Текст книги "Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2"

Автор книги: Харро фон Зенгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 125 страниц)

34.2. Второе задание Ян Ху

В «Сказании о Юэ Фэе» [ «Шо Юэ цюань чжуань»] Цянь Цая (XVIII век) описывается героическая борьба полководца Юэ Фэя (1103–1142) (см. 7.18) против чжурчжэней. 31-я глава называется «Перебрасываясь боевым топором, открыто победить храброго военачальника. Прибегнув к уловке нанесения увечья, тайно овладеть горой Канлан».[444]444
  В русском пер. гл. 30: «Юэ Фэй вступает в поединок и привлекает на свою сторону храброго военачальника. Ян Ху получает двадцать палок и помогает брату овладеть логовом разбойников» (Цянь Цай. Сказание о Юэ Фэе. 2 тт. Пер. с кит. В. Панасюка. М.: Худ. лит., 1963 (серия «Библиотека исторического романа»), т.1, с. 348). – Прим. пер.


[Закрыть] Затем выражение для стратагемы 34 встречается в романе трижды.

Перешедший на сторону Юэ Фэя разбойник Ян Ху по его заданию отправляется к Ло Хуэю и Вань Жувэю, главарям разбойничьего стана, чтобы склонить их сдаться. Но это ему не удается, и он вынужден несолоно хлебавши вернуться назад. Юэ Фэй, заподозрив, что Ян Ху тайком переметнулся к разбойникам, повелевает дать ему сто палок. Однако, когда Ян Ху всыпали двадцать палок, за него заступается Ню Гао, старый боевой соратник Юэ Фэя, и его прощают. Вскоре после этого Юэ Фэй отправляет к нему посланца с тайной бумагой, в которой просит его опять отправиться к разбойникам. Следы ударов на теле Ян Ху должны убедить их в том, что он – не лазутчик Юэ Фэя. Поначалу главари подозревают, что Ян Ху прибег к стратагеме 34, но, когда тот выхватил меч, делая вид, будто собирается покончить с собой, они перестают сомневаться и с распростертыми объятиями принимают его. Через некоторое время Юэ Фэй начинает сражение с разбойниками, в ходе которого Ян Ху с [Юй Хуалуном, ] вторым лазутчиком Юэ Фэя, нападают из-за спины на обоих главарей и убивают их. Разгромив разбойников, Юэ Фэй теперь может целиком сосредоточиться на борьбе с чжурчжэнями.

В отличие от согласованных с Хуан Гаем действий Чжоу Юя здесь Ян Ху наказывают взаправду. Лишь после этого Юэ Фэй решает использовать избитого Ян Ху для уловки.

34.3. Неприятель – сам военный глава города

Об использовании стратагемы 34 на Западе известно издавна. Как сообщают Геродот (ок. 490–430) [Книга III, Талия, 153–160][445]445
  Согласно Геродоту (Книга III, Талия, 153–160), Зопир – сатрап Да-рия, согласно Ктесию (V–IV вв. до н. э.) – Ксеркса (Ctesias Persica, fr. 29). – Прим. пер.


[Закрыть] и в ином изложении Фронтин (ок. 40—103), «персидский царь Кир умышленно изувечил лицо приближенного своего Зопира, в верности которого он был убежден, и отослал его к неприятелю. Зопира сочли злейшим врагом Кира, что подтверждалось нанесенным ему увечьем, и это убеждение он еще подкреплял тем, что в боях выбегал поближе вперед и направлял свои дротики против Кира; в результате он сдал Киру порученный ему город Вавилон (538 г. до н. э.)» [Фронтин. «Военные хитрости» (Strategemata). III. 3, 4: «Как вызвать предательство». Пер. А. Рановича] (см. также: Фронтин: военные хитрости («Frontinus: Kriegslisten»). Пер. на нем. Герхарда Бендца (Bendz). 2-е изд. Берлин – ГДР, 1978, с. 135 и след. М.А. Дандамаев, Политическая история державы Ахеменидов («A Political History of the Achaemenid Empire»). Лейден, 1989, с. 124).

34.4. Избежавший покушения отца

Тарквиний Гордый, согласно преданию седьмой царь Рима, правил в 533–509 гг. до н. э. «53…После безуспешной попытки взять [близлежащий] город [Габии] приступом, после того как он был отброшен от стен и даже на осаду не мог более возлагать никаких надежд, Тарквиний, совсем не по-римски, принялся действовать хитростью и обманом. Он притворился, будто, оставив мысль о войне, занялся лишь закладкою храма и другими работами в городе, и тут младший из его сыновей, Секст, перебежал, как было условлено, в Габии, жалуясь на непереносимую жестокость отца. Уже, говорил он, с чужих на своих обратилось самоуправство гордеца, уже многочисленность детей тяготит этого человека, который обезлюдил курию и хочет обезлюдить собственный дом, чтобы не оставлять никакого потомка, никакого наследника. Он, Секст, ускользнул из-под отцовских мечей и копий и нигде не почувствует себя в безопасности, кроме как у врагов Луция Тарквиния. Пусть не обольщаются в Габиях, война не кончена – Тарквиний оставил ее лишь притворно, чтобы при случае напасть врасплох. Если же нет у них места для тех, кто молит о защите, то ему, Сексту, придется пройти по всему Лацию, а потом и у вольсков искать прибежища, и у эквов, и у герников, покуда он наконец не доберется до племени, умеющего оборонить детей от жестоких и нечестивых отцов. А может быть, где-нибудь встретит он и желание поднять оружие на самого высокомерного из царей и самый свирепый из народов. Казалось, что Секст, если его не уважить, уйдет, разгневанный, дальше, и габийцы приняли его благосклонно. Нечего удивляться, сказали они, если царь наконец и с детьми обошелся так же, как с гражданами, как с союзниками. На себя самого обратит он в конце концов свою ярость, если вокруг никого не останется. Что же до них, габийцев, то они рады приходу Секста и верят, что вскоре с его помощью война будет перенесена от габийских ворот к римским. С этого времени Секста стали приглашать в совет. Там, во всем остальном соглашаясь со старыми габийцами, которые-де лучше знают свои дела, он беспрестанно предлагает открыть военные действия – в этом он, по его мнению, разбирается как раз хорошо, поскольку знает силы того и другого народа и понимает, что гордыня царя наверняка ненавистна и гражданам, если даже собственные дети не смогли ее вынести. Так Секст исподволь подбивал габийских старейшин возобновить войну, а сам с наиболее горячими юношами ходил за добычею и в набеги; всеми своими обманными словами и делами он возбуждал все большее – и пагубное – к себе доверие, покуда наконец не был избран военачальником. Народ не подозревал обмана, и когда стали происходить незначительные стычки между Римом и Габиями, в которых габийцы обычно одерживали верх, то и знать и чернь наперерыв стали изъявлять уверенность, что богами в дар послан им такой вождь. Да и у воинов он, деля с ними опасности и труды, щедро раздавая добычу, пользовался такой любовью, что Тарквиний-отец был в Риме не могущественнее, чем сын в Габиях. И вот, лишь только сочли, что собрано уже достаточно сил для любого начинания, Секст посылает одного из своих людей в Рим, к отцу, – разузнать, каких тот от него хотел бы действий, раз уже боги дали ему неограниченную власть в Габиях. Не вполне доверяя, думается мне, этому вестнику, царь на словах никакого ответа не дал, но, как будто прикидывая в уме, прошел, сопровождаемый вестником, в садик при доме и там, как передают, расхаживал в молчании, сшибая палкой головки самых высоких маков. Вестник, устав спрашивать и ожидать ответа, воротился в Габии, бросив, как ему казалось, дело на половине, и доложил обо всем, что говорил сам и что увидел: из-за гнева ли, из-за ненависти или из-за природной гордыни не сказал ему царь ни слова. Тогда Секст, которому в молчаливом намеке открылось, чего хочет и что приказывает ему отец, истребил старейшин государства. Одних он погубил, обвинив перед народом, других – воспользовавшись уже окружавшей их ненавистью. Многие убиты были открыто, иные – те, против кого он не мог выдвинуть правдоподобных обвинений, – тайно. Некоторым открыта была возможность к добровольному бегству, некоторые были изгнаны, а имущество покинувших город, равно как и убитых, сразу назначалось к разделу. Следуют щедрые подачки, богатая пожива, и вот уже сладкая возможность урвать для себя отнимает способность чувствовать общие беды, так что в конце концов осиротевшее, лишившееся совета и поддержки габийское государство было без всякого сопротивления предано в руки римского царя» [Тит Ливии. «История Рима от основания города», кн. I, 53–54. Пер. с лат. В. Смирина].

34.5. Отрезанный нос Касыра

«С умыслом отрезал себе нос Касыр» («ли макрин ма чжадаа касыру анфахи») – так звучит арабская поговорка, советующая не доверять членовредительству (Джозеф Н. Хаджар (Hajjar). Французско-арабский и арабско-французский толковый словарь пословиц, поговорок и фразеологизмов («Mounged des proverbes, sentences et expressions idiomatiques» [араб.: «al-Munjid fi al-amthal wa-al-hikam wa-al-faraidal-lughawiyah»]. Бейрут, 1986, с. 53). Само выражение связано со следующей историей: в III в. царь Джазиры Амр бен Зариб был умерщвлен правителем Хиры Джадзимой аль-Абрашем, захватившим престол. Дочь царя Аз-Заба бежала в Византию, где, собрав своих придворных, дала им денег, чтобы те помогли ей вернуть царство. Позже она сама стала царицей и предложила аль-Абрашу объединить их владения. Тот, несмотря на увещевания своего придворного Касыра, согласился и отправился во дворец к царице, где его окружили стражники и убили.

Тогда Касыр, отрезав себе нос и ухо, явился к царице и сказал, что пострадал от рук аль-Абраша. Тем самым ему удалось завоевать доверие царицы. Будучи купцом, он постоянно покидал столицу. Однажды он сумел провести в город на верблюдах под видом торгового каравана вооруженных мужчин. Те окружили дворец и убили царицу (см. Дар аль-Машрик [Ред. ][446]446
  Дар Аль-Машpик – издательский дом Dar Al-Mashriq, автором же упоминаемого словаря «Аль-Мунджид» («Справочник языковой и биографический») является сириец Левис Малуф (1876–1946).


[Закрыть]·. Аль Мунджид [Словарь арабского языка]. Бейрут, 1986, с. 971; Хайраддин аль-Зирикли. Аль-Алам (Жизнеописания), т. 5. Бейрут, 1986, с. 199).[447]447
  Зирикли, Хайраддин (Khayr-ad-Din Az-Zarkali; 1893–1976), сирийский поэт и писатель, составитель известного биографического словаря «Знаменитости: словарь жизнеописаний наиболее видных мужей и жен из арабов, арабистов и востоковедов» (1954–1959; al-Alam: Qamus Taragim li-Ashbar al-Rigal wa-al– Nisa min al-Arab wa-al-Mustaribin wa-al-Mustashriqin. 1-е изд. 1927 г. в трех частях; 2-е, исправленное и дополненное, появилось спустя 30 лет, а 4-е, полное, десятичастное, увидело свет уже после смерти автора в 1976 г.). – Прим. пер.


[Закрыть]

34.6. Смертный приговор в качестве пропуска

Целых двадцать лет работал Олег Туманов в русском отделе находившейся в Мюнхене американской радиовещательной станции «Свобода». На самом деле он был агентом КГБ. Его заочно приговорили к смертной казни якобы за измену Родине.

В ночь с 18 на 19 ноября 1965 г., когда корабль стоял на якоре в территориальных водах Объединенной Арабской Республики в заливе Салум в 1,5 км от берега, Олег Туманов исчез. Оказалось, Туманов вплавь покинул корабль и оказался у ливийцев. Ливийцы передали его англичанам, англичане – американцам, американцы после проверки устроили Туманова на радиостанцию «Свобода», которая вещала на СССР из Мюнхена и финансировалась спецслужбами. За 20 лет Туманов дорос до должности главного редактора всей русской службы. Здесь действие стратагемы 34 было не прямым, а заочным. Благодаря устроенной КГБ инсценировке Туманова радушно приняли на «Радио «Свобода», доверив ему ответственный пост. Станция была интересна советской стороне тем, что ее передачи пользовались большим доверием у населения «обрабатываемых стран» и поэтому она могла оказаться действенным орудием коммунистического влияния, если бы туда удалось внедрить своих агентов. И действительно, в архивах Вильнюсского КГБ были найдены сообщения о распространении через «Радио «Свобода» дезинформации (Новая цюрихская газета, 20–21.08.1999, с. 53).

Заочно к смертной казни за «предательство» был приговорен и Здислав Найдер (Najder), сотрудник польского министерства внутренних дел. Пять лет он работал на мюнхенской радиостанции руководителем польской службы, стараясь в своих выступлениях обелить генерала Ярузельского (Новая цюрихская газета, 20–21.08.1994, с. 81).

34.7. Азы членовредительства

Действие стратагемы 34 основано на повседневном опыте людей, полагающих, что никто просто так не станет наносить себе увечья. И когда кто-то, исходя из этого, показывает свои раны, ему верят, что пострадал он от чужих рук. Слишком глубоко сидит в нас убеждение, что если у человека телесные повреждения, значит, он пострадал. Так что проводник стратагемы 34 в своих действиях исходит из того, что никому и в голову не придет сомневаться в его словах (см. также 16.18). Все убеждены: виновником увечий является какой-то другой человек.

Стратагема 34 может быть использована в различных целях:

1. Для проникновения лазутчика во вражеский стан, разумеется, ввиду высокой ставки и большого риска, прибегая к ней лишь в крайнем случае, когда другие стратагемы, например 31 и 33, уже не в силах помочь. Наносят увечья либо побои сами себе или, что то же самое, это делают сообщники, а затем, явившись к неприятелю, утверждают, что претерпели от своих и поэтому решили переметнуться, и это позволяет надеяться, что противник отнесется к ним с доверием и они смогут затем работать на своих, занимаясь шпионажем, сеянием смуты, подрывной деятельностью, сбором сведений и т. д.;

2. Чтобы вызвать сочувствие или оказать мобилизующее действие, пользуясь тем обстоятельством, что «слабый», «гонимый», «преследуемый», «испытывающий превратности судьбы», иначе говоря, «несчастная жертва» – вызывает к себе сочувствие и доверие. Ибо «люди неосознанно начинают верить жертве, предъявляющей свои увечья. Такое поведение является важным фактором в регулировании межчеловеческих отношений: оно позволяет вернуться в общество исторгнутой из него жертве. Однако мы не должны забывать, что она может оказаться орудием в чьих-то руках» (Мариус Нойком (Neukom). «Риторика увечья: как обезоруживает растерянность в случае с Вилькомирским». Новая цюрихская газета, 22–23.05.1999, с. 84). Жертва так обескураживает или настолько вызывает сочувствие, что существенно ослабевает способность рассуждать, даже надолго утрачивается критическое восприятие происходящего.

Не будет ли кощунством в этой связи упоминание имени Махатмы Ганди (1809–1948)? Но ведь он посредством «им самим столь часто и успешно применявшейся в качестве политического орудия своей философии непротивления» (Бернхард Имхасли (Imhasly). «Махатма Ганди – забытый святой». Новая цюрихская газета, 30.01.1998, с. 9) голодовки протеста вмешивался «… наиболее действенно в происходившее на субконтиненте… – неподвижно лежа на носилках – теми немногими словами, силу которым, по сути, придавал вид его измученного тела…» (Петер Гаувайлер (Gauweiler). «Рубцы везде в цене». Бильд. Гамбург, 11.08.1998, с. 2). «Бикта йаду ва бишхад алайхи» [ «беру в свидетели отрубленную руку»] – арабская поговорка, означающая «просить милостыню по нужде». Здесь речь идет о руке, которую отрубил себе нищий ради средств к существованию, и это явное использование стратагемы 34;

3. Для использования против своего войска. «Когда войска сошлись для жестокой битвы, кто скорбит, тот победит», говорится в Дао де цзин Лао-Цзы (гл. 69) [ «Китайская военная стратегия». Пер. с кит. В. Малявина. М.: Астрель, 2002, с. 37]. А в «Ста примерах воинского искусства» [Лю Цзи (1311–1375)] минской поры (1368–1644) в разделе «Ярость на войне» [ «Ну чжань», пример 73] дается такой совет: «Ведя боевые действия, нужно воодушевлять своих воинов, чтобы они шли в битву полные ярости» [там же, с. 387]. Охваченное праведным гневом войско пожертвует всем, чтобы победить. Для вызывания у войска ярости можно сознательно подвергнуть его унижению со стороны врага, намеренно подставляясь под удар врага и позволяя врагу одерживать частичную или временную победу. Естественно, собственное войско должно оставаться в неведении относительно подстроенной временной неудачи. Здесь приходится идти на определенные материальные и нематериальные потери, которые, однако, в случае удачного использования стратагемы благодаря решимости собственного войска одержать победу окупятся сторицей;

4. Чтобы выкарабкаться из тяжелого положения или уйти от нависшей угрозы. Во французских североафриканских военных тюрьмах с нечеловеческими условиями содержания, как пишет Альбер Лондр (Londres, 1884–1932), военнопленные, чтобы попасть в лазарет, сознательно заражались либо калечили себя («Журналистика – новое понимание». Новая цюрихская газета, 26–27.10.1991, с. 70). Посредством членовредительства многие ищущие убежища в Швейцарии стараются избежать высылки в Алжир (Новая цюрихская газета, 21.01.1998, с. 52). Естественно, сюда входят и те, кто нанесением себе увечья хочет уклониться от военной службы (см. Мишель Эрлих (Erlich). Калечение («La mutilation»). Париж, 1990, с. 178 и след.). С точки зрения проводника стратагемы 34 все это – случаи предупреждения вреда членовредительством. Членовредительство предпочтительнее нанесения вреда другими, «ведь человек от причиненных самому себе, по собственному желанию и выбору, ран и других бедствий мучается намного меньше, чем от нанесенных другими» (Николо Макиавелли [ «Рассуждение о первой декаде Ливия», кн. 1, глава XXXIV: Макиавелли. «Государь». Пер. с ит. К. Тананушко]);

5. Использование стратагемы 34 в качестве эффективного рекламного трюка, когда некий продукт на виду у всех подвергают суровому испытанию, а затем показывают, что ему все нипочем. Например, сбрасывают на большой высоте с вертолета ручные часы и передают их всем, кто их нашел, а они подтверждают, что часы, несмотря на падение, ходят безупречно. Как видим, и в этом случае стратагема 34 служит завоеванию доверия – доверия к качеству товара;

6. Есть случаи нездорового использования стратагемы 34 (см. Мишель Эрлих, указ. соч., с. 12, 180 и след., а также Армандо Р. Фавацца (Favazza). Осада плоти: членовредительство и калечение плоти в культуре и психиатрии («Bodies under Siege: Self-mutilation and body modification in culture and psychiatry», 1987). Балтимор, 1996, с. 144, 233, 240–244). Калечат себя ради того, чтобы насладиться лечением (синдром Мюнхгаузена), или женщина тайком что-то делает со своим ребенком, чтобы затем со своей жертвенной заботой предстать любящей матерью (заместительный синдром Мюнхгаузена);

7. Преступное использование стратагемы 34, например пожарными, устраивающими поджог, чтобы затем прославиться при его тушении, или людьми, калечащими себя, изображая потом несчастный случай, чтобы обвинить в нем политического или личного врага или ради присвоения якобы похищенных денег. В комиксе Золотой Будда (Цзянсу, 1982) помощник антиквара крадет ценную вещь, после чего по сговору избивает до потери чувств и связывает дежурившую ночью в лавке сотрудницу. Данная инсценировка со всей очевидностью относится к стратагеме 34.

О двух примерах данного рода сообщает Юй Сюэбинь.

«У брата князя Чжуан-вана в уделе Чу [по имени] Чуньшэнь-цзюнь была любимая наложница по имени Юй; сына же его главной жены звали Цзя. Первая хотела, чтобы ее повелитель устранил свою жену. Поэтому она нанесла себе раны и, показав их государю, стала плакать: «Я счастлива быть вашей наложницей. Однако вашей жене нравится не то, чем служат вам, а угождают вам не тем, чем служат жене: я непригодна ни к чему и не в силах нравиться двум господам: положение несовместимое. Вместо того чтобы умереть у жены вашей, я предпочту умереть перед вами. Если же вы меня не казните и мне будет дано счастье вновь быть при вас, я прошу непременно расследовать это [дело], чтобы не стать предметом насмешки для людей». Князь, поверив коварству наложницы, устранил свою жену. Затем у Юй возникло желание убить Цзя, а своего сына сделать наследником престола. Она поэтому разорвала нижнее платье и, показав государю, сказала с плачем: «Я пользуюсь давно вашими милостями. Цзя (сын ваш), зная это, сегодня хотел изнасиловать меня. Я сопротивлялась, и он разорвал мне платье. Настолько он непочтителен к отцу (большей непочтительности нет, чем у него)». Государь, разгневавшись, убил Цзя. Он устранил жену благодаря коварству наложницы Юй, и сын из-за нее же умер» [ «Хань Фэй-цзы», гл. 14 «Сановники – коварные, грабители и насильники» («Цзянь цзе ши чэнь»): Иванов А. И. «Материалы по китайской философии. Введение. Школа Фа. Хань Фэй-цзы». СПб, 1912, с. 76–77].

У Цзэтянь (624–705), последние пятнадцать лет своей жизни императрица Китая, в молодости, будучи младшей наложницей императора [Гао-цзуна], удушила собственную дочь, чтобы обвинить в этом злодеянии свою соперницу, императрицу [Ван], которую затем и умертвили. Проступок У Цзэтянь по тем временам был крайне тяжким, поскольку она в лице своей дочери погубила члена императорской семьи.

Повреждения, предъявляемые проводником стратагемы 34, могут наноситься по-разному:

1. Собственноручно. В этом случае причину увечья легко скрыть. Но, с другой стороны, для нанесения себе увечья нужна решимость, отсутствующая при обычных обстоятельствах. Непросто нанести себе правдоподобные увечья;

2. Сообщником;

3. Врагом, нарочно поддавшись ему;

4. Передачей врагу заложника или залога с целью убаюкивания его внимания. При последующем столкновении с врагом заложником жертвуют. В данном случае при проведении стратагемы 34 не задействовано собственное тело, что, однако, доставляет не меньшие мучения;

5. Разыгрыванием телесных страданий или болезни. В данном случае стратагема 34 связана с притворством. Такой вариант выгоден тем, что за провал не приходится напрасно расплачиваться [собственным здоровьем]. Естественно, такого рода стратагема удается лишь у хорошего лицедея.

«Нанесение себе вреда» не ограничивается повреждением только тела или психики и может заключаться в причинении вреда близкому или потере ценного имущества.

Используя стратагему 34, прежде всего приходится самому платить определенную цену, когда предваряющая проведение стратагемы собственная жертва бывает весьма существенной. В случае удачи столь высокие издержки оправдываются, иначе все предпринятое оказывается лишь приносящей вред глупостью. Но удачу приходится покупать кровью и страданием. Поэтому сопряженной с опасностью стратагемы 34 по возможности следует избегать. Используя эту стратагему для мнимого перехода к врагу, необходимо вначале удостовериться, легковерен ли он и присущи ли ему такие движения души, как сострадание. Для свирепого врага стратагема 34 не подходит. При использовании стратагемы 34 в целях внедрения лазутчика в стан врага все должно выглядеть убедительно и требует неукоснительного соблюдения тайны, даже среди своих.

В центре стратагемы 34 стоит собственная жертва, успех которой зависит от решительности. Величина самой жертвы должна быть точно рассчитана: она не может быть ни слишком малой, ни чересчур большой. Малая жертва вызовет подозрение, а у большой цена может оказаться слишком высокой, так что непонятно, почему такой ущерб нельзя было потерпеть от самого врага. Что до увечья, то его следует наносить осмотрительно. В случае Хуан Гая досталось только его спине, а мышцы, кости и связки не пострадали (см. 34.1).

Чтобы уберечься от стратагемы 34, необходимо, согласно Юй Сюэбиню, даже увечья, нанесенные врагом, рассматривать как показные и тем самым избежать опасности принятия притворных ран за истинные и не поддаться ложному состраданию. Ведь еще в Ветхом завете [неканоническая «Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова»] говорится: «Есть лукавый, который ходит согнувшись, в унынии, но внутри он полон коварства» (Сир 19:23). Всех перебежчиков следует считать врагами и зорко следить за ними. При сдаче в плен раненого неприятеля данный случай необходимо подвергнуть всесторонней оценке, куда входит и оценка общего положения во вражеском стане, и оценка места, степени и особенностей ранения и т. д. Пока сдавшийся в плен не заподозрен в использовании стратагемы 34, можно, если, конечно, он «работоспособен», употребить его в дело, но не на важном участке. Тем самым он не нанесет вреда, если даже и окажется проводником стратагемы 34.

На первый взгляд стратагема 34 похожа на стратагему 11. В обоих случаях приносится жертва. Отличие же состоит в том, что при стратагеме 34 страдания чаще всего претерпевает сам ее проводник, тогда как при стратагеме 11 жертвуют другими. Стратагема 27 с ее выглядящей крайне достоверно болезнью может оказаться стратагемой 34.