Текст книги "Мир Приключений 1990 г."

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Анатолий Безуглов,Глеб Голубев,Сергей Другаль,Ростислав Самбук,Мадлен Л'Энгль,Валерий Михайловский,Марк Азов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 52 страниц)

– Молодец, девочка. Так вот, Колумб также вынужден был разорвать связи со своими близкими, бросить семью, которая его не понимала, и даже оставить на произвол судьбы своих детишек… Но если бы он думал о семье, Америка осталась бы неоткрытой, а Колумб никогда бы не прославился.

– Но Америка уже открыта. Зачем вы под землю полезли? – спросил Пашка.

Он дразнил Гарольда Ивановича, и Алиса, хоть и не одобряла Пашкиного поведения, понимала, что Пашка не верит этому тихому старичку. И ни на секунду не забывает о несчастных гномах.

Гарольд Иванович лишь вздохнул и продолжал:

– Я рожден не для обычной жизни, не для того, чтобы ходить на службу или сидеть в кабинете. Я из тех пионеров, которые первыми поднимаются на Эверест и достигают Северного полюса. Меня влекут высокие цели познания! – Гарольд Иванович вскочил, начал бегать по кабинету, размахивая руками, халат его распахнулся и летел сзади, словно крылья летучей мыши. – Мой любимый дедушка посвятил жизнь подземным исследованиям. Он открыл восемь видов насекомых, таящихся в глубинах земли, в тишине, в темноте, в подземных озерах и безмолвных реках. Статьи моего дедушки публиковались в ведущих энтомологических журналах Европы! Но сколопендра таинственная, безмолвный страж подземных пространств и пропастей, о которой писал в своем труде средневековый путешественник Генрих Сильмузфанский, который утверждал, что укус ее вызывает сладостные видения, сколопендра таинственная моему дедушке не далась в руки! И бессмертная слава ускользнула от него! С той минуты, как я осознал себя, с той минуты, как я впервые взглянул на коллекцию моего дедушки, на прозрачные и почти не видные тельца и ножки насекомых земной пучины, я понял, что у меня в жизни есть призвание. И этому призванию я послушно следовал всю жизнь. Да, всю жизнь! Меня не волновали страсти и шум земной поверхности. Я убегал с уроков, чтобы забраться в подвал или подпол. Я проводил каникулы в пещерах и ямах. В тишине… в тишине… в тишине… – Последние слова Гарольд Иванович произнес тихим, свистящим шепотом.

– Но ваш брат Семен Иванович, – сказала Алиса, – рассказывал нам, как вы о нем заботились, как вы заменили ему родителей…

– Я человек долга! – сказал Гарольд Иванович совсем другим, громким, пронзительным голосом. – Во мне уживаются две натуры. Одна – романтическая, стремящаяся к неизведанному, к великим свершениям, любящая тишину и уединение подземных глубин. И вторая моя натура – это Долг. Долг с большой буквы. Как тяжело мне было нести свою ношу, тащить на своих слабых, не окрепших еще юношеских плечах заботу об этом толстом, шумном, неумном мальчишке, полном каких-то шуток, розыгрышей, необдуманных поступков, всегда жующем, всегда чего-то требующем от меня! Как я порой ненавидел его! Но я стискивал свои молочные зубы и нес свой крест. И ждал, с наслаждением ждал того момента, когда Семен подрастет настолько, что я смогу наконец-то оставить его и не мучиться совестью, что я чего-то недоделал! Вы просто не представляете, какой я совестливый человек… И я дождался. Выполнил свой долг и ушел к романтике глубоких пещер. К одиночеству.

– Значит, вы не хотите возвращаться? – спросила Алиса.

– Я! Возвращаться? В сутолоку и суматоху жизни мелких людишек, которые не знают великого слова “порядок”? Которые не имеют высокой жизненной цели? Нет. Мое место здесь. Среди моих коллекций и тишины!

– Но ваш брат так переживает!

– Это несоизмеримо! – Гарольд Иванович расстегнул пижамную куртку, и там обнаружился широкий, кованый пояс с прикрепленной к нему связкой ключей. Он выбрал маленький серебряный ключ, подошел к большому резному шкафу и, прикрывая замок от гостей спиной, открыл его. Шкаф был поделен на плоские ящики. Один из них Гарольд Иванович вытащил. Осторожно перенес на письменный стол и произнес: – Можете убедиться сами.

– На планшете ровными рядами были прикреплены насекомые. Совершенно одинаковые паучки, почти прозрачные, с ноготь размером, но с длинными тонкими ножками.

– Знаете ли вы, мои дорогие гости, – сказал Гарольд Иванович, – что этот вид паука неизвестен науке? Совершенно неизвестен. Ни один ученый не подозревает о его существовании. И я его открыл! А знаете ли, как он называется? Он называется Паук Гарольди! В мою честь! А в этом шкафу хранится еще более ста неизвестных видов. Более ста! И все они называются в мою честь!

– Очень интересно, – сказал Пашка. – Но если все они Гарольди, как их различить?

– Их не надо вам различать. Я их различаю, и этого достаточно.

– А зачем вам так много одинаковых? – спросила Алиса.

– Одинаковых? В природе не бывает двух одинаковых особей. Каждая отличается от всех других. Как отличаемся мы с вами. Я же каждого паука знаю в лицо! Я никогда их не перепутаю. Я должен поймать всех, всех, понимаете? И всех наколоть на булавки. Они все Гарольди – они все мои!

– Но их не останется, если вы их всех поймаете!

– Это мой идеал. Тогда они останутся только здесь! И если вы, профессор Браун, или вы, доктор Сиге. мицу, захотите убедиться в их существовании, пожалуйста, идите ко мне, просите, умоляйте! И может быть, я соглашусь показать, а может, и нет…

Гарольд уморился, побледнел. Он устало поставил обратно на место планшет с паучками, запер шкаф и застегнул пижаму.

– Это – романтическая половина моей жизни.

– А ту… сколопендру вы нашли?

– Молчите! – вдруг испугался Гарольд Иванович. – Вокруг завистники. Не смейте говорить о самом святом, самом сокровенном!

Он перевел дух, прошел к себе за стол, уселся, устало положив руки перед собой.

Наступило долгое молчание.

Его прервал Пашка:

– А вопрос можно задать?

– Задавай.

– Кто такой Четырехглазый?

– Кто-кто?

– Четырехглазый.

– В жизни не слышал такого имени. А почему ты спрашиваешь?

– Все здесь боятся Четырехглазого. Он правит подземным царством и всех страшно угнетает.

Гарольд Иванович снял очки, прикрыл их ладонью. Покачал задумчиво головой.

– Нет, не приходилось слышать такого имени.

– Но кто же правит этим царством? – не сдавался Пашка. – Кто командует этими… с палками?

– Лемурами?

– Пускай лемурами. Кто сидит на троне в тронном зале? Кто заставляет гномов приносить ему драгоценные камни, кто убивает неандертальцев? Кто держит людей в камерах? Неужели вы не знаете?

– Как? Держит людей в камерах? Угнетает неандертальцев? Здесь? В царстве свободы и порядка? Не представляю. Мальчик, тебя ввели в заблуждение.

– Но кто здесь главный?

– Ума не приложу. Я никогда об этом не задумывался. Наверное, кто-то правит. Но я же ученый, я романтик, я занимаюсь своими делами и не вмешиваюсь в окружающую жизнь.

– А кто вас кормит, кто сделал вам эти кресла и стеллажи?

– Паша, дорогой мой, ты мне надоел, – сказал Гарольд Иванович. – Ты все время задаешь нетактичные вопросы. Я же тебе сказал: совершенно не представляю, что происходит вокруг. Я живу как бы в башне из слоновой кости. Я изолирован от мира и выбираюсь отсюда только на экскурсии в поисках насекомых.

– Странно, – сказал Пашка. Он не верил этому кабинетному ученому.

– Что же мы должны сказать вашему брату Семену Ивановичу? – спросила Алиса. – Вы не хотите возвращаться?

– Ты угадала. Не хочу.

– Может, вы напишете ему письмо?

– Здесь очень плохо с бумагой.

– Но вы ему посылали письмо. На золотом листке.

– Золото денег стоит, – отрезал Гарольд Иванович. – Скажете Семену на словах, чтобы не беспокоился и не вмешивался в мои дела. Сколько нужно повторять одно и то же!

– Хорошо, мы пойдем, – сказала Алиса.

– Возвращайтесь и забудьте о том, что видели. Я устал и не буду вас провожать.

– До свидания.

Гарольд Иванович не ответил.

Пашка первым пошел к двери. Алиса за ним. Они вышли на лестничную площадку, закрыли дверь. Щелкнул замок. И тут же они услышали, как звякнула цепочка.

Молча они прошли коридором, вышли в тронный зал. Там было пусто и тихо.

– Он и есть Четырехглазый, – сказал Пашка, глядя на пустой трон.

– Помолчи, – сказала Алиса. – Здесь слушают. Нам бы скорее добраться до лодки.

– Точно, – согласился Пашка. Но у выхода из тронного зала начал сомневаться: – Не в моих правилах бросать угнетенных на произвол судьбы.

– Пашка!

– Правильно. Мы вернемся.

– Пашка!

– Двенадцать лет Пашка. И знаю, что говорю.

Дверь из тронного зала медленно распахнулась. Два чудовища, что стерегли ее с той стороны, скалились, заглядывая внутрь.

– Скажите, как вас называть? – спросил Пашка, который совсем расхрабрился.

– Мы тролли, – ответило одно из чудовищ и щелкнуло зубами так, что уши заложило от грома.

Охранники-лемуры стояли поодаль, палки наготове.

– Господин Гарольд Четырехглазый, – сказал Пашка, – велел нас отпустить.

И он пошел по коридору прочь от тронного зала. Охранники шли сзади.

– Видишь? – Пашка наклонился к Алисе. – Они не возражали.

– Это ничего не значит, – сказала Алиса. – Не исключено, что он все же просто эгоистичный ученый, который ничего, кроме своих пауков, не видит. И в самом деле не подозревает, что происходит вокруг.

– А кто же тогда здесь правит?

– Не знаю. Не видела.

– Ты наивная или притворяешься?

– Я осторожная, – улыбнулась Алиса.

Пашка спросил:

– А почему он назвал их лемурами? Ведь лемуры – это такие обезьянки. У Аркаши был лемур, маленький, как белка, только без хвоста.

– Я думаю, что обезьянок назвали лемурами в память об этих, о жителях подземелий, наверное, потому, что они ночные.

– Эх, скорей бы выбраться! Мы бы такую экспедицию организовали! И главное – освободили бы угнетенных!

– Я думаю, что Гарольд Иванович именно этого и боится, – сказала Алиса.

Эта мысль пришла ей в голову, потому что лемуры остановились перед лестницей, что вела в камеру. В ту самую, из которой их час назад увели.

Лемур сказал хрипло:

– Иди. Наверх!

И в самом деле, откинув люк, Пашка оказался в загончике с решеткой. Решетка была закрыта. Люк захлопнулся.

– Вот этого я от него не ожидал, – сказал Пашка.

– А я, к сожалению, ожидала, – ответила Алиса.

Глава 9. ПОПЫТКА БЕГСТВА

Из темного угла камеры послышался голосок:

– Вы живые? А я так боялся за вас!

– Гном! – удивилась Алиса. – Ты почему не убежал?

– Тише! Там снаружи дежурит лемур. А у лемуров замечательный слух.

Алиса присела перед гномом на корточки.

– Я боялся за вас, я думал, что вас съел Четырехглазый. Или тролли разорвали. Я думал, подожду, пока выключат свет. Тогда побегу к своим. Но я еще думал: а вдруг они придут обратно? Вдруг вы нашли стеклянное яйцо и разбили его?

– Спасибо, – сказала Алиса, – что ты думал о нас. Но стеклянного яйца мы не нашли.

– А Четырехглазого видели?

– Может быть, видели. Только я не уверена. Мы видели одного человека и даже разговаривали с ним.

– Какой он? Скажи, какой?

– Он невысокого роста, в очках, седой, он собирает подземных насекомых. А живет в маленькой квартире за тронным залом.

– Нет! – воскликнул гном. – Это не тот. Это кто-то из пленников Четырехглазого. Он скрывает их в подземельях. Четырехглазый громадного роста, у него оскаленные, как у тролля, зубы, у него четыре глаза. Когда он говорит, изо рта у него идет дым. Если он поглядит на тебя в упор, то ты падаешь без чувств.

Лемур, который стоял снаружи, услышал голоса и заглянул сквозь решетку.

– Что за разговоры? – спросил он. – Нельзя. Надо молчать.

– Молчим, молчим, а ты не подслушивай, – сказал Пашка. – А то я тебя заколдую.

– Нельзя, – сказал лемур, но от решетки отошел.

– А лемуры служат Четырехглазому? – спросила Алиса.

– Некоторые служат, а некоторые боятся. Лемуры глупые. Лемуров можно обмануть. Мы, гномы, их обманываем. Вот тролли – это ужасно. Тролль может гнома одним зубом перекусить. Это наши самые страшные враги. И Четырехглазый их любит. Он, может быть, сам из троллей.

– Гном, – спросил Пашка, – а ты сам Четырехглазого видел?

– Нет, нет, что вы! – пискнул гном. – Кто его видел, долго не проживет. Но мне рассказывали верные люди. Мой старший брат Фуро попал в колесо, но чудом остался живым.

– Куда попал?

– В колесо.

Лемур снова сунул свой бледный нос-хоботок в решетку, вынюхивал.

Так Алиса и не узнала, что такое колесо, в которое попал брат гнома.

Когда он отошел, гном знаком попросил Алису взять его на руки, добрался до ее уха и начал быстро шептать:

– Сейчас свет потушат, я тогда побегу к моим знакомым. Тут есть городские гномы, их заставляют канализацию чистить, камеры строить, камни гранить. Я у них инструменты возьму, мы вашу камеру откроем и вас к себе уведем. Потому что, если не увести, Четырехглазый вас обязательно сожрет. Ждите и молчите, с лемуром не спорьте.

И тут свет в подземелье погас. И в камерах, и в коридорах – везде. Только поблескивали светлячки. Откуда-то издалека донесся строгий голос:

– Всем честным жителям спать, спать, спать… Вы должны быть готовы к завтрашнему трудовому дню. Запрещается видеть плохие сны, храпеть и вставать с постели. Виновные будут наказаны. Спокойной ночи, спокойной ночи…

Заиграла тихая музыка. За стенкой звякнуло.

– Это лемур спать ложится, – сказал гном.

– А как же он будет сторожить нас?

– Ночью все спят, вы тоже. А если спишь, как можно убежать?

– А ты?

– Меня все равно что нет. Меня уже сегодня убили, и в большой книге записано, что я умер. – Гном хихикнул: – Даже лучше, что меня нет. Только вот паек мне теперь выдавать перестанут.

– Не беспокойся, – сказала Алиса, которая вдруг поняла, что страшно проголодалась. – Это долго не может продолжаться.

– Хорошо бы, – ответил гном. – Но мне не дожить. Некуда деваться.

– У нас есть подземный корабль, – сказала Алиса. – Если вы поможете нам до него добраться, мы привезем помощь – и вас освободят.

– Какое счастье! Тогда я побежал! Поставь меня на пол!

Легонько прошелестели быстрые ноги гнома, и наступила мертвая тишина.

Пашка с Алисой уселись у стены, прижавшись друг к другу. Было холодно и голодно.

– Почему он нас не отпустил? – спросил тихо Пашка. – Или не убил?

– А вдруг в самом деле Гарольд Иванович ни в чем не виноват? Вот и гном Четырехглазого совсем иначе описывает.

– У страха глаза велики.

– Он, наверное, не знает, что с нами делать, – сказала Алиса. – Если нас отпустить, мы сюда приведем людей. И власть его кончится. А если мы пропадем без вести, то за нами пошлют экспедицию, и его царство все равно будет открыто.

– Тогда нас лучше убить, – сказал Пашка мрачно. – Пока еще экспедиция сюда доберется! Он успеет следы замести.

– Все следы ему не замести, – сказала Алиса. – Нас неандертальцы видели, нас гномы видели. Они расскажут.

– Только нам будет уже все равно.

– Давай надеяться на гномов, – сказала Алиса. – Они нас выручат. Нам бы только до лодки добраться.

Было темно и тихо. Алиса пригрелась, прижавшись к Пашке, и задремала.

Проснулась она оттого, что кто-то осторожно дергал ее за рукав:

– Алиса, проснись. Это я, Фуррак, ваш друг.

Алиса сразу пришла в себя – вокруг слышались легкие шаги, шепот, шорохи.

– Я привел других гномов, – сказал Фуррак. – Они принесли инструменты.

Покачивались зеленые фонарики, наполненные светлячками. Черные силуэты гномов суетились вокруг.

– Алиса, подними нас к замку, – сказал гном Фуррак. – А то нам трудно туда забраться.

Проснулся Пашка.

– Привет, – сказал он, – спасатели пришли.

– Шшш, – сказал Фуррак, – лемура разбудишь.

– А я такой страшный сон видел, вы не представляете.

– Шшш, – зашипели на него сразу все гномы. – Страшных снов смотреть нельзя, Четырехглазый накажет!

– Ну и запуганные вы!

Алиса подняла на ладонях двух гномов к замку. Один из них светил зеленым фонариком, второй достал инструменты из мешка, что висел у него через плечо, и начал копаться в замке. Остальные гномы собрались внизу и подняли фонарики, чтобы было больше света.

– Знаешь, Алиса, – сказал Фуррак, – они все пришли, чтобы на вас поглядеть. Мы так давно живем без всякой надежды, а вы – наша надежда. Чем скорее вы приведете помощь, тем скорее мой народ будет свободным. А если вы не приведете помощь, то скоро от нас никого не останется.

– Я обещаю, – сказала Алиса, – что вам не долго придется ждать.

Замок щелкнул.

Алиса открыла замок. От щелчка чуть было не проснулся лемур, что лежал снаружи. Он заворочался во сне, зачмокал тонкими белыми губами. Все замерли.

Но лемур перевернулся на другой бок и тихонько захрапел.

– Вот кто-нибудь услышит, что он храпит, донесет куда надо, и его накажут, – сказал гном.

– Пускай спит, – сказала Алиса. – Пошли?

– Да, пошли. Только я хотел попросить у вас прощения.

– За что?

– Мы не принесли с собой никакой пищи. И нам, гномам, которые всегда славились гостеприимством, очень стыдно. Но сейчас конец месяца, и мы истратили все талоны, а без талонов нам не дают никакой еды.

– А что вы обычно едите? – спросила Алиса.

– Мы выращиваем съедобный мох и подземный овес, делаем из них муку и жарим пироги. Мы собираем сладкие грибы и делаем из них приправы. Мы выменивали у подземных охотников мясо…

– Прекрати, – зашумели снизу остальные гномы. – Не говори о еде! Мы же все голодные!

– А почему вы теперь не выращиваете и не обмениваете? – спросил Пашка.

– Но ведь нельзя! Все, что собирается, выращивается и делается, нужно сдавать в распределитель Четырехглазого. А он уже выдает всем, сколько нужно. Это называется справедливость.

– А почему же мало выдают?

– Потому что надо делать запасы. Надо быть разумными. Должен быть порядок.

– Не говори, как глупый лемур, – послышался снизу голос одного из гномов. – Ты же знаешь, что нашу пищу поедают охранники и тролли. Им теперь не надо заботиться о еде. За то, что они нас охраняют и мучают, им выдается пища, только куда больше, чем остальным.

– Вы пойдете или будете беседовать? – раздался еще один голос. – Скоро свет включат, а вы все разговариваете.

Пашка осторожно открыл решетку, и они пошли по улице между камер, где спали обитатели подземного города, которым нельзя было храпеть и видеть плохие сны.

Впереди бежали три гнома с фонариками и показывали путь. Потом шли Алиса с Пашкой, а остальные гномы замыкали шествие.

Гном Фуррак сидел на плече у Алисы, как матрос на мачте.

Передние гномы повернули направо.

– Не туда, – сказала Алиса. – Нам налево. Я помню, откуда нас привели.

– Мы не можем идти по дороге к шлагбауму, – сказал Фуррак. – Там охрана, которая не спит даже ночью. Придется пойти в обход.

Передний гном покачал фонариком, и вся процессия остановилась.

– Помоги, – сказал Фуррак Пашке.

Тот прошел вперед, нагнулся и поднял крышку люка.

– Нам вниз.

Они очутились в таком же коридоре, какой вел из камеры во дворец Четырехглазого.

– Теперь совсем тихо, – прошептал Фуррак на ухо Алисе.

Стены коридора разошлись, исчезли в темноте, и впереди открылся обширный, низкий зал, в котором бесконечными рядами тянулись одинаковые каменные столы. Глаза Алисы уже настолько привыкли к темноте, что света зеленых фонариков было достаточно, чтобы понять: на каждом столе лежит лемур. Лемуры лежали одинаково, на спине, нос-хоботок кверху, руки сложены на мохнатой белой груди, и тонкие вялые пальцы переплетены. Сначала Алисе показалось, что лемуры умерли и их здесь сложили перед похоронами. Но тут же она сообразила – лемуры дышат. Они похрапывают, стонут во сне, морщатся, вздыхают, но никто не поворачивается, не меняет позы.

– Что с ними? – спросила шепотом Алиса.

– Как что? – удивился гном. – Они спят.

– А почему все одинаково? И почему здесь. Ведь неудобно.

– Может, и неудобно, но так надо. Они здесь работают, за этими столами, и спят здесь. Чтобы времени не терять. Проснутся, сразу за работу. Видишь, что у них в руках?

Тут Алиса заметила, что в пальцах каждый сжимает маленькую коробочку.

– Там, в коробочке, их работа. Маленькие камешки и палочки. Много-много камешков и палочек. Они сидят весь день и перекладывают камешки и палочки. Один считает, сколько пайков надо гномам выдать, другой – сколько штрафов наложить, третий – сколько лемуров на какие работы послать. Очень много работы.

– Ты шутишь, Фуррак?

Но гном не шутил. Как и все гномы, он был лишен чувства юмора. Он удивился, что Алиса такая непонятливая.

– Каждому лемуру выдают одну коробочку. Если он ее потеряет – значит, останется без работы, а если без работы, – значит, без еды и попадешь в большое колесо. А чем лучше лемур работает, тем больше у него коробочка. Вон видишь – лежит главный лемур?

Алиса увидела лемура, который держал на животе целый сундук. Правда, и стол у него был вдвое больше, чем у остальных, и под головой была подушечка.

– А что ты про колесо говорил? Это что-то страшное?

– Иногда очень страшное, а иногда просто страшное, – сказал гном. – Но это увидеть надо.

По узкой лестнице они вышли на поверхность. Если можно считать поверхностью пол громадной полости, поросший мхом и лишайниками. Неподалеку журчала речка.

– Вот тут мы встретились, – сказал Фуррак. – Куда теперь?

– Сейчас соображу, – сказал Пашка. – Река была справа. Теперь слева. Нам туда!

Ноги тонули в белом мху, и потому звука шагов не было слышно. Темными котятами впереди бежали гномы, и зеленые фонарики раскачивались на ходу. А вокруг реяли светлячки.

“Скоро мы поднимемся наверх, – подумала Алиса, – и трудно будет поверить, что далеко внизу останется странное и загадочное царство Четырехглазого, где сидит упрямый Гарольд Иванович и не хочет оторваться от подземных букашек. Словно закроешь последнюю страницу интересной и страшной книжки и знаешь, что все это неправда, что так не бывает, хотя минуту назад ты в это верил”.

Впереди блеснул борт “Терранавта”.

Гномы остановились, испугались.

– Вот и наша лодка! – закричал Пашка. – Ну, теперь берегись, Четырехглазый!

Он подбежал к лодке и похлопал ее по борту, как боевую лошадь. “Какая она твердая, надежная, даже красивая!” – подумала Алиса.

– До свидания, отважные гномы, – сказала Алиса, опуская на мох Фуррака. – Спасибо вам за помощь.

– Мы ждем, – сказал Фуррак. – Скорее возвращайтесь. Когда Четырехглазый узнает, что вы убежали, он начнет искать, кто вам помог, и, конечно же, догадается, что только гномы могли открыть замок. И он будет нас пытать. Скорее! Привезите много пушек и ружей, привезите острые пики и железные щиты! И ведите нас в бой!

Гном даже приподнялся на цыпочки, чтобы стать выше ростом, и выпятил грудь.

– До встречи, друзья, – сказал Пашка и протянул руку к люку, чтобы открыть его.

– Не спеши, Паша, – раздался тихий голос.

Пашка обернулся. Вспыхнули яркие фонари, которые держали в руках могучие, злобные тролли.

Гномы кинулись врассыпную, некоторые старались зарыться в мох.

Алиса зажмурилась.

– Глупые гномы сказали вам, что все спят, когда гасят свет. Но спят не все.

Алиса прищурилась, чтобы рассмотреть, кто это говорит. Она подозревала, что увидит сейчас Гарольда Ивановича, но увидела совсем другого человека.

Перед ней стояла высокая повозка на толстых широких колесах. В повозке сидел человек в черной мантии и широкополой шляпе, с полей которой опускалась книзу сетка, подобно тем, что носят пчеловоды на пасеке.

– Нам надо было узнать, где вы скрываете свой подземный корабль, – сказал человек в шляпе. – Вот мы и подождали, пока вы сами нас к нему приведете. Теперь для нас не будет преград в подземном мире. Мы сможем спускаться и подниматься, куда захотим. И власть моя расширится безмерно. А ну-ка, Паша Гераскин, открой мне корабль, я хочу посмотреть на него изнутри.

– Сами открывайте, – сказал Пашка.

– Не люблю непослушных мальчиков, – сказал человек в шляпе. – Я, повелитель подземелий Четырехглазый, приказываю тебе: открой подземный корабль, который теперь принадлежит мне!

– Еще чего не хватало! – грубо ответил Пашка.

– Тролль, научи этого пащенка хорошим манерам, – приказал Четырехглазый.

Алиса не успела ахнуть, как тролль схватил Пашку за шиворот и поднял в воздух. Алиса бросилась Пашке на выручку, но второй тролль громко захохотал и схватил ее. Земля ушла из-под ног, и Алиса почувствовала, как на ее горле сомкнулись страшные когти тролля.

– И не подумаю! – закричал Пашка.

– Тогда, тролль, милый мой, – спокойно сказал человек в шляпе, – будь любезен, помучай немного Алисочку. Мне ее очень жалко, но я не вижу другого способа образумить глупого Пашу. Пощекочи ее когтями, почеши ее зубами, откуси ее тонкие пальчики, выцарапай ее голубые глазки!

Когти сжали шею Алисы так, что ей стало трудно дышать.

– Нет! – закричал Пашка. – Не смейте! Мучайте меня, но Алису не трогайте!

– Вот на это я и рассчитывал, – сказал человек в черной шляпе. – Вы ведь так просто устроены, благородные мальчики.

– Открою я вам корабль, – сказал Пашка.

– А ты, тролль, не отпускай Алисочку и мучай ее немножко, чтобы Паша поторопился.

Алиса не смогла сдержать стона – так больно резали ей шею когти тролля.

Пашка сказал:

– Отпустите меня скорей! Я все покажу.

Пашка отвинтил крышку люка.

Он торопился, чтобы освободить Алису.

– Залезайте, – сказал он.

– А вот это лишнее, – возразил человек в черной шляпе. – Я залезу, а ты меня там запрешь или еще какую-нибудь гадость придумаешь. Нет уж, я вашим кораблем займусь на досуге, без свидетелей. А сейчас нам придется вернуться ко мне во дворец. Идите рядом с моей каретой, только не смейте убегать. Учтите, что тролли бегают очень быстро. Понятно?

Человек в шляпе стегнул повозку бичом – сначала по правым колесам, потом по левым. Из колес донесся писк и стоны.

Тролль опустил Алису на мох.

Повозка двинулась вперед, Алиса и Пашка шли по ее сторонам.

Алиса потерла шею.

– Тебе больно? – спросил Пашка с другой стороны повозки.

– Нет, все в порядке, – сказала Алиса.

Колеса медленно поворачивались, повозка ехала со скоростью пешехода. Алисе стало интересно, почему из колес доносятся такие странные звуки. Она нагнулась и увидела, что колеса устроены подобно беличьему колесу – внутри по ступенькам бегут гномы, много гномов. Они нажимают на ступеньки внутри колеса, и оно катится вперед.

– Там живые гномы? – удивилась она.

– Там наказанные, непослушные гномы, – ответил Четырехглазый. – Они знают, что только послушание может помочь им искупить свою вину.

– Но это же бесчеловечно!

– Это разумно и способствует дисциплине, – ответил Четырехглазый. – В государстве нельзя без наказаний, а то все распустятся. Все, что я делаю, я делаю для блага моих подданных.

– Алиса, не разговаривай с ним, – сказал Пашка. – Он же изверг! Когда мы вернемся наверх, я всем расскажу, что он здесь творит!

– Вот поэтому вы и не вернетесь наверх, – сказал Четырехглазый. – Я, к сожалению, не могу этого допустить. Я столько труда положил в создание образцового, счастливого государства, что любое вмешательство со стороны для меня невыносимо.

– Ничего себе справедливое! – возмутился Пашка. – Спросите у гномов, которые заперты в этом колесе, справедливое ли оно?

– Конечно, справедливое. Если бы гномы вели себя достойно, они бы гуляли сейчас на свободе. Ничего не бывает без причины. И каждый мой подданный знает: ведешь себя хорошо – живешь хорошо. Нашкодил – будешь наказан. Это и есть справедливость. Не замыслил бы ты, Паша, предать меня, убежать отсюда и донести на меня злым людям, что обитают на поверхности земли, ты бы тоже остался жив и, может, занял бы высокое положение в моем обществе.

– Не нужно мне высокое положение!

– Вот именно поэтому ты и умрешь.

– Если вы нас убьете, – сказала Алиса, – то за нами тут же пошлют экспедицию, и все ваши тайны будут раскрыты.

– Не знаю, не знаю. Пока что эта лодка существует в единственном экземпляре… Впрочем, я обязательно что-нибудь придумаю. Вот соберем сейчас высший совет моего королевства, посоветуемся и найдем способ, чтобы и вас убить, и тайну сохранить. – Четырехглазый обернулся к одному из троллей и приказал: – Включай свет! Начинается трудовой день.

Тролль поднял трубу, висевшую у него через плечо, и громко затрубил.

И тут же впереди, где лежал подземный город, начали вспыхивать огни, загорелись они и под потолком пещеры, и вдоль улиц города, так похожих на коридоры в тюрьме.

– Хватит спать! – зарычал тролль так громко, что голос его, усиленный эхом, разнесся на километры. – Начинается новый счастливый день! Вставайте, лежебоки! Вставайте, преступники, вставайте, виноватые! Все, кто видел дурные сны или храпел, должны немедленно доложить об этом начальнику квартала для получения наказания! С добрым трудовым утром, граждане справедливого королевства!

Тролль снова протрубил.

Огоньки загорелись ярче. Алиса представила себе, как где-то в глубине пленные охотники и наказанные лемуры крутят громадные колеса, дающие свет этому городу.

– А теперь ты, – обернулся Четырехглазый ко второму троллю, – объяви общее собрание.

– Уважаемые свободные граждане! – закричал второй тролль. – Ваш уважаемый и любимый повелитель просит и умоляет вас, если вам нетрудно, собраться на площади перед дворцом для того, чтобы присутствовать при поучительном и незабываемом зрелище.

– Будем судить этих пришельцев, – подсказал Четырехглазый троллю.

– Справедливый и великодушный повелитель будет советоваться с народом, каким образом казнить двух негодных пришельцев, которые мутили народ и подрывали законную власть. Теперь они осознали свою вину и умоляют наказать их так, чтобы никому не повадно было нарушать порядок в нашем счастливом государстве. Спешите участвовать!

– Молодец, – похвалил тролля Четырехглазый. – Теперь предупреди, как положено.

Тролль снова протрубил сигнал и крикнул:

– Напоминаю! Все, кто не поспешит сейчас, немедленно, быстро, радостно на собрание, будут сурово наказаны, как враги свободы. Только попробуйте не прийти, мерзавцы!

– Ну, последнее – лишнее, – сказал Четырехглазый.

– С ними иначе нельзя, – прорычал тролль. – Совсем распустились.

– Вот именно поэтому я хочу, чтобы суд над этими хитрецами был страшным, ужасным! Чтобы он стал уроком для всех!

Они въехали на главную улицу города. Видно было, как лемуры палками и пинками выгоняют из камер своих бедных родичей, как небольшой тролль, видно троллиный детеныш, гонит перед собой толпу перепуганных гномов, как целая толпа вооруженных лемуров подгоняет связанных цепью неандертальцев.

При виде повозки Четырехглазого лемуры отгоняли народ к стенам и заставляли падать на колени.

– Зачем же так? – не выдержала Алиса. – Вы же производите впечатление интеллигентного человека.

Ее волновал вопрос: человек в черной шляпе и Гарольд Иванович одно лицо или нет? Голос вроде похож, но и не похож…

– Они иного, к сожалению, не понимают, – ответил Четырехглазый. – Их приходится приучать к демократии палкой. Что ж, мое общество вынуждено пройти через этот реконструктивный период. Пускай для постороннего зрителя он может показаться недостаточно эстетичным, но иначе наступит анархия и вернется та дикость, из которой я год за годом вытаскиваю этих несчастных…