Текст книги "Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2"

Автор книги: Харро фон Зенгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 125 страниц)

19.24. Пропавшие авианосцы

Во Второй мировой войне авианосцы придали войне на море новые очертания, поскольку стало возможным задействовать в морских сражениях самолеты. Господство в воздухе теперь во многом определяло и господство на море. Авианосцы, по словам знатока стратагем Ли Бинъяня, явились «хворостом для очага», от которого зависело завоевание и удержание господства в воздухе над морем (Новое издание 36 стратагем. Пекин, 1998, с. 61).

Вблизи кораллового атолла Мидуэй, который расположен к северо-западу от Гавайских островов на севере Тихого океана и в лагуне которого имеется несколько островов, 4–6 июня 1942 г. произошло сражение между японским ударным соединением (11 линкоров, 6 авианосцев с 293 самолетами, 16 крейсеров, 53 эсминца и др.), пытавшимся захватить оперативную базу США на Мидуэе, и американским флотом (3 авианосца с 243 самолетами, 8 крейсеров, 14 эсминцев). В результате сражения американцы стали господствовать на Тихом океане, впервые продемонстрировав значение авианосцев по сравнению с линкорами.

Американский командующий Тихоокеанским флотом Честер Уильям Нимиц [Nimitz, 1885–1966] благодаря разведывательным самолетам узнал расположение японских авианосцев. Ему удалось тайно провести флот через заградительные порядки японских подводных лодок и расположиться к северу от атолла Мидуэй. Японские самолеты всем составом отправились бомбить атолл. Этого и дожидался Нимиц. Он приказал пятидесяти штурмовикам напасть на четыре оставшихся без воздушного прикрытия японских авианосца, которые в результате были потоплены. Японские самолеты, потеряв посадочную поло. су, по возвращении один за другим рухнули в море.

«Морское сражение близ атолла Мидуэй можно считать поворотным в битве за Тихий океан. После потери четырех авианосцев и летчиков японцам пришлось перейти к стратегической обороне. Им так и не удалось достаточно быстро восполнить эти материальные и людские потери, чтобы успешно противостоять набирающей обороты военной машине США» (Helmut Pemsel: Seeherschaft, т. 2. Кобленц, 1997, с. 568; [на рус. яз. см.: Нимиц Ч., Поттер Э. Война на море 1939–1945. Пер. с англ. М.: Воениздат, 1965; Хаттори Такусиро, Япония в войне. 1941–1945. СПб: Полигон, 2000, с. 290–306 (переиздание 1973]).

19.25. Конец лакомствам

Чжан Сяоминь привык до и после обеда наедаться сладкого. Мать постоянно настаивала на том, чтобы он оставил эту привычку, но бесполезно. Наконец она решила прибегнуть к стратагеме 19, перестав давать сыну карманные деньги на покупку сладостей. Под рубрикой «вытаскивание хвороста из очага» я нашел этот пример из области детского воспитания во Фразеологическом словаре на все случаи жизни (составитель Люй Юн-цюань. Тайбэй, б/г). Промышленно-торговый банк города Сиань удостоился похвалы за то, что предприятиям, замеченным в производстве поддельных товаров, банк перекрывал поступление денежных средств, тем самым «вытаскивая хворост из очага» (Газета особого района Шэньчжэнъ [Шэньчжэнь тэцюй бао], 23.10.1994).

Как сказал в другой связи писатель Ганс Магнус Энценбер-гер (Enzenberger, род. 1929): «Что такое пистолет по сравнению с рукой, перекрывающей канал поступления денег?» (Шпигель. Гамбург, № 4, 1989, с. 196). Об этом, очевидно, думали и США, когда в начале 1988 г. ввели экономические санкции против Панамы в надежде быстро поставить на колени тогдашнего диктатора Панамы генерала Норьегу. Чжан Лян, обозреватель печатного органа Коммунистической партии Китая Жэньминь жибао, определил шаги американцев как использование стратагемы 19 (Жэньминь жибао. Пекин, 16.03.1988, с. 6). Американские действия привели к серьезному финансовому кризису

Панаме. Правительство оказалось не в состоянии содержать свои 150 тысяч служащих, что привело к их забастовке и к стычкам протестующих с силами правопорядка. Однако «желаемого результата добиться не удалось» (Новая цюрихская газета, 9.03.1988, с. 4). Экономические санкции США, напротив, привели, по меньшей мере отчасти, к поддержке панамским народом и многими латиноамериканскими странами генерала Норьеги. Стратагема обернулась против ее авторов.

Американцам удалось в конце концов низложить Норьегу, но не с помощью хитрости, а посредством оружия и насилия. Режим на Кубе не смогла поколебать даже многолетняя экономическая блокада американцев. Впрочем, США при президенте Рейгане вовлекли Советский Союз в гонку вооружений, которую тот экономически не смог осилить. Чтобы уменьшить доходы Москвы от продажи нефти, а с этим покупательскую способность для приобретения необходимого высокотехнологичного оборудования, США уговорили саудовские власти выбросить на мировой рынок нефть по низким ценам. США намеренно подорвали кредитоспособность Советского Союза на финансовом рынке и пытались ввести всеобъемлющее эмбарго. Не все им удалось, но тем не менее благодаря использованию стратагемы 19 был ускорен развал Советского Союза.

В 90-е гг. XX в. США отложили выполнение своих обязательств по уплате взносов в ООН. Отсрочка выплат в размере 1,7 миллиарда долларов едва не привела ООН к банкротству, поскольку долг США составлял около двух третьих общей внешней задолженности ООН (Шпигель. Гамбург, № 36, 1999, с. 163) и более 130 процентов средств на содержание ООН за 1997 г. (Helmut Volger. «UN-Reform im Alleeingang? Das konfliktreiche Verhältnis zwieschen USA und UN». Intemationalle Politik. Бонн, № 12, 1997, с. 41). Стоило США лишить ООН финансовой основы, что соответствует стратагеме 19, как они ограничили «в существенной мере дееспособность ООН» (там же, с. 44). На это и рассчитывали США, видевшие в ООН организацию, «зачастую действующую вопреки интересам США» и проводившую "программы социальных и экономических преобразований, на характер которых США ввиду соотношения сил в ООН могли оказывать лишь незначительное влияние» (там же, с. 42, см. также 35.18).

19.26. Евро как орудие подрыва немецкого влияния?

«Своя европейская денежная валюта, которая должна быть пущена в обращение в 1999 г., вводится согласно Маастрихтским соглашениям. Она должна составить жесткую конкуренцию американскому доллару и японской иене и оживить экспорт стран Евросоюза». Эту оценку Евросоюза относительно причин ввода европейской денежной единицы «евро» целиком приводит выходящий в Пекине на шести языках, в том числе на немецком, еженедельник Пекинское обозрение (20.08.1996).

Но если мы хотим узнать, что усматривают китайцы за фасадом официальных европейских заявлений, необходимо изучить китайскоязычную прессу. Там можно отыскать такие оценки: «Франция опасается, что вновь объединившаяся Германия, ничем больше не стесненная, может стать экономической сверхдержавой, а немецкая марка станет вершить судьбы европейской экономики. Поэтому Франция и хочет вводом европейской валюты приструнить немецкую марку».

Такой анализ помещен в статье «Французско-немецкая ось ослабевает, а англо-французский союз укрепляется» (Литературное собрание [Вэньхуэй бао]. Шанхай, 25.12.1995). Автор Чжоу Годун, заместитель главы европейского отделения Шанхайского института по международным вопросам, трактует политику Франции по отношению к Германии с точки зрения стратагемы 19: Франция хочет лишить Германию возможности занять в будущем господствующее положение – упразднением немецкой марки. Поэтому евро само по себе является не целью, а стратегическим средством в своекорыстных целях: существенное ослабление представляющего опасность северного соседа. В этом направлении ведет свой анализ и Цзян Цзяньго: «Чтобы стать в конце 1980-х гг. активным участником европейского валютного союза, Франция стремилась ограничить ведущее положение немецкой марки в Европе и уменьшить немецкое влияние в Европе» (Жэньминь жибао. Пекин, 8.05.1998, с. 7).

Подобные замечания появлялись и в европейской прессе: «Валютный союз, как он задумывается, ослабит экономическое и финансово-политическое господство [а тем самым и политический вес] Германии в Европе. Ведь денежная политика будет проводиться совместно. Это старый и издавна неуклонно проводимый Францией курс. Вместе с тем Париж не оставит своих притязаний во внешней и оборонной политике. Поэтому договор о политическом союзе представляет собой лишь протокол о намерениях» (Новая цюрихская газета, 8–9.05.1993, с. 33). «французы [Миттеран] усматривали в [упразднении немецкой марки] единственное верное средство контроля за 80 миллионами немцев» (Шпигель. Гамбург, № 18, 1998, с. 109). «Современный ход создания Европейского валютного союза представляется попыткой уравновесить превосходство немецкой марки и Немецкого Федерального банка (Werner Link. Gleichgewicht und Hrgrmonie. Frankfurter allgemeine Zeitung,[257]257
  Далее Франкфуртер альгамайне цайтунг. – Прим. пер.


[Закрыть] 19.09.1997, c. 13). «Этому немецкому господству следует поставить заслон в виде евро» («Demontage eines deutschen Erfolgsmodell». Новая цюрихская газета, 20–21.06.1998, с. 21). Евро служит тому, чтобы помешать предполагаемому засилью немцев в Евросоюзе. «Маастрихт, – торжествующе писала в 1992 г. Фигаро, – это своего рода Версальский договор, достигнутый без войны» (Шпигель. Гамбург, № 17, 1998, с. 141). «Вся эта штуковина евро делается наперекосяк, ибо в первую очередь нацелена не на будущее Европы, но на то, как бы ослабить Германию» (Rudolf Augstein. Spiegel Special. Гамбург, № 2, 1998, с. 18).

Однако с китайской точки зрения далеко не решено, что евро в качестве проводника стратагемы 19, как надеется на это Франция, действительно подорвет могущество Германии. Ведь «отношение Германии к введению единой валюты весьма жесткое и заключается в том, что лишь равноценная по стоимости и стабильности с немецкой маркой денежная единица может ее заменить».

По мнению Чжоу Годуна, Германия разглядела французскую уловку и пытается ее перечеркнуть. Новая денежная единица должна обладать одинаковыми с немецкой маркой качествами. Немецкая марка должна стать эталоном для евро. Тем самым, как полагает Чжоу Годун, положение Германии в итоге остается неизменным, ибо Германия оказывается верховным контролером и гарантом новой валюты. Использование Францией стратагемы лишения силы бьет мимо цели, оборачиваясь для Гер. мании даже укреплением ее положения.

Подобные рассуждения можно встретить и в западных сред. ствах печати: «Половина Евросоюза упрекает Коля в том, что при создании валютного союза он вынудил остальных определять стабильность рынка согласно немецким меркам» (Бильд [Bild]. Гамбург, 8.01.1992, с. 4). «Согласно экономическому еженедельнику La Vie Française, «заносчивые» немцы посредством валютного союза желают наверстать то, «что им не удалось сделать в трех вооруженных столкновениях с Францией за 125 лет» Жак Аттали, бывший советник прежнего президента Франсуа Миттерана, писал, что немцы мечтают лишь об одном: создать «евро-немецкую марку», посредством которой они бы «господствовали экономически на Западе, а политически на Востоке» (Цайт. Гамбург, 18. 10.1996, с 41). «Скептики и критики усматривают в европейском валютном союзе орудие немецкого господства для германизации Европы, но на этот раз без вооруженного насилия, а с помощью немецкой экономической мощи, посредством немецкой марки в обличий евро» (Carlo Marsala. «Italien und die europaeische Wärungsunion». KAS-AI. Бонн, № 12, 1997, с. 16).

Действительно ли захочет и сумеет Германия постоянно заботиться о том, чтобы евро обладало теми же качествами, что и почившая немецкая марка и чтобы Европейский Центральный банк неизменно придерживался «мерок Немецкого Федерального банка» (Tages-Angezeiger. Цюрих, 5.05-1998, с. 5)? Или мы имеем всего лишь благое пожелание или пустое обещание немецкого правительства в смысле стратагемы 17, чтобы немецкий избиратель проголосовал за евро? Насколько немецкое влияние на Европу может быть порой ограниченным, показали события мая 1993 г.: вопреки немецким представителям парламентская ассамблея Совета Европы приняла решение, что немецкий язык не будет третьим официальным языком Европы. Основания: перевод на немецкий язык ежегодно стоил бы 21,5 миллиона марок (брошюры, протоколы, письма, переводчики). Это официальное основание могло служить стратагемным сокрытием истинных причин отказа: низкий престиж немцев в Европе. Один голландский депутат даже съязвил: «Чтобы ввести новый официальный язык, за ним должна стоять некая культура»

(Бильд. Гамбург, 14.05.1993). Данный пример, похоже, говорит о недостаточной устойчивости положения Германии в Европе.

Таким образом, растут «сомнения в силе евро», как и «опасения, что евро окажется изначально слабой валютой», которая промахнется мимо цели, которую наряду с устранением немецкой марки преследует Франция, а именно – подрыва могущества американского доллара. Ведь если «мало обращали внимания на вопросы экономики и условия вхождения в союз, то в политической плоскости не осталось не замеченным ни одно средство по проталкиванию идеи [валютного] союза». «Интерес к строгому обоснованию условий вхождения в союз явно идет на спад по мере приближения сроков заключения валютного союза». «Обещание строгого обоснования условий все больше выливается в чистую риторику» («риторика» – часто используемое в немецком языке обтекаемое слово для хитроумного обхождения со сказанным или написанным)». «Все больше понимаешь, насколько велик [стратагемно выгодный] простор для толкований, когда выносят решение об участии отдельной страны в валютном союзе… Особенно бросается в глаза то, насколько важную роль может сыграть «творческое ведение бухгалтерского учета» [прошу любить и жаловать стратагему 29, см. 29.16] и прочие трюки» (Новая цюрихская газета, 16.09.1996, с. 9). «С Италией и Бельгией… по политическим соображениям в Евроклуб проходят и те страны, чье постоянное соблюдение условий вхождения в союз вызывает большие сомнения» («Der Euro – ein kühner Integrationsschritt». Новая цюрихская газета. 30.06.1998, с. В1).

Здесь в связи с китайским анализом явной французской хитрости и немецкого противоядия в отношении евро возникает вопрос: не слишком ли высокою мнения китайский обозреватель о хитроумии немецкого обывателя в частности и вообще некогда одураченной быком Европы (см. 35.11)? А не окажется ли валютный союз в конце концов всего лишь классической глупостью (чего, естественно, никто не желал)? Ведь, «когда до Немецкого обывателя дойдет, что его надули, его гнев обернется против европейской интеграции как таковой» (Роланд Фаубель (Vaubel), профессор политэкономии в университете города Мангейма и член научного совета при федеральном министерстве экономики: Цайт. Гамбург, 27.06.1997, с. 26).

19.27. Обрезанием лишить дееспособности

«Дина, дочь Лии, которую она родила Иакову, вышла по. смотреть на дочерей земли той [Ханаанской]. И увидел ее Си. хем, сын Еммора Евеянина, князя земли той, и взял ее, и спал с нею, и сделал ей насилие. И прилепилась душа его в Дине, дочери Иакова, и он полюбил девицу и говорил по сердцу девицы, И сказал Сихем Еммору, отцу своему, говоря: возьми мне эту де. вицу в жену. Иаков слышал, что [сын Емморов] обесчестил Дину, дочь его, но как сыновья его были со скотом его в поле, то Иаков молчал, пока не пришли они. И вышел Еммор, отец Сихемов, к Иакову, поговорить с ним. Сыновья же Иакова пришли с поля, и когда услышали, то огорчились мужи те и воспылали гневом, потому что бесчестие сделал он Израилю, переспав с дочерью Иакова, а так не надлежало делать. Еммор стал говорить им и сказал: «Сихем, сын мой, прилепился душою к дочери вашей; дайте же ее в жену ему; породнитесь с нами; отдавайте за нас дочерей ваших, а наших дочерей берите себе и живите с нами; земля сия пред вами, живите и промышляйте на ней и приобретайте ее во владение». Сихем же сказал отцу ее и братьям ее: «Только бы мне найти благоволение в очах ваших, я дам, что ни скажете мне; назначьте самое большое вено и дары; я дам, что ни скажете мне, только отдайте мне девицу в жены». И отвечали сыновья Иакова Сихему и Еммору, отцу его, с лукавством; а говорили так потому, что он обесчестил Дину, сестру их; и сказали им: «Не можем этого сделать, выдать сестру нашу за человека, который необрезан, ибо это бесчестно для нас; только на том условии мы согласимся с вами, если вы будете как мы, чтобы и у вас весь мужеский пол был обрезан; и будем отдавать за вас дочерей наших и брать за себя ваших дочерей, и будем жить с вами, и составим один народ; а если не послушаетесь нас в том, чтобы обрезаться, то мы возьмем дочь нашу и удалимся». И понравились слова сии Еммору и Сихему, сыну Емморову. Юноша не умедлил исполнить это, потому что любил дочь Иакова. А он более всех уважаем был из дома отца своего. И пришел Еммор и Сихем, сын его, к воротам города своего, и стали говорить жителям города своего и сказали: «Сии люди мирны с нами; пусть они селятся на земле и промышляют на ней; земля же вот пространна пред ними. Станем брать дочерей их себе в жены и наших дочерей выдавать за них. Только на том условии сии люди соглашаются жить с нами и быть одним народом, чтобы и у нас обрезан был весь мужеский пол, как они обрезаны. Не для нас ли стада их, и имение их, и весь скот их? Только согласимся с ними, и будут жить с нами». И послушались Еммора и Сихема, сына его, все выходящие из ворот города его: и обрезан был весь мужеский пол – все выходящие из ворот города его. На третий день, когда они были в болезни, два сына Иакова, Симеон и Левий, братья Динины, взяли каждый свой меч, и смело напали на город, и умертвили весь мужеский пол; и самого Еммора и Сихема, сына его, убили мечом; и взяли Дину из дома Сихемова и вышли. Сыновья Иакова пришли к убитым и разграбили город за то, что обесчестили сестру их. Они взяли мелкий и крупный скот их, и ослов их, и что ни было в городе, и что ни было в поле; и все богатство их, и всех детей их, и жен их взяли в плен, и разграбили все, что было в домах. И сказал Иаков Симеону и Левию: «Вы возмутили меня, сделав меня ненавистным для жителей сей земли, для Хананеев и Ферезеев. У меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мои». Они же сказали: «А разве можно поступать с сестрою нашею, как с блудницею!» (Бытие 34:1-31.)

19.28. Атака вслед за третьей барабанной дробью

«В эпоху Чуньцю между княжествами Лу и Ци[258]258
  Лу и Ци – два феодальных княжества в эпоху Чуньцю (722–481 до н. э.). Большое княжество Ци находилось в центральной части нынешней провинции Шаньдун, а уступавшее ему по размерам княжество Лу – в южной части той же провинции. Чжуан-гун был князем Лу и 693–662 гг. до н. э.


[Закрыть] вспыхнула война, – пишет в своей статье «Стратегические вопросы революционной войны в Китае» (декабрь, 1936) Мао Цзэдуп. – Чжуан-гун, правитель княжества Лу, хотел вступить в бой, не дожидаясь, пока войско Ци будет изнурено, но его удержал Цао Гуй. Они решили прибегнуть к тактике «враг утомился – мы бьем» и разбили армию Ци. В истории китайского военного искусства это стало классическим образцом победы слабого над сильным». Теперь прервем цитату Мао и посмотрим, как описывал эти события историк VI–V в. до н. э. Цзо Цю-мин.[259]259
  Цзо Цю-мин – автор Цзочжуань, известной летописи эпохи династии Чжоу. Приведенная в данном труде цитата взята из этой летописи (10-й год правления Чжуан-гуна).


[Закрыть]

«Весна. Войско Ци пошло войной на нас. Князь собирался в поход. Цао Гун попросил принять его. Земляк Цао сказал ему: «Сановникам надлежит обдумывать это. Зачем тебе вмешиваться?» Цао Гуй сказал: «Сановники ничтожны, далеких планов строить не могут». Он предстал перед князем и спросил: «Чем будешь ты воевать, князь?» Князь сказал: «Платьем и яствами я не смел наслаждаться один и всегда делил их с другими». Цао Гуй возразил: «Малыми милостями всех не одаришь, народ не пойдет за тобой, князь!» Князь сказал: «Чистых животных, и яшму, и шелк в жертву принося богам, не смел вводить их в обман, всегда поступал но честности». Цао Гуй возразил: «Малой честностью не снискать доверия, боги не дадут благословения». Князь сказал: «В малых и великих тяжбах – пусть даже не мог уразуметь суть – всегда судил по справедливости». Цао Гуй ответил: «Это – честное выполнение долга. С этим можно идти воевать![260]260
  «Это – честное выполнение долга. С этим можно идти воевать!» – этими словами Цао Гуй хочет сказать, что, когда правитель при рассмотрении тяжб действует справедливо, он может завоевать поддержку народа и, следовательно, может вести войну. «Князь собирался ударить в барабан» и «трижды били атаку барабаны Ци» – здесь «бить в барабан» означает бросать войска в атаку.


[Закрыть] Когда ты, государь, пойдешь в бой, позволь сопровождать тебя!» Князь взошел с ним на колесницу, и битва произошла под Чаншао. Князь собирался ударить в барабан к атаке. Цао Гуй сказал: «Еще нельзя!» Трижды били атаку барабаны Ци, и Цао Гуй сказал: «Теперь можно!» Не устояло войско Ци, и князь собрался преследовать его. Цао Гуй сказал: «Еще нельзя!» Всмотрелся в следы их колес, взошел на передок колесницы, посмотрел им вслед и сказал: «Теперь можно!» Тогда началась погоня за войском Ци. После победы князь спросил Цао Гуя о причинах поступков его. Цао Гуй ответил: «Ведь война – это мужество. Первый барабан поднимает мужество, со вторым – оно падает, с третьим – иссякает. У врага мужество иссякло, мы же были полны мужества и потому победили. Воюя с большим княжеством, трудно узнать его силы. Я боялся засады. Я всмотрелся в следы их колесниц – они были спутаны; посмотрел на их знамена – они пали. Вот тогда мы бросились в погоню».

Мао комментирует эти события так: «В данном случае обстановка была такова, что слабое княжество сопротивлялось сильному. В тексте говорится о политической подготовке к войне – завоевании доверия народа; говорится о позиции, благоприятной для перехода в контрнаступление, – Чаншао; говорится о моменте, благоприятном для начала контрнаступления, – «у врага мужество иссякло, мы же были полны мужества»… В военной истории Китая имеется чрезвычайно много примеров, когда победы одерживались в результате применения этих принципов: битва между Лю Баном и Сян Юем под Чэнгао,[261]261
  Чэнгао – древний город, находившийся в северо-западной части нынешнего уезда Чэнгао провинции Хэнань. В древние времена был важным стратегическим пунктом. Здесь в 203 г. до н. э. происходила битва между ханьским князем Лю Баном и чуским князем Сян Юем. Сян Юй занял Юнъян и Чэнгао и почти полностью разгромил войска Лю Ба-на. Однако впоследствии Лю Бан воспользовался благоприятным моментом, когда чуские войска переправлялись через реку Сышуй, нанес им сокрушительный удар и вернул город Чэнгао.


[Закрыть] битва между войсками Ван Мана и Лю Сю под Куньяном,[262]262
  Куньян – древний город, находившийся в северной части нынешнего уезда Есянь в провинции Хэнань. Здесь Лю Сю (император Гу-ан У-ди, основатель восточной ханьской династии) в 23 г. н. э. разгромил войска Ван Мана. В этом сражении неравенство сил было исключительно большим: у Лю Сю было всего 8–9 тысяч человек, а у Ван Мана – более 400 тысяч. Используя беспечность военачальников Ван Мана – Ван Сюня и Ван И, – вызванную недооценкой сил противника, Лю Сю бросил против них 3 тысячи своих отборных войск, которые и разгромили основное ядро войск Ван Мана; развивая этот успех, Лю Сю перешел в наступление и наголову разбил Ван Мана.


[Закрыть] битва между Юань Шао и Цао Цао под Гуаньду,[263]263
  Гуаньду находился в северо-восточной части нынешнего уезда Чжунмоу провинции Хэнань. Здесь в 200 г. н. э. произошло сражение между войсками Цао Цао и Юань Шао. Юань Шао располагал стотысячной армией. У Цао Цао войск было мало, а запасы продовольствия иссякли. Однако он использовал проявленную Юань Шао беспечность, вызванную недооценкой сил противника, произвел внезапный налет и поджег обозы Юань Шао. Войска Юань Шао охватила паника, и тогда Цао Цао нанес удар, уничтожив главные силы Юань Шао.


[Закрыть] битва между царствами У и Вэй у горы Чиби.[264]264
  Войска царства У возглавлял Сунь Цюань, войска царства Вэй – Цао Цао. Чиби – гора на южном берегу реки Янцзы, в северо-восточной части нынешнего уезда Цзяюй в провинции Хубэй. Здесь в 208 г. Цао Цао с 500-тысячным войском, которое он выдавал за 800-тысячное, выступил против Суш. Цюаня. Последний в союзе с другим противником Цао Цао – Лю бэсм – выставил 30-тысячное войско; но воспользовавшись эпидемией в войсках Цао Цао и их неумением сражаться на воде, сжег суда Цао Цао и разгромил его армию.


[Закрыть] битва между царствами У и Шу под Илином,[265]265
  Ил и и находится в восточной части нынешнего уезда Ичан провинции Хубэй. Здесь в 222 г. Лу Сунь, полководец царства У, нанес жестокое поражение войскам царства Illy, которыми командовал Лю Бэй. Вначале Лю Бэй во всех сражениях одерживал победы и занял Илин, углубившись на 500–600 ли на территорию царства У. После этого Лу Сунь в течение 7–8 месяцев уклонялся от боя. Дождавшись момента, когда войска Лю Бэя «были измотаны до предела, пали духом и потеряли веру в спасение», Лу Сунь воспользовался поднявшимся ветром, поджег лагерь Лю Бэя и разгромил его войска.


[Закрыть] битва между государствами Цинь и Цзинь у реки Фэйшуй[266]266
  В 383 г. войска государства Восточное Цзинь под командованием Се Сюаня нанесли у реки Фэйшуй (в нынешней провинции Аньхуэй) тяжелое поражение войскам Фу Цзяня, правителя государства Цинь. Последний имел и своем распоряжении 600 с лишним тысяч пехоты, 270 тысяч кавалерии и личную охрану в 300 тысяч всадников. Войска Се Сюаня (включая флот) насчитывали лишь 80 тысяч человек. Две армии разделяла река Фэйшуй. Се Сюань использовал заносчивость и самонадеянность противника и обратился к Фу Цзяню с просьбой уступить ему небольшой плацдарм на берегу, где стояла циньская армия, с тем чтобы его войска могли переправиться и дать решающее сражение. Фу Цзянь согласился и приказал своим войскам отойти. Однако как только его войска начали отход, их уже нельзя было остановить. Воспользовавшись этим, войска Се Сюаня переправились через реку и разгромили армию Фу Цзяня (там же).


[Закрыть] и т. д. Во всех этих знаменитых сражениях при большом неравенстве сил слабый сначала отступал, а затем захватывал инициативу и побеждал» [Мао Цзэдун, «Вопросы стратегии революционной войны в Китае» (декабрь 1936): Мао Цзэдун, Избранные произведения, т. 1. Пекин, 1967, с. 268 и след.].

В ту пору «бить в барабан» означало бросить войска в атаку. Когда в стане Ци дважды били в барабан и воины шли вперед на стан Лу, лусцы уклонялись от битвы, и тем самым удар цис-цев приходился впустую, а потому, когда пробили барабаны в третий раз, моральный дух циских воинов выдохся. Цао Гую благодаря тактике выжидания удалось «вытащить хворост из очага» противника и довести его до состояния, которое в Вэй Ляо-цзы, последнем значительном военном трактате доимператорского Китая, составленном, по-видимому, Вэй Ляо (4 в. до н. э.), характеризуется следующим образом: «Когда дух отнят, бегут» (Вэй Ляо-цзы, гл. 4 «Борьба за могущество» [ «Чжань вэй»]: Сунь-цзы. У-цзы. Трактаты о военном искусстве. Пер. с кит. Н. Конрада. М.-СПб: ACT, 2001, с. 113). Боевой дух войск подвержен, естественно, колебаниям. Подобно тому, как лук невозможно постоянно держать натянутым, так и войско невозможно непрестанно подгонять и держать в неустанном напряжении. Уже в древнейшем военном трактате не только Китая, но и всего мира, в Военном искусстве Сунь-цзы (VI–V вв. до н. э.) говорится: «У войска можно отнять его дух, у полководца можно отнять его решимость (досл. сердце)… у людей утром дух свеж, днем он увядает, а вечером иссякает.[267]267
  Чжан Юй – сунский комментатор военного трактата «Сунь-цзы», например, так разъясняет это место: «Утро – это образ вообще всякого начала, день – это образ средины, вечер – это образ конца; это все – не просто начало, средина и конец дня. Вообще дух людей устроен так, что, когда человек впервые приходит к чему-нибудь и начинает браться за что-нибудь, его дух бодр и полон энергии; когда это продолжается долго, человек утомляется, и дух его падает. Поэтому тот, кто умеет вести войну, избегает такой обстановки, когда противник бодр и полон сил и когда защищается крепко, а поджидает, когда тот утомится и будет помышлять только о том, чтобы пойти домой, и тогда такой полководец Двинет свои войска и ударит на него. Это означает: уметь управлять своим духом и подрывать дух противника» (Сунь-цзы. У-цзы: Трактаты о военном искусстве. Пер. с кит. Н. Конрада. М. – СПб: ACT, 2001, с. 211). – Прим. пер.


[Закрыть] Поэтому тот, кто умеет вести войну, избегает противника, когда его дух бодр, и нападает на него, когда его дух увядает или иссякает: вот что значит иметь власть над духом» (Сунь-цзы, 7.12–13 «Военное противоборство» («цзюнь чжэн»): Китайская военная стратегия. Пер. с кит. В. Малявина. М.: Астрель, 2002, с. 162).

Китайские комментаторы Военного искусства Сунь-цзы ссылаются здесь на победу Цао Гуя над циским войском. Ключом к его успеху послужило не преимущество в вооружении или численности, а применение стратагемы 19. Действия Цао Гуя как блистательный пример стратагемы 19 в действии описывают в многочисленных китайских букварях о 36 стратагемах, а не только в школьных учебниках. Когда я в качестве члена делегации по правам человека от швейцарского министерства иностранных дел посетил Лхасу, то обнаружил этот пример в шестом выпуске учебника китайского языка для младших классов средней школы под заголовком «Цао Гуй объясняет военное дело».

Кажется, Ленин сказал, что для уничтожения народа вначале нужно разрушить его мораль. До Ленина прусский офицер Карл фон Клаузевиц, которого тот внимательно и с одобрением читал, учил, что война есть столкновение противостоящих воль: «Чтобы сокрушить противника, мы должны соразмерить наше усилие с силой его сопротивления; последняя представляет результат двух тесно сплетающихся факторов: размер средств, которыми он располагает, и его воля к победе» («О войне», часть первая «Природа войны», гл. 1 «Что такое война?», § 5 «Крайнее напряжение сил». Клаузевиц. О войне. М.: Госвоениздат, 1934). Не только материальная сила или определенные навыки, но и моральный дух составляет нерв войны. «Чего стоят на войне танки, самолеты и перевес в живой силе, если в войсках отсутствует боевой дух? Ответ очевиден: ничего! Без горючего не тронется ни один танк, не взлетит ни один самолет, а без боевого духа любое войско будет мертво» (из Введения к посвященному теме «боевого духа» выпуску газеты Der Schweizer Soldat/Wehrzeitung. Цюрих, 15.11.1967, с. 89).

К победе может вести не только уничтожение вражеских войск, но и лишение противника мужества. Однако успешное применение стратагемы 19 в войне посредством подрыва морального духа противника не всегда оказывается делом простым. Так, принятое британским правительством 14–02.1942 решение приступить к ковровому бомбометанию преследовало главным образом цель подрыва морального духа гражданского населения Германии. Но вышло все наоборот. Воздушный террор послужил поводом для германского руководства представить ведущуюся им войну с союзниками как справедливую.

Современное ведение войны наряду с техникой и энергетическими ресурсами основывается прежде всего на информационном оружии, пишет Шэнь Вэйгуан в статье об «информационной войне» (Жэньминь жибао. Пекин, 23.06.1996, с. 4). В информационной войне применение стратагемы 19 не ограничивается нападением на сети передачи данных, цифровые средства обработки, а включает распускаемую СМИ дезинформацию «вплоть до троянских вирусов» («Nicht Erklärte Kriege: Geheimdienste und Militärs haben Computer und Datennetze im Visier» [ «Необъявленная война: секретные службы держат под прицелом ЭВМ и сети передачи данных»]: Цайт. Гамбург, 10.11.1998, с. 50). Информационное оружие играет большую роль и при воздействии на волю и решимость к борьбе как собственной армии, так и армии противника. Современная война все больше опирается на силу духа и иные нематериальные ресурсы. Воля и решимость сражаться становятся вообще самым важнейшим военным ресурсом. Сейчас, когда появилось оружие массового уничтожения, как никогда прежде на передний план выдвигается деморализация и подрыв духа противника. Ввиду крайне высокой цены военной победы по сравнению с прошлым стараются избегать «горячей» войны и вместо прежнего девиза «сохранить себя, уничтожить противника» придерживаться правила «сохранить себя, изменить противника».

Стоит лишить противника силы духа, воли к борьбе – самое грозное оружие становится бесполезным: ведь он утрачивает волю привести оружие в действие. Тем самым современная, использующая информацию в качестве оружия психологическая и пропагандистская военная машина проводит в жизнь признанное еще Сунь-цзы высшим проявлением военного искусства правило: «Покорить чужую армию, не сражаясь» («Сунь-цзы» 3.1 «Стратегия нападения» [ «моу гун»]: Китайская военная стратегия. Пер. с кит. В. Малявина. М.: Астрель, 2002, с. 128). Эту стратагемную грань в восприятии китайцами «информационной войны» не замечает М. Эхсан Ахрари (Ahrari) в своей посвященной техническим вопросам статье «Chinese prove to be attentive students of information warfare» («Китайцы выказывают прилежание в изучении информационной войны») (Janes Intelligence Review. Coulsdon, Surrey, U. K., Vol. 9, № 10, October 1997).