Текст книги "Под маской зверя (СИ)"

Автор книги: Коротыш Сердитый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 40 страниц)

– Как же так, Первородный? – вопрошала душа погибшего хаса. – Я всегда приносил тебе дары, вел достойную жизнь, старался соблюдать твои заветы и так бездарно погиб, не достигнув того, чего хотел!

Могучая сущность склонилась над маленьким энергетическим сгустком, которым и являлась душа. Она не испытывала трепет, только горечь от того, что не успела сделать задуманное. Первородный знал о ней все, видел прошлое и будущее, ведь он существовал одновременно везде и нигде. Душа бы не смогла осознать этого, потому что еще не понимала. В одном она была права – ее путь в материальном мире оборвался слишком уж быстро. Первородный дарил душам жизнь не для того, чтобы они моментально погибали, а для постепенного развития и совершенствования. Просто сейчас он отправит душу на следующий круг существования. Она снова родиться шакхасом и, возможно, сумеет пройти свой путь до конца. Это будет зависеть от нее самой, Первородный только дает жизнь, он не контролирует дела смертных.

Но здесь… сущность посмотрела куда-то вдаль. Вмешалась чужая ВОЛЯ. Которая чрезвычайно раскаивалась в содеянном и просила прощенья. Первородный, по меркам материальных существ, был стар. И в то же время молод. Но мудр. И справедлив. Поэтому он обратил свой взор к душе.

– Чего же ты хочешь? – пророкотал он. Первородный не говорил, его слова слово выжигались на "энергетическом теле" души и она внимала им.

– Расплаты. – Твердо ответила душа. – Верни меня назад, я найду бандитов, прервавших мой путь и убью их!

– Жизнь за жизнь? – спросил Первородный. – Хочешь отомстить? А справишься?

– Справлюсь! – уверенно и дерзко ответила душа.

– Ой ли? – вдруг со смехом спросил Бог и коснулся своей "дланью" души. Которая тут же осознала, что ее ждет в будущем, если проскользнуть по линии времени. – Так как, ты согласен? Но учти, еще не все предопределено, я просто показал тебе один из вариантов, но остальные еще хуже. Решай быстрее, тело умирает и я не властен более поддерживать его существование.

– Я… – мысли души метались в поисках решения, – я… не уверен. – Внезапно к ней пришло озарение. Первородный подсказал, ибо все уже решил сам, за душу. – Но я могу вручить месть кому-то другому? Кто… более подходит для этой… работы?

– Это твое право. – Согласился Бог. – Выбирай. И знай, что твой выбор должен быть не только верен, но и мудр.

– А… кто из них? – перед взором души выстроились в ряд другие души. Они даже не знали, что происходит и понятия не имели, чем им это грозит.

– Тебе решать. – Хмыкнула сущность. И ощутило недовольство еще одной чужой ВОЛИ. Более сильной ВОЛИ. – Так, этих в сторону. – Души исчезли в энергетическом вихре, словно не существовали. – Выбирай из этих.

– Кымы?! – удивленно вопросила душа. – И один из них займет мое тело?

– Время. – Поторопил Первородный, хотя для него никаких ограничений не существовало. Ограничения существовали там, в материальном мире. И тело, предназначенное для вселения, умирало. И даже помощь чужой ВОЛИ не могла отсрочить его конец.

– Этот. – Решительно ткнула "пальцем" душа. Она быстро посмотрела на возможности кыма и ее они удовлетворили. – У него схожий мотив.

– Предательство. – В слове Первородного слышалось удовлетворение. – Будь по-твоему.

Вспышка, и выбранная душа отправилась в новое для себя тело. Умирающее, но пока еще живое. Хреновые стартовые условия, говорите? Так Первородный знал, что чужая ВОЛЯ ему обязана и сделала все, для того, чтобы тушка шакхаса оставалась жива почти на грани. А другая ВОЛЯ, обожающая розыгрыши и шутки и вообще все необычное, тоже изрядно постаралась. Именно она подсказала решение и Первородный был с ним согласен. Душа же смотрела на то, что происходит.

– И что теперь? – спросила она.

– Решай, останешься здесь и посмотришь или сразу уйдешь на перерождение. – Предложил Первородный.

– Посмотрю. – Решила душа.

Одна из частичек сущности, которая и вела разговор с душой, кивнула и ушла. У нее было много своих дел во множестве других миров. Просто в этом случилась нестандартная ситуация, которая потребовала "личного" присутствия. Душа устроилась поудобнее и начала наблюдать.

В дверь постучали тяжелым предметом. Спящая на кровати женщина немедленно проснулась и насторожилась. Посетители к ней приходили редко, да и то в основном при свете дня, ночных гостей отродясь не заявлялось. Поэтому ее тревога была понятна. Толстая выделанная шкура, служившая одеялом, была откинута в сторону, а женщина, сунув ноги в меховые мокасины, не одевая теплую безрукавку, так и оставшись в холщовой ночной рубашке, подхватила стоящий возле кровати короткий кривой меч и, бесшумно ступая, двинулась к двери, возле которой стоял щит. Запор был прочным и выломать его с одного удара у нападавших не получилось бы, а вот пролезть в окна, которые размерами напоминали маленькие отдушины, они бы точно не смогли. Пропихнуть кусок горящей пакли вполне, но на этот случай у женщины дома были припасены полные ведра воды.

В дверь снова затарабанили и послышался голос:

– Анга, открой, это я! – произнес ночной гость.

Женщина поставила щит обратно, прислонила к нему меч и подошла к столу, на котором стояла свеча. Сверкнула небольшая искра и веселый огонек заплясал на кончике огарка. Анга взяла светильничек и подошла к двери.

– Вот скажи мне, Рурк, – потянув за засов, начала говорить она, – зачем ты приперся посреди ноч… ах!!

На небольшом крыльце, скрывшись под коротким навесом, с чьим-то телом на плечах, стоял мав довольно крупных размеров. С его капюшона капала вода, с усов тоже, грязные мокрые лапы оставили два крупных следа на досках крыльца, полы плаща "прилипли" к коленкам. Сухой у ночного гостя была только верхняя половина тела – нижняя, облаченная в короткие штанишки, до сустава была вымочена. При такой погоде, да еще и в холодную ночь можно легко простудиться, но Анга знала, что маву болезнь не грозит. Конечно, он не очень любит, когда шерсть становится мокрой и старается как можно быстрее обсушиться, но если возможностей нет, то можно и потерпеть. Женщина решительно отошла в сторону.

– Клади его на стол! – распорядилась она. – Да ноги вытри, балда! – возмутилась она, когда мав вперся внутрь домика с раненым ящером на плечах.

Анга быстро захлопнула дверь и закрыла ее на засов. К тому времени Рурк аккуратно уложил свою ношу на длинный стол, оставшийся еще от прошлых хозяев, у которых была довольно многочисленная семья, и с наслаждением потянулся, разминая плечи. Женщина быстро прошла к лежащему хасу и начала его осматривать, ощупывая тело.

– Рассказывай. – Велела она.

– Бандиты напали на караван какого-то богатого купца… – Мав присел было на лавку, но Анга указала ему рукой на очаг.

– Разведи огонь.

– Сейчас. – Гость встал и направился к камину.

– И сними свой плащ и вытри ноги насухо! Истоптал мне весь пол. – Проворчала знахарка.

– Да вытру. – Мав пошуровал кочергой в золе, подкинул пару поленьев. Едва тлеющий огонь с радостью накинулся на свежую пищу. – Потом. – Рурк посмотрел на Ангу своими зелеными глазами с вертикальным зрачком. – Так рассказывать или нет?

– Да и так все понятно. – Руки знахарки уже рвали на раненом потрепанную одежду – возиться и снимать ее не хотелось. Если что она потом выдаст ящеру новые шмотки, которые можно легко перешить из кымовских. – Бандиты напали на караван, этот защищался, но не совладал с толпой и его казнили. Неумело, поэтому и выжил. Значит, резал кто-то из молодых.

– Ты-то откуда знаешь? – удивился мав.

– Я очень наблюдательна. – Фыркнула Анга и посмотрела на Рурка. – Ты же все это время просидел в кустах или еще каком укрытии, а уже после пошел мародерствовать, поэтому легко подтвердишь мои слова.

– Да чтобы я!… – возмутился гость.

– Слушай, я вашего брата лучше вас самих знаю. – Со смешком произнесла знахарка. – Чтобы мавы, да не пошарили в чужом кармане… не припомню такого. Это же у вас в крови, вы и сами не понимаете, отчего так происходит. Бах, и подцепили когтем чужой кошель, а потом крик на весь рынок: "держи вора!" И потом, я не обвиняю тебя в трусости – помочь обозникам ты явно не смог бы. Много было бандитов?

– Много. – Помрачнев, отозвался гость. – И среди них маг.

– Маг? – удивилась Анга.

Казалось, что ее руки жили своей жизнью, порхая над телом. Мав уже давно заметил, что живущая в одиночестве наособицу от поселка женщина не так проста, как хотела казаться. Для деревенских простаков она была обычной знахаркой, но Рурк-то видел, что кроме занятий алхимией, Анга еще немного баловалась магией, причем не демонстрируя всех своих способностей. Кроме этого она прекрасно разбиралась в устройстве организмов различных рас, вон как по ящеру руками шурует. И его самого тоже не раз лечила, особенно после того, как ловкого мава на охоте чуть не задрал Зверодав. Помнится, он еле приполз к домику Анги, попросив помощи. И женщина не отказала, выходив почти полумертвого мава. Глядишь и с этим совладает.

– Ну да. – Кивнул Рурк. – Он огненные шары метал и стену огня делал. Посохом взмахнул и фуухх!! – мав описал полукруг рукой. – Охрану как копытень траву языком слизало.

– Посохом говоришь. – Анга задумалась. – Я тебе так скажу – не тот маг, кто посохом владеет.

– Это как?

– Бандит мог просто узнать, как им пользоваться. – Пожала плечами знахарка. – Тем более, что со временем он разряжается. Находящаяся в нем энергия расходуется на создание волшбы. Да и потом, глупость это – огненные шары метать.

– Почему?

– Потому что от них можно увернуться. – Ответила Анга, снимая мокрые повязки, которыми Рурк забинтовал раны ящера. – А вот от воспламенившейся под доспехами или кольчугой одежды уже никуда не денешься – моментально сгоришь. Так что не маг он, так, нахватался верхушек или подсмотрел где. – Знахарка посмотрела искоса на мава. – Настоящий маг подобной ерундой бы не занимался.

– А чем? – спросил любопытный мав.

– Ему бы своей силы вполне хватило, чтобы горстку охранников в пепел превратить. Пух, – Анга пошевелила пальцами в воздухе, – и готово. Ну, или сердца у них бы остановил, паралич навел, еще что-нибудь этакое сделал. А шары пускать и стеной огня давить… – она сделала паузу, – однозначно не маг. Показушник и балбес деревенский, не больше.

– Какая ты… умная. – Поежился мав.

– Поживи с мое, таким же станешь. – Засмеялась женщина. Она говорила с Рурком честно и таких вещах, которые не каждый мог знать и была прекрасно осведомлена, что мав ее не предаст. Во-первых, он ей слишком сильно обязан и, во-вторых, в их народе самый страшный грех – навредить тому в любой форме, кто тебе жизнь спас. Обмануть, обокрасть, предать опять же. Тогда их верховный бог, как там его, Смотрящий или Глядящий, кажется, нарушившего закон не просто накажет, уничтожит его род и поглотит душу после смерти. Так что мав считал, что теперь обязан служить спасителю, в чем бы это не выражалось. Защита и охрана имущества, труд во благо спасителя, всевозможная помощь по хозяйству или же снабжение продуктами. Рурка Анга нашла на пороге своего дома, когда вернулась со сбора трав и цветов для лечебных настоев и микстур. Сумела выходить практически полумертвого мава и тот теперь не просто к ней привязался, стал ее второй тенью. Что, в общем-то неплохо. И вот сейчас перед ней на столе лежит второй представитель звериного народа, тот, в чьем облике очень сложно рассмотреть разум. Знахарка не так уж много знала о хасах, слишком закрытое и враждебное кымам общество, но их анатомию приходилось изучать. И видеть живых представителей тоже сподобилась однажды. И даже пообщаться с ними. Недолго правда, но этого хватило, чтобы понять какой они скрытный народ. Анга искоса посмотрела на мава, задумчиво смотрящего на стену. – А ты, значит, хотел бы этот посох себе прикарманить?

– Я уже говорил, что избавился от этого… недуга. – Мрачно сказал Рурк.

– И поэтому живешь один в лесу на дереве? – ехидно спросила Анга, закончив раздевать ящера и осматривая его раны. – Чтобы руки сами собой по чужим карманам не шарили? То-то торговки на рынке на тебя всегда косо поглядывают, стоит тебе там только появиться. – Рурк молчал. – Зачем ты намазал ему горло мазью для ран?

– Так ведь… – не понял ее вопроса мав.

– Хасам или, как они сами себя называют, шакхасам, – попыталась максимально близко к оригиналу выговорить слово Анга, – многие лекарства, предназначенные для кымов, маров или мавов противопоказаны. – Знахарка искоса посмотрела на гостя. – Потому что химия тела у них другая. Ты мог его убить.

– Химия-алхимия. – Проворчал тот. – Я в этих ваших колдовских штучках не разбираюсь.

– Это не колдовство – наука. – Наставительно произнесла Анга. – Колдовство – это к магам, а знахари и алхимики уже давно используют дары Живы в своих снадобьях. Свойства различных трав, кореньев и растений изучались столетиями и на протяжении стольких эпох уже давным-давно были составлены и записаны нужные рецепты. Тебе повезло, что он не загнулся от влитой тобой ему в горло микстуры регенерации. – Женщина задумалась. – Хм, это подстегнуло его собственную, и, что самое интересное, не подорвало организм. – Она оттянула веко, заглядывая ящеру в глаз. Потом подцепила ногтем чешуйку в районе раны, нанесенной стрелой и оторвала ее от засохшей крови, разглядывая при свете свечи. Рурк вынул все наконечники, чтобы раненого было удобно тащить и забинтовал тканью особенно глубокие разрезы. – Он был на волосок от смерти и все-таки выжил. Как ты там вообще оказался? – спросила знахарка, подойдя к столу, на котором в нужном порядке были расставлены стеклянные колбы и реторты. Она принялась что-то смешивать в ступке, готовя лекарство.

– Охотился. – Односложно ответил Рурк, присев на лавку и вытянув уставшие ноги. – Услышал цокот копыт, фырканье лошадей и голоса кымов, пошел к дороге, хотел поторговать. Путешественникам за долгий путь надоедает солонина и хлеб, хочется свежего мяса, а у меня как раз с собой было. Почти под вечер подстрелил молодую самку остророга, у нее мясо вкусное и нежное. – Мав высунул розовый язык и лизнул им нос, а его усы на морде забавно растопырились. – Кымы бы с рогами оторвали. А когда к дороге подходил, то бандитов и заметил – они только-только засаду принялись устраивать. Думал по-быстрому сбежать от греха, да как назло по склону группа лучников поднималась, они бы меня точно заметили. Пришлось добычу наскоро спрятать и на дерево залезть. Я там в хвое схоронился.

– Не нашли тебя, выходит? – спросила Анга, только чтобы поддержать разговор. Мыслями она уже была далеко и вспоминала куцые знания об анатомии хасов.

– Да они и не искали – попробуй следы мава в лесной подстилке найти. – Похвастался умением маскировки Рурк.

– Ты тяжелый и здоровый. Весишь много и оставляешь глубокие следы, особенно под дождем. – Знахарка пристально посмотрела на мава. – Бандитов к моему дому не приведешь?

– Да ты что! – возмутился охотник. – С чего бы им сюда заявляться?! Я вообще через ноголомный проход шел, про ту щель кроме меня никто не знает, кымы ее десятой дорогой обходят, даже не подозревая что там можно пройти! И путь сократил и время выиграл, а то если бы по дороге добирался, то ящер точно сдох бы.

– Почему кымы туда не суются? – поинтересовалась Анга. Жила тут уже много лет, а про горную лазейку даже не знала.

– Там вход в Бездну. – Пожал плечами мав. – Они так считают. Тонкий мостик из деревца уже я перекинул, чтобы всякие дурни пройти побоялись, если уж сунутся. Которое от одного прикосновения сломается – высохло и состарилось давно, внутри одна труха. Ступят на него и… – Он пошевелил мохнатыми пальцами в воздухе.

– Как же ты прошел?

– Так ведь я мав. – Снова похвалился он. – Мы и не такие пропасти преодолевали. Там перепрыгнуть легко можно, но с этим на плечах… – Рурк покрутил головой, разминая шею. – Пришлось повозиться. Вроде мелкий, а тяжелый, зараза.

– Это потому, что у него кости плотные и шкура дубовая. Настоящая природная броня. – Ответила автоматически Анга.

– А чего его тогда стрелами истыкали как иглонога? – спросил Рурк.

– Наверное, специальными били, с наконечником, который чешую раздвигает. Или бронебойными, тоже, говорят, их хорошо берут. – Она показала пальцами, сложив их лодочкой, а потом раздвинув в стороны. – Под шкурой-то хас такой же как и мы – мясо, мышцы, сосуды и кости.

Рурк встал и подошел к лежащему на столе телу. Он ткнул когтем в район горла, указывая на рану.

– Кожа на горле кажется тонкой. – Заметил он. – Одно из уязвимых мест?

– Так и есть. – Анга закончила смешивать лекарства и налила полную чашку воды, куда и высыпала содержимое. Сейчас поставить на огонь, довести до кипения, а потом остудить и снадобье выздоровления будет готово. А пока можно и мазью заняться, благо, что хас пока не собирается в гости к своему Богу. Видимо, время еще не пришло. – Только резал неумеха – второпях и неглубоко. Видимо, как только кровь пошла, так сразу и успокоился.

– Он ведь кровью мог истечь.

– Мог, да только природа все за него сделала. Кровь имеет свойство быстро сворачиваться и засыхать, закупоривая рану. И потом, у них мощное сердце, которое то замедляет свой ритм, то ускоряется, когда это необходимо. Когда хас входит в боевой режим, то каждая его клеточка наполняется кровью, чтобы мышцы быстрее получали питательные вещества и освобождались от, – Анга подобрала понятное маву слово, – от отходов. Из-за быстрого тока крови они становятся более эластичными и сильными, к тому же повышается обмен энергиями в теле. – Рурк молчал, слушал не перебивая, все равно ничего не понимал. – Эта их способность известна, как Вихрь, кажется, так слово переводится с их языка. Ящер становится очень быстр и практически неуязвим, но на короткое время. Если не успеет перебить своих противников, то наступает сильный откат. Как в магии. – Привела пример Анга. – Когда колдун "разрядился", то не успевает заново накопить заряд силы, чтобы атаковать вновь. Поэтому все волшебники носят с собой эликсиры силы, восстанавливают затраченную энергию. А вот хасы пользуются возможностями своего организма. Этот, видимо, потратил все, что ему было доступно, потому его так легко и зарезали. Сердце начало биться медленнее, переходя в "экономный" режим, как и при подводном плавании, чтобы не перегореть.

– То есть? Поясни! – потребовал мав.

– У моего тела постоянная температура, у твоего тоже, плюс толстая шерсть, которая тебя греет в холода. Мне, чтобы согреться, нужна теплая одежда, тебе же можно и голяком ходить. – Анга засмеялась. – А вот им достаточно просто двигаться или же посидеть возле костра, чтобы как бы впитать тепло и сохранить его внутри тела. А чтобы не расходовать энергетические ресурсы попусту, их сердце переходит в медленный ритм. Все процессы в организме замедляются, кроме самых необходимых. Они так вроде как в спячку впадают, но при этом все хорошо слышат и видят. И могут в любой момент начать быстро двигаться, мышцы у них не затекают, такая вот особенность. Наверное, выработана поколениями охотников. – Знахарка пожала плечами. – Я слышала, что в их протоках есть племя, которое днями может сидеть неподвижно в засаде, а потом – цап! И добыча у них в лапах. И в воде они отлично себя чувствуют – мало того, что тепло тока крови греет изнутри, так еще и плавают ловко. А если начнут очень быстро двигаться, то температура их тела повыситься. Сердце гонит кровь по сосудам, она проникает в мышцы, ее ток создает тепловой эффект. И чтобы не расходовать его, то сердце начинает биться таким образом, чтобы сохранить баланс. Тем самым экономиться и воздух в легких и тепло тела. Чтобы не нагревать воду снаружи, их шкура обладает интересным эффектом – у нее как бы есть такая воздушная прослойка, вот подойди сюда, я покажу. – Мав встал и приблизился к телу. Анга аккуратно раздвинула рану и показала на срез кожи. Под ней была светлая пленка, которая чуть растянулась от прикосновений женщины. – Смотри, когда хас ныряет, эта кожная подкладка как бы раздувается и держит в себе воздух. Хм, может они и используется для дыхания? – спросила Анга сама себя и тут же отрицательно замотала головой. – Нет, ерунда. В общем, ящер как бы немного увеличивается в размерах, совсем чуть-чуть, даже незаметно. И это позволяет ему не мерзнуть даже в самой холодной воде. Давно Армары охотились на них из-за шкур, думали, что сошьют себе одежду потеплее, но не вышло. Рисунок выделанной кожи, правда, очень красив. Так что они и дармары до сих пор устраивают на них охоту ради кожаных сапог, курток или штанов. Исключение – дремары. Им как-то удалось мирно ужиться с хасами и даже подружится с некоторыми племенами. Не со всеми, правда. – Тут же оговорились Анга. – Есть много племен, которые живут только в теплых протоках или же на болотах и со шкурами у них плохо – такой прослойки нет, но тоже весьма крепкие. И нападают на всех, кого увидят, даже на своих. Но вот горцы, что обитают в Змеиных горах, вполне приспособились к холоду. Этот, похоже, из таких.

– Этот? – удивился Рурк. – Может быть, сейчас перед тобой самка.

– Это мужчина, молодой, судя по размеру чешуек. – Твердо ответила знахарка и посмотрела на сомневающуюся морду мава. – Если ты не видишь болтающийся у него между ног член, то это не значит, что его нет.

– А где он? – усы у Рурка забавно топорщились. Он был крайне заинтересован и даже хвостом чуть-чуть подмел пол.

– Спрятался. – Пожала плечами Анга. – Хасы много времени проводят в мутной и грязной воде, поэтому никакая зараза не должна попасть внутрь их организмов. Их глаза защищены вторым прозрачным веком, позволяющим им хорошо видеть под водой, половые органы спрятаны внутрь тела, ушные раковины, – она показала пальцем на маленькие отверстия на голове, – созданы природой таким образом, чтобы туда жидкость не попадала. Ноздри закрываются этими кожистыми клапанами, когда хас переходит на внутреннее дыхание, плывя под водой.

– Это как?

– Набирает полную грудь воздуха и ныряет. Может под водой без проблем просидеть в течение некоторого времени. Ну, или резвиться там, рыбу ловить. Возможно, у некоторых есть жабры, как у рыб, я точно не знаю. – Анга осторожно повернула тело, разглядывая шею и грудную клетку. Ящер уже давно лежал перед ней голым и представлял собой прекрасный образец для изучения. – Но у этого, похоже, нет. – С сомнением в голосе сказала она. – Значит, он точно из горцев.

– Сухопутный хас?

– Все их племена умеют плавать и задерживать дыхание. Это дано им природой и способность никуда не делась. В Змеиных горах есть холодные озера, опять же подземные реки и пещеры, в которых хасы и живут. Я не очень много знаю об их народе, только то, что прочла в записях из летописей путешественников и тех, кто сумел вернутся с Проток. Как там у них на самом деле, никто не знает – закрытый народ. Очнется – расскажет. – Анга посмотрела на лежащее перед ней тело. – Если захочет.

– Как это – если захочет?

– Зачем он шел в Предел? – спросила знахарка. – Для какой цели? Может быть, он изгой и собственное племя приговорило его к смерти. Может быть, решил податься в бандиты или воры. Или же наемный убийца, раз ты говоришь, что он прикончил бандитов. Вариантов много.

– Тогда бы не стал защищать женщин, что сидели в повозке. – Резко ответил мав. – Я видел – он убил четверых, прежде чем ему перерезали горло. Он хороший воин, но с толпой не совладал.

– Обычно хасы не путешествуют в одиночку. – Анга задумалась о своем. – Предпочитают перемещаться малыми группами.

– Он ехал вместе с караваном, чем не группа? – Заметил мав. – Да и к чему гадать, если правду узнать мы можем только от него.

– Посмотрим. – Женщина начала осторожно смазывать порезы ящера. – Давай-ка перенесем его на кровать, там будет гораздо удобнее, да и стол он уже занимать не будет. – Предложила она, отставив в сторону плошку. – Только клади на бок – хвост будет мешать ему лежать на спине.

Вдвоем они осторожно перетащили тяжелого ящера на единственную койку в домике, Анга закончила обрабатывать раны и накрыла пострадавшего одеялом. Сейчас хасу нужно тепло, чтобы процесс выздоровления ускорился. Она видела, что в районе ран начали формироваться новые молодые клетки – регенерация у этих существ была потрясающая. Видимо только благодаря ей он и выжил. Рурк, сам того не зная, подстегнул процесс заживления и именно это спасло ящера. Анга осторожно влила раненому в раскрытую глотку немного остывшего сваренного только что отвара. Неожиданно его глаз открылся и уставился на женщину. В вертикальном зрачке просквозило удивление, он расширился. Ящер попытался чуть пошевелиться, но был очень слаб, так что даже это усилие заставило его снова провалиться в пучину беспамятства. Знахарка посмотрела на Рурка, который тоже заметил это движение.

– Останься со мной. – Велела Анга. Взгляд ее напугал. В нем было столько боли и ненависти, направленной вовне, что знахарке стало немного не по себе. Она уже видела такой раньше и знала, что он не сулил ничего хорошего. – Мало ли что.

– Естественно. – Мав выпустил и втянул обратно когти на правой руке. – Только такой сильный зверь как я может совладать с подобным мне.

Сознание вернулось, словно его включили. В голове возникла такая вспышка боли, как будто произошел взрыв сверхновой звезды, но раненый не застонал. Он даже не открыл глаза, чтобы осмотреться и понять, где он. Первым желанием было, конечно, узнать, что случилось с остальными, но лазутчик помнил обстоятельства получения им ран, это четко впечаталось в память. Их группу решили зачистить и сделали это в открытую, совершенно не заботясь о последствиях. Его насторожило еще тогда, когда куратор сообщил о придании группе снайпера прикрытия. Лазутчик знал, что их всегда кто-то сопровождает, но никогда не видел их лиц, а тут… Болтун, что ехал с ними в машине, был стрелком и мимолетно замеченное выражение его взгляда очень не понравилось командиру группы. Он бы его там же и грохнул, прямо в салоне, но свои ощущения к рапорту не пришьешь. Как оказалось, зря.

Вокруг было тихо. Не тиканья часов, ни скрипа кроватей, ни шарканья тапок по кафелю пола, если он попал в госпиталь. Хотя, не мог он туда попасть, им одна дорога – на тот свет. Если, конечно, его кто-то не вытащил после зачистки. Вряд ли убийцы сработали так грубо и оставили его в живых, пускай и раненого. Они должны были проконтролировать тело жертвы, но раз чувствуется нестерпимая боль, то почему-то они этого не сделали. Лазутчик открыл один глаз и внимательно осмотрел помещение.

Он лежал на боку и что самое интересно, угол обзора зрения как будто изменился. Он стал гораздо шире, не 360 градусов, конечно, но около 280 или чуть меньше это точно. И это выглядело очень странно. Тем более, что деревянные балки потолка, старые некрашеные доски и такие же деревянные стены с прибитыми к ним полками, на которых стояли различные склянки то ли с вареньем, то ли с еще какой бурдой, говорили о том, что он явно не в палате госпиталя находится. Если она не под номером шесть, конечно, и все это не более чем глюк получившего сильный удар сознания. И башка болит еще потому, что ему наркоту лошадиными дозами вкалывают. Лазутчик попытался пошевелиться, но тело окатила такая волна боли, что сознание забаласировало на грани падения во тьму беспамятства и он оставил эти попытки. Хорошо, что хвост целым остался, подумал внезапно он, и эта мысль сильно ошарашила попавшую в это тело душу, бывшую человеком.

Он вспомнил свою смерть. Образы возникали фрагментами, но основное он уловил – человеческое тело умерло, а он сам попал на своеобразную чашу весов. И некто, такой могущественный и сильный, что хотелось сжаться в комочек и забиться в самую узкую щель под плинтус и притвориться комочком пыли, решал сейчас его судьбу. Лазутчик знал, что он совершил много жестокого в своей жизни. Сначала убийства на войне, потом работа по заказу и как итог – приглашение в Контору. Где выходом в отставку является пуля в башке. Но он надеялся ее избежать, однако же не смог. Он ведь знал, что его ценили как специалиста, но тем не менее пожертвовали его группой. Видимо, правдивы были слухи о том, что сменилось руководство и старая гвардия уже не нужна. Методы работы стали другими и услуги профессиональных убийц теперь не востребованы на "рынке труда". Горько еще осознавать то, что ты считал, что делаешь это все для блага государства, ибо победить законными методами коррупцию в высших эшелонах власти невозможно и остается только одно средство. Весьма действенное. Какое же его настигло разочарование, когда он понял, что все, что он делал – бессмысленно, потому что верил в ложь. Одни коррупционеры устраняли конкурентов руками его группы, а он, как исполнительный болван, качественно выполнял свою работу. И могущественный Бог знал это. Ибо кто еще это мог быть?

Могучая Сущность решила его судьбу – ему дали второй шанс. Возможно, не просто так, а для чего-то, но вот для чего лазутчик не помнил. Он и встречу с Сущностью практически уже забыл, образы постепенно угасали, стирались из памяти, оставляя после себя ощущение чего-то недоделанного. Которое ты пытаешься вспомнить и не можешь. И от того, как он выполнит поручение, зависит его дальнейшая жизнь. Продолжит ли он существование здесь, в этом месте или снова усядется на чашу весов и если она опустится под его тяжестью, то… лазутчик даже не хотел думать об этом.

В помещение солнечный свет едва проникал через небольшие оконца, расположенные почти под потолком. Похоже, что он находится в землянке или еще каком деревенском сарае, раз тут расположены банки и прочие запасы. Сущность ничего не сказала о времени и мире, куда его закинула своей волей. Тем более, что и не обязана была делать это. Кто он перед ней? Мелкая букашка, которую вдруг заметили и, благодаря хорошему настроению, решили отпустить, а не растоптать. Так что нужно не разочаровать в первую очередь самого себя, чтобы хотя бы выжить. Что ж, придется отыгрывать потерявшего память, решил лазутчик. Но сперва хотелось бы познакомиться со своим новым телом. Он ощупал длинным языком небо и зубы. Так, впереди много острых клыков, а вот позади такой широкий и не слишком зубастый "частокол", чем-то напоминающий человеческий. Откуда тогда хвост? Диверсант чувствовал, что он составляет почти половину его тела и достает практически до земли. У основания толстый, в конце – тонкий с гребнем плавника. Так, раз есть плавники, то значит, он может находиться под водой или же жить там. Но нет, сейчас-то он лежит на кровати в доме. Человек-амфибия? Ха, Беляев это оценил бы. Возможно. И еще один вопрос – все ли здесь выглядят также как он? А то может его поймали в сети, пока предыдущий хозяин тела промышлял под водой, вытащили и сейчас просто заперли в сарае, чтобы потом выпотрошить и сделать чучело. Ездить по городам и показывать всем за деньги. Не фига себе у меня понедельник начинается, подумал лазутчик, пытаясь повернуться. Боль накатила волной, но он усилием воли не дал сознанию погаснуть. Только чуть зашипел сквозь зубы.