Текст книги "Запретная Родина (СИ)"
Автор книги: Галина Мишарина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)
– Да, он. Правда, они не могли помочь на физическом уровне, зато поддерживали духовно. Отец сразу предупредил, что их энергий хватит только на два мощных заряда. И мы решили, что он поможет мне, а Кириан отставит свой поток про запас, просто на всякий случай. Мне кажется, он откуда-то знал, что ты скоро вернешься. Когда Ярослав использовал часть своей души, чтобы прогнать сгусток, мне осталась безумная армия. Не знаю, сколько их было. Я просто бил и бил, пока руки не перестали слушаться. Кириан к тому времени затих, наверное, провалился в свое собственное время. А бой все длился. Знаешь, я вообще-то редко когда поддаюсь панике, но в этот раз пришел в ужас. И скрывал его от себя до последнего. Я представил, что остатки тварей сделают с ребятами, когда меня не станет. Подумал о Крисе, как он там справляется, ведь пролезть из леса в Промежуток нелегко… А потом меня просто смяли, расплющили. Я не мог ни двигаться, ни дышать, но на уровне энергий продолжал рвать монстров на части. А потом пришел Арон.
– Что?!
– О, ты еще больше рассердишься, когда узнаешь, что они изначально это планировали. Наши мысли – оружие, особенно если их разведает кто-то вроде Первого. Но, спешу тебя обрадовать: я не был таким уж дохлым. Я был в ярости, а потому смог озвереть. Когда мой Зверь сомкнул зубы на руке Арона, у мужика было такое выражение на лице, словно он увидел приведение.
– Ты – Зверь?..
– Ко всему прочему да. Но куда важнее то, что я всегда умел прятать этот дар и ни один Злой Глаз или Поглотитель не узнали бы о моей звериной сущности. Оказывается, то еще одна способность, которую может развить любой бродяга – скрывать свои дары.
– Ты… загрыз его?
– Нет, хотя очень хотел. Это ведь он мне спину чуть не сломал. Я едва не оттяпал ему руку, но и только.
– Алеард, ты – тигр?
– Знал, что поймешь. Правда, в зверином обличии я крупнее себя настоящего, так что обрушившиеся на Арона триста кило были отнюдь не попыткой его напугать. Я мог убить, Фрэйа, и сожалею, что поддался этой жажде. Вкус его крови во рту, запах страха, осознание собственного превосходства… Прежде я не превращался только потому, что знал: Зверь слишком силен, его не посадишь на цепь. Но иного выхода не было.
– Арон убежал?
– Я отпустил его. Он вернется.
– Значит, нам предстоит еще не один бой?
– Возможно. Когда он открыл Промежуток, что-то вспыхнуло, а это верный признак того, что бродяга попадет в какой-то нехороший мир. Я видел вспышку перед тем, как ушел в Пропасть.
– А вдруг он тоже там?
– Возможно, но мы не узнаем, пока окончательно не оправимся. К тому же Трогия все еще недоступна.
– Но она откроется?
– Боюсь огорчить тебя, Фрэйа, но… Я не знаю. Не уверен.
Почему-то разочарования не было.
– И все равно хорошо, что мы прогнали темного! Если не ради новой родины, то для всех жителей деревни и чтобы лес выздоровел.
– Ты моя добрая, замечательная малышка. Я вот не радовался этому. Мы пришли сюда по воле пестрокрыла, и, если он не намерен помогать нам после всего, что пришлось пережить, я обязательно найду обходные тропы. Подобный риск возможен, только если на карту поставлено все. Мы отдали свои сокровенные мечты, хотя и понимали, что можем утратить их навсегда. – Он вздохнул. – Я видел тебя после битвы и решил, что в следующий раз Арону не сносить головы.
– Он не виноват. Я сражалась со сгустком.
– Знаю, – тихо рассмеялся Алеард. – Но мне нужно о кого-то поточить когти. Если Арон вернется, чтобы получить Трогию, он станет пищей для тигра.
Я рассмеялась, хотя это и была реальная угроза. Но что же, жалеть того, кто напал подло, исподтишка, да еще в такой момент, когда все были ослаблены?..
– Чего бы ты хотел, Алеард? Сейчас?
– Я хочу тебя, Фрэйа. Лежа в полубессознательном состоянии средь трупов, я шкурой ощущал присутствие смерти. Знал, что не помогу ребятам, и они истекут кровью. Эта безысходность словно выжгла во мне что-то важное… Но потом ты склонилась надо мной, и тени отступили, а раны залила прохладная, целительная влага. Ты – моя жизнь. Думая, что никогда больше тебя не увижу, я испытал неимоверный ужас. Кошмарный сон, растянутый на бесконечность. Я собирался попрощаться, но не смог.
– Ты думал, что мы проиграли?
– Я хотел вытолкнуть тебя в Промежуток, но не было сил. Ты даже не представляешь, как я ругался, когда ты сражалась. Можно даже сказать, матерился… – смущенно признался он, и мы расхохотались. Теперь-то мне было не так страшно думать о прошлом. – Я верил в тебя, но знал, что эта тварь жаждет крови. И он собирался не просто убить нас всех, но отправить в самые недра Пропасти, или в такие пределы, где наши души оказались бы загнанными в ловушку. Совсем как Кириан. Теперь-то я знаю, что может помочь ему.
– Свет!
– Именно. Но такое яркое светило нужно создавать годами. Мы начертим карты, научимся говорить на языке темной области, и позовем твоего друга, чтобы указать ему путь.
– И все будет хорошо?
– Точно. Хотя все уже хорошо, потому что ты здорова. Поспи спокойным сном без боли, и пусть тебе снятся добрые сны.
– Тогда доброй ночи, Алеард.
Мы уютно прижались друг к другу и в мирной тиши большого дома уснули крепким здоровым сном.
Глава 33
Утром меня разбудил зверский голод. Казалось, в животе началось стихийное бедствие – ураган вперемешку с землетрясением. Бутербродов, что сделал Алеард, оказалось недостаточно. Мы оделись и отправились промышлять что-то более существенное.
На кухне суетился Маир. Он то и дело заглядывал в толстую поваренную книгу, бормотал безобидные ругательства и нюхал одну за другой баночки со специями. Заметив нас, парень уронил половник и заключил меня в объятья, отрывая от пола.
– Слава богам, Фрэйа! Ты наконец-то пришла в себя! – и добавил виновато: – Ты не сердишься, что мы удрали? На самом деле я… Ну, напугался… То есть когда Алеард в гневе – он очень страшный. И мы смогли добраться до деревни и там помогали Крису и Аверине…
– Зачем ты оправдываешься, брат? – и я погладила его по щеке. – Вы ведь спасли многих, и все сделали правильно. Кто-то должен был помочь поселенцам! Представь, сколько было бы жертв, не окажись вы там вовремя. Ты молодец.
– Спасибо. Я винил себя, что не остался. Может, тогда мы встали бы против сгустка плечом к плечу… Хотя это вряд ли. Вон остальных как выжало… Алеард, а ты не сердишься?
– На что? – удивился мужчина. – Вообще-то это мне нужно прощения просить, раз я так всех напугал.
– Больше остальных Анут испугался, – облегченно рассмеялся парень. – Говорит, у тебя прямо глаза загорелись!
– Ну да. И волосы вспыхнули. Я иногда могу выглядеть необычно из-за своей стихии.
– За обедом мы договорились все вместе собраться, но пока что никого не отыщешь. Многие гулять пошли, а парк здесь огромный, да и в лесу много красивых уголков.
– Как ребята? – спросила я. – Как ты сам?
– Уже хорошо. Всем лучше. Только за отсутствием прислуги сложновато с домом управляться.
– Нужна помощь? – обрадовалась я. – Скажи, что сделать.
Алеард разделял мой энтузиазм. После всех битв, магических лесов и страшных ран хотелось заняться простыми домашними делами. Например, готовкой. В итоге мы втроем варили суп, потом тушили овощи, потом выпекали пирог. Алеард замесил тесто, я сделала начинку, Маир подготовил противень. Загрузив огромную круглую заготовку в печь, мы решили немного прибраться.
– Сколько же народу нужно, чтобы здесь был порядок? – улыбнулся Алеард.
– С десяток уборщиц, горничных и кухарка, еще садовник, конюх и несколько ребят для разных мелких дел, – отозвался Маир, постукивая ложкой по кастрюлям. – Вот когда мелкие закончат свою трапезу, мы пригласим людей из деревни и установим некоторые правила.
– Не удивляться внезапно появляющимся людям в странных одеждах? – хмыкнула я.
– В том числе. Вообще не задавать лишних вопросов. Наш мир еще не готов полностью открыться для бродяг, и люди не признают подобную магию странствий. Своих проблем хватает – на Западе, кажется, война назревает.
– И это никак не остановить?
– Ну, есть у меня мысли… Впрочем, вам и так проблем хватает, и слушать сумасшедшие бредни самонареченного «белого духа» – только время терять.
– Почему же, – возразил Алеард. – Нам как раз очень интересно. Тем более если удастся предотвратить кровопролитие.
– О… Ну, хорошо. Тогда расскажу с радостью. Вообще-то это Сундук предложил вмешаться, он, как ни странно, в политике разбирается. Как вы знаете, Атория – мир чистой магии…
Рассказ был настолько увлекателен, что я загорелась желанием где-то его записать, хотя и понимала, что это всего лишь трудноосуществимые планы, которые еще лучше было бы назвать мечтами. У братьев было несколько преимуществ: знание Промежутка, унаследованные способности, и поддержка друзей, в том числе Питера. Уж он-то с удовольствием вмешается в дела великих держав, дай только повод. От обсуждения ситуации нас отвлек стук в заднюю дверь, и Маир пошел открывать.
Вежливым гостем оказался Марк. Он пришел один, без супруги, и явно торопился поскорее к ней вернуться.
– Алеард, Фрэйа. Здравствуйте. Вы не могли бы уделить мне немного времени?
– Конечно, – кивнул Алеард, и мы, наскоро умывшись, отправились в гостиную.
Марк так и не сел, предпочтя прислониться спиной к стене.
– Надеюсь, с Габриэль все в порядке? – осторожно спросила я.
– Да. Дело в том, что она хотела бы увидеться с родными. Мне кажется, за время пребывания в Грозовом мире ее энергии изменились, и теперь Атория не представляет для нее опасности. По крайней мере, она может побыть здесь несколько минут, а потом вернется на Перуну.
– Мне нужно встретиться с ней, чтобы понять, – сказал Алеард. – Но даже если возвращение невозможно, мы всегда можем переместить ее родных.
– Да. Я думал об этом. Однако я не могу надолго оставить жену, а потому нам нужен кто-то, знающий меня, Маира и клан Магици, к которому принадлежит Габи.
– Хм…
– Торми, – сказал вошедший Маир. – Он наш общий знакомый.
– Точно. Я почему-то забыл про него. – И Марк смешно почесал в затылке. – Что думаете, какой вариант лучше?
– Я вместе с тобой и Кристианом отправлюсь на Перуну, – сказал Алеард. – Там и решим, стоит ли Габриэль перемещаться.
– Хорошо. Есть возможность сделать это сейчас?
– Да, если Кристиан ответит. Я позову его.
Штурман отозвался, и они вместе с Авериной появились возле окна. Объятья были общими, даже Марку перепало. И, хотя он принял сей жест со спокойным благодушием, я знала, что мужчина куда больше беспокоится о супруге, нежели хочет поздравить нас с победой над сгустком.
– Обсудим путешествие позднее, – по-деловому сказал Маир. – А пока что я возвращаюсь на кухню. Фрэйа, ты поможешь? Боюсь, даже с лучшей поваренной книгой я не силен в готовке.
– Аверина, пойдешь с нами? – предложила я.
– С радостью, только если не придется чистить рыбу.
– Удачи, и возвращайтесь скорее, – сказала я и поцеловала Алеарда.
Крис обнял Аверину, и они с Марком и Алеардом медленно растворились в тумане. Я ждала скорого возвращения, но ребята появились снова только к обеду. За это время мы с Маиром и присоединившимися Ларом и Рэйдом покончили с готовкой и помыли пол на первом этаже. Потом вниз спустился Ойло, и я долго сидела с ним на диване в обнимку. Все было сказано, выплакано, разделено. Мы просто и спокойно молчали, и я вслушивалась в знакомые чувства. С того мгновения, как прошла головная боль, я начала ощущать каждого по-особому, могла сказать, кто и где находится в замке, основываясь на аромате чувств. Эти тропки уходили и через миры, и я знала, что смогу следовать за друзьями через их Промежутки.
С Алеардом, Крисом и Марком пришла Габриэль. Я в который раз восхитилась ее изящной, особенной красотой. Ни у кого не видела таких желтых глаз, такой грации. Девушка была одета в ярко-синее длинное платье с корсетом, длинные волосы заплетены в одну толстую косу. Ее чувство изменилось – сердце больше не сковывали страх и отчаяние. Она действительно впитала силу, но я знала, что девушке все равно нельзя надолго оставаться на Атории.
– Всем добрый день! – улыбнулась Габриэль.
Мы поздоровались, и Крис наскоро перехватил кусок пирога.
– Начинайте без меня. Я закину ребят и вернусь.
Никогда не обедала за таким длинным столом! Мы заняли лишь один его конец, да и смены блюд, о которой со смехом рассказывал Маир, не было. Всё стояло разом: что хочешь, то и бери. Пили в основном воду, но Питер, привычный к винам, опустошал принесенный Ларом графин. Когда Крис вернулся, мы только-только приступили к рагу.
– Все хорошо?
– О, да. Они счастливы. Минут через тридцать пойду забирать. Разве что переместиться было трудно, там прочные заслоны кругом. Пришлось брать штурмом, но могу сказать с уверенностью – обычный странник на Атру вряд ли проникнет с легкостью. Единственный вариант – это так называемые колодцы, которые соединяются между собой подземными ходами. В них живет магия Промежутка. Протяженность их велика, но в таких катакомбах и заблудиться недолго.
Когда с обедом было покончено, мы отправились в гостиную. Предстояло обсудить произошедшее и спланировать дальнейшие действия. И я должна была набраться решимости и рассказать о битве. Меня окружали друзья, но возвращаться к страшным воспоминаниям не очень-то хотелось.
– Может, потом? – предложил Ойло, видя, что я нервничаю.
– Нет. Я поделюсь памятью, ведь мы вместе начали этот путь. Все в прошлом, но пусть толика страха навсегда останется со мной – в назидание.
Я взяла Алеарда за руку и закрыла глаза. Кошмар занял всего несколько мгновений.
– Значит, он теперь там, где должен быть, – сказал Эван.
– И Трогия достанется нам, – уверенно заявил Питер.
– Спасибо, что поделилась, Фрэйа, – теплая ладонь Аверины накрыла мою руку.
– Мы справились вместе, – поспешила сказать я. – Спасибо вам, что были рядом.
– Мы рядом валялись, ага, – мрачно усмехнулся Ойло. – Ты прости, что оставили на тебя это…
– Давайте не будем ни за что просить прощения, – сказала я и улыбнулась парню. – Все было, прошло, и друг без друга нам бы несдобровать.
– Фрэйа права, но и Ойло прав тоже. Тот бой – ее, Алеарда и Кириана, – сказал Крис. – И мы, конечно, валялись по разным углам… Но убери кого-то одного – и могли бы вовсе не справиться. Это жестокий урок. Порой и десятка странников едва хватит, чтобы одного злодея победить.
– Знаете, сейчас, снова пережив битву, я не могу точно сказать, был ли он на сто процентов злым. Он старался изо всех сил доказать свою жестокость, но от меня не укрылось его отчаяние. Возможно даже, он надеялся умереть, и гнев его был вызван тем, что для таких застрявших во времени странников нет приятной и звучной пустоты, только Пропасть с ее смертельным холодом и мраком. – Я вздохнула. – Он просто устал. Представьте, что хотите спать и видеть сны, но не можете, и реальный мир давит, давит безжалостно, а время тянется бесконечно, и просить о пощаде некого.
– Ты жалеешь его? – удивился Питер.
– Я пытаюсь его понять.
– Зачем?
– Я должна. Врага нужно знать. Как бы он ни страдал, ни мучился, он не друг мне, и, даже проявляя понимание к его боли, я не пощажу другого такого же темного. Но, возможно, когда-нибудь мы осознаем темные энергии, и тогда сможем наладить контакт с черными странниками.
– И я думал об этом, – кивнул Алеард. – Для чего даны подобные дары? Почему есть Упыри и Поглотители? И честно ли всех их считать недругами?
– Если темный не ударит первым, я готов поболтать, – сказал Ойло. – А так – извините. И сколько еще таких сгустков будет на нашем пути? Пока ты ему «привет», он тебе по щам! Знаю уж, проходил через это.
– Когда-то были так называемые «метисы», – сказала Аверина. – Они сочетают в себе и темное, и светлое.
– А сейчас?
– Сейчас их почти не осталось. Я слышала от Онана об одном. Кажется, его зовут Владрик. Есть странники, которые владеют несколькими дарами, но обычно ни один нормально не развит. Три-четыре – это уже предел. Но Владрик отлично знает все свои дары, а у него их, судя по всему, шесть или семь. Он способный, упертый и удивительно сильный. Не знаю, правда, на чьей он стороне.
– Снова эти стороны, – сказал Эван. – Обязательно разделяться на два лагеря?
– Как бы мы ни противились выбору, его все равно придется сделать, – отозвалась Аверина. – От самого начала Цикла Промежуток ведет счет добрым и злым делам, чтобы потом, в конце, определить человека в одну из армий.
– Бред! – проворчал Питер. – А если я не хочу воевать вовсе?
– Тебя не заставят. Про таких странников говорят «серые». Они не хотят вмешиваться в ход истории и быть ее частью. Одни – из страха, другие – потому что не могут причинить вред даже отъявленным негодяям. Некоторые не хотят бросать семью, ведь после битвы Промежуток закрывается.
– Ава, расскажи, наконец, о полном ходе Цикла, – попросил Кристиан. – Чего нам ждать?
– Ну… Собственно, исключая Первый и Пятый Циклы, они все были похожи. Отличаются только длительностью и цветом. Начало Цикла знаменуется выбросом энергии, и – осознанно или нет – светлые и темные странники ее собирают. Подобное притягивается к подобному – так, например, и вы создали лабораторию на Тасуле, чтобы там можно было собираться вместе и обсуждать предстоящие дела. У темных тоже есть свой лагерь, и наверняка он хорошо укреплен всеми видами чар. Чаще всего к концу Цикла рождается Недохрон – властелин темных бродяг. Он поведет их в битву, а Бури поведет нас. Души стремятся прочь из Пропасти, чтобы принять участие в сражении. Армии немногочисленны, большинство предпочитает отсиживаться на родине, чтобы не потеряться во времени и пространстве, когда Промежуток захлопнется.
– Главный вопрос: зачем эта битва нужна? Она происходит по воле Промежутка?
– Считается, что без нее не будет запущен новый Цикл, – кивнула Аверина. – Поверьте, Промежутку не нужны бессмысленные жертвы, но он стремиться наладить баланс.
– Почему никто не может победить?
– В Первом Цикле, миллионы лет назад, победили белые странники. Их двое выжило, и от них пошла история Промежутка. На самом деле мы понятия не имеем, был ли тот Цикл Первым, но ведем счет именно от него. Они были атальмами, эти ребята, и, хотя у нас этим гордятся, а все равно запрещают любому из сообщества Атальмейн соваться на Поле Разлома. Это место, где сражаются две армии. Испокон веков они встречаются именно там, но где именно оно находится, никто не знает.
– На Атории, кажется, – сказала я, вспомнив рассказ Габриэль об их путешествии в горы. – За Чертой Запретных гор. Это огромное плато с разломом посередине, окруженное могущественной силой. Время течет там иначе, или вовсе стоит.
– Они там были?! – воскликнула Аверина. – Невозможно!
– Смотрели на него издалека, – ответила я, вспоминая подробности. – Находясь там, просто чувствуешь, что дальше идти нельзя. Чтобы добраться до этого поля, приходится миновать труднопроходимую область, не подчиняющуюся законам этого мира. Полагаю даже, что она не похожа ни на какой другой реальный мир, ибо движется и течет постоянно, перекраивая себя много раз за сутки. Впрочем, понятие дня и ночи там тоже искажается. Так говорила Габи.
– Но как они нашли это место? – спросил Крис.
– Отправились на зов Властителя Стихий, монстра Атры.
– О! – заволновалась Аверина. – Возможно, это один из ушедший на покой Хранителей прошлого! Если он и правда жив и готов пойти на контакт, у белых странников появится шанс…
– Какой?
– По легенде, если после девяти циклов у одной из сторон будет перевес в битвах, воцарится мир и Цикл исчезнет.
– То есть может появится Темный Промежуток?
– Именно. Сейчас как раз Девятый Цикл начался, так что у нас равные шансы.
– Разве темные тоже побеждали?
– Да. В Пятом Цикле, когда была уничтожена Ацура.
– Это один из Изначальных миров?
– Планета верков, родина Гура. Тогда выжил один из темных. Он смог выбраться с поля и куда-то скрылся. Наши Старейшины считают, что он жив до сих пор и ждет последнего Цикла, чтобы помочь темным одержать Последнюю победу. Историю той битвы у нас каждый знает.
– Расскажешь? – попросил Эван. – Чтобы мы тоже знали на всякий случай.
Аверина кивнула.
– Их было четыре брата – не кровных, но связанных узами тьмы. Двое – Михаил Белый и Алексей Ром родились на Земле. Бард Изгой пришел с Атории. Он был сильным магом, могущим приказывать стихиям. Четвертый родился в далеком маленьком мире, у которого не было названия. Они дали ему прозвище Перекат за способность искажать пространство…
– Кириан! – воскликнула я. – Он так умел! И ты, Алеард.
– Это одна из опаснейших способностей, – сказала Аверина. – До сих пор атальмы спорят, как называть носителя дара – Воином, Разрушителем или Щитом.
– Гур сказал, что у дара Создателя нет отрицательного развития.
– Потому что Творцы могут возвращать погибшие миры, создавать новые или изменять существующие. Воинам-метателям такое не под силу, хотя они тоже управляют энергиями. Сходство очевидно, но это два разных дара. Однако Создатели часто являются и Метателями. Ты не пробовал использовать пространство как оружие, Алеард?
– Пробовал. Получалось. Но я заметил, что от этого образуются раны, которые потом нелегко залатать. Если оставить их кровоточить, пространство может начать засасывать потоки жизненных сил. Так появляются пространственные аномалии, где ход энергий нарушен.
– Именно! – кивнула Аверина. – Потому что Метатели, в отличие от Творцов, не способны излечить пространство. Они могут перестроить его, перекроить, но не воссоздать. Так вот Перекат был и остается одним из страшнейших Разрушителей, и считается, что именно он сумел спастись.
– А что битва?
– Как всегда погибло много сильных странников, но так как с поля выбрался темный, победа была за черными бродягами. Остальные провалились в Пропасть или умерли. Может, кого-то и на Границу выкинуло, этого я не знаю.
– Но разве Промежуток хочет, чтобы воцарилась тьма? – нахмурился Ойло. – Если темные снова победят, он станет иным – мрачным, злым, недружелюбным?
– Летописи Атальмейна говорят, что для Промежутка мы все равны. Он не отдает предпочтения кому бы то ни было.
– А вот и неправда. Я слышал от темных, что он неохотно им помогает, – сказал
Рэйд. – Когда был в заточении, я вообще многого наслушался. Они думали, что мне не выбраться живым, вот и болтали без опаски.
– Я верю, что на самом деле Промежуток склонен хранить миры от зла, что он чувствует его также остро, как люди, – сказала Аверина. – Но Старейшины считают иначе. Поэтому они и создают щиты вокруг Атальмейна, боясь, что Цикл будет проигран, и Изначальные миры попадут под гнет Недохрона.
– Умирают раньше смерти, – подсказал Ойло.
– Просто темных становится все больше, и они все сильнее, – грустно улыбнулась Аверина.
– Но и белые не лыком шиты!
– Делаем выводы: нам предстоит решить, отдавать ли жизни за Цикл и равновесие миров или отсиживаться дома, ожидая исхода, – сказал Кристиан. – А если никто не захочет сражаться?
– Такого не бывало. Хранитель и Недохрон все равно придут на поле. Но битва будет еще нескоро, – сказала Аверина. – Через пару десятков лет, уж точно не раньше. Согласно прогнозам, этот Цикл будет коротким, но бывали и такие, что растянулись на тысячи лет.
– Ясно.
– А мне вот нет, – хмыкнул Ойло. – Что-то я не вижу логики. Зачем Промежутку эти битвы, к чему отдавать кому-то предпочтение, если он не видит разницы между добром и злом?
– В том и дело, что он питается нашими чувствами. Промежуток настраивается, словно огромный механизм. У нас у всех он разный, но все равно один. Представь необъятное существо, в котором вместо крови текут жизни, вместо сердца стучат наши сердца, и миллиарды душ бродяг – это лишь крохотные составляющие его огромной души. Без людей не было бы Промежутка, и смерть каждого бродяги, будь он темным или светлым, это потеря. Старейшины считают, что для него девять Циклов – один большой этап. То есть своего рода еще один Цикл, только другого масштаба. Плюс ко всему Промежуток должен считаться с Пропастью, а ведь есть еще Граница…
– У меня от обилия информации мозги закипели, – рассмеялся Ойло. – Что за Граница?
– Не могу сказать. О ней у нас знают крайне мало. Это область между Промежутком, мирами и Пропастью. Это нечто непознанное. Кошмар или греза, где законы реальных миров не властны. Если бы мы могли использовать энергию Границы, то непременно победили бы. Но никто не знает даже как попасть туда.
– Все сложнее становится, – вздохнул Эван. – Вот они где, веревки эти…
– Мы можем просто жить и копить силы, – сказала я.
– На Трогии, – подхватил Ойло. – Как думаете, она уже доступна? Сгусток-то провалился куда следует!
– Вот отметим этакое дело – и проверим, – сказал Кристиан. – Но я чувствую ее. Кстати, еще я смог настроиться на Землю. Скоро сможем попасть на родину, ребят!
Мы закивали, но я гораздо больше хотела увидеть закрытый мир огня. Конечно, и обнять маму мне тоже хотелось, однако, зная, что семье ничто не угрожает, я на Землю не торопилась.
Мы говорили допоздна. Обо всем, не только о битвах и судьбе Промежутка. Как-то так получилось, что начали обсуждать жизни друг друга, и первым под раздачу попал Ойло. Учитывая, что трог никогда не был стеснительным, на вопросы он отвечал охотно и весело.
– Я старался не сидеть на месте, много плавал, (хотя ненавижу аргонские торговые суда!) и таскался по материку, суя нос всюду, куда он помещался. Фрэйа уже знает, как часто меня за него кусали, но боль поддерживала в теле жизнь, восстанавливала чувства, которые я тщательно стирал, думая, что будет лучше каждый день начинать с чистого листа. Видите ли, мертвый полуостров обладает мощной отрицательной энергетикой. Родившись там, ты потом долго несешь этот заряд. Только начав путешествовать, я оставил какую-то его часть в Промежутке. Полагаю, что и Пропасть тоже окрашивает людей в черный.
– Это так, – кивнул Кристиан. – А еще она отбирает чувства. Для меня это было самым сложным: терять жизнерадостность. Но Алеард и Конлет и их дружба меня спасали. А еще мы много смеялись.
– Это точно. Ржали, как лошади, – подтвердил Алеард.
– Воспоминания, – продолжал с улыбкой штурман. – Они тоже спасали. А тебя, Ойло?
– Отчасти, – кивнул трог. – Хотя мои не слишком радостные, я ведь всех родных потерял.
Я сжала его плечо.
– Ты – наша семья.
Ойло радостно улыбнулся, сразу отозвавшись на поток чувств.
– И счастлив. Теперь-то я точно знаю, что такое счастье.
– Оно разное, – сказала Аверина. – Многое делает нас счастливыми.
– Труд, творчество, дружба, – начал перечислять Кристиан, – путешествия, экстремальные развлечения, новые знакомства, внутрисемейные отношения…
– Ага, – подхватил Эван, – учти ещё и все то, что предпочитают в иных мирах: алкоголь, табак и наркотики, короткие связи, работа и карьера…
– Именно. У всего этого разный заряд. Я знаю людей, которым любовь вообще не нужна, они счастливы творчеством. И это нормально, ведь каждый сам делает выбор.
– Просто они не пробовали, – тихо сказала Рута. – И не представляют, что дает любовь к человеку, за которого готов жизнь отдать.
– А он – за тебя, – улыбнулся Эван, сжимая её руку.
– Есть люди, беззаветно преданные своему делу, и большего им не нужно, – сказал Кристиан.
– Как Леонид, – отозвался Алеард.
– Ага.
– А все-таки сколько о любви не говори – всё мало будет. На то она и любовь. А её многоликость – это награда свыше, – сказал штурман.
– Это точно, – улыбнулся Эван. – Но любовь, обожание, привязанность и страсть – разное. Я люблю Руту, обожаю её блины с повидлом, привязан к семье и страстно хочу гонять на своих двоих, продолжая развивать дар.
Мы рассмеялись.
– Но в то же время всё это можно отнести и к Руте, ибо она – мое обожание, моя привязанность и моя страсть, – закончил парень, и девушка нежно поцеловала его запястье. Я уже заметила, что после событий в Заколдованном лесу она сильно изменилась, даже краснела редко.
– И я люблю тебя. Люблю и обожаю, – сказала она.
– То есть вы хотите сказать, что все мои временные связи – пустое? – ухмыльнулся Питер. – Ну да, бывает, общаюсь от скуки или когда отец достанет.
Я тотчас вспомнила Кириана и подумала, что для него встречи с девушками не бывали поводом сбежать или развлечься. Он не считал отношения развлечением. Он жил близостью и отдавал всего себя любым, даже коротким встречам.
– А какие тебе по душе? – спросил Эван.
– Ну, мне нравятся умные, – почесал в затылке Питер. – И еще аккуратные.
– Ухоженные? – подсказал с улыбкой Маир.
– Да. Самое подходящее слово.
– Ему брюнетки нравятся, – сказал старший брат, и Питер фыркнул.
И тут в зал вошел Бури. Уменьшенный, он был, тем не менее, размером со слона, но ступал почти бесшумно.
– Приветствую, – сказал зверь и улыбнулся. Я тотчас бросилась к нему, и Бури обнял меня огромной лапой. – Фрэйа.
От Хранителя исходило обширное чувство покоя. Казалось, что он для нас – еще один родитель, могущий поддержать в трудной ситуации, но никогда не оберегающий понапрасну и чрезмерно. Серебряное тепло обволакивало сердце, и я улыбалась.
– Больше не болит? – участливо спросил зверь.
– Нет. Ты помогал лечить ребят?
– Но не тебя. Я не смог бы забрать твою тьму, потому что не являюсь человеком.
– Ничего. У меня есть Алеард.
Бури склонил голову.
– Я знаю, вы все устали, но многое еще только предстоит. Землянам обязательно нужно навестить родной мир, а после вам стоит попробовать попасть на Трогию.
– А если она все еще закрыта? – подал голос Ойло.
– Значит, время не пришло.
– И сколько ждать? – нетерпеливо постукивая пальцами по столу, спросил парень.
– Возможно, день, или месяц, или год. Я не властен над сердцами планеты, не могу убедить их, доказывая, что ваши души чисты. Но Трогия примет решение, будьте уверены.
– Ты останешься здесь? – спросил Маир.
– Я побуду пока на Атории. У меня есть некоторые дела.
– Какие, например? – спросил Питер.
– Буду говорить с главными магами Бордовых чащ. Побываю в Атре, пересеку Запретные горы. Посещу заповедный водопад неподалеку от Рогатой пещеры.
Я покосилась на принца: неужели впервые на его лице нет самоуверенного выражения?
– Ясно, – сказал Питер. – Значит, для тебя не существует преград. А не мог бы ты тогда сказать, что за страна лежит за океаном?
– Мог бы, – невозмутимо ответил Бури, – но не стану. Ты сам побываешь там и все увидишь своими глазами.
У Питера упала челюсть, и мы дружно расхохотались. Бури тоже рассмеялся – по-особому, глухо и звонко одновременно.
– Но оттуда никто еще не вернулся… – промямлил принц.
– Интересно, почему? – весело сощурился Бури. – Ты вернешься, если захочешь. – Зверь посмотрел на Маира. – Война, что назревает на Северо-Западе, не ваша с братом забота. Вам стоит найти хорошего капитана и вместе с Питером отправиться в дальнее плавание. Я не говорю «сейчас», ибо время можно выбрать любое – в следующем году или через пять лет. Но этот путь возможен.
