Текст книги "Запретная Родина (СИ)"
Автор книги: Галина Мишарина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)
И рассказала о нашем разговоре с Первым, предпочтя не упоминать угрозы Антуана. Какая теперь разница?
– Власти, – повторил Алеард. – Зачем она ему? Неужели он не понимает, что вкус власти горек и непостоянен? Властителей сменяют другие, более хитрые и проворные, жестокие и настойчивые. Ну, получил бы он планету в свои руки, но рано или поздно нашёлся бы тот, кто пожелал её у него отнять. Это бесконечный процесс. Люди карабкаются друг другу на головы, тянутся выше, но зачем это соперничество? Небо открыто для каждого, оно не делает исключений, не выбирает себе лучших из лучших. Есть, конечно, птицы, что летают выше остальных, но у каждой свое предназначение. Не думаю, что пингвин печалится из-за того, что никогда не опробует крылья. Звери следуют за инстинктами, им не нужно превосходство. – Он погладил меня по волосам, едва слышно вздохнул. – Арон потерял себя. Я уверен, что он не плохой человек, однако одиночество ломает и куда более сильных.
– Мне тоже кажется, что до Антуана ему далеко. Однако я волнуюсь за Трогию. Думаешь, она пустит его в свои пределы? Сможет Первый прорваться в изначальный мир и испоганить его?
– Сможет, если постарается, и если ему помогут. А уж сподручных у него хоть отбавляй. Среди тех, кто пришёл на Тасулу, есть предатель. И тот мир не оттолкнул его единственно потому, что с ним пришли и хорошие люди тоже.
– Кто это? – удивилась я. В голову полезли самые гадостные мысли.
– Лаура. Она переместилась прочь из лаборатории сразу же, как только Арон пришёл в мир Маира. Сбежала, чтобы не пришлось отвечать за предательство. Айман расстроился, он хочет во что бы то ни стало найти девушку.
– Как мы не поняли, не почувствовали это? Зачем она пошла на это?
– Или из страха, или от отчаяния, или потому, что считала это верным путем. Проникнуть в чужие помыслы трудно, если, конечно, ты не Глаз, практикующий чтение мысли насильно.
– Как замок? Цел?
– Слегка подпортили, но это поправимо. Братья остались дома, и с ними некоторые из ребят Аймана. Ты знала, что Рута – Белый Целитель? Она здорово нам помогла. Сама понимаешь, я не врач, а люди Первого старались причинить как можно больше вреда.
– Тебя всё-таки задели, – догадалась я. Несмотря на блеск в его глазах, прежнюю силу рук и ровный стук сердца, отдающего чувства, что-то подсказало, что Алеард не вышел сухим из воды. – Не по голове, а куда-то ещё!
– Куда-то, ага, – рассмеялся Алеард. Он потянул меня за руку, заставляя сесть к нему на бёдра.– Пора бы нам отдохнуть от перемещений, схваток и темных бродяг. Что скажешь?
– Я согласна, Алеард. От всего, в том числе от Промежутка. Надеюсь, он не обидится?
Так наступило наше долгожданное уединение.
Мы поселились в этом маленьком домике, много гуляли и были заняты только друг другом. Алеард пользовался каждым удобным моментом, чтобы заманить меня в укромный уголок, где было сухо и уютно. Это был сложный своей красотой мир, и тоже, как выяснилось, закрытый. Алеард открыл его давно и порой наведывался в дом, чтобы побыть наедине со своими мыслями, полюбоваться суровой красотой горной природы. Теперь мы смотрели на синие горы вместе.
Эта реальность была заполнена энергией. Непостижимая и огромная, она вырывалась наружу вместе с непогодой. Наверное, поэтому здесь так часты были грозы. В неделю по пять-шесть раз гремело и полыхало на горизонте, но в долине было довольно тихо, гроза приходила сюда уже лишённая мощи. Дожди шли в основном ночью, зато днём мы могли спокойно бродить по окрестностям. Грозного Алеард оставил пока у Маира.
В один из дней мы залезли на самую вершину горы и наблюдали за грозой, укутавшись в широкий плащ. Молнии здесь были подвижными, за мгновение их выскакивало столько, что и пересчитать не удавалось. Однако, как объяснил Алеард, они не причиняли физического вреда светлым энергиям и ни за что бы не тронули доброжелательно настроенного человека.
Мы сидели, прижавшись друг к другу, и Алеард обнимал меня за плечи. Речь зашла об Аргоне, о трогах с черного полуострова и амбрийцах, о жрецах Безликого и простых людях, вынужденных им подчиняться, о внутренних отношениях того мира. А затем я снова вспомнила слова Пайны, разговор с Ярославом и отчаянную жажду Ойло найти прежнюю родину.
– Трогия тоже закрытый мир, – сказал Алеард. – С твоих слов ясно: планета ждёт кого-то особенного, вернее, нескольких нужных ей людей. Возможно, мы в их числе.
– А вдруг это тот самый мир, Алеард? Наш мир? Родина, которая примет всех жаждущих, Открывших путь? Я не раз слышала от Криса, что он хотел бы создать дом на иной планете, Эван тоже говорил об этом. Порой мне кажется, что ребята из команды, все мы, первые ступившие в Промежуток, более не сможем жить на Земле. Не потому, что планета стала для нас чужой. Скорее, наоборот, мы должны оберегать её на расстоянии, чтобы издалека увидеть малейшую опасность.
– Вроде Арона, – кивнул Алеард. – Ты права. Меня посещали схожие мысли. Вот только я никак не могу отыскать в своем Промежутке камень Трогии, хотя слышу их все и хорошо различаю по энергиям. Скорее всего, он укатился далеко, возможно, стал скалой или упал в море. Может быть, придется нырять, чтобы найти его.
– Так миры и под водой прячутся? – удивилась я.
– Угу. Бывают и маленькие камушки, которые принимаешь за гальку. Но они тоже ответственны за какую-то реальность.
– Вот почему у меня с Промежутком не получается диалог? Ты так много узнал от него за эти годы, а я лоботрясничала.
Мужчина рассмеялся.
– Знания приходилось собирать по кусочкам в целостную мозаику, и это до сих пор дается мне с трудом. У тебя есть чувства, Фрэйа. То, чего мне недостает. Возможно, со временем мы поделимся друг с другом.
– Да, мне бы хотелось быть спокойней и рассудительней.
– А мне – чутче и свирепей.
Мы расхохотались, и Алеард с улыбкой продолжил:
– Крис называл меня «Несердин». Говорил, что иногда нужно разозлиться, выйти из себя, а у меня это плохо получается.
– Рявкнуть! – подсказала я.
– Именно. Он, правда, и сам так никогда не делает, зато в эмоциональный вихрь чаще попадает.
– А ты нет? – я хитро прищурилась. – Вот сегодня ночью у нас, например, не вихрь был?
Алеард ласково хмыкнул и коротко и крепко поцеловал меня в губы.
– Как раз об этом я и говорю. Ты – моя свобода.
В ответ я нежно коснулась его щеки.
– Ты обещал рассказать про тюрьму. И откуда здесь этот дом?
– Любопытная малышка! – тихо рассмеялся Алеард. – Ты уверена, что хочешь слушать моё бормотание?
– Очень хочу. Пожалуйста, расскажи! Ты знаешь о моих странствиях, но я ничего не знаю о том, что произошло с тобой.
– Ничего радостного. Труды и заботы. Мотался по мирам, отвлекаясь от мыслей о нашей нескорой встрече единственно подходящим способом: искал тех, кому нужна помощь. Это неправильно, пытаться растратить боль, выжигая её посильной заботой, но вскоре я понял, что помогаю людям не потому, что так правильно, а потому, что мне этого хочется. Энергию нужно направлять в верное русло, тем более такую, как моя.
После Пропасти меня выкинуло в место почти такое же поганое. Планета, распираемая людьми, и люди эти искали возможность разрушить каждую часть своей жизни. Окружающий мир казался им неправильным, созданным не во благо. Войны, эпидемии, жесткая диктатура якобы выбранных народом властителей, работорговля… Даже в Пропасти мне не было так трудно ощущать себя человеком. Я не сразу смог выбраться в Промежуток, успел «насладиться жизнью». Надо быть готовым ко всему, когда оказываешься в подобных реальностях, а я ушёл в печаль и чуть не погиб. Один раз – при очередном взрыве, устроенном повстанцами, пытающимися бороться с существующим режимом, второй – в толпе. Толпа может быть страшным зверем, Фрэйа. Поэтому, когда никому не требовалась помощь, я предпочитал искать миры, где можно побыть одному. Таких хватало.
Дважды меня заносило в пустые реальности – кроме воздуха и неба там не было ничего. Даже земли.
– Как это? – подняла брови я.
– Ну, прямо так, – рассмеялся Алеард, поглаживая мою руку. – Болтаешься себе в небе, как перышко. А под облаками – облака. И они не кончаются, хоть сколько греби через эту вату. Я упрямо пробирался, пока не понял, что бесполезно. Бывает и такое, хотя не знакомым с Промежутком людям это может показаться величайшим бредом.
– А всё же было что-то под ними, как думаешь?
– Возможно. Хотя, скорее всего, ничего не было. Мы мыслим категориями Земли, но ведь все стихии имеют право существовать наедине с собой. Это был мир неба, чистая реальность воздуха. Я был и в огненной, и в каменной. А в одном из миров получил по голове от норовистого недружелюбного дерева. Деревья тоже бывают разные, оказывается. Могут и наподдать.
Я рассмеялась, прижимаясь щекой к его груди.
– И подумал о тебе, о том, что видишь и переживаешь ты. Я все время о тебе думал, но тогда мысли потекли по кривому руслу. Я пытался подавить страх того, что ты могла попасть в злые миры, быть среди злых людей, которые могут причинить боль. Понимал, как ты далека, малышка. Хотел сломя голову понестись сквозь реальности, но знал, что они не пропустят. Черный след Пропасти, и пока не перестанешь следить ею, не очистишься как следует – не вернешь себя прежнего. Промежуток полоскал меня как следует. Он воздвигал стены – я их рушил. Он создавал барьеры и глубокие овраги – я прыгал.
В тюрьме было терпимо. Я полез туда, потому что хотел помочь одному парню. У него на воле семья осталась, трое детей… Хороший человек. Судьба не бывает напрасной, мы встречаем всегда тех, кому в силах помочь. Мы сбежали отчасти с помощью моего дара, отчасти благодаря его смекалке. Он с семьей ушел в Промежуток, как только узнал от меня о путешествиях. Наверное, они тоже искали Дом.
Я уже тогда встречал странников вроде нас, только не таких пропитанных. Среди них попадались и Исполнители. Один такой парень поначалу хотел остаться в Грозовом мире. Молодой совсем, лет шестнадцати. Он-то и создал этот домик. А потом куда-то сгинул. Молодые странники ценят в путешествиях спонтанность, остроту ощущений. Мне вот вообще спонтанность не дана, я до чертиков основательный.
Я снова рассмеялась и, не выдержав, поцеловала его в губы.
– Не могу представить, как могла потерять воспоминания о тебе… Иногда кажется, что это было лучшее решение, но чаще всё прошедшее вызывает ужас. Не хочу повторять пустоту. Никогда больше. Ни в этой жизни, ни в последующих.
Алеард вздохнул.
– Продолжать помнить также трудно. Я вот помнил, и каждый раз искал возможность встретиться. Один раз мне это почти удалось. Тогда, на берегу, возле парка. Ты чуть-чуть не дождалась, малышка.
– Что?..
– Ты смотрела прямо на яхту, а я шел на всех парах, думал, взорвусь к чертовой матери вместе с судном…
Я пораженно посмотрела на него.
– Да, я помню это! Тот день, тот час, когда… Чувства говорили задержаться, но… О, Алеард! А потом ты звал меня! Прости, пожалуйста! Я не смогла прийти не потому, что не хотела…
Сердце снова сжала клешня. На этот раз она была железной.
– Боже… – прошептала я. – Но ведь… Лина! Кириан…
Как я ни пыталась воспротивиться боли, в памяти всплыли любимые лица. И выбор, самый трудный в моей жизни. Как жаждала я рвануть к Алеарду, послушаться друзей! Но не рванула. Не послушала. Пустота. Темнота. Страх и отчаяние. Красное, синее и черное. Блестящее великанское дерево, звенящее на ветру. Я заплакала и обняла Алеарда, прячась в кольце надежных рук, хотя и знала, что это не спасет от глубокой боли, лишь облегчит её.
– Что случилось, малышка? – взволнованно спросил он, сжимая мои плечи.
Я прикусила губы, уткнулась в его грудь и обняла как можно крепче. Воспоминания о нашем расставании были тяжелы, но эти оказались ещё горше. Алеард понял мою бессловесную мольбу и более не задавал вопросов. Он гладил меня по волосам – против обыкновения, поспешно, – говорил ласковые слова на ухо, шепотом, но я не могла остановиться и рыдала всё громче.
Кириан. Лина. Где вы сейчас? Что стало с вами? Куда ты ушел, мой солнечный друг, в каких краях ожидаешь новой жизни? А Лина, названная сестра? Куда идет она, что ищет? Аги, Юрайна, Юджина или саму себя? Я попыталась позвать её, но ощутила только пустоту. «Через много лет», – так она сказала. Ну почему всегда нужно ждать? Почему те, кто нам дорог, пропадают без следа, растворяются среди бесчисленного множества миров? Впервые я испугалась навсегда потерять друзей: Криса и Ойло, Маира, Лара и Эвана, Руту… И Алеарда. Я всхлипнула во весь голос и обхватила мужчину ногами, вцепилась в него судорожной хваткой.
– Алеард, не уходи!..
Он шумно вдохнул и тяжело, длинно выдохнул.
– Я всегда буду с тобой. Теперь нас не испугает даже Пропасть. Я знаю, почему ты плачешь, чувствую какую-то часть твоих страхов. Поделись со мной ими всеми, Фрэйа, и тебе станет легче. – Он заставил меня поднять голову и поцеловал в мокрые щеки. – Не бойся, котенок… Это прозвучит самоуверенно, но я не намерен умирать в ближайшие пару десятков лет. Я с тобой. Навсегда. Расскажи, кто обидел тебя? Ты кого-то потеряла и вспомнила это?
Я кивнула. Мы так хорошо друг друга ощущали, что я не удивилась его догадливости.
– Его звали Кириан…
Задыхаясь и всхлипывая, я рассказала ему о ребятах. Алеард слушал молча, но руки ни на мгновение не прекращали ласкать мои волосы. Его прикосновения успокаивали, и вскоре я могла совладать с голосом.
– Я обещала отыскать убийцу, Алеард.
– Что будет, если ты найдешь его?
– Заставлю отвечать за свои злодеяния, – сдержанно ответила я.
– А мне кажется, ты его взорвешь, – спокойно произнес Алеард.
Я кивнула.
– Возможно. Как только представляю эту торжествующую рожу... Прости. Ты разочаруешься во мне. Я могу быть злобной, жестокой гадиной. Но оставить всё как есть не в моих силах.
Алеард взял мое лицо в ладони и долго глядел в глаза. Взгляд его был суровым и печальным.
– Нет, малышка. Никогда. Это коварное слово, но я им всё равно воспользуюсь. Ты никогда не разочаруешь меня. Даже если сожжешь дотла этого негодяя… Мы найдем его. Пусть нескоро, но найдем. Месть – не основа счастливого существования, но иногда она столь же необходима, как прощение.
Вместо ответа я крепко поцеловала его в губы.
– Я не рада мстить.
– Знаю.
– Но отомщу.
– Да.
– Ты разделишь это со мной?
– Конечно. Я ведь часть тебя, Фрэйа, а ты – моя необходимая Вселенная. Я разделю с тобой и страдание, и радость.
Я провела по его волосам, погладила по щеке. Мы молчали несколько минут, слушая дождь.
– Ты – мой, – наконец сказала я. – Вот такая глупая жадность.
Алеард усмехнулся и склонился пониже.
– Хорошо. Мне нравится принадлежать тебе. И обладать тобой, – добавил он, и дождь усилился, укрывая мир серебристой стеной.
Глава 16
Так вернулись ко мне остатки воспоминаний, так я обрела и снова потеряла друзей, заново вкусила радость встречи и горечь потерь. Одной тропой стало больше, к прежним целям добавилась новая. Однако гнев недолго терзал меня, и благодаря Алеарду ему на смену пришла твердая уверенность в успехе. Через много лет – ну и пусть. Я дождусь мгновения, и, кто знает, вдруг снова обниму сестру?
Наши дни были похожи, но не были одинаковы. Так счастье учит каждое мгновение проживать заново, замечать прекрасное в привычном и радоваться пустякам. Однажды утром мы распотрошили подушки, а иголки, чтобы зашить дыры, не нашлось. Пришлось обходиться, и Алеард стал моей подушкой. Правда, живот у него был не слишком-то мягкий, да и плечи даже в расслабленном состоянии оставались крепкими. Однако я приспособила одеяло и обвивалась кругом любимого змеей, а ноги клала ему на бедра. Чаще всего мы засыпали, взявшись за руки, а во сне прижимались друг к другу. Если бы ночью не шёл дождь, наверное, мы бы спали на свежем воздухе. Алеард по утрам упражнялся с мечом, а я смотрела на него, сидя на влажной траве. Он ничего не делал тяп-ляп, всегда выкладывался на полную, и я наслаждалась тренировками, поедая вкусные горные вишни. Хорошо, что поблизости не было городов или поселений, потому что мы оба ходили полуголыми. Купаться можно было либо в озере неподалеку, либо под дождем, и непременное согревание возле очага делало вечера незабываемыми.
Дожди случались разные. Они бывали ледяные и теплые, моросящие и ливневые. Молнии подсвечивали их во все возможные цвета: от обычного голубого до фиолетово-розового и красного. Даже гром звучал по-разному – то хрустел, то рычал, то причмокивал. Каждой погодной новинке мы давали свое название. Так появились «мурлыки» и «ревуны», «оперные грозы» и «хрюкалки», «клацалки», «волчьи дожди» и «ураганы снов», названные так потому, что при их появлении непременно снилось что-то удивительное и красивое. Было интересно ожидать новых сочетаний, гадать, что же приготовит небо в следующий раз. И это делало Грозовой мир, названный нами Перуной, особенным.
Чаще всего мы завтракали на веранде, и этим утром было так же. Искупавшись, Алеард вытирался, чтобы влезть в штаны, а я сервировала стол. Посуда была такой красивой, что из неё хотелось есть снова и снова. Расписные узорчатые плошки-солнца, словно горящие изнутри огненными узорами, высокие стаканы из оранжевого стекла, ложки из белого сияющего металла с рукоятками в виде листьев. Парень-исполнитель, как и Алеард, ничего не создал наобум, во всех его творениях чувствовалось вдохновение.
Я накинула рубашку Алеарда и села на кресло, поджимая ноги. Мы заваривали травы и получался душистый красный чай. Помимо этого на склонах росли в изобилии ягоды и коренья. В шкафах на кухне было даже растительное масло, сладкий порошок вроде сахара, приправы и мука.
Алеард уселся рядом и окинул меня внимательным взглядом.
– Оголодал? – лукаво спросила я.
Он хмыкнул и протянул руку сцапать меня за ногу, но я вовремя спряталась пятку. Мы рассмеялись.
– Это намек, малышка?
– Это обоснованное предположение.
– А-а-а… Ну, вроде того. Я голодный.
Я решительно откусила от лепешки и захрустела солоноватым овощем вроде огурца.
– Я тоже. Всё время хочу есть. Во всех смыслах.
Алеард рассмеялся и хотел что-то ответить, но потом сощурился, глядя в сторону.
– Фрэйа, Кристиан стучится.
– А?
– Впустить его?
– Куда?
– Сюда, – со смехом ответил Алеард.
– Ой! – я вскочила и принялась метаться. – Я в таком виде!.. Не впускай пока, сейчас убегу, спрячусь…
Я скрылась за дверью, вслед донесся счастливый хохот Алеарда. А потом послышался знакомый голос:
– Пропажи! Вы возвращаться собираетесь?
– Рад тебя видеть, Крис, – ответил Алеард. – Мы решили немного отдохнуть.
Я поспешно влезла в джинсы.
– Это правильно. Я вот тоже подумывал об этом, да одному как-то не очень, – рассмеялся штурман.
Я открыла дверь, подошла к Кристиану и обняла его.
– Фрэйа, отлично выглядишь! – обхватил меня мужчина. – Кажется, последний раз это была рубашка Алеарда.
– Вот именно что была,– улыбнулась я. – Теперь моя. Как ты?
– Замечательно! Все вас хотят видеть. Пойдете со мной или останетесь ещё на месяцок?
– Как Фрэйа захочет, – ответил Алеард, глядя на меня.
– Давайте сначала позавтракаем?
Кристиан радостно согласился, и я пошла переодеваться. Алеарду что, он совсем не стеснялся бродить в одном белье. Подозреваю, когда ребята путешествовали, они вовсе не заморачивались по поводу нарядов… Но не ходить же в чем попало перед гостем! Я поднялась наверх и открыла шкаф. Выбор был скудным, особо не разгуляешься. Алеард вошёл спустя пару минут.
– Как думаешь, что мне больше подойдёт: вот эти странные штаны серо-буро-малинового цвета и страшная блузка в виде носка, или платье из мешка в зелёный горошек, не похожее на платье? – весело спросила я. Интересно, откуда здесь взялись эти странные вещи?
Алеард рассмеялся.
– Ни то, ни другое. Сейчас что-нибудь придумаем.
Он порылся в глубине шкафа, изучил ещё пару удивительно уродливых нарядов и улыбнулся.
– Мда. Действительно жуткие вещи. Откуда они здесь – ума не приложу.
– Ничего. Я надену майку.
Алеард кивнул.
– Прости. Об одежде не позаботился.
– Не за что извиняться. Мы и без нее обходились. Вот вернемся на Тасулу, там и принарядимся.
– Обязательно, – хмыкнул Алеард, подходя поближе.
– Нас Кристиан ждёт, – напомнила я, зная, что за игривым лукавством, что сияет в его глазах, спрятана как всегда настойчивая страсть.
– Угу, – отозвался Алеард. Он поймал меня за руку, быстро притянул к себе и коротко поцеловал. – Мне, что ли, тоже одеться?
Я стянула рубашку и подала ему, одновременно он вручил мне майку. Затем последовали джинсы, но Алеард не спешил уходить. Он наблюдал за мной внимательно и весело щурился, зная, что я всё ещё смущаюсь, когда меня вот так разглядывают. Обоим было смешно.
Когда мы, взявшись за руки, спустились вниз, Крис сидел за столом и сосредоточенно изучал каменную кладку камина.
– Что-то ты поправился, Алеард, – сказал он. – Хотя живот вроде не отвис...
– Он просто стал шире в плечах и нарастил мышечную массу, – «вступилась» я. – Кстати, у тебя на голове целое произведение искусства. Как же без Дашки-то теперь справляться, да? – и подмигнула ему совсем как он мне тогда на Земле.
Штурман рассмеялся.
– Благодарите Ойло. Это он меня последний раз постриг. А если честно, я подумываю о лысой голове.
– Бога ради, Крис! – расхохотался Алеард. – Давай лучше ты отрастишь волосы до пояса и будешь косы заплетать, но только не побреешься налысо. Я этого не переживу.
– Но ты же пережил мои татуировки, – хитро сощурился мужчина.
– О! – оживилась я. – Не знала, что у тебя рисунок есть.
– Я бы тебе показал, Фрэйа, но слегка стесняюсь, – хихикнул штурман, и я покраснела. Тут уж они рассмеялись оба. Алеард погладил мою руку.
– Видишь ли, иногда у Криса происходит… м… как это назвать, дружище?
– Переизбыток дурости, – подсказал штурман.
– Вот-вот. И тогда – спасайся кто может, хотя гораздо чаще ему достается от себя самого.
Я прикусила губы. Привыкнув к зверям, что нарисованы у Алеарда, даже к тому, что порой мне чудилось их движение, я не могла и представить, что намудрил Крис с татуировкой, и, главное, в каком-таком особом месте она находилась. Щеки снова заполыхали, и меня разобрал глупый гогот.
– Ойло, значит, стриг, – сказал Алеард. – На самом деле вполне неплохо. Через пару лет он освоит по меньшей мере с десяток профессий.
– Он способный, – улыбнулся Кристиан. – Парню везет почти во всем, исключая, может, девушек.
– Не знала, что он пробовал.
– Общение – вот первая проба. Ойло открытый, веселый, с ним интересно. При этом он на первый взгляд простодушен и бесхитростен, и некоторые особы думают, будто смогут пользоваться его добротой. И впадают в ступор, слыша о себе что-то правдивое, но не слишком приятное. Ойло нисколько не грубиян, но говорит всегда то, что думает и чувствует. Многим это не по душе.
– Он найдет свою родную душу, – уверенно сказал Алеард. – Но на это потребуется время.
– Вот как мне, например, – улыбнулся штурман.
Пока они обсуждали вымышленные сроки и хорошо знакомые мне предпочтения Кристиана, я рылась по тумбочкам в поисках еды. Хорошо, что нашлось, чем угостить, не пришлось и долго готовить. Я решила, что непременно замучу пирожки, как только окажемся на Тасуле. Или фруктовую запеканку, например, тоже вкусно.
Ребята подошли помочь мне, и дело быстро пошло на лад. Всего через полчаса мы уже ели и разговаривали о случившемся. Вспомнили и Землю, и Крис вынес тот же, что и прежде, вердикт: родная планета далека.
– Миры такие разные, у каждого свой характер. Бывают замкнутые, суровые, или вредные, непостоянные. Есть добрые и гостеприимные, правда, всё же со своими заморочками. Та же Атория не всякого пустит. Или этот мир – я вам скажу, он непрост. Гонялся за камнем по всему пляжу, а когда поймал его – получил хороший разряд тока. Не слишком болезненно, но и не приятно уж точно.
– Ты тоже получаешь, когда сюда приходишь? – спросила я Алеарда.
– Нет. Однако Крис прав, некоторые реальности способны защищаться. Думаю, если бы на твоем месте был кто-то вроде Арона, его бы треснуло куда сильнее.
– Может, и Трогия умеет защищаться?
– И Земля, – кивнул Алеард. – Думаю, это под силу любому изначальному миру. Остальные планеты лишь копируют то, что уже создано. Некоторые умело, другие лениво и без особых изменений. Третьи искажают до неузнаваемости, и все-таки начало одно.
– Сердце планеты, – сказал Крис. – Я так это называю. Я чувствую его благодаря дару Штурмана, но не всегда могу отыскать. У некоторых миров их несколько, у каких-то всего одно. Однако не стоит путать сердца и места силы…
– Вы с Алеардом – ходячие энциклопедии! – воскликнула я. – Школу открывать не собираетесь?
– Когда-нибудь, – улыбнулся Кристиан. – Но к тому времени уже найдется, кому этим заниматься кроме нас.
Тогда я не понимала, о чем он, и лишь спустя много лет мы вернулись к этому разговору, сидя на другой кухне и в другой компании.
После завтрака и последовавшего за ним долгого разговора мы отправились на Тасулу. И – удивительное совпадение! – поспели как раз к празднику. На берегу возле дома в скале царило оживление. Я ещё не видела такого количества народу. Это было столпотворение, замечательная весёлая давка! Нам навстречу с невероятной скоростью бросился Эван. Я успела только улыбнуться, открыв рот для приветственного восклицания, и он обнял меня, едва не раздавив.
– Фрэйа!!! – крикнул парень на всю округу, и розовые чайки весело отозвались звонкими голосами.
– Эван! Радость моя!
Оба рассмеялись и ещё крепче друг друга стиснули.
– Наконец-то! Я думал, когда же мы встретимся снова? Где тебя носило?..
Последовал короткий рассказ о моих приключениях, затем парень поведал о том, куда заносило их с Рутой. Девушка стояла тут же и улыбалась мне. Когда из нас с Эваном закончили сыпаться слова, мы с ней обнялись.
– Так здорово снова встретиться! – сказала Рута. – Мы ждали и надеялись.
– Всё, что у меня осталось – надежда. Хорошо, что ей не нужны воспоминания, чтобы цвести. Хотя в последние месяцы блужданий я не была похожа на человека, который ждет чего-то хорошего от жизни.
– У нас тоже бывало, что замирало сердце…
Разговор продолжился, и каждый начал вспоминать миры, которые умеют убивать самые светлые чувства. Вскоре к нам присоединились Ойло и Крис.
Конечно, я успела познакомиться и с новыми ребятами – девушкой Олана Катой и её братом Ин Че, а еще другом Санады, имя которого напрочь вылетело из головы, таким длинным оно было. Пришел Алекс и с ним статная зеленоглазая Дила, Маир и Лар оставили на время Аторию, Айман привел нескольких бродяг, заплутавших в иных мирах… Веселье длилось до темна, и только к полуночи мы собрались в самой большой гостиной. Айман подождал, пока все рассядутся, откашлялся и улыбнулся. Я видела, что он собирается сказать что-то важное, остальные тоже почувствовали это и замолчали.
– Приветствую всех в нашем общем доме, – начал мужчина. – Рад этой теплой и радостной встрече, благодарен каждому за преданность и честность. Однако хотел бы поговорить и о делах. Как некоторые уже знают, Тасула не впускает людей с отрицательными дарами. К сожалению, одной девушке всё-таки удалось сюда проникнуть, обманув не только меня, но и саму планету. Мы не знаем, где сейчас Лаура, но отыщем её… – Он помолчал, и мы тоже молчали, ожидая продолжения. – Многие хорошо осведомлены о деятельности Арона (он же Первый), другие, кому будет интересно, обязательно узнают. Именно Арон растит шпионов и жаждет заполучить в свое полное владение сильный мир. Например, такой, как Атория или Земля… К сожалению, помешать ему осуществить эти планы будет трудно, хотя я не планирую сдаваться и бросать борьбу. Мы можем сделать многое, например, помогать неопытным бродягам в освоении иных миров. К сожалению, в моём мире несколько человек погибло от рук «тёмных» бродяг. И среди жертв не только странники, но и обычные люди. Те, кто были с Ароном, его самые верные сподвижники, рассеялись по мирам, и они опасны. Я хотел бы предложить вам, здесь собравшимся, стать хранителями Промежутка и всех миров, которые он содержит. Знаю, вы хорошие люди, и каждому из вас доверил бы, не раздумывая, свою жизнь. Один не справлюсь – это тяжёлый труд, требующий самопожертвования и самоотдачи, и бескорыстной отваги. Я не прошу отдать свои жизни на борьбу с хаосом, нет. Но мне очень нужна посильная помощь, один – старый и не слишком подвижный – не справлюсь, – и он широко улыбнулся.
Все задумались. Понимали, что это не просто просьба, которую выполнил – и будь здоров. То был труд многодневный, пожизненный. Согласишься – и отступать некуда, разве что сбежать, как Лаура.
Мы с Алеардом кивнули почти одновременно.
– Поможем.
– Я с вами, конечно, – улыбнулся Крис.
– Сделаю всё, что в моих силах, – улыбнулся Ойло.
Не сразу, но согласились все, и я видела, что Айман тронут. Кроме сестры у него не было никого, а теперь появилась новая семья – большая и сплоченная, новый дом – просторный и уютный. Целая планета, раскрывшая объятья, а Тасула умела обнимать теплом и нежностью. Далеко не все миры были столь ласковыми.
Часа в два ночи, наговорившись, мы разошлись по своим комнатам. Алеард пропустил меня вперёд и закрыл дверь.
– Как ты?
– Ноги гудят! – отозвалась я весело. – Горло немного першит. Наговорилась, натанцевалась!
– Ты выглядишь устало.
– А ты нет. Как всегда. Хотя наверняка хочешь отправиться в постель? – и я хмыкнула, чувствуя, как неспешно он вынимает меня из одежды, не забывая и про свою.
– Угу. На самом деле я только и думаю о том, как бы завалиться спать. Первое время было сложно засыпать на новых местах, ведь у каждого мира свой ритм. Теперь привык, тем более что ты рядом, и я почти не слышу энергии.
– Значит, в остальное время они не дают тебе покоя?
– Им нужно внимание, – кивнул Алеард. – Но я научился контролировать потоки.
Я присела на край кровати, и Алеард опустился рядом на колени, уткнулся мне в живот головой.
– Хочешь, причешу? – предложила я, разбирая пальцами его густые спутанные пряди. – Ты зарос.
Алеард улыбнулся.
– С удовольствием отдамся.
Он повернулся ко мне спиной и прикрыл глаза. Частый гребешок, также как и мне, ему не подходил, и я взяла массажную расческу. Истинная радость чувствовать доверчивую мягкость волос, и ощущать бедрами тепло любимого тела, и через пальцы слышать дыхание. Настоящее счастье засыпать, зарывшись лицом в приятно пахнущие пряди, обхватив, насколько позволяют руки, широкую грудь и пристроив голову на плече…
Мне снился огромный город, окруженный лесом дремучим и старым. И светлокожая девушка, уныло бредущая по узкому проулку. У неё были крепкие маленькие руки с тонкими пальцами, впалые щеки и светлые глаза – то ли голубые, то ли зеленые, в темноте не разберешь. Чувствовалось в её облике напряжение, беззащитная отвага и вызывающая сила. Не подходи, убью! – говорили усталые, но полные решимости глаза. Я быстро перестала ощущать себя собой, ушла от тела и стала частью темноты, чтобы наблюдать, как незнакомка крадется вдоль высоких ржавых контейнеров…
