Текст книги "Архивраг. Книга четвертая. Максимальные ставки (СИ)"

Автор книги: Константин Стригунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 51 страниц)

– Могу я услышать мистера Питера Уоррена? – спросил мужчина прежде, чем на другом конце успели что-либо произнести.

Растерянное молчание.

– Простите, но мне бы хотелось узнать, кто ему звонит, – произнес женский голос.

«Секретарь», – подумал мужчина.

– Передайте ему, что звонит один старый знакомый из Кракова.

– Ожидайте, – последовал ответ после некоторой паузы. Спустя полминуты раздался уже мужской голос:

– Уоррен слушает.

– Здравствуйте, мистер Уоррен. Надеюсь, я не отвлек вас от чего-то важного?

– Все зависит от того, с какой целью вы позвонили, господин Вишневский.

Мужчина, звонивший с телефонного аппарата, знал, что разговор записывался, но это его не беспокоило.

– Нам надо встретиться, мистер Уоррен, и как можно скорей, – произнес он. – Это в наших обоюдных интересах.

– Полагаю, да, – согласился голос с другого конца линии. – Где и когда?

– Ровно через два часа возле входа в мемориал Линкольна. У вас есть вопросы или возражения?

– Нет, меня все устраивает. Через два часа возле мемориала Линкольна.

– Тогда до встречи.

Мужчина положил трубку и вышел из будки. Десятью минутами позже он уже ехал в такси к пункту назначения, но вышел раньше, чтобы иметь возможность прогуляться по Национальной аллее. Он прикинул, что успеет вовремя дойти к пункту назначения без особых проблем.

***

– Ты в этом уверен?

– Да, директор Паттерсон. Ошибки не может быть. В конце концов, я помню его голос и знаю в лицо. Также у нас есть на него досье. Небольшое, но все же.

Директор ЦРУ некоторое время раздумывал.

– Хорошо, – произнес Паттерсон, взвесив все за и против, – встреться с ним, где он хочет. Я дам тебе сопровождение и хочу, чтобы каждое слово и действие было записано.

– Да сэр, у меня есть группа оперативников наготове. Будет фургон и вся необходимая аппаратура.

– Превосходно. Интересно, что у него есть для нас. Жду отчета о встрече сразу после ее окончания. Это ясно?

– Безусловно, сэр.

***

За пять минут до встречи человек, ранее представившийся господином Вишневским, подошел к ступеням мемориала Авраама Линкольна, строительство которого было завершено в тысяча девятьсот двадцать втором году. Подул довольно сильный ветер и мужчина поежился. Впрочем, хотя бы не было дождя, подумал он, а заодно о горячем чае. Он догадывался о наличии поблизости нескольких человек из группы наружного наблюдения, которые следили за каждым его действием, однако мужчина был к этому полностью готов. Посмотрев на часы, он убедился, что до встречи оставалось менее двух минут и, подняв взгляд, заметил, как к нему неспешно шел мужчина в дорогом, но неброском пальто. Подойдя ближе, он встал в паре шагов от Вишневского и вежливо произнес:

– Здравствуйте, Анджей.

В его лице было что-то крысиное, от чего Вишневский внутренне поморщился, как и в первый раз при их личной встрече много лет назад.

– Добрый день, Питер. Как добрались? Надеюсь, пробок не было?

В глазах "Крысинолицего" сверкнул недобрый блеск, поскольку он прекрасно понял подкол стоящего перед ним человека. Намек был на фургон с оборудованием для прослушки.

– Все в порядке, спасибо за беспокойство, – ответил, как ни в чем не бывало Уоррен. – Так о чем вы хотели поговорить, Анджей?

– Узнаю вас, Питер, – улыбнулся Вишневский, – как всегда не тратите время зря. Итак, нам предстоит важный разговор, касающийся некоторых операций вашей организации в Чернобыльской аномальной Зоне.

– Я не совсем понимаю вас, – солгал Уоррен. Анджей усмехнулся.

– Прогуляемся?

– Почему бы и нет, – согласился цээрушник.

Какое-то время они шли по аллее, наслаждаясь свежим прохладным воздухом в полном молчании и, тем не менее, каждый вздох или кашель записывался системой прослушивания, часть из которой в виде скрытого микрофона и видеокамеры были прикреплены на одежде Уоррена. Когда пауза, как показалось Питеру, несколько затянулась, шедший с ним рядом мужчина первый прервал молчание.

– Итак, Питер, не стану тянуть резину и скажу прямо. Мне известно, что Лэнгли проводило операцию в Зоне вопреки запрету Конгресса. Для этих целей была задействована частная военная компания "Милитари Профэшинал Ресурсэс инкорпорейтэд", в задание оперативников которой входил сбор данных об аномалии, излучающей чрезвычайно мощное пси-поле. Для того чтобы отвести от себя подозрения вы и прибегли к услугам наемников, которые в большинстве своем являются выходцами из спецвойск и разведслужб вашей страны. Как вам такое начало?

– Интересно, – повернулся Уоррен с неприятным прищуром, – но только для любителей конспирологии и плохих фильмов с низкопробными сюжетами. Если вы решили встретиться со мной только ради этого, то вы зря тратите мое и свое время.

Тонкие черты лица Вишневского не выдавали какого-либо волнения и, казалось, ответ Уоррена был полностью просчитан им.

– Ну что вы, Питер, разве я стал бы отвлекать вас от дел насущных ради каких-то неудачных шуток? Думаю, вы и сами прекрасно понимаете, что если я решил заговорить о чем-то подобном, то за моими словами есть нечто большее, чем просто предположения.

Уоррен кивнул.

– В таком случае, хотелось бы услышать от вас более конкретное, чем безосновательные обвинения Управления в нарушении запрета Конгресса, – сказал "Крысинолицый".

– Разумеется, – согласился Вишневский. – Мы обладаем данными с носителей, именами и многим другим. Вполне весомые улики.

Остановившись, Уоррен усмехнулся и скептически покачал головой.

– Вы все же твердо решили впустую тратить наше время. Сами подумайте: кто вам поверит? В подобном можно обвинить и вашу страну. Мы также в состоянии обнародовать многое из того, что позволит нам во всеуслышание указать на ваши тяжкие проступки.

– Возможно, – подтвердил Вишневский, но по выражению лица Уоррена прекрасно видел его блеф. Пора было выложить первый туз. – Вот только в нашей стране ситуация совсем иная, чем в Штатах. Непростая, но все же отличается. Положение у вас я бы назвал состоянием неустойчивого равновесия – любое возмущение способно обрушить систему в ту или иную сторону. Тем более если возмущение окажется существенным.

Цээрушник замолчал. Было видно, что его собеседник попал в больное место, но всячески старался не подавать виду, хотя это у него выходило не самым лучшим образом.

– Представим себе, – продолжил Вишневский, – что в редакцию, скажем, "Нью-Йорк Таймс" или одному из ее хватких журналистов позвонит некто, представившись сотрудником ЦРУ, пожелавшим остаться неназванным. Он намекнет на обладание им весьма убедительных доказательств проведения операций правительством США в Зоне в обход запрета Конгресса. Уверен, и в более спокойных обстоятельствах подобные сведения стали бы сенсацией мирового масштаба, а с учетом внутриполитического кризиса так и вовсе произведут эффект разорвавшейся бомбы. Трудно представить, как это повлияет на ход президентской компании действующего главы вашего государства.

Взгляд Вишневского стал более пронзительным и впился в Уоррена, который, почувствовав уязвимость своей позиции, отвернулся и посмотрел куда-то в сторону видневшегося в дали Капитолия. Анджей заметил это и с пониманием покачал головой.

– Вам не кажется, что шантаж – не самый изящный метод в нашей работе? – спросил Уоррен, не поворачиваясь к собеседнику.

– Я бы использовал слово влияние, – поправил Вишневский американца. – Да и главное, чтобы метод был эффективен. Вам ли это не знать.

– Чего вы хотите? – прямо спросил цээрушник.

Анджей кивнул.

– Вот это уже другое дело, – довольно произнес он. – Для начала вот копия некоторых данных, которыми мы обладаем.

Он протянул флэш-карту американцу, который взял ее и рассмотрел так, словно на ней могло быть нечто интересное.

– С помощью этой информации вы поймете, что мы не блефуем. Далее, вот требования. Первое – отказаться от проведения военной компании против Ирана при любом развитии международной обстановки. Второе – не поднимать шум вокруг Зоны и наших, скажем так, конфликтов интересов в ней. Наконец, третье. Вы соглашаетесь на обмен женщины по имени Джанет Френсис на двух-трех ваших агентов, отбывающих срок в наших тюрьмах.

В ответ на удивленный взгляд Уоррена Вишневский упредительно кивнул и произнес:

– Да, нам известно, что она в руках ФБР и наверняка при вашем участии.

Сконфуженность высокопоставленного сотрудника ЦРУ была видна невооруженным взглядом.

– Надеюсь, вы понимаете, что не в моей компетенции принимать подобные решения?

– Само собой, – согласился Вишневский, – поэтому вы передадите эту информацию на самый верх. Но помните: на все у вас есть ровно сутки, начиная с этого момента. Кроме того, хочу предупредить вас воздержаться от попыток затянуть время. Даже если Дэмпси победит на выборах, то информация в любом случае ударит по любой следующей администрации и, следовательно, по ЦРУ. Вам это известно не хуже нас.

– Остановить войну практически невозможно, – мрачно произнес Уоррен, все еще не веря, что их поймали. Его рукам стало холодно и он сунул их в карманы пальто. Цээрушник посмотрел в глаза собеседнику. – События приобрели такую инерцию, что независимо от нашего противостояния в Зоне война наступит неизбежно. Только если сам Дэмпси отдаст такой приказ, но это крайне маловероятно даже с учетом вашей позиции.

Вишневский задумался и посмотрел куда-то вдаль. Некоторое время он не произносил ни единого слова, обрабатывая в голове услышанное от Уоррена.

– Хорошо, – наконец, произнес Анджей и обернулся, – но вы должны будете снизить степень своего участия и перенести срок военных действий. Это в ваших силах. Ни Иерусалим, ни Арабский союз или страны НАТО не сделают ни шагу без вашего одобрения. Наконец, в ваших силах выполнить два остальных условия.

– На счет Френсис... – сглотнул цээрушник, – не уверен...

– Значит, найдите аргументы, – надавил Вишневский. – Без нее сделка не состоится. Так и передайте.

Тут он подумал, не слишком ли ультимативно звучат его слова, ведь запись его разговора наверняка велась, но тут же себя одернул. Все должно быть именно так. Американцы по-другому не понимают. Только когда за требованием есть реальная сила они, скрипя зубами, но выполняют сделку. Без силы с ними как с непослушной собакой – пока не ударишь ее, она не поймет.

Уоррен, наконец, произнес:

– Я передам ваши требования куда надо.

Вишневский учтиво кивнул головой.

– А я благодарю вас. Вам известны правила игры и, уверен, я могу рассчитывать на вас.

– Каналы связи? – уточнил цээрушник.

– Через вас, – ответил Вишневский. – Думаю, это разумно. И помните: если в течение суток вы не ответите этим каналом или иным – понимаю, всякое может случиться – известные нам материалы будут переданы через СМИ и произойдет катастрофа. Представьте себе, какой возникнет скандал. Никсон и Рейган позавидуют.

Уоррен сузил глаза, но ничего не ответил. В словах его противника звучали издевательские нотки, но противопоставить им он ничего не мог. Вишневский подошел вплотную и предельно серьезно сказал:

– Вы должны убедить ваше руководство пойти на сделку. Или нам придется перейти к запасному плану. Мы надеемся на благоразумие Белого дома, ведь, в конце концов, наша цель это мир.

Про себя Вишневский усмехнулся. Его последние слова были чистой правдой, а в таких делах честность могла быть только в том случае, если стороны вынуждены учитывать интересы друг друга. В любом другом раскладе обман практически неизбежен, а потому Вишневский был рад возможности вновь вернуть утраченный паритет. Почему-то он оглянулся, напомнив себе, что окружен десятком агентов, прослушивавших и фиксировавших каждое его слово и действие. Несомненно, кто-то из них был оснащен микрофоном направленного действия для подстраховки. Анджей про себя улыбнулся. Подумать только, подумал он, вот так и выглядят игры взрослых людей. Столько сил и средств тратится на подобные встречи. И ради чего? Стоило ли оно того? Но правила игры придуманы задолго до меня, рассудил Вишневский, и, однажды приняв их, я останусь им верным до конца.

– Значит, мы договорились, Питер? – спросил Вишневский, уже зная, о чем подумал цээрушник. В ответ тот лишь кивнул и молча пошел в сторону неприметного черного фургона.

***

Штаб-квартира ЦРУ, Лэнгли, штат Вирджиния

Двумя часами позже

Отчет о встрече Паттерсон получил предельно оперативно. В нем Уоррен отобразил подробное изложение о встрече и после его прочтения у директора ЦРУ глаза едва не полезли на лоб, однако прежде, чем позвонить в Белый дом и договориться о немедленной встрече, он набрал номер Уильяма Рида и по закрытому каналу связи попросил его приехать в Лэнгли. Координатор разведсообщества по голосу Паттерсона понял, что речь идет о чем-то из ряда вон и поэтому приехал менее чем за час. Войдя в дверь кабинета, Рид заметил на лице Паттерсона тревогу.

– Здравствуй, Уильям, – встал директор ЦРУ и пошел навстречу высокому гостю. – Я бы с радостью предупредил тебя о необходимости встретиться, но обстоятельства не позволили мне этого сделать.

– Знаю, Ллойд, – кивнул Рид и пожал руку, – не в твоих правилах преувеличивать или недооценивать проблемы.

Он сел на кресло и, глядя как Паттерсон расположился напротив него, спросил: – Так чем вызвана такая срочность?

Вместо ответа шеф ЦРУ передал ему отчет Уоррена и, скрестив руки на груди, внимательно наблюдал за Ридом, пока тот пробегал глазами строчки документа. Чем дальше он читал, тем более обеспокоенным становилось выражение его лица. Наконец, он закончил и с встревоженным видом потряс докладом.

– Как такое могло случиться?! – сдавленно воскликнул он.

– Точно не знаю, – признался Ллойд. – У меня есть некоторые идеи на этот счет, но у нас слишком мало времени для подготовки эффективного противодействия. Этот Вишневский – лишь псевдоним. Нам неизвестно его настоящее имя, но работает он на русскую разведку. Те данные, которые он нам передал, просто ошеломляют. Русские смогли узнать о наших операциях в Зоне действительно очень много. Если все это всплывет, то мы станет свидетелями чего-то небывалого. И далеко не в положительном смысле этого слова.

– Русские хотят, чтобы мы остановили военную компанию? – нервно усмехнулся Рид и откинулся на спинку кресла. – Надеюсь, они понимают, что их требования невыполнимы?

– Ты невнимательно прочел, – заметил Паттерсон. – В докладе сказано, чтобы мы оттянули начало войны – а это не одно и то же.

– Они могут угрожать нам сколько угодно, но это ничего не изменит! – в голосе Рида зазвучал гнев, указывая на то, сколь неприятной неожиданностью стала для него новость. Он вскочил и, засунув руки в карманы, прошелся по кабинету директора ЦРУ.

– Все зависит от успеха операции в Зоне, – произнес Рид, словно зачитывал свои мысли вслух. – Когда мы возьмем под контроль объект, все это уже не будет иметь значения!

Рид подошел к столу Паттерсона и сбивчивым от волнения голосом произнес:

– Мы... не можем сейчас передать это президенту, Ллойд.

– Но мы обязаны это сделать, – возразил директор ЦРУ и привстал из-за стола. – Есть и еще кое-что.

Он достал другую папку и передал ее Риду. Тот взял ее так, словно это был использованный носовой платок.

– Что здесь?

– Читай.

Рид быстро открыл папку и вслух зачитал:

– ... данным магнитуда составила две целых шесть десятых с погрешностью в одну... Та-а-к... это можно пропустить. Вот, выводы. "Анализ указывает на точечный источник сейсмоволн в районе...".

Рид медленно перевел взгляд на Паттерсона.

– Это означает...

– Да, – кивнул Паттерсон, – в области подозрительно совпадающей с местонахождением объекта произошел мощный взрыв. Эпицентр и гипоцентр практически идентичны его координатам. Мы не знаем, что там случилось. От группы "три семерки" нет никакой информации. Возможно, они все погибли. Также неизвестно, функционирует ли пси-объект или нет, каково его состояние и все прочее в том же духе.

Вид Рида выражал состояние глубокого шока. Он медленно сел на кресло и, подперев подбородок рукой, с широко раскрытыми глазами молча переваривал услышанное. Некоторое время Паттерсон тоже молчал – во-первых, и ему нужно было обдумать ситуацию, а во-вторых, он давал такую же возможность Риду. После продолжительного молчания, Ллойд, наконец, произнес:

– Нам нужно сообщить об этом президенту. Продумать, как смягчить удар, но сообщить. Если мы этого не сделаем, то полетят уже наши головы. Уильям, возьми себя в руки. Еще не все потеряно.

Рид вышел из накатившего оцепенения и сурово взглянул на Паттерсона.

– "Не все потеряно", говоришь? Да ты хоть понимаешь, как это повлияет на Дэмпси?! Он же... черт... Ты и сам все знаешь.

Он сокрушенно покачал головой.

– Да, Уильям, знаю. Но выбора нет. Не сделаем этого – и станет только хуже. Представим себе, что операция в Зоне провалилась, а вдобавок ко всему о наших делах узнают СМИ. Мы попадем под перекрестный удар как со стороны Дэмпси, так и Палмера, а заодно и всего Конгресса. Давно не был на заседании объединенного комитета по разведке, Уильям? Так они нас там усадят голыми задницами на одну сковородку и поджарят на медленном огне. Причем, как на открытых слушаниях, так и на закрытых. Затем нас назначат в качестве козлов отпущения и засадят за решетку. И в этот раз мы так просто не отделаемся как Пойндекстер или Норт во времена Иран-контрас. Тогда не было такого раскола, как сейчас, и главное подобным шагом мы настроем против себя и демократов, и республиканцев, а для разгоряченной публики обязательно нужны чьи-то головы. Как думаешь, кто пойдет на заклание?

Рид молча слушал Паттерсона и внутренне понимал его правоту. Ему не хотелось с этим соглашаться, однако выбора у него не было.

– "Легионер" будет в гневе, – риторически заметил Рид и взглянул на собеседника.

– Еще в каком, – подтвердил Паттерсон и взял телефонную трубку, попросив соединить его с Белым домом. Он закончил мысль. – Но это лучше, чем разрушить свою жизнь и стать источником крупнейшего внутриполитического скандала.

– Вынужден признать твою правоту, Ллойд, – согласился Рид, смотря как директор ЦРУ набрал нужный номер на телефоне правительственной связи, и сделал жест не издавать ни звука.

– Добрый день, господин президент... Спасибо, в порядке... Нам надо встретиться, сэр... Да, это срочно... Увы, не может... Отлично, тогда я и директор Рид немедленно выезжаем. Разумеется, сэр. До встречи.

Паттерсон положил трубку и взволнованно произнес:

– Нас ждут, Уильям.

***

Белый дом, Вашингтон

До выборов осталось совсем немного времени и Дэмпси все сильнее ощущал градус напряжения, усилившийся по мере приближения к восьмому ноября. Дела предвыборного штаба, масса интервью, подготовка к политическому рингу и прочие дела отнимали много сил и вызывали дикую усталость, которую не могли снять тщательно подобранный отдых и упражнения. Сидя в Овальном кабинете, Демпси разминал виски и несколько раз покрутил влево-вправо затекшую шею. Он гадал, какова будет цель визита Паттерсона и Рида и раз уж они решили самолично прибыть в Белый дом, значит, дело касалось чего-то исключительно важного. Президент встал и задумчиво прошелся по своему знаменитому кабинету и остановился у пуленепробиваемого окна, через которое взглянул на улицы Вашингтона. Шел сильный дождь, создавая по стеклу потеки в виде причудливых струй. Иногда Демпси любил наблюдать за тем, как они меняли траекторию движения под действием ветра, оказывая на него странное успокаивающее воздействие. Это было то, что нужно ему больше всего на свете. Просто успокоиться и дать мозгам отойти от насущных проблем и суеты – у него было очень мало времени на подобные вещи. Даже официальный фотограф словно чувствовал настроение главы Белого дома и не появлялся для того, чтобы сделать очередные снимки рабочих будней президента. У Дэмпси возникло какое-то нехорошее предчувствие перемен, которых он еще не знал, хотя ему казалось, что интуиция обязательно даст знать. Но она почему-то молчала.

В дверь постучались и внутрь вошли директоры ЦРУ и Национальной разведки. Дэмпси обернулся и через плечо сказал:

– Присаживайтесь, джентльмены.

Паттерсон и Рил переглянулись и послушно уселись рядом на одном из диванов, стоявших в Овальном кабинете. Президент не спеша подошел к противоположному дивану и сел, закинув ногу на ногу. Его внимательный взгляд переходил то с Паттерсона на Рида, то наоборот и все это время представители разведсообщества молча ждали удачного момента для начала разговора.

– Что ж, господа, – начал Дэмпси, – со щитом или на щите?

Красноречивый взгляд двух высокопоставленных чиновников говорил об их удивлении, но они оба поняли намек своего босса. Слово взял директор ЦРУ.

– Видите ли, господин президент, ситуация довольно таки неоднозначная. Пришли первые данные сейсмослужб, зарегистрировавшие толчки из Зоны. По предварительным оценкам, они могут быть связаны с взрывом высокой мощности. Пока неизвестно, что конкретно являлось причиной толчков, но мы над этим работаем.

– Значит, русские взорвали свой заряд, – мрачно резюмировал Дэмпси подозрительно спокойно-ледяным голосом, продолжая сверлить взглядом чиновников от разведки.

– Сэр, мы пока не можем точно... – Возражения Паттерсона были прерваны властным жестом руки президента.

– Не стоит, Ллойд, – произнес Дэмпси, – мы достаточно давно знакомы, чтобы не морочить друг другу голову. Ты же профессионал и прекрасно знаешь, что таких совпадений не бывает. Когда группа должна была выйти на связь?

– Уже, – сглотнул директор ЦРУ.

– Уже, – скептически повторил Дэмпси. – Но связи нет, верно? Раз так, то логично предположить провал операции "Багряный рассвет", не так ли? Кстати, спутники приняли сигнал от объекта?

Паттерсон отрицательно покачал головой.

– Вот видишь, Ллойд. А что ты мне говорил последние месяцы? "Мы начнем получать пси-сигнал, как только объект будет взят под контроль". Ну и где он?

В разговор вступил Рид.

– Сэр, до окончательных выводов все же стоит подождать...

– Не вижу смысла, – отрезал Дэмпси. – Мы все втроем знаем, что крах миссии стал реальностью, хотя вы меня убеждали в малой вероятности такого исхода. И как, по-вашему, мне теперь поступить? Все наши приготовления для военной компании против Ирана оказались сорваны и выйти из такого положения будет очень непросто.

Голос президента становился все менее сдержанным и начинал слегка дрожать от переполнявшего его чувства гнева. Паттерсон и Рид молча слушали, не решаясь прервать мысль Дэмпси. Он продолжал.

– Мы столько вложили в информационную компанию против Ирана, создали Арабский союз, подвязали к этому делу израильтян и наших союзников по НАТО. И теперь все это оказалось напрасным?

Вопрос прозвучал риторически.

– Сэр, при всем уважении, но ситуация не столь безнадежна...

– А какая она?! – сдавленным полурыком Дэмпси перебил Рида. – От исхода миссии "трех семерок" зависло то, сумеем ли мы одномоментно убрать верхушку режима аятолл или нет, а от этого зависела вся компания. Если мы облажались, значит, все наши союзники увидят нашу неготовность расхлебывать кашу, которую же сами и заварили.

Рид вытянулся.

– Позвольте заметить, сэр, – осторожно сказал он, – на этот случай нами был разработан запасной план и мы можем им воспользоваться...

– Не занимайтесь самообманом, Уильям! – вскипел Дэмпси. – Вам ли не понимать военные последствия от такого вторжения!

Президент замолчал и после паузы, наклонившись вперед, сказал:

– Не на такое мы рассчитывали. Не на такое я рассчитывал, джентльмены. Запасной план, о котором вы упомянули, рискован настолько, что даже его реализация превратит нашу победу из реальной в лучшем случае в пиррову. Я не могу на такое пойти. В Конгрессе только и ждут, когда я оступлюсь, чтобы утопить меня в грязи и затягивание военной операции, новый поток цинковых гробов из Персидского залива даст огромный козырь в руки мои противников. Я уже не говорю про срыв более долгосрочных планов, о которых вы мне говорили. Вам напомнить о проекте «Перерождение»? Судя по выражению ваших лиц, вы не особо хотите касаться данной темы.

Неожиданно в голову Дэмпси пришла одна весьма интересная идея. А что если я публично объявлю об отказе от планов развернуть военную компанию? – подумал он. Аккурат под самые выборы. Многие в Конгрессе и за его пределами не одобрят такой шаг, но у меня будет мощный козырь и в моих силах привлечь на свою сторону часть электората этого пацифиста Палмера. Уверен, такая идея придется по душе моим советникам.

Секундой позже он произнес то, от чего двое присутствующих чиновников впали в ступор.

– Я откажусь от проведения военной компании, – твердо сказал Дэмпси, – попрошу Госдепартамент, а также мою администрацию проработать соответствующее заявление. Пока же эта информация не должна покинуть мой кабинет. Я сам сделаю заявление за два дня до голосования.

Лица Паттерсона и Рида вытянулись от крайнего удивления и шока, в который их ввергли слова президента.

– Но сэр... – вяло попытался запротестовать Рид, однако Дэмпси был непреклонен.

– Не хочу ничего слышать! – президент резко встал и прошелся по кабинету. – У вас был свой план "Б", а это мой. Я сделаю заявление, которое будет разъяснено по дипломатическим каналам всем нашим союзникам. Лучше не начать заведомо провальную войну, чем начать и каждым шагом приближать нашу страну к катастрофе. Это недопустимо!

Паттерсон с Ридом смотрелись еще мрачней, чем вначале и их молчание привлекло внимание Дэмпси. Президент сверлил их глазами.

– Что еще? Надо полагать, это не все "хорошие" новости, которые вы припасли для меня? – Сэр, – начал директор ЦРУ, решив отложить разговор о планах президента на потом, – у нас возникла еще одна проблема.

– Говорите, – требовательным тоном произнес президент, засунув руки в карманы своих выглаженных брюк. Паттерсон ослабил галстук.

– Сегодня с нами связались русские, сообщив, что у них есть доказательства наших операций в Чернобыльской Зоне.

– Чт... что? – прохрипел Дэмпси, почувствовав, словно у него из легких выкачали весь воздух. Он медленно подошел к обоим сидевшим чиновникам и наклонился к директору ЦРУ. – Они знают о наших операциях?

– Да, – кивнул Паттерсон, – и у них есть доказательства. Группа "Нептун"... Русским все же удалось забрать их документацию. Я взял распечатки некоторых файлов, которые передал их человек. Он представился Анджеем Вишневским, но это польское имя не настоящее. По нашим данным он сотрудник Службы внешней разведки России, но детальной информации о нем у нас нет. Он связался с моим сотрудником и передал электронный носитель с копией части имеющихся у них данных. Причем, далеко не самой важной, как мы вычислили. Если информация попадет в прессу и о ней узнают в Конгрессе, то последствия будут непредсказуемыми.

Некоторое время Дэмпси просматривал переданные Паттерсоном распечатки с широко раскрытыми глазами, в которых читалась тревога и испуг.

– Чего они хотят? – не отрываясь от чтения, спросил Дэмпси.

– Требуют в течение двадцати четырех часов провести обмен Джанет Френсис, отказаться от проведения военной компании или задержать ее начало. И еще: мы не должны распространяться о том, что произошло в Зоне. На последней странице распечатка записи беседы нашего человека и русского.

Дэмпси быстро нашел нужные листы и несколько минут молча вчитывался в них. Рид посмотрел на директора ЦРУ, как бы показывая, что этого и стоило ожидать. Наконец, президент закончил и медленно подошел к своему столу Резолют, положив на него бумаги. Он уперся кулаками на него и склонил голову в молчании. Никто не хотел прерывать президента в этот момент и Паттерсон вместе с Ридом терпеливо ждали решения хозяина кабинета.

– Это еще один аргумент в пользу отказа от начала военной компании, – выдавил из себя Дэмпси, стоя спиной к двум самым главным лицам в системе американской разведки. – Я верховный главнокомандующий и военные с их лобби не смогут заставить изменить мою точку зрения. Тем более и среди их числа есть те, кто поддержит меня в этом решении. Изначально план весьма сильно отдавал авантюрой и профессионалам это было известно. Сейчас у них появится отличный повод показать свою правоту.

Он развернулся в сторону чиновников.

– А эту Френсис... Насколько она может быть ценна для русских?

На секунду директор ЦРУ задумался.

– Чрезвычайно, – ответил он после размышлений. – Она один из лучших специалистов по аномальным образованиям Зоны и ее знания могут дать русским возможность существенно продвинуться в технологиях, основанных на их использовании. Я бы категорически не рекомендовал соглашаться на ее обмен, сэр.

– И тогда меня распнут накануне выборов? Палмер будет стоя аплодировать.

– Сэр, вы спросили у меня оценку значимости этой женщины как источника информации и я вам ее дал. Но не в моей компетенции принимать решение о ее дальнейшей судьбе.

– Знаю, – ответил Дэмпси, скрестив руки на груди. Он снова посмотрел на проливной дождь снаружи.

Ситуация приобрела черты полного тупика и президент Соединенных Штатов это видел невооруженным взглядом. До конца дня он должен был дать ответ директору ФБР Адамсу на использование Френсис в предвыборной компании. Если бы все прошло, как он задумывал, то появлялся великолепный шанс вырваться вперед в схватке с Палмером, но с учетом новых обстоятельств этот план шел коту под хвост.

"Русские поймали меня за яйца и будут держать все время, весь мой второй срок, если, конечно, я дотяну до него. Чертово ЦРУ и все остальные! Как я мог довериться им? Они заставили меня поверить, что все пройдет гладко, но ... Дьявол, к ак же я был наивен"

С другой стороны Дэмпси понял, насколько опасно поддаваться шантажу. Но какой у него был выбор? Отказаться – и тогда крах предвыборной компании будет неизбежен. Согласиться – и показать противнику, что на него можно влиять. Он оказался меж двух огней, а главное Дэмпси был лишен времени для поиска выхода из ситуации. Время шло и решение нужно было принимать уже сейчас. Зато в одном президент удостоверился точно – ЦРУ и всему разведсообществу нельзя доверять в этом вопросе. Он повернулся к Паттерсону и Риду.

– Я не могу позволить этой истории снизить мои шансы до нуля, – сказал Дэмпси и официальным тоном добавил: – Директор Паттерсон я отдаю вам приказ подготовить операцию по экстрадиции этой женщины. Полу Адамсу я лично сообщу то же самое. А теперь, если вы не против, я бы хотел остаться один. И, Ллойд, заберите эти бумаги.

В этот момент Рид встал со своего места.

– Господин президент, позвольте мне сказать пару слов на счет всей этой ситуации.

– Только если коротко, Уильям.

Директор Национальной разведки подошел к президенту и с предельно серьезным видом пояснил свою позицию.