Текст книги "Архивраг. Книга четвертая. Максимальные ставки (СИ)"
Автор книги: Константин Стригунов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 51 страниц)
Взяв со стола самую левую карточку в первом ряду, Френсис прочитала имя "Стивен Хаксли, старший лаборант центра оборонных исследований корпорации "Фьюче Текнолоджи"". Равнодушным голосом она начала перечислять все, о чем ей было известно.
– Со Стивеном мы познакомились пять лет назад, после того как он защитил свою диссертацию по биофизике в Массачусетском технологическом институте. Насколько я помню, представители "Фьюче Текнолоджи" связывались с ним еще до того, как Стив закончил свое обучение – настолько одаренным он был. Поэтому в его появлении в исследовательском центре лично я не видела ничего удивительного...
Старший спецагент внимательно слушал все то, о чем говорила Френсис, хотя по большому счету его не особо интересовало, что именно она ответит. Той же самой позиции придерживались сотрудники ЦРУ и ФБР, следившие за мониторами в другой комнате, куда выводилось изображение со встроенных в стол скрытых камер, о существовании которых ни Френсис, ни ее адвокат не знали. Все четверо сотрудников спецслужб внимательно следили за программой распознавания, фиксировавшей реакцию зрачков допрашиваемой женщины.
– Пока я не видел ни одной девиантной реакции, – отметил вслух приглашенный психолог. Он поправил очки и щелкнул пару раз мышкой, отфильтровывая алгоритмы анализа.
– Насколько точен такой метод? – поинтересовался Боб Харрис, наблюдая за выстраивавшимися графиками на втором мониторе. Он в этих вещах ничего не смыслил.
– Стопроцентной гарантии не существует, – ответил психолог, продолжая проводить лишь ему одному известные манипуляции на компьютере, – но современные методы способны существенно сузить район поиска.
– Такие мы уже применяли, – отметил сотрудник ЦРУ, стоявший сзади психолога.
– И как, помогли? – повернулся к нему Боб.
– Да, – коротко бросил в ответ цээрушник.
– Надеюсь, этот случай не станет исключением.
– Посмотрите! – воскликнул психолог, следивший за реакцией женщины. Он увеличил изображение верхней части ее лица. – Следите за выражением ее зрачков.
При описании очередного человека ее глаза вначале расширились, демонстрируя узнаваемость прочитанного имени, но затем вдруг зрачки быстро сузились и женщина слегка прищурилась.
– Такое наблюдалось прежде? – уточнил второй цээрушник и наклонился к монитору. Его, как и остальных, крайне заинтересовала реакция допрашиваемой.
– Она перебрала уже четырнадцать карточек с именами, но ничего подобного не происходило, – ответил психолог и повернулся к остальным. – На подсознательном уровне ей словно не хочется видеть имя этого человека, как будто он ей сделал что-то плохое или у нее с ним была какая-то договоренность. Возможно, она даже чувствовала от него угрозу.
– Чье имя она прочла? – спросил первый цээрушник.
– Секунду, – сказал Боб и проверил свой список, – Сэмюель Джон Морган. Ее бывший муж. Все ахнули.
– Отчего у нее может быть такая реакция? – удивился второй цээрушник. – Хотя...
– Он ее бросил, – пояснил Боб, прокрутив в голове ее досье. – Все дело в специфике работы Френсис. Она мало времени уделяла своей семье, дочь толком не видела мать, вот мистер Морган и подал на развод, добившись в суде, чтобы их несовершеннолетняя на тот момент дочь Элизабет жила вместе с ним. Френсис не стала подавать апелляцию. Сейчас мистер Морган женат на некой Саманте Морган, в девичестве Робертс, которая его на двадцать лет моложе.
– Да, моя бывшая не отличалась таким спокойствием, – фыркнул второй цээрушник.
– В целом, это может объяснить неприязнь миссис Френсис к своему экс-супругу, – задумчиво почесал подбородок психолог. – Одно дело, просто уйти, а другое – к более молодой особе. Возможно, подсознательно она считает это предательством, хотя, скорее всего, даст отрицательный ответ, если спросить ее об этом.
– Да, тогда подобная реакция вполне объяснима, – согласился Боб.
– Само собой, любые невербальные сигналы не могут быть интерпретированы совершенно однозначно, – поспешил пояснить психолог. – Существует отличная от нуля вероятность ошибки, поэтому результаты исследования сугубо вспомогательные и без других зацепок у вас вряд ли что-то получится вытащить из нее.
Сотрудники спецслужб переглянулись и промолчали. Вся трудность как раз и заключалась в отсутствии каких-либо зацепок. Но проблема еще была и в том, что если им в ближайшее время не удастся их найти, то придется либо Френсис отпускать на свободу, либо предъявлять обвинения в неосторожном обращении с секретными сведениями. Конечно, ничто не мешало осудить и за это, если ее адвокат не найдет какую-нибудь очередную лазейку в законодательстве и не вытащит свою подзащитную из рук ФБР. Нет, сказал себе Боб Харрис, у нее не было шансов. Внутренние инструкции с места работы Френсис запрещали переносить секретные данные на каком-либо носителе вне территории исследовательского центра, за что ее уже можно упечь на пять лет за решетку. Вопрос был не в этом. Требовалось как можно быстрей выявить всю агентурную сеть русских до тех пор, пока она не нанесла еще больше ущерба его стране. Безусловно, связники и контакты от этого агента были наверняка отсечены Москвой – у Боба практически не оставалось сомнений в том, что русские уже знали о задержании своего агента. Харрис понимал всю необходимость вытащить из этой Френсис нужную информацию. Любым доступным способом. Будь у него полномочия и два часа наедине с ней, то бывший морпех Харрис вытянул бы из нее все до последней капли. Его инструкторы еще в Афганистане показали ему несколько действенных приемов пыток, точнее, допросов, поправил себя агент ФБР, уж тогда бы она раскололась как гнилой орех. Но все эти препоны и ее адвокат... Пиррс вызывал у него чувство близкое к ненависти. Он помнил, как на одном из судебных процессов один из этих адвокатов сумел отмыть насильника и убийцу одиннадцатилетней девочки и закон оказался бессилен. С тех пор Харрис твердо решил для себя, что никогда не станет защитником в суде.
Агент скрестил руки на груди, наблюдая вместе с остальными за тем, как женщина взяла со стола предпоследнюю карточку и все заметили ее реакцию. Она была точно такой же, как и реакция Френсис на имя своего бывшего мужа.
– Заметили?! – воскликнул первый цээрушник. – То же самое! Надеюсь, запись ведется?
– Само собой, – фыркнул психолог и вывел на один из экранов увеличенное лицо женщины. В верхнем левом углу появилось изображение обоих глаз. Программа просканировала сетчатку в онлайн-режиме и отобразила динамику изменения зрачка, включая скорость, величину, максимальный и минимальный размер. Психолог приблизился к монитору.
– Хм, она хоть и пытается подавить в себе волнение, но ей это удается, прямо скажем, плохо.
– Что вы имеете ввиду? – спросил Боб, рассматривая разноцветную спектрограмму сетчатки обоих глаз Френсис. – Данная реакция аналогична реакции на ее бывшего?
– Очень похоже, – отозвался психолог. – Что за личность привела нашу дорогую миссис Френсис в состояние такого нервного возбуждения?
– Кэтрин Хейл, – произнес все это время молчавший второй агент ФБР, а заодно напомнил, что он здесь находился не в качестве мебели. – Сорок пять лет, не замужем, владеет небольшим магазином одежды в Вашингтоне.
Он оторвался от своего блокнота и поднял взгляд на остальных.
– Самое преступное в ее жизни были несколько штрафов за парковку в неположенном месте.
Харрис обратился к психологу.
– Значит, у нас только два кандидата, если судить по результатам теста?
– Если предварительно – да, – ответил тот. – Для проверки понадобится некоторое время, вдруг мы чего не заметили, но пока выделяющаяся реакция проявилась только на двух личностях. Причем, если в первом случае мотивация для такой реакции более чем очевидна, то во втором я затрудняюсь ответить. Может быть, во взаимоотношениях между мисс Хейл и миссис Френсис есть нечто большее, чем написано в вашем досье?
– Вы намекаете на...
– Я просто советую собрать как можно больше информации об этой особе, прежде чем делать какие-либо категорические выводы. Но, полагаю, вы и сами об этом знаете.
– Хорошо, – ответил Харрис и взял рацию. – Джон, похоже, у нас кое-что есть.
Слова напарника балтиморский спецагент прекрасно расслышал в скрытом микронаушнике в левом ухе, но не подал никакого вида.
– Что ж, миссис Френсис, – подытожил он по окончании теста, – я благодарю вас за ответы. Надеюсь, на другие наши вопросы вы станете отвечать столь же развернуто.
На его лице отразилась вежливая улыбка, от которой Френсис едва не стошнило – спецагент вызывал у нее стойкое отвращение вперемешку с враждебностью. Его слова об Элизабет словно раскаленной иглой вонзились ей в память. Она ничего не ответила ему и вновь отвернулась в сторону. Фостер лишь мельком взглянул на арестантку и, собрав все карточки в свой кейс, он встал и направился к двери. Снаружи ее открыл охранник и внутрь вошла массивная фигура Гарольда Пиррса в дорогом костюме ручной работы. Он презрительно-вежливо кивнул спецагенту, на что тот ответил короткой фразой:
– Миссис Френсис в вашем распоряжении, – и добавил: – Пока.
Пиррс проигнорировал колкость спецагента и быстро подошел к женщине.
– Как ты, Джанет? – спросил он.
– Спасибо Гарольд, – ответила Френсис, выставив руки вперед, глядя как охранник надел на нее наручники. Вдвоем они повели женщину к ее камере, где Пиррс со своей подзащитной остались наедине.
– Они предъявят мне обвинения, Гарольд? – минуту спустя спросила Джанет, растирая запястья, с которых охранник снял наручники.
– Для затягивания времени – да, – признался адвокат с некоторым сожалением в голосе и присел на край койки. Его мясистое лицо излучало обеспокоенность судьбой женщины, казалось, в большей степени, чем как к простому клиенту. – Но что-то мне подсказывает, у них есть какие-то зацепки на тебя. Впрочем, и у меня есть чем удивить прокурора.
Она посмотрела в глаза Пиррсу.
– Где... где будет проходить процесс по моему делу? – спросила Джанет.
– В Александрии. Созовут специальный суд. Если у ФБР будет достаточно доказательств, конечно. У меня там есть подвязки – один хороший знакомый работает в суде старшим прокурором и кое-чем мне обязан.
В этот момент Пиррс прервался и отвернулся с некоторым смущением на лице и Джанет это сразу заметила. Поколебавшись несколько секунд, она, присев рядом, взяла его за руку и спросила:
– Все в порядке, Гарольд?
Адвокат поднял удивленный взгляд.
– Прости, – сказал он, – видимо, своими действиями я создал у тебя неправильное впечатление, хотя в незавидном положении находишься ты, Джанет. Извини меня.
– Тебе не за что извиняться, Гарольд, – удивилась женщина. – Я даже не знаю, как смогла бы продержаться все это время без тебя. Так что скорее мне нужно попросить у тебя прощение за то, что втянула в такую ситуацию.
– Что ты! – махнул рукой Пиррс. – Это моя работа, тем более если моим клиентом стала ты, то я обязан...
Но вновь адвокат запнулся и с некоторым волнением, подбирая слова, произнес.
– Послушай, Джанет, я должен у тебя кое-что спросить. – Гарольд посмотрел ей в глаза.
– Конечно, спрашивай.
– Ты мне доверяешь?
– Само собой, Гарольд, но почему ты спрашиваешь?
– Мне тяжело это произносить, но... у тебя были контакты с представителями иностранной разведки? Просто скажи "да" или "нет". Даю слово, все останется между нами.
Он увидел, как глаза Джанет вспыхнули и она отвела взгляд в сторону. Стало заметно, как в мимолетную секунду ей захотелось что-то сказать и Джанет слегка приоткрыла рот, но словно некая могучая сила заставила ее замолчать. Глаза женщины заблестели.
Пиррс все понял.
Теперь ему не был нужен прямой ответ, произнесенный вслух. Все стало понятно без слов и внутри у него возникло странное чувство, которого он никогда не испытывал прежде. Весь его опыт и воспитание требовали от него беспристрастности, объективного отношения к своим обязанностям, но здесь дело касалось Джанет, которую он так давно знал и испытывал к ней самые теплые чувства. Возможно, тут крылось нечто большее, но Гарольду, считавшему себя далеко не трусливым человеком, никогда не хватало смелости признаться себе, что его подлинное отношение к Джанет выходило за рамки сугубо дружеского.
Пиррс подбадривающе похлопал по ее руке своей массивной ладонью.
– Все будет хорошо, Джанет, – сказал он и добродушно улыбнулся, как это умел делать только Гарольд. Он с радостью заметил на лице Френсис робкую ответную улыбку – первую за все время с момента ареста.
***
Ново-Огарёво, резиденция Президента России
Встреча была сугубо неофициальной, поэтому никакой прессы просто не могло быть. Руководитель Администрации Первого Лица страны Фёдор Александрович Соловьев был взволнован и напряжен. Даже глава государства не видел его таким последние пару лет. Они встретились в рабочем кабинете за брифинг-приставкой личного стола Квачкова.
– Чай будешь? – спросил Президент, наливая себе ароматный напиток из фарфорового расписного чайника, заблаговременно поставленного обслуживающим персоналом на поднос.
– Благодарю, но лучше кофе.
– Ах да, я забыл, какой ты кофеман, – сказал Квачков и насыпал во вторую чашку пару ложек молотого итальянского кофе. На то чтобы заваривать его по всем правилам ни времени, ни желания не было, хотя привычка Квачкова делать данную процедуру самостоятельно у него никуда не делась еще со студенческих времен. Президент налил в чашку кипяток и передал ее Соловьеву.
– Благодарю, Михаил Алексеевич, – ответил он, принимая двумя руками изящное изделие с изображением российского герба.
Президент сел напротив и, сделав первый глоток, спросил:
– Итак, я слушаю.
Соловьев отпил кофе и, покачав головой, причмокнул:
– Отличный кофе. Но я касательно дела агента, о котором говорил на заседании начальник ГРУ.
– Ты о провале СВР? – уточнил Квачков.
– Да, – подтвердил руководитель Администрации и сделал новый глоток. – Идея провести обмен мне представляется весьма заманчивой.
Квачков пристально взглянул на свою "правую руку", но так, чтобы Соловьев на это не обратил внимание. Последнее сообщение директора ФСБ у него не выходило из головы, а ведь на данный момент никаких новостей относительно источника утечки ему не сообщили, что приводило его в состояние определенного нервного напряжения. В столь важный момент один из окружения Президента фактически сдал главу государства и глазом не моргнул. Значит, подумал Квачков, появились те, кто посчитал его тонущим кораблем, с которого нужно убегать, как последней крысе. Впрочем, тут же решил для себя Президент, кризис содержит в себе и много возможностей. Например, появится совершенно конкретный повод устроить прополку грядок от сорняков. Вопрос был в том, кто конкретно решил пойти на столь подлую по отношению к Первому Лицу государства игру. Но скоро я об этом узнаю, напомнил себе Президент, всматриваясь в черты округлого лица Соловьева.
«Кто же решил меня сдать? Уж не ты ли, Федя?»
– Только не начинай про поднятие рейтинга – сейчас не самое время для подобного риска.
– Верно, – кивком подтвердил Соловьев, – пока не время.
Президент приподнял брови.
– То есть – "пока"?
Руководитель Администрации одним большим глотком допил кофе и отставил чашку в сторону.
– Все упирается в успех или провал ГРУ в Зоне. Если Управление сумеет ликвидировать пси-источник, то позиции Дэмпси могут укрепиться, так что вернуть нашего агента, как это не покажется странным, вполне отвечает и нашим интересам, и Дэмпси.
Заметив на лице Квачкова некоторое недопонимание, Соловьев поспешил пояснить.
– Если мы сумеем добиться обмена, то администрация может выставить собственный провал как победу. У нас содержится достаточное число тех, кого Вашингтон давно пытался вернуть – так почему бы на сей раз ему не ответить взаимностью?
Квачков отрицательно мотнул головой.
– Там не согласятся. Насколько я понимаю, уровень агента слишком высок, чтобы его отпустили даже в обмен на нескольких своих.
– Зато у ГРУ в распоряжении есть доказательства американского участия в тайных операциях в Зоне, чего Конгресс явно не одобрит, если узнает, – сказал Соловьев и с хитрецой на лице добавил: – От нас.
– Не напрямую? – уточнил Президент.
– Безусловно, – закивал Соловьев. – Там, кончено, все поймут, но формально никаких претензий выдвинуть не смогут.
Квачков сосредоточенно нахмурился, пытаясь собрать в одно целое мысли, возникшие под влиянием предложения Соловьева. Вступать в конфронтацию с Вашингтоном ему не хотелось, хотя он отдавал себе отчет в том, что эта самая конфронтация настала давным давно и последний случай с этой сетью пси-излучателей ее кульминация. Кроме того, благодаря агенту удалось вскрыть замысел американцев, а вот это уже был аргумент. Однако препона заключалась совсем в другом.
– И все-таки я не совсем понимаю твоей уверенности в успехе, – с сомнением в голосе произнес Президент и подул на кружку с чаем. Он любил растягивать удовольствие от наслаждения этим напитком. – В предвыборной кутерьме их внимание сосредоточено на ином. Нажми мы на Дэмпси сейчас, и он воспримет такой шаг как игру на стороне своего противника Палмера, а победа последнего все еще далеко неочевидна.
– Совершенно верно, Михаил Алексеевич, – согласился Соловьев и поудобней устроил свое массивное и нескладное тело на стуле. – Вот тут-то мы и объясним им всю выгоду от нашего предложения.
Следующие пятнадцать минут руководитель Администрации Президента расписывал суть основной идеи. За эти четверть часа мнение главы государства из умеренно-скептического трансформировалось в осторожно-оптимистическое.
– Единственно, что может реально помешать, так это провал миссии отряда ГРУ, – подытожил Соловьев. – В таком случае позиции лично Дэмпси серьезно укрепятся и "партия войны" получит возможность начать агрессию против Ирана и финансирование для этого.
Наступило молчание. Квачков задумчиво провел рукой по своему лицу, пытаясь оценить предложение Соловьева. С другой стороны, подумал Президент, если он спасет агента, то заручится дополнительной поддержкой спецслужб – фактически их провал станет шансом предстать в роли эдакого спасителя.
«Они мне будут обязаны»
Однако свои мысли Квачков давно научился скрывать, а его "покер фейсу" сумел бы позавидовать профессиональный картежник. Некоторое время он рассматривал одну из своих элегантных ручек-роллеров, подаренных ему несколько лет назад на одном из приемов в Кремле. Его не покидала мысль о предательстве и принимать поспешное решение он не хотел. Сопоставив все известное, Квачков рассудил, что лучше всего ответить на этот вопрос после того, как он узнает имя утечки информации. Вот тогда и будет смысл давать ответ. В конце концов, где гарантии, что утечка шла не от Соловьева? В таком случае, продолжал рассуждать про себя Квачков, чувствуя на себе выжидательный взгляд руководителя своей Администрации, его могли элементарно провоцировать на ухудшение и без того испорченных отношений с американцами для повышения вероятности использования пси-оружия против него. У Квачкова практически не оставалось сомнений, что после Ирана оно будет использовано не для развязывания войны с Россией, а именно для точечной ликвидации ее Первого Лица. Такой вариант никак не входил в планы Квачкова и теперь все, кто так или иначе могли быть причастны к игре на стороне автоматически зачислялись им в персональный черный список.
– Хорошо, я подумаю над твоим советом, Фёдор.
Соловьев уловил во взгляде своего начальника какую-то подозрительность, хотя это могло быть лишь следствием обыкновенной усталости. С этими мыслями он попрощался с главной государства и в сопровождении сотрудников резиденции отправился к выходу. Он не знал, что негласно за ним и еще десятью чиновниками высокого ранга следили в общей сложности несколько десятков человек. Сам же Квачков посмотрел на часы и, посетовав на поздний час, отправился в свою спальную. Впрочем, заснуть в эту ночь ему удастся только под самое утро.
***
Контроль радиоэфира (закрытая частота)
/дешифровка записи/
«Пегас»: – Здравствуй, Владимир Васильевич.
«Слон»: – И тебе не хворать. Как все прошло?
«Пегас»: – Ты что же, не веришь в мои-то способности?
«Слон»: – Хватит. Я серьезно.
«Пегас»: – Ладно-ладно, разбухтелся... В общем, все сделано. Уверен, наш общий знакомый заглотнул наживку , е два не поперхну вшись , хе-хе.
«Слон»: – Он – профессионал, не забывай об этом.
«Пегас»: – Так и я не пальцем деланный...
«Слон»: – Угу. Не сомневаюсь. Теперь слушай внимательно. Контакты обрубаем и не отсвечива ем . Отложи любые визиты туда на неопределенный срок. Это ясно?
«Пегас»: – Не беспокойся. Ты главное сам не дай маху, а то...
«Слон»: – Оставь при себе свои советы.
«Пегас»: – А я тебе говорю – расслабься. Лучше свали на кого-нибудь из своих замов работенку да денька на три езжай по охот иться . Кстати, один наш общий знакомый лося прикормил в своих угодьях и уже пару дней как з овет .
«Слон» (неразборчиво): – ...с ам разберусь . Д авай.
Ст еногра мма записи произведена оперуполномоченным ДКРО СКР ФСБ
Дорофеевым Ю. Е.
***
Р е т р о с п е к т и в а
4 ноября, 3.04 мск
В недрах Зоны
Заброшенная постройка советского периода таила в себе скрытую угрозу, о которой никто в принципе не мог заранее знать. Когда после команды главного Серегин, будучи проводником, первым влетел внутрь строения с двумя другими оперативниками, ощетинившимися оружием, будто из каждой щели могла исходить угроза, он провалился куда-то под бетонный пол. Точнее, Серегин думал, что под ногами был бетон – на деле все оказалось куда коварней. Гнусная аномалия-имитатор, о существовании которой полковник только слышал да читал в отчетах разведгрупп, перекроила все полуразрушенное помещение, а под ним создало некие странные проходы различной геометрической формы, совмещавшиеся с заброшенными подвалами и коммуникациями, уходившими в неизвестном направлении. Атака хищного леса серьезно подкосила уровень внимания всех в группе, включая и самого Серегина, из-за чего сразу распознать ловушку не удалось, да к тому же все детекторы как один ни писком не обмолвились о наличии новой аномалии. Только когда «бетонные» плиты под ногами на проверку оказались рыхлой биомассой, стало ясно, что положение оперативников намного серьезней, чем представлялось ранее.
Внизу царила полнейшая тьма и только наличие ноктовизора на шлеме позволило Серегину осмотреть место, куда он провалился. Он задрал голову наверх и обнаружил, что до поверхности его отделяло не менее десяти метров, а образованный туннель, через который Серегин и рухнул вниз, перекрывался странной органикообразной пленкой, кое-где в виде огромной паутины соединявшейся между своими разными частями. В образованном туннеле большая часть этих внушительный нитей теперь висела оборванными лохмотьями, из чего Серегин сделал вывод, что именно они и уберегли его от верной смерти или, что хуже, перелома костей, но с сохранением жизненных функций. Вот это намного страшней, чем смерть; погибнуть просто – вот ты был, а вот тебя не стало, зато умирать парализованным посреди мрачной и сырой пещеры несоизмеримо более жутко и мучительно. Удивительно, но лианоподобные слизкие нити быстро срастались вновь, становясь еще толще и, кажется, прочней. Никто точно не знал, зачем имитатор в форме огромной пленочной биомассы подвергал реконструкции заброшенные объекты. Серегину давно приходилось слышать, что таким способом это существо, или кем оно было на самом деле, заманивает в ловушку людей, которые ошибочно думают о постройке как о достаточно прочной конструкции, чтобы в ней переждать Выброс или бурю. Каким-то неведомым образом существо-аномалия запоминало форму наиболее целых строений и как могло восстанавливало их с помощью вещества своего бесформенного тела-колонии. Стоило признать успех такой хитрости и уже не один сталкер попался на эту удочку. Сам же механизм чем-то напоминал некоторых насекомых, которые были похожи на цветы, но как только жертва приближалась к такому "цветку" хищник хватал ее. Естественно, в случае аномалии все было намного сложней и каким-то образом эта странная биомасса умудрялась перестраивать даже прочные неорганические строения и копировать их вид, "запомненный" неизвестно каким образом.
Серегин рассматривал уходившие вперед несколько ответвлений туннелей, но точно не представлял себе, куда они могли вести. В зеленоватом цвете ноктовизора биомасса расползлась на стенах странными узорами, покрывавшими их поверхность.
Откуда-то сверху раздался окрик и Серегин немедленно на него отреагировал.
– Я здесь!
– Мы спустимся к тебе, сталкер! – послышался знакомый голос главного.
– Нельзя! – отозвался Серегин. – Запутаетесь в этой пленке – только ухудшите наше положение.
– Твое предложение? – спросил главный, не став спорить.
– Я постараюсь выдерживать северное направление. Идите туда же – в нескольких десятках метров или больше должны быть еще проходы вниз. Попробую оттуда найти выход.
– Твою же мать! – послышался сдавленный возглас на английском языке. – Ладно, сталкер, сделаем по-твоему!
Сориентировавшись по компасу, полковник определил нужное направление и двинулся туда. Только сейчас он обратил внимание, что весь пол был залит сточными водами приблизительно чуть выше щиколотки. В это время года, да еще в Зоне, дождей всегда предостаточно, поэтому наличие грязной воды здесь не вызвало удивления. Дозиметр показал двукратно превышающий норму уровень фона, но это куда меньше пугало по сравнению с горами какого-то старого хлама, начиная от зараженных полусгнивших костюмов пожарников, сваленных тут в кучу аж с восемьдесят шестого года, и заканчивая канистрами вперемешку с остатками бытовой сантехники, которая порой фонила сотней миллирентген в час. На поверхностях странно пульсировала и медленно шевелилась биомасса, выделяясь своим светлым оттенком через прибор ночного видения. Почему-то на секунду Серегина посетила идея дотронуться до этих нитей, сплетавшихся в причудливые узоры на стенах с облупленной за три десятилетия краской, но он вовремя отдернул протянутую к ним руку.
«Нахрен», – промелькнуло в голове полковника.
Ситуация становилась все более тревожной. Доносившиеся сверху звуки отдавались в голове вместе с собственным учащенным сердцебиением и тяжелым дыханием. Темные коридоры, тянувшиеся в разные стороны, словно являли собой сосредоточение тьмы. В какое-то мгновение эта тьма поглотила все внешние звуки и наступившая гробовая тишина действовала на нервы сильнее рева чудовища из аномального тумана, в который полковник угодил несколько дней назад. Вообще, не прими он стимуляторы по настоятельству главного группы, то давно бы свалился от усталости и лишь благодаря препаратам все еще мог держать концентрацию на нужном уровне. Все его инстинкты обострились и отзывались повышенным вниманием на любой подозрительный шорох. Перекрикивание с главным могло привлечь совсем ненужный интерес, но иного выхода не было – рации здесь работали до неприличия плохо, а потерять проводника американцы не могли.
По прошествии нескольких минут со времени разговора с главным теперь Серегин старался идти как можно тише. Даже если возможные здешние обитатели услышали его, то это не давало повода продолжать шуметь. Полковник старался ставить ногу на носок с последующим переносом массы тела на ступню, причем выносимую ногу он ставил так, чтобы в любой момент ее можно было поднять. Задача усложнялась наличием воды под ногами, из которой полковник старался доставать ноги медленно, без резких движений, чтобы не создавать всплесков и, направляя автомат туда же, куда смотрел, он продолжал неспешно продвигаться вглубь очередного прохода. Пару раз ему пришлось завернуть для выдерживания правильного направления, попутно рассматривая потолки и стены, где не осталось ни одного места, не украшенного жутковатыми узорами. Впечатление усиливали не уходившие из головы полковника воспоминания о том, что ему довелось услышать об этой аномалии-имитаторе, хотя до сих пор она никак себя не проявила с агрессивной стороны. Все детекторы не подавали каких-либо признаков угрозы от нитевидных узорчатых образований, а значит если все это считать ловушкой, то довольно странной, подумал Серегин, переводя автомат из стороны в сторону. Ведь какой смысл впускать внутрь жертв без последующего умерщвления? Ждать, пока те сами обессиленные падут? Но тогда кто за ними приходит?..
Ответить на свой вопрос Серегин не успел из-за возникшего впереди явно рукотворного чернеющего коридора, в который переходил образованный аномалией подземный туннель. Глянув перед собой, полковник заметил, что уровень воды дальше был куда выше – не ниже пояса, из-за того, что коридор были ощутимо ниже туннеля. Инстинктивное желание поискать другой проход ему пришлось в себе подавить после того, как он сверился со своим компасом. Чертыхнувшись про себя, Серегин с некоторой брезгливостью, от которой, казалось, дано избавился, зашел в мутную черную воду. К счастью она не фонила, но от этого легче не становилось, зато воображение рисовало сюрреалистические образы, вызванные страхом, застывшим во внутренностях увесистым куском льда. Серегин знал, что любой, кто говорит, будто ему не страшно в Зоне, заведомо лжет как сивый мерин. Здесь в принципе не может быть не страшно. Вопрос в том, кто кого – ты свой страх одолеешь или он тебя. Вот такая простая дихотомия. Продолжая выискивать через прицел автомата любую подозрительную деталь, полковник подловил себя на том, что все-таки слышал какой-то посторонний звук. Как он ни старался, но шум от вдыхаемого через фильтры воздуха и всплесков воды существенно мешал его расслышать, однако в голове укоренилась твердая уверенность преследовании кем-то, двигавшегося в такт его шагам. Тогда резко и неожиданно развернувшись, полковник направил назад свое оружие. Никого. Чувства обострились до запредельных величин и сейчас он из себя представлял ходячий пеленгатор угроз, нащупывающий их буквально собственной кожей. В спине что-то неприятно закололо и свело мышцы, как будто прикоснулась чья-то холодная рука, но полковник все же продолжил свое движение, сделав намеренно рваным темп ходьбы, с непредсказуемыми остановками и разворотами назад. Скребущее чувство, словно кто-то передвигался синхронно с ним, никуда не пропало; напротив, Серегин практически окончательно убедился в правоте собственного предположения. Страх железной хваткой сдавил все внутри и на какое-то время – с ощущением которого в подземельях происходило нечто совершенно странное – Серегину показалось, будто от жуткого перенапряжения он просто упадет в обморок. И тогда ему в голову пришла идея. Не останавливаясь, полковник нащупал у себя пару небольших железок, используемых для обнаружения аномалий. Достав из подсумка одну из них, он вдруг резко остановился и с размаху запустил ее метров на десять назад. Вещица завершила свой полет громким всплеском и буквально через мгновение где-то между Серегиным и упавшим дальше во тьме предметом что-то резко шевельнулось, вызывав фонтан брызг черной воды.
