Текст книги "Запретная Родина (СИ)"
Автор книги: Галина Мишарина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)
Наверное, Алеард ощутил мою решимость тотчас. Он покачал головой:
– Мы ненадолго вернулись, и не будем жить на Земле.
– Ой, – растерялась мама. – Фрэйушка… Как же так? Вы нашли для себя другой мир?
– Да, мам. Он станет нашим новым домом. Ты не переживай, мы будем часто видеться.
– Но разве так можно? – удивился жених Карины, Виктор. – Вы говорите об опасности и покидаете нас так скоро!
– Миры связаны, к тому же у Земли есть своя защита. И мы не уходим навсегда, – ответила я. – Вы и сами можете узнать Промежуток, открыть в себе дары и научиться владеть ими.
– Пожалуй, именно так и нужно поступить, – неожиданно согласилась Карина. – Вы же подробно расскажите, что нужно делать?
Я удивилась ее настрою, но в тот же день мы собрали людей – всех, кого смогли – и Алеард со спокойной уверенностью открыл для них свои мысли. Спустя сутки вся страна была в курсе событий, и новость распространилась на материки и острова. К комплексу потянулись люди…
Как ни хотелось нам поскорее попасть на Трогию, а пустить все на самотек было нельзя. Теперь Аверина, Алеард и я, Ойло, Эван и Рута давали уроки по бродяжничеству, а остальные ребята помогали всем, кто хотел коснуться Промежутка. Пришлось позвать на подмогу друзей из Архъялв. Особенно здорово помогал Айман. Его дар Учителя смягчал дары, а Кристиан в свою очередь метался от одного Промежутка к другому, уча людей осторожности и внимательности.
И вот в один из дней в гости пришли те, кого я не ожидала увидеть. Марк и Габриэль появились неподалеку от дома, где мы жили с Алеардом. И вместе с ними пришли два Хранителя, Бури и Цахтал. Я, правда, слегка запуталась в именах, потому что Марк звал его Кервелом. Однако суть была в том, что оба создания готовы были помочь нам попасть на Трогию.
– Время пришло? – хмыкнул Ойло. – Что-то долго оно шло.
– Мы не собирались покидать Перуну так скоро, – сказала Габриэль. – Но сейчас самый благоприятный миг.
– Нужно сказать остальным.
Я обрадовалась возможности покинуть комплекс. Мы и так каждый день, выбиваясь из сил, усмиряли буйных молодых балбесов, жаждущих ринуться в иные миры. Многим едва исполнилось шестнадцать, и они воспринимали путешествия как игру. Теперь груз ответственности за землян должен был лечь на плечи Санады, Евы и Эдмана, а нам предстояло, познав силу, научиться защищать Изначальные миры. Вот только пожелает ли Трогия открыться?
Все та же компания собралась в Промежутке Кристиана: он и Ава, Эван и Рута, Ойло, Марк с Габриэль, и мы с Алеардом.
– А что же Хранители? – спросил Эван.
– Они обещали прийти, – сказал Марк, и одновременно с его словами неподалеку возник зверь-дракон. Следом за ним, опоздав на мгновение, появился Бури.
Они были разными – Цахтал-Кервел темен, рогат и шипаст, и, если бы не глаза, выглядел устрашающе, Бури светел и воздушен, как и всегда.
– Приветствую, – улыбнулся дракон. – Думаю, нам не стоит терять время. Враг близко.
– А? – нахмурился Ойло.
– Вопросы потом, достойный сын черной земли, – сказал дракон. – Вам придется довериться нам, или кое-кто другой воспользуется мгновением
– Уж не Арон ли? – сказал Крис.
– И он тоже, – ответил Бури. – Но зовущий себя Первым пришел не один, а вы еще не готовы для новой битвы.
– Ты говорил, что первое прикосновение к закрытому миру болезненно, – напомнил Алеард.
– Это так, но не для всех. Я не могу обещать, что будет приятно, но никто не получит ран. Вы готовы?
Все кивнули вразнобой. Дракон с Бури взмыли в небо и разделились. Где искать камень запретного мира? Бури мысленно указывал путь, и мы долго шли вдоль берега, через мелкие лагуны и крепости сверкающих скал. Наконец вокруг не осталось ничего, кроме песка.
– Пустыня в моем Промежутке, – тихо сказал Крис. – Печальное зрелище. Там, у воды, я слышу дыхание звезд и шепот камней. Здесь даже ветра нет.
Бури опустился на одну из дюн, и мы, оказавшись на ее верхушке, увидели вдалеке маяк.
– Интересно, – пробормотал Ойло.
Я не успела спросить его, что он имеет в виду.
– Это – вход в Трогию, – сказал дракон. – И скоро появится страж.
Мы подошли совсем близко, когда знакомый пестрокрыл выступил из арочного проема.
– Вы вернулись, – сказал он. Внимательным взором окинул Хранителей и кивнул: – Значит, темный дух отправлен в Пропасть.
– Почему ты уверен в нашем успехе? – сощурился Ойло.
– С вами пришли оберегающие. Они бы решились на это, только если подопечным сопутствовала удача.
– Везение тут ни при чем, мы едва не погибли, – сказал Алеард. – Наша договоренность в силе, или требуется что-то еще в качестве доказательства серьезных намерений?
– Только обещания, что вы будете беречь Трогию, как я берег ее.
– Кто ты? – спросила Рута. – Призрак или носитель вируса Промежутка?
– Я – память. Хранитель Трогии погиб давным-давно, задолго до тех Циклов, что исчисляют атальмы. На самом деле их было куда больше, чем семь, но сейчас и правда настал решающий миг для миров, Промежутка, Пропасти и того, что извне. Если темным достанется хотя бы один изначальный мир – они победят, и тогда хаос воцарится вокруг нас. Конечно, сильные миры создадут барьеры, и жители их не пострадают, но что станет с другими, не заслуживающими подобной участи? Перуна, Ибиза, Шиой, Цевра, Белва… Они падут и будут разграблены. Сердца планет поглотит тьма. Черные рынки станут процветать, и станет невозможно укрыться в Промежутке, ибо он больше не будет крепостью.
– К чему ты ведешь? – спросил Эван.
– Вы не должны полагаться лишь на счастье, не должны прятаться. Могу пообещать вам мир и покой в ближайшие годы, но не бросайте тренировок, ширьте границы духа, развивайте дары. Трогия примет только воинов, готовых сражаться за мир и процветание для всех. Лентяи и трусы ей не нужны.
– Странные намеки для того, кто знает жизни этих людей, – сказал Бури. – Хотя бы один из них на своем пути смалодушничал, отступил, бросил в беде друзей?
Зверь взмахнул крыльями и поднялся на верхушку маяка.
– Поначалу все люди хорошие, – ответил он с верхотуры. – Прежние троги тоже не собирались покидать родину.
– Почему же ушли? – нетерпеливо спросил Ойло.
– Были вынуждены.
– Расскажи, – потребовал Цахтал. – Они имеют право знать.
Пестрокрыл кивнул, но не поспешил спуститься. Почему-то ему было необходимо это расстояние.
– Они не справились с ней, не совладали с силами стихий. Трогия такая, какая есть, она не может погасить свое пламя. Бывают года, когда костер ее сердца разгорается до самого неба. Так случилось и много сотен лет назад. Этот огонь постепенно заполнял земли, воды и добрался до мест, где селились люди.
– То есть она сама прогнала их?
– Она не хотела никого губить. Ей нужно было доверие. Люди понимали, что жар нужно перетерпеть, но не смогли. Они сдались.
– Неужели он был настолько жесток?
– Почва сохла, растительность погибала, старые деревья засыпали вечным сном. Звери пытались спрятаться, и стадами уходили на край земли. Даже камни умирали.
Меня до глубины души возмутил его безразличный тон.
– Голод, адский жар, погибшие дома – и ты винишь трогов в том, что они пытались спастись? Сколько они терпели? Год, два? О, боже… – вдруг дошло до меня. – Все не так. Мы пошли вслед за ложью! Троги не предавали родину, это она предала их!
– Ты не понимаешь, Радуга. – Зверь стремительно прянул вниз и шагнул ко мне. – Если бы она сбила ритм, то погибла бы окончательно!
– Но они всего лишь хотели переждать в другом мире! Что в этом плохого?
– Они забыли, кто они. Забыли, что сила Трогии не в ней самой, а в людях, которые связаны с ее огнем. Без людей она спит тяжелым сном, и чем больше лет проходит, тем крепче кошмар. Троги не вернулись. Они боялись, что их дети сгорят в пламени взбесившегося сердца. Если хотя бы один рискнул ступить на ждущую землю…
– Неужели за века не нашлось такого человека? – недоверчиво спросил Кристиан.
– Все они провалили мои испытания. Я не собирался пускать кого ни попадя.
– То есть мы подвергаем себя риску быть испепеленными и обвиненными в предательстве за то, что спасаем своих любимых? – нахмурился Эван.
Зверь вздохнул.
– Ваши чувства для меня как пустота, но я стараюсь понять. Вы мыслите узко, а я вмещаю вечность. Трогия не жестока, наоборот, ранима и добра. И она забыла былые обиды. Но поймите, для нее лишиться людей – все равно что остаться без сердца. Троги копили это пламя, не отдавая никому, потому оно разгорелось и поглотило их родной мир. Если бы они научились делиться силой, не случилось бы засухи. Если бы они отдали часть тепла другим мирам, Ацура бы справилась с темнотой и холодом черного войска… В том, что Трогия одинока, и ее вина. Но и люди виноваты тоже.
– Подытожим, – подал голос Марк. – Планета хочет, чтобы ее силу распределяли правильно, и, если этого не будет, она сбивается с ритмов и начинает губить все живое.
– Да.
– Она не может спасти тех, кто ей дорог, ибо они сами – причина собственной гибели.
– Да.
– Зачем же ты путаешь нас, зверь? Получается, это не предательство было, а ошибка.
– А троги знали, что не смогут справиться с пламенем? Кто-то мог подсказать им, как правильно распределять силу? – спросил Алеард.
– Трогия пыталась говорить с ними языком природы, посылала огненные облака и горячие дожди. Она указывала на карте места силы, что нужно перенаправить, взращивая там гигантские деревья, создавая горы, что протыкают небо. Но люди не понимали, не хотели видеть.
– Это правда?
– Да, – вздохнул пестрокрыл. – И все же она винит себя за то, что не сумела объяснить.
– Значит, Марк прав, – сказал Кристиан. – Иногда, чтобы понять, нужно ошибиться.
– Серьезное это дело, говорить со стихиями, – проворчал Ойло. – Не мне судить, но если они не пришли к пониманию, значит, плохо старались.
– Поначалу троги не придавали значения природным аномалиям. Тогда планета была открыта для всех, и многие хотели урвать себе кусочек. Но брать следовало в правильных местах, понемногу, а не грабастать горстями. Многие тогда, перенасытившись энергиями, не совладали с собой. Среди них были и темные странники.
– А когда родился ты? – спросил Солнечный.
– После того, как последний человек покинул сгорающую планету. Я был ее гневом, затем печалью. Сейчас я – надежда.
– Трогия все еще пылает?
– Нет. Планета залечила раны. Она ждет вас. Я лишь хотел, чтобы вы поняли, как трудно бывает начинать заново.
– Ты хотел запутать их, – вдруг усмехнулся Цахтал. – Потому и противоречишь сам себе. Ты проверяешь их, как это делаю я, тем самым помогая выбрать ту или иную сторону. Зря люди думают, будто выбор – это плохо. Вся наша жизнь состоит из предпочтений.
– Это верно, – улыбнулся Ойло. – Например, что надеть или съесть. Или к кому примкнуть. Но что-то у меня после твоего рассказа поубавилось энтузиазма.
– Ты передумал идти на Трогию, сын пламени?
– Ну уж нет. Просто вдохновения не стало. Я даже представлять не буду, что может ждать нас там.
– Вместо красоты – каменные пустоши, – сказала Аверина. – Даже если Трогия излечилась, успела ли она зацвести?
– Вы увидите, – сказал пестрокрыл. – Войдите внутрь маяка, и сами решите, называть ли ее новой родиной.
Первым вперед двинулся Ойло, следом за ним – мы с Алеардом.
– По одному, – предупредил пестрокрыл. – Но не бойтесь, вы не потеряетесь. Трогия уважает чувства и бережет любовь и дружбу прежде всего.
Я шагнула вслед за Алеардом во тьму, и показалось, будто землю вытянули из-под ног. Бамс! – и шлепнулась на что-то твердое, и непонятно было, что это за место такое: меня окружала гулкая влажная темнота. Так чувствуешь себя под землей, в огромной норе. Сначала я предположила, что это колодец, однако камнем не пахло. Я пробовала звать Промежуток, но он молчал. А потом, совершенно неожиданно, меня мягко подняло в воздух и куда-то понесло. Как на аттракционе – медленно забираешься наверх, чтобы резко с огромной скоростью обрушиться вниз. Я ахнула, но ухватиться было не за что, и пришлось свернуться в клубочек. Хуже всего, что вокруг по-прежнему было темно. Если бы я видела, куда лечу, не было б так жутко.
Через мгновение после этой мысли отовсюду хлынул свет. Я зажмурилась, но вскоре смогла открыть глаза и поняла, что не падаю вниз, а несусь вверх сквозь опутанный белыми искрами черный туннель. Иногда меня обрушивало в какие-то цветные прорехи, и я визжала. Непонятно только, от восторга или от страха.
Сияние просочилось сквозь кожу, искры коснулись ресниц, словно теплые угольки… и знакомые руки обхватили меня, удерживая на прохладной влажной земле. Алеард. Песок. Шум волн. Я открыла глаза и застыла.
Небо и правда было особенным. Оно не сияло радугой, как альтанское, и не поражало размерами Лун, как атальмское.
Оно горело. Спутники прятались высоко в черноте, а над водой парила громадная, через все небо, туманность Орла. Его левое крыло было красно-рыжими, правое – темно-фиолетовым с серебром, а туловище и хвост – лазурно-розовыми, и казалось, что на землю до горизонта падает вуаль из пылающих перьев. Вспыхивали и дрожали цветные дымки, и их мерцание пронзали белые искры звезд. Под левым крылом пряталось самое яркое скопление и еще одна маленькая туманность шарообразной формы. Великанская птица словно охраняла своего птенца, пока еще не вылупившегося. Темный океан был подсвечен сиянием орлиного тела, и накатывающие волны несли светящиеся крупинки каких-то крошечных существ. Мрак и многоцветное пламя, свет звезд и таинственный взгляд двух темных лун – бесподобное зрелище! Мы словно купались в волшебстве.
– Как сон, – прошептала я. – Нигде не видела подобного. Даже на Альтании туманность не так огромна. Я как будто глотаю этот небесный свет… Ты чувствуешь?
– Что-то дрожит внутри, – тихо сказал Алеард.
– И плакать хочется.
Мы присели на песок. Берега не были похожи на тропики – ни одной пальмы поблизости, только раскидистые деревья с шестипалыми листьями и скалы вроде тех, что в Промежутке – затейливые, с изломами, изгибами и дырами. Длинный пляж с белым песком – ни следов, ни строений. Ветер приносил неведомые ароматы, и хотелось поскорее найти уютное место и начать его обживать.
– Вот такая магия, – улыбнулась я. – Зря мы переживали.
– Сходим, поглядим, что к чему?
– Да. Через несколько минут. Уж больно тут красиво.
Алеард рассмеялся и обнял меня за плечи, привлекая к груди.
– Это наш дом.
– Это наш мир, – прошептала я, и тревоги ушли, оставив только жажду скорого счастья.
Да, я была счастлива.
Глава 35
В себя мы пришли наутро, когда теплые лучи припекли головы. Небо из розового стало голубым, а потом лиловым. Уходить с берега никуда не хотелось.
– Вот так поспали, – смешно щурясь, произнес мой милый лохматый супруг. – Я давно так не вырубался, да еще на песке…
– А я – на тебе. Такое ощущение, что мы лежали как бревна, не двигаясь всю ночь.
– Как будто нас выключило и включило, – кивнул Алеард. – Знаешь, а здесь славно. Может, и не придется искать ту долину, о которой я грезил.
– Я бы хотела ее увидеть все равно. Мы можем выбрать, так ведь?
Алеард улыбнулся.
– Да. Не хочешь искупаться?
– С радостью.
Осторожничать не было смысла. Вряд ли кто-то появится внезапно, ускользнув от энергетического ока Алеарда. К тому же я с необычайной ясностью ощущала дар, а чувства всегда предупреждали о приближении людей.
Я разделась первой и плюхнулась в прохладные воды. Настроение было чудесным, словно и не было тревог и печалей. Страхов тоже не осталось, и я наслаждалась приятным предвкушением. Мы плавали долго, то обгоняя друг друга, то ныряя и балуясь под водой.
Когда оба устали, выбрались на отмель, позволяя солнцу припекать мокрые тела. Наконец-то можно остановиться, оглянуться и осознать пройденный путь. Я так долго ждала это чувство покоя и благости!
– Задумалась?
Алеард поднял меня на руки и медленно понес вдоль берега.
– Мне так легко и мирно давно не было, – сказала я, обнимая его за шею и прижимаясь покрепче.
– Наверное, так и ощущаешь дом.
– Да. Хотя не могу представить похожие чувства без тебя.
Я поцеловала его в шею, и мужчина улыбнулся.
– Теперь я хочу повторить те каникулы, что были у нас на Перуне.
– Значит, это наш личный пляж на какое-то время?
– Да. Более того, я вижу и кое-что, подходящее для временного жилища.
Большое здание чуть дальше по берегу. Архитектура его была необычной, но нам понравилась сразу. Совсем как мы на Тасуле, скульптор использовал скалы, вот только сделал это с большей фантазией.
Разрозненные глыбы были соединены меж собой прозрачными переходами, внутри камня виднелись комнаты и коридоры, а на самом верху было что-то вроде бассейна, но непростого, а многоуровневого. Судя по всему, дом создавался Исполнителем, потому как он хорошо сохранился, хотя и был заполнен песком, камнем и ветром.
– Туда?
– Да. Чувствую приятные энергии, – отозвался Алеард. – Особый дом в особом месте.
Мы поднялись по лестнице и открыли прозрачные двери. Приятная пустота владела удивительным зданием, на каменном полу узорами лег белый песок и россыпи ракушек.
– Кажется, это место «плавает» во время прилива. Погляди, вода все ближе подступает, скоро зальет первый этаж.
– Забавно! Поднимемся выше?
– Хочешь обследовать?
– Непременно.
В коридоре обнаружилось несколько старых разрушенных лодок, сваленных кучей. На втором этаже почти ничего не сохранилось, только одиноко стоял в углу огромный запертый шкаф.
– А вот это уже интереснее. Откроем? – улыбнулся Алеард.
– Можно попробовать. Надеюсь, прежние владельцы не обидятся.
– Скорее обрадуются. У меня такое чувство, что его нарочно сделали прочным. Хотели сохранить все, что внутри, в целости.
– Сколько же он здесь стоит?
– Хм… долго. Очень. Пару Циклов точно.
Алеард тронул гладкие дверцы. Ни ручек, ни видимых замков. Просто сейф какой-то!
– Знаешь, я с некоторых пор не вижу смысла в ключах.
Он провел ладонью по дверце, и она медленно отворилась, а, точнее, отъехала в сторону. Мы нетерпеливо подались вперед и увидели, что на полках аккуратно разложены многочисленные предметы.
– Осторожно, – сразу сказал Алеард. – Они напитаны энергией. Лучше пока не трогай, а то больно будет.
Я оглядела вещи. Простая фарфоровая чашка; амулет из белого металла – затейливо сплетенные линии, похожие на гнездо, и малюсенькое перышко в его центре; книжка в темном переплете; брошь в форме барса, несущего в пасти большую звезду; кусочек красивого камня с искрящейся желтой сердцевиной; золотая булавка с нанизанной жемчужиной темно-фиолетового цвета; серебряный перстень с пестрокрылами, несущими в когтях какой-то чудный самоцвет – во мраке камня целая сияющая маленькая галактика; небольшая, толстая, грубо обструганная палка; кожаный черный браслет с металлическими бляхами, на каждой из которых была вырезана какая-то сценка – явно мужской, но сделанный красиво; кровавая бусина-капля; наручные часы с единственной стрелкой, на металлическом браслете, наверняка тяжеленные; кожаный ремень с пряжкой в виде какого-то неизвестного мне символа; пара стоптанных ботинок; простой карандаш на веревочке; компас; кусок темной ткани – то ли платок, то ли повязка на голову; крошечный молоточек с гравировкой в виде зигзагов на ручке; какая-то трубка, похожая на подзорную; очки – одно стекло белое, другое черное, а на самой нижней полке – исписанный лист бумаги.
Алеард наклонился и осторожно взял его.
– Если ты друг – не бойся, – прочитал мужчина. – Врагу же лучше уносить ноги.
– Знать бы еще, что для писавшего значит дружба.
– Думаю, то же, что для нас. «Белым по Белому написан урок. Тот, кто постигнет – откроет замок. Каждому светлому из двадцати свое продолжение нужно найти». Хм. Ты что-нибудь поняла?
– Неа. Кто такие белые и почему их двадцать?
– Предположим, это бродяги.
– Наверняка.
– И эти вещи принадлежали прежним трогам, которые зарядили их магией Промежутка.
– Тронешь не то, что тебе предназначено – и кранты?
– Фрэйа, а ведь и правда! Но кто вправе и по каким признакам может забрать себе одну из вещей?
– Не знаю. Там больше ничего не написано?
– Ни слова. Оставим пока, вместе потом разберемся.
– Ты прав. Мы еще не были на крыше!
Алеард закрыл шкаф и снова взял меня за руку. Биться над загадкой сейчас совсем не хотелось. Мы отправились на крпышу.
Бассейн был пуст и порос упрямыми стелющимися растениями. Они цвели и приятно пахли, к тому же плодоносили мелкими красными ягодами.
– Это растение называется мулль, – тотчас сказал Алеард. – Ягоды съедобны, но каковы на вкус – не знаю.
– Здорово с тобой путешествовать – и согреешь, и накормишь, – хитро улыбнулась я.
– Могу и еще как-нибудь услужить моей малышке, – усмехнулся он.
Я давно не краснела, и это было почему-то приятно.
– Нарвем ягод, найдем укромное местечко…
– У меня в рюкзаке есть одеяло.
– Но нет рюкзака.
– Забрать его не проблема.
– Не хочу отпускать тебя.
– А я и не уйду. Трогия, как и некоторые другие миры, позволяет призывать вещи.
– О, здорово! А как это делать?
– Представь свою сумку и реши, что она тебе сейчас необходима.
– Решаю! Сумка, иди ко мне!
Алеард рассмеялся, и его рюкзак шлепнулся поблизости. Мой с небольшим запозданием неуклюже упал в бассейн. Через несколько минут мы уже свили гнездышко возле стены и лакомились ягодами. Их вкус было сложно описать, а соком они брызгались дай боже. К тому же окрашивали в красный все, до чего «дотекали», пальцы в особенности.
– Вот он, мой макияж. – Я выпятила ярко-алые губы. – Как тебе, нравится? Могу еще щеки подрумянить.
Алеард склонился и поцеловал меня.
– Не стоит, замажешь веснушки.
Я отложила остатки завтрака и удобно села мужчине на живот.
– В одном из миров между мной и моим работодателем случился жаркий спор. И, знаешь, в итоге меня уволили.
– За то, что пререкалась? – спросил он, мягко поглаживая мои ноги.
– Нет. За отсутствие косметики.
Алеард хмыкнул, и его пальцы начали ловко расстегивать пуговицы на моей рубашке.
– А однажды, – продолжила я, щекотя его живот, – мне пришлось изваляться в грязи, чтобы насекомые не сожрали заживо.
– О, – явно поглощенный процессом, весело отозвался Алеард. – А я как-то раз попал в Промежуток при параде, а в ином мире выпал голышом.
– Ужас! Место-то хоть пустынное было?
– Неа, обычная городская улица. Улепетывал, прикрываясь рюкзаком.
Мы рассмеялись, и я прижалась к нему обнаженной грудью.
– Я бы закрыла тебя вот так.
– Это каждый раз сладко, – тихо сказал он. – Чувствовать твое тело.
Шутки закончились, мы оба были серьезны и нетерпеливы.
– Поэтому мне сложно с тобой тренироваться – я сразу думаю о том, как приятно лежать обнаженными.
– Просто лежать?
– Нет, – шепотом отозвалась я, и Алеард перевернул меня на спину, чтобы продолжить раздевание и все, что оно обещало...
Чуть позже, когда мы стояли на крыше и любовались видом, вдали показалась знакомая фигура.
– Ойло.
– Он самый. Я даже отсюда вижу, как счастливо он улыбается.
Трог шел по линии прибоя и был мокрым до самой макушки. Судя по всему, купался прямо в одежде. Руки в карманах, походка легкая, почти вприпрыжку, одного ботинка нет. Мы рассмеялись, а потом Алеард коротко свистнул. Ойло почти сразу понял, куда смотреть, и быстро добрался до здания. Правда, через первый этаж ему пришлось проплыть.
Мы обнялись, наплевав на сырость.
– Небо видели? Просто чудо! Я глаз не мог оторвать, так и ходил до утра, любовался. А там дальше по берегу что творится?
– Что?
– Жуткие скалы! Над самой водой нависают как пасти, и океан просто безумен. А на горизонте едва маячит какая-то вышка.
– Маяк.
– Точно! Маяк маячит! – рассмеялся Ойло. – Позовем остальных?
– Тук-тук, – раздался голос Кристиана. – Остальные сами пришли, то есть приплыли.
Постепенно подтянулись все, и мы принялись бурно обсуждать увиденное. В самый разгар беседы на крышу приземлился Бури. Он сразу спросил, где бы мы хотели жить.
– Можно подумать, мы Трогию как свои пять пальцев знаем! – язвительно сказал Эван, и зверь рассмеялся.
– Я покажу все то, что достойно выбора, а вы, побывав в этих местах, примите решение.
– А где Кервел? – спросил Марк.
– Он ощупывает Трогию на предмет темных дыр – это искаженные куски пространства, опасные для путешественников. Прежде их здесь не было, но за десятилетия одиночества вполне могли появиться.
– Опасные чем? – спросила Габриэль.
– Непредсказуемостью. Если тебя засосет – выпасть можешь где угодно, даже внутрь камня переместиться или на дно океана.
– Ужас какой! – Рута всплеснула руками. – И мы о них до сих пор не знали?
– Вы многого не знаете, – спокойно отозвался Бури. – Но эти дыры – редкость. Чаще всего они появляются на местах, где прежде были кладбища или случались битвы. Они как порталы для душ, которые не могут найти выход из этого мира самостоятельно. Живым в таких местах делать нечего.
– Но люди любят навещать могилы, – сказала Габриэль. – Многие, по крайней мере. У нас-то после смерти сжигают.
– Могила – лишь последнее убежище тела. Неправильно придавать тлену большее значение, нежели бессмертной душе.
– Ни разу не видел красивого кладбища, – сказал Ойло, – но в сотнях миров сотни разных культур. Где-то культ смерти важнее самой жизни.
– И все же вы не найдете человека, которому кладбища пришлись бы по душе, – сказал Бури. – Конечно, если это нормальный человек. Вокруг них витают тяжелые энергии, и, скапливаясь, они образуют дыры. Также прорехи могут появиться над водой, в местах, где на дне много затонувших кораблей. В общем, везде, где когда-то гибли люди.
– Или где они оказались после смерти. Ясно, – сказал Эван. – На Трогии много таких мест?
– Много тысячелетий назад здесь шли войны. Земля подолгу хранит память, особенно если она связана с жизнью и смертью. Мы не хотим подвергать вас ни малейшей опасности.
– Потому что всех сберегаете для битвы? – усмехнулся Марк.
– Да, и поэтому. Но еще потому, что в этом мое предназначение, и я испытываю подобие радости, помогая вам.
– Печально как-то испытывать подобие, – сказал Ойло. – Вот если бы ты наслаждался процессом всецело…
– Возможно, я научусь со временем, но давайте уже начинать поиск.
– Торопишься? – спросил Алеард.
– У меня много дел, – кивнул Бури. – За всеми Открывшими путь присмотр нужен.
Больше никто ни о чем не спросил. Мы встали кругом него и взялись за руки. Тотчас перед глазами возник потрясающий вид: бескрайние лавандовые поля и небольшие рощи розовых цветущих деревьев, озера-кругляши и витая змейка реки. Почти что Земля, только небо выдавало иной мир.
– Это сердцевина среднего материка Трогии. Всего их три: Одла, Дуон и Тана. На полюсах множество разрозненных островов, но их показывать не буду, это обитель ледяных драконов.
– Что? – почти одновременно воскликнули мы с Ойло.
– Неужели ты научился шутить, Бури? – спросил Крис.
– Это правда, и они, хотя и дружелюбны, могут жить только средь вечной зимы. Вы и сами побываете там и все увидите, поэтому вопросы излишни.
– Ты и правда спешишь, – усмехнулся Алеард. – Прежде был рад поболтать.
– Простите, друзья, но время для моих подопечных дорого. Когда здесь прекрасный день, кто-то далеко переживает жуткую ночь.
– Мы поняли, – посерьезнел Алеард. – И готовы внимать твоим мыслям.
Не прерываясь, Бури принялся показывать Трогию. Я порадовалась, что у нас много времени для путешествий – в этих местах хотелось непременно побывать.
– Замок Огий над шепчущим водопадом, маяк Альерма на кривых скалах, розовые пустоши Кариллы, дутые холмы Лейской долины… Красная впадина и заброшенный город Златов…
Он говорил, а перед глазами проносились воистину фантастические пейзажи. Я, привыкшая к удивительным реальностям, сейчас не могла скрыть восторженного трепета и… страха. На Трогии все было каким-то необъяснимо глубоким, ярким, гулким. Она обостряла каждое чувство и умножала не только силу, но и жажды. Не так, как Альтания, хотя похоже. Едва оказавшись под сияющими звездно-туманными небесами, я захотела есть, пить, спать и много чего еще. И все это одновременно, будто меня долго не было в теле, словно цельную себя я ощутила лишь сейчас.
Трогия была удивительной. Чего один только замок стоил. Строили его на века, и лишь в некоторых местах искрящийся серебристо-серый камень стен был подпорчен. Он был построен на скале над стремительным безмолвным потоком, и крытые галереи шли до самого края обрыва, а с балконов наверняка открывался впечатляющий вид. Скалы, что в изобилии прорезали долину, Бури назвал Шатровыми. Они арками укрывали леса и озера, но благодаря многочисленным дырам не задерживали свет и влагу.
– Вы можете жить там.
Он предлагал один за другим варианты, и я улыбалась. Интересно, что понравится остальным?
– Роща Роз здесь неподалеку, кстати, – сказал зверь. – И Буковые острова. А еще долина Семи озер. Можете начать с них или, наоборот, с далеких мест. Я дал вам карты, не потеряетесь. Кстати, в замке можно найти много интересного. Оружие и книги сохранились до сих пор.
Он склонил голову.
– Есть ли какие-то особо важные вопросы?
Их не было, но когда Бури исчез в пелене Промежутка, я вспомнила про шкаф.
– Сами разберемся, – решил Алеард. – Но позже. Давайте для начала решим, куда отправиться. Времени много, и на Тасуле без нас справятся.
– Можем позволить себе пару недель отпуска, – сказал Крис.
– Или недельку хотя бы, – кивнул Эван.
– Думаю, не меньше месяца, – сказал Алеард.
Ошибались все. Трогия своими чудесами поймала нас в ловушку. Первым делом мы отправились в замок Огий над водопадом, где зависли на целую неделю. Прежде я относилась к подобным сооружениям с настороженностью, думая, что они бесполезны и требуют особой заботы, но мнение свое изменила. Во-первых, в замке был водопровод, и не какой-нибудь гнилой, а действующий, с водой из глубинных скважин! Во-вторых, планировка огромного здания была безупречна, и создавали его не для трудов, а для отдыха. Я бы назвала это место и не домом вовсе, а садом, потому что комнаты чередовались с открытыми зонами, где самостоятельно росли многие деревья, кустарники и цветы. В-третьих, там не было холодно и сыро. И, в-четвертых, любоваться водопадом и окрестностями хотелось вечно. К тому же библиотека с ее богатствами, хотя и пострадала от времени, многое могла подарить. В частности, так необходимые нам карты.
– Ребят, если здесь все такое красивое, нас ждут муки выбора, – сказал Кристиан.
И он оказался прав. Позже, когда мы (уже на лошадях и с некоторым количеством вещей) узнавали Дуон, к нам присоединились Алекс с Дилой и Олан с Катой. Трогия пустила их не сразу, зато сразу стало понятно: они останутся насовсем.
– Именно так я и представлял себе дом, – сказал Олан. – Здесь все такое воздушное!
Мы приближались к Красной впадине, которая была отмечена на карте почти правильным кругом.
