Текст книги "Двадцать четыре секунды до последнего выстрела (СИ)"

Автор книги: Екатерина Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 49 страниц)

 – Ух ты! – восхитился Джексон, как будто ему рассказали, что Себ лучше всех в Британии… ну, скажем, строит дома или вышивает крестиком. Это было даже как-то ненормально – испытывать такой восторг, учитывая род деятельности, о котором они говорили. – Ты выступал на соревнованиях? – а, вот теперь понятно.

 – Нет, не выступал, – Себ поймал его взгляд и сказал достаточно прохладным тоном: – Чтобы снять эти вопросы в будущем: в армии снайпер не поражает гонги на больших расстояниях на скорость. И лучших оценивают по другим критериям.

Джексон сглотнул, перевёл взгляд за окно и объявил, что погода сегодня прекрасная.

Если бы был прибор, которые меряет неловкость беседы, он бы пищал без остановки, а показатели бы зашкаливали.

 – Себ, я хотела спросить… – Эмили поёрзала на диване. – Мы с Джексоном хотим в начале сентября на неделю уехать в отпуск. Ты не мог бы присмотреть за Сьюзен? Днём она с няней, никаких сложностей. И, к тому же, начнётся учёба…

 – Без проблем, – тут же согласился Себ. – Позвони мне потом, скажи даты.

Оставалось надеяться, что Фоули не придёт в голову куда-нибудь его послать.

 – Спасибо! Я бы взяла её с нами, но школа…

А ещё восьмилетний ребёнок не очень способствует романтике, ага. Себ отлично понимал.

 – Ладно, мне пора. Завтра…

 – Работа, да?

Вообще-то нет, но именно это он и хотел сказать.

 – Точно. Джексон, рад знакомству. Удачи в зоопарке.

«Я тоже очень рад», «Спасибо, что пришёл», «Звони», – и прочее в том же духе. Простившись с ними, Себ поднялся к Сьюзен. Она вспомнила про их маленький уговор, но не заговорила о том, чтобы выкинуть Джексона из дома или побить. Может, дело в зоопарке, а может, обед сработал именно так, как Себ и хотел.

Он немного ещё посидел с дочерью, послушал о жизненных неурядицах героини какого-то мультика и ушёл.

Всё прошло хорошо. Но больше дом Эмили не казался ему домом.

Глава 7

Клаус дважды вызывал Себа в охрану на деловые встречи и один раз отправил приглядывать за «Хаммером» без номеров. Разумеется, Себ должен был не выслеживать машину, а держать её под прицелом. Но наушник так и не отдал команду стрелять, и «Хаммер» благополучно скрылся за поворотом. А потом наступило затишье. Внезапно и Клаус, и Фоули пропали. Не было ни звонков, ни сообщений, ни заданий.

И Себ понял, что буквально вешается со скуки. Он никак не мог хоть чем-то забить свободное время. Как-то он зашёл в строительный магазин, купил шпатлёвку, штукатурку, пять вёдер краски, инструменты и выкрасил стены и потолок. Теперь в комнате было чисто, свежо, но воняло краской. И с цветом он, кажется промахнулся. Выбрал бежевый, а вышел какой-то буро-коричневый, под цвет запыленного грязного брезента. Зато белый потолок получился отлично и ровно.

Следом Себ приобрёл кровать. Надоело уже говорить всем про неё, а спать на раскладном диване.

После этого ещё сутки он провалялся в кровати, открывая для себя какие-то давно забытые грани наслаждения физическим комфортом. Смотрел телевизор. Провёл тщательную ревизию Интернета и отобрал целую папку подходящей порнухи – пока на просмотр не очень тянуло, кажется, он перебрал этого добра на неделе после возвращения в Британию. Но пусть лежит, в конце концов.

Когда в пятницу позвонил Грег и спросил, не хочет ли он выпить пива, Себ подскочил с новой кровати как по сигналу тревоги.

 – Со мной тут пара ребят из отделения, – продолжил Грег. – Не возражаешь?

Себ не возражал бы, даже скажи Грег, что с ним пара маньяков и Джим Фоули собственной персоной.

Полицейские заняли их с Грегом любимый угловой столик и придвинули к нему ещё один. Оказалось, что коллег с собой Грег привёл троих. В самом углу сидел полный лысый мужичок лет пятидесяти. У него было добродушная широкая улыбка и старомодные усы щёткой. Рядом с ним – неприметный парень с коротко стриженными светлыми волосами. Он обжёг Себа очень внимательным взглядом и первый протянул руку, бросив отрывисто:

 – Пол Брэндон.

 – Кристофер Рич, – помахал полный мужичок, чтобы не тянуться через стол.

 – Джоан Вуд, – рука Себа оказалась в крепкой хватке молодой женщины с очень коротко стриженными чёрными волосами и резкими чертами лица.

Стоило Себу сесть за стол, как его просветили: собрались они не просто так, а по поводу.

– С повышением, детектив-инспектор! – объявила Джоан, и остальные подняли бокалы. Себ присоединился к бурным поздравлениям.

 – Я всегда говорил, что он далеко пойдет, – пояснил толстяк-Кристофер. На полицейского он не очень-то походил, но по паре фраз Себ разобрался, что он судмедэксперт, а потому быстро бегать ему не обязательно, главное работать как следует головой и руками.

Джоан теперь была напарником Грега, а Пол возглавлял их команду.

 – Что, Себ, не желаешь в полицию? – спросил Пол на второй пинте. – Тут недобор крепких и башковитых ребят.

 – Нет, спасибо, – Себ салютовал ему бокалом. – Я уже попробовал, с меня хватит.

 – Попробовал? – удивилась Джоан. Грег и Себ переглянулись – и новоназначенный детектив-инспектор пустился вспоминать эту историю тринадцатилетней давности.

 – Мы начинали вместе на курсах. У этого парня, – он с обвинительной интонацией в голосе ткнул пальцем Себу в грудь, – отличная память. А как он с цифрами обращался – это надо видеть, – он улыбнулся и спросил: – Себ, девятьсот сорок семь на триста четырнадцать?

 – Эм… – Себ сдавил переносицу. Он, конечно, хорошо считал (поэтому и стал хорошим снайпером), но не после пива же? – двести восемьдесят… двести девяносто семь тысяч триста пятьдесят восемь.

 – Джоан, проверь! – велел Пол. Джоан полезла за телефоном, потыкала кнопки и объявила:

 – Верно! – и тут же сообщила: – Вы сговорились! Жульничество!

 – Прости, Себ, – Грег развёл руками.

Себ проворчал:

   – Как всегда… – потому что, действительно, этот номер повторялся далеко не в первый раз.

 – Я проверю! – решительно сказала Джоан. – Шестьсот сорок пять на четыреста восемьдесят. Восемьдесят два.

 – Триста десять тысяч… эм… восемьсот девяносто, – посчитал Себ, и, после проверки на калькуляторе, было единогласно решено выпить ещё.

 – Эй-эй, – напомнил Кристофер, – с этой арифметикой вы не дорассказали историю. Почему же этот математик не работает в Ярде?

Грег, хлопнув себя по лбу, вернулся к теме:

 – У него было отличное будущее в полиции! Как думаете, что его напугало? – он сделал драматическую паузу. – Бумаги. Этот сукин сын сбежал, когда понял, сколько придется вести отчётности.

После нескольких секунд молчания грянул громовой хохот, который подхватил и Себ. Честное слово, он не жалел о том, что сбежал с курсов. Он и пошёл на них просто так, сам не зная, чем хочет заниматься, выбрал, потому что «полицейский – это уважаемо», по мнению мамы, и потому что «должна быть мужская профессия», по словам папы. И потому что его задолбало подрабатывать непонятно где и кем: то официантом, то грузчиком, то продавцом. Хотелось заняться чем-то серьёзным.

 – Может, и не прогадал, – сказал Кристофер, отсмеявшись. – Зато вон, весёлый, здоровый и волосы все на месте.

 – И даже без седины, – не без зависти заметил Грег. Пол и Джоан, у которых седины тоже не наблюдалось, переглянулись и пожали плечами.

Потом, конечно, начались рабочие истории. Привалившись к стене, потягивая пиво и хрустя картошкой, Себ слушал про найденного в Темзе выпотрошенного покойника и про загадочный глаз, который непонятно как вытащили у убитой недавно женщины, про «там так воняло, что я сам чуть не блеванул» и про «помнишь Фила, стажёра? Он тут у меня хлопнулся в обморок от отрезанных пальцев».

И был во всём этом определённый уют. Всё равно, что сидеть с ребятами на базе и трепаться о происходящей вокруг жести, превращая каждую первую историю в анекдот.

 – Прости, Себ, – в какой-то момент сказала Джоан, – профдеформация. У нас вроде праздник, а мы всё про трупы.

 – Вы про работу, – пожал плечами Себ и заметил, что Джоан очень привлекательна. Не красива, боже упаси, какая уж тут красота с этими обрезанными волосами, с квадратной мужской челюстью и стойким запахом сигарет (она выходила курить чаще всех, уже раз пять). Но очень привлекательна. Себ изучал её руки с длинными пальцами и короткими ногтями без лака, длинную изящную шею, самый верх ключиц в вырезе бесформенной рубашки… Из остальных голосов её слышался отчетливее и ярче.

 – Мои друзья обычно приходят в ужас, если я заговариваю о работе, – продолжила Джоан, разворачиваясь к Себу всем копусом. Он тоже поменял положение и спросил:

 – А муж? Тоже приходит в ужас?

 – Я не замужем, – широко улыбнулась Джоан. – Профессия, знаешь ли, не располагает. А замуж за полицейского я в жизни не выйду.

 – Почему? – Себ чуть приподнял брови. – Коллега бы тебя понял.

 – И то немногое время, что я отдыхаю, тоже оказалось бы посвящено разговорам о работе? – она наморщила крупный нос с горбинкой, – Ни за что. А что насчёт тебя, Себ? Чем ты занимаешься? Грег толком ничего не сказал, только что ты недавно вернулся в Лондон откуда-то из-за границы.

Она немного понизила голос. Себ наклонился к самому её уху и прошептал, чтобы слышала только она:

 – Из Афганистана, если быть точным. Классный курорт.

 – О, да. Говорят… жаркий, – так же тихо ответила Джоан. Себ втянул носом её запах: чистый свежий пот, немного дезодоранта, сигаретный дым.

 – Эй, Розочка!

Он вздрогнул, когда услышал оклик Грега, чем немало повеселил компанию.

 – С этими всё ясно, – махнул рукой Кристофер и покачал головой с видом человека, который понял жизнь и разочаровался в ней.

 – Джоан, я буду ревновать! – объявил Пол. Джоан показала ему кулак – крупный для женщины, но явно недостаточно внушительный, и Себ довольно отметил, что в этой компании на Джоан смотрят как на друга, напарника и «своего парня», несмотря на эти шуточки.

 – Ревнуй, а мы потом посмотрим, как она тебя отделает в зале, – Грег выпил ещё пива и выругался, когда у него зазвонил телефон.

Пол картинно заткнул уши, и Себ тут же понял, почему: из трубки раздались бешеные крики. Покрасневший Грег вскочил из-за стола и вылетел на улицу, так что никто не успел вникнуть в содержание разговора.

 – Жена не одобряет, когда он задерживается после одиннадцати, – сочувственно пояснил Кристофер.

 – Жена? Да это монстр, – содрогнулся Пол. – Я как собираюсь жениться – сразу на Грега смотрю и раздумываю.

Себ только головой покачал. У него были подозрения, что с браком Грега всё как-то не очень ладно, но он и не подозревал, что настолько.

Грег вернулся через пару минут, какой-то встрёпанный, и засобирался под сочувственные похлопывания по плечам. Без виновника торжества сидеть было уже не так весело, и вскоре домой отправился Кристофер. Пол тоже поднялся, спросил Джоан, не подбросить ли её, но она сказала:

 – Выпью ещё, идите.

Себ попрощался с обоими полицейскими, проследил взглядом за тем, как они вышли, и сосредоточил всё своё внимание на Джоан.

 – Наверняка тебя об этом спрашивает каждый, но… Как ты оказалась в полиции? Да ещё и в отделе убийств и особо тяжких преступлений? – Себ положил одну руку на стол, другую – на своё колено, и чуть отклонился назад.

Ему нравилось смотреть на Джоан. На то, как она пила, говорила, на её жесты. Себ однозначно хотел её. Но липнуть к ней как прыщавый подросток на дискотеке не собирался.

 – Это всё жажда справедливости, – ответила она спокойно, без манерности. – И криминальные боевики. Бесконтрольный доступ к телевизору. Да и с физической формой у меня всё всегда было отлично, так что нормативы сдала без проблем. А ты? Как ты попал в армию?

 – После провала с полицией не знал, чем заняться. Армия показалась хорошей идеей.

 – Всё ещё служишь?

 – Нет, это в прошлом. Теперь я скучный гражданский.

Ещё минут пять они болтали о чём-то: о гражданских, об учёбе и о прошлых выходных. Потом Джоан замолчала, какое-то время пристально вглядывалась в его лицо, причём без намёка на кокетство во взгляде, скорее так, словно планировала составить его фоторобот, и придя к какому-то решению, сказала твёрдо:

 – У меня ненормальный кот и отвратительные соседи за картонной стенкой.

 – У меня слегка воняет краской, зато крутая новая кровать, – в тон ей ответил Себ. – Кажется, вопрос решён.

Наступив на гордость Себа неженственными берцами, Джоан расплатилась за своё пиво, но позволила ему взять такси.

Едва оказавшись рядом на заднем сидении, они принялись целоваться. Кто начал первым – хер там разберёшь, но кажется, всё-таки Себ. Он крепко держал Джоан за плечи, впивался в её рот, наслаждался вкусом, запахом, жаркой влажностью решительного языка.

Это была самая долгая поездка в такси в его жизни. Стоило закрыть глаза – и наваливались картины, в которых было больше, чем можно было позволить здесь, в тёмном такси. Вывалившись на улицу, одуревая от свежего ночного ветра, они ещё почти минуту стояли рядом, молча и неподвижно, а потом Себ снова притянул Джоан к себе. Она была ниже него на каких-то полголовы, и это было странно, непривычно, потрясающе хорошо.

До квартиры оставалось сто метров по улице и три лестничных пролёта, но чтобы их пройти, надо было расцепиться, разорвать поцелуй на сорок секунд. И на это не хватало силы воли.

 – Себ… – выдохнула ему в рот Джоан, и это дало ему решимость остановиться.

 – Мы близко… – прошептал он, прижимая её к своему боку.

Шатаясь как пьяные они поднялись по лестнице, Себ открыл дверь, закрыл и даже запер – и снова угодил в ловушку. Теперь надо было добраться до кровати, а для этого требовалось перестать прижимать Джоан к стене (высохла ведь уже краска, да?).

 – Тихо… Стены покрашены…

Джоан хмыкнула – и наваждение как будто немного отступило, хотя перед глазами отчаянно плясали красно-чёрные круги, а стояк больно сдавливался слишком, чёрт их возьми, тесными джинсами.

Взлохмаченная румяная Джоан с сияющими глазами и красными припухшими губами была невероятно красивой. Улыбаясь друг другу и не сводя друг с друга глаз, они прошли в ванную и вымыли руки, Себ умылся и встряхнулся, пытаясь хоть немного вернуть себе трезвость мыслей (но куда там!), а Джоан принялась было приглаживать волосы, но тоже безуспешно.

 – О, да, – объявила она, когда они вошли в спальню, – кровать крутая.

 – Позавчера купил, – зачем-то сказал Себ.

Она засмеялась, а он пояснил:

 – Как вернулся, всем говорю, что в Британии наслаждаюсь душем и мягкой кроватью… А кровати не было. Диван только старый…

Джоан подошла к кровати и упала на неё, перекатилась, вытянулась и повторила:

 – Крутая кровать. Присоединяйся.

 – Подойду – и уже не встану, – честно признался Себ, не сводя с Джоан глаз. – Подожди минуту…

Презервативы он всё собирался купить, но так и не дошёл. Впрочем, у него был кое-какой запас.

 – Я знаю двадцать способов применения презервативов из армейского базового набора. Сейчас мы добавим двадцать первый.

 – Наши солдаты правда должны носить с собой резинки? – спросила Джоан, уже успевшая разуться и сбросить пиджак.

 – Боже, храни королеву… и тех, кто это придумал, – Себ вытащил из сумки несколько штук и бросил на подушку. – Очень кстати.

 Он тоже снял ботинки и забрался на кровать. Поцеловал Джоан в шею, нашёл языком быстро пульсирующую артерию и осторожно облизал. Он снова пьянел, сходил с ума. Минуты адекватности забылись, от напряжения дрожали мышцы. Она сжала его плечи, потом забралась руками под футболку. Себ принялся расстёгивать множество пуговиц на её рубашке. Потёрся носом о ложбинку между полукружиями груди.

 – Себ, – она прикусила мочку его уха, – Кем ты служил? Мне интересно.

 – Я снайпер, – ответил он, а Джоан опять рассмеялась, утыкаясь ему в шею лицом и начиная расстёгивать пуговицу на джинсах.

 – Меткий, да?

Себ подхватил её смех, который тут же превратился в судорожный вздох, когда Джоан осторожно сжала его член прохладными пальцами.

 – Не промажу, – выдохнул он сквозь зубы.

Александр: часть вторая

Александр встал и застегнул оставшиеся две пуговицы на своей старой шерстяной кофте. Мэтт бросил на него сочувственный взгляд и спросил:

 – Кофе? Одеяло?

 – Переживу, нам осталось троих послушать.

Пока в студии было пусто, он объявил девочкам-ассистенткам десятиминутный перекур, и они тут же разбежались.

 – Дай-ка, – он забрал у Мэтта пухлый блокнот и пролистал, – запусти мне вот этого, – он открыл на нужной странице.

Мэтт подошёл к камере и выбрал нужную запись. Александр обхватил себя руками и наклонился к экрану. Взял наушник и попал на фразу: «Вы удивительно хороши собой, мистер Грей. Не хмурьтесь, это правда». Выдернул наушник и помотал головой. Нет, звучало в записи совсем не так, как он запомнил. А ведь ему понравился этот кандидат.

Он любил на пробах давать классику. Отрывки из сценария – не показатель. Он хотел видеть фактуру, подход к банальным словам, работу ума. Вложить новую мысль в цитату из книжки, зачитанной ещё в школе – вот задачка для актёра. По крайней мере, так он это объяснял Мэтту. Для себя у него был ещё один аргумент: прослушав одну и ту же сцену тридцать-сорок раз на кастинге, он начинал её ненавидеть, как бы она ни была хороша. И всё равно требовал переписать или переписывал сам.

 – Девятый, может? – предложил Мэтт сочувственно. Александр кивнул – и снова остановил запись секунд через тридцать. – Не то?

 – Может, у меня уже закипели мозги. Всё, давай, конец перекура, слушаем оставшихся – и по домам.

Вернулись ассистентки и Мари, директор по кастингу. Посмотрела строго, велела убрать забытый кем-то пластиковый стаканчик. Смягчилась, встретившись взглядом с Александром, спросила:

 – Вы готовы, мистер Кларк? Может, продолжим завтра?

 – Мы заставили этих людей долго ждать. Выслушаем сегодня. Трое осталось?

 – Четверо! – вмешалась одна из ассистенток. Чуть покраснела, когда Мари недовольно нахмурилась, и добавила: – Простите, мистер Кларк, в списке четверо.

 – Четверо… – протянул он. Сбился со счёта, надо же. Почему-то показалось, что именно этого четвёртого выслушать и будет тяжелее всего, но он понимал, что это просто искажение восприятия. Он уже настроился на то, что осталось трое, что через сорок пять минут этот день закончится. А тут – внезапно! – ещё плюс пятнадцать минут. – Запускай.

Первого из четвёрки можно было выпроводить сразу. Жёстким условием сегодняшних проб было наличие натурального ирландского акцента, а парень явно его имитировал, причём бездарно. Через три фразы Александр дал Мари знак, что этот не подойдёт. Ему нужен был неизвестный, но очень профессиональный актёр-ирландец невысокого роста и с лицом, далёким от классических канонов красоты.

Следующего Александр даже помнил по видеопробам – фактурный парень, очень характерное лицо с крупными чертами, светлые волосы и очень интересные глаза – большие, но как будто пустоватые, слишком светлые. Ещё он был натуральным ирландцем, что было слышно сразу, и очень недурно работал голосом. Александр сделал пометку в блокноте и на скорую руку набросал зарисовку – поворот головы, профиль, линия челюсти, цепочка на шее под рубашкой. Подумал, что с ним стоит встретиться ещё раз, дать реальный сценарий.

Предпоследний тоже был ирландцем, мелким, да ещё и рыжим. Мэтт шепнул: «Стереотипы. Давай оденем в зелёный пиджак?», – но Александр шикнул на него, чтобы не отвлекал.

Очень интересный парень. Александр провёл карандашом по новой странице, набрасывая глаза. Глубокие, тоже светлые, но темнее, чем у его предшественника, и очень живые. Небольшой прямой нос, подвижные губы, высокие скулы. Бежевый с искрой костюм сидит отлично. Худоват, на камеру может оказаться чересчур, зато эффект может получиться отличным – такой парень совсем в себе, чужой в обществе, непривлекательный для женщин. Разве что сил в нём нет никаких, и это видно. Средней комплекции девушка уделает его легко. Нужно будет подумать.

Александр довёл линию верхней губы и спросил тихо: «Помнишь его на видео?». Мэтт покачал головой.

 – Но ты знаешь, я их вообще не запоминаю, пока не встречу. Мелковат.

Александр пожал плечами. Да, роста совсем невысокого, на взгляд – пять и три… с половиной. Но это не проблема: каблук и ракурс всё решают, и половина Голливуда это подтвердит.

 – Начинайте, мистер Барри, – велела Мари своим звучным голосом.

Барри… Александр мысленно прокрутил в голове кинопробы, но так ничего и не нашёл. Мистер Барри подошёл к самому краю съемочного пространства, как будто был в театре и выходил на авансцену, прошёлся немного в сторону Мари, развернулся и остановился прямо напротив Александра.

Мари показала чуть развернуть камеру. Мистер Барри подвинул стул, сел, и тут Александру бросилось в глаза то, что он не отметил сразу: костюм на актёре не просто сидит отлично, он пошит по фигуре. Он парой линий обозначил это на рисунке.

Барри не двигался и не говорил, и Александр посмотрел ему в глаза. Барри улыбнулся, облизнул губы и сказал совсем тихо:

 – Да, мистер Грей, боги к вам милостивы, – у него был тенор, высокий, но не визгливый, – но боги скоро отнимают то, что дают. У вас впереди не много времени для жизни настоящей, полной и прекрасной, – в глазах его что-то поменялось.

Парень был на высоте. И плевать, что он крутил и вертел монолог по-своему. Не в порядке предложений в суть, в том, как достаточно пошлое уальдовское рассуждение об абсолютной власти красоты он в самом начале превращал в угрозу.

 – Вы удивительно хороши собой, мистер Грей. Не хмурьтесь, это правда. Подлинная тайна жизни заключена в зримом, а не в сокровенном, правда? – он сделал паузу, от которой, однако, не разило театральщиной. Просто как будто задумался. – Вы улыбаетесь? О, вы не будете улыбаться.

И всё-таки переигрывает. Но, надо признать, переигрывает не критично и не глупо. Не пытается кривляться. Просто как будто чуть-чуть перегибает палку, немного уходит в сторону Бродвея, где, чтобы зрители поняли мысль, её надо с нажимом и паузами сообщить со сцены.

 – Вам вдруг станет ясно, что время побед прошло, или придется довольствоваться победами столь жалкими, что в сравнении с прошлым они вам будут казаться горше поражений, – Барри встал со стула, обошёл его и опёрся о спинку. – Каждый уходящий месяц приближает вас к этому тяжкому будущему. Вы будете страдать ужасно… – он вдруг рассмеялся ни с того, ни с сего. Покачал головой и повторил: – Ужасно, мистер Грей, – и подмигнул Александру. Манерно раскланялся и, не дав Мари даже остановить съёмочный процесс, направился к выходу.

 – Мистер Барри! – окликнула его одна из ассистенток. – Мистер Барри! – но он просто ушёл.

Александр откинулся на спинку стула и спросил в пустоту:

 – Что это было?

 – Псих, – уверенно ответил Мэтт. – Всё, давайте последнего, заканчиваем. Быстро, быстро!

К своему стыду, Александр почти не слушал последнее выступление. А потом попросил Мари найти ему видеовизитку этого Барри. Хотелось понять, как это он мог его не запомнить.