Текст книги "Двадцать четыре секунды до последнего выстрела (СИ)"

Автор книги: Екатерина Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 49 страниц)

Глава 10

Четвёрка подвижных и активных детей умотала Себа. Они бродили по Ричмонд-парку, причём Себ был вынужден постоянно отвечать на вопросы и что-то рассказывать: то про оленей, которых они застали на водопое, то про деревья, бабочек и охоту. Оставалось только радоваться, что в детстве самого Себа часто водил на прогулки в лес отец – иначе любопытство детей так и осталось бы неудовлетворённым. Потом они играли в мяч – и конечно, никто не дал Себу отсидеться в сторонке (да он и не особенно хотел, только ворчал для виду), перешли ручей вброд по камням, чем особенно восхитился маленький Пит и, наконец, почти без сил упали за столик в «Макдоналдсе» – есть вредные, но вкусные бургеры с картошкой фри.

Уже дома, упав на кровать, он, несколько неожиданно для самого себя потянулся к телефону и набрал номер. Всего через два гудка раздался бодрый голос:

 – Слушаю.

 – Привет. Я знаю, что уже ночь.

 – Кому ночь, а кто час назад разглядывал несвежий труп.

Себ чувствовал, как губы сами собой расплываются в улыбке. Да, стоило позвонить Джоан, чтобы это услышать.

 – Ты всё ещё в компании трупа?

 – К счастью, нет. Его развлекает Крис.

 – Понимаю, конкуренцию несвежему трупу составить сложно, – сказал Себ. – Но, может, ты захочешь поболтать со мной немного?

 – Сложно… Но у тебя есть шансы, – рассмеялась в трубку Джоан. – Подожди-ка, хоть обувь сниму.

 – Снимай всё, что вздумается. Не собираюсь мешать.

Себ перелёг поудобнее, перехватил телефон и прикрыл глаза. Пожалуй, его сил сейчас не хватит даже на пародию секса по телефону. Но всё равно будет приятно поговорить с Джоан.

 – И я снова здесь, – объявила Джоан.

 – Сложный день?

 – Есть такое.

 – Расскажи мне, – попросил Себ. Джоан замялась. – Давай, я не боюсь историй про трупы.

Она вздохнула и ответила с другой интонацией, совсем не игривой.

 – Взрыв в Сити, два ограбления, и вот, труп под вечер. Давно не было такого дня, я чуть ли не впервые готова была расцеловать разведку, когда они забрали у нас одно дело.

Себ закрыл глаза. Вне зависимости от того, что именно говорила Джоан, ему было приятно её слушать.

 – Но сейчас ты дома? Можешь отдохнуть?

 – Я попытаюсь, – улыбнулась Джоан. – Надо выкинуть это всё из головы. Отстань, мерзкое животное! Прости, Себ, это я коту.

 – Точно, ты говорила, что он сумасшедший.

 – Лёг на подушку и жрёт мои волосы. Да отвали! – раздалось недовольное мяуканье, тут же перешедшее в басовитое мурлыканье, и Себ отлично представил, как, сняв кота с подушки, Джоан не сошвырнула его на пол, а прижала к груди и принялась чесать свободной рукой.

 – А ты что делал сегодня весь день? – спросила она под мурчащий аккомпанемент.

 – Не поверишь, развлекал толпу детей младшего школьного возраста. Показывал им оленей.

 – Шутишь!

 – Честное слово.

Под смех Джоан Себ рассказывал о прогулке со Сьюзен и её друзьями, как-то удивительно легко сообщив, что у него есть дочь, хотя обычно не обременял женщин этой информацией. Джоан фыркала, иногда без стеснения зевала, но говорила:

 – Нет, продолжай! У тебя голос расслабляющий.

 – Рад стараться, мэм.

 – Я тоже хочу оленей… – протянула Джоан задумчиво.

 – А потом игру в мяч и вредный жирный бургер с картошкой на обед? – уточнил Себ со смехом.

 – Угу.

 – Когда у тебя выходной?

 – В среду… если не найдут труп.

 – Значит, в среду.

Разговор как-то тёк и тёк, перебирался с темы на тему. Джоан засыпала, то и дело теряя нить рассуждений, да и сам Себ ощущал, что язык заплетается, а глаза закрываются.

Он не помнил, кто первым сбросил вызов, зато ощутил, что, несмотря на всё безумие последних двух дней, засыпает он, довольно улыбаясь.

***

Утром телефон молчал и не отображал никаких сообщений. Начиная готовить завтрак, Себ включил телевизор, попал на новости – и едва не сжёг омлет, забыв про него ко всем чертям. Диктор полностью завладел его вниманием, когда объявил: «Полиция продолжает расследование взрыва в офисе компании „М-Корпорейшн“ в Сити».

Себ повернулся к маленькому экрану в углу кухни и попал на кадры развороченного офиса, обрушившихся стен и груд чёрных выгоревших обломков.

Диктор перешёл к другим новостям, а Себ снял сковородку с пережаренным омлетом и побежал за газетами. Новость занимала половину страницы в The Times и называлась «Взрыв в Сити».

«Взрыв прогремел 14 июня в 7:30 вечера в центральном офисе компании „М-Корпорейшн“.

Как сообщает полиция, в помещении находилось пять человек, среди которых – главный акционер и основатель Ричард Кевин Мелтон и генеральный директор Джеймс Фоули. Имена сотрудников службы безопасности, которые также присутствовали в офисе и, вероятно, стали жертвами взрыва, пока не разглашаются. Спасательная служба считает, что все они погибли.

Старший детектив-инспектор Пол Брэндон, который ведёт дело, от официальных комментариев отказался, однако выразил предположение, что причиной взрыва стал теракт.

Пока неизвестно, какая судьба ждёт „М-Корпорейшн“ после смерти ключевых лиц. Мистер Саттлтон, один из членов совета директоров, отмечает: „Это шок для нас. Рич (мистер Р.К. Мелтон, – прим. ред.) создал эту компанию и вдохновлял всю команду своим примером и энтузиазмом. В последние годы он отошёл от дел, однако мы все были уверены, что в Джиме (мистер Дж. Фоули, – прим. ред.) обрели отличного преемника. Он привнёс в управление компанией свежесть, новаторство, при этом бережно хранил наши традиции. За последние два года мы дали рост в десять процентов и не видели причин останавливаться. В ближайшее время совету директоров и ключевым акционерам придётся принимать сложные решения. Но мы будем ориентироваться на то видение будущего, которое оставили Рич и Джим“. Мы выражаем…».

Дальше шли соболезнования родственникам погибших и справки: о том, какие террористические группировки сейчас активны в Лондоне, об истории «М-Корпорейшн», о мистере Мелтоне и мистере Фоули.

Себ читал заметку снова и снова. Не то, чтобы его шокировала мысль о смерти кого-то, кого он знал. Но Фоули с его безумными замашками и полной уверенностью в своей гениальности, с этим жутким взглядом и умением чуть ли не читать мысли… Себ знал, что смерть – та ещё зубастая сука и грызёт всех подряд. Но именно в гибель Фоули не мог поверить.

Сотрудники службы безопасности остались безымянными. Но среди них мог быть и Клаус.

Себ набрал его номер и испытал облегчение, когда трубку сняли.

 – Хорошо, что позвонил, Себ, – сказал Клаус, как всегда безэмоционально. – Видел газеты, да?

 – Видел. Что случилось?

 – Пока не знаем. Слушай, я сам хотел тебя набрать с плохой новостью. Нам пока придётся расторгнуть твой контракт.

В этом Себ и не сомневался.

 – Сам понимаешь, сейчас к нам будет много внимания. Да и без Фоули это всё не нужно.

 – Мне жаль, – искренне сказал Себ, имея в виду не свой контракт, конечно, а смерти.

 – Дерьмо случается. Я прослежу, чтобы тебе перечислили на счёт неустойку, не переживай. В течение двух недель деньги поступят.

И, коротко попрощавшись, он сбросил звонок.

Себ перебрался с омлетом на кровать и начал медленно жевать. Он почему-то не мог уложить в голове, что всё так закончилось. Он снова теперь без работы. Больше никаких странных заданий.

Он вздрогнул, когда зазвонил телефон – так глубоко ушёл в свои мысли. На экране высветилось: «Номер скрыт». Он осторожно снял трубку.

 – Грустишь, Святой Себастиан? – спросил голос, который сложно было перепутать с чьим-то ещё.

 – Сэр? – осторожно сказал Себ.

 – Попробуй ещё раз.

 – Джим, – Себ не был уверен, что нужно говорить человеку, который, по официальной версии, погиб во взрыве, – рад, что вы живы.

 – Как трогательно. Я прислал тебе адрес, поторопись и возьми свою игрушку, Себастиан. Может я и мёртв, но ты пока ещё работаешь на меня.

Себ не возражал, и через полтора часа поднимался на десятый этаж высотки на Колледж-роад, на окраине Лондона.

Указания Фоули были достаточно подробными, так что он без труда нашёл нужную дверь в длинном коридоре и вошёл в просторное помещение – какой-то будущий офис. Здесь недавно побелили стены, воняло краской. Зато было пусто – если, конечно, не считать самого Фоули, сидящего на мятой картонной коробке почти в центре. Он выглядел непривычно: вместо костюма на нём была какая-то мятая футболка с надписью: «Хочу вырваться на свободу», синие треники и стоптанные кроссовки.

Увидев Себа, он поднялся, выпустил из пальцев своё распятие, которое закачалось на шнурке, и спросил:

 – Ну, как я выгляжу после взрыва?

Себ промолчал, поскольку на его взгляд, вопрос был риторический. Фоули закатил глаза, потом поманил Себа пальцем и указал в открытое окно. Не считая той многоэтажки, в которой они и находились, вокруг была малоэтажная застройка, в основном – двухэтажные домики и таунхаусы. Какая-то школа слева.

 – Устраивайся поудобнее, Себастиан, – велел Фоули и отошёл в сторону, дав Себу собрать винтовку. Опять подошёл, присел рядом и сказал:

 – Смотри прямо перед собой. Теперь немного правее и ниже. Третья улица отсюда, дом с жёлтой крышей. Второе окно.

Себ нашёл то, что нужно, мысленно отмечая, что всё-таки Фоули – совершеннейший гражданский, с таким-то указанием на цель. Но мысли тут же исчезли из головы, когда он навёл прицел на человека, стоявшего у нужного окна.

 – Удивлён? – совсем тихо спросил Фоули.

 – Сэр…

Себ держал на прицеле Клауса. И в этом не было никакого смысла.

 – Удивлён? – переспросил Фоули. – Что скажешь?

Что это дерьмо. Которого нужно было бы ожидать. Если работаешь в том же городе, где живёшь, нечего удивляться, обнаружив у себя в прицеле знакомого. Только вот Себ не ожидал. Не оборачиваясь на Фоули, Себ взял бинокль и посмотрел на Клауса внимательнее. Он стоял, оперевшись одной рукой о подоконник, а во второй сжимал пистолет.

 – Спросишь, что он сделал? – шепнул Фоули, и у него вдруг прорезался сильный акцент.

Себ не отрывал взгляда от Клауса и думал. Да, он хотел знать, что произошло. Но, по факту, ему не нужна была эта информация. Фоули нанял его, Фоули отдавал приказы, а теперь решил, что Клаус должен умереть.

 – Нет, – ответил он.

Фоули рассмеялся и отошёл.

 – Бедный большой Ка. Я бы посмотрел на его лицо… Нет, Себастиан, тебе не нужно убивать своего приятеля. Я хочу, чтобы он убил себя сам. Твоя цель – в соседнем окне. Левее.

Себ посмотрел в бинокль туда, куда указал Фоули, и почувствовал, как сердце пропускает удар.

 – Постарайся, чтобы твоя рука не дрогнула.

У открытого окна на кровати сидела девочка-подросток лет четырнадцати. Худенькая, светленькая, нескладная. Она что-то писала в тетради, лежавшей на коленях, и мотала головой в такт музыке – на ней были огромные чёрные наушники. В соседнем окне Клаус достал из кармана телефон.

Себ своими руками дважды убивал детей даже младше этой девочки. Но там были очень взрослые дети с гранатами, жаждущие крови, а не маленькая чистенькая англичанка в уютной комнате с обоями в чёртов цветочек.

Положив телефон на подоконник, Клаус осмотрел пистолет.

 – У него минута, – пробормотал из угла Фоули. – Отсчёт пошёл. Либо он, либо она.

Себ машинально взглянул на часы, засекая время, и подумал, что ему не придётся стрелять. Он просто страховка, веский аргумент для Клауса. На его месте мог бы быть какой-нибудь пистолет-самострел с пружиной. Бомба, которую можно отключить дистанционно. Что угодно. Или кто угодно.

Выглянув в окно, Клаус профессиональным взглядом окинул окна и крыши. Но Себа не увидел, конечно, хотя на высотку смотрел достаточно долго.

Пятьдесят четыре секунды.

Себ не сомневался в том, что Клаус выстрелит. Он сам пустил бы пулю в лоб без колебаний, если бы речь шла о жизни Сьюзен.

Сорок семь.

Клаус швырнул телефон на пол, посмотрел вверх, снова скользя взглядом мимо позиции Себа. Скорее всего, он думал на многоэтажку, но предполагал, что Себ выбрал этаж повыше.

Тридцать два.

Клаус должен знать об отсчёте. Он отложил пистолет на подоконник.

Себ подумал, что если Клаус струсит, ему придётся убить девочку. И не потому что иначе Фоули придёт в ярость, а для себя. Он выполняет приказы и не принимает решения – это основное, на чём строится его работа.

«Возьми его! – подумал Себ с болью, – У тебя там дочь в соседней комнате. Что… куда пошёл, ублюдок?».

Клаус отошёл вглубь комнаты, забрав пистолет с собой, и остановился неподвижно, а между тем, у него оставалось всего двадцать семь секунд.

Восемнадцать.

Себ передёрнул затвор, сделал небольшую поправку. Прицелился точно в сердце: быстро, безболезненно. Она даже не успеет испугаться.

Четырнадцать секунд.

Клауса Себ видел боковым зрением, перед ним была девочка. Она всё ещё слушала музыку и, кажется, мучилась с заданием. Что-то не получалось, она кусала губы и кривилась. Светленькая, как Сьюзен. Только старше.

Девять.

Себ не слышал выстрела – он его видел. Клаус упал посреди комнаты. Девочка в наушниках даже не вздрогнула – видимо, музыка играла достаточно громко.

Убрав закаменевший, как чужой палец с крючка, Себ медленно отполз назад, вынул магазин и принялся механическими движениями собирать винтовку.

Из угла комнаты раздалось довольное:

 – Хороший мальчик.

Себ даже не поднял взгляда. Он не хотел видеть Фоули. Но когда встал, был вынужден на него посмотреть – и сразу понял: что-то не так. Привалившись к стене, Фоули едва держался на ногах. В полутёмном помещении было не очень хорошо видно, но Себ готов был спорить, что у него испарина.

 – Бедный Большой Ка… – пробормотал Фоули всё с тем же акцентом – ирландским, очень узнаваемым. – Такой глупый Ка перепутал, кто есть кто. Как там? Небо со звёздами… – он закрыл глаза.

«Он под кайфом», – с совершенной ясностью определил Себ, и его переполнило отвращение. Он не любил наркоманов. И ему было мерзко от того, что он только что выполнил приказ, отданный под действием какой-то дряни.

 – Скучные люди… Ты тоже, Себастиан, очень скучный.  тебе нет вообще ничего загадочного или хотя бы интересного. Примитивная… организация.

Себ хотел уйти отсюда. Прямо сейчас. Девочка в наушниках ещё стояла перед глазами, а от вида Фоули тянуло блевать, но он не мог, чёрт побери. Он не мог просто оставить Фоули, который вчера имитировал свою смерть, наверняка не без причин, в пустом офисе на краю Лондона.

 – Ты такой хороший парень, Себастиан, – вдруг заметил Фоули, приоткрывая глаза, – не понимаю, как они тебя не захватили? Ты ведь из их числа…

 – Из чьего… сэр?

 – Ты должен играть за белых, но ты на другой стороне доски. Ты всё думаешь, не сказать ли малышке Сьюзен, что снова едешь на войну, да? Это было бы жестоко, зато, возможно, спасло бы её. Как часто ты думаешь об этом? А армейские… армейские привычки… – Фоули говорил невнятно, заторможенно, иногда сбивался и повторял слово с самого начала. – До сих пор не можешь осознать, что спишь один в своей квартире. Одеться за сорок секунд. Душ… словно кто-то выгонит. Свистни – и пойдёшь строевым шагом.

По спине Себа медленно потёк пот. Да, Фоули мог бы, наверное, следить за каждым его шагом. Но за мыслями он как подсматривает?

 – Как мне бывает скучно среди обычных людей, Себастиан, если бы ты знал… Никакой загадки. В тебе тоже. Но ты не скучный. Ты хочешь уйти сейчас. Но не уйдёшь. Если сейчас сюда ворвётся спецназ, ты их перебьёшь. И сам подохнешь, защищая меня.

Дерьмо.

Может, не так пафосно и патетично, но суть-то верна. Если прямо сейчас на них нападут, Себ будет защищать Фоули даже ценой своей жизни, потому что он босс и потому что они в одной команде.

 – Ты боишься меня, – заметил Фоули, чуть сползая по стене. – А ты ведь мог бы пристрелить меня сейчас… Может, пристрелишь, а? Было бы весело… Не-е-ет. Не можешь.

Последние слова Фоули выговаривал уже вовсе без всякой интонации, монотонно.

Повинуясь минутной слабости, Себ сжал пальцами переносицу, сильно надавил на чувствительную точку между бровями. Господи, просто уйти бы отсюда, пойти в паб, выпить стакан виски, чтобы расслабиться.

А Фоули закрыл глаза и задышал тяжело, хрипло.

Себ приблизился к нему, коснулся плеча и позвал неуверенно:

 – Джим?

Фоули открыл глаза.

 – Сюда могут войти. Нас может найти полиция. Надо уехать отсюда.

Выражение глаз Фоули было странным. Взгляд казался потерянным и затуманенным. Моргнув несколько раз, Фоули сказал:

 – Домой.

 – Да, домой, – согласился Себ, – только назовите адрес. Джим, скажи адрес.

Фоули молчал очень долго, прежде чем выговорить:

 – Клармонт-клоуз… тринадцать.

Себ не имел ни малейшего понятия, где это вообще. А главное, как туда тащить Фоули, учитывая, что «Форд» он предусмотрительно оставил дома.

 – Ты можешь сесть за руль моей машины, – снова угадал его сомнения босс.

Себ не хотел этого делать. Но выхода не видел. Придётся тащить Фоули к машине.

 – Сможете идти?

Фоули промолчал, и Себ, преодолевая внутреннее сопротивление, потянул его за плечи.

Фоули тряхнул головой, выпрямился, и Себ резко отшатнулся от него. Только что едва державший глаза открытыми Фоули преобразился. Он снова выглядел нормально, разве что глаза бегали быстрее обычного. Он несколько раз сглотнул и сказал почти без акцента:

 – Не бойся, Себастиан. Пока нечего.

Они спустились вниз на лифте. Фоули сунул руки в карманы штанов и даже что-то насвистывал. Уверенным шагом прошёл через дворы до парковки, где уже стоял предсказуемый представительский «Ягуар», хищно мерцая серебристыми боками.

Глава 11

Фоули буквально упал на пассажирское сидение спереди. Себ несколько неловко устроился на водительском кресле – и тут же принялся искать рычаги-регуляторы, потому что сиденье было подогнано уж точно не под его рост. Фоули бросил ключи ему на колени и повторил:

 – Клармонт-клоуз, тринадцать. Разгонись получше, детка, – откинулся на спинку сидения и закрыл глаза.

От «детки» у Себа закаменели челюсти. Но спорить с Фоули сейчас смысла не было. Так что он просто ругался мысленно, перебирал все матерные конструкции, которые когда-либо слышал или составлял сам, наслаждался вкусом каждого слова. И всё равно понимал, что это не помогает.

В бардачке нашлась новенькая карта, и Себ склонился над ней в поисках адреса. Нашёл и скривился: Северный Вулидж? Серьезно? Будь у Себа столько денег, сколько у Фоули, он точно выбрал бы что-то получше…

Через час, подъезжая к дому номер тринадцать, Себ мысленно повторил: он точно выбрал бы что-нибудь получше.

В доме тринадцать было восемь этажей[4]4
  По российским стандартам, даже миллионер может жить в многоэтажке – скажем, в пентхаусе на 35 этаже или в престижном доме в одном из дорогих районов. А вот в Британии многоквартирные дома максимально непопулярны. Они появились в пятидесятых годах как альтернатива традиционным кварталам, разрушенным бомбёжкой, и на десять-пятнадцать лет вошли в моду. Но уже к середине 70-х все более или менее обеспеченные или хотя бы неплохо зарабатывающие люди стали переезжать в таунхаусы. Многоэтажки становились всё более маргинальными или и вовсе пустели. В 80-х началась первая волна сносов – вместо башен строили трёх– четырёхэтажные домики. Сейчас найти в черте Лондона многоквартирный дом, конечно, можно. Есть несколько новых – в основном, их занимают приезжие и обеспеченные мигранты, потому что для коренного британца это некомфортный формат, противоречащий привычному образу жизни. Есть старые – это настоящие гетто для мигрантов из бедных стран. Многие такие дома находятся в аварийном состоянии. После того, как в 2017 году в одном из них случился серьезный пожар, началась ещё одна волна сноса (но в мире «Секунд» до этого ещё далеко). Так что Себ ошарашен. Мало того, что Джим живёт на окраине города, так ещё и в (фу, гадость) многоэтажном доме. Как если бы наш миллионер вдруг поселился бы в хрущёвке в Бирюлёво: странно и эксцентрично.


[Закрыть]. Нелепого вида башня возвышалась над остальными домами. Мусорные контейнеры рядом не убирались уже очень давно и воняли на всю округу. Из открытых окон дома доносились крики, шум телевизоров. На балконах сохло бельё всех цветов и размеров.

«Ягуар» смотрелся в этих трущобах настолько нелепо, что Себ даже не сразу сумел запарковаться, всё искал место. Но Фоули, уже открывший глаза, не заорал ничего в духе: «Ты куда меня привёз, идиот?!» Напротив, он выглядел вполне довольным. Если сильно повезёт, его не накроет сейчас отходняком от дозы, и Себ сможет просто сгрузить его на кровать и поехать домой… Видимо, на метро, если оно тут есть, или на чудом пойманном такси.

Дверь подъезда оказалась распахнута настежь, и оттуда тянуло гнилью. Фоули вышел из машины сам, какое-то время постоял, принюхиваясь и, кажется, наслаждаясь окружающим его миром, и первым пошёл внутрь. Дребезжащий зассанный лифт поднялся на восьмой этаж, остановился.

Фоули открыл квартиру обычным ключом, и Себ оказался в самом странном месте в своей жизни (а учитывая, что побывал он много где, это о чём-то говорило).

Никакого коридора или прихожей. Сразу от входной двери начиналась огромная комната. Прикинув метраж, Себ понял, что Фоули скупил как минимум три квартиры и снёс стены между ними. Всё, что осталось – это несколько металлических столбов.

Стены этой комнаты-квартиры были оклеены яркими жёлтыми обоями. Под потолком висели люстры – шесть штук, от плоского круглого плафона до хрустальной конструкции с лампами в форме свечей. Щёлкнув выключателем, Фоули зажёг половину из них.

Шкафов не было: одежда, бумаги, какие-то провода и инструменты, оружие, посуда и ещё хер там разберёшь что валялось на полу, закрывая его плотным слоем, безо всякой системы. В центре стоял большой тёмно-синий диван. В дальнем правом углу Себ разглядел стол и придвинутое к нему кресло, в левом – холодильник.

Чуть пошатнувшись, Фоули прошёл через комнату, наступая на всё, что попадалось под ноги, и опустился на диван.

 – Монтгомери ошибся, – вдруг совершенно деловым тоном сказал Фоули. – Сначала он был очень полезен и даже забавен, но потом… Никакой фантазии, никаких творческих способностей – только спесь и непомерные амбиции. Бедняга Большой Си.

Жестом фоули показал подойти ближе, и Себ был вынужден подчиниться. Слабость Фоули, кажется, прошла, он снова был боссом.

 – Ты удивлён, да? – спросил Фоули устало. – Иногда я хочу взорвать его. Дом… Бум! Вместе со всеми соседями. Будет громко… Удивлён?

Взгляд Фоули стал едким и сканирующим, и даже то, что Себ стоял, а Фоули сидел, никак не меняло дела.

 – Немного, сэр. Но это ваше дело.

 – Опять? – мрачно спросил Фоули. – Мне казалось, мы прошли этот этап дрессировки. Ошибись ещё раз, Себастиан… – он медленно моргнул, – и мне придётся достать плётку.

«Хватит, – подумал Себ отчётливо. – Это мой последний рабочий день». Фоули больше нет, и это всё – перебор. Он не готов был мириться с этим дерьмом.

 – Я не собака… сэр, – сказал он тихо.

Фоули наклонил голову, изучая его как в первый раз. Холодные глаза, казалось, ощупывали каждый дюйм кожи, рентгеном забирались внутрь, просвечивая насквозь.

 – Нет, Себастиан… – Фоули улыбнулся мягко и ласково. – Ты хищник покрупнее. Ты сейчас думаешь о том, что выходишь из игры. А ещё ты боишься, что у этого решения будут… последствия. Что кто-то другой придёт за твоей головой по моему приказу. Или, что ещё хуже, не за твоей…

 – Это угроза, сэр?

 – Это твои мысли. Они написаны у тебя на лице… – речь Фоули снова, как в в том офисе, стала менее чёткой. – Ты можешь называть меня как вздумается. Пока можешь. Дай мне воды…

Как робот Себ прошёл в другой конец безумной квартиры, нашел возле холодильника маленький столик с электрическим чайником, отыскал на полу вроде бы чистый стакан и наполнил его.

Фоули выпил воду жадно, в три больших глотка, и разжал пальцы, позволяя стакану упасть на пол с глухим стуком и откатиться в сторону.

 – Внизу тебя ждёт такси, Себастиан, – с трудом выговорил Фоули, – лондонский кэб. Мы скоро увидимся… детка.

Он откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и сжал зубы, как будто борясь с болью или тошнотой.

Себ стоял ещё минуту, прежде чем развернулся и вышел из странной квартиры. Что бы там ни говорил Фоули, Себ решил: с него довольно.

***

На счёт, несмотря на то, что Клаус был мёртв, поступила обещанная неустойка. От Фоули не было ни одного звонка.

В среду у Джоан не обнаружилось незапланированных трупов – и в одиннадцать часов они уже шли по узким тропкам Ричмонд-парка, одинаково спрятав руки в карманы курток и ведя абсурдный разговор об оленях. В этот раз между ними не искрило такое сильное желание, и беседа шла труднее, но они, пожалуй, справлялись.

 – Я не думала, что Пол меня сегодня отпустит, – вдруг сказала Джоан.

 – Много работы?

 – Её у нас всегда много. Но этот взрыв в Сити буквально свёл его с ума. Дай ему волю, он бы там поселился – среди развалин.

 – Я только потом узнал, – сказал Себ, потому что понимал, что должен об этом упомянуть, – это был офис фирмы, в которой я работал.

 – Сочувствую. Есть знакомые среди погибших?

 – Никого близкого. Я и проработать-то успел меньше месяца. Теперь всё, расторгли контракт. Сокращают штат. Так что со взрывом? Террористы, да?

 – Я уверена, что да. А Пол вбил себе в голову, что у компании был теневой бизнес, и им отомстили конкуренты. Перевернул все архивы в поисках этого Мелтона – кто он, откуда, чем и когда занимался… Ладно, забудь. Чёрт с ним, с Полом.

Они свернули и оказались на узкой прогалине. Вокруг стало тихо. Разговоры, смех и шум машин остались где-то вдалеке. Себ остановил Джоан лёгким прикосновением к плечу. Подошёл чуть ближе и осторожно поцеловал, вглядываясь в карие крапинки в её глазах. Почувствовал её руки в своих волосах, улыбнулся. Джоан смешно морщила нос, а Себ отчаянно хотел растянуть эти минуты подольше. Ему физически нужно было это тепло, эти руки на шее.

Может, это передозировка безумным Фоули сказывалась? После расставания с Эмили Себа как-то на нежность не тянуло, наоборот, он старался любой секс упростить и обезличить. А Джоан хотелось привести домой, медленно и неспешно заняться с ней любовью, а потом усадить на диван, обнять сзади. Смотреть знакомый фильм, положив подбородок ей на макушку.

«Стареешь, приятель», – совершенно без печали сообщил Себ самому себе и нехотя разорвал поцелуй.

 – Слушай, – Джоан провела ладонью по его шее, – может, ну его, этот бургер?

 – Хотел сказать то же самое. Ну его…

Они спешили домой к Себу как подростки – держась за руки весь путь до машины, то и дело совершенно по-идиотски радостно смеясь. Всю дорогу на светофорах Себ касался её пальцев. Джоан ворчливо напоминала не отвлекаться и не создавать ДТП, но сама хваталась за его ладонь и с трудом отпускала.

И, чёрт возьми, когда к семи вечера они всё-таки выбрались из постели перекусить тем, что найдётся в холодильнике, Себ всерьёз размышлял: может ли сержант полиции ужиться с киллером? Ну, так, теоретически… Если, предположим, киллер не будет афишировать свою работу, просто объяснит, что у него ненормированный график? Сказать, что это был риск, значило не сказать ничего. Но, макая холодную курятину в банку с майонезом, сидя на подоконнике рядом с Джоан, которая делала то же самое, он с удовольствием мечтал.

Они превратят дом в руины. Время от времени им придётся ужинать фастфудом, потому что Джоан наверняка ужасно готовит, а сам Себ может и не успеть дойти до плиты. Будут обижаться друг на друга, потому что опять не совпали выходные, потому что «чёрт, твоя работа точно не может подождать немного в час ночи в воскресенье?» И Себ будет бояться за неё почти так же, как за Сьюзен, а Джоан, конечно, это каждый раз будет возмущать, потому что она полицейский, а не девочка, которую нужно защищать.

А ещё всё можно упростить. Уйти от Фоули, тем более, что контракт уже и не действует. Закрыть эту страницу раз и навсегда, найти наконец-то нормальную работу и...

 – О чём задумался? – спросила Джоан, облизывая жирные пальцы. – Такой вид, словно планируешь моё убийство.

Себ сделал угрожающее лицо:

 – Хуже.

 – Боже… мне уже страшно. Просветишь?

 – Ни за что. Коварный план нельзя разглашать, иначе он перестанет быть коварным, – Себ тоже облизал пальцы, отставил на стол пустую сковороду и майонез и пересел к Джоан поближе. Носом провёл по её щеке. – А мой план очень коварен. Я думаю тебя похитить.

 – М… – Джоан запрокинула голову, обнажая шею, – и что ты со мной будешь делать?

 – Я… – поцелуй в пульсирующую артерию, – не пущу тебя… – ещё один поцелуй возле розового уха, – на работу.

Он расхохотался, а Джоан возмущённо ударила его крепким кулаком в плечо и тоже засмеялась.

 – Это действительно коварно. Правда, план твой будет действовать недолго, потому что стоит мне опоздать, и верные рыцари Грег и Пол кинутся меня разыскивать.

 – С двумя офицерами полиции справиться будет трудновато, – Себ слез с подоконника на пол и встал между разведёнными ногами Джоан.

 – С тремя!

 – Пф… Ты на моей стороне.

Джоан не стала с этим спорить, а вовлекла его в поцелуй.

***

Себ забрал Сьюзен на весь день. С утра познакомился с её няней мисс Кларенс – приятной шотландкой лет сорока с небольшим – и увёз дочь гулять. Они сходили в музей естественной истории, после чего ещё, наверное, часа два обсуждали динозавров и синего кита. Перекусили пиццей. А ближе к вечеру, когда по плану пора было ехать домой к Себу, Сьюзен загрустила.

Крепко вцепившись в его ладонь, она шла по улице, глядя себе под ноги. Сначала Себ не трогал её, но через десять минут тишины спросил мягко:

 – У тебя всё хорошо, принцесса?

Она облизнула губы, потянула было палец в рот, но передумала, поймав взгляд Себа. И потом осторожно спросила:

 – Пап… ты не умрёшь?

Больше всего хотелось ответить: «Нет, конечно», – и закрыть тему, но Себ не стал этого делать.

 – Я человек, – сказал он вместо этого, – живой. Поэтому однажды умру. Но надеюсь, что это будет нескоро. У меня крепкое здоровье. И я осторожен. А почему ты спросила?

Она сжала его руку ещё крепче.

 – Джулия говорит, ты скоро умрёшь. Я думаю, это глупость, но… – она не нашла нужных слов и бросила фразу на середине. Но Себ понимал, что она имеет в виду: заложенная Джулией идея не оставляет её.

 – Могу я узнать, с чего Джулия это взяла?

Саму Джулию он помнил по поездке в Ричмонд-парк, хотя и смутно. Дочь миссис Харрис и сестра Пита, яркая высокая для своих лет девочка, несколько манерная и важная. Когда остальные носились с мячом, всё боялась испачкать кроссовки в грязи.

 – Она сказала… – Сью вздохнула, – понимаешь, у Эммы умер папа. Они раньше жили вместе, потом он ушёл, а ещё позже умер. И мама Джулии сказала, что так всегда и бывает.

Себ почесал в затылке. Как всегда, такие вопросы сваливались неожиданно и ставили в ступор. Угадать бы ещё, что имела в виду Джулия Харрис и как это объяснить Сьюзен.

Ушёл из семьи и умер.

 – Сьюзен, – проговорил Себ, – я не знаю, почему умер папа Эммы. Это грустно, конечно. Но я могу тебе гарантировать, его смерть никак не связана с тем, что до этого они с её мамой развелись.

 – Джулия говорит…

Себ остановился, повернулся к Сьюзен и посмотрел ей в глаза.

 – Джулия ошибается. Любой человек может умереть, но нет никаких правил, что это происходит после развода. Иначе люди не разводились бы. Джулия сама не поняла, что услышала, и запутала тебя.

 – Точно? – серьёзно спросила Сью.

 – Честное слово, – ответил Себ, и она улыбнулась, сказав:

 – Ладно. Я всё равно ей не поверила. Пап, как думаешь, где-нибудь могли остаться динозавры? Может, в Австралии?

За этой увлекательной темой они без проблем доехали до дома Себа. По уговору, он должен был накормить Сьюзен ужином и привезти к десяти.

Уже выходя из машины перед домом, Себ вдруг ощутил лёгкий стыд. Он давно не убирался, в холодильнике не наблюдалось никакого особого разнообразия, в квартире не было ни одной игрушки. А стоило бы подумать об этом всём заранее. Хорошо, хоть у него отсутствовала привычка раскидывать по полу оружие – всё опасное лежало в сейфе.

Открывая дверь, Себ ощутил какое-то беспокойство. Как будто звук не тот. Другой ход ключа. Как будто что-то случилось с замком.