Текст книги "Мир Приключений 1990 г."

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Анатолий Безуглов,Глеб Голубев,Сергей Другаль,Ростислав Самбук,Мадлен Л'Энгль,Валерий Михайловский,Марк Азов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 52 страниц)

Миссис Мюррей побелела, как полотно, и, нащупав сзади стул, оперлась о него. Голос ее задрожал:

– Что вы сказали?

Миссис Что с усилием пыталась натянуть на ногу ботик.

– Я сказала, – ворчала она, проталкивая ногу внутрь ботика, – существует и такое – тессеракт, рывок.

Ботик наконец удалось натянуть, и, схватив шали, шарфы и шляпку, она опрометью выбежала из кухни.

Миссис Мюррей стояла неподвижно, не пытаясь помочь старой женщине. Как только открылась дверь, ворвался блестящий и мокрый, как тюлень, Фортинбрас, он сильно запыхался. Он посмотрел на миссис Мюррей и завыл.

Дверь с грохотом хлопнула.

– Мама, что случилось? Что она сказала? – закричала Мэг. – Что это такое?

– Тессеракт… – прошептала миссис Мюррей. – Что она имела в виду? Как догадалась?

Глава II
МИССИС КТО

Когда Мэг проснулась под трезвон будильника, по-прежнему дул ветер, но солнце сияло вовсю; буря почти улеглась. Она села в постели и потрясла головой, чтобы собраться с мыслями.

Должно быть, ей все приснилось. Она испугалась бури и боялась, что явится бродяга, вот ей и приснилось, что она спустилась в кухню и познакомилась с миссис Что, той, что так расстроила и напугала маму словом “тессер…”. Как дальше, Мэг позабыла.

Она поспешно оделась, подняла с постели свернувшегося в клубок котенка и бесцеремонно бросила его на пол. Котенок зевнул, жалобно замяукал, потянулся и бросился вон из мансарды, вниз по лестнице, в кухню. Мэг убрала постель и тоже поспешила вниз.

В кухне мать поджаривала тосты. Близнецы сидели за столом и ждали. Котенок лакал из блюдечка молоко.

– Где Чарльз? – спросила Мэг.

– Спит еще. Ведь мы провели такую беспокойную ночь.

– А я – то думала, мне все приснилось, – отозвалась Мэг.

Мать осторожно перевернула четыре куска хлеба, потом твердо заявила:

– Нет, Мэг, не надейся, что это был сон. Я не больше твоего разобралась в ночных событиях, но я твердо знаю одно: не обязательно понимать, что к чему, чтобы уяснить, что происходит. Жаль, что ты заметила, как я расстроилась. Видишь ли, папа и я часто шутили насчет тессеракта…

– Что такое тессеракт? – спросила Мэг.

– Есть такое понятие. – Миссис Мюррей дала близнецам сироп. – Потом тебе объясню. А то ты в школу опоздаешь.

– Не понимаю, почему ты нас не разбудила? – спросил Деннис. – Вы нас ловко надули. Из-за вас мы пропустили много смешного.

– Зато в школе сегодня ты не будешь такой сонный, как я. – Мэг взяла свой тост и уселась за стол.

– Это неважно, – сказал Сэнди. – Мама, если ты позволяешь старым бродягам заходить в наш дом посреди ночи, то мы должны быть рядом и защищать тебя.

– В конце концов, папа хотел от нас именно этого, – добавил Деннис.

– Конечно, мы знаем, что ты очень умная, мама, – сказал Сэнди, – но тебе не хватает здравого смысла. У Мэг и Чарльза его тоже нет.

– Знаю. Мы слабоумные, – горько произнесла Мэг.

– Хотелось бы мне, чтобы ты не была такой дубиной, Мэг. Сироп, пожалуйста. – Сэнди потянулся за ним через стол. – Не принимай все на свой счет. Ради бога, придерживайся золотой середины. Ты как тупица ведешь себя в школе, слоняешься вокруг, смотришь в окно и ни на что не обращаешь внимания.

– Ты сама себе все усложняешь, – сказал Деннис. – И Чарльзу Уоллесу тоже плохо придется на будущий год, когда он пойдет в школу. Мы-то знаем, какой он умный, но на людях он такой странный, вот все и привыкли, что он немой, уж и не знаю, как это все будет. Сэнди и я зададим хорошую трепку тому, кто хоть раз его ударит, но это, пожалуй, и все, что мы сможем для него сделать.

– Пока не кончился этот год, не будем беспокоиться о следующем, – сказала миссис Мюррей. – Еще тостов, дети?

***

В школу Мэг пришла усталой, веки опускались, в голове было туманно. На уроке по экономической географии ее попросили рассказать о главных предметах импорта и экспорта Никарагуа. И хотя она добросовестно выучила все накануне вечером, сейчас не могла сказать ни слова. Учительница насмешливо улыбалась, класс смеялся, а она плюхнулась на свое место.

– Так или иначе, – пробормотала она, – кого волнует импорт и экспорт Никарагуа?

– Если ты грубишь, Маргарет, то покинь класс, – сказала учительница.

– Ну ладно, ну и уйду! – И Мэг вылетела из класса. Во время перемены ее пригласили к директору.

– Что случилось с тобой, Мэг, на этот раз? – спросил он, приятно улыбаясь.

Мэг мрачно уставилась в пол.

– Ничего, мистер Дженкинс.

– Миссис Портер говорит, что ты была очень груба. Мэг пожала плечами.

– Разве ты не понимаешь, что все усложняешь своим поведением? Я убежден, что ты можешь успешно справляться с заданиями и идти наравне с остальными одноклассниками, если постараешься. Но некоторые из твоих учителей так не считают. Поэтому ты должна сделать над собой усилие. Никто за тебя его не сделает. Что ты мне на это скажешь, Мэг?

– Не знаю, что делать, – ответила Мэг.

– Начни с того, что делай домашние задания. Мама может тебе помочь?

– Конечно, если я попрошу ее.

– Мэг, что тебя беспокоит? Может быть, у тебя дома неприятности? – спросил мистер Дженкинс.

Наконец Мэг подняла глаза и посмотрела на него, поправив очки характерным жестом.

– Дома все прекрасно.

– Рад слышать. Думаю, ты переживаешь, что с вами нет отца?

Мэг устало взглянула на директора и потрогала скобки на зубах.

– Давно вы получали известия от него?

Мэг была уверена: она правильно угадала, что под напускным заботливым участием мистера Дженкинса сквозило явное любопытство. “Как ему хочется все знать! – подумала Мэг. – Но даже если бы я что-нибудь знала, ему бы сказала в последнюю очередь или в предпоследнюю”.

Почтальонша знала, что прошел уже почти год, как они получили последнее письмо, и можно только представить себе, какому огромному количеству людей она рассказала об этом и как она злословила на этот счет.

Мистер Дженкинс ждал ответа, но Мэг только плечами пожала.

– А чем занимается твой отец? Наукой, кажется?

– Он физик. – Мэг обнажила зубы и продемонстрировала два устрашающих ряда скобок.

– Мэг, тебе не кажется, что тебе будет легче жить, если ты посмотришь правде в глаза?

– Я и смотрю правде в глаза. Должна признаться, что это легче, чем смотреть в глаза некоторым.

– Тогда почему же тебе не посмотреть в лицо правде о твоем отце?

– Оставьте отца в покое! – воскликнула Мэг.

– Перестань кричать, – резко приказал мистер Дженкинс. – Хочешь, чтобы тебя вся школа услышала?

– Я не стыжусь того, что говорю, – сказала Мэг. – А вы? Мистер Дженкинс вздохнул.

– Неужели тебе хочется быть самой неуживчивой, необщительной девочкой в школе?

Мэг не обратила внимания на его слова. Она потянулась через стол к директору.

– Мистер Дженкинс, вы знаете мою маму, не правда ли? Вы не можете сказать, что она не смотрит правде в лицо. Она – ученый. Она доктор биологических наук, у нее докторская степень по бактериологии. Она имеет дело с фактами. Когда она мне скажет, что отец не вернется домой, тогда я поверю. Но пока она говорит, что он обязательно вернется, я верю в это.

Мистер Дженкинс опять вздохнул.

– Не сомневаюсь, Мэг, твоя мать хочет верить, что он вернется. Хорошо, Мэг. Поделать с тобой я ничего не могу. Возвращайся в класс. Постарайся быть не такой непримиримой. Может быть, тебе станет легче учиться, если ты поведешь себя более разумно.

***

Когда Мэг вернулась из школы, мама работала в лаборатории, близнецы были на занятиях спортивной лиги. И ждали ее Чарльз Уоллес, котенок и Фортинбрас. Фортинбрас подпрыгнул, положил голову на плечо Мэг и лизнул в лицо, а котенок кинулся к пустому блюдечку и громко замяукал.

– Давай, – сказал Чарльз Уоллес, – пойдем.

– Куда? – спросила Мэг. – Я есть хочу. И никуда не пойду, пока не поем.

Она злилась из-за разговора с мистером Дженкинсом, поэтому говорила раздраженно. Чарльз Уоллес задумчиво смотрел, как она пошла к холодильнику, дала немного молока котенку и отпила сама.

Он протянул ей пакет:

– Здесь сэндвич, пирожки и яблоко. Думаю, нам пора идти в гости к миссис Что.

– Вот так так, – протянула Мэг. – А зачем?

– Она тебе не очень нравится, правда?

– Да, не очень.

– И напрасно. Она хорошая. Уверяю тебя, она на нашей стороне.

– Откуда ты знаешь?

– Мэг, – нетерпеливо сказал он. – Знаю, и все тут.

– Но зачем нам именно сейчас отправляться к ней в гости?

– Я хочу побольше разузнать о тессеракте. Разве ты не помнишь, как это слово расстроило маму? Ты ведь знаешь, что если маме не удается скрыть от нас, что она расстроена, значит, дело серьезное.

Мэг немного подумала.

– Хорошо, пойдем. Но обязательно возьмем Фортинбраса.

– Конечно, возьмем. Ему надо побегать.

И они отправились. Фортинбрас то бежал впереди, то возвращался к маленьким хозяевам, затем вновь исчезал из виду. Семья Мюррей жила в четырех милях от деревни. Позади дома высился сосновый лес, и как раз туда Чарльз повел Мэг.

– Чарльз, ты знаешь, мне кажется, что она попадет в передрягу – я говорю о миссис Что, – если только узнают, что она поселилась в доме с привидениями. Да потом эти простыни миссис Банкомб и все такое. Они могут засадить ее в тюрьму.

– Вот поэтому я собрался сегодня к ней в гости. Хочу предупредить их.

– Их?

– Я же тебе говорил, что она живет там с двумя друзьями. Я даже уверен, что простыни стянула не сама миссис Что, хотя и не могу ручаться.

– Но зачем ей понадобились эти простыни?

– Это я и хочу выяснить, – сказал Чарльз Уоллес, – и предупредить их, чтобы были начеку. Вряд ли они позволят кому-нибудь вторгнуться в их убежище, но, по-моему, мы должны предупредить их об опасности. Иногда во время каникул туда забираются мальчишки в поисках приключений; правда, они сейчас все помешались на бейсболе и вообще на спорте.

Они замолчали, пробираясь по благоухающему лесу. Под ногами шуршал мягкий настил из ржавых сосновых иголок. В ветвях посвистывал ветер. Чарльз Уоллес засунул ладонь в ладонь сестры, и это ласковое, доверительное прикосновение малыша так обрадовало ее, что она почувствовала, как тает тугой комок внутри ее. “Чарльз любит меня такой, какая я есть”, – подумала она.

– Что, в школе сегодня опять плохо? – спросил он чуть погодя.

– Да. Меня вызвал мистер Дженкинс. Расспрашивал об отце с фальшивым участием.

Чарльз Уоллес глубокомысленно кивнул:

– Я знаю.

– Откуда?

Чарльз Уоллес покачал головой.

– Не могу объяснить. Ты говоришь мне, вот и все.

– Но я никогда ничего тебе не говорю. А ты все равно знаешь.

– По тебе догадываюсь.

– А близнецы? Ты о них тоже знаешь?

– Думаю, мне это нетрудно, если бы захотел. Если бы я был им нужен. Но ведь это утомительно, поэтому я сосредоточиваюсь только на тебе и маме.

– Ты хочешь сказать, что читаешь наши мысли? Чарльз Уоллес огорчился.

– Думаю, что это не совсем так. Я будто понимаю некий язык. Если очень сосредоточусь, то понимаю, о чем ветер говорит с ветвями. Это происходит у меня непреднамеренно. Хорошее слово, правда? Не-пред-намеренно! Сегодня утром я попросил маму посмотреть его для меня в словаре. И действительно, мне пора учиться читать, хотя боюсь, мне трудно придется в школе, когда поймут, что я уже кое-что знаю. Пусть лучше думают, что я немного туповат. Тогда меня не будут ненавидеть.

Впереди залаял Фортинбрас – так он предупреждал, когда на дороге появлялся автомобиль или кто-нибудь подходил к их дому.

– Там кто-то есть, – резко сказал Чарльз. – Кто-то слоняется вокруг дома. Идем же!

И он изо всех сил бросился бежать. На краю леса стоял мальчик, а Фортинбрас яростно лаял на него. Когда они, тяжело дыша, подбежали к мальчику, тот сказал:

– Прикажи собаке отойти.

– Кто это? – спросил Чарльз у Мэг.

– Кэльвин О’Киф. Он из нашей школы, но старше меня. Хитрый жук.

– Эй, парень, я тебя не трону, – сказал мальчик Фортинбрасу.

– Сидеть, Форт, – скомандовал Чарльз Уоллес, и Фортинбрас сел, по-прежнему продолжая тихонько ворчать. – Хорошо. – Чарльз Уоллес уперся руками в бедра. – А теперь расскажи нам, что ты здесь делаешь?

– Я мог бы сам вас об этом спросить, – ответил мальчик негодующе. – Вы – дети Мюррей. И я не нахожусь в границах ваших владений.

Он попробовал отойти, но ворчанье Фортинбраса становилось все громче и громче, и мальчик остановился.

– Мэг, расскажи мне о нем, – потребовал Чарльз.

– А что я о нем знаю? Он старше меня на два класса, играет в баскетбол.

– Да, я в баскетбольной команде, потому что высокого роста.

Кэльвин был несколько обескуражен. Действительно, он был длинным и тощим – кожа да кости. Из рукавов голубого свитера торчали мосластые руки, вельветовые поношенные брюки были на три дюйма короче, чем следовало. Ярко-рыжие волосы явно нуждались в стрижке. Несколько веснушек того же цвета украшали скулы. Глаза ярко-голубые.

– Признайся, что ты здесь делаешь? – потребовал Чарльз Уоллес.

– Да кто ты такой? Малышня! Да к тому же с головой у тебя не все в порядке, так, кажется?

Мэг от ярости покраснела, но Чарльз Уоллес спокойно ответил:

– Правильно. И если хочешь, чтобы я отозвал собаку, признавайся.

– Первый раз встречаю такого странного дурачка. Я убежал из дому.

Чарльз Уоллес кивнул.

– А что у тебя за семья?

– В моей семье у всех детей сопливые носы. Всего нас одиннадцать. Я третий. Я мутант.

Чарльз Уоллес ухмыльнулся:

– Я тоже.

– Но не думай, я не мутант для бейсбола, – сказал Кэльвин.

– А я так и не думаю.

– Как в учебнике по биологии… – продолжал подозрительно Кэльвин.

– “Изменение в гене, – процитировал Чарльз Уоллес, – влечет за собой появление у потомства черт, отсутствующих у родителей, но передающихся потомству”.

– Что здесь творится? – изумленно спросил Кэльвин. – Мне сказали, что ты не умеешь говорить.

– Люди думают, что я слабоумный, и от этого чувствуют превосходство надо мной, – ответил Чарльз. – Зачем их разочаровывать? Сколько тебе лет, Кэл?

– Четырнадцать.

– Как ты учишься?

– Я отличник. Слушай, тебя кто-нибудь просил прийти сюда сегодня днем?

Чарльз Уоллес, придерживая Фортинбраса за ошейник, подозрительно посмотрел на Кэльвина.

– Что ты имеешь в виду – “просил”? Кэльвин пожал плечами.

– Ты по-прежнему мне не доверяешь?

– Я тебе доверяю, – ответил Чарльз Уоллес.

– Тогда ответь мне: зачем ты здесь?

– Форт, Мэг и я решили прогуляться. Мы часто гуляем днем.

Кэльвин засунул руки в карманы.

– Ты что-то скрываешь.

– И ты тоже, – сказал Чарльз Уоллес.

– Хорошо, старина мутант, – согласился Кэльвин. – Вот что я тебе скажу: иногда у меня появляются предчувствия. Можешь называть их побуждениями. Знаешь, что такое побуждение?

– “Влечение. Обязательство… Что-то тебя побуждает действовать”. Не очень хорошее определение, но из Оксфордского словаря.

Мэг присела на жесткую траву. Форт вырвался из рук Чарльза Уоллеса и, подбежав к Мэг, улегся рядом и положил голову ей на колени.

Теперь Кэльвин старательно говорил, обращаясь одновременно к Чарльзу Уоллесу и Мэг:

– Когда у меня появляется это чувство, побуждение, я всегда делаю то, что оно мне подсказывает. Не могу объяснить, откуда оно появляется, как я воспринимаю его, да и случается это не часто. Но я всегда подчиняюсь ему. И сегодня днем у меня появилось чувство, что я должен прийти к дому с привидениями. Вот и все, малыш. Я ничего не скрыл. Может быть, мне предназначено было встретиться здесь с тобой? Теперь твоя очередь говорить.

Чарльз Уоллес изучающе посмотрел на Кэльвина; глаза его остекленели, казалось, он что-то обдумывал. Кэльвин спокойно стоял и ждал.

Наконец Чарльз Уоллес сказал:

– Хорошо. Я тебе верю. Но не могу ничего сообщить. Я хотел бы доверять тебе еще больше, но пока не могу. Может быть, тебе лучше отправиться к нам домой и пообедать.

– Пожалуй, но… что скажет ваша мама? – спросил Кэльвин.

– Она будет в восторге. У нас замечательная мама. Она не одна из нас. Но она просто замечательная.

– А Мэг?

– У Мэг свои трудности. По-настоящему она ни то ни другое.

– Что ты имеешь в виду – не одна из нас? – спросила Мэг. – Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я ни то ни другое?

– Не сейчас, Мэг. Я тебе потом все расскажу.

Он взглянул на Кэльвина и, казалось, принял неожиданное решение:

– Хорошо, возьмем его с собой к миссис Что. Она узнает, если с ним не все в порядке.

И он пустился бежать на коротких ножках к развалившемуся старому дому.

Дом с привидениями был наполовину скрыт вязами. Они стояли почти голые, земля вокруг них была усыпана сырыми листьями. Дневной свет зеленоватого оттенка зловеще отражался в слепых окнах дома. Ставня, повисшая на одной петле, глухо ударяла о стену. Другая скрипела. Мэг не удивилась – не зря поговаривали, что в доме обитают привидения.

Парадная дверь была заколочена доской. Чарльз повел их к заднему ходу. И эта дверь казалась заколоченной, но Чарльз Уоллес постучал в нее, и она широко распахнулась, поскрипывая на ржавых петлях. На вершине одного из вязов хрипло прокаркал ворон, и дятел рассыпал свою барабанную дробь. Большая серая крыса поспешила удрать за угол дома, и Мэг вскрикнула.

– Они здорово веселятся, используя всю эту декорацию, – успокаивающе заговорил Чарльз Уоллес. – Проходите. Следуйте за мной.

Кэльвин сильной рукой взял Мэг под локоть, Форт прижался к ее ноге. Она была счастлива, чувствуя их заботу; это заставило ее подавить страх. И они пошли вслед за Чарльзом в темный дом.

Они вошли в комнату, похожую на кухню. В большом очаге над веселыми языками пламени висел черный огромный котел. Почему же из трубы не шел дым? В горшке что-то булькало, и запах от варева напоминал скорее химические препараты миссис Мюррей, чем что-то съедобное. В ветхом кресле-качалке сидела пухлая маленькая женщина. Но это была не миссис Что.

“Должно быть, – решила Мэг, – одна из двух ее друзей”. На носу у женщины громоздились громадные очки, вдвое толще и вдвое больше, чем у Мэг, и она трудолюбиво вышивала что-то на простыне. Несколько простынь лежало на пыльном полу.

Чарльз Уоллес подошел к ней.

– Я считаю, что вы не должны были брать у миссис Банкомб эти простыни, не посоветовавшись со мной, – сказал он так солидно и внушительно, как только мог. – Зачем они вам нужны?

Пухлая маленькая женщина просияла лучезарной улыбкой:

– Чарли, дитя мое! “У сердца свои резоны, которые разум человека понять не в силах”. Это сказал Паскаль.

Чарльз резко возразил:

– Ваш ответ мне не подходит.

– Твоя мама сказала бы то же самое. – Сквозь стекла очков снова блеснул лучезарный взгляд.

– Я не говорю с вами о чувствах мамы к моему отцу, – огрызнулся Чарльз Уоллес. – Я говорю о простынях миссис Банкомб.

Маленькая женщина вздохнула. В стеклах громадных очков отразился свет, и они сверкнули, как глаза совы.

– Я думала, ты сам догадаешься. Простыни должны быть под рукой на тот случай, если нам понадобятся привидения, – сказала она. – Если нам придется отпугивать кого-нибудь. Вот Что и решила обставиться посолидней. Вот почему так весело жить в доме, где обитают привидения. Но мы совсем не хотели, чтобы ты знал о простынях. “Пойманы на месте преступления”. Английский. Как я тебе говорила…

Но Чарльз Уоллес повелительно поднял руку:

– Миссис Кто, знаете ли вы этого мальчика?

Кэльвин поклонился:

– Добрый день, мэм 1313
  Мэм (англ.) – сокращенное “миссис”, обращение к женщине.


[Закрыть]. Простите, не расслышал вашего имени.

– Миссис Кто, – ответила женщина. – Он не тот, за кого я его принимала, но подходит, Чарльз.

– А где миссис Что? – спросил Чарльз.

– Занята. Время подходит, Чарли, время подходит! “Ничто не может отвлечь достойного человека от славных деяний”. Сенека. А он очень хороший человек, Чарли, дорогой, очень хороший, но сейчас ему нужна наша помощь.

– Кому? – спросила Мэг.

– И крошка Мэгги здесь. Дорогая, рада тебя видеть. Твоему отцу, вот кому. А теперь отправляйтесь домой. Час еще не настал. Не беспокойтесь, без вас не обойдемся. Хорошенько поешьте и отдохните. Как следует накормите Кэльвина. А теперь идите! “Вера – сестра справедливости”. Верьте нам! А теперь кыш!

И, вскочив с кресла, она с неожиданной силой выпроводила их за дверь.

– Чарльз, – пробормотала Мэг, – ничего не понимаю. Чарльз схватил ее за руку и потащил прочь от дома.

Фортинбрас давно уже был впереди, сзади бежал Кэльвин.

– И не надо. Я ведь тоже не понимаю, – ответил Чарльз. – Пока не понимаю. Как только пойму, то сразу объясню. Но вы видели Форта – ни ворчанья, ни лая. Будто так и надо. Отсюда заключаем, что все в порядке. Послушайте, сделайте мне одолжение. Не будем ни о чем говорить, пока не поедим. Мне необходимо поесть, чтобы объяснить факты.

– Вперед, дурачок! – весело закричал Кэльвин. – Я никогда не был у тебя дома, но сейчас от всей души чувствую, что первый раз в жизни иду к себе домой!