Текст книги "Мир Приключений 1990 г."

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Анатолий Безуглов,Глеб Голубев,Сергей Другаль,Ростислав Самбук,Мадлен Л'Энгль,Валерий Михайловский,Марк Азов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 52 страниц)

– Мы это точно выяснили, раскопали секретные документы в архиве…

Но тут его остановило громкое предостерегающее покашливание. Мы оглянулись и увидели, что к нам незаметно подошел еще один искатель сокровищ – багроволицый толстяк в смокинге и галстуке бабочкой, словно он был не на безымянном островке, затерянном в океане, а собирался куда-то на званый вечер или прием с коктейлями. Впрочем, на голове у него красовалось сомбреро с широченными полями, никак не вязавшееся с изысканным костюмом.

– Мой компаньон Арчибальд Крейс, – сразу помрачнев, представил его Сеймур. – Врач-стоматолог.

Увлекательная беседа оборвалась. Сеймур притих, насупившись, и поспешно спрятал часы. Молчал и его компаньон, сердито рассматривая нас маленькими свиными глазками и помаргивая белесыми ресницами.

Сергей Сергеевич сделал еще одну попытку восстановить наладившиеся было хорошие отношения и попросил у искателей сокровищ позволения сфотографировать на память их чудесную яхту. Толстяк только посопел в ответ. Но Сеймур не устоял и милостиво разрешил:

– Пожалуйста, если она вам действительно так понравилась.

Сергей Сергеевич начал перебегать с места на место с фотоаппаратом в поисках самой выигрышной точки. Я последовал его примеру.

Но тут к нам с угрожающим бурчанием двинулся еще один неведомо откуда появившийся тип – плотный, приземистый, длиннорукий, как горилла. Рожа у него была прямо-таки пиратская, грязная рубашка расстегнута чуть не до пояса.

Сергей Сергеевич, уже сделавший несколько снимков, остановился и, опустив фотоаппарат, вопросительно посмотрел на Сеймура.

– Убирайся! – сказал тот громиле. – Он фотографирует мою яхту. Кому нужна твоя облезлая “Мария”!

Человек остановился, озадаченно оглянулся на стоявшие у берега суда, поскреб когтями в лохматой шевелюре и, что-то ворча, медленно, вразвалку удалился.

– Он думал, будто вы фотографируете их замарашку “Марию”, – засмеялся Сеймур. – Вон ту облезлую посудину. Идиот.

Мы посмеялись, сделали еще несколько снимков, Сергей Сергеевич поблагодарил Сеймура и его по-прежнему мрачно молчавшего компаньона. Попрощавшись с искателями сокровищ и пожелав им удачи, мы пошли к дирижаблю.

– Ну и публичка! – покачал головой профессор Лунин, когда мы остановились на вершине бугра, чтобы передохнуть и бросить прощальный взгляд на лагерь “честных авантюристов”. – Инженер-строитель и врач-стоматолог!

– А громила с пиратской рожей?! – сказал я.

– Да, хорош, – засмеялся Лунин. – И как вырядились все…

– Ничего в них забавного нет! – вдруг горячо воскликнул Гриша Матвеев. – Пираты они, хищники! Представляете, что после них от предметов древности остается?! Паразиты! Неужели на них никакой управы нет?

– Думаю, в здешних пустынных краях никакие законы вообще не действительны. Сплошное беззаконие. Надо нам поскорее убираться отсюда подобру-поздорову, – с напускным испугом произнес Андриян Петрович и, засмеявшись, зашагал по раскаленному песку к дирижаблю.

– А мы вас заждались. Я даже выкупаться успел, – встретил нас Костя. – Хороша водичка, только тепловата. А вы что-нибудь узнали?

– На пиратов нарвались, – ответил Лунин.

– Ну да? – Костя недоверчиво посмотрел на каждого из нас. – Разыгрываете?

– Давайте взлетать, потом все расскажем, – распорядился Сергей Сергеевич. – Времени у нас мало.

Мы еще пролетели на запад. Вода внизу была все такой же мутной и полной всякого мусора. Над обломками снесенных ураганом хижин и сломанных пальм с жалобным криком сновали качурки. Безлюдны и пустынны были берега проплывавших под нами островков.

– Надо, пожалуй, возвращаться, – озабоченно посмотрев на часы, произнес Сергей Сергеевич.

Командир нажимал одну за другой кнопки на пульте. Воздушный корабль начал стремительно подниматься. Нас окутали плотные облака, скрыв из глаз острова и взбаламученное штормом море. Стало темно, пришлось зажечь свет.

Пробив слой облаков, мы вырвались к солнцу. Оно сияло здесь ярко и безмятежно, словно и не было никакого урагана.

Двигатели взревели. Набирая скорость, мы полетели на северо-восток, где нас ожидал “Богатырь”.

– Как хотите, а все-таки здесь что-то нечисто, в этой Пасти Дьявола, – вдруг решительно объявил Гриша. – Сергей Сергеевич, вы ведь, конечно, знакомы с гипотезой Макарова, Гончарова и Морозова? Изучив огромный материал, эти ребята пришли к выводу, что Земля имеет как бы некий силовой каркас. На нем покоятся плиты правильных геометрических очертаний. Ну вроде футбольного мяча, сшитого из отдельных кусков кожи. “Швы” между плитами, то есть ребра скрытой под ними силовой решетки, совпадают со многими срединно-океаническими хребтами, разломами земной коры, зонами активных поднятий и опусканий…

– Ты собираешься прочитать целую лекцию? – перебил Гришу Сергей Сергеевич.

– Авторы этой гипотезы считают, что как раз на стыках плит, в точках пересечения линий силового каркаса, происходят всякие непонятные и загадочные явления, – не обращая внимания на реплику, продолжал Гриша. – Якобы именно здесь располагаются центры минимального и максимального атмосферного давления, зарождаются ураганы. Тут же будто бы находятся основные нефтяные месторождения и даже центры древних цивилизаций. Один из таких районов – Пасть Дьявола.

– Универсальная теория, – покачал головой Лунин. – Берется объяснить все загадки на свете. Но почему же исчезают здесь суда и самолеты? В чем все же причина?

– Ну, если честно сказать, объясняют они это довольно туманно, – ответил за Гришу Сергей Сергеевич. – Просто неким воздействием гипотетических узлов силового каркаса, пересекающихся именно в этих местах.

– Да, туманно, – протянул Андриян Петрович. – По-моему, весьма уязвима эта оригинальная гипотеза. Во-первых, даже нематематику ясно, что скроить земной шар, как и футбольный мяч, можно тысяча одним способом, из разных наборов правильных геометрических кусочков. Так что каждый может рисовать силовой каркас по своему желанию.

– Ну, ребята выбирали рисунок силовой решетки не произвольно, а исходя из реальных данных различных наук, – пробовал возразить Гриша. – Они обнаружили закономерность в кажущемся хаосе.

– Или просто начали подтягивать к узлам силовой решетки все любопытное из самых разных наук? – наседал на него Лунин. – Не буду касаться других наук, но метеорологию-то уж вы, ради бога, не трогайте. Центры атмосферного давления непрерывно перемещаются, вся атмосфера подвижна, а вы хотите ее привязать к жесткой решетке! Ураганы зарождаются в точках соединения плит! Ну как вы, океанограф, можете повторять подобную чепуху? Ведь эти точки располагаются и на суше, некоторые в центре материков, в Арктике и в Антарктиде. А ураганы возникают лишь над океанами, да и то в узкой, строго локализованной полосе – у экватора. И причины этого нам давно известны, ничего общего не имеют с каким-то мистическим воздействием таинственных силовых линий.

– Что, Гриша, трещит по швам гипотеза? – засмеялся Волошин.

– Ну что, в самом деле! – не унимался Андриян Петрович. – Ведь в своей области, как и полагается ученым, все вроде относятся к разным скороспелым гипотезам скептически. А расскажи им сказочку о космических пришельцах или таинственной Пасти Дьявола, тут же готовы рты разинуть от восторга и всему верят…

Что произошло в этот момент, я не смогу толком рассказать.

Дирижабль вдруг резко провалился куда-то вниз, так что на какой-то миг мне показалось, будто пол гондолы ускользнул из-под моих ног и я парю в воздухе. А потом нас стало швырять из стороны в сторону с такой силой, что все мы повалились на пол, пытаясь за что-нибудь ухватиться.

Только Локтев не потерялся, намертво вцепился в рукоятки управления, и это нас спасло.

Двигатели натужно, дико взревели. Потом один из них заглох, за ним второй…

Вскочивший Волошин кинулся на подмогу к Локтеву.

Наш воздушный корабль швыряло, крутило, бросало то вниз, то вверх.

Двигатели загудели снова…

И вдруг так же внезапно все успокоилось. Дирижабль летел плавно, словно с ним ничего и не было. А мы еще сидели на полу и потрясенно переглядывались: профессор Лунин, Гриша и я.

И фигура Бориса Николаевича, застывшего у пульта управления, все еще была словно скована неимоверным напряжением…

– Что это было, Сергей Сергеевич? – срывающимся голосом спросил я.

– Локальный ураган. Скрывался вон под тем облаком, – ответил вместо него Андриян Петрович. – Мы в него случайно залетели. Уникальное явление, редкостное.

Он вскочил и кинулся к приборам:

– Только бы самописцы все зафиксировали! Неужели отказали?! Нет, вроде работают нормально. Крепко нам повезло!

– Спасибо Борису Николаевичу, – сказал Волошин.

– Что? Ах, вы в этом смысле… Да, конечно, молодец, он действовал блестяще. А ведь мы на какой-то миг даже невесомость испытали, когда проваливались, а? – покачал головой Лунин.

– Да, – засмеялся Сергей Сергеевич. – Как в падающем лифте. – И повернулся ко мне: – Понравилось?

– Не очень, – честно ответил я.

– Зато теперь сможете правдиво описывать ощущения, какие при этом возникают. Даже такие мощные нисходящие потоки воздуха для нашего кораблика не страшны, не то что для дирижаблей старых конструкций! – не удержался он, чтобы не похвастать. Но сейчас Волошин имел на это полное право.

– Какой интереснейший район! – снова начал восхищаться Лунин. – Но тут нужно держать ухо востро, дорогие мои воздухоплаватели. Несколько лет назад в здешних местах исчез двухмоторный самолет. Его долго искали. И только через год обнаружили обломок крыла. Исследование показало, что самолет попал в турбулентный поток необычной интенсивности. Видимо, наткнулся на такой же ураганчик.

– Да, ловушка опасная, – кивнул Сергей Сергеевич. – Но оказывается, и вы, Андриян Петрович, следите за сообщениями о загадках Бермудского треугольника?

– Небось грамотный, – слегка смутившись, отшутился Лунин. – Только не уверяю, будто самолет пропал бесследно. И объясняю его гибель вполне естественными причинами. Воздушный океан не безопасней обычного. Сами только что убедились.

– А “Прекрасная Галатея”? Где она или хотя бы люди с нее?

– Оставьте, Сергей Сергеевич! – отмахнулся Лунин. – Неужели вы всерьез верите в эти сказки? Я же понимаю, вы поддерживаете их лишь для того, чтобы людям скучать не давать, такой уж у вас характер. И прекрасно! Но ведь некоторые начинают о загадках Пасти Дьявола всерьез рассуждать, даже, видите, теоретическую базу пытаются под них подвести. Сколько стыков, узлов насчитали у своей силовой решетки создатели универсальной гипотезы? – повернулся он к Грише.

– Кажется, шестьдесят.

– Значит, шестьдесят, а то и больше критических горячих точек на планете, где должны происходить всякие невероятные события, так? Почему же прославилась одна Пасть Дьявола? Отчего лишь она одна заслужила столь зловещую славу?

– Не только она. Есть еще Море Дьявола, в другом полушарии, в районе Филиппинских островов. Там тоже пропадают при загадочных обстоятельствах суда и самолеты. А Ив Сандерсон насчитал таких точек даже десять…

– Вот как! Тогда получается, вся Земля одинаково загадочна. С этим я согласен.

Тут и Сергей Сергеевич со смехом поддержал Лунина:

– Нет, Гриша, сдавайтесь. Гипотеза, конечно, оригинальная, но весьма сырая. И Андриян Петрович сразу нащупал ее ахиллесову пяту: аналогичные явления должны повторяться во всех без исключения узлах предполагаемой силовой решетки.

– А какой центр древней цивилизации вы обнаружили в этих волнах? – не мог успокоиться Андриян Петрович. – Затонувшую Атлантиду?..

Тут Костя снял наушники, отключил аппаратуру и объявил:

– Крепко сердится шеф. Будет нам тот компот…

И мы замолчали, думая о самом реальном, что нас ожидало, – о разносе за долгую задержку.

В этот вечер особенно много народа собралось на кормовой части палубы, под вертолетной площадкой. Это место было торжественно наречено Волошиным “Клубом рассказчиков”. По вечерам тут обсуждались все судовые новости; наши барды, а их на “Богатыре” было немало, пели свои иронично-романтические песенки или просто задумчиво бренчали на гитаре. А порой здесь устраивали серьезные лекции, ученые разных специальностей рассказывали о сделанных открытиях. И каких только занимательных историй тут не услышишь!

Сегодня, конечно, все жаждали узнать о нашем полете. Кто-то даже успел подготовить на большой доске карту Атлантики. На ней красным фломастером был отмечен большой треугольник с вершинами у Бермудских островов, у острова Пуэрто-Рико и у южной оконечности Флориды и пунктиром отмечен наш маршрут. Мы с Гришей подробно рассказали обо всем, что видели, о встрече с кладоискателями на необитаемом островке.

– Еще не перевелись такие?

– А про “Галатею” ничего не прояснилось?

– Увы, нет, – ответил подошедший Сергей Сергеевич. Он успел принять душ, переодеться и выглядел таким бодрым и свежим, словно и не мотался целый день над океаном.

Вскоре подошел и профессор Лунин, сел на уступленный кем-то шезлонг в стороне, у борта. Я удивился: “небесный кудесник” не так-то часто посещал “Клуб рассказчиков”, а сегодня он наверняка тоже устал. Но видно, загадка пропавших бесследно “Галатеи” и самолета не давала покоя и ему.

“Эге! – подумал я. – Оказывается, загадки Бермудского треугольника не стареют”. Хотя ученые мужи и старались наперебой убедить меня, что никаких загадочных происшествий в Пасти Дьявола не бывает, а все объясняется вполне естественными причинами, они немножко лицемерили. Все в душе надеялись, что с чем-нибудь необычным и необъяснимым нам столкнуться все-таки посчастливится. И теперь радуются, что это, похоже, произошло!

Конечно, стали вспоминать различные истории загадочного исчезновения судов и самолетов в Бермудском треугольнике: танкера “Сольфер Куин”, большого транспорта “Циклоп”, целого звена американских торпедоносцев – “эвенджеров” и вылетевшего на их поиски большого самолета-заправщика.

Гриша Матвеев весьма живописно и трогательно рассказал таинственную историю шхуны “Кэролл Диринг”. Паруса у нее были подняты, на камбузе, на еще горячей плите, стояли большая кастрюля бобов с мясом и закипевший чайник. Видимо, команда собиралась обедать. Но все куда-то исчезли, кроме двух кошек, хотя шлюпка была на месте…

Тут Сергей Сергеевич взмолился:

– Сколько можно, братцы?! Все эти душераздирающие истории давно тщательно проанализировал и объяснил Лоуренс Куше в книге “Бермудский треугольник: мифы и реальность”, успевшей уже выйти на русском языке двумя изданиями. Каждый может взять ее в судовой библиотеке, хотя сомневаюсь, чтобы нашелся кто-то, кто ее еще не читал. Все эти истории или вранье, мистификация, или описанные в ней аварии объясняются без всякой мистики, естественными причинами. Работаем мы тут уже почти два месяца и могли сами убедиться, какие тут сложные условия для плавания: сильные течения, частые туманы, внезапные шквалы.

– Однако “Галатея”-то исчезла при хорошей погоде, – подал голос кто-то сверху, с вертолетной площадки. Там, оказывается, тоже собрались любопытные, словно в литерной ложе.

– И покинутые людьми вполне исправные суда здесь все же не раз находили, вы же не станете отрицать, Сергей Сергеевич? – обидчиво сказал Гриша.

Волошин неопределенно повел плечом, хотел что-то ответить, но его опередил чей-то молодой, задорный голос – наверное, какого-нибудь матроса, укрывшегося в быстро сгущавшейся темноте:

– Может, их все-таки пришельцы похитили, на другую планету увезли? Ведь об этом многие пишут.

– Устроили здесь этакую человеколовку для ротозеев? – засмеялся Волошин. – Но гораздо лучше это делать там, где народу побольше. Вон в Лондоне, по данным Скотленд-Ярда, за год бесследно пропадает до двенадцати тысяч человек, и никто не думает, будто их похитили гости с других планет. А тут сразу заметят. Мне лично больше нравится другая гипотеза: а что, если тут существуют своего рода ворота в другой мир, в соседнюю вселенную, и через них по неосторожности туда и проскакивают некоторые самолеты и корабли?

– Ну, это уж полная фантастика.

– Почему? Такую гипотезу – о существовании множества параллельных вселенных, возможно сообщающихся между собой, высказал отнюдь не фантаст, а вполне солидный ученый академик Марков.

– Гипотез хоть отбавляй, – помолчав, сказал Сергей Сергеевич. – Кто во всем винит гигантские волны, якобы возникающие тут при внезапных подводных землетрясениях. Другие считают причиной гибели судов нападение морских чудовищ, будто бы скрывающихся в глубинах океана…

– А о гипотезе Баркера слыхали, Сергей Сергеевич? – спросил Олег Никаноренко.

– Что за гипотеза? – спросил боцман.

– Баркер написал целую книгу “Великая мистерия в воздухе”, – начал рассказывать Олег. – Он ссылается на последние открытия физиков, вроде бы подтверждающие существование антигравитационных частиц материи. И вот, считает Баркер, эта материя, не подчиняющаяся нашим законам тяготения, проникает внутрь земной коры и скапливается под морским дном, порождая сильные гравитационные и магнитные аномалии…

– Гипотез завлекательнее одна другой немало, но мы же ученые мужи, давайте оставаться материалистами, – сказал Сергей Сергеевич. – Мне кажется, ни у кого уже не может быть сомнений, что, к сожалению, и в наше время могут по вполне естественным причинам происходить катастрофы даже с крупными судами, кажущиеся порой совершенно загадочными. Океан, как и в старину, шутить не любит.

Тут Володя Кушнеренко весьма кстати напомнил о таинственной пропаже огромного норвежского супертанкера-рудовоза “Берга Истра” в декабре семьдесят пятого года. Две недели его тщетно искали суда и самолеты. И ничего не нашли – ни обломков, никаких следов, – хотя в том районе Тихого океана, где он исчез, не было ни одного шторма за это время.

Загадочное исчезновение танкера объявили самой таинственной пропажей века и начали состязаться в сочинении предположений одно фантастичнее другого, как и легенд о Бермудском треугольнике. И наверное, исчезновение “Берга Истра” так бы и осталось одной из волнующих тайн океана, если бы не счастливый случай. Японское рыболовное судно заметило в океане спасательный плотик с двумя обессилевшими людьми. Это оказались моряки с исчезнувшего танкера. Девятнадцать дней их носило по океану, и они уже отчаялись спастись.

Моряки рассказали, что “Берга Истра” погубил внезапный взрыв страшной силы – точная причина его, кажется, не установлена и по сей день. За три минуты танкер ушел на дно. Спаслись только они двое, чудом оказавшись возле спасательного плотика.

– Вот вам пример, как огромное, оснащенное новейшим оборудованием судно тонет так быстро, что не успевает даже подать сигнал бедствия, – сказал Волошин. – И не остается никаких следов катастрофы – ни обломков, ни масляных пятен на воде. Попробуйте-ка разобраться в такой загадке.

– Да и с воздушными лайнерами, конечно, всякое может случиться, – вдруг подал голос профессор Лунин. – Как нас сегодня тряхнуло, Сергей Сергеевич?! И ведь при тишайшей погоде, совершенно в чистом небе. А несколько лет назад большому, отлично оборудованному самолету, к сожалению, не так повезло, как нам. И произошло это как раз в здешних краях.

Мы все приготовились слушать, и “небесный кудесник” неторопливо начал:

– В тот день над Флоридским полуостровом бушевали грозы. И чтобы обойти их, все самолеты, вылетавшие из Майами, делали большой крюк в сторону океана. Мифические опасности Бермудского треугольника страшили летчиков куда меньше, чем обыкновенные. Лишь пилот одного “Боинга-720” решил лететь над берегом напрямую, понадеявшись на свой опыт и на совершенное навигационное оборудование. На самолете был действительно великолепный локатор. Летчик выбирал промежутки чистого неба и лавировал, обходя тучи. При этом он, как положено, согласовывал с землей каждое изменение курса и высоты. А земля все время держала самолет под наблюдением своих локаторов.

И вдруг связь прервалась, и светящаяся точка, обозначавшая на экранах локаторов положение самолета, внезапно исчезла. К счастью, удалось достаточно точно засечь место, где исчез самолет. Туда немедленно отправили поисковые группы. Места там дикие, труднопроходимые, топкие болота, кишащие аллигаторами, так называемый Эверглейдский национальный парк, один из заповедников США. Но все же поисковые группы сумели быстро обнаружить в болотистых зарослях обломки самолета.

Удалось найти и обгоревший, но все же уцелевший стальной контейнер с особой аппаратурой, непрерывно записывавшей до последней секунды на металлической магнитной ленте показания важнейших приборов самолета – данные о скорости, высоте, изменении курса. Специалисты расшифровали эти записи и смогли достаточно достоверно представить себе, что произошло с лайнером.

Когда пилот направил машину на участок чистого неба между грозовыми тучами, самолет неожиданно подхватил мощный поток теплого воздуха и понес вверх со скоростью свыше трехсот километров в час. Нос машины задирало все круче. Самолет неистово трясло. Летчик прилагал все усилия, чтобы выправить машину и не дать ей перевернуться. И не сразу заметил, что где-то на высоте десяти километров самолет попал уже в другой поток воздуха, более холодного… Этот вихрь с такой же силой потащил машину вниз…

Добавьте к скорости воздушного потока скорость самого лайнера. Приборы показали, что самолет ринулся к земле почти вертикально с огромной скоростью и на высоте двух километров начал разваливаться… Вся трагедия заняла сорок пять секунд. Вот вам и великолепный самолет. Вот вам и чистое небо. Кстати, это грозное явление природы, открытое в последние годы, мы так и называем – турбулентностью чистого неба. Оно встречается во многих районах, особенно в тропиках.

– Н-да, – покачал головой Волошин. – Пример впечатляющий. А произойди эта катастрофа над океаном? Была бы еще одна тайна Бермудского треугольника.

– Вполне возможно, и этот “Остер” попал в такую ловушку, – кивнул профессор Лунин.

Но ему тут же кто-то возразил из темноты:

– Он же все время поддерживал связь с землей и ни о каких вихрях не говорил.

– Да и “Галатею” никакие вихри вознести в небеса не могли, – поддержал скептика биолог Бой-Жилинский. – Она-то куда подевалась?

– А может, и самолет, и “Галатея” попали в антисмерч? – неуверенно произнес Гриша, покосившись на профессора Лунина. И поспешил заручиться поддержкой Волошина: – Вы ведь слышали о гипотезе Позднякова, Сергей Сергеевич?

– Слышал, – без особого интереса кивнул тот.

– А это еще что за гипотеза? – насупившись, спросил Лунин.

– Бывший опытный летчик и штурман, Герой Советского Союза Поздняков, летавший в здешних краях, считает, будто причиной гибели самолетов в этом районе могут быть своего рода гигантские антисмерчи – нисходящие вихревые потоки воздуха огромной мощности. А водная часть такого антисмерча – возникающий в океане мощный водоворот, способный затянуть в пучину не только упавший самолет, но и оказавшееся тут судно…

“Небесный кудесник” не выдержал:

– Слышал он звон, да не понял, откуда он!

Гневно фыркнув, Лунин вскочил, махнул рукой и ринулся прочь, в темноту. Это было так выразительно, что все не выдержали, негромко рассмеялись ему вслед.

Но Гриша не хотел сдаваться:

– Вы тоже не согласны, Сергей Сергеевич?

– Честно говоря, нет. Вы видели, как разгневался Андриян Петрович, так что с позиций метеорологии эта гипотеза не выдерживает никакой критики. Но и с точки зрения элементарной механики она весьма уязвима. Вы представляете, какой силы должен быть этот вихрь, если даже суда, попавшие в самый ад циклона, вовсе не затягиваются целиком под воду, а тонут, просто разламываясь под ударами волн? И самолеты-разведчики метеорологов специально залетают внутрь циклонов, в самый “глаз бури”, как его поэтически называют, – и ничего, остаются целы.

– Верно!

– А главное, – закончил Волошин, – никто на свете пока не наблюдал таких смерчей. Это весьма подозрительно. – Он встал и, устало потянувшись, добавил: – Пора спать, братцы, завтра работы много. По-моему, кто-то уже к нам спешит с разносом от разгневанного начальника экспедиции. Полундра!

Все начали поспешно расходиться по каютам.

К утру океан совершенно успокоился, и ученые смогли наконец заняться исследованиями.

Сергей Сергеевич попросил начальника рации снова дать послушать обрывки последних переговоров по радио с пилотом пропавшего самолета, которые вчера удалось записать на магнитофон. Я, конечно, отправился с ним и попросил пойти и Володю Кушнеренко, чтобы он мне перевел все в подробностях: моего знания английского языка могло оказаться недостаточным для понимания специальных терминов.

Пристроившись на чем попало в разных углах радиорубки, мы молча следили, как Вася Дюжиков перематывал ленту.

– Качество, конечно, неважное, – предупредил он. – Сплошные разряды.

“Остер”! “Остер”!” – перебивая Васю, вдруг раздался крик из динамика, и кто-то быстро заговорил по-английски.

– “Гроу, сообщите, где вы находитесь!” – перевел Володя. “Я не знаю, где нахожусь”, – ответил другой голос, немножко гнусавый и хрипловатый.

– “Я потерял ориентировку и ничего не понимаю… Земля, вы слышите? Гирокомпас тоже вышел из строя… Все приборы отказали. Земля, Земля, вы слышите?” – едва успевал переводить Володя.

Голос летчика вдруг прервался на полуслове, заглох в диких свистах и треске атмосферных разрядов.

Потом вдруг на миг прорезался совсем другой голос.

“Мы потеряли ориентировку, – проговорил он тоже по-английски, медленно и тягуче, словно диктуя. – Мы потеряли ориентировку. Возможно, придется садиться на воду”.

– Это другой самолет, американский. Попал в густую облачность. Но это гораздо дальше, у берегов Флориды, – торопливо пояснил Дюжиков.

“Прошу курс для посадки на воду”.

“Курс ноль – один – ноль, – ответил голос Земли. – Повторяю: курс ноль – один – ноль”.

И вдруг мы услышали снова голос Ленарда Гроу.

– “Земля, я на грани катастрофы… Похоже, окончательно сбился с курса… Не вижу ни одного острова… Повторяю, не вижу ни одного острова”, – переводил Володя.

“Ваши координаты? Хотя бы примерно…”

“Определиться не могу. Я не знаю, где нахожусь. Сбился с курса, сбился с курса. Господи, со мной еще никогда не бывало ничего подобного… Все небо затянули сплошные тучи… В них зияют какие-то черные дыры!”

Женский голос вдруг неожиданно что-то быстро произнес по-испански и тут же по-английски.

– “Развернитесь в сторону запада”, – перевел Володя и пояснил: – Это кубинская станция его пеленгует.

“Я не знаю, где запад… Я не знаю…”

Долгая пауза, потом из динамика опять донесся заглушаемый свистом, прерывающийся голос Ленарда Гроу:

“Все смешалось… Земля, я… Странно… Я не могу определить направление…”

“Гроу, Гроу, отвечайте, отвечайте!”

“У меня осталось мало горючего… Осталось мало горючего… Я отклонился от курса куда-то в сторону… Я не вижу ни одного…”

Молчание. Только свист и разряды.

Потом голос Земли:

“Остер”! “Остер”! Гроу! Отвечайте! Говорите что-нибудь. Мы стараемся вас запеленговать. Говорите хоть что-нибудь”.

“Что?”

“Пойте, черт возьми!”

Мне послышался вроде легкий смешок – и вдруг погибающий летчик начал читать монолог Гамлета.

“Быть или не быть? – вот в чем вопрос…”

Но он тут же прервался и вскрикнул:

“Море выглядит как-то необычно… Оно желтое или серое. Боже! Я, кажется, слепну! Нет, я вижу, вижу… О господи! Только не это! Нет! Нет!”

Молчание. Свист и разряды.

Напрасно взывает Земля:

“Остер”! “Остер”! Мы вас запеленговали! Высылаем два самолета. Держитесь! Держитесь! Вы слышите нас? Отвечайте! Мы вас запеленговали”.

Нет ответа. Молчание. Только бушует магнитная буря, грохочет в динамике, свистит по-разбойничьи.

Начальник рации выключает магнитофон и тихо произносит:

– Все.

Мы долго молчим.

– Какой-то у него тон странный, – говорю я. – Моментами вроде ликующий.

– Выпил для храбрости перед полетом. У них это принято, – хмуро отвечает Дюжиков. – Но все-таки какой крепкий мужик! – Он восхищенно качает головой. – В таком положении Шекспира читать!

– Что же с ним произошло? Почему он стал слепнуть? Что он там увидел такое ужасное? – допытываюсь я.

Мне никто не отвечает. Сергей Сергеевич задумчиво просит:

– Василий Петрович, прокрутите, пожалуйста, еще раз последний кусок. С того места, где он говорит, будто море выглядит как-то странно.

Снова звучат надрывающие душу голоса.

А на палубе мир, покой, тишина, все заняты будничной работой. Заканчивается очередная станция, как ученые называют остановки для проведения серии исследований. Океанографы достают из глубины океана тросы с батометрами и осторожно, словно священнодействуя, разливают воду по колбам и пробиркам. За ними придирчиво наблюдает начальник экспедиции.

– Все же волнение перемешало верхние слои, обогатило воду кислородом, – удовлетворенно говорит Черномор – Суворов, рассматривая одну из колб. И добавляет уже для меня: – Без штормов океан давно превратился бы в безжизненную водяную пустыню.

В гидрохимической лаборатории – строгом и сияющем стеклом царстве – собрались наши самые красивые и милые девушки. Начальник лаборатории Казимир Павлович Бек, худощавый, высокого роста, сутуловатый, в любую жару при галстуке и в белоснежной рубашке, выглядит среди них особенно строгим и даже немножко чопорным, академичным “ученым мужем”. Трудно поверить, что он увлекается автомобильным спортом и нередко принимает, как рассказывал мне, участие в весьма ответственных гонках.

А вдобавок он редкостный знаток латыни, да еще каких-то особенных средневековых ее научных жаргонов: специально изучал их, чтобы расшифровать рукописи Леонардо да Винчи. Многие места в них гениальный итальянец нарочно засекретил, опасаясь, как бы его открытия не были использованы во вред людям. “Одно и то же пламя и дает свет и сжигает”, – любил говорить Леонардо.

И вот, разгадав зашифрованные секреты, подобрав разные варианты газовых смесей для дыхания под водой и сперва испытав их на себе в лаборатории, Казимир Павлович разработал методику, позволяющую нашим водолазам нырять на глубины свыше километра в самом обычном акваланге. Интереснейший человек, согласитесь.

Но девушкам у него в лаборатории, по нашему общему мнению, было очень скучно: переливают из пробирки в пробирку воду, добытую с разных глубин, окрашивают ее всякими реактивами и монотонно диктуют бесконечные унылые цифры: “Двадцать три – одиннадцать… Двадцать пять – ноль…”

Из своей лаборатории им вторят синоптики: “Три – пять – ноль – девять. Направление ветра семьдесят, скорость полметра в секунду…”

Метеорологи снова и снова часами изучают бесчисленные фотографии, полученные с метеоспутников, и разрисовывают синоптические карты таинственными условными значками.