Текст книги "Стреляй, я уже мертв (ЛП)"

Автор книги: Хулия Наварро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 55 страниц)

Вади довольно долго молчал, раздумывая, может ли честно ответить на этот вопрос. Наконец, он все же решился.

– Не знаю, Изекииль. Кое-кто из наших лидеров полагает, что евреи мечтают захватить всю Палестину; что они все едут и едут сюда, и в конце концов совсем заполонят нашу землю. Они не доверяют вашим лидерам и не верят в чистоту ваших намерений. И вот попробуй, скажи, что они не правы.

– Я тоже не знаю, Вади, правы они или нет. Я могу говорить лишь за себя, что я сам думаю и чувствую. Лично мне сдается, что хуже уже не будет. И очень хочется верить, что мы вполне сможем разделить Палестину, сможем построить демократическое государство на манер Англии. Ведь мы сможем – да, Вади? Это будет зависеть только от нас.

– Нет, Изекииль, от нас уже ничего не зависит, – вздохнул Вади. – В этом вся и проблема.

– Но в наших силах хотя бы не поддаваться безумию, которым охвачены все вокруг...

Они проговорили до самого рассвета, пока лучи восходящего солнца не осветили их измученные лица. В ту ночь они приняли компромиссное решение: что бы ни случилось, они никогда не поднимут руки друг на друга.

Мухаммед проводил Изекииля до Сада Надежды. Мириам бросилась обнимать сына, а на лице Сары читалось явное облегчение.

– Не волнуйся, – сказал Мухаммед Марине. – Игорь побудет у нас, пока не минует опасность.

Марина от души поблагодарила Мухаммеда. Она всегда знала, что, если будет нужно, он защитит Игоря – даже ценой собственной жизни.

Они договорились, что пока не будут встречаться, чтобы не навлекать подозрений на Зиядов, если их кто-то увидит в компании соседей-евреев. Мириам все еще боялась за Изекииля, но тот ее успокоил:

– Мама, британцы еще не видят во мне врага.

Все же Мухаммеда беспоило, что Сальма и Игорь останутся наедине, поэтому он отправился за Наймой. Убедить Терека отпустить дочь погостить в родительском доме на несколько дней оказалось совсем не трудно.

– Сальма скучает по дочери и внуку. Если ты отпустишь их погостить у нее несколько дней, мать Наймы будет самой счастливой женщиной на свете.

Тарек не стал возражать. Иерихон находился слишком близко от Иерусалима, чтобы всерьез опасаться, что Найма и их сын Амр утомятся в дороге.

Сальма ничего не сказала, когда Мухаммед вернулся домой вместе с дочерью и внуком. Она действительно была очень рада видеть их обоих. Но при этом она сразу поняла, что Мухаммед привез их для того, чтобы она не оставалась наедине с Игорем. Она не упрекала его за это. Она знала, как муж дорожит своей репутацией, но сейчас никто не должен был знать, что Игорь прячется у них в доме.

А Мухаммеду было очень нелегко дать приют мужу Марины. Не то чтобы он сомневался, стоит ли это делать. Верность дружбе всегда была для него на первом месте; однако, глядя на Игоря, он каждый раз вспоминал, что с этим человеком Марина каждую ночь делит ложе, и это причиняло Мухаммеду настоящую боль.

Однажды вечером в дом Мухаммеда неожиданно заявился Луи.

– Игорь может вернуться в Сад Надежды, – с облегчением сообщил он Мухаммеду.

– Ты уверен, что его перестали искать? – спросил Вади.

– Они уже арестовали достаточно народа, – ответил Луи. – К тому же слишком заняты документами, которые забрали у нас и свезли в свою штаб-квартиру.

– Должен признать, у британцев хороший вкус, если они выбрали для своей штаб-квартиры такое место, как «Царь Давид», – усмехнулся Вади.

Несмотря на заверения Луи, Игоря все же арестовали, хотя в тюрьме он провел всего несколько дней. И выпустили его именно благодаря Мухаммеду, который обратился к британским властям. Благодаря связям своего зятя Юсуфа Мухаммед сумел убедить англичан, что задержанный ни в чем не замешан. Мухаммед считал, что обязан помочь Игорю, чтобы хоть немного искупить перед ним ту вину, которую испытывал из-за любви к Марине.

22 июля 1946 года, когда прогремел взрыв, Вади был в школе. Услышав страшный грохот, дети испуганно закричали. Брат Августин велел им сидеть тихо, но они не послушались, продолжая кричать и плакать. Внезапно с соседних улиц донеслись крики боли, ужаса и отчаяния.

– Произошло нечто ужасное, – сказал монах.

– Пойду посмотрю, что там случилось.

– Даже не думай! – остановил его монах. – Мы должны оставаться с детьми, пока не убедимся, что никакой опасности нет.

Долго ждать не пришлось. В скором времени к школе приблизилась группа женщин, пришедших за своими детьми. Все они были до крайности напуганы. Одна из них рассказала, что террористы взорвали отель «Царь Давид».

Брат Августин улыбнулся и махнул рукой Вадм, чтобы не принимал слова женщины всерьез. Но Вади встревожился. В отеле «Царь Давид» британцы устроили свою штаб-квартиру, оттуда они правили Палестиной, и Вади даже не смел подумать, что взрыв устроила еврейская организация в отместку за «черную субботу», когда арестовали сотни евреев.

Когда в школе не осталось детей, Вади направился в сторону отеля, находящегося неподалеку.

«Царь Давид» был оцеплен британскими солдатами, не подпускавшими к нему любопытных. Взрыв превратил южное крыло отеля в груду щебня. Позднее Вади узнал, что при взрыве погибло девяносто человек, более сотни получили ранения.

Вади решил, что Омар Салем может оказаться среди раненых, которым оказывали медицинскую помощь, и настоял, чтобы солдаты пропустили его за ограждение.

Омар Салем был контужен, но никаких серьезных травм не получил. Когда прогремел взрыв, он находился в саду; именно это и спасло ему жизнь.

– Где Юсуф?.. – только и смог произнести Омар Салем, увидев склонившегося над ним Вади.

– Он был с тобой? – Вади не на шутку встревожился, представив, что дядя может оказаться под одним из завалов.

– Нет.. нет... я надеялся... Он должен был принести мне документы... Я... я не знаю... но я его не видел.

Вади не знал, что делать: то ли оставаться рядом с Омаром Салемом, то ли бежать разыскивать Юсуфа, медсестра помогла ему принять решение.

– Ступайте лучше искать того человека, а за этого не волнуйтесь, с ним все будет в порядке, – сказала она, указывая на Омара Салема.

Вскоре нашелся и Юсуф, они с Вади бросились друг другу в объятия.

– Мы должны были встретиться с Омаром Салемом, и я опоздал, а когда пришел... – еле выговорил Юсуф, глотая слезы. Он не мог представить, что тот окажется среди мертвых.

Увидев Юсуфа, Омар Салем не смог скрыть волнения.

– Ты спасся! – воскликнул он, обнимая верного помощника. Затем оба ни поспешили убраться как можно дальше от этого места.

Когда они добрались до дома Омара, его жена встретила их в дверях, сама не своя от волнения; она уже слышала про взрыв в отеле и боялась за мужа, поскольку утром тот сообщил, что собирается на деловую встречу в отель.

Теперь бедная женщина стала настаивать, чтобы к Омару позвали врача, но тот наотрез отказался.

В конце концов он все же уступил жене. У него болела голова, и он с трудом разбирал, что ему говорят: видимо, слегка оглох после взрыва.

Юсуф взял дело в свои руки и по просьбе супруги Омара отправился за врачом.

Здесь Вади мало чем мог помочь, поэтому он отправился в типографию Мура, надеясь, что тот что-то знает о случившемся.

Мистер Мур, казалось, растерял всю свою британскую флегматичность. Он нервно вышагивал взад-вперед по комнате с явными признаками внутреннего смятения, пока Элизабет уговаривала мужа успокоиться.

– Мне сказали, что незадолго до взрыва внутрь проникли несколько посторонних, переодетых в униформу сотрудников отеля... По всей видимости, именно они и устроили взрыв... Даже думать не хочется, что люди способны на подобную жестокость! – воскликнул мистер Мур.

– Думаю, мы могли бы помочь, – сказал Вади.

– Сейчас наша главная цель – найти и повесить виновных, – ответил мистер Мур. – Да простит меня Бог, но те, кто способен на подобные зверства, ничего другого не заслуживают.

– Мы очень волнуемся, – призналась Элизабет Мур. – Среди потерпевших могут оказаться наши знакомые.

В этот день нечего было и думать о работе, так что супруги Мур отпустили Вади домой, простившись с ним до завтра.

– Нам еще нужно нанести несколько визитов, – извинилась Элизабет.

Для Вади это стало настоящим облегчением. Ему не терпелось поскорее вернуться домой, чтобы убедиться, что с отцом все в порядке. Конечно, трудно было предположить, что Мухаммед мог оказаться в полдень в отеле «Царь Давид», где ему совершенно нечего было делать, но все же не мешало проверить и убедиться, что с ним ничего не случилось. Мухаммед также беспокоился за Хасана, старого дядю своего отца, и его сына Халеда. Халед стал процветающим торговцем, и, как любой иерусалимский торговец, частенько назначал встречи в «Царе Давиде», чтобы заключить очередную сделку.

Едва успел Вади открыть садовую калитку, как Сальма бросилась ему навстречу.

– Слава Аллаху! – воскликнула она. – Мы так беспокоились! Твой отец ищет тебя по всему Старому городу.

– Со мной все в порядке, мама, – ответил Вади. – Я был в школе, когда мы услышали взрыв. – А куда пошел отец?

– Сказал, что пойдет в типографию.

– Я только что оттуда. Надеюсь, он успеет застать Муров, прежде чем они уйдут домой, и они скажут отцу, что со мной все в порядке, и я пошел сюда. Я немедленно отправляюсь за ним в типографию...

– Нет, лучше останься и подожди его здесь. Не хватало еще, чтобы вы начали бегать туда-сюда друг за другом!

– А что с дядей Хасаном и Халедом? – спросил Вади, не скрывая беспокойства.

– Хасан в порядке: ты же знаешь, он успел выйти. Но вот Халед... Твой отец тоже за него беспокоится.

Вади рассказал ему, что видел Юсуфа и Омара Салема, и что с ними все в порядке.

– Видимо, сам Аллах их хранит. Скажи, сынок, что там произошло?

– Я знаю только то, что «Царь Давид» обрушился. Мистер Мур рассказал, как удивились солдаты, обнаружив, сколько там было мнимых служащих, и что там даже была перестрелка... Но я не знаю, имеет ли это все какое-то отношение к обрушению отеля.

– А если кто-то и впрямь решил взорвать «Царя Давида»... – Сальма так и не решилась произнести вслух, что думает.

– Вот и я тоже об этом думаю, мама, – вздохнул Вади. – Хотя этот взрыв вполне мог быть и простой случайностью.

– Быть может, кто-то решил единым ударом расправиться с британцами, уничтожив их штаб-квартиру? – Сальма опасливо взглянула на сына, пожалев, что произнесла эти слова.

– Вот и я тоже склоняюсь к этой мысли, – ответил Вади.

Часа через два пришел Мухаммед и с облегчением вздохнул, увидев, что Вади уже дома. Правда, к тому времени Мухаммед уже знал, что с ним все в порядке, поскольку успел заглянуть в типографию до ухода Мистера Мура.

– Я был в доме Омара Салема, там как раз находился Юсуф. Он мне рассказал, что в час дня у них была назначена встреча с неким египетским коммерсантом, и это спасло им жизнь. Если бы они пришли в отель чуть раньше, их бы накрыло взрывом, хотя Омар Салем, в отличие от Юсуфа, всегда ставит часы на несколько минут вперед, так что он вполне мог видеть, как отель рухнул.

– Он жаловался на головную боль и потерю слуха, – напомнил Вади. – Значит, точно был рядом.

– Врач сказал, что потеря слуха – это последствия контузии, – объяснил Мухаммед.

– Теперь он так и останется глухим? – спросила Сальма.

– Не знаю. Врач сказал, что потребуется какое-то время, прежде чем он сможет поставить окончательный диагноз. Но вот кто меня сейчас действительно беспокоит – так это кузен Халед. Он был рядом с «Царем Давидом», когда отель взорвали. Я обошел все больницы, но нигде ничего не знают о нашем Халеде. Омар Салем пообещал, что отправит людей на его поиски. Дядя Хасан уже слишком стар, чтобы от него была польза, а его жена Лейла... Ты ведь и сама знаешь, что такое наша Лейла. Она только и умеет, что рыдать; вот и сейчас льет слезы, не унимаясь. Сальма, я хочу, чтобы ты пошла со мной в дом Хасана: думаю, только ты сможешь помочь успокоить Лейлу. А ты, Вади, беги в Сад Надежды и посмотри, все ли там в порядке.

Марина встретила его радостно и обняла с материнской нежностью.

«А ведь я и вправду мог бы быть ее сыном», – подумал Вади.

Ни Изекииля, ни Игоря не было дома, но Марина не сомневалась, что с обоими все в порядке. Изекииль и Сара еще ранним утром уехали из города: Изекииль решил свозить Сару в кибуц, где он провел юность. Что же касается Игоря, то он весь день находился в карьере и никуда не отлучался.

– Мириам отправилась в Старый город, она очень беспокоилась за своего зятя Йосси и племянницу Ясмин. Ты же знаешь, Ясмин не отходит от отца, а Йосси, хотя в последнее время редко выходит из дома, все же любит иной раз посидеть с друзьями на террасе «Царя Давида», – пояснила Марина. Что же касается Михаила, то он еще на прошлой неделе уехал в Тель-Авив.

– А Луи? – спросил обеспокоенный Вади.

– Ты же сам знаешь, Луи приезжает и уезжает, когда ему вздумается, так что мы никогда не знаем, где он может быть. Но в любом случае, если бы он был в Иерусалиме, то непременно бы заглянул сюда, так что в городе его нет.

Халед обнаружился среди раненых. Его смогли отыскать лишь на следующий день – такая кругом царила неразбериха. Врачи не надеялись на благополучный исход, а Мухаммед проклинал тех мерзавцев, по чьей вине жизнь его кузена оказалась в опасности.

– Они за это поплатятся, – снова и снова повторял Мухаммед, и Сальма невольно вздрагивала при этих словах; она понимала, что муж не успокоится, пока не найдет виновных, погубивших столько жизней.

В последующие дни стало известно, что взрыв «Царя Давида» был делом рук людей из «Иргуна». Они разместили в подвале отеля более трехсот килограммов динамита. В «Иргуне» заверили, что позвонили в отель с предупреждением о том, что там заложена бомба,но никто не ответил на звонок. Так или иначе, взрыв в отели унес жизни и арабов, и евреев, и англичан.

Несмотря на то, что Еврейское агентство и лично Бен Гурион решительно осудили устроивших взрыв людей, никто не сомневался, что не обошлось без «Хаганы», тайной армии Бена Гуриона, так как в последнее время различий между «Хаганой» и «Иргуном» становилось все меньше, многие члены «Иргуна» вступили в «Хагану», чтобы открыто выступить против британцев.

– Хорошо, допускаю, что не они подложили взрывчатку, но они прекрасно знали о ней, – без тени сомнений заявил Мухаммед. – Они прекрасно знали о делишках своих друзей из «Иргуна». Так что они тоже виновны.

Сальма попросила Вади поговорить с Мухаммедом.

– Если Халед погиб, твой отец захочет отомстить, – сказала она. – Ты должен его остановить.

Вади задавался вопросом, что могло бы удержать отца от мести. Его отец был человеком твердых взглядов, честным и стойким, до последнего вздоха верным тем, кого любил, и считал, что человек, причинивший вред тем, кого он любит, должен заплатить за это жизнью. Вади понимал, что разубеждать его бесполезно. В лучшем случае, он мог бы напомнить отцу, что месть по принципу «око за око» – как раз то, что написано в еврейской священной книге.

– Если мужчина не в состоянии защитить своих близких, то что он тогда за мужчина? – ответил Мухаммед. – Как ему можно доверять?

Кто бы мог подумать, что отец и сын окажутся столь разными? Вади унаследовал кроткий и миролюбивый нрав Сальмы. Как и Сальма, он был мечтателем и ненавидел насилие, Мухаммед же был настоящим борцом старой закалки. Даже Айша, его сестра, иногда шутила, что они самые непохожие друг на друга отец и сын.

– Наш отец был не таким, как ты, – сказала как-то Айша. – Он никогда не позволял эмоциям взять над собой верх.

Ко всеобщей радости Халед поправился. Однако пока он лежал в больнице, у его матери Лейлы случился сердечный приступ, после которого она так и не оправилась. Она умерла, а сын и не смог проводить ее в последний путь.

Хасан, казалось, больше не хотел жить. Даже известие о том, что его сын поправляется, не смогло вывести его из уныния. Он прожил со своей Лейлой пятьдесят лет, они вырастили двоих сыновей. Старший, Салах, погиб, мечтая о великом арабском государстве, а другой, Халед, теперь отчаянно сражался за свою жизнь. Хасан мог вынести любые невзгоды, но лишь до тех пор, пока рядом с ним была Лейла, он даже помыслить не мог, что сможет жить и дышать без нее.

Сальма каждый день приходила к нему в дом, чтобы убраться, а также отнести немного еды, которую готовила для Мухаммеда и Вади.

– Меня очень беспокоит твой дядя Хасан, – призналась Сальма Мухаммеду. – Он уже несколько дней не встает с постели.

– Завтра я схожу к нему и попрошу вместе со мной навестить Халеда, – заявил Мухаммед. – Думаю, это его взбодрит.

Когда Халед наконец выписался из больницы, к нему в дом пришла вся семья. Сальма наготовила всевозможных яств, чтобы угощать гостей.

– Наконец-то я смогу выйти замуж! – воскликнула Нур, дочка Айши, едва завидев свою тетю.

– Думаю, тебе не стоит так торопиться, – ответила Айша. – Замужество – дело долгое.

Нур ничего не ответила матери; похоже, она действительно считала себя влюбленной в того молодого человека, которого выбрал для нее отец. Эмад был рослым и сильным, но с ней держался деликатно. Ей действительно хотелось жить с ним. Сколько раз задавалась она вопросом, любила ли когда-нибудь мать отца так, как она любит Эмада. Возможно, со временем мать просто разочаровалась в замужестве; во всяком случае, Нур никогда не видела, чтобы у нее светились глаза, когда она смотрит на отца.

Мухаммеду все же удалось убедить Хасана подняться с постели и выйти из дома, чтобы забрать Халеда из больницы.

– Твой сын очень расстроится, если увидит тебя в таком состоянии, – заметил он.

Когда Вади отправился в больницу, чтобы забрать Халеда домой, он не предупредил, что дома его радостно встретит вся семья, чтобы вместе отпраздновать его выздоровление. Халед был настолько ошеломлен торжественной встречей, что прямо застыл на пороге.

Однако Мухаммед наотрез отказался приглашать на торжество кого-нибудь из Сада Надежды. Как ни пытался Вади его разубедить, Мухаммед оставался непреклонен.

– Как мы теперь можем их приглашать к себе в дом, если еврейская бомба чуть не убила Халеда?

– Но наши друзья не отвечают за поступки других евреев, – возразил Вади.

– Не будь столь наивен, сынок, – ответил Мухаммед. – Ты же сам знаешь, что в последние месяцы все еврейские группировки замешаны в диверсиях против англичан. Да, Бен Гурион осудил взрыв «Царя Давида», но в «Хагане» прекрасно знают, что нечто подобное может повториться в любую минуту. Так что ни мы, ни они не чувствуем себя в безопасности. Должно пройти время.

Время пролетело быстро. Нур вышла замуж за Эмада, и на ее свадьбу пригласили всех обитателей Сада Надежды. На этом настояла Айша, которую не устроило бы, если бы их не пригласили. Марина по-прежнему была для нее почти сестрой. Тем не менее, все чувствовали себя неловко. Друзья жениха недоверчиво косились в сторону евреев, к которым Зияды почему-то относились как к членам семьи.

Сам Омар Салем решительно возражал против присутствия на свадьбе Луи, Игоря, Марины, Мириам, ее сына Изекииля и Сары, странной девицы, всегда державшейся особняком. Даже Михаила и Ясмин он не хотел видеть.

Марина рассказала Айше, что Игорь подумывал не идти, но она прямо сказала ему, что «ничто на свете не помешает ей прийти на свадьбу Нур».

Мухаммед хорошо понимал, что Луи пришел на свадьбу не только из любви к Нур. На свадьбе у него будет возможность, не вызывая подозрений, поговорить с Омаром Салемом и другими знатными иерусалимцами. Так что по окончании брачной церемонии Луи подошел к Мухаммеду.

– Мне очень жаль, что с твоим кузеном Халедом случилось такое несчастье, – сказал он.

– Скажи это ему самому, – хмуро бросил Мухаммед. – Он был на волосок от смерти.

– Я скажу ему, но хочу, чтобы ты тоже знал, что «Хагана» не имела никакого отношения к случившемуся.

– Полагаешь, он мне поверит?

– Думаю, поверит.

– А я надеялся, что наша дружба не будет хотя бы омрачена ложью.

– Уверяю тебя, мы не имели никакого отношения к этой диверсии, – повторил Луи. – Поверь, мы ни за что бы не допустили таких жертв. Не забывай, что среди погибших были и евреи.

– Так чего же ты хочешь, Луи? – спросил Мухаммед, который слишком хорошо знал этого человека, по возрасту годящегося ему в отцы.

– Ты же знаешь, я всегда стремился избегать конфликтов между арабами и евреями, – ответил Луи. – Британцы когда-нибудь уйдут, а мы останемся здесь, и нам придется как-то жить вместе.

– И как, по-твоему, это у нас получится, если вы собираетесь организовать собственное государство?

– Я пока не знаю, как именно, но я уверен, что мы сможем построить наше совместное будущее.

Как и ожидал Луи, к беседе присоединился Омар Салем.

– Британцы требуют, чтобы мы снова приехали в Лондон на переговоры, – заметил Омар Салем, глядя на Луи.

– Да, я знаю, – ответил тот. – Палестина стала для них серьезной проблемой. Они требуют, чтобы мы приняли такое решение, которое устроит всех, и в первую очередь самих британцев.

– И что же это за решение? – осведомился Омар Салем.

– Полагаю, что и арабы, и евреи считают, что британцы должны отсюда уйти. Это первый шаг, который мы должны сделать, чтобы достичь согласия между нами.

– Согласия? О каком согласии может идти речь? Палестина принадлежит нам, здесь имеют право жить лишь те евреи, которые жили здесь всегда; или, на худой конец, те, что приехали первыми. Но я считаю, что необходимо раз и навсегда прекратить приток еврейских иммигрантов.

Луи в ответ лишь пожал плечами. Ни Еврейское агентство, ни «Хагана» не были готовы к тому, чтобы прекратить незаконную иммиграцию в Палестину. Они бросали вызов Британской империи, обходя морские патрули, чтобы провести к берегам Палестины корабли, битком набитые евреями – вчерашними узниками концлагерей, и собирались продолжать свою деятельность.

– Мы хотим только одного: жить в мире с вами, – убеждал Луи.

– А мы хотим быть хозяевами в собственной стране.

– Вам придется смириться с тем, что мы уже здесь, и многие еще приедут. Это земля наших предков.

– Вы собираетесь захапать нашу землю лишь на том основании, что две тысячи лет назад здесь жили евреи?

– Я не сказал – захапать, – возразил Луи. – Я сказал – разделить. Евреи всегда жили в Палестине.

Теперь пришла очередь Омара Салема пожимать плечами. Он ничего не имел против Луи; они, казалось, даже пришли к какому-то компромиссу, пожав друг другу руки. Но если евреи полагают, что после ухода британцев смогут творить в Палестине все, что им заблагорассудится, то они просто не в своем уме. Арабы не уступят и клочка земли. Омар и Луи смотрели друг на друга и видели разделяющую их глубокую пропасть, которая растет с каждым днем и скоро станет непреодолимой. Больше они ничего не сказали друг другу. В конце концов, оба были гостями на свадьбе Нур, и им бы нипочем не простили, если бы спор омрачил свадьбу дочери Айши и Юсуфа.

Не прошло и нескольких дней после свадьбы, как Хасана нашли мертвым в своей постели. Старик умер так же, как и его любимая Лейла: у него остановилось сердце во сне.

Мухаммед искренне оплакивал смерть дяди. Хасан был хорошим человеком. Да и Халед, хоть и поправился, но впал в глубокую депрессию.

– Я думаю уехать в Бейрут или, быть может, в Дамаск, – признался он Мухаммеду.

– Да что ты там забыл? – удивился тот. – Что тебе действительно следует сделать, так это найти себе жену. Твоих родителей печалит, что ты все никак не женишься и не подаришь им внуков.

Некоторое время они молчали. Халед думал о Фадве, своей покойной жене; она скончалась, пытаясь произвести на свет ребенка, который так и умер у нее в утробе. Потеряв Фадву, Халед, казалось, потерял часть самого себя.

– Согласен, я давно должен был это сделать, – ответил Халед. – Но вышло так, что я до сих пор не встретил ту женщину, с которой хотел бы провести остаток жизни. Если встречу ту, которая сможет пробудить во мне это желание, тогда я подумаю.

– Ты должен жениться, – убеждал его Мухаммед. – Это – твой долг.

– Вот это я отказываюсь понимать, – ответил Халед. – Дорогой кузен, позволь мне объяснить это на твоем личном примере. Вот ты женился на Сальме – лучшей на свете женщине, однако все мы прекрасно знаем, что все эти годы ты не переставал думать о Марине. Я помню, какими вы были в детстве – вы же ни на минуту не расставались, не могли наговориться, поверяли друг другу свои тайны. Когда вы были вместе, то не замечали ничего вокруг. Ну и что – был ты счастлив все эти годы? А Марина? Я даже представить не могу, как вы жили – так близко друг к другу и разделенные непреодолимой стеной.

Как ни любил Мухаммед кузена, ему не понравилось, что тот вторгнулся в самые сокровенные глубины его души. Они с Мариной всегда вели себя достойно и ни разу не позволили ничего такого, чего могли бы стыдиться или скрывать от близких. Это было нелегко для обоих, но оба сумели обуздать чувства и держаться с достоинством.

– Мне жаль, если я причинил тебе боль, – извинился Халед.

– Нет... Не в этом дело... Просто я не люблю обсуждать с кем бы то ни было свои дела, а тем более чувства. Вот ты сказал, что Сальма – лучшая из женщин и что любой мужчина может только мечтать о такой жене. Так вот, уверяю тебя, я ни разу не пожалел, что на ней женился. И ты знаешь, Халед, есть такое понятие, как долг – долго перед семьей, перед друзьями, перед нашими идеалами, перед самим собой, наконец! Если бы мы могли себе позволить жить лишь одними страстями... Я исполнил свой долг, и ничто в мире не заставит меня пожалеть о том, что я произвел на свет двоих таких замечательных детей, как мои Вади и Найма.

– Да, ты счастливый человек.

– Ты не можешь вечно носить траур по Фадве, – упрекнул его Мухаммед.

– Через несколько недель я уезжаю, – сказал Халед. – Присмотришь за моим домом? Я не хочу его продавать, как и не хочу, чтобы он превратился в развалину. Когда-нибудь я надеюсь сюда вернуться.

Мухаммед пообещал, что присмотрит за домом Халеда.

Однажды вечером Изекииль явился в типографию Муров в поисках Вади.

– На следующей неделе приезжает Бен! – оповестил он своего друга.

Вади обрадовался этому известию.

– Мы должны известить Рами, чтобы это отпраздновать, – заявил он.

– Вот потому я и пришел сюда. Марина с Игорем на седьмом небе от счастья, что их сын возвращается. Они не видели его с тех пор, как мы ушли на фронт.

– Вот мы и снова все вместе: Бен, Рами, ты и я, – слова Вади были полны ностальгии.

Друзья вспоминал далекие годы детства, когда Вади и его кузен Рами, сын Айши и Юсуфа, бегали вместе с Беном и Изекиилем. Тогда все четверо были неразлучны.

– Но как изменилось все вокруг... Рами теперь работает в компании Омара Салема, но насколько я знаю, собирается открыть собственное дело; ты учишься в университете; Бен... что там говорить, ты сам рассказывал, что Бен вовсю помогает евреям пробираться в Палестину, а я занимаюсь тем, о чем мечтал с детства: учу детей, – произнес Вади.

– Да, сколько времени прошло с тех пор! – вздохнул Изекииль.

– Ты говоришь так, будто мы прожили тысячу лет... А ведь мы еще совсем молоды. Рами всего двадцать семь, Бену – двадцать четыре, мне – двадцать шесть, а ты по-прежнему самый юный из нас, тебе всего двадцать два.

– Но я сражался на войне и сумел выжить, – ответил Изекииль.

– Да, война состарила всех нас до срока, но если позволит Аллах, у нас впереди долгая жизнь.

– Ты знаешь, я очень рад, что Бен приезжает, – признался Изекииль. – Скоро я женюсь.

Вади ничуть не удивило известие о скорой женитьбе Изекииля. Он с самого начала догадался, что тот пришел, чтобы сообщить о скорой свадьбе, но предпочел сделать это подальше от Сада Надежды.

Мистер Мур разрешил Вади уйти пораньше, и двое друзей решили побродить по Старому городу. Они любили гулять вдоль городской стены, от одного сектора к другому.

– Ты женишься на Саре, – Вади не спрашивал, а всего лишь отмечал факт, поскольку не мог представить, что Изекииль захочет жениться на какой-либо другой женщине.

– Да, я наконец решился попросить ее выйти за меня замуж, и она согласилась. С тех пор как я привез ее сюда, ее состояние значительно улучшилось. Иногда она даже смеется... И она очень добра к моей маме.

– Но ведь она не может иметь детей, – напомнил Вади.

– Да, я знаю, и мама предупредила меня, что вполне может случиться, что спустя многие годы мне захочется иметь детей. Я и сам не сомневаюсь, что так оно и будет, но все равно не хочу жениться ни на ком другом, кроме Сары.

– И когда же вы собираетесь пожениться?

Мама попросила дать ей время, чтобы успеть приготовить все для свадьбы. Что до меня, то я хотел бы, чтобы свадьба была как можно скорее, но раньше будущей весны все равно не получится, так что мы поженимся в марте 1947 года. А как насчет тебя? Ты не собираешься жениться?

– Ты совсем как моя мама! – раздраженно воскликнул Вади. – Дня не проходит, чтобы она не сватала мне какую-нибудь дочку очередной своей подруги! Боюсь, что в конце концов она своего добьется, но я все же хотел бы найти себе жену сам.

Они строили планы, чем займутся, когда приедет Бен, и обсуждали последние новости, вроде нападения людей из Лехи и Иргуна на британские части. Жертвами этих нападений пали не только британские солдаты в Палестине. Иргун осмелился даже атаковать британское посольство в Риме.

– Британцы должны уйти, – убежденно заявил Изекииль.

– Ты знаешь, порой я боюсь, что они и вправду это сделают. И тогда не останется никого, кто мог бы встать между нами, если снова запахнет жареным, – ответил Вади.

– Думаю, мы гораздо лучше справимся без участия британцев, – Изекииль, казалось, был непоколебимо убежден в своей правоте.

Вади наивность Изекииля не удивила. Хоть тот сражался на войне и убивал, но сохранял какой-то детский оптимизм. Он отказывался принимать то, что рано или поздно столкновение между арабами и евреями станет неизбежным, если Еврейское агентство и его лидеры не бросят попыток превратить Палестину в родину для евреев.

Он знал, что руководители «Пальмаха» и «Хаганы» пользуются военным опытом Изекииля, который тот обучал других молодых людей. На самом деле все евреи сотрудничали с обеими оборонительными организациями. Изекииль никогда этого и не скрывал. Так же как и знал, что Бен входит в «Хагану» и посвятил себя помощи евреям, возвращающимся в Палестину.

– Просто свинство, что британцы нас преследуют, – посетовал Изекииль. – А всему остальному миру, похоже, и вовсе нет дела до судьбы евреев. Даже не представляю, что еще должно случиться, чтобы мы наконец смогли жить в мире. Гитлер пытался нас уничтожить, а теперь победившие его государства не знают, что делать с евреями. Вроде бы все нас жалеют, как, мол, страдали эти несчастные во время войны, но никто не хочет давать евреям визы, чтобы они могли покинуть Европу. Подлые лицемеры, иначе не скажешь!