Текст книги "Мир Приключений 1990 г."

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Анатолий Безуглов,Глеб Голубев,Сергей Другаль,Ростислав Самбук,Мадлен Л'Энгль,Валерий Михайловский,Марк Азов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 52 страниц)

Скрепя сердце Валентина Павловна дала слово, что не будет беспокоить декана. Однако сидеть сложа руки она не могла. Не в ее натуре было пускать любое дело на самотек. Тем паче, если это касалось судьбы единственного сына.

“Ну что же, – подумала она, – на Журавском свет клином не сошелся”.

И так как данное мужу слово касалось лишь декана, Валентина Павловна решила поискать другую фигуру, которая могла бы повлиять на ход событий, а главное – на свирепого Гаврилова.

Но такой человек не отыскивался. Среди родителей абитуриентов пошли даже слухи, что нынче любителям всяких окольных путей перекрыли все пути и лазейки.

А экзамены надвигались с жестокой неумолимостью.

Нужно ли говорить, какое впечатление на воображение Валентины Павловны произвело появление у Мажаровых явно очень ответственного человека…

Разведку Крюкова начала издалека. Поначалу пригласила на чашку чая Полину Семеновну, хотя прежде с ней лишь сухо здоровалась – какой резон знаться с отставной циркачкой?

Выставив на этот раз коробку шоколадных конфет и печенье, Валентина Павловна стала вдруг хвалить Нину (прежде за глаза она называла Мажарову перезрелой барышней) и заодно прощупывала, кто такой Виленский.

Вольская-Валуа заливалась соловьем (знай наших!), что, мол, Сергей Николаевич приехал из Москвы с большими полномочиями, остановился в “Прибое”, в лучшем номере, местное начальство тянется перед ним по струнке, каждый день на приемах на “Розовых камнях” – и так далее, все в том же духе.

Бывшая наездница буквально ошарашила соседку, сообщив, что Виленский ни мало ни много – жених Нины. Осталось лишь решить, где играть свадьбу, в Южноморске или же в Москве. Полина Семеновна, мягко говоря, опережала события, но уж больно ей хотелось поставить на место заносчивую соседку, которая прожужжала ей все уши о своем гениальном муже и вундеркинде-сыне.

После ухода Полины Семеновны Крюкова тут же позвонила знакомой, которая работала в гостинице “Прибой” дежурным администратором. Та подтвердила, что Виленский действительно какая-то важная особа. И передала то, что уже распространилось среди работников гостиницы: Виленский непосредственно принимал участие в событиях соседней области, где кое-кто из начальников после приезда московской комиссии полетел со своего места. По словам дежурной, у приезжего из Москвы бывают разные шишки, и Виленский обращается с ними, как с подчиненными. Например, может запросто послать генерала за спичками. И тот выполняет поручение с радостью. А на днях Виленский подъехал к гостинице в роскошном открытом автомобиле с каким-то иностранцем – не то шейхом, не то восточным принцем (тот был в экзотической одежде, в чалме), а открыл дверцу и помог выйти им из машины темнокожий слуга в ливрее.

Сердце Валентины Павловны забилось тревожно. Неужели это перст судьбы? Рядом, можно сказать – на одной лестничной площадке бывает такой человек!..

На следующий день, дождавшись, когда Нина придет с работы, Крюкова заглянула к Мажаровым, тепло поздоровалась с девушкой и сказала:

– Что-то вы давненько не заходили ко мне, Ниночка…

– Да? – удивилась Мажарова.

Она, кажется, вообще никогда не была у Крюковых.

– Вечно мы в хлопотах, в бегах, – елейно продолжала Валентина Павловна, – встретиться, поговорить по-соседски, по-дружески не находим времени… Знаете, я хочу вам показать экстравагантный костюмчик. Так купила, для дома… Вы молодая, следите за модой… Скажите, хорош ли…

Нина попыталась было сослаться на усталость и занятость, но Крюкова все-таки затащила ее к себе.

Костюмчик оказался ординарным, но Нина, чтобы не обидеть хозяйку, покупку одобрилл.

На этом Валентина Павловна не успокоилась. Она силком усадила гостью за стол, где была выставлена масса вкусных вещей.

– Я так рада за вас, так рада! – ворковала Валентина Павловна, подкладывая Нине на тарелку лучшие куски. – Признаюсь, всегда верила, что муж у вас будет необыкновенный! На вас была отметина – счастливая…

Нина не могла взять в толк, с чего это соседка так обхаживает ее, но, когда Валентина Павловна завела разговор о Сергее Николаевиче, она сразу поняла, что причина всему именно он, Виленский.

Вообще в последние дни девушка стала замечать, что все соседи здороваются с ней как-то по-особенному, внимательно, даже заискивающе. Интересовались здоровьем, чего раньше не было и в помине. Дошло до того, что сосед с третьего этажа, генеральный директор объединения, прежде не замечавший Нину, ни с того ни с сего предложил утром довезти ее до работы на персональной машине.

И вот теперь Крюкова…

“Я только невеста Виленского – и уже какое внимание ко мне, – подумала Нина. – Что же будет, когда я стану его женой!”

Душу ее переполнила гордость.

Валентина Павловна, словно разгадав мысли девушки, продолжала:

– Я завидую вам, Ниночка. По-хорошему завидую. У вас впереди золотое время – свадьба, медовый месяц… Где думаете провести его?

– Наверное, за границей, – ответила, не задумываясь, Нина, потому что сама уже не раз рисовала в своем воображении, как они с Сергеем Николаевичем после свадьбы отправятся путешествовать. И непременно где-то там, за границей… Ведь для Виленского это, конечно же, не проблема.

– Я так и думала… И пора хорошая, везде будет бархатный сезон. Говорят, в это время особенно хорошо в Болгарии, на Золотых Песках…

– Зачем же Пески? – пожала плечами Нина. – Есть места и получше. Лазурный берег во Франции, Италия, Гавайские острова…

Она невольно выдала свои мечты.

– Разумеется, разумеется, – поддакнула соседка. – Я видела по телевизору – там просто шикарно…

Она уже собиралась приступить к основному – просить Мажарову посодействовать в поступлении сына в университет (через Виленского, конечно), как пришла Полина Семеновна.

– Ниночка, тебя ждут, – сказала Вольская-Валуа, и весь ее вид говорил: пришел ОН.

– Сергей? – воскликнула девушка.

– А кто же еще…

– Извините, Валентина Павловна.

– Понимаю, понимаю, – суетливо подхватилась и Крюкова. – Заходите, пожалуйста, всегда буду рада…

Ее разбирала досада, что не удалось поговорить о главном. На лестничной площадке Полина Семеновна встретилась с племянницей.

– А эта мымра зачем тебя приглашала? – кивнула Вольская-Валуа в сторону соседей.

– Сама не знаю, – пожала плечами Нина. – Угощение выставила, дифирамбы пела…

– Это пока цветочки, – усмехнулась бывшая наездница. – Скоро тебе в ножки будут кланяться. И не такая шушера! Жены больших начальников!..

Виленский, как всегда, пришел с цветами – букет алых роз уже полыхал в хрустальной вазе.

– Решил сегодня без звонка, – оправдывался он.

– Ну и прекрасно! – сказала Нина.

– Хочу пригласить на концерт. Столичные артисты. Алла Пугачева, Геннадий Хазанов…

– Не может быть! – всплеснула руками Нина. – Я так мечтала попасть на этот концерт, но невозможно достать билеты!

– Как видите, я угадал ваше желание, – скромно улыбнулся Виленский.

Нина взяла отгул на два дня, потому что предстояла масса дел. Первое – встреча с Фаиной Петровной. Для выходов в театры, на концерты и в рестораны одного вечернего платья было явно недостаточно. Да и дома Виленский не должен был видеть Нину в затрапезном халате.

Фе Пе явилась по первому зову с набитой сумкой. И ушла, сильно облегченная, почти начисто избавив девушку от наличных денег. Зато у Нины появилось все, что она хотела: кружевное белье, воздушные пеньюары, купальный костюм гонконгского производства, два вечерних платья и туфли к ним.

Полина Семеновна, которая была командирована на рынок за парной телятиной, свежей рыбой, фруктами и овощами, одобрительно крякнула:

– Гардеробчик теперь у тебя что надо! – Она долго рассматривала белье и пеньюары. – Хороши, ой, хороши!

Оставив тетку колдовать на кухне, Нина отправилась к Антону: надо было запастись деликатесами.

Солист “Альбатроса” развил бурную деятельность и достал со склада ресторана все, что требовалось. О переезде Виленского к Мажаровым Ремизов уже знал.

– У меня к тебе просьба, старушка, – сказал он. – Замолви словечко перед Сергеем Николаевичем…

– О чем это? – насторожилась девушка.

– Не поможет ли он мне перебраться в Москву? Знаешь, губить свой талант в кабаке, пусть и самом шикарном в Южноморске, мне не светит…

– Ладно, Антоша, – пообещала Нина.

– Ему ведь стоит только заикнуться где надо…

– Загляни на днях. Для тебя постараюсь…

Антон прямо-таки расцвел от этих слов. И на прощанье сказал:

– Да, знаешь, я сам познакомился с твоей подружкой… – С какой? – не поняла Нина.

– Ну, синеглазка… Вера…

– Антоша, – вдруг заволновалась Нина, – я же говорила, не надо… У нее моряк…

– “Сегодня ты, – пропел Ремизов, – а завтра я… Пусть неудачник плачет!..” Согласилась на днях посетить мою берлогу и послушать записи…

Нина хотела еще что-то сказать Ремизову, помялась, но так и не сказала.

Домой она вернулась, нагруженная свертками, коробочками, баночками.

– Это балык, – говорила она, выкладывая на стол продукты. – Салями, паштет из гусиной печенки, крабы…

– Вот теперь я спокойна, – радовалась Вольская-Валуа. – Не ударим лицом в грязь…

Виленский приехал в сопровождении Зайцева. Референт Сергея Николаевича внес в квартиру Мажаровых солидный сверток с подарками, но, сколько Полина Семеновна ни уговаривала остаться его пообедать, Роберт не согласился.

Виленский дал ему указание: беспокоить только в случае крайней необходимости, а по мелочам принимать решения самостоятельно.

После обеда Виленский поехал по делам, договорившись с Ниной о встрече вечером. Он зайдет за ней.

Нина с нетерпением ждала вечерней встречи с Сергеем Николаевичем. Ей почему-то казалось, что то, о чем она мечтает, совершится именно сегодня вечером. Когда они останутся одни, при свечах (сценарий расписала Вольская-Валуа), он возьмет ее руку и скажет: “Будьте моей женой…”

Девушка сгорала от нетерпения. И счастья. Но счастье никогда не бывает полным.

Около семи вечера раздался телефонный звонок.

– Завтра у тебя в кассе хотят провести ревизию! – выпалила Вера-синеглазка, подруга с работы.

Когда через несколько минут Полина Семеновна зашла в комнату, то сразу заметила, что с племянницей творится что-то неладное. На ней, как говорится, не было лица.

– Что с тобой? – встревожилась тетка.

– Так, ничего… – отвечала племянница.

– Переволновалась, поди… Ты успокойся. Все идет по плану…

Нина не решилась признаться, что ей грозят неприятности. Дело в том, что на работе Мажарова была казначеем кассы взаимопомощи. Вихрь последних дней “сладкой” жизни закружил, залихорадил ее, и она брала и брала из кассы деньги, никому ничего не говоря. И выбрала все, что там было. Около трех тысяч рублей…

– Приляг, – посоветовала Полина Семеновна. – А я пойду в магазин за минералкой…

Вольская-Валуа вышла, а Нина стала срочно обзванивать всех своих знаком, ых. Никто не мог одолжить ей такую сумму. Самое большее, что предлагали подруги, десять – двадцать рублей, и только одна пообещала полсотни.

“Что делать? – билась в голове Мажаровой одна-един-ственная мысль. – Что же делать?”

Ее охватило отчаяние. Ей рисовались страшные картины. Как завтра обнаружат, что она взяла три тысячи, потом приедет милиция… Завершение – “черный ворон”, суд, тюрьма…

– Ох! – со стоном повалилась она в кресло и обхватила голову руками.

Звонок в дверь буквально подбросил ее. Находясь еще во власти страшных видений, она вышла в коридор, открыла дверь.

– Добрый вечер, Ниночка! – ласково сказала Крюкова.

– Здравствуйте, – машинально кивнула девушка.

– Вы можете уделить мне несколько минут? – с мольбой в голосе произнесла соседка.

– Проходите…

– Знаете, – замялась Валентина Павловна, – лучше у меня…

Нина, словно автомат, последовала за ней.

Крюкова усадила Мажарову пить чай и начала издалека. Скольких трудов ей стоило вырастить сына, и вот настал час трудных испытаний… Из-за какой-нибудь чепухи может поломаться жизнь человека…

– Какой чепухи? – переспросила Мажарова, почти не слушая собеседницу.

– Представляете, стоит какому-нибудь деспоту поставить Игорьку на вступительном экзамене на балл ниже, и все полетит прахом: бессонные ночи родителей, слезы матери, надежды…

– Что вы, Валентина Павловна, у вас такой хороший сын! – сказала Нина.

– Я очень, очень боюсь. Игорек застенчивый… – Валентина Павловна приложила к глазам платочек и неожиданно для гостьи произнесла: – Вся надежда на вас…

– А… а… я, собственно, при чем? – опешила девушка.

– Один звонок! Один только звонок! К ректору…

– Чей звонок? – все еще недоумевала Нина.

– Вашего будущего супруга… Не откажите, Ниночка! – Крюкова умоляюще прижала руки к груди.

– Сергей? – пролепетала Мажарова. – Что вы, Валентина Павловна, он такой ответственный… авторитетный…

– Знаю, знаю, все знаю. Потому и прошу. Умоляю!

– Так он меня не послушает, – пыталась как-то отбояриться от назойливой женщины Мажарова, у которой и от своих забот раскалывалась голова.

– Вы еще не знаете мужчин. Простите, конечно… Это мужья не слушаются, ни в грош не ставят жену… Я, конечно, думаю, у вас будет по-другому… Поверьте, такой невесте, как вы, отказать невозможно. Я знаю, на что способен влюбленный мужчина…

– Но у меня язык не повернется… Нет, нет…

– Известно, сухой кусок горло дерет… А мы на него маслица! – глядя с надеждой в глаза девушке, сказала Крюкова. – И не волнуйтесь, Ниночка, все будет строго между нами. Конфиденциально. Будут знать лишь вот эти стены, я да вы… Мы, конечно, не миллионеры, но для сына я ничего не пожалею.

Она замерла в ожидании. Нина молчала.

– Так как же, а?

– Прямо не знаю, как с такой просьбой обратиться к Сергею… Я подумаю, – тихо сказала Мажарова.

– Буду очень признательна… Могу часть сейчас… Сын-то один…

“Боже мой, – вдруг подумала Мажарова, – а может, это выход?”

И неожиданно для себя выпалила:

– Валентина Павловна, вы не могли бы одолжить мне денег? На время?

– Господи! – облегченно выдохнула та. – А я о чем толкую? С радостью!

– Нет, мне лично…

– Конечно же, тебе, – тихонько засмеялась Крюкова. – Как бы аванс… Я уже приготовила…

Валентина Павловна поспешно встала, достала из письменного стола пачку денег и положила перед Мажаровой:

– Две с половиной тысячи… Устроит?

– Да, да, устроит! – воскликнула девушка, неловко сгребая расползающиеся купюры и не веря в свалившееся с неба избавление. – Я отдам… Честное слово!

– Хорошо, хорошо, – кивала Крюкова. – Потом сочтемся. – И перешла на деловой тон: – Слушайте, Нина. Самое главное – экзамен по математике. Там есть такой профессор Гаврилов… Запомнили?

– Гаврилов, – машинально повторила Мажарова.

– Ну и остальные, естественно… Но основное, повторяю, Гаврилов… Когда Игоря зачислят – еще столько же…

– Я пойду, – встала Нина. – Сергей вот-вот вернется.

– Понимаю, понимаю, – поднялась Валентина Павловна. – Только очень прошу: по возможности со звонком не тянуть. Сами знаете, экзамены на носу…

Проводив Мажарову, Валентина Павловна вернулась в комнату и остановилась возле фотографии с изображением ее супруга на верблюде среди барханов.

– Вот так, Юрий Алексеевич, – сказала довольная Крюкова. – Ты делаешь свое дело, а я – свое. Посмотрим, кто лучше…

– Ниночка, дорогая, – сказал Сергей Николаевич на следующий день за обедом, – пригласите, пожалуйста, завтра ваших самых близких друзей…

– Зачем? – спросила девушка, и у нее взволнованно забилось сердце: неужели наконец-то он решился…

– Если вы согласны, – тоже волнуясь, проговорил Виленский, – мы объявим о нашей помолвке.

От нахлынувших чувств у Мажаровой перехватило горло.

– Ну вот, слава богу, и сладилось! – радостно воскликнула Вольская-Валуа. – Поздравляю, голубки вы мои!

У Полины Семеновны на глазах выступили слезы. Она чмокнула в лоб племянницу, подумала и то же самое проделала с Виленским.

– Сергей Николаевич, поверьте, Ниночка у нас хорошая. Скромница, преданная, а уж хозяйкой будет… Век жить будете да нахваливать.

– Вижу, вижу, уважаемая Полина Семеновна. Я ведь не мальчик, – скромно ответил Сергей Николаевич. – Мне многого не надо: чтобы любила и понимала…

Он взял Нинину руку и надолго прижал к губам.

– Радость-то, радость какая! – не унималась тетя Поля. – Надо сообщить родителям Нины.

– Безусловно, – сказал Сергей Николаевич. – Очень хочу познакомиться с ними.

– Достойные люди, честное слово, – уверяла Вольская-Валуа. – А что приготовим к торжеству? Куропаток или, может, поросеночка под хреном?

– На ваше усмотрение, – ответил жених, доставая из кармана и раскрывая бумажник. – О расходах не беспокойтесь.

– Нет-нет, – запротестовала Мажарова. – Сережа… – Она осеклась, потому что впервые назвала Виленского просто по имени.

– Теперь всегда называй меня так, – попросил Виленский. – В твоих устах мое имя звучит как музыка…

– Сережа, милый, – уже смелее сказала Нина, – такое событие, такое событие… И при чем тут деньги?!

– Ты ставишь меня в неловкое положение, – строго произнес Виленский.

– А ты поставишь меня в еще более неловкое, – твердо проговорила девушка, отобрала бумажник и засунула ему в карман. – В конце концов, ты мой гость. Вот потом, когда…

Виленский вздохнул, недовольный.

– Не надо дуться, хорошо? – весело сказала девушка. – Как говорится, свои люди – сочтемся.

Виленский улыбнулся и, торжественно оглядев женщин, достал из кармана сафьяновую коробочку.

– Ниночка, я хочу завтра в знак нашей помолвки…

Он раскрыл футляр. На черном бархате сверкнуло колечко с зеленоватым граненым камнем.

– Какая прелесть! – вырвалось у Полины Семеновны. – Изумруд?

– Да, – кивнул Виленский, надевая кольцо на палец невесте. – Берег как память. От мамы…

– Сразу видно, старинная работа, – сказала Вольская-Валуа. – Камень карата полтора? – продемонстрировала она свои познания в драгоценностях.

– Три, – поправил ее Сергей Николаевич.

Он не выпускал из своих рук Нинину руку, рассматривая на ее пальце старинное колечко с красными камешками.

– Это тоже неплохо, – поспешила заверить Виленского Полина Семеновна. – Рубины…

– У меня есть бриллиант, – сказал Сергей Николаевич. – Купил в Амстердаме. Правда, не очень дорогой, тысяч двадцать… Но прекрасной огранки… Если ты хочешь, дорогая, я отдам ювелиру, он вставит в это кольцо…

– Что ты, Сережа, такой подарок! – запротестовала было Нина.

– О чем ты говоришь? – покачал головой Виленский, снял с ее руки колечко с рубинами и положил себе в карман. – Ты должна выглядеть как королева… Будешь выглядеть…

Девушка расцвела от счастья. Но, взглянув на часы, заволновалась.

– Опаздываю на работу, – встала она. – Так не хочется идти…

– Я буду ждать и считать минуты, – поцеловал ей руку Сергей Николаевич.

Нина вышла на улицу. Ей казалось, что всё улыбается – прохожие, деревья, дома…

Ей вдруг представились такими ничтожными служба, мелочные заботы и хлопоты, которыми она жила до сих пор.

Увидев очередь на автобус, Нина решила добираться на такси.

По дороге она то и дело поглядывала на подарок жениха. Зеленоватый прозрачный камень переливался всеми своими гранями.

Проезжая мимо салона-магазина для новобрачных, Мажарова проводила глазами витрину, где был выставлен манекен невесты в подвенечном платье и фате.

“Свадебный наряд закажу Фаине Петровне. Самый дорогой!” – решила девушка. И погрузилась в мечты.

И уже не “Волга” с шашечками везла ее по улицам Южноморска, а голубой “мерседес” Сергея (Виленский говорил, что у него собственный “мерседес”.) катил по Калининскому проспекту Москвы. И не на обрыдлую работу она ехала, а на очередной прием в посольстве, где в свете хрустальных люстр общаются почтенные мужчины в смокингах и женщины в дорогих платьях, увешанные драгоценностями. Среди них выделяется блестящая пара – она и Сергей…

– Приехали, – вернул на землю Нину голос шофера такси.

“Ничего, – мысленно говорила себе она, – скоро кончится эта серая жизнь…”

Первым делом она положила в сейф кассы взаимопомощи деньги и с облегчением вздохнула: теперь все в порядке, тревоги и страхи остались позади.

“Как вовремя подвернулась Крюкова!” – подумала девушка.

Недостающую сумму одолжила ей Полина Семеновна. Тетка подгребла все свои сусеки, как выразилась, ради счастья племянницы.

– Тетя Полечка, – заверила ее Нина, – за мной самый дорогой подарок. После свадьбы.

– Ладно, ладно, – отмахнулась Вольская-Валуа. – Для меня главный подарок – твое замужество, твое счастье…

Зачем на самом деле нужны были Нине деньги, она тетке не открыла.

Когда Нина рассказала Вере о сделанном ей предложении, о кольце с изумрудом и пригласила ее на официальную помолвку, та обрадовалась.

– Я так тебе завидую, Нинка, так завидую! Антон все уши прожужжал про Сергея Николаевича… Такой симпатичный. И с положением…

– Значит, ты была у Антоши?

– Да… А что?

– Смотри берегись, – шутливо погрозила ей Нина. – Антон известный в городе донжуан.

Вера усмехнулась:

– Нет, со мной не пройдет…

Когда Вольская-Валуа вела с Сергеем Николаевичем светские разговоры, она незаметно старалась выпытать, сколько у него комнат, где дача, есть ли родня. Близких родственников у Виленского не было. А по поводу квартиры и дачи он сказал:

– Вот приедете погостить, сами увидите. Главное, Полина Семеновна, теперь в доме будет хозяйка…

– Что верно, то верно, – согласилась Полина Семеновна. Их беседу прервал приход Антона. Полина Семеновна оставила мужчин одних и поспешила на рынок.

Ремизов долго мялся, прежде чем спросить:

– Сергей Николаевич, Нина вам ничего не говорила по поводу меня?

– Говорила, – кивнул Виленский. – Хотите в столицу?

– Есть такая мечта, – скромно потупился Антон.

– И правильно! – похвалил Сергей Николаевич. – Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом… Но вы, если говорить честно, не рядовой певец, поверьте…

– Вы так считаете? – взволнованно спросил солист “Альбатроса”.

– Я слышал столько разных шансонье. И наших, и зарубежных… У вас талант, Антон. И вы имеете полное право рассчитывать на признание.

– А вот приходится развлекать пьяную публику! – в сердцах произнес Ремизов.

– Ну, этого стыдиться не надо, – подбодрил его Виленский. – Наш известный композитор Раймонд Паулс тоже начинал играть в ресторане. А теперь? Звезды эстрады почитают за честь исполнить каждую его новую песню. Стал министром…

– Это точно, что он начинал в ресторане? – удивился Ремизов.

– Раймонд мне сам рассказывал. И о своих мытарствах, и как нелегко было пробиться…

– Ну, наверняка у него была рука где надо, – вздохнул солист “Альбатроса”. – А у меня, увы, никого…

Виленский некоторое время размышлял, потом сказал:

– А вы знаете, я могу поговорить с приятелем. Он на Центральном телевидении играет далеко не последнюю роль… Надо тебе помочь, надо, – как бы сам себе сказал Виленский. – Кто-то хорошо заметил, кажется Эренбург, – таланты надо поддерживать и бережно растить, а серость сама себе пробьет дорогу… Вот что, дружище, – похлопал он Ремизова по плечу, – чтобы этот разговор не остался втуне, скажи Роберту Ивановичу, чтобы он обязательно напомнил мне в Москве о тебе. Пусть теребит, не стесняется, так и передай…

– Непременно, Сергей Николаевич, – захлебываясь от счастья, проговорил Антон. – Непременно скажу. Роберт Иванович и сам считает, что мне нужно расти… Вы не можете себе представить, как я благодарен вам… Спасибо, от всей души спасибо!

– Благодарить будешь, когда переберешься в Москву, – улыбнулся Виленский. – Только не забудь пригласить на свой первый сольный концерт в столице…

– Да я… я… – Солист “Альбатроса” не находил слов благодарности.

От Виленского он улетел буквально на крыльях надежды.

Весь дом обсуждал известие, что у Мажаровой состоится помолвка. Сведения эти распространила Крюкова, хотя Полина Семеновна сообщила ей о предстоящем событии “по секрету”. То, что помолвка действительно будет иметь место, красноречиво подтверждали запахи варенья и жаренья, доносящиеся из квартиры Мажаровых.

Вольская-Валуа несколько раз выходила из подъезда и возвращалась на такси с набитыми сумками, что тоже не ускользнуло от любопытных глаз жильцов дома на Молодежном проспекте.

Антон Ремизов тоже принял участие в подготовке торжества. Привез на машине массу цветов, сбегал за минеральной водой и вообще выполнял различные поручения Полины Семеновны.

– Тетя Поля, хочу предложить вам одну идею, – обратился он к Вольской-Валуа. – Так сказать, сюрприз для Сергея Николаевича и Нины.

– Интересно, какой? – загорелась Полина Семеновна.

– Представляете, садятся гости за стол, объявляется помолвка… И тут раздается свадебный марш Мендельсона… Каково?

– Так все его играют в подобных случаях, – несколько разочарованно произнесла Полина Семеновна.

– Соль вот в чем, – хитро улыбнулся Антон. – Исполнять марш будет наш ансамбль! Ребята заранее спрячутся в этой комнате. – Ремизов показал на дверь спальни. – И в нужный момент…

– Здорово! – воскликнула Вольская-Валуа, уразумев, в чем дело. – Помолвка с оркестром! Масштаб и красиво! Ну, Антоша, ну, молодчина! Хорошо придумал…

– Шикарно, не правда ли? – сказал польщенный солист “Альбатроса”. – Так я побежал. Инструмент надо привезти, аппаратуру…

– Беги, милый, беги, – напутствовала его Полина Семеновна.

– Только смотрите не проговоритесь, – попросил Ремизов.

Вернулся он с двумя парнями из ансамбля. Они перетащили в спальню свою электромузыкальную экипировку и при помощи Полины Семеновны замаскировали ее.

– До вечера, – сказал, уходя, Антон.

То и дело звонила Нина. Ее обещали отпустить с работы на два часа раньше, но надо было еще побывать в парикмахерской.

– Не волнуйся, голубушка, – успокоила Полина Семеновна племянницу. – Делай свое дело, справлюсь без тебя. У меня, считай, почти все готово.

– А где Сережа?

– Как ушел с утра, так до сих пор не появлялся и не звонил.

Хотя Полину Семеновну и подмывало рассказать Нине, какой сюрприз приготовил Антон, она все же сдержалась.

Только Вольская-Валуа успела положить трубку, как раздался звонок в дверь. Пришел Виленский с Зайцевым. Сергей Николаевич был озабочен.

– Полина Семеновна, дорогая, – сказал он, когда они прошли в комнату, – я так расстроен, прямо слов не нахожу…

– Что случилось? – встревожилась Вольская-Валуа.

– И почему я не могу жить и поступать как все простые смертные? – продолжал в сердцах Виленский, набирая номер рабочего телефона Нины. – И мне же еще завидуют! Смешно!.. Алло, – сказал он в трубку, – будьте добры Мажарову… Спасибо… Ниночка, ты? Хорошо, что застал… Понимаешь, ангел мой, я срочно должен вылететь в Москву… Если бы я мог задержаться! Лечу спецрейсом. Самолет через пятьдесят минут… Когда освобожусь? К сожалению, не знаю… Конечно, в силе! Да, люблю… Как только покончу с делами, тут же назад, в Южноморск. И заберу тебя насовсем в Москву… Прости, любимая, ждет машина… Целую! – Он подошел к Полине Семеновне и, приложив руку к сердцу, грустно произнес: – И вы простите меня. – Виленский развел руками. – Увы, я не принадлежу себе…

– А как же помолвка? – растерянно, упавшим голосом спросила Вольская-Валуа. – Гости, стол?..

– Считайте, я буду среди вас. – Виленский обнял Полину Семеновну за плечи. – Всем своим существом!.. Поднимите бокалы за наше с Ниночкой будущее счастье…

– Сергей Николаевич, – осторожно напомнил Зайцев, показывая на часы. – Самолет могут задержать на пять – десять минут, но не больше…

– Едем, сейчас едем, – кивнул Виленский. – Не огорчайтесь, Полина Семеновна, мы в Москве такой пир закатим! А сегодня от моего имени поблагодарите всех тех, кто придет в этот дом. И запомните: помолвка не отменяется. Ни в коем случае!

Полина Семеновна понимающе кивнула.

Виленский на прощанье обнял тетку невесты и расцеловал в обе щеки.

– Не знаю даже, как вас благодарить, – сказал он прочувствованно. – За все, за все! И не говорю “прощайте”… До самого скорого!

Полина Семеновна поцеловала его в лоб, попрощалась с Зайцевым и, как только захлопнулась дверь, бросилась к окну.

Виленский с референтом сели в длинный черный лимузин. Машина тут же сорвалась в места…

Вечером, в назначенный час, собрались гости. Нина была в новом вечернем платье. Сели за стол. Рядом с невестой символически был поставлен стул, а на стол – прибор для временно отсутствующего жениха. Торжество прошло по задуманному плану (правда, без ремизовского сюрприза). Внезапный вызов Сергея Николаевича в Москву для выполнения спецзадания в какой-то степени даже придал всему элемент значимости и необычности…

Когда Игорь вернулся со вступительного экзамена по математике и рассказал матери, что там произошло, Валентина Павловна не удержалась и поспешила к Мажаровым.

– Я ваша должница на всю жизнь! – облобызала она Нину.

– Сдал, да? – порадовалась вместе с соседкой девушка.

– Только благодаря вашему жениху! – воскликнула Валентина Павловна. – Но сколько пережил мой мальчик за каких-то полтора часа! Кошмар! События развивались прямо-таки драматически…

– Ну да? – охнула Мажарова.

– Нет, вы только послушайте, – продолжала Крюкова. – Значит, берет Игорек билет. Труднейшие вопросы. И задача черт знает какая сложная. Игорь садится готовиться к ответу. Волнуется – ужас!

– А вы его предупредили? – перебила соседку Нина.

– Что вы, зачем это! Не дай бог, проговорился бы ненароком другим абитуриентам!.. Так вот, потеет он над задачей… Тот самый Гаврилов несколько раз подходил к нему, стоял, смотрел, что мальчик делает. Манера у него такая. Следит, чтобы не пользовались шпаргалками. – Валентина Павловна вытерла платочком вспотевшие ладони – так она до сих пор была взволнована.

– А дальше?. – нетерпеливо спросила Мажарова.

– Короче, задачу Игорек до конца так и не решил…

– Как это?

– Говорит, заклинило… А все уже ответили. Он один сидит в аудитории… В это время профессора Гаврилова вызвали к ректору… Экзамен принимают двое, понимаете? И тот, другой экзаменатор, тот, что помоложе, говорит: хватит, мол, думать, иди отвечать… Ответил Игорь на первый вопрос, подает решение задачи. И вы представляете, экзаменатор ставит Игорю двойку…

– Двойку? – ужаснулась Нина.

– Самую натуральную!.. Тут возвращается профессор Гаврилов и спрашивает: “Ну как?” Игорь сквозь слезы ответил, что завалил. Гаврилов взял листок с решением задачи… Ну а дальше – как в сказке… Гаврилов сказал, что хотя Игорь и не завершил задачу до конца, но нашел очень оригинальное, смелое решение… Представляете? И собственной рукой переправил двойку на пятерку!.. Все говорят, что с Гавриловым такого еще не бывало! – Крюкова подмигнула Нине. – Но мы-то знаем, в чем дело! И какой аргумент нашел, а? Вот что значит звонок ректору от самого Сергея Николаевича!

– Ну и хорошо, – сказала со вздохом облегчения Мажарова. – Главное, все закончилось благополучно.

– Не то слово! Прекрасно! А ведь на математике отсеялось больше половины абитуриентов!.. Ниночка, милая, пойдемте к нам! Это событие необходимо как-то отметить…