Текст книги "Мир Приключений 1990 г."

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Анатолий Безуглов,Глеб Голубев,Сергей Другаль,Ростислав Самбук,Мадлен Л'Энгль,Валерий Михайловский,Марк Азов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 52 страниц)

Глава 3. ПОДЗЕМНАЯ ЛОДКА

Кузнец Семен Иванович с трудом поднялся из-за стола и пошел впереди. Хоть ножищи у него были толстые, все равно Алиса удивлялась, как они выдерживают вес такого тела.

Они миновали колодец, прошли сквозь заросли орешника, и тут Алиса увидела покосившийся сарай. Двери его были заперты на замок. Семен Иванович начал искать по карманам ключ, не нашел, рассердился, рванул замок, дужка отлетела, и он сказал:

– Ничего, завтра починю. И они оказались в сарае.

Кузнец потянул на себя большой железный рычаг у двери, и деревянный пол в сарае разъехался у самых Алисиных ног. Они увидели большую продолговатую яму, на дне которой лежало веретено метров в десять длиной, с широкой винтовой нарезкой, отчего Алисе оно показалось похожим на длинный батон с заостренными концами.

– Вот она, моя подземная лодочка, – сказал кузнец Семен.

Он включил свет, и яркие лампы, спрятанные под стропилами сарая, залили все белым светом. Кузнец первым спустился по лесенке к подземной лодке.

Он обошел ее, похлопывая, словно лошадь.

– Ну как, красавица? – спросил он.

– У меня желание есть, – сказал Пашка.

– Но ты его уже заказал.

– То было не желание, а пожелание, – сказал Пашка.

– Не вижу разницы.

– А я вижу, – сказал Пашка. – Как честный человек, вы должны выполнять условия.

Тут кузнец расхохотался, принялся хлопать себя руками по бокам и повторять:

– Ну, хитрец, ну, Пашка, хитрец! Ну, перехитрил! Ну, перехитрил старика!

Отсмеявшись, кузнец спустился вниз, подошел к люку, что был врезан в борт подземной лодки и начал его отвинчивать. Он, видно, почувствовал, что Алиса смотрит на него с удивлением, поэтому, не оборачиваясь, сказал:

– Ты не думай, Алиска-барбариска, изнутри все на автоматике. А вот чтобы снаружи открыть, нужна моя сила.

Внутри подземной лодки было темно. Кузнец просунул в люк ручищу, пошарил там, нашел выключатель, и в лодке загорелся свет.

– Влезайте, – сказал он, – поглядите, как там, может, не понравится.

Пашка в мгновение ока нырнул в корабль. Кузнец подсадил Алису, и она буквально свалилась на Пашку. Там, в лодке, было страшно тесно, они умещались, лишь прижавшись друг к другу. Даже ноги некуда было вытянуть, потому что они упирались в пульт управления.

– Ну как, устроились? – раздался голос снаружи.

– Замечательно, – сказал Пашка. – Можно попробуем?

– Как ты попробуешь, если не учился? – спросил кузнец. – Ты мне машину сломаешь.

– Вы же мне показывали, – возразил Пашка.

Пульт был выкован из железа, узорчатый, витиеватый, вместо кнопок на нем были изогнутые рукоятки, а рядом торчали ажурные головки ключей.

Пашка повернул рычажок, над пультом загорелась лампочка, спрятанная в выкованную сеточку, словно в корзинку.

– Эй ты, неслух! – послышался голос кузнеца. – Ты хоть люк закрой. Забыл, что ли?

– Я ничего никогда не забываю, – ответил Пашка и повернул другой рычажок.

Сбоку послышался удар – захлопнулся люк, затем страшный визг. Алиса вздрогнула.

– Что это? – крикнула она, стараясь перекричать визг.

– Понятное дело, – ответил Пашка. – Люк завинчивается.

Пашка взялся за два больших рычага, что торчали в узких прорезях пульта, и одновременно двинул их вперед.

– Теперь держись!

Дрожание лодки усилилось, и тут Алиса почувствовала, что сползает с железного кресла на пульт, – нос лодки начал крениться вниз.

– Совсем забыл, – сказал Пашка. – Привяжись.

Он вытянул со своей стороны конец широкого брезентового ремня, перекинул через Алису, та нащупала со своей стороны крепление, защелкнула ремень. Теперь они были привязаны одним ремнем к креслу, но все равно было очень неудобно, потому что приходилось руками упираться в край пульта, чтобы не стукнуться об него головой.

– И так будет всегда? – спросила Алиса.

– Настоящий исследователь не имеет права надеяться на легкую прогулку, – строго сказал Пашка. – Если не нравится, останешься дома и будешь путешествовать вокруг дома вместе с Аркашей. Но если вас сожрет какой-нибудь необразованный паук, я не отвечаю.

– Мы уже под землей? – спросила Алиса, чтобы переменить тему разговора.

– Разумеется. Где включается экран, ты не помнишь?

Вопрос был риторическим. Пашка принялся поворачивать ключики. В кабине зажегся яркий свет, потом погас, включился вентилятор, из крана, похожего на кран самовара, который высунулся из стены как раз над Алисиным ухом, полилась вода…

– Не то, – бормотал Пашка, – не то…

Вдруг над пультом зажегся экран. На нем появилась цифра “6”. Она поехала вправо, а от левого края экрана двинулась к центру цифра “7”.

– Вот видишь, – сказал Пашка. – Я же говорил. Мы на глубине семи метров. Теперь можно перейти на горизонтальный ход.

Пашка потянул на себя два рычага, и лодка приняла горизонтальное положение. Алиса с облегчением откинулась на спинку кресла.

– А как она работает? – спросила Алиса. – Снаружи непонятно.

– Как все гениальное – просто, – сказал Пашка. – У этой лодки два корпуса. Как орех в скорлупе. Внешний – керамический, жаростойкий, с резьбой. Он ввинчивается в породу, как бур. А внутреннее ядро, в котором мы с тобой сидим, остается неподвижным, как бы плавает внутри бура. Этой лодке никакие породы, никакая температура не страшны. Мы можем с тобой сквозь вулкан пройти – и хоть бы что.

– И это он сам сделал?

– Собственными руками. Что мог – выковал в кузнице. – Пашка показал на приборы пульта. – А что не смог, заказал, ему сделали по его чертежам. Простой скромный гений.

– А почему он тебе эту лодку дал? Разве он ее не для себя делал?

– Нам с тобой повезло, – ответил Пашка. – Пока он ее изобретал и строил, он так растолстел, что ему в люк не влезть. А кому-то надо под землю идти. Вот и повезло кузнецу.

– Повезло?

– Конечно, повезло, что он меня встретил. Он за меня теперь двумя руками держится.

– Что-то ты, Пашка, темнишь, – сказала Алиса.

– Я не темню. Сейчас вылезем на поверхность, он сам тебе все расскажет.

На экране цифра семь уехала обратно и снова появилась шестерка.

– Постепенно поднимаемся, – сказал Пашка. – Видишь, какое простое управление.

– Вижу, – сказала Алиса. – Любой ребенок сможет…

– Ну, не любой, – ответил Пашка серьезно. – А очень талантливый. Важно не только управлять, но и маневрировать. Нужна интуиция. И точность. И не мешай мне. Мы поднимаемся наверх. Река позади.

Алиса следила, как на экране сменяли друг дружку цифры: 5, 4, 3, 2, 1, 0.

– Приехали, – сказал Пашка. – Пора вылезать. А то Семен Иванович проголодается, уйдет ужинать.

Снова раздался страшный визг – это отвинчивался люк. И вдруг лодка качнулась, нырнула носом вниз, на экране снова поехали цифры – только в обратном порядке: 0, 1, 2, 3…

Лодка замерла.

– Это что такое? – удивилась Алиса.

Послышался грохот, открылся люк, и в кабину хлынул поток воды.

– Мы в речке!.. – успела крикнуть Алиса, но вода ударила ее, кинула на Пашку. Дышать было нечем, со всех сторон стенки – не выберешься, никуда не денешься… Алиса пыталась задержать дыхание и отыскать в темноте люк, но подземная лодка, видно, повернулась, погружаясь в воду, и руки никак не могли нащупать выхода.

Воздуха не хватало. Алиса инстинктивно рванулась вверх и выскочила из воды – оказывается, под потолком кабины остался пузырь воздуха.

– Но где Пашка?

И стало страшно… Страшно до смерти.

Алиса выплюнула воду и позвала:

– Пашка!

Голос ее не слушался, звук его заглох в узком темном пространстве.

Алиса решила нырнуть, чтобы отыскать друга, но тут же натолкнулась на него. Он бултыхался совсем рядом и, видно не сообразив, вцепился в Алису и чуть не утащил ее под воду.

– Погоди, Пашка! – крикнула Алиса.

В этот момент подземная лодка накренилась, дернулась, вода хлынула наверх, Алиса еле успела набрать воздуха, как оказалась снова под водой. И непонятно было, то ли лодка поплыла сама по себе, то ли ее крутит водой.

Тут, видно, Алиса потеряла сознание, потому что ей вдруг показалось, что она бежит по солнечной поляне, светит солнце… Она стукнулась о жесткую спинку железного кресла, свалилась в узкое пространство за ним, больно ударилась и пришла в себя.

…Лодка покачивалась, будто попала в шторм, но воды в ней не было.

Удар. Лодка замерла.

Алиса стала карабкаться из-за кресла.

Из люка в кабину протянулся луч света. Пашка лежал в кресле, закрыв глаза.

Что-то темное закрыло люк, послышался глухой голос:

– Вы живые или нет?

– Живые, – с трудом ответила Алиса.

– Тогда вылезайте, мне за вами не залезть.

Алиса сообразила, что голос принадлежал кузнецу. Она подхватила Пашку под мышки и потянула к люку.

Пашка начал кашлять. Он отбивался, но вяло, будто сам не соображал, что делает. Могучие ручищи кузнеца встретили Алису у люка, рывком вытащили ее наружу, затем выволокли Пашку.

Алиса упала на траву. Хотелось только одного: лежать, закрыв глаза, и ни о чем не думать. Но она заставила себя открыть глаза и сесть. Кузнец сидел рядом с ней, перед ним лежал на траве Пашка, и кузнец делал ему искусственное дыхание.

Пашка махал руками и все еще кашлял.

– Посадите его, – сказала Алиса. – Только не бейте его по спине, позвоночник сломаете.

– Еще чего не хватало, позвоночники ломать, – обиделся кузнец.

Пашка открыл глаза и сказал между приступами кашля:

– Я сам, со мной все в порядке. А где Алиска?

– Я здесь.

– А лодка? Лодка утонула?

– Лодку я вынул, – сказал кузнец. – Я как увидел в речке пузыри – сразу понял, что ты не там выскочил, да еще сдуру люк раскрыл.

– А откуда мне знать…

– Молчи, путешественник! Пришлось мне в речку лезть и лодку на берег тащить. Хорошо еще, что я сильный: в лодке четыре тонны веса. Чуть не надорвался, пока на берег вытянул.

– Спасибо, – сказала Алиса. – А мы чуть не захлебнулись.

– Так чего же вы на приборы не смотрели? – сказал кузнец укоризненно. – Там же есть указатель, где лодка – в земле, на воздухе или в воде.

– Я забыл, – сказал Пашка. – Я думал, что мы снаружи. Я на указатель глубины посмотрел – он на нуле. Вот я люк и открыл.

– Нет, – сказал Семен Иванович. – Лодку я вам не доверю. Мне нельзя на душу такой грех принимать. Ты же не только себя загубил, ты невинную девочку погубить решил, разбойник.

Пашка ничего не ответил. Он снова закашлялся. Но Алиса не была уверена, что ему хотелось кашлять. Кашель был дипломатическим. Пашке очень хотелось, чтобы его пожалели, но никто его жалеть не собирался.

– Подводим итог, – сказал кузнец. – Испытания провалились. Команда к походу не готова. Пошли одежду сушить. Заодно перекусим.

Глава 4. СТАРШИЙ БРАТ ГАРОЛЬД

За ужином Семен Иванович был печален, ел он мало: три жареных курицы, пирог с капустой, мешок пряников и ведро чая. Пашка сначала оправдывался – он не терпит признаваться в своих ошибках.

– Жаль, очень жаль, – сказал Семен Иванович, допивая последнюю, семнадцатую чашку чая. – Я так надеялся… Это был мой последний шанс.

– Еще не все потеряно, – сказал Пашка. – Я постараюсь оправдать ваше доверие. Будем считать, что произошла случайность… Больше она не повторится.

– А если так случится под землей, на глубине ста километров? Тогда как я вас вытащу? И что мне скажут ваши родители? Нет, и не мечтай.

Кузнец так расстроился, что смахнул со щеки слезинку, тяжело поднялся из-за стола и побрел на улицу.

– Ну вот, – сказал Пашка, – видишь, что ты наделала!

Алиса только улыбнулась. Она понимала: кто-то должен быть во всем виноват. Только не Пашка.

Она осталась убирать со стола. Потом вымыла посуду. За всей этой историей скрывалась непонятная трагедия, в которую Алису не посвятили.

Когда Алиса, наконец, вышла на поляну, она увидела, что кузнец сидит на большом пне, а вокруг него, заложив руки за спину, ходит Пашка и что-то доказывает. Алиса подошла к ним.

– Я вам не помешала? – спросила она.

– Нет, – ответил кузнец. – Пашка твой меня уговаривает. А я не поддаюсь.

– Алиска, подтверди, что на меня можно положиться! – воскликнул Пашка.

– Когда как, – честно ответила Алиса.

– Да? А кто черного рыцаря победил? А кто пиратскую мамашу разоблачил? А кто, наконец, до лесного города долетел? Ты?

– Я и говорю – когда как, – повторила Алиса.

– Жаль, – сказал кузнец. – Я так надеялся…

Было тихо. Тонкие, легкие облака плыли по вечернему небу. Солнце уже опустилось низко, и тень от колодца пролегла через всю поляну.

– Мой бедный брат! – произнес кузнец. – Сколько еще тебе ждать спасения?

– Ваш брат? – не поняла Алиса.

– Она ничего не знает, – сказал Пашка.

– Мой брат Гарольд, – сказал кузнец. – Гарольд Иванович. Ведущий талант в систематике пещерных сколопендр, рыцарь науки, святой человек… Мой учитель во всем – в большом и малом, мой славный братишка! – Голос кузнеца дрогнул. – Я не могу… – Кузнец тяжело поднялся с пня и сказал: – Подождите, я сейчас. Мне надо успокоиться.

Он вернулся в мельницу.

– Что случилось с его братом? – не выдержала Алиса.

– Его брат Гарольд пропал без вести в какой-то очень глубокой пещере.

– Ой, как страшно! И давно это случилось?

– Давно, – отозвался Семен Иванович, подходя. Он держал в руке жареную свиную ногу и обкусывал ее, как куриную ножку. – Это случилось двадцать лет назад. Поиски ни к чему не привели. Я – единственный человек в мире, который не поверил в смерть Гарольда. Остальные… только посмеиваются надо мной.

– Поэтому вы и построили подземную лодку? – спросила Алиса.

– Пошли ко мне, – сказал кузнец. – Я расскажу все по порядку.

Жил Семен Иванович в мельнице, на втором этаже. Посреди комнаты стояла низкая железная кровать, спинки которой были выкованы в виде множества виноградных листьев. Рядом с кроватью был низкий столик с лампой, на нем лежали справочники по металлургии и стояла ваза с леденцами. Белые стены были завешаны фотографиями.

Семен Иванович уселся на кровать, гости – рядом с ним, и, глядя на стену, кузнец принялся рассказывать, в нужных местах показывая пальцем на ту или иную фотографию.

– Вот это мои бабушка и дедушка, – говорил он, – я их почти не помню. Мой дед был энтомологом, он отыскал на Марсе пустынных паучков и этим прославился.

– Мы проходили это в школе, – сказала Алиса. – Его фамилия Бордаев.

– Это наша общая фамилия, – сказал Семен Иванович. – Молодец, Алиса-киса, ты меня радуешь. Ты, наверное, хорошо учишься?

– Прилично, – сказала Алиса.

– Она почти отличница, – честно сказал Пашка.

– Чего о тебе сказать нельзя.

– У меня бывают срывы, – сказал Пашка. – Настоящий талант не может быть отличником.

– Неубедительно, – сказал Семен Иванович. – А вот это мои папа и мама. В день свадьбы. Мой папа тоже хотел стать энтомологом, но моя мама страшно боялась пауков, и ему пришлось заняться кулинарией. Он изобрел торт “Двойной сюрприз”. Не слышали?

– Нет, – сказала Алиса.

– После смерти папы никто не смог его изготовить. Этот торт состоит только из начинки. Но начинка сделана из десяти сортов ягод и плодов, сливок и кефира. Она совершенно жидкая и даже частично газообразная. Для того чтобы этот торт не расплылся, папа придумал специальное силовое поле… А вот и мы с Гарольдиком.

На следующей фотографии была изображена вся семья. В креслах сидели бабушка и дедушка, они держали на коленях двух мальчиков. Сзади стояли папа и мама. Мальчики были очень разные. Тот, что постарше, был худеньким, серьезным и грустным. Младший был веселым, крепким бутузом.

– С детства мы были очень разными. Гарольдик отлично учился и никогда не баловался. А из меня получился большой шалун. – Кузнец тяжело вздохнул и продолжал: – Вы не представляете, сколько пришлось из-за меня пережить моим родителям и брату! И не только в раннем детстве. Именно я стал причиной трагической гибели наших родителей. Да, я! Как сейчас помню этот страшный момент. Мне было четыре года, и мне захотелось попробовать новый папин торт, над которым он работал второй год. Это был суперторт, им можно было накормить всю планету. Достаточно было положить на тарелку затравку, сделанную из крема, как этот крем начинал расти.

– Как так? – удивилась Алиса.

– Он забирал из воздуха атомы и сам строил из них свои молекулы. Ты положил на тарелку чайную ложку крема, а через час получалась целая цистерна прекрасного крема. Папа хранил крем в специальном контейнере, потому что не изобрел еще способа, как остановить крем, если он начал расти. Но я подглядел, куда он клал ключ от контейнера, и однажды, когда все легли спать, я открыл контейнер, положил затравку на тарелку и начал ждать, пока она увеличится. Как сейчас помню: в доме тихо, все спят, я сижу возле тарелки и смотрю, как на глазах увеличивается комок крема. И как трудно мне удержаться, чтобы не попробовать, но я терплю, а крем все растет, растет, как снежный ком…

Кузнец замолчал, рассеянно запустил пальцы в вазу с конфетами и ссыпал их себе в рот. Проглотил, не заметив, что они были в фантиках, и продолжал:

– Когда крем начал расползаться с тарелки, я взял ложку, ведь я был воспитанным мальчиком, и принялся его есть. Крем был такой вкусный, что я забыл обо всем. Помню только, как мне пришлось отступить, когда крем сполз со стола, помню, как я ел его на улице, а он выползал из окон и расплывался по газону… Помню какие-то крики, шум. Мои родители утонули в креме, стараясь остановить его, но Гарольдика они успели выбросить в окошко. Я не сразу узнал, что стал сиротой, потому, что меня увезли в больницу и с трудом спасли. Беда была не только в том, что я съел слишком много крема. Беда была в том, что он и во мне продолжал расти. Лучшие медики и химики мира не спали несколько суток, пока придумали способ остановить крем. К тому времени, говорят, он затопил мой родной город Кинешму. Меня спасли, но на всю жизнь я остался калекой.

– Калекой?

– Как мне объяснили доктора, мой организм, для того чтобы спасти себя, перестроился и научился переваривать пищу в сто раз быстрее, чем нормальный. Вы видели, какой я обжора? Это не распущенность. Это безнадежная болезнь. Мой брат Гарольдик, который после смерти родителей стал меня воспитывать, возил меня ко всем врачам-диетологам, я проводил месяцы в санаториях, но кончалось все печально: меня приходилось выписывать, потому что я пожирал все, что лежало вокруг, я воровал пищу с соседних столиков, грабил кухни и склады.

А от того, что я так много и быстро ел, во мне бушевала энергия. В двадцать лет я уже был чемпионом мира по толканию ядра, только ядро у меня было в десять раз тяжелее, чем у остальных, – иначе со мной никто не желал соревноваться. А с соревнований по поднятию штанги меня выгнали…

Кузнец показал на фотографию молодого атлета, который держал одной рукой штангу весом килограммов в пятьсот.

– Только представьте себе эту трагедию, – продолжал кузнец. – Всю жизнь Гарольд мечтал пойти по дороге нашего дедушки и открыть новый вид пещерной сколопендры. Он так любил порядок, тишину, систематику! А ему достался я… Вместо библиотек он посещал мою школу и выслушивал жалобы учителей на мое поведение. Он не выносил обжорства, а вынужден был кормить меня с утра до вечера. Он ценил тишину, а я ее всегда нарушал. Я дрался, целовался с девочками, прогуливал уроки, а Гарольдик терпел. И только когда с грехом пополам я окончил школу, Гарольд договорился, чтобы мне отдали эту мельницу, где я устроил пекарню. Правда, пользы от этой пекарни было мало – я пожирал свежие булочки быстрее, чем их пек. Но по крайней мере Гарольд мог больше обо мне не беспокоиться. И в один прекрасный день двадцать лет назад он сказал мне: “Все, Семен. Я выполнил свой долг. Остаток жизни я посвящу науке. Я наведу порядок в энтомологии”.

– Это наука о насекомых, – пояснил Пашка, хотя все знали, что это такое.

– Я испек мешок булочек для Гарольда, он взял с собой длинную веревку и фонарь и спустился в глубокую неисследованную пещеру, что начинается как раз за мельницей. Он сказал, что вернется, как только отыщет свою сколопендру. Но не вернулся… Вот и все.

– Нет, не все, – сказал Пашка. – Вы о себе не рассказали.

– Обо мне? Что можно сказать обо мне? Я понял, что мой долг – спасти моего брата. И я решил посвятить остаток моей жизни поискам Гарольда.

– А разве его не искали? – спросила Алиса.

– Его искали. Его искали с помощью современных приборов. Целый месяц экспедиция спелеологов исследовала пещеру. И никакого следа…

– Может, он погиб? – спросил Пашка. – Провалился в трещину и погиб?

– Тогда бы его нашли. Нашли бы его тело. Но раз его не нашли, значит, он ушел так глубоко, что спелеологи были бессильны. Нет, – мой брат жив!

– Значит, подземную лодку вы построили, чтобы отыскать его?

– Разумеется, – сказал кузнец.

– И вы ее сделали собственными руками?

– Я изобрел ее и построил всю, до последнего винтика!

– Но кто вам рассказал, как ее делать?

– Мне подсказало мое горе, любовь к брату и чувство вины.

– Это удивительно, – сказала Алиса. – Ни один институт еще не изобрел такую лодку, а вы изобрели.

– А моя наследственность? А мой папа? Мой дедушка? Они наградили меня талантами, которые раньше пропадали втуне. Первым делом я построил кузницу у своей мельницы, потому что лодка должна была быть очень крепкой. Я проводил в кузнице дни и ночи, пока не стал лучшим кузнецом в мире. Ко мне прилетают даже из Австралии, чтобы выковать то, что никто не может выковать. В музее народного искусства вы можете увидеть мои учебные работы: железную веточку ландыша в натуральную величину, паутину с пауком и три подкованных блохи. Но это все шутки…

– Шутки гения, – сказал Пашка.

– Нет, – серьезно ответил Семен Иванович. – Это шутки огорченного человека. Это лишь первый шаг к спасению Гарольда. Потом я перечитал всю литературу по металлургии и теплостойким сплавам, выучил все, что касается бурения. И потратил десять лет, пока создал такую лодку, которая может достичь центра Земли. И тут случилось новое горе!

– Какое? – спросила Алиса.

– Я вырос.

– Выросли?

– Да, я несколько растолстел. Я много работал, я махал молотом с утра до вечера, но мой организм все время требовал пищи. И я сам не заметил, как немного располнел. Изготовление внешнего корпуса потребовало двух лет упорного труда. И когда лодка была готова и я хотел испытать ее, оказалось, что влезть в люк я не могу. Я готов был себя убить!

– Надо было сесть на диету, – сказал Пашка.

– Не говори глупостей, Павел, – ответил кузнец. – Я не только сел на диету. Я целый день не ел, я потерял сознание от голода, но похудел только на один килограмм. А если во мне лишних сто двадцать?

– А сколько не лишних? – спросил Пашка.

– Триста сорок, – ответил кузнец.

Наступила тишина. Кузнец нагнулся, достал из-под кровати мешок с конфетами, высыпал в вазу и немного подкрепился.

– Я готов был себя убить. Но потом понял, что моя смерть не спасет Гарольда. Я должен найти человека, который согласен подхватить эстафету, выпавшую из моей растолстевшей руки.

– И это был я, – без лишней скромности сказал Пашка. Но Алиса не поверила своему другу.

– А почему вы не обратились к ученым, к испытателям, к спелеологам? – спросила она.

– Я обращался, – сказал толстяк. – Но меня, к сожалению, подняли на смех. “Неужели, – сказали они, – какой-то кузнец-самоучка может построить подземную лодку, которую до сих пор не изобрел наш институт?” Разве они могли понять, что мною двигали высокие чувства, а ими только научные планы? Однажды сюда приехал доктор Воляпюк. Он осмотрел мой корабль и сказал, что моя лодка никогда не сможет проникнуть в глубь Земли, потому что я самоучка.

– А вы? – спросила Алиса.

– Я выкинул доктора на тот берег речки. И больше ко мне никто не приезжал.

– Кроме меня, – сказал Пашка.

– А как же вы встретились? – спросила Алиса.

– Мы встретились в музее народных талантов, – сказал Пашка. – Мне так понравилась кованая паутина, что я решил научиться кузнечному делу. Ты же меня знаешь!

Алиса кивнула. Она знала, какой Пашка увлекающийся человек.

– Я сюда прилетел, и мы подружились.

– Пашка – хороший парень, – сказал кузнец. – Но одного я его под землю не отпущу. Надежности в нем мало. Я ему так и сказал. “Найдешь солидного спутника – бери корабль, отправляйся к центру Земли”.

– Вот я и привез сюда Алису.

– Ну, хитрец! – сказала Алиса. – А сам сделал вид, что все произошло случайно.

– Но теперь я сомневаюсь, – сказал кузнец. – Ведь путешествие нешуточное, а сегодня Пашка чуть вас не утопил.

– Больше это не повторится.

– Под землей меня не будет… Нет, не возьму такого греха на душу.

– Алиса, ну скажи! – взмолился Пашка. – Скажи, что ты будешь за мной следить!

– За тобой нелегко следить.

– Но ты подумай о брате Семена Ивановича. Он уже много лет сидит под землей, он мечтает увидеть солнце. Он ждет спасения! Неужели в тебе нет сердца?

Пашка может уговорить даже чугунную тумбу. А Алису уговорить легче. С ее-то любовью к приключениям!

– Но как мы его найдем? – спросила Алиса, и Пашка вздохнул с облегчением: если она спрашивает – значит, уже колеблется. – Ведь прошло…

– Двадцать лет, – сказал кузнец.

Алиса подумала, что двадцать лет никто под землей не проживет, и, видно, Семен Иванович угадал ее мысли, потому что сказал:

– Гарольдик жив. Я получил от него записку. В прошлом году.

Кузнец расстегнул рубашку, вытащил висевший на груди золотой медальон, раскрыл его, достал изнутри свернутый в трубочку золотой листочек и расправил его на столе.

– Смотрите, – сказал он. – Это я нашел у моей двери в прошлом году.

На листочке чем-то острым были выдавлены маленькие буквы:

“У меня все в порядке. Вынужден задержаться. Нашел три вида неизвестных науке насекомых. Надеюсь, ты ведешь себя достойно. Гарольд”.

– В прошлом году? – спросила Алиса.

– А это значит, что он находится где-то там… – Кузнец показал под ноги. – И не может вырваться. Видите, он написал: “Вынужден задержаться”.

– Значит, под землей есть жизнь, – сказал Пашка. – И мы стоим на пороге великого открытия.

– И эта жизнь не отпускает ко мне Гарольдика!

И кузнец не выдержал. Он зарыдал. Страшно было смотреть, как рыдает такой громоздкий мужчина.

Алиса поняла, что обязательно отправится в глубь Земли, чтобы воссоединить Семена с братом Гарольдом.

– А долго надо будет путешествовать? – спросила она.

– День-два, не больше! – радостно откликнулся Пашка. – Лодка ведь быстроходная.

– Пашка прав, – сказал сквозь слезы Семен. – Ведь не в раскаленном же центре Земли запрятан мой брат!

– Мы найдем его, даю слово, – сказал Пашка. – Завтра в путь.

– Нет, – сказал кузнец. – К путешествию надо подготовиться. И я хочу, чтобы Алиса научилась управлять лодкой. Пускай она будет главной.

– Еще чего не хватало! – воскликнул Пашка. – Я же мужчина!

– Ты легкомысленный мужчина, – сказал кузнец. – Или Алиса, или никто.

– Ладно, – взял себя в руки Пашка. – Я сдаюсь.

Ему очень хотелось отправиться в недра Земли. Он жаждал великих приключений и открытий.

Семен Иванович проводил их до флаера. Уже стемнело, жужжали комары. Громко плеснула рыба у плотины.

– Завтра с утра испытания, – сказал кузнец.

Он поднял руку, прощаясь со своими юными друзьями, и побрел на мельницу, чтобы чего-нибудь перекусить.