Текст книги "Искатели приключений"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 55 страниц)

13

Было уже довольно поздно, гости разошлись. Дакс огляделся. В комнате остались только он, Марсель и несколько молодых женщин. Он заметил, что Марсель смотрит на него. Вот он поднимается и, оставив в одиночестве свою даму, с которой только что разговаривал, подходит к Даксу.

– Все в порядке?

– Все отлично, только уже время... Утром я обещал быть на яхте Якобсона, так что пора и мне идти.

Чего вдруг? – удивился Марсель. – Еще рано, самое интересное впереди.

– Самое интересное? Но все уже ушли. Марсель заговорщически улыбнулся.

– Но девушки-то здесь.

Дакс снова посмотрел на девушек, их было пять. Время от времени они бросали на него пламенные взоры.

– Я плачу им, – проинформировал его Марсель.

– Они работают у тебя в офисе? – с сомнением в голосе спросил Дакс, потому что девушки не походили на служащих.

– Конечно нет. – В голосе Марселя послышались нотки торжества. – Но работают они на меня. Налоговое законодательство посуровело, так что теперь дешевле держать их на окладах, в таком случае полагаются скидки.

– О!

– Так и жди все время какой-нибудь напасти. Дакс промолчал.

– Ну, теперь, когда все ушли, – продолжал Марсель, – мы можем подняться в мое логово. Уверяю тебя, скучать тебе не придется. – Он повернулся к девушкам. – Вперед, мои детки!

Дакс без слов последовал за ними по лестнице на второй этаж. Там Марсель остановился перед дверью и, достав из кармана ключ, вставил его в замочную скважину. Через мгновение откуда-то сверху донесся негромкий звук.

– Попасть туда можно только на лифте, – пояснил Марсель, – все лестницы я приказал ликвидировать. – Он раскрыл дверь. – Первыми поедем мы с двумя девушками. За остальными я лифт пришлю.

– А слуги? Как же они попадают в свои комнаты?

– Лестничная клетка существует, но вход ко мне я приказал заложить кирпичом. – Они вышли из лифта, и Марсель нажал кнопку в стене. – Такая кнопка есть в каждой комнате наверху. Пока лифт блокирован, туда никто не может подняться.

Через минуту три оставшиеся внизу девушки присоединились к ним, и Марсель провел всех в просторную гостиную. На столе уже были накрыты холодные закуски: икра, паштеты, сыр. В ведерках со льдом охлаждалось несколько бутылок шампанского, а в углу был бар с богатейшим выбором напитков.

Девушки, видно, не впервые были здесь. Они дружно скрылись за дверью в дальнем углу гостиной.

– Там комната для гостей, – сказал Марсель. – Моя – в другом конце дома. Хочешь выпить?

– Думаю, с меня достаточно.

– Ты должен, – настаивал Марсель со странной улыбкой. – Пойдем, – он взял Дакса под руку.

Под стойкой бара Марсель нажал очередную кнопку. Деревянная панель скользнула в сторону, открывая взору телеэкран, который через мгновение вспыхнул. На нем появилась комната для гостей и девушки, занятые приготовлениями. Из динамика послышались их голоса. Одна из них снимала с себя платье.

– Какая мерзость, – с отвращением сказала она. Марсель улыбнулся.

– Последняя новинка – система замкнутого телемониторинга. – Они и не подозревают, что мы их видим и слышим. Я подумываю о том, чтобы установить такие в каждом помещении дома. Тогда мне будет известно все, что происходит вокруг меня.

Взгляд Марселя не отрывался от экрана. Девушки уже почти разделись. Одна из них подошла к шкафу для одежды, отвела в сторону скользящую дверь.

– Так, детки, что мы выберем на сегодня?

– Не знаю, – отозвалась другая. – А что мы надевали в прошлый раз?

– Белые платья девственниц.

– Тогда как насчет черного шелка? Давненько мы в черном не были.

К шкафу приблизилась еще одна. Она расстегнула лифчик, обнажив впечатляющих размеров груди.

– Эта самая откалывает такие трюки! – Марсель говорил почему-то шепотом, как если бы они могли его слышать. Ужасная врунья. Даже не подозревает, что я знаю все о ее дружке, который приходит к ней домой. Иногда мне хочется выбросить ее вон, но потом я вспоминаю, что все они одинаковы. Верить нельзя ни одной.

– Откуда тебе известно, что у нее есть друг?

Марсель напустил на себя таинственный вид.

– Я знаю все. Их телефоны прослушиваются, даже в пружины кроватей я всадил микрофоны. – Он захохотал, вновь поворачиваясь к экрану. – Ты бы послушал, какие у меня записи!

Девушки закончили переодевание. Все выглядели одинаково: черные кружевные бюстгальтеры, черные пояса, к которым крепились черные шелковые чулки. Одна из них повернулась к экрану, но в этот момент он погас. Панель автоматически встала на место.

– Там под ковром, у самой двери, кнопка. Когда из комнаты выходят, она выключает камеру. Дакс окинул Марселя взглядом.

– Вот теперь я не откажусь от выпивки.

Было уже почти четыре утра, когда Дакс, наконец, решил отправиться к себе. Марсель смотрел на него совиным взором, сидя на кушетке между двумя девушками. Пьян он был уже изрядно. Подобно большинству французов, у него не было привычки к крепким напиткам, а между тем он всю ночь напролет пил шотландское виски. Тем не менее, когда Дакс стал прощаться, он попытался подняться.

– Провожу тебя до низу. Хочу кое о чем поговорить. Дакс последовал за ним к лифту.

– Как тебе мои маленькие работницы? Дакс засмеялся.

– Должен признать, что у них богатый опыт. Обходятся они, видимо, недешево.

– Именно за опыт я и плачу. Неважно, в любом случае я могу себе это позволить.

Когда они вышли из кабины лифта и направились по ступеням вниз, Марсеть вдруг предложил:

– Зайдем на минутку в мой офис? Они прошли в библиотеку. Закрыв дверь, Марсель уселся за стол.

– Тебе, видимо, интересно, с чего это вдруг я захотел тебя видеть. Дакс молчал.

– Думаю, твой президент свалял большого дурака, поступив с тобою так, как он поступил. Когда-нибудь он об этом пожалеет.

С невозмутимым видом Дакс пожал плечами.

– Но не это меня волнует, – продолжал Марсель. – Ты, верно, подыхаешь от скуки?

– Вовсе нет. Что же мне скучать, когда у меня такие друзья, как ты?

Марсель довольно улыбнулся. Затем лицо его посерьезнело.

– Но сколько еще времени ты будешь трахаться? Рано или поздно тебе захочется подумать о чем-нибудь ином.

– Не знаю, – отозвался Дакс. – Мне кажется, что я всю свою жизнь провел, думая о чем-то другом. И какая мне от этого была польза?

– Но тебе наверняка много чего хочется сделать, – стоял на своем Марсель.

– Пока ничего не придумал.

– А мысль заняться бизнесом тебя никогда не посещала? Косвенным путем, для других, так сказать, ты заработал кучу денег. Не пора ли подумать о себе?

– Не вижу нужды.

– Ты точно как твой отец, – заметил Марсель. – Тот тоже никогда не думал о себе, все о других пекся. Помню, как я был поражен, когда пришел устраиваться к нему на службу. Таких людей я больше не встречал.

– И не встретишь.

– Но ведь именно поэтому он и умер в бедности.

– Может быть, но для мертвых богатство ничего не значит.

– Так, Дакс, хорошо рассуждать, но мир смотрит на подобные вещи иначе. В жизни самое важное – это деньги и власть.

– Тогда я очень счастлив. – Дакс улыбнулся. – Мне удается обходиться без того и без другого. Марсель посмотрел на него.

– Жаль. Я так рассчитывал, что мне удастся заинтересовать тебя, я надеялся, что ты присоединишься ко мне. Мы бы сработались. Тебе известно, что меня недолюбливают. У меня есть враги, которые ни перед чем не остановятся, лишь бы навредить мне. А так на первый план вышел бы ты, я остался бы в тени, и через какое-то время обо мне бы забыли. Твой труд был бы оценен по заслугам.

Дакс молчал.

– Ты – единственный человек, к кому я могу обратиться с таким предложением. – Это прозвучало искренне. – Я больше никому так не доверяю.

Дакс сделал глубокий вдох. Ему было ясно, что Марсель говорит правду, друзей у него нет. Система замкнутого телевидения, прослушивание телефонов, микрофоны под кроватями. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем Марсель испытает этот набор на нем, Даксе? В том, что случится именно так, не могло быть и тени сомнений. Слишком уж далеко Марсель зашел, чтобы верить кому-то до конца. Дакс медленно покачал головой.

– Спасибо тебе, Марсель, но нет. Если бы я считал, что хоть чем-то смогу быть тебе полезен, я бы обдумал твое предложение. Но мне виднее. Я не бизнесмен и со временем превращусь в обузу, поверь мне. Хотя ты и польстил моему самолюбию.

Марсель опустил голову, избегая взгляда Дакса.

– Все против меня...

– Но не я. Будь я против тебя, я бы сразу же согласился, изнутри я смог бы навредить гораздо больше, чем извне.

Эта фраза заставила Марселя задуматься.

– Верно, – выговорил он наконец и улыбнулся прежней, бодрой улыбкой. – Уж я – то тебя знаю, старый трахалыцик. У тебя есть и другие пути заработать, не засучивая рукава.

– Правда?

– До меня доходят слухи о тебе и Сью-Энн, – со знаюшим видом заявил Марсель. – И я не виню тебя. На деньгах действительно легче жениться, чем их зарабатывать.

Дакс улыбнулся, его ничуть не задел этот вывод. Если Марсель поверил в это, Бог с ним. Он поднялся.

– Я доведу тебя до двери.

Дакс подождал, пока Марсель отключит сигнализацию и откроет входную дверь. Как обычно, в такую рань ни одного такси видно не было.

– Давай, я вызову своего шофера, он отвезет тебя. Дакс поднял голову к небу: в восточной части Парк-авеню горизонт уже начал сереть.

– Здесь недалеко и пешком, мне не повредит прогуляться по свежему воздуху.

В нескольких кварталах от них по Пятой авеню в их направлении приближалась большая черная машина. Марсель настороженно следил за ней.

– Думаю, мне лучше войти в дом. Что-то я продрог.

– Спокойной ночи, Марсель.

– Спокойной ночи, мой друг, – ответил Марсель уже через закрытую дверь. – Звони в любое время, когда бываешь в городе. Я всегда здесь.

Какое-то время Дакс смотрел на захлопнувшуюся дверь. Услышав щелчок электрического замка, он понял, что Марсель опять включил сигнализацию. Повернувшись, он зашагал по улице.

Если такова плата за то, чтобы иметь в своем распоряжении деньги и власть, то ему не нужно ни того, ни другого.

14

Когда в кабинет вошел Шактер, Марсель сидел за своим столом.

– Ну?

Адвокат покачал головой.

– Абиджан говорит, чтобы ты убирался ко всем чертям. Он даже не стал меня слушать. Марсель побледнел.

– И это все?

– Не совсем. Он кое-что еще добавил.

– Что именно?

– К делу не относится.

– Говори. – Голос Марселя был ровным и твердым. – Я хочу знать, что сказал Амос.

Адвокат почувствовал себя неловко.

– Он сказал, что ты болен и сам не понимаешь, что делаешь. Сказал, что для него будет величайшей радостью узнать, что ты начал тяжбу по имущественным правам, потому что та печальная известность, которую ты приобрел, будет ничто по сравнению с тем, что он для тебя приготовил. В конце концов окажется так, что за тобой не пойдет ни один держатель акций. Он также предупредил меня, что если ты как опекун попытаешься использовать акции своих детей, он через суд добьется признания тебя невменяемым.

Лицо Марселя стало почти белым. Он сдерживал себя из последних сил.

– Но он не предполагает, что мы можем обратиться в суд как держатели его акций и ему в таком случае придется выступать в качестве ответчика?

Шактер покачал головой.

– Нет. Вряд ли. Марсель тонко улыбнулся.

– Тогда мы так и сделаем. У нас достаточно материала, чтобы суд постановил назначить другого управляющего компанией, со стороны, а самого его, может, даже посадят туда же, куда он засадил меня.

– Но какая нам с того польза? Никакой суд не отдаст компанию тебе.

– Это неважно. Важно то, что он ее лишится.

– А ты о детях своих подумал? Что будет в таком случае с их наследством? Ведь их фонд создан почти целиком на дивиденды с акций Абиджана. При новом управляющем они могут потерять всякую цену. Да и твои акции тоже будут дешевле бумаги, на которой они напечатаны.

– Наплевать! – прокричал Марсель. – О своих детях я сам позабочусь! Ступай в суд!

Шактер посмотрел на него в упор, помедлил и покачал головой.

– Нет, Марсель, я не стану этого делать. Я во многом с тобой соглашался, но тут мы разойдемся. В том, что ты предлагаешь, нет никакого смысла. Ты поступаешь просто как разрушитель.

– Ты не станешь этого делать? Ты сказал, что не станешь этого делать?

Марсель перегнулся через стол. На мгновение Шактеру показалось, что он хочет его ударить. Но этого не случилось. Слова, как плевки, слетали с его губ.

– Ты продал меня! Ты продал меня им! Лицо Шактера презрительно скривилось.

– На это мне даже ответить нечего.

– Это твой последний шанс! – завопил Марсель. – Либо ты отправляешься в суд, либо я найду себе другого адвоката.

С невозмутимым видом Шактер поднялся со стула.

– Это твое право.

Марсель забегал вокруг стола, пронзительно выкрикивая:

– Я добьюсь, чтобы тебя выгнали из адвокатуры! Так просто ты от меня не уйдешь! Ты не смеешь метаться от одной стороны к другой по той лишь причине, что там тебе заплатили больше!

– Никто не платил мне. – Шактер уже повернулся к двери. – Да и нужды в этом не было. Кроме того, никто не поверит, что даже ты рехнулся настолько, что готов обрушить все на свою голову только ради того, чтобы посчитаться с одним человеком!

Марсель сверлил адвоката диким взором.

– Все вы, евреи, одинаковы! Готовы продаться тому, кто больше заплатит.

Впервые с юношеских лет Шактер потерял терпение. С подобными оскорблениями ему приходилось бороться неоднократно – как в суде, так и в частной жизни. Мужчина он был крупный, выше шести футов ростом, руки его резко вздернулись и крепкой хваткой сжали лацканы пиджака Марселя. Казалось, он вот-вот поднимет своего босса в воздух и швырнет через всю комнату. Но он тут же взял себя в руки, пальцы его разжались.

Несколько мгновений мужчины не сводили друг с друга глаз. Наконец Шактер протянул руку и распахнул дверь.

– Что ты на меня вытаращился? – спросил вдогонку Марсель.

– Я был слеп все эти годы, – медленно ответил юрист. – Теперь я убедился, что твой тесть прав. Ты ненормальный.

На следующее утро Марсель звонил ему как ни в чем не бывало.

– Я подумал о твоих словах и пришел к выводу, что ты был прав. В суд идти нет никакого смысла. Абиджан – старик, не будет же он жить вечно. А вот после его смерти я рассчитываю все взять в свои руки. Я все-таки второй по значимости держатель акций.

– Ты хочешь сказать, что не будешь обращаться в суд?

– Ну, конечно, нет.

– Но вчера ты говорил...

– Это было вчера, – прервал Шактера Марсель, – я надеюсь, ты не держишь против меня зла за то, что я вчера наговорил в гневе? Ты же не такой мелочный человек! Ты же знаешь, в каком тяжелом положении я был все это время.

В конце разговора Шактер обнаружил, что он снова является адвокатом мистера Кэмпиона. Но ему никак не удавалось отделаться от ощущения, что прежних отношений не вернуть. Что-то ушло из них навсегда.

Шактер физически чувствовал, как атмосфера в маленькой комнате накаляется. Он даже поймал себя на том, что не может больше смотреть на заваленный конвертами и бумагами стол. Тогда он повернул голову к окну и уставился вниз, на улицу деловой части Далласа.

В комнате позади него внезапно наступила тишина. Прекратилось клацанье дыроколов, и Шактер понял, что все закончилось. Он неспешно повернулся спиной к окну. Ему не требовалось смотреть в бумаги, чтобы понять, кому досталась победа. Одного взгляда на Хоргана было достаточно. Под бронзовым загаром техасца скрывалась мертвенная бледность.

Секретарь «Карибтекса» медленно, дрожащим голосом зачитывал окончательные итоги. Было отчего дрожать голосу – его работа в компании, так же, как и работа большинства других мужчин в комнате, подошла к концу. Согласно совместно выработанным правилам голосования, остаться в корпорации могла лишь одна из двух групп. Нейтральной позиции не существовало. За управление подано голосов – один миллион сто тысяч двадцать один. За оппозиционную группировку – один миллион шестьсот тысяч четыреста двадцать два.

Пока Шактер обходил стол, в комнате стояла тишина. Секретарь освободил для него место. Шактер обвел присутствовавших взглядом.

– Благодарю вас, джентльмены.

Бухгалтеры собирали со стола расчеты и бумаги, раскладывали их по ящикам. Лучшая из идей Марселя заключалась в том, чтобы заставить суд назначить специальную группу бухгалтеров для проведения комплексной проверки. Ревизии, проводимые в компании собственными силами, никого уже не страшили.

– Завтра в девять часов утра состоится специальное заседание нового совета директоров. На повестке дня – замещение руководящих должностей.

Шактер встал из-за стола и направился к двери. Марсель, наверное, сгорает от нетерпения у телефона. Его остановил голос Хоргана:

– Передайте своему маленькому дружку, чтобы он обходил это здание стороной. Потому что в противном случае кто-нибудь начинит однажды его голову свинцом.

Шактер кивнул с мрачным видом и вышел за дверь.

Марсель был пьян. Всю вторую половину дня, сидя у телефона и ожидая звонка из Далласа, он пил. Теперь, когда все закончилось, спиртное, казалось, наконец дало себя знать – все сразу. Он чувствовал, как тело его скручивалось, росло, становилось все выше, пока он смог уже коснуться рукой потолка. Он кое-как добрался до кушетки, на которой сидела грудастая блондинка, не сводившая с него глаз. Покачиваясь, остановился напротив нее.

– Ты знаешь, кто я?

Она сидела молча, глядя на него снизу вверх.

– Не знаешь. – Он взял в руку стоявший на столе стакан и поднес к губам. Часть спиртного выплеснулась при этом на пиджак, но он не обратил на это внимания. Выпив залпом содержимое, он швырнул стакан через плечо. Ударившись о стену, тот разлетелся вдребезги.

– Не знаешь, – повторил он, – и никто не знает. – Голос его понизился до шепота. – Но скоро все узнают, потому что теперь меня не остановишь. Я – самая большая шишка из тех, что им приходилось видеть.

– Ну, ты, парень, готов, – проговорила блондинка.

Марсель не обратил на ее слова никакого внимания. Он начал рвать с себя одежду – она вдруг почему-то стала душить его, стала слишком тесной, слишком маленькой для него. Скоро у его ног лежала куча тряпья. Абсолютно голый, он забрался на кушетку, встал над блондинкой в полный рост, не отводя от ее лица горящих глаз.

– Ну что, разве я не самый большой человек, которого ты когда-либо видела?

– Иди-ка лучше сюда, пока ты не убился, – сказала она, поддерживая его одной рукой. Марсель оттолкнул ее руку.

– Отвечай!

Блондинка только кивнула в ответ.

Но лицо Марселя выражало сомнение.

– Я такой же большой, как и Джо Карло? Краски ушли с ее лица.

– Ты... Ты знаешь о Джо? Он дико расхохотался.

– Ты глупая дура! Я все о тебе знаю! Я обо всех все знаю! Могу даже сказать тебе, о чем вы болтали в постели этой ночью.

– Как... Откуда ты знаешь?

– Знаю! Это и есть самое важное. – Его опять сотряс приступ хохота. – И еще я кое-что знаю, а ты – нет. – Он спрыгнул с кушетки и пошел к шкафу, распахнул его, вытащил пачку фотоснимков и стал размахивать ими у нее перед лицом. – Ты уверена, что он женится на тебе, ты считаешь, что те деньги, которые ты ему даешь, он откладывает, чтобы вам хватило на первых порах на совместную жизнь? Дурища! А хочешь узнать, куда все это время шли твои денежки? Смотри!

Она уставилась на фотографии. На них улыбающийся мужчина обнимал одной рукой стоящую радом миловидную женщину, а другой прижимал к себе троих смеющихся ребят.

– Ты ведь не знала, что он женат, так? И не подозревала, что деньги, которые ты давала ему в прошлом месяце, ушли на покупку дачи на колесах?

Женщина вдруг почувствовала себя плохо.

– Мне нужно идти.

Марсель отвесил ей пощечину, и она повалилась на кушетку.

– Я еще не сказал тебе, что ты можешь уходить!

Обеими руками он вцепился в ее платье. Тонкая материя поддалась с треском. Потом он сорвал с нее лифчик. Блондинка следила за Марселем со страхом. Он снова взгромоздился на кушетку. Затем стал медленно опускаться блондинке на грудь.

– Ну вот, а теперь скажи мне. – Он засмеялся. – Изучи как следует и скажи: разве я не самый большой мужчина из тех, кого ты видела?

Несмотря на тяжесть, блондинка кивнула.

– Я больше всех в мире! – Взгляд его остекленел. – Скоро мне будет принадлежать... – Он не смог закончить и грузно обрушился на женщину.

Пару минут она пролежала совершенно неподвижно, боясь пошевелиться. Затем легонько повернулась, пытаясь выбраться. Медленно, почти мягко Марсель соскользнул на пол и перевернулся на спину. Рот его раскрылся. Некоторое время блондинка как зачарованная смотрела на него. Он храпел.

Она села.

– Сукин ты сын!

Взгляд ее упал на фотографии, разбросанные по полу, к глазам подступили слезы.

– Все вы – сукины дети! – выкрикнула она, вытирая слезы тыльной стороной ладони.