? Девушка вчера не оттолкнула его. Приблизился бы он к ней этой ночью, если бы его разум не отказался ему служить?.. Он не знал ответа. Что произошло бы дальше, если бы кузнец не вернулся домой? После того, как Эда извивалась под его губами, а его руки закрывали ее рот, чтобы те двое не услышали ее?.. После того, как он раздел ее, а его губы проделали путь по всему ее телу от живота до рта? Ее руки обнимали его. Она обхватила его ногами, когда раздался крик пьяного кузнеца...

 Как хорошо, что кузнец вернулся... Эда не обманула его – она не знала, что такое любовь. С мужчиной, во всяком случае. Она была девственна. Кто ласкал ее до него? Ласкал, не обладая ею... Мужчины? Женщины? Эрланд?.. Что происходило в том загадочном месте, где ее научили этому изысканному боевому искусству? Что это внутри него? Его тело сотрясала дрожь... Это ревность?!

Глаза Эды были холодны. Она напряжена, как натянутая струна. Подбородок девушки поднят выше, чем обычно. Она старалась смотреть ему в глаза. Он не знал ее такой...

– Варг, я пришла тебе сказать, что мне нужна женщина.

Он невольно мотнул головой. Он ослышался?..

– Зачем?!

– Мне нужна женщина, – повторила Эда, – которая будет расчесывать мои волосы, стелить постель, готовить мне еду, расставлять и собирать мою палатку – сильная женщина.

Он все еще не понимал, к чему она клонит.

– И я нашла такую женщину. Мне нужна Дита.

Варг уставился на нее. Ему это послышалось? Она хочет взять Диту к нему в полк?

Решил переспросить, и голос его сорвался:

– Ты... ты хочешь взять женщину ко мне в полк?!

– Нет, – она повела своей лисьей бровью. – Я беру женщину к себе. Женщину, которая будет обеспечивать мой быт. Согласись, что не твоих же солдат мне просить постелить постель, собрать ягоды, расчесать волосы...

Наконец-то Варг понял!

– Ты хочешь взять Диту, чтобы она сопровождала мой полк?! Ты хочешь взять Диту... Хорошо, ты понимаешь, что они с Дваном всё поставят на уши?! Я не могу гарантировать, что половина ребят не изнасилует ее первой же ночью! Я не хочу лишиться Двана, которому перережут глотку в первый же вечер! Что за каприз! – он начинал злиться.

– Ты не понял, Варг, – в ее голосе прозвучали знакомые насмешливые нотки. – Я не пришла спрашивать у тебя совета или позволения. Дита будет сопровождать меня, хочешь ты или нет. Я просто пришла поставить тебя в известность.

– И это мне говоришь ты? Ты?! – Он вскочил и обошел ее, заложив руки за спину. – Кому ты хочешь сделать приятное? Двану? Ты же не любишь мужчин! Себе? Дита не будет удовлетворять тебя ночами!

 – Я не говорю о любви, Варг. Я говорю о своих нуждах. Я беру служанку, которая будет помогать мне в походе. Я ее уже взяла.

Варг схватил Эду за плечо и крепко сжал. Она не двигалась.

– Ты сама не понимаешь, что делаешь! Это мой полк, и здесь командую я! И ты не нуждаешься в служанке. Ты... – он замолчал на минуту, подбирая нужные слова, – ты вообще не расчесываешься неделями, ты спишь неизвестно где, как дикарка, или положив голову на седло у костра. Ты ешь только жареное мясо с ножа... Ты... ты принимаешь меня за дурака!

Он почти кричал.

– Да. Ты прав, – Эда говорила по-прежнему спокойно, – но это не мешает мне мечтать о постели... хотя бы о палатке, где я могу свернуться под одеялом, наконец-то вынув из-под шеи потное седло. Это не мешает мне думать о гребнях, которыми кто-то расчешет мои спутанные волосы. О теплой еде, которую мне подадут в тарелке...

Он взял себя в руки, быстрым шагом вернулся и сел за стол, которым служил покрытый картами большой сундук.

– Ты можешь прекрасно обслужить себя сама... как ты всегда это делала и раньше.

Эда внезапно залилась краской. Варг выругал себя... Он совсем не хотел напоминать об этой ночи ни ей, ни себе. Девушка на секунду опустила глаза и тут же снова вскинула. В ее словах был вызов:

– А обслуживаешь ли ты себя сам?

Что она имела в виду? Его палатку расставляли солдаты, он ел с ними их еду. Одежду готовил ему Ивар. Или она говорила о чем-то другом?.. Надо было срочно прекратить этот разговор, надо было немедленно поставить ее на место – любыми путями.

– Я вообще не нуждаюсь в обслуживании, – Варг взвешивал каждое слово. – Мое время слишком ценно, и люди помогают мне его экономить, чтобы я был всегда на службе армии. И своим рукам я никогда не даю воли... и не давал. Это унизительно!

О чем они говорили? О чем говорил он, что понимала она? Эда уперлась руками в стол, наклонив голову, приблизила свое пылающее лицо к нему.

– Иногда лучше обслужить себя самому, а иногда лучше, чтобы это сделали другие, – она не сдавалась.

– И когда лучше, чтобы это сделали другие?

– Когда другие умеют что-то лучше тебя.

– Откуда ты знаешь, что кто-то делает что-то лучше тебя? – он сам услышал, как дрогнул его голос. Зачем он задал этот вопрос?

 – Иногда стоит верить людям, – она не опускала глаз, смотрела на него. Варг видел, как ее взгляд теряет твердость, как руки сегодняшней ночью. – Ты мне сказал вчера, и я тебе поверила... и ты оказался прав...

– Эда, Эда, ты ходишь по лезвию ножа, – он поднялся, посмотрел на нее сверху вниз. Этот разговор надо было немедленно прекращать.

– Или когда ты слаб, – продолжала девушка, и ее голос дрогнул.

Она опустила глаза, и он увидел тени в уголках ее глаз и пушок на щеках. Он никогда не замечал этот маленький шрам на лбу, терявшийся в волосах. Впервые обратил внимание на едва видный рубец над верхней губой... Как красиво очерчены ее губы: верхняя, тонкая и капризная, немного пухлая нижняя... какими мягкими они могут быть...

Варг совершенно не знал, что говорить, как ее выпроводить, потому что разговор грозил осложнениями. Осложнениями в тех и без того сложных отношениях между ними, которым он не находил названия. Он не хотел ее любить. Он не мог ее любить, эту холодную убийцу с юга... Но его руки помнили ее тело: круглые ягодицы, плоский живот, небольшую грудь. Он вспомнил ощущение горячей кожи под пальцами и форму ее сосков. Его руки вдруг потянулись и подняли Эду, перенесли через сундук. Она поджала ноги и положила ладони ему на плечи. Тонкие пальцы пробежали сзади по его шее вверх и утонули в волосах. Варг забыл, кто он и что он делал до того мгновения, как она вошла к нему. Он забыл, что командует полком, но фактически решает все вопросы в армии. Он помнил только, какими нежными могут быть ее руки.

– Знаешь, чего мне не хватает? Уже много дней, – шепнул он ей прямо в ухо, прижимая ее к себе все крепче и крепче.

– Чего? – она спросила так же тихо, в тон ему.

– Чувствовать твои руки у меня на теле... каждый день.

– Ты сам не захотел... Ты отказался со мной танцевать. Помнишь?.. Ты хотел остаться верным своей мертвой жене.

– Я был не прав. С завтрашнего дня мы снова будем танцевать. И ты будешь разминать мои мышцы после боя...

– Ты помнишь, что я ухожу через десять дней?

– Нет! Я не хочу этого помнить...

– А знаешь, чего будет не хватать мне? – она подняла на него свои янтарные глаза с огромными зрачками, и он снова услышал ее запах. Она пахла яблоками и сухими осенними листьями – этот запах сводил его с ума. Ее руки опустились с его головы на шею, и она просунула две горячие ладони под рубашку ему на спину. Варг почувствовал, что все его волосы на голове и на теле встали дыбом.

– Чего?

– Твоих губ...

– Я всегда буду с тобой. Если ты захочешь... Возьми меня с собой... на север. Я согрею тебя... ты такая худая. Ты замерзнешь без меня... Я тебя согрею снаружи и внутри... Тебе никогда не будет холодно со мной, – шептал он, обнимая ее крепко-крепко. В этот раз она не вырывалась. – Я согласен оставить Диту, если останешься ты. Слышишь? В тот день, когда ты уйдешь, я выкину ее посреди дороги, и Дван ничего не сможет сделать.

– Ты на это способен, Варг? Ты же слышал, о чем они говорили вчера! Ты же говорил о мужчинах и женщинах, которые не могут быть вместе, потому что идет война! Начни с конкретного мужчины и конкретной женщины.

– Мы тоже говорили вчера. И, тем не менее, ты продолжаешь повторять, что уйдешь... сама. Я готов начать с конкретного мужчины и конкретной женщины. Но пусть этим мужчиной буду я... а этой женщиной – ты. И это мое последнее слово: Дита останется в лагере, пока ты будешь со мной – ни на день больше. И я клянусь тебе, что если ты уйдешь, я заставлю ее страдать.

– Ты жесток, Варг.

– Эда, ты тоже жестока...

Взрыв хохота снаружи и звук копыт подскакавшей лошади заставил вздрогнуть их обоих, вернув в реальность.

Она вырвалась, вскинула на него злые глаза:

– Хочешь ты или нет, я просто поставила тебя в известность. Дита уже в лагере. Прикажи выделить мне палатку, постель, посуду, лошадь и повозку для женщины, чтобы она не стояла посреди солдат, со своими круглыми плечами и большой грудью... Я позабочусь, чтобы ее никто не тронул. А о своей глотке пусть заботится Дван. Я не оставлю ее на растерзание мужу. Если вы, мужчины, не можете обеспечить безопасность ваших женщин, я сделаю это за вас.

Ей не следовало этого говорить. Варг растерялся... мертвые глаза его жены... Как он мог их забыть? Эда в ту же минуту тоже поняла, что эта фраза была лишней. Лицо собеседника исказила гримаса боли. Он отвернулся и не держал ее больше. Она повернулась и вышла.

Варг сел за стол и уронил пылающий лоб на карты. Его боль... Его боли больше не было. Он помнил по привычке о Веронике, но любовь к ней уже не терзала его. Он хотел Эду. Хотел владеть ее телом и подчинить ее дух, как хотят объездить норовистую молодую лошадь...

– Варг!

Возглас у входа заставил его поднять голову. Совершенно счастливый Дван вошел, нет – вбежал к нему.

– Варг, Эда привела Диту в лагерь! И сказала всем, что та будет ее служанкой. И пригрозила, что если кто-то ее пальцем тронет, то будет иметь дело с ней, – он вдруг осекся, – кроме меня, надеюсь... Как она узнала? Тебе что-нибудь известно?

Варг зло сжал челюсти и процедил сквозь зубы:

– Если мужчины не могут обеспечить безопасность своих женщин, им приходится беспокоиться о себе самим, – помолчал немного и добавил: – И если по этому поводу возникнут неприятности, отвечать будешь ты.

Наконец-то закончился этот бесконечный день, полный долгого перехода. Варгу пришлось спуститься с основной частью армии к Моната-вану и раскинуть лагерь полукругом вокруг города. Он создавал видимость начала длительной осады. Новый лагерь, новое поле, новый лес... Минуты превращались в годы, пока солнце не закатилось за горизонт и в лагере не разожгли костры. И он галопом вернулся туда, откуда ушел утром, где остался его полк.

Он будет брать Монатаван. У него самые сильные люди, самые бесстрашные. И это случится через два дня. Они все, ведомые Эдой, проникнут в город со стороны горы, вынырнув в колодце посреди площади, пока раскинувшееся лагерем войско вокруг крепостной стены привлечет все внимание солдат и дозорных... У него есть еще время.

Варгу не надо было спрашивать, где расставили шатер для новой женщины. Он знал это, как будто его дух витал над всем лагерем, не отпуская ни на минуту без внимания тонкую девушку с лисьей косой... Она худая, как голодная лисица...

Он бы предпочел, чтобы она была чуть полнее, чтобы ее живот был мягче. Он вспомнил мягкий живот Вероники... Жар внутри него не утихал. Нет, ему нравился плоский живот Эды – твердый как доска, как живот мальчика... У него никогда не было такой женщины, будто вылитой из металла. Он хотел снова ощущать ее горячую кожу под своими ладонями.

Варг обошел вокруг новой палатки. Оттуда доносился приглушенный знакомый жаркий шепот. Сумасшедшая... отдала ее им...

 За его спиной раздался шорох. Он обернулся на звук: Эда свернулась калачиком, накрывшись плащом, положив под голову седло у почти догорающего костра. Варг подошел и сел рядом. Девушка не спала, в полумраке блестели белки глаз. Она что, охраняла тех двоих? Чтобы их никто не побеспокоил?

– Я не ожидал от тебя такого поступка...

– Я сама не ожидала от себя такого поступка. – В ее словах не было обычного вызова. Она не смеялась.

– Если хочешь спать на постели, возьми мою, – ему было хорошо на душе, хорошо и тихо.

– Спасибо, я обслуживаю себя сама. Ты знаешь это.

– Всегда?

– Нет, и ты знаешь это...

Между ними повисло молчание. Варг набрал полную грудь воздуха и выдохнул:

– Иди спать ко мне.

– Я тоже тебя хочу, – наконец сказала она, когда он уже потерял надежду услышать ответ. – Да... я чувствую это. Когда я думаю о тебе, то забываю, что я воин, а помню только твои слова: «Ты – женщина. Ты пришла в этот мир, чтобы любить мужчин и рожать детей». А я не хочу этого... Я не хочу любить мужчин и рожать детей... Я не хочу тебя хотеть... Это спутает все наши планы, нарушит всё вокруг нас...

– Ты меня учила, что когда мое тело желает женщину, я могу это желание направить в центр и стать сильнее.

– И?..

– У тебя не так?

– У всех так.

– И когда нужно удовлетворять свою страсть, а когда нет?

– Это как с едой, Варг, – ее голос был тихим. – Иногда нужно воздержаться от пищи, и это полезно. Это делает тебя сильнее. Много еды всегда плохо. Но если ты не будешь есть, ты ослабнешь. Так же и с любовью, и со сном – со всем. Если мы будем вместе, я потеряю силу...

– Почему? А я... я тоже потеряю силу?

Эда посмотрела на него, и он не понял, что сквозит в ее взгляде.

– Я не знала раньше, что такое любовь. И я боюсь, что не смогу остановиться на разумном пределе. А буду, как тот изголодавшийся, который не может насытиться и ест, пока его живот не лопнет. Я не хочу этого... Я иду своей дорогой, нам просто оказалось по пути...

 Ему надо встать и уйти, пока его тело снова не отказалось ему подчиняться. Этот разговор не нужен ни ей, ни ему. Страсть, сотрясавшая его весь день, вдруг отступила. Варг чувствовал себя уставшим, как после трудного боя.

– Уходи, – услышал холодные слова Эды.

Каким далеким мог быть ее голос... Он не допускал возражений. Девушка перевела взгляд на еле тлеющие угли в почти потухшем костре.

– Уходи, – повторила она. – Я занята.

– Чем? – он удивленно на нее посмотрел.

– Я их охраняю, чтобы им никто сегодня не помешал.

– Мы можем это делать вместе...

– Нет.

– Почему?

Эда снова посмотрела на него. У нее был странный взгляд.

– Ты плохо охраняешь. Я знаю, что вчера в дозоре был ты. И если бы кузнец не упал посреди поля, он мог их застать вдвоем.

– Это тебе Дван сказал? – Варг не верил своим ушам. Откуда она это знает?

– Нет, Дита, – она помолчала, словно раздумывая, что бы еще сказать. – Из-за того, что вы, мужчины, вечно заняты своими делами, с вашими женщинами всегда что-то случается. Приходится беспокоиться о себе самим.

Варг подумал, что она хотела его обидеть, хотела напомнить про его жену. Ему не было обидно. В принципе, она была права... Он заставил себя встать и пошел к себе. Ему хотелось выть на луну – долго и протяжно, как одинокому волку... пока не придет она. Она не может не прийти, волчица на зов волка... Плоть проникала в воздух и наполняла его силой, о которой беспрестанно твердила Эда. И эта сила тянула их друг к другу. Он присел у костра, увидел кружку с недопитой кем-то водой...

Жар его плоти ткал вокруг него паутину. Он стал пауком, заманивающим жертву. Ему не надо было быть рядом, не надо было ей ничего говорить, подходить к ней... Ему надо было только сохранить эту нематериальную дрожь, которая выливалась в воздух вокруг и изменяла мир – создавала реальность, которую хотел он. Эда будет с ним. Она будет любить его, подчиняться ему. Она не будет больше убивать... Она будет рожать ему детей... Варг почувствовал себя почти богом...

Он ждал ее до утра, не смыкая глаз. Она не пришла к нему вчера утром, она не купалась второй день. Или она ходила одна? Вдруг она больше не нуждается в нем?.. Он отмахнулся от этой мысли. Он видел ее с ним. Своей силой он тянул ее к себе. Она не может не прийти. Варг весь превратился в ожидание.

Его слух стал настолько тонким, что он расслышал легкие, приближающиеся шаги Эды издалека. Он мог узнать их среди тысячи шагов других людей. Она была все ближе и ближе. Вот она наклоняется, подымает полог шатра... Вот, согнувшись, приближается к его ногам... В темноте. Варг чувствовал малейшее движение воздуха. Девушка нащупала его щиколотку и стала трясти, как всегда перед рассветом. Пора идти купаться... Он не имел права на ошибку. Точно выверенным движением бросил тело вперед и схватил ее за запястье. Сильно потянул – так, чтобы это не казалось резко и грубо, – просто сильно. Она потеряла равновесие и растянулась на нем. Варг перевернул ее на спину и положил рядом с собой. Нельзя дать ей опомниться...

– Эда, любимая... я сделаю все, что делает женщина, даже лучше... Я могу сделать больше, чем делает женщина...

Она не двигалась, она молчала...

Варг проснулся оттого, что где-то рядом заржала лошадь... В палатку проникал слабый свет. Он даже сначала не понял, что уснул. Уже рассвело?.. Он по-прежнему сжимал Эду в объятиях. Она лежала лицом к выходу.

– Я уснул? – он мотнул головой, заставляя себя окончательно проснуться. – О, извини меня, пожалуйста...

Эда отвела назад голову, продолжая прижиматься к нему всем телом, и сказала:

– Уже поздно. Дван заходил.