Текст книги "Искатели приключений"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 55 страниц)

23

Проходя через одно из помещений консульства, я наткнулся на лейтенанта Хиральдо. Я остановился, а он вскочил, вытянувшись передо мной в струнку.

– Ваше превосходительство!

– Лейтенант Хиральдо, – я протянул ему руку. – Не ожидал встретить вас в Нью-Йорке. Мы обменялись рукопожатием.

– Я и сам этого не ожидал. Во время войны в Корее я учился на пилота в ВВС США. И вдруг меня совершенно неожиданно послали на переподготовку.

– На переподготовку? – я улыбнулся. – Но ведь у нас нет авиации.

– Знаю. Поэтому-то меня и прислали.

– Пройдем в мой кабинет.

Когда Хиральдо вошел, я закрыл дверь.

– Итак, ты теперь летчик.

– Да, пилот одномоторного самолета. А здесь буду учиться летать на реактивном.

– Реактивные самолеты? – у президента были непомерные амбиции. Вот только как он намеревался претворить их в жизнь?

– Как дела дома?

– По-прежнему. – Хиральдо с сомнением посмотрел на меня. – Ничего хорошего, бандиты становятся все наглее. Напали еще на несколько деревень, хотя в газетах об этом не сообщалось. Думаю, поэтому меня и послали сюда. Ходят разговоры, что скоро у нас появятся реактивные самолеты для борьбы с ними.

– А как насчет контрабандного оружия?

– Не знаю. Портом командует Хойос, от него ничего не слышно. Пока, вроде, новых партий не перехватывали.

Я молчал. Если я был прав, то оружие продолжало поступать в страну, и не Хойосу было по силам справиться с этим.

– Курату стал похожим на военный лагерь, – продолжал Хиральдо. – Повсюду солдаты, народ молчит и терпит, но впечатление такое, что люди выжидают. На улицах после восьми вечера никого. Как будто город мертвый.

– Может, вскоре наступят перемены к лучшему.

– Надеюсь, – искренне произнес Хиральдо. – Иначе жизнь прекратится. Ощущение такое, что все мы оказались в одной огромной тюрьме.

Лицо Сергея было красным и злым.

– Я убью этого сукиного сына!

Я подошел к окну его кабинета. На стенах высоких домов-башен ослепительно сверкало послеполуденное солнце. Глазам сделалось больно. Мне страшно хотелось спать. Во время длинных ночных перелетов просто невозможно как следует отдохнуть.

– Мне бы следовало знать его лучше, – продолжал Сергей упрекать себя. – Если этот подонок предлагает тебе выгодное дельце – берегись! Как же я сразу не догадался, что здесь нечисто!

С усталым видом я повернулся к нему.

– Ты пожадничал, Сергей. Попался в его сети сходу.

– Что плохого в том, что человек хочет заработать пару лишних долларов для себя лично? – защищаясь, сказал Сергей. – Местные налоги сжирают заживо. Приходится выкручиваться, как в Швейцарии. Все так делают.

Я обвел взором роскошный кабинет. Вспомнил его двухэтажную квартиру на Пятой авеню, сказочный особняк в Коннектикуте, черный «роллс-ройс» с золотым гербом на дверце.

– Когда человек ничего не имеет, он и налогов не платит.

Видимо, Сергей понял, о чем я размышлял. Брови его круто сошлись на переносице.

– Ты свалял дурака, – продолжал я. – Поставить на карту так много ради мелочи, отдать себя в руки проходимца из-за нескольких долларов!

Я не сказал Сергею ничего такого, чего бы он сам не знал, но он все еще пытался защищаться.

– Не я один такой.

Если эта мысль утешала его – то Бог с ним. Да и что скажешь – к сожалению, он был прав. Жадность привела Роберта в эту же самую ловушку, и только Марсель да еще, наверное, сам Господь Бог знали, кого еще стремление к наживе поставило в столь унизительное положение.

– Что мне теперь делать? – спросил наконец Сергей.

– Ничего. Я сам все устрою.

Это подходило ему как нельзя лучше.

Я восстановил общую картину. Марсель купил компанию у Роберта на имя Сергея, объяснив это тем, что суда будут использоваться для перевозки продукции князя Никовича из Франции в Соединенные Штаты. Роберт, зная об успехах Сергея и предвидя неслыханный рост перевозок, без всяких сомнений согласился на сделку.

Тогда Марсель метнулся к Сергею с сообщением о том, что появилась возможность приобрести долю в компании «Грузовые перевозки де Койна», уступив ему практически за бесценок пять процентов акций. Для Сергея имя де Койна являлось синонимом надежности, и когда Марсель сказал ему, что уже переговорил с Робертом и что Роберт согласился, чтобы президентом компании стал Сергей, тот почувствовал себя глубоко польщенным. Его ничто не насторожило. Дивиденды, которые получал Сергей, и комиссионные, перечислявшиеся банку де Койна, удовлетворяли обе стороны и удерживали от проявлений досужего любопытства.

В общем, мне оставалось винить лишь самого себя за то, что я не разобрался во всем этом раньше. Ведь подозрение мелькнуло у меня еще тогда, когда я впервые узнал о контрабандном оружии. В подсознании, видимо, отложился тот факт, что я слышал когда-то о покупке Марселем судов и о продаже оружия на Восток. Тогда-то Марсель и вкусил тех барышей, которые сулит торговля оружием. Так что в конце концов я оказался ничуть не умнее прочих.

Я посмотрел на сидящего напротив Сергея.

– Являясь президентом компании, ты подписывал документы?

– Да.

– Они у тебя здесь? Он покачал головой.

– Нет, все бумаги Марсель держит у себя. Говорит, что так надежнее.

– А что же имеешь ты?

– Только сертификаты моих акций.

– Давай их сюда.

Сергей снял телефонную трубку.

– Будьте добры, принесите, пожалуйста, небольшую красную папку со стеллажа.

Через минуту появилась секретарша.

– Вы это имели в виду, ваше высочество? Я не удержался и посмотрел на нее – интересно, она это серьезно? Вид у нее был совершенно невозмутимый.

– Да, благодарю вас.

Секретарша вышла. Я не смог сдержать смеха.

– Ну, брат! Добился-таки своего, августейшая ты задница!

Все же у Сергея хватило совести, чтобы покраснеть.

– Это было на пользу делу.

Он отыскал в папке сертификаты и передал мне. Я принялся внимательно изучать их. Обычные типографские бланки, украшенные золотыми и зелеными виньетками. Вверху – наименование компании и количество акций, представленных каждым сертификатом. В самом низу, по углам – две подписи. Одна – Сергея, президента компании. Другая... Я ожидал увидеть подпись Марселя, но и тут он остался верен себе. Инстинкт самосохранения твердил ему – не подписывай. Ничего не подписывай!

Однако росчерк пера, который я прочитал, был для меня даже более говорящим – он напрямую связывал поставки оружия, бандитов и группировку Гуайаноса, поскольку принадлежал Альберто Мендосе, секретарю компании.

Откуда-то издалека до меня донесся телефонный звонок. С трудом сбрасывая остатки сна, я потянулся к трубке.

– Да?

Звонил снизу один из клерков консульства.

– Я достал те сведения, которые были вам нужны, ваше превосходительство, – сказал он.

Я сел в постели, пытаясь вспомнить, в чем заключалась моя просьба. Чиновнику, видимо, стали понятны мои затруднения, поскольку через секунду он уточнил:

– Это касается Альберто Мендосы, ваше превосходительство.

– О, да, – я тут же проснулся. – Вам не составит труда принести мне их сюда, наверх?

Я положил трубку и посмотрел на часы. Почти полночь. Начал вспоминать: вернувшись вечером от Сергея, я попросил служащего разыскать мне досье Мендосы. Поднялся наверх, чтобы принять душ. Но прежде решил прилечь на пару минут. Вот тут-то меня и разбудил телефонный звонок.

Во рту был вкус соломы, смятая одежда липла к телу. Я встал с кровати, потянулся. В дверь негромко постучали, я пошел открывать, на ходу расстегивая рубашку.

Из-за двери послышался голос Котяры.

– К вам сеньор Перес.

– Пусть войдет.

В комнату робко ступил седоволосый мужчина невысокого роста.

– Заходите, Перес, – пригласил его я. – Вы были весьма любезны, согласившись пожертвовать из-за моей просьбы своим вечером.

– Я сделал это с удовольствием, ваше превосходительство. – Он вручил мне отпечатанный на машинке лист. – Вот то, о чем вы просили, сеньор.

– Спасибо.

– Что-нибудь еще, ваше превосходительство?

– Нет, благодарю. Вы сделали более чем достаточно. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, ваше превосходительство.

Я положил бумагу на стол и принялся читать ее. неторопливо снимая с себя одежду.

Альберто Мендоса: 34-х лет, родился 28 июля 1921 года в Курату.

Родители: Педро Мендоса, торговец; Долорес, урожд. Гарсиа.

Образование: Колледж иезуитов в Курату. Закончил с отл. в 1939 г. Университет Мехико. Специализация: экономика и политические науки. Закончил с отл, в 1943 г. Колумбийский университет в Боготе. Доктор политологии, 1944 г.

Прохождение службы: Присвоено звание армейского лейтенанта – июль 1944 г. Предстал перед судом военного трибунала 10 нояб. 1945 г. Предъявлено обвинение в распространении коммунистической литературы и попытке создания в армии коммунистической организации. Решением суда признан виновным. Приговорен к десяти годам каторжных работ; вышел на свободу в 1950 г. в связи с всеобщей политической амнистией.

Прочие отметки: В 1950 г. выехал в Европу. До сентября 1954 г. данных нет. В сентябре указанного года вышел на контакт с Гуайаносом. О личной жизни данных нет.

Сидя на краю постели, я снял ботинки. Вот, оказывается, в чем была зацепка. Президент угадал верно, когда говорил, что за Гуайаносом стоят коммунисты. Почему-то в этот момент я вспомнил Беатрис, мне стало даже нехорошо. Конечно, у нас не было ни малейшего шанса – когда все складывалось против нас. Ничего странного в том, что она решила, будто я имею отношение к гибели ее отца.

Ругаясь, на чем свет стоит, я вдруг осознал, что сон покинул меня. Теперь уже мне не заснуть. Я еще раз посмотрел на часы – Марсель, должно быть, бодрствует, он никогда не ложится раньше трех утра, У меня было время сделать то, что я намеревался сделать.

24

Марсель был здорово навеселе, когда открыл мне дверь. Стоя в прихожей, он слегка покачивался и улыбался. И едва даже не упал на меня, схватившись руками за лацканы моего пиджака.

– Дакс, ах ты, пес такой! Я читал про тебя в газетах! Я взял его за локоть, чтобы удержать.

– Я тоже кое-что читал.

Тратить сейчас на него сарказм было пустым делом.

– А знаешь, – он выпучил глаза, – я даже хотел послать тебя к черту. Думал, ты переметнулся. Теперь-то, конечно, я поумнел.

– Ну еще бы, – успокаивающе согласился я.

– Ты явился как раз вовремя. У меня была тут вечеринка, но какая-то скучная. Пойдем.

Вцепившись в мою руку, он едва ли не силой потащил меня в гостиную. В комнате царил полумрак. Верхний свет был погашен, и только по углам неярко светили бра. На кушетке сидели две женщины, лиц их в неверном освещении было не разобрать.

В голосе Марселя зазвучали порочные нотки, когда он произнес:

– По-моему, дамы тебе знакомы. Бет, поздоровайся с Даксом.

Женщина, сидевшая ближе ко мне, подняла голову.

– Привет.

Я узнал в ней большегрудую блондинку, которую как-то уже видел здесь.

– Привет, Бет.

– Что ты расселась там, как последняя дура! – прикрикнул на нее Марсель. – Приготовь Даксу чего-нибудь выпить!

Бет без слов поднялась и прошла к бару. Другая женщина даже не шелохнулась.

– Ведь ты же знакома с Даксом, – издевательски произнес Марсель. – Так-то ты встречаешь старых друзей?

Голова женщины повернулась ко мне, и сквозь падавшие волосы я смог рассмотреть ее лицо.

– Даня!

– Да, Даня. – Марсель мерзко хихикнул. – Ты никак не ожидал встретить ее здесь, а? Я не ответил.

– Уж кого-кого, но не Даню Фаркас, – продолжал Марсель, поигрывая голосом, – она такая независимая, такая гордая. Я молчал.

– Дерьмо! – взорвался вдруг он. – Да она такая же шлюха, как и все остальные!

Из-за бара вышла Бет, держа в руках по стакану. Марсель забрал их у нее и передал один мне. Бет вернулась к стойке, взяла еще два стакана – для себя и для Дани.

– Кончай, Марсель, – повернулась она к хозяину, – иначе все закончится пьянкой. Заведи какую-нибудь музыку. Нужно встряхнуться.

– Нет! Не хочу! – Марсель одним глотком вылил в себя половину стакана и рухнул на кушетку рядом с Даней. – Не будь такой недотрогой! Ты среди друзей! – Он положил ей руку на грудь, она молча убрала ее.

Бет нажала кнопку магнитофона, и комнату наполнила музыка. Она оперлась на Марселя, груди ее наполовину вывалились из платья.

– Вставай, ну, давай же спляшем, – обратилась она к Марселю. Даже мне было видно, что ей жалко Даню.

Неожиданным жестом Марсель выбил стакан из ее руки. Пролетев через всю комнату, он вдребезги разлетелся об стену.

– Выключи эту чертову машину! – заорал он. – Сказал же – не хочу!

На мгновение в глазах Бет сверкнула ненависть. Она бы убила его, если бы только посмела. Музыка смолкла.

– Сейчас ты не на сцене перед зрителями, – холодно проговорил Марсель, обращаясь к Дане. – Так что нет нужды играть. Ни для меня, ни, тем более, для Дакса. Мы оба прекрасно знаем, что ты из себя представляешь, мы оба спали с тобой. А ты думала, я этого не знаю? – Он засмеялся. – Я знаю все. Помнишь тот вечер в «Эль-Марокко», когда он отвозил тебя домой? Ведь он пробыл у тебя до пяти утра!

Не обращая на него никакого внимания, Даня поднялась с кушетки.

– Дакс, ты не отвезешь меня домой?

– Дакс, ты не отвезешь меня домой? – мерзким голосом передразнил ее Марсель. – Ну так давай же! – вдруг гаркнул он. – Все они твердят об одном и том же – какой огромный у тебя конец! Наверное, ей хочется, чтобы ты еще раз отхарил ее. Но это будет пустой тратой времени, Дакс, это будет все равно что трахать мраморную статую. Единственное, на что она способна, – это валяться бревном!

Марсель бросил взгляд сначала на Даню, затем на меня.

– Она точно такая же потаскуха, как и все остальные. Знаешь, зачем она пришла сюда? – Он не стал дожидаться моего ответа. – Да она еще верит в то, что сможет заставить меня жениться на ней. Она стареет, голос ее уходит, вот она и боится, что останется на бобах!

Он принялся хохотать. Затем, повернувшись к Дане, спросил с медоточивым ехидством:

– А ведь я не такой уж и дурень, правда? С чего бы это мне делать такую глупость, когда в моем распоряжении любая баба? А пока у меня водятся деньжата, Даня никуда не денется...

Ее лицо стало белым.

– Дакс, прошу тебя...

С меня тоже было более чем достаточно.

– Пошли, Даня.

– Давай-давай! – не успокаивался Марсель. – Думаешь, мне неизвестно, чем ты занимался в Швейцарии? Дамский угодник! Любовник Номер Один! Ба! – Он плюнул мне под ноги. – Все твои мозги помещаются у тебя не в голове, а в головке!

Этого я уже не мог вынести. Схватив Марселя под мышки, я швырнул его с кушетки на пол.

– Ты плюгавый грязный ублюдок. И мне бы следовало убить тебя.

Марсель с издевкой уставился на меня.

– Кишка тонка!

Я начал трясти его, как обделавшегося щенка, но тут Даня вцепилась в мою руку.

– Дакс! Дакс, остановись, прошу тебя! Я со злостью пихнул Марселя в сторону кушетки. Он плюхнулся на спину.

– Видишь, я оказался прав. Ты только с бабами – петух. У тебя не те яйца, чтобы сделать со мной то, что ты намеревался! – Он, наконец, отдышался, голос зазвучал чуть спокойнее. – Много лет я думал, что у тебя все-таки есть мужество, Дакс. Но даже если оно и было когда-то, то теперь все вышло. Ты потерял его, Дакс!

Я глядел на него, не скрывая презрения.

Он захохотал.

– Не надо на меня так смотреть. Мне это не в новинку. Твой взгляд означает, что ты чувствуешь себя правым и святым, как Господь Бог. Ну-ну, брось! Ты всегда выбирал самый простой путь. Ты следовал за своим концом и делал вид, что то, что тебе не по нраву, просто не существует. Всю жизнь ты провел в игре и ни разу не удосужился сделать что-то собственными руками. Все время тобою кто-то манипулировал: твой президент, твои жены, даже я! Уж пора бы тебе понять, что же ты на самом деле из себя представляешь. А ведь ты не более чем глупое насекомое, паразит, разряженный жиголо! Он сделал глубокий вдох.

– Думаешь, в Швейцарии тебе удалось что-то найти? Ну, и что же ты будешь с этим делать? Да ничего. Потому что в противном случае ты уничтожишь не только своих друзей, но и самого себя.

Я смотрел на него, и впервые за все время по спине моей пробежал холодок страха. Этот человек не сознавал, что он говорит, он сошел с ума.

Марсель подобрал свой стакан.

– Думаешь, тебе удастся прекратить поставки оружия? – спросил он уже совершенно спокойно. – Тебе известно, кто еще является совладельцем компании? Президент. Думаешь, я смог бы добиться такого успеха без его помощи? Ему требовались деньги, поэтому он не стал протестовать против небольших беспорядков в стране. Наоборот, сказал он, это поможет делу объединения Кортегуа да и обойдется намного дешевле, чем предполагалось. Вот я ни о чем и не беспокоюсь. Потому что в любом случае останусь в выигрыше – независимо от того, чья возьмет!

Я почувствовал себя отвратительно – я знал, что он говорит правду.

– Пойдем, – повернулся я к Дане.

– Нет, подожди, я с тобой еще не закончил! – крикнул Марсель.

Он сунул руку в карман и вытащил из него ключ.

– После того, как отдерешь ее, возвращайся! – Он перебросил ключ мне. – Мы еще не все уладили. Я поймал ключ и положил его в свой карман.

– Ты тоже убирайся! – вдруг крикнул Марсель Бет. – Ты мне уже до смерти надоела!

Со стаканом в руке он довел нас до лифта. Последние слова, которые я от него услышал, были:

– Ты вернешься сюда, Дакс, и если я буду спать, ты подождешь, пока я проснусь!

Двери лифта распахнулись. Когда охранник выпускал нас, я сказал ему, что еще вернусь. Я и в самом деле намеревался сделать это. На людей типа Марселя можно смотреть только так, как хирург смотрит на раковую опухоль. Если ее предоставить самой себе, она уничтожит все, что находится вокруг; остается только одно – удалить опухоль. Я принял решение. Марсель должен умереть. Другого выхода не было.

25

– Мне не нужно такси, – сказала Бет, когда они вышли на улицу. – Я живу через дорогу, Марсель предпочитает, чтобы я находилась под рукой. Так что спокойной ночи.

Мы посмотрели, как Бет перешла улицу и скрылась в подъезде дома, расположенного на другой стороне. Подъехало такси, и я открыл дверцу. Усевшись в такси, Даня прислонилась ко мне, и сквозь мех ее норковой накидки я почувствовал, как она дрожит. Она начала плакать, негромко всхлипывая.

– Успокойся, – сказал я. – Тебе не придется возвращаться.

Даня; посмотрела на меня, но в машине было темно, и я не мог рассмотреть выражение ее глаз.

– Если бы только это было правдой. Я взглянул на нее.

– Не веришь? Она кивнула.

– Но что он может тебе сделать?

– Да что угодно, – сказала она. – Все, что я реально имею, – это контракт на выпуск пластинок, а компанией звукозаписи теперь владеет он.

– Когда ты об этом узнала?

– Сегодня, потому и пришла к нему. Марсель позвонил мне перед самым выходом, сказал, что хочет поговорить со мной. Когда я ответила, что очень устала, он вышел из себя и сказал, что если я не приеду после спектакля, то никогда не запишу больше ни одной пластинки, так как он владеет моим контрактом.

– И сколько еще будет продолжаться этот контракт?

– Довольно долго. Семь лет.

– Но ведь он все равно должен платить тебе.

– Только минимум. Да и основной мой заработок поступает не от этого, а Марсель может отлучить меня от всех оперных театров мира. Они не смогут пригласить меня, даже если захотят.

– А какое отношение контракт на запись пластинок имеет к твоей работе?

– Самое прямое. Многие оперные театры восполняют дефицит исполнителей записью оперного спектакля, а потом продают пластинки и права на их трансляцию по радио, что приносит им хорошие деньги. Звукозаписывающие компании, которые владеют нашими контрактами, обычно соглашаются на это, даже в тех случаях, когда им мало что перепадает. Это устраивает все стороны, но Марсель может не дать такого согласия, и кто после этого будет иметь со мной дело?

– Семь лет не такой уж долгий срок, – сказал я. Даня посмотрела на меня.

– Для меня долгий. Мне уже за тридцать, к тому времени я могу вообще потерять голос. А если даже и не потеряю, то кто пригласит меня выступать? Появятся новые, молодые певицы, и никто и не вспомнит Даню Фаркас.

Когда такси остановилось перед ее домом, Даня все еще дрожала.

– Ты не поднимешься ко мне, пожалуйста? Я тяжело переношу одиночество.

Я несколько секунд смотрел на нее, потом расплатился с шофером. Возле квартиры Даня повернулась ко мне, глаза ее по-прежнему были красными.

– Выпьешь чашку кофе? – спросила она.

Я кивнул.

Я прошел в гостиную, а Даня отправилась на кухню готовить кофе. Подойдя к открытому проигрывателю, я посмотрел на пластинку, которая стояла на нем. Это была ее самая последняя пластинка: «Кармен в исполнении Дани Фракас».

Я нажал кнопку, и через несколько секунд чудесный, богатый голос заполнил комнату. Я закрыл глаза. Если бы существовали оперы, написанные специально для латиноамериканцев, то это была бы одна из них, и если существовала певица, рожденная для роли Кармен, то ею была Даня. Она была истинная Кармен.

Даня вернулась в комнату с подносом в руках.

– Надеюсь, не будешь возражать против растворимого? Я кивнул.

– Не буду, пока он горячий.

– Он горячий, – ответила Даня, ставя поднос на маленький столик. – Наливай себе, я сейчас вернусь.

К тому времени, когда Даня вернулась, я пил уже вторую чашку и слушал вторую сторону пластинки. Она переоделась в длинный домашний халат. Даня молча налила себе кофе, сделала несколько глотков, и щеки ее слегка порозовели.

– Марсель сказал, что ему стоило трудов и времени заполучить компанию, – сказала Даня. Я промолчал.

– Когда-то я любила Марселя, действительно любила, но он никого, кроме себя, не любит. Люди существуют для него только в качестве слуг.

Пластинка закончилась, но музыка продолжала звучать у меня в ушах. Потом я поднялся.

– Мне надо идти.

– Ты хочешь вернуться к нему?

Я кивнул.

Даня встала, подошла и прижала голову к моей груди.

– Бедный Дакс, – прошептала она, и тебя он использует точно так же, как всех нас.

– От меня он ничего не получит! – резко ответил я. – Ничего. И никто не сможет меня использовать. Очень скоро он в этом убедится.

Даня внимательно смотрела на меня, и я понял, что она догадалась о том, что я задумал.

– Не делай этого, Дакс, – тихо сказала она. – Он не стоит этого.

Не ответив, я направился к двери. Открыл ее, но Даня остановила меня.

– Я ведь совсем не такая, Дакс, правда? Я ведь не деревяшка, как он обозвал меня?

Этот ублюдок знал, как ударить побольнее. Сам того не сознавая, он заставил Даню сомневаться в себе. Я покачал головой, нагнулся и поцеловал ее в щеку.

– Ты совсем не такая, – сказал я. – Да и что он понимает в женщинах? Если бы не его деньги, ему пришлось бы заниматься онанизмом.

Котяра вошел в мою комнату в тот момент, когда я заряжал небольшой револьвер. Он быстро заморгал глазами, и сонливость моментально слетела с него.

– Что ты собираешься делать? – спросил он. Я покрутил барабан и услышал мягкие, ритмичные щелчки.

– То, что должен был сделать много лет назад.

– Кэмпион?

Я кивнул.

Котяра замялся, потом подошел ближе.

– Лучше, если это сделаю я, у меня больше опыта.

– Нет, – ответил я, пряча револьвер в карман пиджака.

– Это может повредить и тебе и Кортегуа. И так уже ходит слишком много слухов о Гуайаносе.

– Значит, еще недостаточно, – ответил я. – Во всяком случае, у меня больше шансов, чем у тебя, убедить полицию в том, что это был несчастный случай. Кто будет сомневаться, когда я скажу, что мы осматривали револьвер и он нечаянно выстрелил?

Котяра скептически посмотрел на меня.

– В конце концов, я же посол, – сказал я. – Не так ли?

Котяра пожал плечами.

– Да, ваше превосходительство. – В глазах его загорелись лукавые огоньки, и я понял, что он одобряет мои намерения. – Но, ваше превосходительство, вы уверены, что помните, как обращаться с этой штукой?

– Помню, – ответил я.

– Тогда будьте осторожны. – Он открыл мне дверь. – Себя не подстрелите.

Прошло почти три часа после того, как я покинул дом Марселя, и вот неразговорчивый азиат дворецкий снова открыл мне дверь. Было начало пятого утра, но дворецкий выглядел так, будто вовсе не спал.

– У меня есть ключ от лифта, – сказал я. Дворецкий кивнул.

– Мистер Кэмпион говорил мне. Не забудьте потом запереть лифт.

Дверь в гостиную была открыта, я запер дверь лифта и вошел. Свет в комнате горел, но она была пуста.

Ведущая в спальню Марселя дверь была также приоткрыта, и я заглянул туда, подавив в себе намерение предварительно позвать его. Не было смысла деликатничать с человеком, которого собираешься убить. В комнате было темно, и я зажег свет. На кровати никого не было, похоже, что на нее и не ложились. Я прошел через спальню в гардеробную, оттуда в ванную. Там тоже было пусто.

Вернувшись в гостиную, я попытался открыть дверь комнаты для гостей, но она оказалась запертой изнутри. Наверное, Марсель пригласил какую-нибудь девицу, развлекается с ней там или спит, заперев в силу своей навязчивой идеи дверь. Однако, я не намеревался ждать, чтобы выяснить это. Громко постучав, я крикнул:

– Марсель!

Подождав несколько секунд, я снова позвал его и снова безрезультатно.

Я медленно вернулся к бару и налил себе выпить. Во всяком случае, я был теперь уверен, что он там один, потому что если бы в комнате был кто-то еще, мне бы непременно ответили. Может быть, он просто зашел туда и отключился.

Я потягивал виски, и в тот момент, когда мой взгляд упал на панель позади бара, я вспомнил о скрытой телекамере. Пройдя за стойку бара, я отыскал кнопку и нажал ее.

Панель бесшумно повернулась, и еще несколько секунд пришлось подождать, пока нагреется телевизор. Первое, что я увидел, была кровать, но она была пуста. Потом я увидел Марселя и медленно перевел дыхание. Кто-то опередил меня, Марсель был уже мертв.

Он лежал на животе на полу рядом с кроватью: голова повернута, глаза вылезли из орбит, толстый, распухший язык вывалился изо рта. Воротник рубашки был расстегнут. Черный шелковый шнур, обмотанный вокруг шеи, шел к рукам, связанным за спиной, а далее к лодыжкам связанных ног. Шнур был затянут так сильно, что тело Марселя изогнулось.

Я смотрел на него, позабыв о выпивке. Мне впервые приходилось видеть такое простое и вместе с тем изощренное убийство, чувствовалась рука настоящего профессионала. У меня не было сомнений, что Марсель был еще жив, когда убийца вышел из комнаты, но жил он после этого всего несколько минут. Он сам убил себя, пытаясь освободиться, и чем энергичнее он пытался сделать это, тем сильнее затягивался шелковый шнур вокруг его шеи.

Отхлебнув из стакана, я снял трубку телефона, стоящего на стойке бара, и нажал кнопку с надписью «дворецкий».

– Слушаю, мистер Кэмпион? – раздался голос с ярко выраженным восточным акцентом.

– Это не мистер Кэмпион, это мистер Ксенос. Приходил ли кто-нибудь к мистеру Кэмпиону, пока меня не было?

Дворецкий замялся.

– Нет, сэр, насколько я знаю. Во всяком случае я никому не отпирал парадную дверь после того, как вы с дамами уехали.

Я посмотрел на экран телевизора.

– Тогда, думаю, вам лучше вызвать полицию. Похоже, что мистер Кэмпион мертв.

Я медленно положил трубку и закурил сигарету, потом сел и, куря и потягивая виски, стал дожидаться приезда полиции. Я вспомнил слова одного банковского громилы по имени Вилли Саттон, с которым познакомился однажды. Он написал книгу о своей жизни, и одно время она пользовалась большой популярностью. «Нет такого сейфа, хранилища, банка или тюрьмы, сделанных человеком, в которые при сильном желании не смог бы проникнуть другой человек», – говорил он.

Я подумал, что бы сказал Марсель, услышь он эти слова. Возможно, и ничего. Он ведь считал себя единственным человеком, который может все предусмотреть. Я улыбнулся.

Интересно, какой толк ему теперь от всех его денег и планов.