Текст книги "Архивраг. Книга четвертая. Максимальные ставки (СИ)"

Автор книги: Константин Стригунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 51 страниц)

Начальнику ГРУ бросилась в глаза реакция некоторых из присутствовавших, особенно секретаря Совбеза Владимира Харламова – тот аж выпрямился на стуле. Бывалый разведчик хорошо умел подмечать язык тела, который, в отличие от языка словесного, практически никогда не лгал. Впрочем, мнение Харламова на счет обсуждаемой проблемы для Остапова не было секретом.

– Предвосхищая возможные радостные выводы о потоке нефтедолларов в российскую казну, хотел бы сразу сделать несколько замечаний. По нашим оценкам рост цен быстро спадет, как только будет завершен первый этап войны, а именно разгром основных сил персов и разрушение их военно-промышленного потенциала с переходом к фазе партизанской войны на территории Ирана. Корпус Стражей Исламской революции вместе с Министерством разведки проработали планы тотальной обороны Республики, включая сценарии поражения в войне. Иранцы прекрасно отдают себе отчет, что в прямом противостоянии им не справится с противником, который в ряде аспектов находится на более высоком технологическом уровне. По мнению специалистов ГРУ, разгром иранских сил произойдет за время от двух до четырех месяцев. В таком же временном диапазоне находятся оценки, полученные ранее по результатам моделирования на сверхмощном военном суперкомпьютере в Национальном центре управления обороной. Основной упор иранского руководства сделан на партизанское движение на территории свыше полутора миллионов квадратных километров. Созданы тайники с оружием, боеприпасами, продовольствием, водой и медикаментами. Судя по масштабности работ, речь идет о территории всей страны. Точное количество этих тайников неизвестно, но, как мы полагаем, оно очень велико. Также существует план по широкомасштабной активизации шиитских агентурно-диверсионных групп на территории целого ряда стран Ближнего Востока, включая Саудовскую Аравию, Бахрейн, Ливан и Палестину.

Однако партизанское движение в Иране и использование им проиранских сил в качестве асимметричного ответа коллективному агрессору никак не повлияет на способность последнего деблокировать Ормузский пролив, следовательно, в скором времени поставки нефти возобновятся, хотя и в меньших объемах. Связанно это с прекращением поставок нефти из самого Ирана. Оценки того, станет ли коалиция наносить удары по его нефтяным вышкам или нет – расходятся. Есть основания считать, что могут и сохранить, если захотят перенаправить нефтяной поток в Европу с целью вытеснить Россию с ее рынка, но есть и сторонники идеи воевать с Ираном без компромиссов и экономическое удушение сюда относится в полной мере.

Долгосрочные последствия такой войны вообще трудно поддаются прогнозированию. Подчеркну: намечающийся кризис – крупнейший со времен Второй Мировой войны, с потенциалом перерасти в конфликт более высокого порядка. Исходя из сказанного, в ГРУ считают крайне важным предпринять весь имеющийся у нас в запасе спектр военных и политико-дипломатических мер по недопущению развязывания конфликта. Это что касается ситуации на Ближнем Востоке...

– Кирилл Петрович, хотелось кое-что бы уточнить, – перебил руководитель Администрации Президента Фёдор Соловьев. Этот низкого роста круглолицый мужчина с зачесанными на бок волосами удивил начальника ГРУ своим баритоном, диссонировавшим с общим видом человека, возглавлявшего одно из важнейших ведомств в стране. – Нарисованная вами картина и впрямь видится крайне тревожной, но что вы конкретно предлагаете? Какой выход из катастрофы видит Управление? На заседаниях Совета безопасности мы неоднократно выслушивали ваши оперативные сводки, но лично у меня не сложилось цельного впечатления относительно того, какой позиции в этом случае придерживается ГРУ.

Заметив легкий кивок головы от министра обороны Юрия Шитова, генерал Остапов тут же ответил:

– До недавнего времени препятствовать такому развитию событий практически не представлялось возможными. Никакие антивоенные компании, в том числе инициированные нами и другими специальными ведомствами, или какие-либо другие меры не помогли. Единственный способ остудить головы на Западе мы видели в снабжении Ирана таким вооружением, которое способно существенно ослабить позиции американских "ястребов". Однако, как вам хорошо известно, даже поставки Ирану систем С-300 и даже С-400 не привели к желаемому результату...

– Одну минуту, Кирилл Петрович, – прервал его Президент, – Владимир Иванович, вы только что прилетели со встречи в ШОС. Каково мнение наших китайских коллег на этот счет? Готовы ли они, как и прежде, вместе с нами блокировать в Совбезе ООН резолюцию, разрешающую начало боевых действий против Ирана?

Министр иностранных дел набрал в грудь воздуха.

– Да, Михаил Алексеевич, наши ранние договоренности остаются в силе, но на реальную обстановку это не окажет никакого влияния. Уверен, если будет принято соответствующее решение – и по моим данным вероятность его велика, как никогда – удар нанесут без чьего-либо согласия и в обход решения Совбеза ООН.

– Значит, иракский сценарий? – прищурившись, уточнил Президент.

– Совершенно верно, – кивнул Колесников.

– И что конкретно предлагают в Пекине?

– В весьма прозрачной форме меня проинформировали о позиции председателя КНР и верхушки Народно-освободительной армии Китая, которые однозначно склоняются к необходимости любым способом препятствовать войне против Ирана. В Пекине прекрасно понимают, чем грозит дестабилизация в регионе. В последние годы ситуация в их западных территориях, включая Сыньцзян-Уйгурский автономный район, оставляет желать лучшего. И это мягко говоря. Уйгурский сепаратизм и теракты давно стали обыденностью и в Поднебесной опасаются, что падение Ирана приведет к его распаду и чудовищной разрушительной волне, которая захлестнет Афганистан и пуштунские земли в Пакистане. С другой стороны война способна разорвать Шелковый путь и для Пекина это станет крайне болезненным ударом в плане геополитических и экономических амбиций, не говоря уже об имиджевых потерях. Председатель Ван Айпин слишком много вложил в этот проект, чтобы потерпеть поражение в ходе его реализации. Кроме того, иранская нефть занимает четвертое место по объему импортируемой нефти в Китай и истощение этого источника нанесет удар по нему. В условиях, когда скорость структурных изменений внутри китайской экономики и так не успевает создать условия переориентации на внутреннего потребителя для ухода от экспортно-ориентированной модели, нехватка нефти может оказать серьезный негативный эффект и снизить валовой внутренний продукт до пяти процентов и даже ниже, что для Пекина неприемлемо. С учетом перекоса в их региональном развитии экономический кризис способен спровоцировать социальные протесты и вылиться в крупнейший внутриполитический кризис со времен событий на площади Тяньаньмэнь восемьдесят девятого года. В Вашингтоне об этом знают и сознательно идут на обострение, несмотря на все тесные торгово-экономические связи между двумя странами.

Квачков повертел ручкой в руках.

– Каковы позиции Вана на текущий момент? Насколько изменилось влияние его оппозиции в Политбюро со времен нашего последнего разговора?

Министр иностранных дел неопределенно покачал головой.

– Насколько можно судить, его статусу в ближайшей перспективе ничто не угрожает. Все может измениться в следующем году на Всекитайском съезде народных представителей, если война в Иране станет неизбежной. Как мы и предполагали, Ван готов стать в жесткую конфронтацию с Западом, поскольку понимает, чем чреваты его игры на Ближнем Востоке, но очень рассчитывает, я бы сказал, в дипломатичной форме требует от нас более определенной позиции в данном вопросе. Там, как и у нас, понимают формальность голосования в Совбезе ООН и хотят от России большей ясности в нашей позиции. Речь идет об участии в конфликте.

– Хитры китайцы, – усмехнулся Секретарь Владимир Харламов, – надо понимать, напрямую помогать иранцам они не станут, но хотят, чтобы вместо них это сделали мы.

– Трудно их обвинять, – возразил Колесников, – в конце концов, в этом и состоит искусство дипломатии, когда ты достигаешь нужного тебе результата желательно чужими руками с минимальными издержками для себя.

– Тогда что они предлагают? – вмешался доселе молча сидевший председатель Совета Федерации Дмитрий Ключевский и вытер свой красный нос платком. В ноябре он чаще всего простывал.

– Предлагают поставить вооружение, обещают продолжать вести против США и их сателлитов агрессивную дипломатию, угрожают торговой войной, хотя пока напрямую втягиваться не собираются. Здесь они себе верны. Их расчет на совместный эффект от скоординированных действий с Москвой. В любом случае нашу пассивную позицию нейтралитета они сочтут откровенно недружественным шагом. Последствия этого я не берусь оценивать. Во всяком случае, пока.

– Коллеги, уважаемый Михаил Алексеевич, – слово взял премьер-министр Зарубин и поднял руку в останавливающем жесте, – вдумайтесь, что предлагает Пекин. Фактически от нас требуют едва ли не принять участие в войне на стороне Ирана, зная маловероятность успеха в подобном предприятии. Толку от поставок оружия персам, если у них нет специалистов в необходимом количестве, равно как и времени на подготовку новых? Да послушайте, они нас подталкивают к корейскому варианту, только с одним существенным отличием: Иран от России отделен Кавказом и Каспийским морем. Любое втягивание нас в войну такого масштаба – катастрофично!

– Уважаемый Вячеслав Сергеевич, – сидевший молча министр обороны Шитов непосредственно обратился к премьеру и парировал со свойственной ему прямотой, – вопрос не в том, участвовать нам или нет, а как не допустить войну и что делать, если война окажется неизбежной. Мы должны быть готовы ко всему.

На морщинистом лице Зарубина появилось что-то недоброе во взгляде.

– Да любой сценарий для нас неприемлем, – неестественно спокойным, ледяным голосом произнес второй человек в иерархии российской власти. Те, кто с ним был знаком, знали, что это означало сильнейшее раздражение. – Мы должны лишь оказать поддержку Ирану вооружением и военной техникой. Танки, самолеты, автоматы – пожалуйста. Во всех остальных случаях – как бог даст.

Внимательно наблюдая за реакцией Зарубина, Остапов сразу уловил настрой в верхних эшелонах власти. Внутренней агентуры у ГРУ не было, но кое-какой информацией о настроениях на политическом Олимпе ее начальник все же обладал, да и свои мозги он тренировал не по методике ЕГЭ, а так как надо. По всем признакам Зарубин не был заинтересован в усиленной помощи Ирану и отгонял любые предложения по любым действиям, даже направленным на срыв военной компании, считая их неприемлемым втягиванием в далекую от нас проблему. Впрочем, недавно опубликованные данные по оффшорам непрозрачно намекали на серьезные средства у него за рубежом. Это всяким недалеким журналистам можно на уши вешать пургу о провокациях и вбросах. Остапов же все прекрасно понимал. Слив информации по оффшорам, с данными о том, кто, где и сколько был ясным сигналом. Естественно, для тех, кто умел читать между строк. Смысл прост, как пять копеек: не вмешивайтесь в дела вокруг Ирана или мы вас возьмем за причинное место. И сдавим. Очень сильно. Судя по рьяности Зарубина, отметил про себя Остапов, его поймали давно и капитально.

Тем временем Шитов побагровел.

– Мы сотню раз уже обсуждали идею невмешательства и всякий раз приходили к одному и тому же выводу: бездействие смерти подобно. Оставить Иран один на один с коллективным врагом недопустимо. Одними военным поставками здесь не поможешь!

– Коллеги, – вмешался Квачков, выступив в роли рефери, – давайте оставим эмоции в стороне. Как вы догадываетесь, главный военный разведчик был приглашен не только для доклада о военно-политической обстановке в обсуждаемом регионе. Есть и еще кое-что. Прошу, Кирилл Петрович, продолжайте.

– Спасибо, – кивнул Остапов, на которого перепалка произвела далеко не лучшее впечатление. – Уважаемые коллеги, на фоне предвоенного периода в регионе Большого Ближнего Востока на второй план ушли события, связанные с Чернобыльской аномальной Зоной и, как полагают у нас в Управлении, это может стать непростительной ошибкой.

Дальнейшие десять минут генерал рассказывал о проекте "Черный орел" – без указания деталей – и операции наемников в Зоне. За все время, к удивлению Остапова, его никто не перебил, а сказанное им непосвященным доселе в ситуацию членам Совбеза впитывалось с нарастающей тревогой. Никто не проронил ни единого слова, пока самый высокопоставленный грушник четко и без всего лишнего докладывал о результатах работы за последнее время. Не обошел он стороной и подземный исследовательский комплекс, и операцию по спасению двух выживших сотрудников, один из которых, к великому сожалению, погиб до того, как его нашел разведывательно-поисковый отряд (о способе доставки спецподразделения в Зону с использованием технологии "Сапсан" Остапов умолчал – информация предназначалась исключительно для очень узкого круга посвященных). Наконец, он подошел к Альфа-источнику, который условно называл "пси-объект". Доклад об источнике пси-излучения и переходе его в активную фазу с риском для безопасности высшего политического руководства и России заставил всех затаить дыхание – настолько невероятным казались добытые ГРУ сведения. Даже Президент услышал новое из доклада. Однако кое-что важное генерал оставил на потом, не став выкладывать все сразу.

– ...на основании сказанного, – подытожил Остапов, почувствовав проступившую на лбу испарину, – нашими аналитиками делается заключение о необходимости ликвидировать пси-объект любым способом, который будет сочтен необходимым. На этом все. Благодарю за внимание, доклад окончен.

Настало гробовое молчание. Было слышно лишь как кто-то из присутствующих сглотнул подступивший к горлу комок. Президент откинулся на спинку стула и сделал глубокий вдох. Он уставился куда-то на стол, а его глаза взволнованно забегали. Невидимое давление нарастало едва ли не по экспоненте и сейчас Квачков его ощущал все более отчетливо. Первым, кто смог выдавить из себя вертевшийся на языке вопрос, был секретарь Харламов.

– И... сколько у нас есть времени? – сглотнул он.

– Не больше двух суток, – ответил начальник ГРУ и платком вытер пот со лба. – Точно сказать невозможно, но это все, чем мы располагаем.

– Как вы собираетесь уничтожить подобный объект на глубине – сколько вы сказали? – триста метров? – заёрзал премьер Зарубин. Его голос ели заметно дрожал. Казалось, ранее идеально сидевший на нем костюм от Brioni стал великоват, а сам глава правительства словно скукожился и усох.

– Триста сорок, – поправил генерал. – Ошибка плюс-минус пять метров. Есть только один способ ликвидации – портативный тактический ядерный заряд малой мощности.

– Что?! – едва ли не одновременно вскрикнула половина состава Совбеза.

– Иного способа нет, – решительно констатировал Остапов, как бы с вызовом подняв подбородок.

Послышался нервный смешок от сидевшей молча Председателя Государственной Думы Лидии Шамиловой.

– Это неслыханно! – она развела руки в сторону. Ее безупречный макияж даже в такие моменты подчеркивал эффектность женщины, который, впрочем, никогда не выходил за рамки приличия. – Да вы понимаете, о чем говорите?! Вы хотите сбросить на Зону атомную бомбу?! И это ваш план?!

Ожидая подобной реакции, вмешался министр обороны Шитов. Своим массивным лицом он развернулся в сторону Шамиловой и на нее пал его чугунный взгляд.

– При всем уважении, Лидия Михайловна, но речь идет не об атомной бомбардировке, а об использовании небольшого устройства мощностью в одну килотонну в тротиловом эквиваленте. Этот заряд должен быть доставлен наземным путем к самому пси-объекту и там взорван. Только в этом случае есть шанс на успех.

В разговор вступил Харламов и с нажимом произнес:

– Хочу поддержать Лидию Михайловну. Любое использование такого оружия, пусть и ограниченной мощности, способно привести к росту Зоны и к политическим последствиям, о которых можно только догадываться!

– Полностью согласен, – вклинился Зарубин, нервно бросая взгляд на, казалось, невозмутимого Квачкова. Однако Президент, скрестив руки на груди, всем видом давал понять, что он временно самоустранился до того момента, пока не будет высказана точка зрения каждого из присутствовавших. Не найдя поддержки у Первого Лица, премьер с еще большим рвением бросился в словесную атаку.

– Да как до такого вообще можно было додуматься?! Ядерный взрыв посреди Зоны! Даже если представить выполнимость вашего предложения, то вы всерьез рассчитываете скрыть последствия подземного ядерного взрыва?!

Зарубин всем видом показывал свой скептицизм, исходивший от него как жар от печки. Теперь Остапов окончательно вычислил костяк противников операции.

– Хочу заметить: выхода у нас нет, – твердо возразил генерал. – Отказаться от операции мы не можем – иначе объект выйдет на такую стадию развития, когда мы вообще не будем знать, что с ним делать. Достигнув максимума активности, он окажется способен проводить пси-атаки на сотни километров.

– Откуда вам это известно? – с подозрением повел бровью Харламов. – Исходя из того, о чем вы тут говорили, ваши эксперты и сами толком ничего не знают. Зона уже десять лет как существует – и ничего, справляемся. Более того, помнится военное министерство уже докладывало о наличии корреляции между повышенной военной активностью в Зоне и ростом ее Периметра. Тогда каковы шансы, что взрыв ядерного заряда не приведет к катастрофическому расширению Зоны и не отхватит еще кусок территории России? Если американцы решили сунуться к этому, как вы утверждаете, смертельно опасному источнику, то пусть он станет их головной болью. В конце концов, если они хотят взять его под контроль, то мы сможем им засыпать вход в этот ваш сверхразлом. Здесь не понадобится ядерный заряд, достаточно просто обвалить пещеру – и они там будут замурованы.

Шитов и Остапов переглянулись. Настало время достать туз из рукава, о чем два генерала договорились на предварительной встрече за несколько часов до оперативного совещания в Кремле. Они прекрасно знали о мощном противодействии со стороны ряда высокопоставленных чиновников из первого эшелона, а потому решили более тщательно продумать тактику своих шагов. Получив от Шитова согласие легким кивком головы, Остапов взял слово.

– Мы тоже обдумывали подобную возможность, – начальник ГРУ тщательно подбирал слова, – но пришли к однозначному выводу: оставить пси-объект нашему вероятному противнику неприемлемо с любой точки зрения. Во-первых, как я уже сказал, мы не знаем, чем все может обернуться. Если американские оперативники потерпят крах и объект войдет в активную фазу, то, по результатам исследований наших экспертов, пси-излучение вполне способно достать до Подмосковья. И эта угроза куда более высокого порядка, чем политические последствия от использования ядерного заряда. Во-вторых, существует проблема установления нашей причастности. Да, станции по всему миру сумеют обнаружить, локализовать, а затем идентифицировать сейсмоактивность именно как взрывную. Как утверждают специалисты, по соотношению различных амплитуд объемных сейсмоволн и анализу их спектра, в принципе, можно определить, был ли то подземный взрыв или простое землетрясение, но все методы не обладают абсолютной точностью, хотя и она достаточно высока. Но главное не в этом. Даже если специалисты по всему миру установят факт некого мощного взрыва с какой-либо приемлемой степенью точности, нужно еще доказать, что взрыв был именно ядерный, а не связан с чрезвычайно мощной аномалией в Зоне. Для установления подлинной причины взрыва требуется точно локализовать его место под землей, затем отправить туда группу специалистов, которая соберет образцы грунта и сумеет их доставить за Периметр в лабораторию для анализа. Наконец, нужно доказать, что образцы были взяты именно из Зоны. Как человек, занимающийся ее проблей уже не первый год, я могу вас со всей ответственностью заверить, что изъять образцы грунта в столь экстремальных условиях невозможно. Так что, как нетрудно заметить, при более детальном рассмотрении нашего плана, он становится не таким абсурдным, каким мог показаться на первый взгляд.

Генерал Остапов сделал паузу и обвел взглядом присутствующих. Главные оппоненты все еще продолжали скептически хмыкать, тем самым выражая свое сомнение в предложенном плане, однако открытых выступлений против него никто не высказывал. Оставался финальный аргумент, которым следовало сокрушить любые возражения.

– Наконец, главное. Как вы думаете, для чего американцы собираются использовать пси-объект, если сумеют его взять под контроль устройствами-резонаторами?

Настала короткая пауза, прерванная вскриком в зале:

– В качестве дальнобойного пси-оружия! – предположил министр внутренних дел Леонид Вассоевич, на широком лице которого отразилась смутная догадка.

– Верно, – подтвердил Остапов, – но с одним существенным дополнением. Перенести источник они не смогут, зато взяв под контроль, сумеют направить его пси-излучение туда, куда им нужно.

– Из Зоны? – удивился Харламов. – Но в чем здесь опасность для нас, если этот ваш пси-объект нереально вытащить оттуда? Раз они смогут им управлять, значит, следуя из ваших слов, он не перейдет в эту активную фазу, а его мощность будет ограничена и до нас его пси-лучи просто не достанут.

Остапов отрицательно покачал головой и, надев очки, нашел в разложенных перед собой документах нужный лист. Глянув в него, генерал пояснил.

– Все именно так, но есть одна проблема. У нас есть серьезные сомнения на счет способности долго сдерживать пси-источник в пассивном состоянии с помощью приборов, о которых я говорил, хотя раз американцы решились на эту авантюру, видимо, они думают иначе. Однако по данным с цифровых носителей наемников, в определенный момент, перед самым переходом в активную фазу, пси-объект начнет увеличивать свою мощность по довольно сложному математическому закону. Именно этим пограничным состоянием американцы хотят управлять – не дать объекту выйти из под контроля, но и одновременно препятствовать его дезактивации. В ГРУ убеждены, что контролировать пси-источник таким способом невозможно и его практически неизбежный переход в активную фазу приведет к непредсказуемым последствиям. Но если американцам удастся сдерживать источник под контролем достаточно долго, тогда и в этом случае ситуация для нас не становится лучше. Наши специалисты сумели определить математический закон увеличения мощности объекта и показали, что с приближением активной фазы в любом случае мощность излучения возрастет настолько, что пси-источник сможет бить в выделенном направлении на расстояние в двести километров со смертельной экспозиционной дозой за ноль целых...

Генерал взглянул на лист перед собой.

– ...ноль целых и тридцать шесть сотых секунды. – Он поднял глаза. – Подчеркну: смертельной дозы. Но дальнейшее распространение пси-волн не заканчивается, а в безвоздушном пространстве оно крайне незначительно ослабевает. Как вы думаете, куда его направят дальше?

– На спутник! – с озарением догадался Директор Службы внешней разведки Евгений Фадеев. У него был вид первооткрывателя.

– Совершенно верно, Евгений Федорович. В прошлом месяце Пентагон полностью завершил вывод на орбиту новейшей военной космической системы ретрансляции данных с разведывательных спутников. У нас есть все основания считать, что на них возможно установить ретрансляторы пси-излучения. Подобные технологии уже существуют и мы об этом знаем.

Подробно в эту тему Остапов не стал углубляться, понимая, что уже и так слишком много сказал. Ничего не поделать, специфика работы как раз и заключалась в параноидальном желании не раскрывать своих секретов, даже если присутствовавшие имели высокий уровень допуска. Впрочем, даже такой уровень означал допуск не ко всей информации, а только к конкретной. Генерал Остапов продолжил.

– Количество спутников и конфигурации их орбит делают возможным ретрансляцию пси-излучения практически в любу точку планеты. По-сути, речь идет об оружии массового поражения невиданной мощности, основанном на совершенно новом физическом принципе. Ничего подобного никогда не делалось. Фактически единовременно можно ликвидировать военно-политическое руководство целой страны или даже коалиции стран, полностью дезорганизовать их оборону и достигнуть абсолютного военного и геополитического превосходства. Подчеркну: абсолютного. И самое скверное в том, что мы не в состоянии найти адекватный симметричный ответ, а значит, должны и обязаны действовать асимметрично. Любой удар по американским спутникам-ретрансляторам пси-волн автоматически означает начало полномасштабной и неограниченной войны на тотальное уничтожение с применением всех видов оружия, включая ядерное. Подчеркну: на кону стоят максимальные ставки и реакция будет предельно жесткой.

Все, кроме министра Шитова, испытали ощущение, близкое к состоянию шока. Не того, которое человек часто приписывает своим эмоциям, а настоящего, пробирающего до самых костей и чем дальше все слушали генерала ГРУ, тем больший страх их одолевал.

– Мы полагаем, что первыми, на ком протестируют новейшее оружие, станет руководство Ирана. По нашим сведениям, саудиты и израильтяне не пойдут на прямую агрессию против персов, если не будут уверены в уничтожении руководства их страны. Коллеги, то, о чем я сейчас скажу ранее не выходило за пределы комплекса зданий на Хорошевском шоссе. Нам не было известно, как именно агрессор предполагает ликвидировать иранское руководство – ни место, ни время, ни способ. Мы понимали, что без этого американцам невозможно начать полномасштабную войну – после Ирака и незаконченной эпопеи в Афганистане среди их истеблишмента царит единогласие касательно прямого использования вооруженных сил за пределами США. Максимум – ограничено, и в качестве инструкторов. Теперь же, когда нам стали известны планы американского руководства на счет пси-объекта, весь пазл собрался воедино. Последняя, критически важная и недостающая деталь оказалась у нас в руках. Значит, сумев помешать американцам взять под контроль пси-источник колоссальной мощности, мы сумеем решить сразу несколько задач – ликвидировать прямую угрозу во многом неизвестного характера, так как никто точно не знает, во что превратится пси-объект после перехода в активную фазу, и одновременно попытаться остановить войну с Ираном. Этим мы сумеем прервать хаотизацию Евразии, сохраним стратегическое сотрудничество с Китаем и спасем нашего союзника в лице персов. Также, в случае успеха, предлагаю организовать полномасштабную пропагандистскую компанию по формированию у мировой общественности впечатления, что именно благодаря политико-дипломатическим шагам России и ее высшего руководства удалось избежать новой войны. Эту задачу могло бы на себя взять Министерство иностранных дел.

По виду главы внешнеполитического ведомства можно было заметить, как он просчитывает всю ситуацию в мозгах, внимательно рассматривая конструкцию из своих десяти пальцев. Колесников задумчиво почесал подбородок и произнес:

– Если все обстоит именно так, как вы говорите, товарищ генерал, то в подобной акции действительное есть смысл.

Сидевший в некотором оцепенении Михаил Квачков взглянул на Директора ФСБ.

– Каково ваше мнение, Анатолий Константинович? Этот полковник... Серегин. Так кажется?

– Да, – подтвердил Макашов.

– Он действительно способен вывести американцев к сверхразлому?

– Мы с нашими коллегами из ГРУ пришли к одной и той же оценке Серегина. Его опыт действительно позволяет проводить рейды даже в Северных территориях Зоны. Хотя риск огромен.

– Ну а что на счет самой операции американцев? Насколько нам известно, в Штатах был инцидент... "Черная Среда". Конгресс ведь запретил на законодательном уровне исследовать аномальные предметы в военных интересах без контроля с его стороны вне зависимости от того, где бы не находились лаборатории по их исследованию. Верно, Евгений Федорович?

Его взгляд застыл на Директоре СВР. Умное и интеллигентное лицо шефа внешней разведки России было сосредоточенным.

– Все обстоит именно так, как вы сказали, Михаил Алексеевич, – Фадеев сложил руки перед собой. – После долгих консультаций, подковерных переговоров и соглашений демократы и республиканцы договорились увязать два ключевых законопроекта: Конгресс выделяет деньги на военную операцию против Ирана, но при условии, если администрация выполнит уговор и не станет заниматься исследованиями аномалий без его ведома и контроля. Вероятно, в Белом доме решили пойти на огромный риск, что с учетом сказанного Кириллом Петровичем, смотрится более чем оправданным и логичным.

– А если об этом узнают? – уточнил председатель Сената Ключевский, напрягшись подобно гитарной струне.

– Тогда разразится чудовищный скандал и решение президента Демпси об участии в военной компании против Ирана заблокируют. Он, естественно, наложит на решение вето, но, вероятней всего, в Сенате наберут больше двух третей голосов и смогут его преодолеть. Полагаю, вероятность этого почти сто процентов. Тогда на войну элементарно не выделят денег и весь план развалится, а такое Дэмпси не простит та часть истеблишмента, которая привела его в Овальный кабинет. Узнай сейчас об этом СМИ, и на предстоящих выборах действующий президент может уступить своему противнику демократу Тому Палмеру, а заодно распишется в крахе едва ли не всей внешней политики собственной администрации.

– Благодарю вас за оценку, – Квачков чуть повернулся и адресовал следующий вопрос министру иностранных дел. – Владимир Иванович, вы говорили с нашим послом в США. Каково его мнение?

С некоторой заминкой, Колесников дал ответ

– Да, Михаил Алексеевич, перед моим отлетом на встречу ШОС у нас с послом по закрытому каналу состоялся весьма обстоятельный разговор на этот счет. В целом, его оценка совпадает с тем, о чем говорил Евгений Федорович. Теперь же, с учетом данных ГРУ, можно заключить о наличии в наших руках мощного инструмента влияния на Вашингтон. Если будет обнародована информация об активности наемников, то ее подлинность даже не придется доказывать – этого с головой хватит для создания такого кризиса в политической системе США, что по сравнению с ним дело Иран-контрас или Уотергейт покажется мелкой неприятностью. Им сейчас явно не до того.

– Есть еще один момент, – отметил Фадеев и тяжело вздохнул. – На основании поступившей оперативной информации мы считаем, что агент, благодаря которому были получены данные об устройствах-резонаторах, раскрыт. Пока в СМИ ничего не сообщили, но это дело самого ближайшего времени. В ФБР у журналистов есть свои источники.