Текст книги "Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2"

Автор книги: Харро фон Зенгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 115 (всего у книги 125 страниц)

35.21. Две саранчи на одной веревке

В появившемся 500 лет назад старейшем трактате по 36 стратагемам о стратагеме 35 говорится следующее: «Если войско противника слишком многочисленно и противостоять ему открыто нет возможности, нужно заставить его связать самого себя и так погубить свои силы» [ «Тридцать шесть стратагем. Китайские секреты успеха». Пер. с кит. В. Малявина. М.: Белые альвы, 2000, с. 176].

В качестве первого примера использования стратагемы 35 трактат упоминает сковывание судов цепью. «Пан Тун убедил Цао Цао связать цепями свои корабли (см. 35.1), и они не смогли избежать огня, предназначенного для них. Стратагема цепей заключается в том, чтобы противник каким-то образом сковал сам себя и стал уязвимым для нападения. Одна хитрость – связать, другая хитрость – напасть. Связь двух этих хитростей способна погубить даже самое могучее войско» [там же, с. 177].

Рассуждения о стратагеме 35 в старейшем трактате по 36 стратагемам завершаются примером, где главным героем предстает военачальник Би Цзайюй (XII–XIII вв. н. э.). В одном из походов против чжурчжэней он в течение дня то наступал, то отходил, сбивая противника с толку. Когда же сгустились сумерки, Би Цзайюй повелел на выбранном им поле брани рассыпать в изобилии сваренные со специями черные соевые бобы. После этого он вновь двинулся вперед, словно хотел вызвать противника на бой. Вскоре он притворно бежал, чжурчжэни же бросились в погоню. Проголодавшиеся к тому времени их лошади вдруг почуяли запах вареных бобов и поскакали туда, где бобы были рассыпаны. Они набросились на еду, и даже плеткой всадники не могли их сдвинуть с места. Тут Би Цзайюй вновь поворотил свое войско и напал на чжурчжэней, одержав блистательную победу.

Разбирая эти два примера, можно видеть, что суть стратагемы цепи состоит в запутывании противника и тем самым его изматывании. Этого достигают, сковывая его силы таким образом, что тот утрачивает свободу движений (см. 35.1), или подрывая стратагемой имеющийся у противника симбиоз – например, всадника с лошадью – настолько, что он распадается и противник выводится из строя. В китайской литературе по стратагемам принцип действия стратагемы 35 поясняется следующим образом: если привязать веревку к саранче и отпустить ее, саранча улетит, увлекая за собой веревку. Но если ко второму концу веревки привязать еще одну саранчу, они едва ли полетят в одну сторону, а устремятся в разные, тем самым стреножив друг друга.[470]470
  Отсюда китайская поговорка: «Стоит привязать две саранчи к концам веревки, и они не улетят» («И гэнь шэн шан шуань лян чжи мачжа, шуй е пао бу ляо»). – Прим. пер.


[Закрыть]

Вражескими элементами, которые при их связывании друг с другом обездвиживают противника, могут выступать предметы или животные, а также люди. К стратагеме 35 относятся и те случаи, когда люди или установления ставятся в такие отношения между собой, что мешают друг другу. Так, разделение властей в западных демократиях можно рассматривать как удачное, лишающее возможности злоупотребления властью использование стратагемы 35. Само «привязывание» Германии к Евросоюзу и НАТО вполне может быть объяснено стратагемой 35. Когда же противоречия между враждующими сторонами разжигают до такой степени, что те рвут друг друга в клочья, подобный образ действий относится скорее к стратагемам 33 и 3.

Если в отношении врага стратагему обращают подобной разрушительной стороной, то в собственном стане она может послужить созидательным целям. Исследователь стратагем Юй Сюэбинь разъясняет это на примере одного небольшого научного института. Принятый недавно в институт очень способный молодой специалист был всем недоволен, критиковал даже институтское начальство, которое на общеинститутском собрании высказалось следующим образом: «Мы приветствуем способные молодые кадры и прислушиваемся к ним. Но они должны доказывать что-либо на деле. Мы приглашаем их старших товарищей, не желающих ударить в грязь лицом, показать, что они могут на равных тягаться с молодежью и даже способны утереть им нос». Эти слова побудили нашего брюзгу все свое внимание сосредоточить на научных занятиях. Другие сотрудники института, не желая отставать, тоже с головой ушли в работу. Институтское руководство старалось поддерживать соревновательный дух в коллективе, так что скучать было некогда. В глазах всех работников, включая новоприбывшего, руководство института предстало судьей в развернувшемся между ними соревновании. Тем самым руководство, на которое поначалу набросился молодой специалист, лишь укрепило свои позиции.

В другом примере научная Академия решила возвести новое административное здание. Государственное строительное предприятие, которое Академия хотела бы подрядить на эту работу, поскольку благодаря техническим и людским ресурсам и имеющемуся опыту оно занимало ведущее место среди строительных организаций, никак не соглашалось с предлагаемой оплатой. И тут Академия отыскала местное предприятие, предлагавшее значительно более выгодные условия. Тогда Академия приглашает представителей местного предприятия и столь желанного для них государственного строительного треста на совместные переговоры. Все произошло так, как и рассчитывали в Академии. Государственное предприятие, опасаясь потерять уже лежавший у них в кармане подряд, стало торговаться с представителями местного предприятия по поводу цен, и цены поползли вниз. Когда руководство Академии посчитало, что предложенная государственным предприятием цена их устраивает, оно тотчас поспешило заявить о передаче подряда государственному предприятию.

Без вспомогательной стратагемы, обойдясь одним приглашением, руководство Академии усадило представителей государственного и местного предприятий за стол переговоров. Однако чаще для осуществления стратагемы цепи привлекаются и другие стратагемы, как в случае сковывания судов – стратагема 7 (см. 35.1), а в победе Би Цзайюя над чжурчжэнями – сочетание стратагем 12 и 17. Руководство института использовало стратагему 35 как руководство к действию, привлекая при этом стратагему 17 – обещанные награды – и стратагему 33 («разделяй и властвуй»). К стратагеме цепи в этом смысле относится ловко сочиненная сцепка (35-4). В романе Речные заводи, написанном Ши Найанем около 1330 г., в названии одной из глав речь идет о стратагеме цепи [гл. 49 «рассказывающая о том, как У Юн осуществил сложный замысел…»]. Речь там идет вот о чем: Ху Чэну [по прозвищу Летающий тигр («Фэйтяньху»)] из деревни Ху, чью сестру [Ху Саньнян, по прозвищу «Зеленая в один чжан длиной» (Ичжанцин)] разбойники с Ляншаньских болот взяли в плен, обещали освободить ее при условии, что он окажет им встречную услугу: поместье Ху больше не станет поддерживать воюющее против разбойников поместье Чжу, «а если кто-нибудь оттуда прибежит к вам в поместье и будет искать у вас убежища, вы должны взять таких людей и передать нам» [ «Речные заводи», гл. 49: Ши Найань. «Речные заводи», т. 2. Пер. с кит. А. Рогачева. М.: Гослитиздат, 1959].

В 16-й главе романа Вэнь Кана (см. 30.10) «Повесть о героях и героинях» применительно к тщательно подготовленному разговору, когда различным персонажам отводятся неодинаковые роли и в итоге удается переубедить упрямую героиню романа, чтобы та отказалась от своей опасной затеи, кровной мести, речь идет о стратагеме цепи. Здесь название стратагемы указывает на искусно связанные, как в пьесе, снабженные различными ловушками реплики собеседников.

Для стратагемы цепи в ее первом значении необходимы по меньшей мере две стратагемы. Одна обездвиживает противника, другая помогает собственно при нападении. Но помимо стратагемы 35 часто требуется сочетание стратагем, если цели одной стратагемой не достичь. Подобной связки стратагем, согласно Юй Сюэбиню, оказывается достаточно. Все требующие учета обстоятельства нужно рассмотреть со всех сторон; необходимо выяснить все плюсы и минусы. Далее надо рассмотреть все варианты возможного развития событий. Сами стратагемы допускают различные связки, например:

– опору друг на друга: предыдущая стратагема подготавливает следующую (см. 35.1, 35.5, 35-7);

– смена стратагем: после первой неудавшейся стратагемы затевают новую («и цзи бу чэн, ю шэн и цзи»), причем между следующими друг за другом стратагемами отсутствует всякая внутренняя связь; стратагемы объединяет лишь остающаяся неизменной преследуемая цель;

– параллельность: две или более одновременно задействованные стратагемы дополняют и поддерживают друг друга;

– пучок: с учетом всевозможных случайностей задейству-ются сразу две или более стратагемы, так что при неудаче одной продолжает дело оставшаяся стратагема (пожалуй, как в случае 32.17);

– одновременность: одним действием одновременно запускают две или более стратагем, или, другими словами: одно и то же действие одновременно соответствует, в зависимости от угла зрения, под которым на него смотрят, событийной канве различных стратагем (см. 35.16–35.20).

Стратагемная связка обусловливается стремлением обезопасить себя от неожиданной смены обстановки и учесть различные повороты событий. Речь вовсе не идет о привлечении как можно большего числа стратагем на авось. Ведь для определенного момента времени, определенных условий и определенного объекта оптимальными оказываются весьма немногие стратагемы. Согласно правилу «посредством многих уловок способствовать одной хитрости» («и шу цзи сян и цзи»).[471]471
  Данное выражение встречается у военного теоретика XVII в. Цзе Сюаня (1613–1695) в его книге «Военный канон в ста главах» («Бин цзин бай янь»), первый раздел «Знание» («Чжи»). – Прим. пер.


[Закрыть] Итак, сцепленные стратагемы необходимо оценивать и затем распределять по их значимости, иначе может случиться так, что они будут просто мешать друг другу, и вся затея провалится. Действие стратагем можно уподобить часовому механизму с шестеренками из стратагем, точно входящих в сцепление друг с другом.

Оказавшись жертвой цепи из вражеских стратагем, необходимо как можно быстрее ретироваться в безопасное место. Ведь если и дальше упорствовать в своем желании противостоять врагу, давая втянуть себя в распри, пожалуй, удастся отразить некоторые стратагемы. Но невозможно будет ускользнуть от всех стратагем. Достаточно небольшого просмотра – и вы повержены. В подобном положении советуют прибегнуть к стратагеме 36. Бегство – лучшая из 36 стратагем.

Стратагема № 36. Бегство – лучший прием

Три иероглифа

Современное китайское чтение: Цзоу / вэй / шан

Перевод каждого иероглифа: Бежать быть вверху/верх/лучший/лучше всего

Связный перевод: Бегство (в безнадежном положении) лучшая (из 36 стратагем) /лучшая (из всех возможностей); (в случае неминуемой собственной гибели/когда уступаешь противнику), бегство – лучший прием

Сущность:

1. Находясь в тяжелом и невыгодном положении, лучше всего избегать борьбы; стратагема (временного /мнимого и т. д.) отступления; стратагема отступления. Изменить направление, стратагема перемены курса.

2. Стратагема выжидания, соблюдения дистанции

Насколько известно, старейшее выражение для стратагемы 36 встречается в династийной хронике «Книга Южной Ци» [ «Нань Ци шу»] Сяо Цзысяня (489–537), в жизнеописании Ван Цзинцзэ [435–498], военачальника – основателя (479) династии Южная Ци Гао-ди (427–482) в пору разделения Китая на северные и южные династии (420–589). Ван Цзинцзэ едва владел письмом и грамотой, но был человеком проницательным и хитрым. В 494 г. на престол вступил племянник Гао-ди Мин-ди (452–498), повелевший умертвить старых сановников. О дальнейших событиях повествует Книга Южной Ци в «Жизнеописании Ван Цзинзэ»:

Когда слег тяжело захворавший император, Ван Цзинцзэ поспешно восстал… Второй сын императора, Дунхунь-хоу [483–501, южноциский император с 498], находился во дворце наследника престола. Узнав о мятеже, он послал человека на крышу разведать обстановку. Тот увидел, как пылает захваченный павильон. Посчитав, что Ван Цзинцзэ уже близко, [наследник] решил бежать, прихватив самое необходимое. Когда Ван Цзинцзэ донесли об этом, он сказал: «Из 36 уловок («цэ») господина Тань [Цаоцзи (ум. 436)] бегство – лучшая стратагема («цзи»). Уносите быстрее ноги, отец с сыном!». И в жизнеописании Ван Цзинцзэ [гл. 45] династийной хроники История Южных [династий] («Нань ши») танского Ли Яньшоу (ум. 679) за словами «Уносите быстрее ноги, отец с сыном!» следует дополнение: «Тут Вэнь Цзинцзэ насмехается над Тань Даоцзи, уклонившимся от борьбы с [царством] Вэй». Однако зря был столь самонадеянным Ван Цзинцзэ: его возвышение закончилось крахом, а сам он погиб.

Господин Тань, [чье жизнеописание дано в 15-й гл. Истории Южных династий и] с чьим именем Ван Цзинцзэ связывал 36 стратагем, многое сделал для утверждения Южной династии [Лю-]Сун (420–479), преемницей которой стала династия Ци (479–502). После того как на престол вступил [424] император Вэнь-ди [родовое имя Лю Илун (407–453)], полководец Тань Да-оцзи стал отвечать за ведение войны с [северной китайской империей тобгачей] Тоба-Вэй [(386–534), по имени основавшего ее племени тобгачей (кит. Тоба)].[472]472
  В 430 г. империя Сун сделала попытку вернуть Хэнань. Вступив в союз с ордосскими хуннами, готовыми поделить Северный Китай, и собрав 50 тыс. латников, император Вэнь-ди послал Тоба Дао ультиматум, требуя вернуть китайские земли южнее Хуанхэ. Хан занял выжидательную позицию, так как летом переправа конницы через Хуанхэ затруднительна. Сунские войска, не встретив сопротивления, заняли Лоян и все крепости Хэнани, но зимой табгачские всадники перешли Хуанхэ по льду, разбили южан в открытом бою и возвратили себе все крепости. Южане бежали, побросав тяжелое оружие и речные суда. Конница таб-гачей уничтожила все запасы продовольствия в зоне военных действий, вследствие чего южная армия, оторвавшаяся от противника, начала испытывать голод. Но сунский полководец Тань Даоцзи сумел восстановить порядок в разбитом войске, дезинформировать табгачей до такой степени, что они прекратили преследование, и отвести остаток армии в сунские земли. Только благодаря его выдержке и стойкости империя Сун избегла вторжения табгачского хана. «В благодарность за подвиг» он был в 436 г. арестован и казнен вместе со всеми родственниками по навету императорского министра, интриговавшего против боевого генерала. Эта казнь вызвала живую радость в Тоба-Вэй, переставшей опасаться своего южного соседа (Гумилев Л. Хунну. Хунну в Китае. М.: Айрис-пресс, 2003, с. 490–491). – Прим. пер.


[Закрыть] В более чем тридцати сражениях он одержал победу. Когда прекратился подвоз продовольствия, ему с помощью стратагемы удалось отвести войска (см. Стратагемы, т. 1, «Введение», «Тридцать шесть стратагем почтенного господина Таня»). При отступлении полководец Тань использовал различные, согласующиеся друг с другом стратагемы, включая стратагемы мнимого наступления и сеянья раздора и т. д. В итоге вэйское войско не решилось продолжать преследование. Тем самым полководцу Таню удалось благополучно отвести свою армию обратно в сунские земли. Ван Цзинцзэ насмехался над полководцем Танем за то, что тот уклонялся от столкновения с вэйским войском. Но, как видим, Ван Цзинцзэ выказал лишь свое полное непонимание стратагем. Хоть 36-я стратагема была и не в чести у Ван Цзинцзэ, все же ему досталась честь стать создателем выражения для стратагемы 36.

36.1. Стратагема 36 в сентябре 1962 г

На протяжении веков китайские литераторы ссылались на 36 стратагем господина Таня, в частности, на его 36-ю стратагему, стратагему бегства. Вот и поэт Лу Ю (1125–1210) в своей «Элегии» [(«Бэй гэ син»)], сочиненной в 1174 г., пишет, как на одном пиру «напрямую прибег к стратагеме господина Таня», сбежав оттуда.

Не то, как улизнуть с безобидной попойки, заботило поэта, художника, историка и журналиста Дэн То (1912–1966), когда многими столетиями спустя он посвятил целую статью 36 стратагемам господина Таня, в заключение выделив последнюю из них. Дэн То принадлежал к той плеяде китайских интеллектуалов, которые в поисках нового общественного устройства еще в юности обратились к коммунистическому движению. В июле 1949 года 38-летний Дэн То вошел в состав подготовительного комитета по созданию Всекитайского союза журналистов, председателем которого был с 1954 по 1957. Насколько доверяло ему партийное руководство, видно из назначения его главным редактором Жэнъминь Жибао, печатного органа Центрального комитета Коммунистической партии Китая. Этот пост Дэн То занимал до 1959 г. С января 1959 г. до начала «культурной революции» (1966–1976) он наряду с У Ханем (см. 26.12) и Ляо Моша (1907–1990) входил в состав Пекинского горкома КПК

В начале 60-х гг. в произведениях кино и Театрального искусства, как и в китайской прессе, появилось множество намеков на то, что население выражает все большее недовольство нацеленной на «классовую борьбу» политикой Мао Цзэдуна. В это время Дэн То издает свои «Вечерние беседы у подножия Яньшань» (переведены Иоахимом Глаубиц (Glaubitz) под названием Оппозиция Мао («Opposition gegen Мао»), Ольтен, 1969). В 153-х очерках, с марта 1961 по сентябрь 1962 г. преимущественно появлявшихся в газете Вечерний Пекин [Бэйцзин ваньбао], Дэн То пользовался среди прочих стратагемой 26 в ее разновидности «посредством древности порицать современность» [ «и гу фэн цзинь»], проявив себя истинным мастером. Повод для критики давал экономический провал «большого скачка», приведший к трудному положению в Китае, а также различные иные промахи.

Последним в своей серии очерков на страницах Вечернего Пекина он поместил очерк о 36 стратагемах. Вначале он дает общее представление о стратагемах и их истории, а затем обращается к 36-й стратагеме. Он подробно останавливается на ее происхождении, поскольку, очевидно, сам думает к ней прибегнуть: сбежать, или, иначе говоря: оставить Вечерние беседы. Тогдашним наблюдателям показалось примечательным само время прекращения Вечерних бесед: 2.09.1962 г., за три недели до начала X пленума ЦК КПК [8-го созыва], на котором вновь были поставлены вопросы идеологической работы. В своем коммюнике пленум выдвигает первоочередную задачу партии: борьбу против «современных ревизионистов». Как скоро выяснилось, имелась в виду не только борьба с зарубежными ревизионистами вроде Хрущева и Тито, но и с так называемой ревизионистской угрозой у себя дома. «Красное знамя» [ «Хунци»], теоретический орган Коммунистической партии Китая, стал недвусмысленно предостерегать против ревизионистских тенденций в литературе и искусстве.

Дэн То, прикрываясь псевдонимом, вместе с У Ханем и Ляо Моша вплоть до июля 1964 г. печатал Заметки из деревни в три двора, но уже к началу 1963 г. стало ощутимо приближение конца относительной свободы в культурной области, особо ощутимой в период с I960 по 1962 гг. «На X пленуме ЦК партии восьмого созыва [1962 года] товарищ Мао Цзэдун говорил: «Чтобы свергнуть ту или иную политическую власть, всегда необходимо прежде всего подготовить общественное мнение, проделать работу в области идеологии. Так поступают революционные классы, так поступают и контрреволюционные классы» [ «Постановление Центрального Комитета Коммунистической партии Китая о великой пролетарской культурной революции (8 августа 1966 г.)». Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1966] (см. 19.33). Мао Цзедун при серьезной поддержке своего министра обороны следовал этому лозунгу, стремясь в последующие годы шаг за шагом очищать идеологическую сферу от тех, кто в литературе, искусстве, философии, в средствах массовой информации и образовательных учреждениях распространял «ревизионистскую отраву». Дэн То со своими Вечерними беседами одним из первых оказался под прицелом критики.

После начала «культурной революции» начались преследования Дэн То. Даже его личный шофер взбунтовался, вынудив Дэн То ходить пешком. 18 мая 1966 г. Дэн То покончил с собой, приняв яд. 22 февраля 1979 г. Жэнъминь жибао сообщила, что Пекинский горком КПК принял постановление о реабилитации Дэн То наряду с У Ханем и Ляо Моша. Все трое теперь предстали примером мужественного поведения, их восхваляли как людей, отважившихся говорить то, на что не решались другие, бесстрашно «плывших против течения». В реабилитационной статье Женьминь жибао, в частности, говорится, что очерк о Зб стратагемах (где особо выделяется «стратагема бегства») случайно оказался последним в ряду очерков из Вечерних бесед. Ведь сам Дэн То еще вплоть до 1964 г. продолжал выпускать Заметки из деревни в три двора (во время «культурной революции» тоже подвергшиеся нападкам). Утверждение того, что Дэн То своим очерком о 36 стратагемах намекал на свое «бегство», является высосанным из пальца, злопыхательским наветом «контрреволюционного» пропагандиста Яо Вэньюаня (см. 22.11). Подобную трактовку подтвердили в период моей учебы в Пекинском университете (1975–1977) китайские сокурсники.

36.2. Оставленный оплот коммунистов

«Необходимо хорошо разбираться в отношениях между «бегством» и «борьбой», – пишет Чэнь Боцзян в Жэнъминь жибао (Пекин, 24.10.1996, с. 9). – С одной стороны, следует отмежеваться от пагубного, сторонящегося борьбы умонастроения беглеца, а с другой, нужно также сторониться опасного безрассудства, толкающего на борьбу с превосходящим вас противником. С одной стороны, надо избегать вражеской полноты и устремляться во вражескую пустоту (см. стратагему 2), а с другой, нужно иметь мужество при необходимости вступить в жестокую схватку… Раз потребно бегство, следует бежать, а если потребна борьба, следует бороться. Когда вырисовывается победа, сражаются до конца. Но если победить нельзя, следует бежать, чтобы при видах на успех стоять на поле брани насмерть».

При определенных условиях следует не бороться, а бежать, таков замечательный совет приведенных выше слов. И он целиком отвечает духу 36-й стратагемы. Представить себе, чтобы немцы в ходе Второй мировой войны сознательно сдали Берлин и впустили в столицу своего государства союзные войска, просто немыслимо! Но именно так поступила коммунистическая Красная армия во время гражданской войны в Китае (1945–1949). Под ожесточенным натиском врага Центральный Комитет Коммунистической партии Китая решил оставить Яньань (на севере провинции Шэньси). Общее соотношение гоминьдановских и красных войск равнялось 10 к 1 (Жэньминь жибао. Пекин, 5.12.1989). Яньань с 1937 по 1947 гг. была местопребыванием ЦК КПК и, соответственно, «первой столицей коммунистического Китая» {Le Petit Robert 2. Париж, 1990, с. 1146) и считалась одним из «святых мест революции». 19.03.1947 г. гоминьдановский военачальник Ху Цзуннань (1902–1962) вступил с 30-тысячной армией в Яньань. Президент Чан Кайши, верховный главнокомандующий гоминьдановских войск, тотчас распорядился распространить сообщение о блестящей победе. Населению тогдашней китайской столицы Нанькина и других городов гоминьдановским правительством предписывалось отпраздновать «великую победу на севере Шэньси» вывешиванием цветных бумажных фонариков и шелковых лент. Зарубежные и местные репортеры желали посетить завоеванный оплот коммунистов. Это поставило в затруднительное положение военачальника Ху Цзуннаня, поскольку ему достался пустой город. И тогда он распорядился соорудить в окрестностях Яньани десять «лагерей для военнопленных». Туда он поместил 1500 собственных солдат и 500 человек из местного населения, которых обрядили как «коммунистических военнопленных». Чан Кайши наградил его (Литературная сводка [ «Вэньчжай бао»]. Пекин, № 642, 23.07.1989, с. 7).

Вот как описывает последующие события в Жэньминъ жибао (Пекин 5.12.1989) Тянь Фан: «Небольшая наша ударная группировка, появившись перед расположением войск генерала Ху, изобразила затем отход на северо-запад. Главные силы нашей северо-западной полевой армии расположились в засаде [в тридцати пяти километрах] к северо-востоку от Яньани у [деревушки] Цинхуабянь. Там и была застигнута врасплох и уничтожена 132-я бригада генерала Ху. Это стало возможным лишь благодаря тому, что наши войска чувствовали себя здесь как дома. Население молчало, и противник не знал о нас ничего, тогда как нам было известно о нем буквально все… Сосредоточенное в Яньани более чем 200-тысячное войско мы не могли уничтожить сразу. Но когда нам удалось побудить его двинуться на север, мы вынудили противника для обеспечения своего продвижения сооружать многочисленные отдельные опорные пункты. Когда же оказывалось, что главные силы более не могли своевременно прийти нам на помощь, мы, имея относительное превосходство, нападали на отдельные опорные пункты поодиночке и уничтожали. Покуда туда спешила вражеская подмога, мы, оставаясь на месте, «отдохнувшими поджидали измотанного врага» [см. стратагему 4] и, выждав благоприятного случая, нападали на находившиеся на марше более крупные неприятельские силы. Вкупе многочисленные малые победы обернулись, наконец, большой победой. Позже мы выиграли сражение у [городка] Паньлун [провинция Сычуань], а 21 апреля 1948 г. Ху Цзуннань вынужден был оставить Яньань». В 1981 г. в Тайбэе на английском языке вышла книга в двух томах Рисованная история Китайской Республики: ее основание и становление ("А Pictorial History of the Republic of China»). Завоеванию Яньани в марте 1947 г. здесь отведена целая глава, где проведенная Ху Цзуннанем операция по-прежнему восхваляется как блестящая победа. На одной из фотографий запечатлен президент Чан Кайши, совершающий инспекционную поездку по Яньани 7.08.1947 г., на другой согласно подписи предстает «безрадостная картина Яньани, печальный итог многолетнего коммунистического владычества», а под третьей стоит: «Мао Цзэдун ввиду наступления правительственных войск бежит из Яньани, оказавшись в положении скитающегося главаря разбойников». Видать, за семью печатями осталась для составителей этой хроники сама суть 36-й стратагемы.