Текст книги "Мир Приключений 1990 г."

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Анатолий Безуглов,Глеб Голубев,Сергей Другаль,Ростислав Самбук,Мадлен Л'Энгль,Валерий Михайловский,Марк Азов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 52 страниц)

Глава X
АБСОЛЮТНЫЙ НУЛЬ

Сначала она ощутила холод. Потом звук. Она услышала голоса, прорывавшиеся к ней через ледяную мглу. Медленно ледяные звуки очищались, прояснялись, и она узнала голоса Кэльвина и отца. Чарльз Уоллес ничего не говорил. Она попробовала открыть глаза, но веки были тяжелыми. Она хотела встать, но не смогла даже шевельнуть пальцем. Тогда Мэг яростно стала дрыгать ногами и руками, но они оставались неподвижными.

Из ледяной мглы заговорил Кэльвин:

– Как медленно у нее бьется сердце…

– Главное, бьется. Значит, она живая. – Это сказал папа.

– Уж очень слабо.

– Сначала вообще не билось. Я думал, она умерла.

– Да…

– А потом забилось редко-редко. Сейчас уже посильнее. Нам остается только ждать.

Слова отца падали в уши ледышками.

– Вы правы, сэр. – Это говорил Кэльвин.

Ей хотелось крикнуть им: “Я здесь, я жива! Только я окаменела!” Но она не могла произнести ни слова, не могла даже шелохнуться.

Снова заговорил Кэльвин:

– А все-таки вы вырвали ее у Самого. Вы нас обоих спасли. Мы больше бы не выдержали. Я вообще удивляюсь, почему мы столько продержались, сэр? Ведь Сам намного сильнее. Как это нам удалось?

– Просто Сам не привык к сопротивлению. Поэтому он не справился и со мной. Ведь в течение многих сотен лет ни один мозг не пытался сопротивляться Самому. Но если бы не вы, не знаю, продержался бы я еще или нет. Я уже был на грани сдачи…

– Не может быть, сэр!

– Честное слово. Мне уже хотелось только одного – отдохнуть. Я уже почти совсем решил, что сопротивление бессмысленно, что Сам все-таки прав и все, во что я верил, – бред. Но тут в мою тюрьму влетела Мэг и одним махом вернула надежду.

– Сэр, но зачем вы вообще отправились на Камазот? Из-за чего?

– На Камазоте я оказался случайно. Я ведь даже не собирался покидать пределов Солнечной системы. Я отправлялся на Марс. Но тессеракт оказался намного сложнее, чем мы предполагали.

– А почему, сэр. Сам прежде всего захватил Чарльза Уоллеса, а не меня и Мэг?

– Из того, что вы мне рассказали, я понял, что Чарльз добровольно решил слиться с Самим, а потом вернуться. Он переоценил свои силы. Послушай, по-моему, у нее сердце забилось чаще!

Его последние слова прозвучали ближе и показались теплее. Но почему разговаривают только папа и Кэльвин? Где Чарльз Уоллес?

Наступила тишина. Тягучая тишина. Потом снова заговорил Кэльвин:

– Неужели ничего нельзя сделать? Может, поискать подмогу? Нельзя же сидеть сложа руки и ждать?

– Ее нельзя оставить. Надо держаться всем вместе. А потом, нам нечего бояться ожидания.

– Вы считаете, сэр, мы промедлили там, на Камазоте? Мы ведь, наоборот, слишком быстро действовали. Вот Чарльз Уоллес и попался!

– Может быть, ты прав. Я не уверен, ведь я так мало знаю. Но одно могу сказать: время на Камазоте совсем другое. Наше время движется в одном направлении по оси, только вперед. Время на Камазоте движется по замкнутому кругу, повторяется постоянно одно и то же. Поэтому я не знаю, сколько я сидел в колонне – минуту или сто лет. – Он замолчал. – Кажется, пульс становится нормальным.

Мэг не почувствовала, как папа щупает ей пульс. Тело оставалось каменным, начала работать голова. Снова заговорил Кэльвин:

– А как же ваш эксперимент, сэр? Вы ставили его один?

– Что ты! В работе участвовало шесть ученых и еще ряд людей. Не мы одни пробовали решить эту задачу, поэтому мы засекретили практическую сторону эксперимента.

– Но вы один попали на Камазот? Или были предварительные опыты с кем-то?

– Нет. Не было особого смысла посылать собак или обезьян. Ведь мы даже не знали, что происходит с телом – перемещаемся мы в пространстве и времени или наступает полный распад материи? Эксперименты со временем и пространством – опасная штука.

– Но почему именно вам досталось лететь первым?

– Я не был первым. Мы тянули спички, я оказался вторым.

– А что было с первым?

– Смотри-ка, у нее дрогнули веки! Нет, показалось… Просто тень упала.

“Это я мигнула, – пыталась крикнуть Мэг. – Я вас слышу! Помогите! Сделайте что-нибудь!”

Снова заговорил папа. У него был такой тихий, ровный голос:

– Мы тянули спички. Я был вторым. Хэнк ушел первым. Это мы видели собственными глазами. Стоял перед нами и вдруг исчез. Договорились ждать известий или возвращения год. Год прошел. От него так ничего и не было.

Голос Кэльвина даже охрип от волнения:

– Да, очень жутко, сэр!

Мэг услышала, как отец вздохнул:

– Дальше наступила моя очередь. Я отправился. И вот я здесь. Умудренный и низвергнутый. Думаю, меня не было на Земле года два. Но если вы можете передвигаться во времени, у меня есть надежда вернуться в наше время. Я могу доложить об одном важном открытии – ведь они ничего не знают.

– О чем вы, сэр?

– О том, что человечество – это дети, играющие с динамитом. В нашем научном рвении мы вторглись в эту область раньше, чем…

В отчаянии Мэг издала звук. Очень тихий, но отчетливый. Мистер Мюррей замер:

– Тсс! Слышал?!

Мэг еще раз прохрипела что-то и с трудом открыла глаза. Веки были тяжелыми, как из мрамора. Над ней склонились Кэльвин и папа. Не было только Чарльза Уоллеса. Где же он?

Она лежала на ровном полу, поросшем какой-то ржавой, неровной травой.

– Мэг, – заговорил папа. – Как ты?

Каменный язык с трудом шевельнулся, и она прохрипела:

– Я не могу двинуться.

– А ты постарайся, – попросил Кэльвин. – Тебе сейчас станет легче, Мэг. Ты только не волнуйся.

Он стоял над ней на четвереньках и смотрел на нее с тревогой. Она поняла, что очки не потеряны, потому что отчетливо видела его лицо, веснушки и черные стрелки ресниц над синими глазами.

По другую сторону на коленях стоял папа. За очками миссис Кто его глаза расплывались. Он взял ее руку и начал растирать.

– Ты чувствуешь прикосновение? – спросил он спокойно, будто ничего особенного с парализованной Мэг не случилось.

И его голос успокоил девочку. Она заметила на лбу папы пот и почувствовала дуновение прохладного ветерка. “Интересно, здесь тепло или холодно?” – подумала она.

– Ты чувствуешь прикосновение? – переспросил отец. Она чувствовала, но не могла кивнуть в ответ.

– Где Чарльз Уоллес? – спросила она с трудом. Язык, губы, щеки онемели, как обычно бывает, когда зубной врач вводит новокаин. И тут она ощутила, что вся заледенела. – Я замерзла, – тихо сказала она. – На Камазоте было теплее.

Она немного повернула голову и огляделась. Вокруг все было ржавым и серым. Поляну, на которой она лежала, окружали деревья такого же цвета, как трава. Росли какие-то цветы, унылые и бесцветные.

Вопреки бесцветности и пронзительному холоду, в воздухе носился приятный аромат, едва уловимый при легком дуновении ветра. У папы и Кэльвина были закатаны рукава, и они не дрожали от холода. Только она, закутанная во все их одежки, заледенела.

– Почему мне так холодно? – спросила она. – И где Чарльз Уоллес? Где мы?

Они ответили не сразу. Отец испытующе посмотрел на Мэг.

– Я не могу тебе ничего сказать, Мэг. Просто я плохо тессирую. Вот и сделал что-то не так. Мы не на Камазоте, но где, не знаю. А замерзла ты, когда мы пересекали Область Мрака. Я вообще думал, ты не выживешь.

– Это темная планета? – спросила она погромче (начинал отходить язык).

– Не думаю, – отозвался отец. – Но я так мало знаю, что не могу быть уверенным.

– Не надо было тогда тессировать, – пробурчала Мэг. Раньше она не позволяла себе никогда так отвечать папе. Казалось, вместо нее говорил кто-то другой.

Кэльвин укоризненно покачал головой:

– Нам больше ничего не оставалось. Зато мы унесли ноги с Камазота.

– Но как вы смели бросить Чарльза Уоллеса? – сердито спросила Мэг.

– Мы его не бросили, – ответил отец. – Не забывай, человеческий мозг – вещь хрупкая. Он легко погибает.

– Понимаешь, Мэг… – Кэльвин приблизил к ней взволнованное, измученное лицо. – Если бы твой отец захватил с собой и Чарльза, когда тессировал, то Чарльз мог бы умереть. А времени на размышления не было.

– Почему?

– Нас уже захватил Сам. Мы с тобой совсем было сдались, а папа был почти без сил и не мог с ним сражаться. Его бы тоже скоро затянуло.

– Это ведь ты крикнул ему: “Тессируйте, сэр!” – сердито сказала Мэг.

– Перестань, – строго прервал ее отец. – Лучше попробуй двигаться.

Все недостатки Мэг взорвались в ней одновременно:

– Нет! Сейчас же верните меня на Камазот! К Чарльзу Уоллесу! Вы обязаны мне помочь!

Ее охватило отчаяние и разочарование, такое сильное, словно она проходила Область Мрака. Она так ругалась и грубила, что сама не понимала, как это она осмеливается себя так вести с долгожданным отцом. Если бы у нее внутри где-то не замерзли слезы, она бы разрыдалась.

Она нашла папу, а он ничего не смог сделать. Все стало только хуже. Если уж папа ничего не смог сделать, то они вообще все плохо кончат. Надеяться не на что.

– Ты даже не знаешь, куда мы попали! – закричала она отцу. – Не знаешь, где Земля. Из-за тебя мы никогда не встретимся с мамой и близнецами! Затеряться в космосе! Что ты вообще себе думаешь!

– Дочка, – ответил папа. – Я не миссис Кто, Что или Которая. Кэльвин мне о них рассказал. Я самый обычный смертный человек. Но Кэльвин прав. Ведь нас послали сюда с определенной целью.

– А Область Мрака! – причитала Мэг. – Ты меня там чуть не бросил!!!

– Но тебя же трудно тессировать, – напомнил Кэльвин. – Вспомни, ты переносила тессирование хуже нас с Чарли.

– Тогда не трогали бы меня вообще, – объявила Мэг. – Если не умеете, зачем вообще было браться?

Отец и Кэльвин молчали. Папа не переставал массировать Мэг. Вместе с жизнью в руки пришла отчаянная боль.

– Мне больно!

– Это возвращается чувствительность, – тихо объяснил папа. – Тебе придется потерпеть, Мэг.

Боль поползла вверх по рукам и ногам. Она заплакала, прижавшись к отцовскому плечу. Вдруг Кэльвин воскликнул:

– Смотрите!

Три молчаливые фигуры приближались к ним, пересекая ржавую поляну.

Кто они?

Они были такого же унылого цвета, как все вокруг. Если бы они не передвигались вертикально, то можно было бы подумать, что это животные. Уже было видно, что у них четыре руки и вместо пальцев длинные щупальца. Их лица совсем не походили на человеческие. На месте носа, рта и щек были только их зачатки, а вместо глаз зияли вмятины. Они были намного выше людей.

Замерзшее тело Мэг передернуло от ужаса, она застонала.

Трое подошли к ним. Казалось, они разглядывают пришельцев без глаз.

“Сейчас мы все умрем, – думала Мэг. – Я больше никогда не увижу ни Чарльза Уоллеса, ни маму, ни близнецов…”

Кэльвин встал, поклонился и сказал:

– Здравствуйте!

– Кто вы? – спросил самый высокий из троих. Голос был дружелюбный, исходил он из щупалец.

“Они нас сейчас съедят, – думала Мэг, корчась от боли. – Это из-за них мне больно. Всё раскалывается – руки, голова…”

Существам ответил Кэльвин:

– Мы с планеты Земля. И не можем объяснить, как сюда попали. С нами произошел несчастный случай. Эта девочка – Мэг – парализована. Она не может двигаться, потому что промерзла.

Одно из пришедших существ присело на огромных задних ногах, и Мэг замутило от ненависти и отвращения, когда к ее лицу протянулось щупальце.

От щупальца повеяло тем же ароматом, что приносил откуда-то ветерок, и девочка почувствовала волну тепла во всем теле, заглушавшую боль. Ей захотелось спать.

“Наверное, ему я кажусь такой же безобразной, как он мне”, – промелькнула мысль у Мэг, но она тут же сообразила, что подошедший ничего не видит. И все-таки от этого тепла становилось покойнее. Оно заполняло постепенно каждую клеточку тела, принося облегчение, по мере того как существо дотрагивалось до Мэг. Внезапно оно подняло девочку четырьмя щупальцами.

– Что вы делаете? – Отец встал.

– Мы забираем ребенка.

Глава XI
ТЕТЯ СУЩЕСТВО

– Нет! – резко возразил мистер Мюррей. – Пожалуйста, положите ее обратно.

Это, казалось, позабавило пришедших. Самый высокий, который, вероятно, был главным, спросил:

– Мы вас пугаем?

– А что вы с нами сделаете? – спросил мистер Мюррей.

– Простите, – отозвался самый высокий, – мы лучше понимаем другого. – И он повернулся к Кэльвину: – Кто вы?

– Меня зовут Кэльвин О’Киф.

– Что это значит?

– Я мальчик. Молодой человек.

– Вы тоже боитесь?

– Не могу точно сказать.

– А что бы вы сделали с нами, если бы мы очутились на вашей планете?

– Застрелили бы, – честно признался Кэльвин.

– Значит, нам следует поступить так же?

Веснушки Кэльвина от волнения выступили четче, но он ответил спокойно:

– Лучше не надо убивать. Ведь мы здесь очутились не по своей воле. Моя планета Земля, и я бы, конечно, с большим удовольствием очутился на ней, чем здесь. Но мы вынуждены были остановиться здесь.

Заговорил самый маленький из троих, державший на руках Мэг:

– Может быть, они пока не привыкли к инопланетянам?

– Не привыкли! – воскликнул Кэльвин. – У нас их никогда и не было.

– Почему?

– Не знаю.

Средний из аборигенов дрогнувшим голосом спросил:

– А вы не с Темной планеты?

– Нет. – Кэльвин покачал головой. – За нами охотилось Нечто, и мы с ним сражались.

Высокий обратился к мистеру Мюррею:

– Вы – старший. Откуда вы? Отвечайте.

– С Камазота, – твердо ответил мистер Мюррей.

Трое оживились и зароптали.

– Но мы не жители Камазота, – спокойно продолжал папа. – Мы были там такими же инопланетянами, как здесь. Меня там заключили в тюрьму, а эти дети спасли меня. Темный мозг – Сам – захватил моего сына, малыша, и он остался на Камазоте.

Мэг попыталась сделать знак папе и Кэльвину, чтобы они так не откровенничали. Разве они не чувствуют опасности? Но щупальца зверя дотрагивались до нее, и ее волнение и гнев улетучивались, а по телу снова растекалась волна тепла. Пальцы рук и ног двигались свободно, почти без боли.

– Мы забираем девочку с собой, – сказал Самый маленький, державший Мэг.

– Не бросайте меня, как Чарльза! – крикнула девочка. От отчаяния тело скрючила ужасная боль, и Мэг застонала.

– Перестань сопротивляться, – сказал Самый маленький. – Ты себе делаешь хуже. Расслабься!

– Так говорил Сам! – крикнула Мэг. – Папа! Кэльвин! На помощь!

– Ваш ребенок в опасности, – сказал Маленький. – Доверьтесь нам.

– А вы ее спасете? – спросил мистер Мюррей.

– Постараемся.

– Могу я остаться рядом с ней?

– Нет, но вы будете недалеко. Мы чувствуем, что вы проголодались, устали и хотите искупаться. А как вы называете этого маленького ребенка? – спросил Самый маленький, обращаясь к Кэльвину.

– Девочка, – подсказал Кэльвин.

– Эта маленькая девочка нуждается в поддержке и особом уходе. Холод в Области… Как вы это назвали?

– В Области Мрака.

– Да. Область Мрака надолго леденит тех, кто в ней пострадал.

Трое склонились над Мэг и, казалось, гипнотизировали ее; движения щупалец были такими музыкальными и плавными, так напоминали движение подводных растений, что Мэг почувствовала себя в полной безопасности. Она прижалась щекой к груди Маленького и поняла, что его тело покрыто мягчайшим, нежнейшим серым мехом, который издавал тот же аромат, что доносил ветер.

Маленький укачивал Мэг, и она чувствовала, что замороженное, застывшее тело размякает. Такое облегчение не могло исходить от Самого. Сам мог только причинять боль. Значит, жители этой планеты хорошие. Они обязательно должны быть хорошими. Она глубоко вздохнула, как маленькая, и вдруг заснула.

Когда она пришла в себя, то лишь в подсознании осталось воспоминание о спазмах ужасной боли. Теперь боль ушла из тела. Она лежала на чем-то мягком в закрытом помещении. Было темно. Она различала только двигавшиеся вокруг нее высокие тени. Ее раздели и стали плавно втирать в тело что-то пахучее и теплое. Она глубоко вздохнула, потянулась и с удивлением обнаружила, что может двигаться, она не была больше парализована.

– Ты проснулась, кроха? – тихо спросил Самый маленький. – Чудной маленький головастик! Болит ли у тебя что-нибудь?

– Нет.

– Ты снова живая и теплая?

– Мне очень хорошо. – Она попыталась сесть.

– Нет, лежи смирно. Тебе еще нельзя жить в полную силу. Скоро будет готов для тебя меховой костюм, а потом мы тебя покормим. Тебе даже нельзя будет кушать самой. Область Мрака не отпускает свои жертвы так просто.

– А где папа и Кэльвин? Они отправились назад за Чарльзом?

– Нет. Они едят и отдыхают. А мы стараемся поближе познакомиться с тобой и понять, как тебе лучше помочь.

– Почему здесь так темно? – спросила Мэг.

– Что такое темно? Мы не понимаем. Твой отец и Кэльвин тоже спрашивали об этом. Они сказали, что сейчас на нашей планете ночь и они ничего не видят. Они сказали, что наша атмосфера мутная и закрывает от нас звезды, и очень удивились, когда мы сказали, что знаем музыку и движение звезд намного лучше, чем на вашей Земле, где некоторые из вас часами сидят у особых приборов – кажется, телескопов – и изучают звезды. Мы не понимаем, что такое “видеть”.

– Ну, это когда можешь сказать, как выглядит что-нибудь, – растерянно попробовала объяснить Мэг.

– Мы не знаем, как выглядят вещи, но мы знаем, что они из себя представляют. Наверное, это очень примитивное свойство – видеть.

– Что вы! – воскликнула Мэг. – Это самый замечательный дар в мире!

– Какой странный должен быть ваш мир! – сказал Самый маленький. – А попробуй мне объяснить, что такое свет, без которого вам так трудно.

– Ну, мы без него ничего не видим, – сказала Мэг, осознав, что не в состоянии объяснить, что такое зрение, свет, темнота. Ведь жители этой планеты всегда были слепыми.

– Наверное, жизнь на вашей планете очень трудная. Ты мне расскажешь о ней потом, когда совсем выздоровеешь.

– Хорошо, – пообещала Мэг, но знала, что не сможет объяснить ни сейчас, ни потом, что значит видеть мир, потому что те, кто жил здесь, по-своему ощущали, знали и понимали его. И Мэг показалось, их восприятие мира намного совершеннее, чем у нее, родителей, Кэльвина и даже у Чарльза Уоллеса. – Чарльз Уоллес! – вдруг вспомнила она. – Они думают, как его спасти?! Мы же не знаем, что Сам делает с ним! Пожалуйста, помогите нам!!!

– Конечно, конечно, маленькая! Сейчас как раз все собрались, чтобы обсудить, как лучше вам помочь. До сих пор нам ни разу не доводилось говорить с пришельцами, вернувшимися с этой страшной планеты, поэтому, хотя твой папа винит во всем себя, мы поняли, что он уникальное создание, раз вырвался с Камазота, да еще вырвал вас. Но мальчик, я понимаю, необыкновенный мальчик, очень дорогой вам мальчик… Ах, маленькая, пойми: с ним не так все просто. Надо вернуться назад, на Камазот, снова пройти Область Мрака. Я не представляю себе, просто не представляю!

– Но папа бросил его, – сказала Мэг. – Значит, он должен его спасти! Он же не может просто взять и оставить Чарльза Уоллеса на этой страшной планете!

Внезапно Самый маленький заговорил сухо:

– Никто и не помышляет о том, что кого-то надо бросать. Мы так никогда не поступаем. Но мы знаем, что не всегда получается, как мы того хотим, а мы пока еще не решили, что надо делать. Тебе придется подождать, когда ты совсем окрепнешь. Ты должна расслабиться, почувствовать облегчение, выздороветь. А вот и одежка для тебя.

Мэг почувствовала, что ее поднимают и одевают во что-то мягкое и теплое.

– Не беспокойся о своем маленьком брате. – Музыкальные слова успокаивали. – Мы ни за что не отдадим его Самому.

Добрые слова и ощущение, что эта необычная няня будет к ней хорошо относиться, окутали Мэг покоем. Легко, словно мамин поцелуй, до щеки дотронулось щупальце.

– Мои малыши так давно выросли, – сказала няня. – А ты такая хрупкая и беззащитная. Я сейчас тебя накормлю. Ешь не спеша, спокойно.

К губам Мэг поднесли что-то очень вкусное. С каждым глотком к ней возвращались силы, и она вспомнила вдруг, что не ела с того самого ненастоящего обеда с индейкой на Камазоте.

– Сколько у вас длится ночь? – сквозь сон спросила Мэг. – Потом ведь будет день?

– Тише! В часы прохлады мы всегда спим. А когда ты встанешь, снова будет тепло, и мы возьмемся за наши дела. А теперь спи, предстоит сделать много дел.

– Как мне вас называть? – спросила Мэг.

– Сначала постарайся вообще не разговаривать. Лучше – думай. Вспоминай всех близких и их имена!

Пока Мэг вспоминала, необычная сиделка тихо мурлыкала ей в ухо:

– Нет, мама у тебя особенная, там одна и не теряет мужества; папа здесь с тобой, а она об этом ничего не знает. Я не могу называться ни приятельницей, ни учительницей, ни братом, ни сестрой. Вот уж странное слово “знакомая”! Смешное и не теплое… Тетя? Похоже. Пожалуй, это подойдет. Но какие странные мысли у тебя обо мне. Чудище? Это ужасно – назвать меня Чудищем! Существо! Это, пожалуй, подойдет. Тетя Существо.

– Тетя Существо, – пробормотала Мэг сквозь сон и рассмеялась. – Очень удачное имя, – сказала Мэг. – Спой мне что-нибудь, тетя Существо.

Если трудно было объяснить Существу, что такое зрение, то совсем невозможно было описать тетино пение. Мелодия была более прекрасная, чем даже на Уриеле. Она была более осязаема, чем нечто видимое и материальное. Она вселяла бодрость, уносила Мэг к далеким звездам. И вдруг Мэг поняла, что слова “темнота” и “свет” не так уж и важны, самое важное – эта мелодия.

Мэг не заметила, как музыка усыпила ее. Когда она проснулась, ночь уже ушла, и комнату наполнил тусклый серый свет.

Она чуть-чуть шевельнулась, и тетя Существо тут же склонилась к ней.

– Хорошо мы спали, дорогая? Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно! – ответила Мэг. – Тетя Существо, а как называется ваша планета?

Тетя вздохнула:

– Ах, дорогая, мне очень трудно переложить это на язык, которым вы мыслите. Вы, кажется, называете планету, с которой прибыли, Камазот?

– Ну, это не наша планета. Просто мы там побывали.

– Тогда, я думаю, можешь называть нашу планету Иксчел, – предложила тетя Существо. – У нас с несчастным Камазотом одно солнце, но больше у нас с ними нет ничего общего.

– А вы боретесь против Мрака? – спросила Мэг.

– Конечно, – ответила тетя. – В этой борьбе нам нет ни минуты покоя. Но мы не одни, нам помогают.

– А кто?

– Это так трудно объяснить. И не потому, что ты маленькая. С твоими спутниками так же трудно установить контакт, как с тобой. Но все же попробую. Вот, пожалуй, понятия, близкие тебе: доброта, звезды, свет, любовь… Нет, не могу! Это не то, что вы видите, а то, что внутри каждого предмета. Потому что то, что вы видите, исчезает со временем, а то, что вы чувствуете, – вечно.

– Тетя Существо, а вы знаете миссис Что? – с неясной надеждой спросила Мэг.

– Миссис Что? – Тетя Существо задумалась. – Ах, девочка, ваш язык такой ограниченный и простой, что даже понять тебя очень трудно. – Она беспомощно взмахнула четырьмя щупальцами. – Может быть, ты хочешь увидеть папу и Кэльвина?

– Да, очень!

– Тогда пойдем. А мех надо снять, не то тебе скоро станет жарко.

Тетя Существо провела Мэг по длинным темным коридорам в большой зал с колоннами. Лучи света пробивались сверху через отверстия и скрещивались над громадным каменным столом. Вокруг на каменных скамьях сидели мистер Мюррей, Кэльвин и несколько больших Существ. Они были такими огромными, что их скамьи были велики даже для мистера Мюррея, а длинноногий Кэльвин болтал ногами, как Чарльз Уоллес. Зал был частично огражден сводчатыми арками, через которые можно было выйти на мощеные дорожки. Не было стен и крыши, поэтому, хотя свет был тусклым, у Мэг не было ощущения, что здесь сумрачно или сыро.

При виде Мэг мистер Мюррей соскочил со скамьи и нежно обнял ее.

– Они сказали нам, что ты поправилась, и мы ждали тебя.

Мэг сразу вспомнила о Чарльзе Уоллесе, и снова в ней поднялось разочарование в отце, таком сломленном и по-человечески немощном.

– Я здорова, – буркнула она, не глядя ни на отца, ни на Кэльвина.

Теперь она ждала помощи только от жителей планеты.

Все подождали, пока она уселась.

Первым заговорил мистер Мюррей:

– Мы пытались разработать план спасения Чарльза Уоллеса. Из-за того, что у меня тессеракт получается плохо, мы оказались у вас. Если я снова ошибочно выберу направление, то мы просто заблудимся в галактиках и не сможем помочь Чарльзу Уоллесу.

Услышав это, Мэг опустила голову.

– Наши друзья считают, что я не вылетел за пределы их Солнечной системы лишь благодаря очкам миссис Кто, – продолжал отец. – Вот очки, Мэг, но боюсь, что их волшебная сила ушла и стекло стало обычным. Может быть, они должны были помочь только один раз и только на Камазоте, а может быть, сила их улетучилась, когда мы проходили Область Мрака. – Он передал через стол очки Мэг.

– Население этой планеты прекрасно тессирует. – Кэльвин кивнул в сторону существ. – Но они не выживают на темных планетах.

– Вы пытались вызвать миссис Что? – спросила Мэг.

– Нет еще, – ответил отец.

– Но если вы ничего не смогли придумать, надо было ее вызвать! Вы совсем не думаете о Чарльзе!

При этих словах тетя Существо встала.

– Фу! – укоризненно сказала она Мэг.

Мистер Мюррей ничего не сказал, но Мэг видела, как больно его задели ее слова.

Она снова вела себя как у мистера Дженкинса в кабинете – злобно уставилась в стол и пробурчала:

– Теперь нам придется звать их на помощь. Надо быть дураками, чтобы этого не видеть.

Тетя Существо обратилась к присутствующим:

– Девочка расстроена. Не судите о ней по тому, что она говорит. Она чуть не погибла в Области Мрака. Ведь мы до сих пор не знаем, каковы психологические последствия таких травм, даже если наступает полное физическое выздоровление.

Мэг яростно оглядела всех за столом. Существа сидели неподвижно и молчали. Она поняла, что ее оценивают. Кэльвин даже подпрыгнул:

– А тебе не приходило в голову, что мы уже много часов пытаемся втолковать им все, что знаем о наших старушках?! Попробуй-ка сама!

– Да, попробуй! – попросила тетя Существо и вновь села.

Мэг попыталась. Сбивчиво. Неумело. Сначала она описала внешность миссис Что, потом миссис Кто с ее белыми одеяниями и очками и миссис Которую в черном болтающемся балахоне, то и дело теряющую материальную оболочку. Но она не смогла объяснить, кто такие были старушки по своей сути. Внешность их менялась по их желанию, как это было с миссис Что, принявшей облик летающего жителя планеты Уриель. Мэг не могла оторваться от зрительного образа.

– Как странно, что люди не могут объяснить то, что им так понятно! И как же они одиноки! – воскликнула тетя Существо.

Вдруг через большой зал пронеслось громовое:

– Мы здесь!!!!