Текст книги "Архивраг. Книга четвертая. Максимальные ставки (СИ)"
Автор книги: Константин Стригунов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 51 страниц)
Видно, что говорить генералу становилось все труднее, но он упорно продолжал. Меткий напряженно слушал Селезнева.
– В общем, когда мы прилетели на базу, тогда они были еще стационарными, нас всех подвергли тщательной проверке, обработали растворами, лучами – короче всем, что имелось под рукой. Затем последовали карантин, анализы, повторные замеры и только когда все медицинские светила дружно высказались против продления нашей изоляции, мы оказались на свободе. Но почему-то я нутром чуял, что это был еще не конец истории и – проклятье! – как в воду глядел. Все члены экипажа, кроме одного, покончили жизнь самоубийством – кто повесился, а кто таблеток целую горсть выпил. Последний из них, первый пилот, продержался дольше всех, но лучше бы он сразу удавился. Его обнаружили в своем доме. Когда я читал отчет об этом деле, то меня чуть не стошнило. Следователи в показаниях дружно рассказывали, как в местное отделение милиции поступил звонок невменяемой женщины – настолько она безумно кричала в телефон. Единственное, что удалось расслышать, так это адрес и слова: "Он это сделал!". Да, как сейчас помню. Фразу женщина повторяла несколько раз и когда наряд прибыл на место, то увидели причину криков. Женщина, как впоследствии выяснилось, жена пилота, сидела в углу в своем подъезде в состоянии кататонического ступора. Когда милиционеры вошли в квартиру, то едва сразу не выбежали оттуда: все стены были вымазаны кровью, растерзанной плотью и внутренностями. Двое милиционеров, кто был психически покрепче, прошли дальше, вдоль чудовищных следов. Самое ужасающие они увидели на кухне, за столом которого сидел пилот, а на столе...
В горле у генерала возник комок и лишь с большим трудом он нашел в себе силы завершить.
– На столе лежал выпотрошенный труп девочки – его восьмилетней дочери. Он жрал свою дочь, понимаешь?! Жрал! Его лицо не выражало ничего, кроме безумия и, заприметив милиционеров, он встал и пошел на них. Одному из них хватило благоразумия после предупреждения сделать выстрел и по свидетельским показаниям, пилот – или то, во что он превратился – выдержал восемь прямых попаданий в области, где располагаются жизненно важные органы и только два – вдумайся, два! – выстрела в сердце и один в голову оборвали его жизнь.
Никто не смог дать объяснение трагедии и тому, что побудило пилота сотворить такое. Его жена сейчас проходит курс лечения в закрытой психиатрической лечебнице и, насколько мне известно, там ей придется провести остаток своих дней. Но это еще не все. Мой товарищ, единственный, кто кроме меня выжил в том злополучном рейде в Зоне, заболел. Об этом мне сообщил его брат, зная, что мы друзья. Известно ли тебе или нет, но те, кто бывал в аномальных землях лечатся не совсем у обычных врачей и у членов семьи берут подписку о том, чтобы они звонили по специальному номеру экстренной медицинской поддержки, даже если речь идет о банальном гриппе. Структуру курирует ФСБ, но доступом к ее исследованиям обладает и наше Управление. Так вот его увезли и поместили в специально изолированную капсулу и стали за ним наблюдать.
Он начал изменяться.
Его тело покрылось каким-то странными и уродливыми наростами, а затем затянулось непонятной органической пленкой. Со временем он вообще перестал походить на человека и превратился в неведомое образование. Все эти томограммы, рентгеноскопия, химический анализ ничего не дали – врачи только и несли никому непонятную белиберду, пока, наконец, это существо не перестало подавать признаки жизни. Сделали повторные замеры с разным временным интервалом, но ответ был однозначным: он – мертв. Как только образцы изъяли для дальнейших исследований, остальное тело решили кремировать. Его засунули в специальный крематорий и подали высокотемпературный газ. Я лично наблюдал через защитное стекло за процедурой и как сейчас помню все, что случилось дальше. Пламя, температурой в тысячу градусов, не только не сожгло труп, но и вообще не нанесло ему сколь угодно видимых повреждений. Чекисты, я и еще семеро специалистов просто остолбенели. Кто-то предложил увеличить до максимума температуру, но очередная попытка провалилась.
Голос Селезнева задрожал, а глаза стали влажными. Он посмотрел в лицо сталкеру и спросил:
– Ты знаешь, что самое страшное, Меткий? – Селезнев впервые за время своего присутствия назвал сталкера его прозвищем. Сталкер опустил глаза и молча слушал. Грушник подошел к нему и посмотрел в лицо. – Самое страшное заключалось в том, что он снова начал дышать. Мертвец стал дышать, ты можешь себе представить? Эта тварь уже не была моим другом, она была чем-то другим. Частью Зоны.
Офицер отошел в сторону и, глядя куда-то в пустоту, продолжил.
– Мы применили все возможные способы уничтожения – от кислоты и гамма-излучения до использования взрывчатого вещества и супербактерий, но все без толку. Оставался один выход – убрать его куда подальше. Закопать где-то в вечной мерзлоте не рискнули – кто знает, на что оно способно, если вдруг вырвется наружу. Тогда существо поместили в бронированную просвинцованную изокапсулу – к тому моменту оно фонило, как активная зона реактора. Шел март две тысячи седьмого года, когда весь мир облетела новость о запуске очередного искусственного спутника Земли, закончившийся неудачей. В Роскосмосе потом заявляли, мол, вывод на орбиту сорвался якобы из-за допущенной ошибки в расчетах, а сам груз был потерян. Так вот, все это ложь. На самом деле его запустили в сторону Солнца. Вместо спутника ракета-носитель вынесла в открытое безвоздушное пространство изокапсулу с тем существом, в которое превратился мой друг.
Селезнев сделал глубокий вдох, словно собирался с силами.
– Последовавшие полгода с того момента я много пил и решительно настроился подать в отставку. Как бы меня не уговаривали, я оставался непреклонен. Написал рапорт и надеялся, его примут, а я навсегда оставлю службу и уеду в свое Подмосковье. Всем сердцем я этого хотел, но однажды, сидя у себя дома, наткнулся на старую забытую фотографию, где были запечатлены мы с моим товарищем на рыбалке. На его простом и добродушном русском лице навсегда запечатлелась улыбка.
В какой-то момент меня словно током прошибло. Туман в голове рассеялся и в одно мгновение все прояснилось. Я не мог, не имел права покинуть службу, потому что ни у кого не было того опыта, который имелся у меня. В тот момент было проще всего самоустраниться от дел, свалить все на других и продолжать жить. Но словно с фотографии мой друг спросил меня: "Неужели ты вот так отступишься? Просто пустишь все на самотек и подвергнешь риску жизни многих людей, которые без тебя не получат должной подготовки? Ты хоть понимаешь, что из-за твоей слабости многие погибнут? Да, твоей прямой вины в том не будет, но ты сам знаешь, что это не так. Ты прошел через огонь, воду и смертоносные радиационные пустоши, повидал то, чего никто не видел, тебе пришлось пережить страшные вещи – и только поэтому ты думаешь, будто имеешь право бросить дело? Предав своих людей, свою Родину, самого себя, наконец. Кого угодно можно водить за нос, но от себя-то родного ты никуда не денешься и однажды, дав слабину, обречешь себя на вечные муки, в которых обвинителем, судьей и палачом будешь ты сам".
Селезнев пристально посмотрел на Меткого.
– "И поверь мне, нет более сурового наказания", – сказал мой друг с той фотографии.
Меткий старался не смотреть в сторону генерала. Он понимал, к чему тот вел и все чувствовал. Какая-то его часть хотела возразить, обвинить грушника в морализаторстве, в хитрой уловке и способе оказания психологического давления, на такое с ним мог пойти кто угодно, но только не Селезнев. Сталкер хорошо знал генерала и со времени его последнего с ним общения приобрел довольно значительный опыт и стал неплохо, как он считал, разбираться в людях.
– Вы кому-нибудь все это рассказывали?
– Нет, – генерал мотнул головой. – То, о чем я тебе сказал – информация закрытая. Считай, теперь у тебя есть к ней допуск со всеми обязательствами.
– Вы не стали бы мне все рассказывать просто так. Вам снова от меня что-то надо.
– Да, сталкер! – резко сказал Селезнев. – Надо, еще как надо, Меткий. Только не рассказывай мне сейчас о том, как тебе было тяжело все эти годы!
Генерал осекся. Он понял, что перегнул палку и вовремя остановился. Подойдя к сталкеру, Селезнев развернул его к себе и по-отечески взял за плечи. Полными искренности глазами генерал посмотрел в лицо Меткого.
– Прости старого дурака, я не имел права так говорить. Тебе было трудно и поверь, сынок, я как никто знаю насколько. Но ты нам нужен. Я помню все свои обещания и намерен их сдержать, но без тебя нам не справиться. Тебя ждет еще одно задание, последнее.
Предательски задрожавший голос Селезнев усилием воли взял под контроль. Ему было прекрасно известно, что он не все сказал сталкеру и в глубине чувствовал себя мерзко, но иного пути не было. Всю правду он не мог рассказать, как бы не был привязан к своему агенту.
– Я ненадолго тебя оставлю, подумай над моими словами. Дай ответ, когда будешь готов.
Селезнев убрал руки, развернулся и, тихо пройдя через пневмодверь, покинул палатку. Меткий обхватил руками голову и закрыл глаза, стараясь угомонить вихрь мыслей. Ему нужно было время принять решение. Отказаться – и тогда его судьба могла оказаться неизвестной ему самому, или согласиться, что было равносильно подписи на чистом листе. Голос разума ему кричал сказать "нет" – плевать, даже если его упекут за решетку на очень длительный срок, лишь бы не возвращаться в проклятую Зону, но где-то в глубине самого себя прорывался сначала слабый, а затем все более настойчивый голос, говоривший одно и то же.
«Соглашайся»
Проклятье. Ну почему же этот внутренний голос такой сильный? Почему от него нельзя отмахнуться, как от назойливой мухи? Ведь всего-то надо сказать твердое «нет» и освободиться от порабощения, в которое попадает любой, кто долго пробыл в Зоне. Такое чувство возникает только у настоящего сталкера, который каждым атомом своего тела знает, что навсегда, навеки вечные будет частью Зоны, а она частью его.
Но было что-то еще. Ох уж эти слова о долге даже перед теми, кого Меткий никогда не знал. Хотя почему же не знал? А командир спецназа, а парни, погибшие на задании? Разве они – не в счет? Ведь они и есть те самые люди, из которых и состоит та самая Родина – не абстрактность, а понятие, наполненное конкретным содержанием и смыслом.
"Генерал... Хитрый ты лис. Тебе прекрасно известны мои болевые точки, надавив на которые ты наперед знаешь мой ответ. Мне так хочется послать все к черт у , сказать им всем, чтобы сами лезли в Зону, к аномалиям и мутантам. Тогда почему же я не могу сказать простое слово – «нет»? Почему??? Неужели мне не хватит сил? ! "
Меткий застонал и его стон перешел в крик, полный внутренних мучений. Он упал на колени и что есть силы ударил кулаком по земле.
– Да, черт бы тебя побрал, да!!! Я согласен, я сделаю то, что вы скажете!!! – и, стиснув зубы, добавил: – В последний раз.
***
Где-то далеко внутри параллельно зарождалось сопротивление. Сейчас оно еще только дало о себе знать и не могло противостоять главному голосу – слишком силен тот был.
Но другая сущность, притаившаяся во тьме, ожидала своего часа. Она нуждалась лишь в правильно выбранном моменте, неком поводе заявить о себе, сокрушив ту, другу часть, соглашавшуюся каждый раз, как только поступал новый приказ. Странно, но возможно тому виной было покидание Зоны. Пусть не на долго, но все же оторваться от нее для того, кто в ней пробыл годы являлось сродни самовольно, еще до рождения, оторваться от пуповины матери с той разницей, что хватка Зоны никуда не девалась.
Зона словно нащупала слабое место и ударила в него со всей силы. На первый раз не получилось, но не беда. У нее еще будет возможность и тот, второй голос, воплощавший возросшее сопротивление, почувствовал в себе силу.
«Нужно просто дождаться», – прошептал он, но сталкер его не услышал. Пока не услышал.
***
В пустой комнате кроме стола с прибором ничего не было. Сам полиграфолог сидел сзади Меткого, чтобы свести к минимуму влияние от присутствия постороннего человека на результаты теста.
– Запомнили? – спросил специалист.
– Да, – ответил Меткий и сел как можно удобней, как того требовал тест.
– Смотрите перед собой на стенку.
Дальше в досье, к которому имел доступ предельно узкий круг лиц, была внесена стенограмма повторного полиграфического теста агента и его результаты.
Совершенно секретно
3 ноября 2016 года
Выдержка из стенограммы психофизиологической экспертизы испытуемого [ с т ё р т о ] с использованием полиграфа N [...]
П [Полиграфолог]: Вы готовы?
И [Испытуемый]: Да.
П: Начинаем тест. Скажите, вы собираетесь правдиво отвечать на вопросы этого теста?
И: Да.
П: Вы были в Чернобыльской аномальной Зоне?
И: Да.
П: Вы обладаете доступом к секретным сведениям, составляющими государственную или иную тайну?
И: Да.
П: Ваше полное имя [с т ё р т о]?
И: Да.
П: У вас есть судимость?
И: Нет.
П: Вам приходилось заниматься делами, нарушающими российское законодательство?
И: Да.
П: Ваш год рождения тысяча девятьсот восемьдесят второй?
И: Нет.
[...]
П: Вы состояли в какой-либо партии до того, как оказались в Чернобыльской аномальной Зоне?
И: Нет.
П: Вы когда-нибудь думали перестать работать на Главное разведывательное управление?
И: Да.
П: Вам тридцать пять лет?
И: Да.
П: Вы продавали торговцам аномальные образования, именуемые артефактами, даже если они были ценны для национальной безопасности Российской Федерации?
И: Да.
П: Вы владеете каким-либо оружием?
И: Да.
П: Вам доводилось убивать людей?
И: Да.
П: Вы связаны с какой-либо террористической организацией?
И: Нет.
П: Вы родились в Калужской области?
И: Нет.
П: Кто-нибудь знает ваше настоящее имя в Зоне, кроме кураторов?
И: Нет.
П: Вы являетесь секретоносителем?
И: Да.
П: Ваше прозвище в сталкерской среде – [с т ё р т о]?
И: Да.
П: Участвовали ли вы в нападениях на военные патрули за все время своего пребывания в Зоне?
И: Нет.
П: Ваше имя [с т ё р т о]?
И: Да.
П: Приходилось ли вам за проведенное время в Зоне употреблять в пищу человеческую плоть?
И: Нет.
П: Вы когда-нибудь планировали оказать услуги разведкам иностранных государств?
И: Нет.
П: Есть ли в Зоне люди, которых вы могли бы назвать своими друзьями?
И: Да.
[...]
П: Вам доводилось делиться секретными сведениями с людьми, не имевшими к ним доступ?
И: Нет.
П: Вас пытались завербовать в Зоне?
И: Нет.
П: Совершали ли Вы в Зоне поступки, нарушающие ваши фундаментальные моральные принципы?
И: Нет.
П: Вы употребляли алкоголь в Зоне?
И: Да.
П: Мешало ли употребление алкоголя выполнению ваших заданий?
И: Нет.
П: Вы были женаты?
И: Нет.
П: Вы принимали наркотики?
И: Нет.
П: За первые двадцать лет своей жизни вы брали то, что вам не принадлежало?
И: Да.
П: Продавали ли вы секретные сведения для личного материального обогащения, считая что это не навредит государству, но облегчит жизнь вам?
И: Нет.
П: Вы знаете, как вас зовут?
И: Да.
П: Вы планировали совершение теракта на территории Российской Федерации или свержение нынешнего политического строя?
И: Нет.
П: До попадания в Зону вы оказывали незаконные услуги лицам, связанным с криминальными структурами?
И: Да.
П: Есть ли у вас счета в банках, полученные нелегальным путем?
И: Нет.
П: Вы стали бы думать о продаже секретных данных иностранным спецслужбам, если бы знали, что вам за это ничего не будет?
И: Нет.
П: Вам известны лица, которые продавали или делились на добровольной основе сведениями, относящимися к государственной тайне с теми, кто к ним не имеет допуска?
И: Нет.
П: Вы честный человек?
И: Да.
П: Если бы кто-то из ваших друзей в Зоне совершит что-либо уголовно наказуемое, например, способное нанести вред национальной безопасности Российской Федерации, то вы сообщили бы об этом компетентным органам через известные вам каналы?
И [после недолгой паузы]: Да.
П: Могли бы вы предать ваших друзей в Зоне или за ее пределами, если бы того требовала национальная безопасность?
И: Нет.
Тест временно остановлен. Последовал и уточняющи е вопрос ы :
П: Два ваших ответа на два последних вопроса являются взаимоисключающими. Вы дали утвердительный ответ на вопрос о том, сообщите ли вы компетентным органам, если кто-либо из ваших друзей совершит нечто, способное навредить национальной безопасности Российской Федерации, а во втором случае отказываетесь выдавать его, если того потребует государство. Как вы можете объяснить такую непоследовательность? В чем, по-вашему, разница между первым случаем и вторым?
И: В первом случае мой друг, предав мою страну, уже не будет мне другом. Во втором – если мой друг ни в чем не виноват, но последует задание его предать ради интересов страны, то я буду искать такой способ выполнения задания, который бы позволил не предавать ни друга, ни страну.
П: А если такого способа не существует, то как бы вы поступили? Скажем, от этого выбора зависит жизнь сотен невиновных человек?
И: Трудно представить такую ситуацию.
П: И все же чисто гипотетически будем считать ее реальной. Каковы ваши действия?
И: Вы предлагаете мне выбрать из двух зол меньшее. Либо пострадает мой друг, либо погибнут сотни невиновных. Я приложу все усилия для того, чтобы не совершать такой выбор.
П: Не уклоняйтесь от вопроса.
И: Другого ответа у меня нет.
Тест возобновлен.
П: У вас хорошо получается лгать?
И: Да.
П: Вы смогли бы обмануть полиграф?
И: Нет.
П: Хорошо. Теперь я задам вам несколько вопросов, на которые вы дадите ответы, не проговаривая их вслух. Вам понятен смысл сказанного?
И: Да.
П: Готовы?
И: Да.
П: Начнем. Вы делились с кем-нибудь информацией о своей работе на военную разведку?
И: [прибор фиксирует "молчаливый ответ"]
П: Ваше прозвище в сталкерской среде – [с т ё р т о]?
И: [прибор фиксирует "молчаливый ответ"]
П: Вы рассказывали кому-либо в Зоне свою подлинную биографию?
И: [прибор фиксирует "молчаливый ответ"]
П: Спасибо, тест завершен.
***
Совершенн о секретно
Выдержка из заключения специального психофизиологического исследования [ с т ё р т о ]
Результаты психофизиологического исследования [с т ё р т о] могут свидетельствовать, что испытуемый не состоял в контактах с иностранными спецслужбами, он не передавал сведения, относящиеся к государственной тайне лицам, не обладающим соответствующим допуском, а также не подвергался вербовке кем-либо.
Результаты исследования имеют вероятностный характер и ориентирующее значение.
Специалист-полиграфолог (подпись) Литовкин А. Д.
03 ноября 2016 года
***
Москва, Ходынское поле
Штаб-квартира ГРУ
Вывод, к которому пришел генерал Кирилл Остапов был далеко неочевидным. Прийти к нему вообще было крайне трудно при отсутствии серьезных оснований для запуска цепи мыслей, итогом выстраивания которой он и стал бы. Последний разговор со Старцевым как раз относился к тому самому событию, мозговому штурму, ставшему первотолчком для такой причинно-следственной цепочки. Нельзя сказать, что раньше теоретически не рассматривалась возможность, крутившаяся сейчас в голове начальника военной разведки России, отнюдь, но только после комплексного анализа всей информации из Зоны, включая последнюю, все разрозненные обрывки данных собрались в одно целое.
Сидя в своем кресле и закурив свою любимую марку сигарет, Остапов анализировал варианты, чье появление было сопряжено именно с последними событиями. Он ругал себя за недосмотр, хотя и понимал невозможность учесть и предвидеть все до последней мелочи. В конце концов, он разведчик и должен был оперировать фактами, а не домыслами. Это в пустом теоретизировании можно выстраивать любые схемы и затем неистово в них верить. В разведке же предположение способно в конечном итоге лечь в основу принятия важного государственного решения и в ней нет места пустым фантазиям. Узколобым фантазерам никогда не приходилось принимать ответственные решения, поэтому они столь вольно обходились с информацией, не перепроверяя ее и с легкостью отказываясь от своих предыдущих мнений, как только находили что-то более занимательное. В реальной работе такая легкомысленность и наивность недопустимы. Однако какими бы ни были весомыми аргументы в свою защиту, Остапов не снимал с себя ответственности. Генерал еще раз прокрутил в голове ход своих рассуждений, связанных с анализом событий вокруг поднимающегося ветра войны на Ближнем Востоке. Особое место в нем занимал наиболее крупный космический проект Пентагона и части разведывательного сообщества США, связанный с запуском спутников военно-разведывательного назначения в преддверии военной кампании против Ирана, о чем в ГРУ были отлично осведомлены. Но, как чаще всего бывает, в таких играх не хватало самого главного – знания времени и конкретного способа удара. В остальном же ГРУ фиксировало огромное количество информации, так или иначе связанной с текущими приготовлениями к войне. К ним относился и запуск целой плеяды спутников связи, без которых не могла обойтись ни одна современная армия и, разумеется, конфликт. Замена старой группировки спутников давно входила в планы военного командования США, но выбить из Конгресса денег на эту весьма дорогостоящую процедуру как всегда оказалось делом небыстрым и тернистым. Только с принятием политического решения о готовности вступить в войну и фактически возглавить антииранскую коалицию военным удалось добиться выделения четырех с половиной миллиардов долларов на весь проект. Правда впоследствии смета увеличилась почти в два раза, но деваться было не куда и, скрипя зубами, в Сенате после третьего чтения приняли большинством голосов законопроект о выделении дополнительных средств на него. Была ли во всем этом связь с событиями в Зоне и конкретно с обнаружением пси-источника, Остапов точно не знал. Ему был нужен дополнительный источник сведений для придания позиции Управления весомости, как в глазах министра обороны, так и на заседании Совбеза в Кремле. Возможно, подумал генерал, сидя вечером в своем кабинете, схожим образом рассуждали Клюев с Селезневым, но проверить свои предположения они не могли.
Зато у него был такой способ.
Поэтому полчаса назад он набрал запрос, закодировав его своим личным шифром. Полученный набор цифр был передан в соответствующее управление в здании штаб-квартиры ГРУ, с которого через систему спутниковой связи ответственный офицер отослал сжатым импульсом сообщение на спутник, ретранслированное за тысячи километров. Офицер не имел представления ни о содержании сообщения, но о том, чьим шифром оно было закодировано. Ему были известны только крайняя срочность и конечный пункт сообщения. Кто на другом конце планеты его прочитает, офицер также не знал.
Глядя на выпущенную струю дыма, генерал услышал вибро-звонок своего телефона – звонила его жена. Остапов бросил взгляд на часы и тут же упрекнул себя: у них была годовщина – тридцать лет вместе, а он из-за постоянной занятости об этом напрочь забыл. Он поднял трубку, но вместо криков и упреков неожиданно услышал: "Дорогой, как ты там?". Какой же все-таки она у него была большой умницей, подумал Остапов и извинился за свою забывчивость. Жена разведчика все понимала и не стала закатывать истерику и просто сказала о том, как она его любит. Спасибо, дорогая, я тебя тоже. Мы обязательно отпразднуем, вот только разберусь с делами... Кстати, сын звонил, обещал приехать... Да, это здорово. Спасибо тебе... Целую.
Выключив телефон, он сделал вызов по защищенному каналу, на другом конце которого трубку поднял министр обороны. Они проговорили несколько минут, договорившись встретиться перед завтрашним совещанием Совбеза и обсудить некоторые детали, которые нельзя было доверить даже высокозащищенным линиям связи. После разговора начальник ГРУ еще раз посмотрел на часы с надеждой, что ответ на запрос поступит до его встречи с министром. В противном случае шансы убедить высшее руководство в необходимости проведения операции в Зоне существенно снижались.
***
Почти в восьми тысячах километрах адресат после расшифровки прочитал следующее:
ВНЕ ОЧЕРЕДИ
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
РЕЗИДЕНТУ В ВАШИНГТОНЕ
Ш И Ф Р О Г Р А М М А
ПРИКАЗЫВАЮ ЗАДЕЙСТВОВАТЬ ВСЕ ИМЕЮЩИЕСЯ В ВАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ УТОЧНЕННЫХ СВЕДЕНИЙ О ПРОЕКТЕ "АБЕЛЬ". ОБРАТИТЬ ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ НА ЛЮБЫЕ ВНЕСЕННЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ. СРОЧНОСТЬ ИСПОЛНЕНИЯ – КРИТИЧЕСКАЯ. ПРИ ПОЛУЧЕНИИ УКАЗАННЫХ СВЕДЕНИЙ ИНФОРМИРОВАТЬ ЦЕНТР НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО.
ПОДПИСЬ: ОСТАПОВ
Приказ начальника ГРУ не сказать, что застал резидента врасплох, но был достаточно неожиданным. Особенно его срочность. Перечитав еще раз шифрограмму, резидент из здания российского посольства отправил другое сообщение в город на Тихоокеанском побережье. Его принял офицер ГРУ, залегендированный как сотрудник военного атташата при российском посольстве в США, который выехал из арендованного российской дипломатической миссией двухэтажного дома на окраине Саннивейла – одного из крупнейших городов Силиконовой долины – и направился в ближайший супермаркет якобы закупить продукты питания. Зная о возможной слежке, он быстро завернул на своем «Форде» в переулок и целый час потратил на ее выявление. Не заметив никаких признаков чего-либо подобного, «сотрудник военного атташата» отправился на Запад-Ивлин-авеню, залитую из-за сильного утреннего дождя. Остановившись на красный свет, он использовал одноразовый телефон с сим-картой, с которого было отправлено сообщение вполне безобидного содержания на телефон другого человека, собиравшегося тем временем на обед в здании компании «Локхид Мартин Спейс Системз». Не подозревая о том, какое конкретно сообщение пришло на телефон, сорокалетний лысеющий ведущий специалист с некоторым раздражением достал телефон из кармана своих брюк, поскольку он проспал из-за позднего матча местной бейсбольной команды, и чтобы успеть на работу, где очень жестко относились к опозданиям, ему пришлось пожертвовать завтраком. Мужчина открыл раздел сообщений на смартфоне и обомлел.
"Мистер О'Брайан, в ам пришла посылка"
В ту же секунду чувство голода куда-то исчезло, пульс участился, а глаза лихорадочно забегали. Он взглянул на часы и, не теряя времени, спешным шагом направился к основному выходу из главного корпуса, поприветствовав рукой знакомого охранника. Через три минуты О'Брайан уже выезжал из многоэтажного паркинга, где за ним было забронировано место как высокопоставленному сотруднику одного из четырех основных подразделений военно-промышленного гиганта "Локхид Мартин", а еще двадцать минут спустя он остановился напротив небольшого магазинчика, где купил сигареты (хотя половина предыдущей пачки у него оставалась в бардачке). Стоявший рядом с ним мужчина в плаще тут же покинул магазин, предварительно расплатившись наличными. О'Брайан понял, что прием сообщения произошел и спешно юркнул через дверь, оставив сдачу продавцу. К своей машине ему пришлось пробежаться из-за вновь начатого ливня и только внутри нее удалось прочитать сообщение.
– Твою же мать! – минутой позже сдавленно прошипел он и хлопнул рукой по рулю автомобиля, прочитав несколько строк на своем смартфоне. Ему не нравилась такая срочность. Срочность – всегда риск, и это было им усвоено давно и как следует. Но в этот раз спешность объяснялась чем-то экстраординарным. Теперь его просят снова воспользоваться своим допуском, как уже было парой месяцев ранее и при одной мысли об этом ему стало дурно. В какой-то момент возникла дерзкая мысль послать все к черту и отказаться. Да как так можно?! – вскипятился О'Брайан. Одна ошибка и – бац! – его поймает служба безопасности. Что тогда? Эти русские вытащат его из лап ФБР? Вот же скотство! Унять себя удалось не сразу и О'Брайан с силой зажмурился.
" Спокойно, Дэвид, спокойно. Ты уже делал такое, значит, и еще раз сможешь "
Открыв глаза, он удалил сообщение и понадобилось дополнительно пять минут на приведение своих нервов в порядок и еще четверть часа, чтобы добраться до места его работы – к счастью пробок практически не было. Взяв из своего бардачка другие очки – идентичные с виду тем, которые обычно носил О'Брайан из-за своей дальнозоркости, – он вышел из машины и пошел в сторону главного входа. Прохождение через турникет не вызвало никаких проблем и О'Брайан направился прямиком к специальному залу, перед которым располагался пункт контроля и безопасности. Представив карту-удостоверение, он сдал секьюрити телефон, при этом выдавив из себя максимально естественную улыбку и почувствовал, как взмокла его спина, а полосатый галстук показался тугой удавкой. Знакомый чернокожий сотрудник отдела внутренней безопасности профессионально-недоверчиво глянул в сторону знакомого посетителя, которому его собственная улыбка в этот момент показалась на редкость идиотской.
– Что-то срочное, мистер О'Брайан? – поинтересовался охранник, смотря на монитор, где высветилась личная информация на посетителя в местной базе данных. Просто необходимая формальность с учетом того, что личность посетителя была хорошо известна.
– Ничего такого, – махнул рукой Дэвид, – хочу кое-что проверить перед отчетом.
Охранник автоматически кивнул головой – ему было глубоко плевать на цель визита и вопрос задал лишь из вежливости. Впрочем, данное обстоятельство не сказывалось на дотошности местных секьюрити. Сотрудник службы безопасности учтиво указал рукой в сторону металлодетектора и посетитель, ответив вежливым кивком, прошел через него. Послышался характерный писк, от которого у Дэвида едва не выпрыгнуло сердце. Второй сотрудник безопасности попросил его выйти назад и уже с помощью портативного металлоискателя произвел более тщательный досмотр. Проводя прибором от ног и выше, тот вдруг пикнул возле левой руки О'Брайана. Он хлопнул себя по лбу и, изображая растерянность, показал свои часы.
– Снова я забыл, – упрекнул себя Дэвид, виновато покачав головой. – Металлический корпус. Мне их снять?
Охранник внимательно посмотрел на его наручные часы и отрицательно покачал головой, показывая, что можно идти. Его коллега за стойкой увидел разрешительный жест напарника и нажал на соответствующую кнопку. Послышался щелчок, когда электромагнитный замок разблокировал вход в зону ограниченного доступа.
– Благодарю, – выдавил из себя О'Брайан, получив назад свою карту-пропуск, и вошел внутрь в надежде, что испарина на лбу и дрожь в руках не была заметна на камерах видеонаблюдения.
Помещение представляло собой зал с несколькими десятками компьютеров, пронумерованных в соответствии с индивидуальными номерами лиц, имевших сюда доступ. Подойдя к своему компьютеру, Дэвид уселся на стоящий рядом стул и только сейчас к собственному облегчению обнаружил, что внутри зала кроме него никого не было. Немного успокоившись, О'Брайан включил компьютер и вставил смарт-карту в считыватель, встроенный в его системный блок. Немедленно перед загрузкой операционной системы появилось поле для ввода пароля. Наклацав последовательность цифр и чисел, он нажал "энтер". Дальнейшая загрузка показала, что аутентификация прошла успешно и тогда, как бы поправляя очки, Дэвид незаметно нажал сверху ее ободка миниатюрную кнопку, после чего встроенная в оправе замаскированная микрокамера начала свою запись. Ее расположение в районе переносицы позволяло снимать все то, куда смотрел обладатель очков.
