Текст книги "Пожалуйста, не уходи (ЛП)"

Автор книги: Э. Сальвадор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

Несмотря на странные отношения с матерью, я до сих пор жалею, что не поговорила с ней, когда была возможность. И не хочу, чтобы то же самое случилось между Дэниелом и Хулио.

49

Джозефина

Bidi Bidi Bom Bom – песня сегодняшнего дня.

Губы расплываются в той самой улыбке, что и тогда, на стадионе, пока я выкручиваю громкость на максимум. Удивительно, но для своего возраста магнитола звучит на удивление чисто.

Сегодня ровно двадцать второй день с тех пор, как Дэниел подарил мне компакт-диск, и я уже успела переслушать, кажется, все – и на английском, и на испанском. Никогда не угадаешь, что за трек выпадет следующим, и от этого одновременно хочется скорее дожить до вечера, чтобы узнать песню дня, и мучительно любопытно, какой именно она окажется.

Я знаю, что могла бы прослушать весь диск сразу, но так острее и азартнее. И я уверена, именно этого ждет Дэниел. Он обязательно спросит о песне дня и о том, что я о ней думаю.

Щелчок открывающейся и снова захлопнувшейся входной двери заставляет меня вздрогнуть и обернуться. Я нервничаю и счастлива одновременно. Мысли разлетаются, как стеклянные шарики, сталкиваются, подпрыгивают и скачут в разные стороны без малейшего порядка.

Сердце бьется как сумасшедшее, разум отказывается функционировать, а по коже от шеи и до самых пят пробегает дрожь.

Когда Дэниел появляется в гостиной, первым порывом становится броситься к нему, но я остаюсь на месте, словно сросшись с полом. Взгляд цепляется за загорелое лицо, за кепку, надвинутую козырьком назад, за кривую ухмылку, которая тут же гаснет, когда он замечает, во что я одета. А потом за то, что он держит в руках.

В одной руке букет желтых цветов, между которыми рассыпаны крошечные белые. Все это аккуратно завернуто в кремовую бумагу и перевязано пастельно-желтым бантом. В другой руке большой коричневый подарочный пакет.

– Привет, красотка, – в его голосе звучит легкая хрипотца, а улыбка кажется натянутой, сдержанной.

По телу разливается жар, и я не могу сдержать улыбку, пока он идет ко мне.

– Привет, – слово вырывается из меня, и вместе с ним головокружительное, шаткое чувство счастья. Ноги подкашиваются, в животе все скручивается, когда он останавливается прямо передо мной. В голове мечутся крики – запрыгнуть на него, обнять, поцеловать, – но я не двигаюсь, будто парализованная.

Я никогда не бываю такой и солгу, если скажу, что меня не потрясает до глубины души то, насколько сейчас счастлива. Я даже не могу найти привычный способ испортить этот миг, мозг будто стирает напрочь все негативные мысли.

Мне и правда это нравится. Я действительно счастлива. И кажется, вот-вот расплачусь.

Только не начинай ничего надумывать.

– Ты делаешь меня счастливой, – вырывается из меня глупая фраза.

Напряжение на его лице тает, и улыбка вспыхивает ярче, совсем как блеск в глазах. Не выпуская из рук подарков, Дэниел обнимает меня. И эти объятия совсем не похожи на все остальные.

Они захлестывает меня целиком, и сердце, разум и душа будто сплетаются в единый узел. Я настолько поглощена им, что не знаю, что еще могу чувствовать, кроме жалкой и жгучей страсти – нет, еще слишком рано. Мы только начали встречаться. Не может быть, чтобы я действительно это чувствовала. Я не имею права это чувствовать; даже не понимаю толком, что это за чувство.

Я отстраняюсь, осознавая, что песня вот-вот закончится, и бросаюсь к магнитоле, чтобы выключить ее.

Он ухмыляется, снова окидывая меня взглядом с головы до ног.

– Ты делаешь меня счастливым.

Я по уши влюблена в него, до безумия. Я так краснею и улыбаюсь, что вот-вот случится эмоциональная перегрузка. Это точно не может пойти на пользу, правда ведь?

– Что за повод? – я киваю на великолепные цветы в его руке.

– Ты же знаешь, я обожаю праздники, – он ставит подарочный пакет на угловой диван, роняет на пол спортивную сумку и останавливается прямо передо мной.

– Праздники? Не думаю, что сегодня какой-то праздник.

– Сегодня день «Джози назвала меня своим парнем». Один из важнейших праздников в году. Так что, само собой, я обязан был купить это для своей девушки.

Глаза начинает жечь.

– Но ты дарил мне цветы в прошлом месяце... много цветов...

Только не плачь!

– То был прошлый месяц, и они уже завяли. Эти для нынешнего месяца, а в следующем будут еще одни.

Я смеюсь.

– Даже не думай дарить цветы в следующем месяце.

– Если это значит, что я снова увижу твою улыбку, жди их каждый месяц, – он целует меня в макушку, затем берет в руки подарочный пакет. – И еще я купил это.

Дэниел перехватывает у меня букет и протягивает пакет.

– Ты же понимаешь, что вовсе не обязательно что-то дарить, чтобы мне нравиться? Я правда не...

Он прикладывает палец к моим губам и не убирает его, словно намеренно затыкая.

– Все, что я покупаю или делаю для тебя, не обсуждается. Не усложняй. Прими подарки, Джози. Они будут продолжать появляться, хочешь ты того или нет.

Я мягко отодвигаю его руку.

– Ладно.

– А теперь, если можно, поторопись, потому что мне довольно непросто, – он прочищает горло, и скользя взглядом к моей груди, где расстегнуты верхние пуговицы, приоткрывая декольте. – Я не знал, что у тебя есть две мои джерси?

На самом деле у меня была только одна, но после почти трех часов под солнцем вспотела. Я купила вторую, приняла душ, а вернувшись домой, надела комплект, состоящий из зеленого бра и стрингов.

– Было сложно выбрать одну. У тебя их так много.

– Я куплю все остальные, если пообещаешь постоянно их носить.

Я ухмыляюсь.

– Продолжай делать успехи в бассейне, и я соглашусь.

– Договорились, – сразу отвечает он, и его глаза темнеют от желания. – Теперь открывай.

– Ты такой... – остальные слова так и не покидают рот, когда я раскрываю пакет и нахожу внутри целую кучу фоторамок. Они все разного размера и цвета. Некоторые выглядят винтажными, другие ретро или в деревенском стиле. – Что это?

– Я не знал, какой стиль тебе больше по душе, поэтому взял всего понемногу. Подумал, мы могли бы расставить их по дому, наполнить фотографиями, но необязательно нашими; они могут быть любыми. Ты позволила разложить здесь вещи, и я думаю, пора и тебе начать делать то же самое.

Я открываю рот, но слова не приходят. Я никогда и ничего здесь не переставляла, потому что всегда ощущала, будто не имею права. Этот дом никогда не ощущался моим, несмотря на то, что официально он записан на меня. И у меня никогда не возникало желания что-то менять.

Сначала я просто не хотела этого признавать, все ждала, что мама распахнет дверь и взорвется от ярости, увидев, что дом больше не выглядит так, каким она его оставила. Потом пришлось смириться, что она уже никогда не вернется. Но даже тогда я не могла заставить себя что-то поменять.

Теперь все иначе. Дом сильно преобразился с тех пор, как Дэниел переехал. Он по-прежнему чистый, но того гнетущего эха, что раньше преследовало меня по пятам, больше не слышно. Он заполнил собой каждый уголок этого места, и дело даже не в физических вещах. Сам факт его присутствия превращает дом в его, в наш дом.

Только не плачь!

– Тебе нравится? – неуверенно спрашивает он.

– Сейчас особенно трогательный момент, и я стараюсь сохранять спокойствие, – честно признаюсь я. Я изо всех сил пытаюсь удержать эмоции в узде и не разрыдаться от того, как сильно он обо мне заботится. Поднимаю на Дэниела взгляд, и мир обретает опору. – Ты мне н... нравишься. Очень нравишься.

Он берет мое лицо в ладони и касается губ своими.

– Не нужно сдерживаться. Ты можешь позволить себе чувствовать все, что угодно. Просто позволь быть рядом, – я киваю, тону в океане эмоций. – Ты мне тоже очень, очень нравишься, – он несколько раз чмокает меня в губы, а потом отстраняется. – Есть еще кое-что.

Я нахмуриваюсь и начинаю рыться в пакете, пока не нащупываю светло-коричневый конверт. Восторг охватывает меня моментально, поскольку я обожаю его открытки.

– На этот раз не было времени сделать свою. Прости, – в его голосе слышится неподдельное разочарование.

Я его не заслуживаю.

– Все в порядке, – я вытаскиваю открытку и расплываюсь в улыбке, увидев на обложке мультяшную белку. Над ней написано: «У меня есть кое-что особенное для тебя». Я раскрываю открытку и разражаюсь смехом: белка держит два ореха, а подпись гласит: «Я хочу поделиться с тобой своими орешками». Ниже добавлено: «Ты очень важна для меня, Джоз».

Дэниел тоже смеется, глядя на меня с такой гордостью, словно смех был пунктом в списке целей, и он только что его вычеркнул.

– Ты невозможен, – я пытаюсь сдержать смех, забирая у него цветы и ставя их вместе с пакетом на журнальный столик. Обвиваю шею Дэниела руками, а ногами талию, и он сразу же подхватывает меня на руки.

– Я хочу кое-что для тебя сделать, – шепчу я ему на ухо, играя пальцами с волосами на затылке.

– И что же? – он смотрит на меня взглядом, полным голода.

Вместо ответа я приникаю к его губам. Целую глубоко, смакуя, скользя языком в рот и встречаясь с его языком. Дэниел отвечает на поцелуй с той же яростью, но теперь мягче, ведь мы оба знаем, не нужно спешить, чтобы выплеснуть желание.

Дэниел не разрывает поцелуй, пятясь, пока спиной не упирается в диван. Он оседает на него, и я стону ему в губы, устраиваясь прямо на эрекции. Твердость в джинсах давит на клитор, задевает его, и я вздрагиваю от острого, сладкого толчка.

Это так приятно, что я двигаюсь на нем, лишь бы ощутить это еще раз. Дэниел стонет в мои губы, но не отрывается. Напротив, углубляет поцелуй. Наши языки становятся жадными, торопливыми, словно только так мы можем погасить в себе пожар.

Его язык так глубоко в моем рту, что я чувствую вибрацию стонов в горле каждый раз, когда двигаюсь. Я отвечаю стоном на каждое движение, прикусываю язык, втягиваю его дыхание, тяну Дэниела за волосы.

Трение сквозь одежду не должно быть настолько мучительно возбуждающим, но оно именно такое. Я извиваюсь, упиваясь твердостью, наслаждаясь тем, как твердость джинсов и кружево стрингов врезаются в меня и сводят с ума.

Его руки скользят под просторную джерси, сжимают задницу с такой силой, что я ахаю, а после раздается шлепок. Я дергаюсь вперед, зажмуриваясь от жжения, и тут же трепещу от удовольствия. Второй удар приходится по другой ягодице, и та же смесь боли и наслаждения накрывает меня.

Я дышу ему в рот тяжело, рвано, сильно мокрая. Ногти вонзаются в его спину, Дэниел тихо шипит и шлепает в третий раз.

Я царапаю его спину и цепляюсь, двигаю бедрами все быстрее, пока оргазм не пронзает все мое тело.

– Ммм... – я стону вновь и вновь, тело обмякает, но дрожь не утихает, пока Дэниел берет на себя движение моих бедер. – Дэниел... черт... черт... – клитор пульсирует с каждым движением, и, находясь уже на пике, я снова срываюсь в экстазе.

Я вздрагиваю, запрокидываю голову, когда эйфория захлестывает меня целиком. Чувствую одновременно онемение и опьянение. Теряю контроль. И могу лишь наблюдать, как собственное тело тонет в наслаждении.

– Ты так красиво скачешь, – хрипло выдыхает он, болезненно сжимая мои бедра и осыпая поцелуями шею. – Жаль, не видишь себя со стороны, – его губы скользят по ключице и опускаются к вырезу бра.

Я все еще нахожусь в плену блаженства. Дезориентированная, я лишь смотрю, как он подносит пальцы к джерси и расстегивает пуговицы – одну за другой, пока джерси не распахивается, открывая прозрачное кружево.

– Не могу поверить, что ты моя, – его челюсть напрягается, голос опускается так низко, что внутри все сжимается.

– Я думаю так же, – я следую за его взглядом и за пальцами, щипающими затвердевшие соски сквозь кружево. Затем Дэниел стягивает чашечки вниз, и по моей груди бегут мурашки. Соски становятся мучительно чувствительными, когда он проводит пальцем по одному из них.

– Да? – он задевает второй.

– Мм-хм, – я слабо киваю, сжимаю бедра и начинаю медленно на нем двигаться.

Взгляд Дэниела опускается, и он глухо гудит.

– Ты оставила на мне полный беспорядок. Гляди-ка. Насквозь мокрая, детка.

И правда, на его джинсах виднеется мокрое пятно как раз там, где я терлась. Даже кружево трусиков, пропитавшись моей влагой, потемнело.

Сердце бешено колотится, когда я слезаю с Дэниела. Он хватает меня за руку, пытаясь удержать, но я выскальзываю и опускаюсь перед ним на колени.

– Вернись, – умоляет он, устраиваясь поудобнее. Дэниел возбужден до такой степени, что больно смотреть на то, как член рвется наружу, распирая джинсы.

– Я хочу кое-что для тебя сделать, – повторяю я. Наклоняюсь вперед, не сводя с него глаз, и провожу языком по влажному пятну. Я облизываю грубую ткань, пробуя на вкус саму себя, и чувствую, как член под ней дергается.

Его веки тяжелеют, на миг смыкаются, но Дэниел заставляет себя снова открыть глаза, лишь бы не отрывать от меня взгляд.

– Достань его, Джози, – звучит болезненная мольба, и когда я нежно провожу зубами вдоль всей длины, Дэниел стонет: – Пожалуйста, детка. Пожалуйста, достань его. Прошу... – скулит он. Я понимаю, его стоны были горячими, но этот звук, сорвавшийся с его губ, полный мук и желания, заставляет меня промокнуть сильнее.

Я расстегиваю пуговицу на джинсах и опускаю молнию. Дэниел не ждет просьбы, а сам приподнимает бедра, помогая стянуть джинсы вместе с боксерами. Не проходит и секунды, как он сбрасывает кроссовки, одежду – все летит на пол.

Я моргаю раз, другой, так и не привыкнув к виду его члена. От одного осознания, насколько он толстый и длинный, дрожь уходит глубоко внутрь. Меня одновременно томит жгучее желание и обжигает смущающий страх попробовать его на вкус, задохнуться. Не знаю, что это говорит обо мне, но я обожаю, когда Дэниел проникает членом в мою глотку. Нравится задыхаться и чувствовать, как слюна стекает по подбородку.

– В прошлый раз ты была умницей, – он кладет ладонь мне на щеку, проводя большим пальцем вниз к губам, оттягивает нижнюю губу и приоткрывает рот. – И сейчас ты будешь моей хорошей девочкой, не так ли? Помни, твой рот создан для моего члена. Взглянула бы на себя; он уже открыт и готов принять. Наклонись, детка, и соси.

Дэниел наматывает мои волосы на кулак, когда я наклоняюсь и принимаю в рот член. Как только на языке расплывается вкус предэякулята, я успеваю заметить самодовольную ухмылку Дэниела, прежде чем закатить глаза. Мне нравится его вкус, нравится, как член заполняет рот, нравится задыхаться, когда кончик снова и снова упирается в глотку.

– Смотри на меня, – стонет он, резко дернув за волосы.

Я открываю глаза, морщась от боли, но не прекращаю работать ртом. При каждом движении щеки сильнее втягиваются, челюсть ноет, глаза наполняются слезами, и все же я продолжаю.

Я не моргаю и не закрываю глаза, хотя разум кричит, чтобы наконец это сделала. Я удерживаю взгляд Дэниела, продолжая сосать и облизывать каждый сантиметр. Слезы катятся по лицу, но я не останавливаюсь. Это лишь подстегивает продолжать. Я чувствую удовлетворение, видя его таким – зрачки расширены, тело напряжено, длинные ноги лениво раздвинуты – и хотя Дэниел все сильнее тянет меня за волосы и шепчет хриплые слова одобрения, вся власть в моих руках. Это я решаю, как сильно, как быстро, как глубоко, а он с жадностью и сладостной покорностью на все соглашается.

– Джоз... – он полустонет, полухнычет, когда я выпускаю член изо рта. Длинная нить слюны тянется от кончика языка к губе и наконец обрывается.

– Плюнь сюда, – я указываю на ложбинку между грудями.

Его брови взлетают к линии волос. Лицо искажается диковатым выражением, и уже через секунду Дэниел плюет мне на грудь. Он ухмыляется так, как я никогда раньше не видела. Будто только что сорвал куш, и я не может удержаться от улыбки.

Я обхватываю груди и сжимаю их, растирая слюну.

– Этого мало. Плюнь еще раз.

Я приподнимаюсь, сдвигаю и раздвигаю грудь для него. Дэниел без колебаний подчиняется, плюет еще дважды, затем откидывается назад и обхватывает ладонью член. Медленно, лениво проводит рукой вдоль ствола, дроча, пока я растираю слюну, и, закончив, мягко отодвигаю его руку.

– Ты такая горячая, – хрипит он, сжимая челюсти и хрипло звуча. Не так, как я привыкла. – Я чертовски одержим тобой.

– Да? – я облизываю пересохшие губы и наклоняюсь вперед, помещая член между грудями, сжимая их так, что тот оказывается плотно зажат. Я никогда не пробовала этого раньше, но следую инстинкту, скользя вверх-вниз и изредка слизывая прозрачную жидкость с головки. – Хорошо?

Его глаза закатываются, и Дэниел едва не растворяется в диване.

– Да... да... – задыхаясь, отвечает он. – О-о-очень... чертовски хорошо. Боже, Джози, продолжай. Твои сиськи просто феноменальны.

– Я правда хочу хорошо справиться, – признаюсь я смущенно.

Как бы ни любила держать все под контролем, необходимо знать, что у меня получается. Нет, необходимо это слышать. И слова должны исходить именно от него.

Дэниел накрывает мои руки своими, останавливая.

– Все, что ты делаешь, более чем хорошо. И не только сейчас; во всем. Ты хороша, ты достаточна – такой, какая ты есть, в том, что делаешь – во всем, что делаешь. Все это хорошо, – он поднимает меня, заставляя встать, цепляет пальцами резинку стрингов и стаскивает их. – Ты справилась на «отлично», правда, просто великолепно, но сегодня я не планировал кончать тебе на лицо. Я хочу, чтобы ты оседлала меня, но только если сама захочешь.

Я одновременно тронута и возбуждена. Балансирую между улыбкой и слезами, но не позволяю ни одному из этих порывов вырваться наружу. Сжимаю бедра, задерживаю дыхание и заставляю себя успокоиться, поскольку последнее, что мне сейчас нужно, это расплакаться.

– Да, я хочу, – я тянусь снять джерси, но он останавливает меня.

– Оставь, – его взгляд медленно скользит по мне.

– Ладно, но ты можешь снять свою? – мне слишком важно видеть, чувствовать его.

Дэниел закидывает руки за голову, стягивает футболку и швыряет ее на пол.

Я откровенно разглядываю его, усаживаясь сверху, но все еще остаюсь приподнятой над членом.

Дэниел крепко берет меня за бедра, и, когда опускает взгляд вниз, любая тень юмора исчезает.

– Мне нужно надеть презерватив...

– И правда нужно... – я замолкаю в ожидании, но Дэниел даже не пытается пошевелиться. – Нам не стоит быть безответственными.

– Нет, не стоит... – он прикусывает нижнюю губу и слегка надавливает на меня, вынуждая приспуститься.

Я обхватываю член и направляю к своему входу.

– Тебе правда не стоит так меня трахать.

– И правда не стоит, – его пальцы врезаются в мои бедра, подталкивая вниз.

Головка упирается, проскальзывает внутрь, и я сжимаюсь вокруг него. Я вздыхаю, а Дэниел срывается на шипение.

– Я скоро слезу. Обещаю...

Я опускаюсь еще ниже и закрываю глаза от приятного чувства растяжения.

Дэниел стонет и скользит шершавыми, мозолистыми ладонями под мою джерси, обхватывая попку.

– Да, не торопись, детка. Не... торопись...

Еще немного, и я уже задыхаюсь, чувствуя, как кружится голова. Черт, он такой огромный.

Я вцепляюсь в его плечи, снова задерживаю дыхание и опускаюсь ниже. Сантиметр за сантиметром он наполняет меня. Можно подумать, я лишаюсь девственности, настолько тесно.

– Твоя киска такая... Я сейчас кончу. Ты узкая и мокрая. Черт, ты чертовски хороша. Черт, Джози, – выдыхает он, не сводя глаз с моих влажных грудей, подпрыгивающих в такт каждому движению.

Не знаю, что на меня находит, то ли дело в его взгляде, то ли в том, как член ощущается внутри, или в его словах, но я опускаюсь до самого основания.

Мой рот приоткрывается, но воздуха не хватает. Он застревает в легких, пока киска сжимается и пульсирует вокруг члена. Что-то вроде крика – единственное, что мне удается выдать, и кажется, я слышу, как Дэниел стонет мое имя, но не уверена. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме того, насколько сильно растянута, насколько глубоко проникает в меня член, и насколько это божественно.

– Джози, не думаю, что я выдержу, – говорит он, словно умоляя всем своим существом. – Не двигайся.

– Я должна. Мне нужно, – хнычу я, почти по-детски капризно.

Я в эйфории. Тело обостренно ощущает все, я буквально чувствую, как он пульсирует внутри, чувствую, как возбуждение смачивает его член, чувствую, насколько мы соединены.

– Джози, – выдыхает он мне в груди, вцепляясь зубами в ключицу, пока я едва двигаю бедрами. – Я серьезно. Я не выдержу...

Я вращаю бедрами, выставляю задницу и подаюсь вперед, прижимаясь к его лобковой кости, чтобы ощутить давление на клитор. Дэниел удерживает меня, но я хватаюсь за спинку дивана и начинаю подпрыгивать, зная, что грудь будет двигаться в такт. Дэниел смотрит на нее затуманенным взглядом, потерянный в развратной фантазии, не способный меня остановить.

И вдруг понимаю, я сама себя подставила, поскольку никогда раньше не занималась сексом без презерватива, а теперь не представляю, как смогу к нему вернуться. Ощущения слишком хороши. Член скользит внутри слишком легко, слишком жадно. Я чувствую горячую, влажную кожу, плотно прижатую к моей, ощущаю рельефную головку, каждый сантиметр члена, двигающегося внутри, яйца, ударяющиеся о мою попку. И звуки – настолько неприлично возбуждающие, что не могу перестать подпрыгивать.

Напряжение взрывается в самом нутре, и через секунду я кончаю. Движения прекращаются, и лишь время от времени меня передергивает, пока оргазм сотрясает все тело.

Я полностью останавливаюсь, по крайней мере на секунду, но Дэниел двигает бедрами, крепко хватает меня за талию и заставляет тереться о него.

Я вскрикиваю, трясу головой в попытке его остановить, поскольку слишком чувствительна, но слова вырываются сами, предавая меня.

– Да! Еще! Не останавливайся! Черт, не останавливайся!

Он не останавливается. Дэниел безжалостно трахает меня, пока вновь не достигаю кульминации, и вскоре сам теряет контроль. Его стон рвется в воздух, голова запрокидывается, вены на шее вздуваются, челюсти сводит, когда Дэниел кончает в меня.

Я бессильно падаю на его влажную грудь, тяжело дыша. Он обнимает за спину и удерживает, пока наше дыхание не выравнивается.

– Я чувствую, как вытекает твоя сперма, – бормочу я, едва ворочая языком.

Дэниел приподнимает меня и выскальзывает из меня. Я содрогаюсь от пустоты, ненавидя, что член не внутри. Едва прошу, чтобы он трахнул меня вновь, но мысли прерываются, когда Дэниел усаживает меня на диван, опускается на колени и раздвигает мои бедра.

Он смотрит на мою киску и, пока сперма стекает наружу, пальцами размазывает ее по мне, уделяя особое внимание клитору.

– Дэниел, – скуля, я раздвигаю бедра еще шире. – Я слишком чувствительная.

– Знаю, детка, – он целует меня во внутреннюю сторону бедра, но не перестает размазывать сперму по клиторy. – Ты снова кончишь для меня.

– Я не думаю... – задыхаюсь я, вцепляясь в подушку и чувствуя, как напряжение стремительно нарастает. Глаза расширяются, губы приоткрыты, пока он продолжает играть с распухшим бугорком. Но я окончательно теряю контроль, когда Дэниел раздвигает половые губы и проводит по ним языком, долгими, неторопливыми движениями, ощущающимися как пытка. Это слишком. Я приподнимаюсь, тяну его за волосы, словно пытаясь остановить, но в то же время сама жадно прижимаюсь ко рту.

И, как тогда в душе, напряжение накрывает меня волной, не способной держаться внутри. Я знаю, что это не просто оргазм, поскольку ощущения совершенно иные. То, что происходит сейчас, словно выход из собственного тела. Я уплываю в другую вселенную в тот миг, когда начинаю сквиртовать.

Попадаю на Дэниела, и ощутила бы стыд, если бы он не выглядел так, будто наслаждается каждым мгновением, каждой каплей, покрывающей его.

Я дрожу всем телом, возвращаясь в реальность.

– Не могу поверить, что ты снова это сделал.

Я знаю, что вокруг царит настоящий хаос, но не решаюсь посмотреть. Я все еще возбуждена, и в то же время ужасно устала.

Я не сопротивляюсь, когда он поднимает меня и несет вверх по лестнице.

– Я же говорил, что это повторится. Мне нравится на это смотреть.

Я прижимаюсь к его груди и больше не произношу ни слова, пока Дэниел заходит в душ.