Текст книги "Двадцать четыре секунды до последнего выстрела (СИ)"

Автор книги: Екатерина Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 49 страниц)

Глава 43

Они со Сьюзен сидели в зале ожидания в Хитроу и играли в «Висельника», ожидая посадки на самолёт до Парижа. С работой и выкрутасами Джима на Сьюзен у Себа оставалось не так уж много времени и сил, и провести несколько дней только с ней будет круто. Во всяком случае, он так считал до тех пор, пока она не загадала ему какую-то совершенную околесицу и не начала угрожать повешением.

– Уже одна рука! – довольно сообщила Сью, действительно подрисовывая конечность его человечку.

– Да я заметил, – буркнул он, но, конечно, недовольство было притворным. – Когда это мы перешли на новый уровень сложности?

Сьюзен засмеялась и радостно сцепила пальцы в замок. Похоже, ей не терпелось дать ему подсказку, но, в то же время, хотелось победить.

– Ладно, «t». Там точно должна быть «t», – объявил он. Сьюзен скривилась и вписала букву. – Может, «h»?

– Нет! – человечек обзавёлся второй рукой. Себ критическим взглядом окинул имеющиеся буквы, тяжело вздохнул и признался:

– У меня ничего не складывается.

– Ну, подумай ещё! Пожа-а-алуйста! – Сьюзен сложила руки в молитвенном жесте и состроила настолько жалобные глазки, что Себ был вынужден подчиниться. Ценой одного промаха он добавил в слово букву «s» – и рассмеялся в голос.

– Смартфон?

– Точно!

Вздохнув, Себ отобрал у дочери ручку и над недоразгаданным ребусом написал слово правильно. Обвёл ошибку и легонько щёлкнул Сьюзен по лбу. Она надулась.

– Стирай моего человечка. Писать с ошибками нельзя.

– Так нечестно! Я просто забыла, – для вида возмутилась она, но послушно стёрла свою жертву, отложила блокнот в сторону и пристроилась у Себа под рукой. Он провёл пальцами по её волосам и признался:

– Я до сих пор иногда ляпаю ошибки. Пожалуйста, не подражай мне в этом, учи правила как следует.

– Ладно, – серьёзно сказала Сьюзен и ещё теснее прижалась к нему. И быстро переключилась на предстоящую поездку.

Как-то неожиданно выяснилось, что в Париже Сьюзен интересен не только парк аттракционов, как думал Себ. Оказалось, что ей обязательно нужно посмотреть на дворец короля из «Трёх мушкетёров» и забраться на Эйфелеву башню (потому что про неё рассказывали в школе близнецы Эльза и Крис). Ещё вспомнился Нотр-Дам-де-Пари из мультфильма, про который была ещё и какая-то книга, которую Сьюзен прихватила с собой в поездку. В общем, программа должна была выйти насыщенной.

Себ не возражал. Пока помимо билетов в один конец он оплатил только отель недалеко от Дисней Вилладж на две ночи и аренду машины на десять дней, так что они могли менять маршрут поездки так, как им вздумается. До конца каникул Сьюзен оставалось почти две недели, а самого Себа Джим отпустил с расплывчатой формулировкой: «Ты узнаешь, когда понадобишься мне в Лондоне».

Перед посадкой в самолёт Себ принялся отвлекать Сьюзен всеми доступными способами. Лучше всего сработала жалоба на то, что он совершенно не помнит, что там происходило с мушкетёрами – Сьюзен принялась пересказывать ему книжку с присущими ей аккуратностью и вниманием к деталям.

О том, что лететь на самолёте не страшно, они говорили не раз. И накануне вечером Себ снова повторил, что ничего не случится, и Сьюзен даже заразилась лёгким предвкушением, особенно когда он пообещал ей показать изнанку облаков.

Но всё-таки Себ переживал из-за её реакции. Кажется, напрасно.

Конечно, можно было поехать на поезде или на машине через тоннель – собственно, миссис Кейл настаивала именно на этом варианте, – но Себ был уверен, что чем раньше Сьюзен сядет в самолёт и убедится, что ничего опасного в нём нет, тем лучше. Пусть, если нужно, она поплачет сейчас, когда он рядом и сможет её утешить, чем в двадцать лет отказывается от студенческих поездок и путешествий с друзьями, потому что боится летать.

Плакать Сью не собиралась, но свой пересказ забросила на полпути и принялась оглядываться. Потом с заворожённым лицом слушала стюардессу, которая объясняла правила безопасности и показывала, как надевать кислородную маску. И, наконец, прилипла к окну и только изредка отвлекалась от него, чтобы спросить, как работает самолёт или уточнить, что это они пролетают.

Себ в окне ничего интересного не находил, так что позволил мыслям течь лениво и несвязно. То и дело в голове всплывали лица, обрывки разговоров, мелкие бытовые сценки. Последняя встреча с Джоан – до того, как её поглотило очередное расследование, – была чудесной. Последнее задание от Джима было странным. Провожая Криса на пенсию, они с ребятами из Ярда напились так, что на следующей утро Себ вспомнил истинную сущность похмелья.

Прокручивая в голове эти пустые, но приятные воспоминания, Себ следил за тем, что происходило вокруг, в самолёте, а потому достаточно быстро заметил, что его соседка справа кидает на него задумчивые взгляды.

Поймав третий или четвёртый такой взгляд, Себ боковым зрением рассмотрел её повнимательнее. Красивая женщина. Безо всяких скидок и условностей, без «но» – просто объективно красивая, хоть фотографию на стенку вешай и любуйся потом. Фигуру не разглядеть, но лицо тонкое, очень фактурное. Тёмные волосы собраны, губы накрашены. Даже забавно, что он её сразу не заметил (шутка про старость, кажется, становится всё более актуальной). Впрочем, на кой чёрт она ему сдалась? Изменять любимой женщине он не то, что не собирался, он физически не мог – доказано. С Эмили когда-то было также: разве что красоток он всё-таки видел и оценивал. Но не иначе как произведения искусства.

Он повернул было голову к Сьюзен и тут услышал негромкое:

– Летите отдыхать?

Голос женщине очень подходил – оказался достаточно низким, но, пожалуй, немного излишне томным. Промолчать было бы грубо, так что он ответил:

– Да.

Женщина чуть прищурилась. Себ вздохнул.

Общаться с попутчицей он не желал, молчать в ответ на такой требовательный взгляд было бы верхом неприличия, но и спрашивать её о планах было бы неразумно. Так что он просто улыбнулся и пожал плечами.

Женщина поставила локоть на их общий подлокотник и коснулась пальцем уголка губ. Себ задумчиво почесал ухо и подумал, что этот интерес его чем-то напрягает.

Во-первых, говоря откровенно, женщина была явно не из его лиги. Слишком красивая, слишком дорого одета и слишком хорошо знает о своих достоинствах, чтобы положить глаз на простого парня вроде него. В другой ситуации он решил бы, что она рассчитывает на необременительное приключение, которое могло бы завершиться быстрым сексом в туалете. Но наличие у него под боком Сьюзен, кажется, отметало этот вариант.

«Во-вторых» формулировалось сложнее и лежало где-то в области интуиции. От этой красивой женщины хотелось свалить куда-нибудь подальше. Она не вызывала никакой, даже самой примитивной физиологической реакции.

– Париж ужасен в это время года, – произнесла она мягко и как бы невзначай облизнула губы. – Вы так не думаете?

И Себ решил, что предпочитает остаться в её памяти грубияном, нежели вступать в диалог, поэтому сказал:

– Нет, – и повернулся к Сьюзен всем корпусом – как раз вовремя, чтобы заметить, что она уже не так сильно увлечена пейзажем за окном и внимательно прислушивается к разговору.

К счастью, перелёт был очень коротким, и вскоре они с непонятной попутчицей разошлись к разным выходам из самолёта. Сьюзен выглядела задумчивой, почти не вертела головой по сторонам.

А после паспортного контроля, пока по шумному аэропорту они пробирались к выходу на улицу, к пункту проката автомобилей, спросила:

– Пап, почему ты был груб с той женщиной?

Себ был почти готов к этому вопросу и даже смог сочинить достаточно внятный ответ, доступный пониманию восьмилетнего ребёнка.

– Она навязывала мне беседу, когда я совершенно не хотел с ней разговаривать. Я ведь встречаюсь с Джоан, было бы некрасиво с моей стороны знакомиться с другими женщинами.

Сьюзен наморщила лоб, как будто что-то у неё не сходилось.

– Ты ей понравился, – заявила она чуть ревниво.

– Не знаю, – он пожал плечами.

– Я знаю. Она на тебя так смотрела… как мисс Харрис. Как будто хотела съесть. Это противно.

– Тем не менее, мне не следовало грубить ей, – заметил Себ и попытался сменить тему, но не тут-то было. Сьюзен, когда её что-то интересовало, становилась достаточно цепкой.

– Она не стала бы так на тебя смотреть, если бы у тебя было кольцо, – наконец, сообщила Сьюзен. – Тебе надо жениться на Джоан.

Себ приложил немало усилий, чтобы скрыть улыбку, а потом они вышли из аэропорта под жаркое солнце в безоблачном небе, и всё забылось.

Этот отпуск имел все шансы стать превосходным. Им повезло с машиной: агент не зря нахваливал «Меган» прошлого года, он оказался просторным, удобным и каким-то очень дружелюбным. Повезло с отелем: бывший старый особняк, располагавшийся в семи километрах от Дисней Вилладж, порадовал Себа чистотой в обеих комнатах номера и огромной плазмой на стене, а Сьюзен – большими деревянными дверьми, которые она в одиночку даже открыть не могла и которые вызывали у неё совершенно искренний восторг. Им даже повезло с администратором на ресепшене: строгая пожилая женщина умилилась, когда Сьюзен заговорила с ней на неловком школьном французском, подобрела и надавала им множество советов о том, где поесть и куда сходить вечером, после «Диснейленда».

Утром Сьюзен подскочила даже раньше, чем у Себа сработал внутренний будильник: проснулся он от её осторожных шагов за стеной.

– Ой, я тебя разбудила? – тут же спросила она виновато, когда Себ, постучавшись, вошёл. – Я тихонько сидела.

Действительно, она устроилась на кровати, но уже с книжкой. Похоже, именно за ней и вставала.

– Я сам проснулся, – улыбнулся он.

– Ты всегда просыпаешься, если я встаю, – заметила она. – Я давно знаю. Как у тебя выходит?

Себ пожал плечами. В шесть утра фантазия работала плохо, а знать правду, – что папа спит чутко ещё с Ирландии, – Сьюзен точно было не нужно.

– Хочешь ещё почитать или пойдём завтракать и занимать очередь? – спросил он.

– Завтракать, – Сью захлопнула книжку, и Себ заметил, что это уже не навязший на зубах «Гарри Поттер», с которым она не расставалась несколько месяцев, а тот самый «Нотр-Дам-де-Пари» в старой серой обложке.

– О чём книга?

– Про… – Сьюзен нахмурилась, словно ей было сложно ответить на вопрос, – пока не совсем понятно, но не про то, что в мультике. Тут тоже есть горбун Квазимодо, но никаких живых горгулий. Хотя, знаешь, мне кажется, он думает, что они живые. А Фролло – священник. И не злой, а несчастный. А ещё тут есть город нищих.

Себ почесал в затылке и уже хотел было уточнить, не рановато ли ей читать подобное, но Сьюзен, будто угадав его сомнения, пояснила:

– Мне бабушка дала. Ну, вторая бабушка.

Себ хмыкнул: значит, привезла с собой из Карлайла. Что ж, мама плохого не посоветует.

– Она сказала, что ты терпеть не мог читать в детстве, – добавила она. – Почему?

– Глупый был. Давай, пять минут на сборы, коса – и пойдём.

– Две косы! – потребовала Сьюзен.

Да хоть четыре.

Себ редко заплетал ей волосы: к счастью, обычно рядом была миссис Кейл или мисс Кларенс, но, конечно, умел это делать. В последнее время волосы у Сьюзен стали меняться. Казались на ощупь чуть более плотными, чуть проще собирались в косы. Расчёсывая её, он вдруг вспомнил, что прошлым летом она была другой. Не только внешне – конечно, ясное дело, что все дети растут, – она по-другому говорила, думала, читала сказки, а не толстые взрослые книги.

– Пап?

Он пробурчал что-то невнятное и продолжил плести, выкидывая из головы лишние мысли.

– Сама будешь учиться собирать волосы, – объявил он, закончив со второй косой. Сью недовольно скривилась, но Себ сделал вид, что не заметил. И также проигнорировал намёк на то, что ей не хочется надевать шляпу.

Конечно, они всё-таки провозились долго: пока завтракали, пока шли пешком от начала деревни по широким улицам, засаженным обожжёнными жёлтыми деревьями, пока Сьюзен серьёзно фотографировала замок издалека – перед кассами собралась очередь. От густой разношёрстной толпы рябило в глазах. Себ надвинул кепку на глаза, чтобы солнце не слепило, положил руку Сью на плечо и спросил:

– Готова стоять? С полчаса мы тут проторчим, это я обещаю.

– Готова! – с энтузиазмом откликнулась она.

Шум, ростовые куклы Микки-Маусов, шары и вид на игрушечный замок ей явно нравились.

На непонятную угрозу Себ среагировал мгновенно, больше телом, чем мозгами. Сначала он заломил кому-то запястье, и только потом понял, что парень шарился в кармане его ветровки.

Началась суматоха. Какая-то мамочка с воплем оттащила от них детей, кто-то выругался. Вокруг тут же образовалась зона отчуждения. Сьюзен рядом потерянно охнула, местная охрана уже неслась на помощь, а Себ слушал, как выравнивается пульс, и смотрел на воришку. Парень лет пятнадцати, пожалуй. Идиот. Малолетний чёртов недоумок. И всхлипывал без остановки:

– Lassiez-moi, laissez-moi! S'il vous plaît, laissez-moi passer, je n'ai voulu rien de mal! (Пустите-пустите! Пожалуйста, пустите, я ничего плохого не хотел! – фр.)

Себ очень плохо понимал французский, но что он не виноват и вообще ничего не делал – догадался. Даже поверил бы, если бы не поймал за руку – в прямом смысле слова. Сьюзен держалась умницей. Молчала, только смотрела расширившимися глазами, явно не понимая, что случилось.

Чёрт. Лучше бы пусть этот придурок украл бумажник, чем так её перепугать.

– Сьюзен, – не отпуская вора, Себ посмотрел на неё, – всё хорошо, не переживай. Это парень залез мне в карман, но я его поймал.

Их окружили трое местных секьюрити. Не полиция, конечно, обычный чоп. Но, надо отдать должное, все молодые, подтянутые и улыбчивые.

– Можете отпустить его, месье, – сказал один из них по-английски с сильным грассирующим акцентом, – сейчас вызовем полицию.

Да твою ж мать. Вот именно полиции им не хватало.

– Что произошло? – спросил второй и обратился к Сьюзен: – Эй, малышка, не напугалась?

– Нет, – уверенно ответила Сью, но прижалась к Себу очень крепко.

Парня Себ отпустил – впрочем, тот и не думал убегать, только жалобно растирал глаза кулаками.

В двух словах Себ объяснил, в чём дело, и добавил:

– По факту, он ничего у меня не украл. Не ношу ничего во внешних карманах.

– Надо оформлять. Тут такой швали… простите, мадемуазель, – первый подмигнул чуть покрасневшей Сьюзен, – много ходит. Сейчас вызовем полицию. Это буквально несколько минут.

Про французскую полицию Себ слышал много, и ровным счётом ничего хорошего. Но, похоже, бригада была где-то совсем рядом, потому что не прошло и пяти минут, за время которых воришка успел ещё раз десять повторить своё: «Je n'ai voulu rien de mal», как к ним подошли трое парней в форме.

Один сразу же увёл парня к машине, а оставшимся Себ снова повторил свою историю, показал документы и выразил надежду, что их отпустят на аттракционы, а не потащат в отделение. Потому что писать заявление он не собирается. Пока младший записывал информацию на бланке, старший, присев на корточки, на достаточно корявом английском болтал со Сьюзен. Потом выпрямился, улыбнулся белозубой улыбкой и сказал:

– Vous avez une fille charmante, monsieur Myles. Quel âge a-t-elle? (У вас очаровательная дочка, мистер Майлс. Сколько ей лет? – фр.) – потом сообразил, что Себ всё время говорил по-английски, поморщился, но Себ покачал головой и спросил у Сьюзен:

– Сама ответишь?

Его смутных воспоминаний о французском хватало на то, чтобы угадать смысл вопроса, но точно не на ответ.

– J'ai neuf ans (Мне девять. – фр.), – уже совершенно без страха, словно бы забыв о недавнем приключении, ответила Сьюзен.

Полицейский галантно поцеловал ей ручку, заставив засмущаться. И их наконец-то отпустили. Можно было держать пари, что воришке вломят от души и отпустят.

Едва полиция ушла, Себ тоже присел перед Сьюзен, но спросить ни о чём не успел. Она его опередила:

– Это было круто, пап!

– Не испугалась?

Сглотнув, она сказала:

– Немножко, сначала. Но это всё равно было круто, как ты его поймал. Только… – она в задумчивости дёрнула себя за кончик косы, – что ему теперь сделают?

Себ поднялся и решил, что кратким ответом тут не отделаться.

– Видишь ли, – сказал он, – фактически, он преступник. Нельзя лазить в карманы к другим людям. Он хотел у меня что-то украсть. Но чтобы его арестовали и наказали, я должен был написать заявление. Я не стал.

– Почему?

– Потому что он только хотел меня обокрасть, но ничего не взял. И потому что решил дать ему шанс, он ещё совсем мальчишка.

– Не совсем, – раздался позади знакомый голос, и Себ вдруг подумал, что удивлён, но не шокирован. В конце концов, день уже не задался. Подумаешь, ещё одна новость. Обернувшись, он увидел Джима совсем рядом – и едва сдержал хохот.

Джим явно уловил насмешку в его глазах, расправил складку на розовой свободной футболке с Минни Маус и чуть приподнял подбородок. Похоже, он гордился своим внешним видом, старательно его подбирал. Даже наушники, которые свисали из-под футболки, были белыми.

– Вашему мальчику побольше, чем мне, – продолжил Джим. – Фактура удачная, как раз для его ремесла. Но то, что он решился обокрасть тебя… То есть, – Джим приподнял брови, – вас, мистер Майлс, говорит о том, что он стареет и впадает в маразм.

Себ должен был бы испугаться или хотя бы разозлиться. Но, похоже, лимит переживаний на тему Джима у него закончился. Он смотрел на босса в этой дурацкой футболке в двухстах метрах от касс «Диснейленда», совсем рядом со Сьюзен – и не испытывал вообще никаких эмоций.

– Не желаешь меня представить?

– А я вас знаю, – вдруг сказала Сьюзен. – Вы мистер Фоули. Вы приходили к папе.

Джим перевёл на неё взгляд, и Себ напрягся. Потому что выглядело это так, словно Джим только что по-настоящему её заметил.

– Точно, мисс Майлс.

– Мистер Фоули… – начал Себ, а Сьюзен вставила:

– Вы ещё папу называли: «Себастиан». Он терпеть не может, когда его так зовут. Да, пап?

Твою… Себ надеялся, что Сьюзен вообще забыла о существовании Джима. В конце концов, она видела его минуты две. Как правила грамматики учить – не запоминаются. А как сохранить в памяти коротенький и ничего не значащий эпизод – так пожалуйста.

– Мне твой папа разрешил его так называть, – мягко сказал Джим. – Знаешь, друзья так иногда делают. Да, Себастиан?

– Я счастлив, что мы с мистером Фоули случайно встретились в Париже, – сказал Себ медленно и раздельно, с нажимом, – но я уверен, что у него полно других дел. Сьюзен…

– Никаких… Себастиан. Разве что вручить вам билеты. Вы же не хотите стоять в этой ужасной очереди?

И он вытащил из кармана узких потёртых джинсов три билета в «Диснейленд».

Лучше бы это была путёвка в дурдом.

Глава 44

Себ обычно не страдал приступами странных фантазий, но сейчас всерьёз мечтал проснуться. В конце концов, за последнее время ему несколько раз снились очень реалистичные сны. Почему бы не предположить, что это – просто очередной кошмар? Вот только у кошмаров были закономерности. Так или иначе Себ обязательно видел Ирак и Йена: живого и гогочущего над очередной шуткой или умирающего, не важно.

А в «Диснейленде» этого не было. Кровь не начинала просачиваться через асфальт, и Йен не выглядывал откуда-нибудь из-за павильона Индианы Джонса.

Это была реальность: сумасшедшая и очень неуютная. Причём он даже не мог внятно объяснить, что не так.

Вокруг были просто аттракционы. Толпы детей и взрослых. Орала музыка, слышался смех, изредка – раздражающее хныканье.

Сьюзен держалась рядом и достаточно скромно, вопреки ожиданиям Себа. Не то эпизод с вором её так задел, не то Джим смущал.

У входа Себ раздобыл большую карту, которую Сьюзен тут же захватила и изучила с жадностью. Решительно отвергла идею заглянуть в «Страну Фантазий», объяснив, что она уже не маленькая и в сказки не верит, и с трудом оторвалась от «Пиратского галеона» и хижины Робинзона Крузо.

Джим вёл себя удивительно тихо. Не называл Себа «деткой», не заговаривался, не отпускал сомнительных комментариев. Он и правда превратился в обычного туриста. Но он был рядом – и это напрягало. Заставляло чувствовать себя так, словно он разгуливает по городу, держа под мышкой ядерную боеголовку. Бросив взгляд на Джима, Себ мысленно прибавил: «Ядерную боеголовку, выкрашенную в розовый цвет».

Джим купил всем по мороженому, при этом перекинувшись с продавщицей парой слов, после чего Сьюзен, как следует собравшись с духом, выдавила из себя:

– J'apprends français à l'école, – закусила губу, – и если можно… то есть… Est-ce que je peux parler français avec vous (Я учу французский в школе, можно я буду говорить с вам по-французски? – фр.)?

Себ подумал, что ещё немного, и он перестанет понимать её французский. А Джим смерил её задумчивым взглядом, широко улыбнулся, подмигнул и ответил:

– Oui, tu peux (Да, ты можешь. – фр.), – после чего действительно начал обращаться к ней только по-французски и называть «мадемуазель».

Себ ждал. Понятия не имел, чего именно, но был уверен: что-то должно произойти. Ну, не от скуки же Джим выбрался в «Диснейленд»? И нащупав эту мысль, вдруг осознал: может, и со скуки. Или потому что именно так трактовал понятие «дружба». Или, может, планирует какую-нибудь дрянь.

В другое время (Себ это осознавал) он был бы рад присутствию Джима. Однообразный рутинный день показался бы ему ярче, в груди зашевелилось бы предвкушение, потому что раз Джим появился лично – значит, задание будет не из скучных. Но не сегодня, не рядом со Сьюзен, чёрт возьми!

Перевалило за полдень.

Они прошли вдоль и поперёк «Страну Приключений»: вернее, Сьюзен прошла и поделилась с ними впечатлениями. Когда она упросила в третий раз пустить её на пиратский корабль и убежала внутрь, Себ воспользовался моментом и сказал:

– Джим, я не совсем понимаю.

Сверкнув глазами, Джим протянул:

– Это твоё нормальное состояние, детка. Не переживай, тебе и не нужно, – хмыкнул, – я не собираюсь взрывать аттракцион. Расслабься. Может, я просто соскучился по тебе? – и сделал полшага вбок, чтобы почти прижаться к Себу плечом.

Выдохнув, Себ подавил желание отпрянуть. Хочет постоять рядом – пускай. Но сказал:

– Я не люблю, когда вы так делаете.

– Не будь занудой. Вот, смотри… видишь тех немок? – он указал кивком на группу женщин с детьми лет четырёх или пяти, – добропорядочные домохозяйки. Уже обсудили нас с тобой. Что таким как мы нельзя доверять детей, и куда это смотрят власти… – он тоненько хихикнул. – Может, обнимешь меня, чтобы они сбежали отсюда и освободили место в очереди?

Себ покачал головой, и Джим с выражением притворной обиды на лице отстранился.

В это время вышла Сьюзен – и, слава богу, разговор завял.

Снова изучив карту, Сьюзен объявила, что хочет посмотреть «Приграничную страну». И хотя она, конечно, ещё не видела фильмов с Клинтом Иствудом, про ковбоев немного знала, и они привлекали её лишь немногим меньше пиратов.

– Я знаю, какой аттракцион понравится вашему папе, мадемуазель Майлс, – задумчиво произнёс Джим, ойкнул и повторил то же самое на французском. И пояснил, опять на английском: – Ковбойский тир. Не так ли… Себастиан?

– Pourquoi (Почему? – фр.)? – тут же спросила Сьюзен.

– Оу, ты не знала?

– Ни почему, – отрезал Себ. – Не люблю тиры, мистер Фоули всё напутал. Как насчёт парохода? И я расскажу про «Титаник».

– Я знаю про «Титаник», – отмахнулась Сьюзен. – Почему папе понравится тир?

– Я сказал… – начал Себ, но Сью прервала его:

– Пап, ну я у мистера Фоули спрашиваю! Почему он так считает?

Джим кинул на Себа довольный взгляд. Чёрт его возьми. Победил.

Настаивать сейчас – значит лишний раз дразнить любопытство Сьюзен. Себ, однако, решил, что если Джим скажет ей что-то лишнее, он просто отвернёт боссу голову. Не фигурально. А труп сбросит в Сену. Говорят, их там много плавает.

– Видишь ли, – не было сомнений, что игру во французский Джим оставил намеренно, чтобы убедиться, что Себ понимает каждое слово, – твой папа отлично стреляет. Думаю, ты сама в этом убедишься.

– А, – протянула она, – я знаю. Дедушка хранит его мишени. Но мне не показал. Пойдём, пап? Я тоже хочу пострелять. Там же… – она потёрла переносицу, – тир, не по-настоящему? Дедушка стреляет в грачей, а мне их жалко.

– Всё совершенно не по-настоящему, – заверил её Джим, Сьюзен взяла Себа за руку, и он обречённо кивнул.

Да ладно, в конце концов, это просто игрушечный тир. Аттракцион. Не что-то опасное. Под вывеской «Тир «Облава на угонщиков скота» располагалась длинная крытая галерея, представляющая из себя что-то вроде мультяшной деревни, заросшей пластиковыми кактусами. Когда небольшая и очень разновозрастная очередь рассосалась, стало видно, что на стойке лежит два десятка ружей.

Себ присмотрелся: похоже, даже без пулек, лазерные. Декорации – кактусы, домики и ящики, помеченные мишенями, то и дело приходили в движение, когда кто-то из маленьких ковбоев или их родителей попадал в цель.

Себ выбрал стойку почти по центру, сунул в прорезь монетку и помог Сьюзен взять ружьё.

Она крепко ухватилась на него. Себ наклонился, помог расположить приклад на плече и показал:

– Смотришь вот сюда. Совмещаешь…

– Я знаю! – тут же отрезала она. Себ хмыкнул:

– Ладно-ладно, – и сделал полшага в сторону.

Ему не нравилась эта картина, даже в формате игры. Но по себе он помнил, что особенно привлекательно именно то, что запрещают без объяснения причин, а потому не собирался показывать, что чем-то недоволен. В конце концов, после десяти выстрелов в парке развлечений ещё никто не принимал решения делать армейскую карьеру.

Сью закусила кончик языка, напряглась всем телом – и попала в молоко. Нахмурилась. Прицелилась снова. На пятый промах она всё-таки обернулась и спросила с обидой в голосе:

– Почему у меня не выходит?

– Ты не туда смотришь. Ниже голову, совмещай взглядом мушку и цель. У тебя между глазом и целью должна быть ровная прямая линия. И куда ты целишься?

– В кактус, в тот! – она указала взглядом.

– Высоковато тебе. Что насчёт… – Себ быстро прикинул рост Сьюзен, – бревна чуть левее?

Она прицелилась, снова высунув язык от натуги, зажмурила один глаз – и попала.

– Да! Круто, да?! – она обернулась, сияя от радости. Себ кивнул, а Джим приблизился, положил руку ему на плечо и спросил достаточно громко:

– Не покажешь нам, как нужно попадать в мишени?

– Давай, это весело! Честно! – и Сьюзен охотно протянула ему ружьё.

Себ придал лицу максимально недовольное выражение – но спорить не стал. С Джима сталось бы надавить, чтобы получить желаемое шоу. Спросил у Сьюзен:

– Ну и куда мне стрелять?

И тут же Джим, чуть наклонившись, прошептал:

– Не можешь выстрелить без приказа, дорогой? – но к счастью, Сьюзен его не услышала и показала пальцем:

– Я хочу вот тот ящик посмотреть, там кто-то вылезает из-под него, но я пропустила! – потом прибавила: – И потом в мельницу наверху! И ещё в дверь, она должна открыться. И…

– У нас осталось три выстрела, – напомнил Себ. – Давай посмотрим, что тут за ящик.

Да, ничем подобным за свою жизнь он ещё не стрелял. Даже в тире, куда его как-то затащила беременная и капризная из-за этого Эмили, была старенькая пневматика. И плюшевый медведь в качестве приза.

Себ поставил локоть на стойку, прикрыл один глаз. Сьюзен рядом дышала так громко, что её было слышно даже в шуме толпы. Промазать, что ли? Вот просто для прикола, посмотреть на лицо Джима.

Но разочаровать ребёнка он был не готов, так что выбил ящик, который тут же поднялся на пружине, и из-под него показалась голова удивлённого зверька: не то лисицы, не то енота.

Сьюзен рассмеялась и выдохнула: «Круто!». Ящик снова опустился. Себ посмотрел на неё и тоже улыбнулся. Ладно, чёрт возьми, она была права. Это весело. В принципе, на три метра он мог бы стрелять даже с закрытыми глазами. Но что-то было забавное в том, чтобы после удачного выстрела следить за тем, как двигаются неживые фигурки.

– Теперь мельница. Сможешь?

До мельницы было аж четыре с половиной метра – похоже, максимальная дистанция в этом тире. И если цепляться к деталям, то это была не мельница, а ветряк – и после попадания он начинал крутиться. Дверь предсказуемо открывалась, причём с натуралистичным мерзким скрипом.

– Давай ещё? – запросила Сьюзен.

Джим добавил:

– Там бочки остались без внимания… – и сам засунул в монетоприёмник два евро.

Просто для вида Себ закатил глаза и продолжил.

Сьюзен и Джим встали с двух сторон от него и по очереди показывали, какой механизм их интересует. Как два восторженных ребёнка, честное слово.

Руками Себа они свалили пару кактусов, перевернули три большие бочки, разозлили недовольного призрака за занавеской. Потом Сьюзен отыскала почти незаметный флюгер, и они его покрутили. Нашли второго зверя в углу за хижиной – и вместе решили, что это всё-таки лисы. Наконец, выяснили, что если попасть в грифа на дорожном указателе, он крутит головой на длинной тощей шее – после чего Себ объявил:

– Хватит. Давайте обедать.

И посмотрел на Сью достаточно строго – чтобы она и не думала спорить.

– Удобно иметь под рукой такого меткого стрелка, – заметил Джим мягко, но развивать тему не стал. Видимо, получил свою порцию развлечений.

Они двинулись на поиски места, где бы пообедать. Себ предпочитал что-то хотя бы относительно здоровое, но таких вариантов пока не попадалось. Наконец, он махнул на принципы рукой – и предложил Сьюзен выбирать всё, что угодно. Предсказуемо, она указала на забитую под завязку бургерную.

Столик всё-таки нашёлся, путь и не у окна. Сьюзен убежала мыть руки, а Джим вдруг отбросил маску наивного радостного туриста. Сел напротив, сцепил пальцы в замок, свёл брови – и стал самим собой.

– Мне нравится этот день, Себастиан… – произнёс он. – Я всегда был выше этого, знаешь… Другие дети мечтали об аттракционах. Не я.

Себ подумал, что ему не хочется знать, о чём мечтал Джим, но он всё-таки спросил.

Тот улыбнулся совершенно мёртво:

– Об огне, – прикрыл глаза, но только на мгновение. – Отдыхай, Себастиан, пока есть возможность, – Джим встал и пошёл прочь. В своей розовой футболке он был в «Диснейленде» невидимкой, и Себ потерял его, стоило ему выйти на улицу.

Сьюзен вернулась и тут же спросила:

– А где мистер Фоули?

– У него появились дела, – заторможенно ответил Себ, – пришлось уйти.

– Он странный, да? – Сьюзен уселась на место, откуда только что встал Джим.

Себ кивнул. Очень странный, если не знать, что он сумасшедший. И на кой чёрт он вообще приезжал в «Диснейленд»?

***

Они ели мороженое, стоя на набережной Сены и разглядывая величественный Нотр-Дам-де-Пари. Сьюзен была в восторге и не переставала делиться с Себом сведениями из своей художественной книжки и из трёх путеводителей разом. Потом, доев мороженое, достала из своего рюкзачка блокнот и карандаш и попросила не мешать – решила сделать набросок. Себ прислонился к парапету спиной, поглядывая по сторонам. В Париже, насколько он знал, было полно воришек, да и прочей швали ходило достаточно, так что он не собирался терять бдительность.