Текст книги "Двадцать четыре секунды до последнего выстрела (СИ)"

Автор книги: Екатерина Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 49 страниц)

Александр: часть десятая

«Мне было тяжело работать над этим фильмом. Смерть Кевина (Кевин Спенсер, актёр, убитый в разгар съёмок. – прим. ред) тяжело ударила по всем нам. Но я чувствовал моральную ответственность за то, чтобы довести дело до конца. Суть романа в том, что вы вынуждены сопереживать не только жертве, но и её мучителю. И мы постарались сохранить это ощущение в фильме, вызвать то же самое психологические искажение, которого добивался автор первоисточника. Получилось у нас или нет – решайте сами во время просмотра. Что до меня, то я сомневаюсь, что когда-нибудь решусь пересмотреть этот фильм дома, по своей воле».

Комментарий в The Sun

Запершись в лондонской квартиры, Александр пытался игнорировать тот факт, что новый фильм всё-таки вышел на экраны. Ему было плохо от этой мысли. Фильм душил его.

А ещё сильнее душило ожидание беды.

Суд над мистером Флэтчером прошёл, того отпустили за недостаточностью улик. А настоящий убийца, ответственный уже за три страшных смерти, до сих пор таился где-то во мраке неизвестности.

Александру начали сниться кошмары.

Тягучие, медленные, они вползали в самые обычные сны, растекались там чернильными пятнами и сводили с ума. Он просыпался среди ночи с колотящимся сердцем и пытался подолгу осознать, что всё в порядке.

Пытался отвлечься.

Например, на Шерон, которая устроила сейчас рыжую голову у него на коленях и жевала попкорн из большой керамической миски. Он погладил её по голове как кошку. Она отставила попкорн, повернулась и замурлыкала. Перехватила его руку и положила себе на грудь.

– О чём думаешь, малыш? – спросила она, убедившись, что он не намерен ничего делать с её грудью.

– О разном, – отозвался он.

Шерон была миленькой, очень. И фактически сама залезла к нему в постель, что можно было считать огромным её достоинством – откровенно говоря, на ухаживания Александр в последние месяцы был не очень-то способен.

– Посмотрим что-нибудь? Обычно ещё недели две после премьеры Александр старался ничего не смотреть: ни своего, ни чужого. Но по отношению к Шерон это было жестоко: заставлять её сидеть без дела в душной квартире. Она, кажется, не была большой любительницей чтения, так что местная библиотека, доставшаяся Александру в наследство вместе с квартирой, не могла её развлечь.

– Что угодно, – кивнул он. – Кроме ужасов и мыльных опер.

Подскочив, Шерон прошла босыми ногами по шерстяному ковру, забавно поджимая пальцы, остановилась возле стеллажа с дисками и заскользила по ним пальчиком. Свободной рукой провела по своему боку, остановилась на бедре, где заканчивалась рубашка. Разумеется, Шерон со второй же ночи в его доме затребовала себе рубашку. Александр их не носил, но специально на такой случай у него лежало несколько штук.

– «За бортом»? – предложила Шерон. – «Привидение»? «Джо Блэк»?

Александр пожал плечами. Общее направление он уже понял, а детали не особо волновали. В конце концов, он посмотрел все эти ленты как минимум однажды – и точно переживёт повторный просмотр.

Шерон после очень недолгих колебаний остановилась на «Джо Блэке», и Александр решил, что это не худший вариант. Если отключиться от сюжета и сценария, весьма посредственных, то можно просто наслаждаться прекрасной игрой сэр Энтони Хопкинса.

Шерон поставила диск, забрала пульт, уселась обратно на диван, закинула ноги Александру на колени и включила экран телевизора. Но меню DVD не отобразилось. Вместо этого экран почернел, а из колонок раздался тихий и очень знакомый мотив.

– Что-то не работает… – пробормотала Шерон, но Александр перехватил её руку, не дав нажать на кнопку «Стоп». – Что? – не поняла Шерон, а Александр, шикнув на неё, вслушался.

Музыка стала чуть громче. Господи, сколько времени он мучил композитора, пока аранжировка «Песни юродивого» Мусоргского не зазвучала так, как ему хотелось! А до этого заслушал до дыр, наверное, все варианты исполнений.

– Что это? – почему-то шёпотом спросила Шерон.

– «Сирота», – отозвался Александр, глядя на огромные глаза юной актрисы, снятые крупным планом. – Мой фильм.

Камера отъехала и показала именно то, что должна была. Девочка стоит на крыльце, держит в руках мультяшный, нарисованный меч, с которого капает настоящая кровь. Наезд девочке за плечо. В коридоре, раскинувшись, лежит рисованная старуха-ведьма с настоящими мёртвыми глазами.

Вырвав пульт из рук Шерон, Александр попытался выключить телевизор, но ничего не произошло. Он не отреагировал на нажатие кнопки.

– Как на диске оказался твой фильм? Я не понимаю, малыш…

Александр вскочил. Он чувствовал, что просто не выдержит вида того, как мультяшки пропадают, открывая всю неприглядную правду. Не доверяя больше кнопкам, он выдернул вилку телевизора из розетки.

И экран погас.

Шерон продолжала о чём-то спрашивать, что-то уточнять, но его это не интересовало. Он должен был позвонить Елене и сказать ей, что всё-таки не Дантов ад.

Глава 32

В Вене Себ уже был. Эмили вытащила его в Австрию на медовый месяц. Точнее, на медовую неделю. Воспоминания были смутными, но приятными: он бы провёл большую часть времени в номере, но, чтобы порадовать жену, бродил с ней по музеям и замкам, на вид очень похожим один на другой, и слушал краем уха экскурсоводов. Зато после музеев они пили светлое лёгкое пиво, пробовали местный шоколадный торт. Эмили пыталась научить Себа немецкому – и они вместе едва ли не валились с ног от смеха, когда он пытался за ней повторять. Та Вена была солнечной и дружелюбной.

Прилетел Себ совершенно в другую: дождливую, серую и мрачную.

Его встретили сразу после зоны таможенного досмотра. Высокий сутулый человек, совершенно невзрачный, подошёл и спросил, он ли Стивен Эванс, который забронировал номер на Шпигельгассе, 13.

Бронировал ли он номер, Себ не знал, но согласно кивнул. Встречающий улыбнулся кончиками губ, представился Лукасом Бауэром и предложил следовать за ним, задавая дежурные вопросы про комфорт перелёта и погоду в Лондоне.

Себ отвечал коротко, разглядывал Бауэра, морщился от его акцента и посматривал по сторонам.

Возле аэропорта их уже ждал автомобиль – к счастью, не «Ягуар», а всего-навсего новенький «Ауди». Что бы ни предстояло делать, Себ предпочитал машину, на которую не оборачиваются на улице. Бауэр сел за руль, убедился, что Себ не забыл пристегнуться, тронулся и спросил, какие у Себа планы.

 – Я… – он нахмурился, понятия не имея, что именно можно говорить этому парню, – пока точно не знаю.

Бауэр улыбнулся уже теплее, чем в аэропорту:

 – Сбежали от жены на пару дней, сказав, что в командировку? – и засмеялся, как будто удачно пошутил, – Тогда не буду вам рекомендовать музеи. Тоска смертная, смотреть на все эти платья и тарелки, пусть даже и золотые. Вам бы на пляж, но не в то время приехали. Обязательно зайдите в пивнушку, я вам попозже адресок напишу. Отличное пиво, а не ваша английская моча.

Себ молча кивнул, не кидаясь на защиту родины. Бауэр его чем-то неуловимым напрягал, и он сидел, настороженно осматривая то салон автомобиля, то дорогу, ожидая, что обязательно что-то произойдёт.

Но они просто ехали сначала по пригороду, потом по самой Вене. Бауэр болтал о туристических и не очень туристических достопримечательностях, рассуждал о лучшем сорте пива, предлагал телефоны «девочек» и вообще, вёл себя как назойливый гид, а не тот, кто должен был снабдить его инструкциями от Джима. Ладно, в аэропорту – можно было бы придерживаться этой роли, чтобы не привлечь нежелательного внимания. Но на кой чёрт эта конспирация в машине?

Внутри заворочалось неприятное опасение, что Джим устроил такой розыгрыш в отместку за что-то. И только наличие фальшивого паспорта успокаивало: слишком много мороки для шутки.

Когда они выехали на набережную Дуная, Себ начал смутно припоминать места, а Бауэр воскликнул:

 – Так вы же рыбак! Совсем забыл. Ваши снасти уже ждут вас в комнатах, не переживайте.

Снасти. От таможенников винтовку таким способом не спрячешь. А вот от посторонних глаз, не снабжённых рентгеном, без проблем.

 – Уже решили, куда поедете? Каумберг совсем рядом, но там вечно полно народу, не продохнуть. Я в прошлом году в Альпы ездил, на Эральфузее, вот где хорошо было… – и дальше он болтал про рыбалку. Себ что-то поддакивал, но не очень осмысленное – удочку он в последний раз держал в руках лет в двенадцать. Рыбная ловля нравилась ему ещё меньше, чем охота.

Проехав немного по широкой и явно туристической улице, они свернули – и Бауэр затормозил, торжественно объявив:

 – Вот, и прибыли. Пойдёмте, герр Эванс, покажу вам комнаты и больше не буду надоедать своей болтовнёй.

 – Что вы, – пробормотал Себ на автомате, – ваши рассказы очень увлекательны и полезны. В пивную я обязательно загляну. Спасибо за советы. И за снасти, конечно.

Комнаты, вернее, полноценная квартира со спальней, гостиной и кухонным уголком, выглядели не очень современно, но зато добротно. Старая потёртая деревянная мебель, деревянные же крепкие оконные рамы, паркет, застеленный в спальне ковром. Особенно порадовал пятый – последний – этаж и то, что окна выходили на задний двор. Он выглянул на улицу и присмотрел совсем рядом пожарную лестницу. Не то, чтобы он планировал побег через крышу, но было приятно иметь эту возможность.

В углу гостиной стояли многочисленные чёрные водонепроницаемые чехлы с рыболовной символикой.

 – Как видите, всё доставили. Ну, наслаждайтесь отдыхом. Ключи от машины, пожалуйста, и от квартиры, – он выложил ключи на тумбу в прихожей, мой номер на холодильнике прикреплён, обращайтесь по любому вопросу.

 – Спасибо, мистер Бауэр, – сказал Себ и тихо выдохнул, когда австриец ушёл. Он запер за ним дверь, опустил в гостиной шторы, зажёг свет и только после этого подошёл к чехлам.

В первых трёх действительно были удочки. В четвёртом – плотно запечатанном – лежала разобранная «М-24». В широкой сумке – родной «Люпольд», какие-то крючки и поплавки и старенькая «Нокиа». Что характерно, прибора ночного видения всё равно не было.

Себ включил телефон, и он, загрузившись, сообщил, что поступило пять новых сообщений.

Ощущая себя героем подросткового шпионского романа, Себ зашёл с телефоном в ванную, включил воду, убрал громкость до минимума и только после этого запустил первое сообщение.

«Привет, детка. Всё получил, всё разобрал? Не сердись, ночью тебе в этот раз работать не придётся, – Джим хмыкнул, – ты ведь слушаешь это в ванной, да? Ты прелесть».

Короткий писк означал, что сообщение закончилось, и Себ сдержал желание разбить телефон о кафель. Посмотрел на дату и время отправки: вчерашний вечер. Как Джим мог знать про ванную?

Взял себя в руки и включил второе.

«Ладно, дорогой, лирику оставим на потом. К делу. Завтра в девять утра у моего клиента Дика важная встреча. Адрес придёт смс-кой чуть позже. Дика хотят убить, причём сделать это публично и нагло, – Джим кашлянул, чем-то заскрипел, зашуршал, – прости, отвлёкся. Конечно, мы все знаем, что наш старина Дикки – редкостная мразь, но он нам ещё пригодится. Кто иначе будет присылать тебе твои любимые игрушки?»

Писк, конец сообщения.

«Конечно, Дик не ходит без охраны. Но ему нельзя открывать огонь в центре Вены, он всё-таки честный бизнесмен. Будут проблемы, лишнее внимание. Мне нужно, чтобы ты убрал убийц. Всех троих, прямо на месте, быстро и аккуратно. Справишься?»

Конец сообщения.

«Место для засады ищи сам, я в смс-ках набросаю идеи, но придётся проверять. Мне бы хотелось, чтобы ты ушёл оттуда целым и невредимым, так что не жмись к ним».

Осталось одно:

«Во внутреннем кармане сумки должен лежать адрес стрельбища и контакты владельца. Там же – всё, что нужно для связи. И лицензия, конечно. Дик аккуратен со своим товаром. Можешь съездить сегодня, проверить игрушку, – тишина, шуршание, – обратный билет пришлю попозже. Пиши в случае любых трудностей. Хорошо проведи время, дорогой, – знакомое фырканье, – Скуча-аю!»

И дальше посыпались смс с уточнениями.

Себ выключил воду и вернулся в гостиную: действительно, в потайном кармане обнаружились все необходимые документы. На стрельбище, если только он правильно разобрал этот чёртов акцент, его ждали с распростёртыми объятиями и в любое время. Прикинув дорогу по карте, которая тоже нашлась в сумке, Себ сообщил, что приедет через три часа.

Если уж была такая возможность, он предпочитал сначала пообедать, а потом браться за работу.

В целом, это была рутина: пристрелять винтовку (насколько возможно на стрельбище с максимальной дистанцией в триста пятьдесят метров), ещё раз перекусить и, оставив «Ауди» на парковке в нужном районе, пойти проверять адреса.

Вокруг было достаточно туристов, и Себ неплохо, как ему казалось, с ними сливался. Разве что фотоаппарата не хватало, но возле кафе «Ландтман» – предполагаемого места встречи «Дика» непонятно с кем, – он остановился, достал телефон, включил слабенькую камеру и сделал пару снимков.

И вдруг замер.

Опустил телефон.

Конечно, кафе выглядело иначе. Открытая веранда была почти пустой, не считая одного столика. Цветы убрали. Зонтики не радовали белизной, а запылились и испачкались за зимний сезон. И солнце – не было того солнца. Но в остальном это место ничуть не изменилось.

Почему из всей поездки Себ так хорошо запомнил именно это кафе? Он не знал. Но он помнил до мелочей, как они с Эмили заходили сюда, выбирали столик – чуть левее от центра большой полукруглой веранды, – читали меню… Он помнил бирюзовое платье на Эмили. Она ругалась, что юбка слишком широкая и мешается, а Себ сообщал, что зато эта юбка отлично подчёркивает её чудесные ножки.

Он моргнул, сбрасывая наваждение. Убрал телефон – и повернулся к кафе спиной. В общем и целом, место было неплохим. Открытая площадь, всего одно здание, которое могло бы перекрыть обзор, и, при этом, много точек, откуда оно не будет мешать.

«Не жмись к ним». Джим обычно либо указывал конкретную позицию, либо полностью доверял профессионализму Себа. Но в этот раз почему-то решил дать совет.

Почесав в затылке, Себ неторопливо пошёл к широкой улице, на которой и предстояло искать подходящее место. Проблема заключалась в том, что это был самый центр города. Дворцы, музеи правительственные здания. Наверняка где-нибудь и камеры стоят.

Он ходил вдоль домов, рассматривал метки сигнализаций. Отходить больше, чем на пятьсот метров, в условиях города – плохая идея. Слишком много помех.

Ещё мешала городская застройка – вся выровненная как по линейке. Без возвышений. Выделялись только шпили церквей.

Шпили.

И башни.

Себ мысленно выписал себе диагноз «клиническое сумасшествие» и прошел между домами. Первая церковь была в трехстах метрах от цели. Вторая – примерно в шестистах. Обе – с высокими колокольнями. Обе не переполненные туристами.

Учитывая высоту башен, можно увеличить расстояние – наблюдать будет всё равно удобно.

Себ достал телефон, набрал в сообщении адрес церкви и приписал: «Мне нужен проход в башню. На верхнем этаже вижу служебное помещение. Есть возможность?».

«3:45 после полуночи. Парень в жёлтой кепке», – пришёл ответ через долгие двадцать минут.

Джим умел устраивать дела.

Готовя лёжку в темноте душной пыльной башни, Себ размышлял над совершенно бесполезным с практической точки зрения вопросом: кто всё-таки такой Джим и чем конкретно занимается? Да, он сказал тогда в Тае, что создаёт преступления. Но какой в этом смысл? Ещё он говорил, что не управляет мафией, но в это верилось слабо – у Джима было пугающе много ресурсов. Италия, теперь вот Австрия, не говоря уже о Британии – Джим заходил туда, куда хотел, и получал то, что ему было нужно. Даже вот, кажется, мог давить на Скотланд-Ярд – если, конечно, Пола действительно не случайно отстранили от расследования взрыва в фирме Джима. Кем вообще нужно быть, чтобы иметь такие возможности? При этом он ведь не скрывался, гулял, не пряча лицо, по центру Лондона, ездил без охраны.

А все эти люди? Парень в жёлтой кепке, который пообещал ему крутые впечатления. Мистер Бауэр с болтовнёй о пиве и рыбалке. Они имели какое-то отношение к Джиму или им просто платили за услуги и молчание?

Установив винтовку и заняв позицию, Себ, впрочем, выкинул лишние мысли из головы. У него было время немного отдохнуть, и он собирался им воспользоваться.

В ммс от Джима упали фотографии с подписями: «Наш дорогой Дик», «Цель №1», «Цель №2» и «Цель №3».

Лаконично. Впереди было ещё пять часов ожидания.

***

«Дорогого Дика» было нельзя не узнать – даже без всяких фоток. Себ видел таких парней: казалось бы, ничего из себя не представляют, над ремнём пузо намечается, залысины пробиваются, джинсы как из секонда. Только рядом – шикарная высоченная блондинка с короткой стрижкой, которая не сводит с него глаз, а чуть в стороне – двое крепких ребят в одинаковых костюмах, с микрофонами в ушах и со стволами в карманах. После полугода в «МорВорлд» Себ отлично представлял, чем такой «Дик» занимается и какими суммами ворочает.

«Дик» через ступеньку вскочил на веранду, подал руку своей блондинке и широким жестом предложил выбирать столик.

Блондинка указала пальцем – и у Себа что-то неприятно булькнуло в желудке. Они сели за их с Эмили столик. Блондинка – на место Эмили. «Дик» – на место Себа.

Охрана немного отошла по знаку босса. Официант принёс меню, но блондинка сделала заказ, даже не глядя в него. Себ подумал, что она заказала шампанское. И клубнику. Да, банально, но, в конце концов, она и сама была очень стереотипной. Она закинула ногу на ногу и плотнее закуталась в полосатую шубку.

«Дик» меню всё-таки просмотрел и тоже сделал заказ.

Площадь была почти пустой. Редкие машины, ещё более редкие прохожие. Себ проверял каждого, кто приближался к кафе на сто пятьдесят метров.

Ещё повезло, что не было дождя – зато гулял порывистый ветер, из-за которого то и дело приходилось пересчитывать поправки.

Блондинке действительно принесли шампанское, но не с клубникой, а с чем-то не очень внятным на блюде – не то пирожное, не то торт. В бинокль было не рассмотреть. «Дик» пил кофе.

Джим говорил, что это будет важная встреча, но больше никто к ним не присоединялся. Может, встреча с блондинкой? Свидание?

Чёрт, Себ не мог толком разобрать, почему эта мысль ему неприятна. Наверное, потому что Эмили всегда для него была олицетворением мирной жизни, и когда его работа соприкасалась с ней, это казалось чем-то диким. Как в тот вечер, когда Себ следил за её домом с крыши, опасаясь выкрутасов Джима. Или как в тот день, когда они болтали по телефону, и она услышала в трубке выстрелы.

Охрана «Дика» откровенно скучала. Впрочем, оба телохранителя стояли так, что легко защитили бы своего босса от нападения с улицы. По сути, Себ был здесь не нужен – эти парни справились бы своей работой, он не сомневался.

Интересно, зачем тогда Джим отправил его? В голову пришла мысль, что, возможно, он хочет, чтобы «Дик» был ему должен.

Какая разница.

Свою первую цель Себ увидел в сквере. Мужчина. Можно было бы принять за туриста, но явно напряжён. Себ быстро сверился с фотографией, и вовремя – мужчина натянул капюшон и убрал руки в карманы. Остановился возле скамейки и повернулся к кафе спиной. Одиннадцать часов, шестьсот метров[20]20
  Себ использует систему ориентирования, которую применяют чаще всего лётчики и снайперы, но иногда используют и военные других подразделений. Расположение целей указывается по часовому кругу, в центре которого – сам стрелок или тот, кому отдаются указания. Соответственно, то, что находится прямо перед ним – это двенадцать часов, позади – шесть, справа – три часа, слева – девять. И остальные деления мысленно размечаются. Например, «цель на два часа» означает, что она находится спереди и немного справа. Это удобно, так как не всегда есть возможность быстро сориентироваться по сторонам света, а «слева» и «справа» – понятия слишком расплывчатые. У лётчиков ещё есть второй циферблат – вертикальный, и добавляются понятия вроде «на два часа снизу».


[Закрыть].

Ветер стих. Первую цель можно было бы снять прямо сейчас, но Себ предпочитал дождаться всех троих. Будет неловко, если из-за поднявшейся паники кто-то успеет сбежать.

Через десять минут, когда блондинка закончила с шампанским и тоже получила чашку кофе, появилась и вторая цель – женщина в хиджабе с плотно прижатыми локтями и в очень большой куртке вывернула из-за домов. Тоже остановилась, как будто что-то искала в сумке. Десять часов, четыреста… Себ взял бинокль и проверил: четыреста пятьдесят метров.

Оставался ещё один, и Себ спокойно ждал его. «Дик» с блондинкой никуда не спешили, смеялись и болтали. Время от времени «Дик» брал свою спутницу за руку, она откидывала голову назад и смеялась, кутаясь в шубу.

И наконец, когда поднялся очередной порыв ветра, прямо из-за кафе вышла третья цель: мальчишка лет двадцати, с тощей шеей и с длинным бумажным свёртком в руках.

Это не наёмники – понял Себ. Это мстители, искатели справедливости. «Дик» – торговец оружием, причём, надо отметить, прекрасным оружием, – был, как они считали, виновником смерти их близких.

Твою мать, не надо было обладать аналитическим гением Джима, чтобы угадать: мужчина в куртке потерял сына, женщина – тоже сына или мужа, а мальчишка – отца или брата.

Расстояние было не настолько большим, чтобы смазать лица и их выражения.

Все трое были знакомы и давно готовились. Убедившись, что каждый занял свою позицию, они стояли и переглядывались, как бездарные заговорщики.

Охрана «Дика» напряглась.

Себ ждал. Судя по расстоянию, мужчина из сквера должен был нанести первый удар. У него наверняка с собой был пистолет, но, чтобы использовать его, придётся подойти поближе. И он медленно пошёл к кафе. Женщина должна будет стрелять второй – на случай, если мужчина промахнётся. А мальчишка… Он мечтал внести свою лепту, но, скорее, он был подстраховкой.

Они не планировали бежать и скрываться.

Лучше бы они скинулись на снайпера.

Себ выдохнул.

Мужчина достал пистолет. Часы под Себом забили. Вибрация отдалась в зубы, уши заложило. Он задержал дыхание и выстрелил, не слыша ни хода затвора, ни самого выстрела.

Мужчина упал без движения, а значит, вибрация не помешала попасть в сердце.

Четвёртый удар часов – Себ выстрелил в женщину. Чисто, сразу насмерть. Охрана Дика повытаскивала пистолеты, в кафе началась паника, на площади беззвучно визжали люди.

Мальчишка безвольно опустил свой свёрток. Себ нацелился на него. Прикусил язык. Подумал: «Беги, идиот. Я скажу, что не успел…»

Конечно, мальчишка и не думал бежать. Приоткрыв рот, он смотрел на то, что творилось на площади.

Часы пробили в восьмой раз. На девятом Себ нажал на спусковой крючок – и ещё до того, как мальчишка забился в агонии, понял, что на два сантиметра промазал. Мальчишка нелепо раскинулся на проезжей части, дёргался, бился и наверняка истошно орал.

С десятым ударом Себ попал в голову. В этот раз – удачно.

Башня всё ещё гудела, а может, это у Себа в голове поселился колокольный звон, а гул – в костях и жилах.

Себ продолжал лежать неподвижно, почти не чувствуя тела и почти не имея ни одной мысли, долгие часы. Следить за площадью в прицел или в бинокль не хотелось – он тупо пялился в щель, но, с такого расстояния, видел только точки. И край неба.

Он не знал, когда ушли «Дик» с блондинкой и понял ли хоть кто-то из сторонних зрителей, что здесь планировалось покушение. Ему было плевать.

Только когда стемнело, он вяло собрал винтовку, подобрал гильзы, затёр следы и встал на деревянные ноги.

К половине второго ночи за ним пришёл вчерашний провожатый в жёлтой кепке и принялся болтать об «этом кошмарном» тройном убийстве, вставляя то и дело в свой рассказ фразы типа «и тут грохнуло!» или «а он такой». У Себа ломило виски и чесались кулаки. Но он держал себя в руках, кивал и даже сумел вежливо попрощаться.

Его не искали.

А к тому моменту, когда эксперты вычислят точный угол вхождения пуль и найдут место лёжки, искать станет некого.

В квартире на столе Себа ждал обратный билет до Лондона на утро. Он убрал его в карман куртки. Разделся, следуя привычному ритуалу. Принял душ. Тупо и совершенно безэмоционально подумал о том, что голоден. Медленно опустился в кровать на чистую белоснежную простыню – и с размаху ударил кулаком по соседней подушке. Заскрипел зубами, удерживая вой. Ударил подушку ещё раз.

Уткнувшись лбом в колени, он обхватил затылок руками и крепко зажмурился: пятнами перед глазами мелькало лицо мальчишки. Во рту стоял мерзостный солёно-горький привкус.

Всего третий раз в жизни, и, мать твою, в худший из возможных моментов. Если уж так надо было промазать… то в первый выстрел. Мужик знал, на что идёт, держал оружие в руках, готов был убить. Тот, кто готов убить, должен быть готов и умереть.

А этот безымянный пацан, едва вышедший из школьного возраста, нихера не знал. Стоял, разевал рот как рыба. Идеальная, чёрт-подери-твои-кривые-руки-Майлс, мишень! Лучше, чем в тире. Когда зазвонил телефон, Себ с трудом сдержался, чтобы не расколотить его. Нужно было хоть куда-то сбросить злость на самого себя.

«Номер скрыт».

«Пошёл ты, Джим. Я сплю», – подумал Себ отчётливо, вскочил на ноги и быстро оделся, отлично осознавая, что в этой ситуации меньше всего на свете виноват Джим. Телефон продолжал вибрировать, но он оставил его лежать на тумбочке. Нужно было пройтись.

Это был редкий случай, когда Себ предпочёл бы не цивилизованную Европу, а какой-нибудь Каир. Чтобы, едва уходишь с освещённых улиц, в кровь выплескивался бы адреналин.

Но в Вене полиция не зря ела свой хлеб, и даже в не слишком-то светлых проулках было тихо и спокойно. Сначала Себ почти бежал. Потом замедлил шаг, пытаясь выровнять дыхание и почему-то не преуспевая в этом. И наконец, завернул в какую-то пивную. Он бы не заметил её, если бы над дверью не висели фонари.

Среди всех способов снять стресс в личном рейтинге Себа худшим значился алкоголь. На втором с конца месте располагался секс непонятно с кем. К сожалению, в этом рейтинге было очень много последних мест и ни одного – первого. Собственно, призовые вообще отсутствовали. Лучший способ расслабиться – изначально не напрягаться.

Поэтому он уверенно пошёл с конца списка и заказал пинту пива, отсев  за столик в углу, чтобы не провоцировать бармена на разговор.

 – Мы через полтора часа закрывается, – только сообщил ему бармен. – А кухня – через полчаса.

 – Ладно, – кивнул Себ, отпил пива и уставился в окно.

Совершенно бессмысленное занятие – всё равно нихера не видно. Пиво шло как вода. И вкуса он почти не ощущал.

Только когда к четвёртой пинте дал знать мочевой пузырь, Себ поднялся – и пошатнулся, с трудом удерживая равновесие.

Его тошнило от самого себя.

После туалета стало немного легче, но теперь чувствовалось, что слегка кружится голова. Отодвинув недопитую кружку, Себ опёрся лбом о ладонь и зажмурился.

Во внутреннем кармане что-то мягко зажужжало, и уже без прежнего раздражения Себ понял, что второй телефон – с смс-ками и голосовыми сообщениями – он не выложил.

 – Как себя чувствуешь, детка? – мягко спросил Джим.

 – Нормально, сэр, – отчеканил Себ, – задание…

 – Я не о задании, Себ, – по голосу было слышно, что Джим улыбается, – иначе я бы так и спросил. Ну же, детка. Отвечай на вопрос, который я задал.

 – Нормально, сэр, – повторил Себ тихо и не очень-то уверенно. Что там Джим, он сам себе не поверил бы. И действительно, Джим фыркнул.

 – Знаешь, что мне нравится в тебе, Себастиан?

Нет. Себ не знал и знать не хотел.

 – Не знаешь… Ты, мой дорогой, совершенная головоломка. В которой нет смысла. Этим она и привлекательна. Чёрные по обеим сторонам доски. Весь зелёный кубик Рубика. Квадратные кусочки белого пазла.

От этой околесицы Себ невольно хмыкнул и сказал:

 – В этом действительно нет никакого смысла, сэр.

 – Обычную головоломку можно решить. Любую.

 – Сэр… – странно, но от этого идиотского разговора на душе становилось чуть менее паршиво, – я, конечно, тупой, особенно в сравнении с вами. Но может, это просто не головоломка?

Джим залился смехом:

 – Наоборот. Это совершенная головоломка. Когда смысла нет, его приходится создавать, – он замолчал и добавил уже серьёзно: – Тебе надо поспать, детка. Завтра самолёт.

Себ пьяно засмеялся, сжимая пальцами переносицу до боли. Вот только советов от Джима о том, во сколько ложиться спать, ему не хватало. «Да, мамочка, уже иду чистить зубы», – подумал он, но вслух не сказал. Джим повторил:

 – Надо поспать. Давай, Себастиан, поднимайся. Машина уже ждёт.

Себ выглянул в окно – и действительно увидел знакомую «Ауди». Герр Бауэр опустил стекло, высунулся и помахал ему.

Джим уже отключился, и не услышал от Себа красочного пожелания пойти в задницу со своей опекой. Но идти пешком, игнорируя автомобиль, было бы глупостью и ребячеством.

Уже в квартире, после второго душа, Себ лёг на кровать. Помотал головой, разгоняя неприятный туман, взял свой телефон, удалил пропущенный вызов, нашёл номер Джима и, отлично понимая, что завтра пожалеет об этом больше, чем если бы всю ночь названивал какой-нибудь бывшей подружке, набрал сообщение: «Головоломка в коробке. Доброй ночи, сэр».

И сразу отрубился, проваливаясь в бессвязную, но уютную черноту.