Текст книги "Пожалуйста, не уходи (ЛП)"

Автор книги: Э. Сальвадор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

30

Джозефина

– Почти готово, – Виенна кряхтит, пытаясь втиснуть правую ногу в бирюзово-серебристый русалочий хвост.

Я с восхищением наблюдаю, как она наконец справляется, наносит кондиционер на другую ногу и запихивает ее в хвост.

– Не могу поверить, что приходится проделывать все это только ради того, чтобы надеть его.

Она устало выдыхает.

– Первый раз я минут тридцать... ну, сорок пять, наверное, возилась. Силикон жутко неудобный; поэтому приходится вымазываться кондиционером с ног до головы.

Когда обе ноги на месте, она ложится на спину, и я помогаю натянуть остальную часть хвоста на живот.

– Спасибо огромное, – тяжело дыша, она смахивает тыльной стороной ладони капельки пота со лба. – И спасибо, что пришла. Одной было бы в разы сложнее.

– Как я могла отказаться? Ты отправила сообщений двадцать, – я протягиваю Ви зеркальце.

Ви фыркает и забирает его. Снова проверяет прическу и макияж, прежде чем вернуть обратно.

– Не преувеличивай. Пятнадцать, не больше. И как еще я должна была заставить тебя выйти из дома?

Я кладу зеркальце на белый импровизированный туалетный столик.

– Я не хотела идти, потому что мне все это, честно говоря, безразлично.

В МПУ проходит ежегодный костер. Эта традиция, существующая годами, знаменует начало бейсбольного сезона. Пляж и парковку украшают в цветах университета: бирюзовом, черном и белом. На пляже устраивают игры, угощения, а на парковке ярмарку. Как только солнце садится, разводят огромный костер, объявляют игроков, рассказывают о предстоящем сезоне и прочих бейсбольных делах.

Собирается весь город и каждый студент университета.

Я приходила однажды с Брайсоном на первом курсе и пожалела. Дело было даже не в том, сколько раз он забывал о моем существовании. А в том, что рядом отпускал колкости, что я недостаточно улыбаюсь или не стараюсь показать, как мне хорошо с ним. А потом добавлял пассивно-агрессивное: «К счастью, ты симпатичная, а то были бы проблемы».

Если бы можно было вернуться в прошлое, я бы дала себе пощечину.

Ви драматично фыркает.

– Что? Поступаешь совсем не по-студенчески.

Я смотрю на нее без тени улыбки.

– Демонстрирую свой студенческий дух.

Ее взгляд скользит к моей груди, и я автоматически проверяю, не вывалилось ли чего случайно, но все на месте. На мне свободная белая льняная рубашка на пуговицах с длинными рукавами, темно-бирюзовый бикини-комплект и джинсовые шорты.

– Ты отлично выглядишь, – она ухмыляется, все еще разглядывая мою грудь, а потом скользит глазами ниже. – Так что...

– Нет, даже не начинай.

– Я и не начинаю. Просто сказала «так что».

– Ты хочешь спросить про Дэниела.

Она цокает и смотрит на меня с преувеличенным удивлением.

– Нет, вовсе не хотела, но раз уж сама завела тему... Ты пойдешь к нему?

– Нет, – я верчу кольцо на среднем пальце. – Он будет занят весь день и всю ночь.

Это не ложь. В среду он сказал, что все игроки будут участвовать во встречах с фанатами, играх и прочих активностях. Он и правда звал меня, но одна мысль о том, что там будет Брайсон, отвела все предвкушение. К тому же, как уже говорила Ви, я терпеть не могу такие мероприятия, поскольку слишком много людей в городе и университете знают мою маму и наверняка решат заговорить.

Университет буквально переименовал плавательный комплекс в «Нетаториум Клаудии Резендис» в ее память. Я также слышала, что они собираются учредить стипендию ее имени, но подробностей не знаю. В аквариуме висит табличка с ее именем. В одном из любимых ресторанов, «Агуа Клара», переименовали коктейль в ее честь.

Ее имя повсюду, и хотя не должна, но я ненавижу это, потому что для всех остальных оно напоминание об одной из лучших пловчих в мире. Девчонке, приехавшей из Мексики с одной мечтой и сумевшей ее осуществить.

В то время как для меня это напоминание о том, что я никогда не стану такой, как она. Что я всего лишь неудачница и разочарование. Я уверена: она в гробу переворачивается от того, что я все бросила.

Я ненавижу себя.

– Ты здесь? – спрашивает она, сбивая меня с мысли.

– Здесь. Просто не слушаю. Давай лучше поговорим о том, что у тебя с Каем.

Она смеется так, будто сама идея потенциальных отношений звучит нелепо.

– Он смешной, умный и чертовски сексуальный.

– Но?

– Он встречался с Мэри Новак, а она до сих пор не отошла. Не удивлюсь, если прямо сейчас они вместе.

Мэри Новак, дочка Кристиана Новака, та еще стерва. Мы несколько раз сцеплялись. Она считала, что я прогнусь только потому, что ее отец тренер, но просчиталась. К тому же она младше нас на курс, так что я понимаю, почему Виенна не хочет туда соваться.

К счастью, ее отца здесь нет, а вот она, к несчастью, пришла.

– Ох... – я не хотела, но губы все равно кривятся в усмешке.

– Ага, я слишком хороша, чтобы драться из-за парня. Если когда-нибудь до такого дойду, прибей меня, – она хмурится. – Ты только посмотри на меня, я шикарна. Уж точно не должна бороться за внимание какого-то мужика. К черту это, – она демонстрирует рвотные позывы.

Та серьезность, с которой это произносит, заставляет меня рассмеяться.

– Обещаю.

– Виенна, ты готова? – мужской голос доносится снаружи шатра.

Поскольку талисманом МПУ являются сирены, они договорились с аквариумом привезти туда Виенну: она русалка и умеет плавать в хвосте. Кому-то даже удалось раздобыть бассейн-резервуар, чтобы она могла свободно двигаться, и наполнили его всякими штуками, будто это настоящий океан.

– Готова, Карсон! – кричит она. – Так ты планируешь провести со мной весь день или собираешься...

– Я ударю тебя, если произнесешь его имя.

Она хихикает.

– Шучу. Но если вдруг захочешь уйти, не чувствуй себя обязанной сидеть со мной. У меня есть Карсон.

Он вваливается внутрь, наклоняется и подхватывает ее на руки. Карсон студент, пловец, а еще подрабатывает в аквариуме. Одна из его сегодняшних задач – помогать Виенне заходить в воду и выходить из нее. Несколько раз после закрытия даже помогал ей раздеваться.

Следующие несколько часов я не отхожу от Виенны. Я бы потусила с Пен, но она занята: чирлидерша. Они хоть и не болеют за бейсбольную команду, но университет все равно велел надеть форму и делать все, чем занимаются чирлидеры.

Ви все время занята, делая фотографии, ныряя и пуская под водой пузыри. И еще делает кучу вещей, которые, признаю, выглядят безумно круто.

Я уж точно не выискиваю Дэниела в надежде увидеть. Нет, потому что это было бы глупо. И уж точно не чувствую легкого разочарования от того, что солнце уже село, а я его так и не встретила.

– Джозефина? – знакомый голос заставляет меня застыть. Приходится собрать терпение в кулак, чтобы не сбежать. Все равно поздно: я знаю, что она меня заметила и уже подходит.

– Привет, – я выдавливаю улыбку и бросаю взгляд на двоих детей, которых, как предполагаю, привела Моника, и на мужчину рядом с ней, скорее всего, мужа.

– Так рада тебя видеть. Я пыталась найти тебя в кампусе.

– Я там бываю редко, разве что на занятиях, – а также посещаю спортзал, но этого ей не говорю.

– Так и подумала. Очень рада тебя видеть, – она дарит мне привычную теплую улыбку. – Это Джек, мой муж. А это мои девочки, Айрис и Эвери.

Она указывает на дочерей, но те меня словно не замечают. Их взгляды прикованы к Виенне.

– Очень приятно наконец познакомиться. Я много о тебе слышал, – Джек улыбается не менее дружелюбно, чем жена. – Я...

– Можно мы сфотографируемся с русалкой? – перебивает Айрис, и обе девочки тут же хватают его за руку и тянут к бассейну.

– Прости. Мои девочки нетерпеливы, – она смотрит поверх моего плеча, провожая семью взглядом.

Что-то колет в груди, но я быстро отталкиваю чужое чувство прочь.

– Ну, не буду вас задерживать.

– Нет-нет, все в порядке. Джек справится. На самом деле я рада, что встретила тебя. Хотела спросить: ты смотрела то письмо?

То самое письмо, которого я боюсь.

– Пока нет. Была занята, да и жизнь, ну... сами понимаете, – слова даются с трудом.

– Понимаю. Не торопись. Сезон почти закончился, так что ответ нужен не прямо сейчас. Скажем, к концу семестра?

Следовало бы ответить «нет», но язык не поворачивается.

– Конечно, – слышу я собственный голос. – К концу семестра вы получите ответ.

Она кивает, взгляд снова ускользает к ее семье, потом возвращается ко мне.

– Знаешь, если ты захочешь поговорить о плавании, о твоей маме, да хоть о чем, я рядом. Понимаю, мы друг друга толком не знаем, но...

– Все в порядке, – перебиваю ее. – Мне особо не о чем говорить.

– Ну, ты знаешь, где мой кабинет.

Я киваю и прячусь в молчании, потому что больше ничего не приходит в голову.

– Тогда не буду задерживать, – ее улыбка по-прежнему тепла. Виенна говорит, что на тренировках она жесткая, но не после. Она уверяет, что именно благодаря Монике в команде стало легче дышать, веселее. – Мои дочки захотят тысячу фотографий и наверняка уговорят купить им русалок.

Я снова киваю и смотрю, как она возвращается к семье.

– Можно мне... вот эту, пожалуйста?

Мама даже не смотрит на плюшевую игрушку в моей руке.

– И что ты будешь с этим делать, Джозефина?

Ладони моментально становятся влажными, а в животе расползаются нервные мурашки.

– Играть.

– У тебя достаточно занятий, чтобы еще и в игрушки играть. Положи на место.

Моника с семьей уходят, как только насытятся фотографиями и купят девочкам плюшевых русалок.

Воспоминание, словно горький кофе, прилипло к языку, оставляя неприятный привкус. Я пытаюсь сосредоточиться на происходящем, но все, что крутится в голове, это то, какими счастливыми они выглядели.

Какое-то время кажется, что ночь будет состоять только из этого воспоминания, но мимо проходит один из парней из команды. Облаченный в форму с головы до ног; Дэниел говорил, что они обязаны ее носить.

– Иди найди его, – Виенна держится за край бассейна, плавно покачивая хвостом из стороны в сторону. Боже, она так органична в этой роли, что почти сходит за настоящую. Неудивительно, что дети в восторге. Как и я.

– Кого?

Она бросает на меня взгляд, полный «я не дура».

– Ты потратила часы, помогая мне. Обещаю, все будет в порядке. У меня же есть Карсон. Так что иди, – он брызгает на меня водой.

– Не пойду я его искать. Уверена, Дэниел занят, так что...

Она отбрасывает в мою сторону еще больший поток воды движением тыльной стороны ладони. Я едва успеваю отскочить.

– Иди, – приказывает она.

– Ты же знаешь, что я старше?

– Не уверена, что это имеет хоть какое-то значение, но не заставляй меня ругаться. Я русалка, а мы так не делаем, – она чопорно улыбается.

Я закатываю глаза.

– Просто посмотрю, чем он занят, и вернусь.

– Пожалуйста, не возвращайся, – когда я ухожу, ее голос излишне наполнен восторгом.

Здесь слишком много людей и событий, и я вряд ли вообще его увижу. Даже не понимаю, зачем утруждаю себя поискам. Лучше сразу пойти домой, и я уже разворачиваюсь, как вдруг слышу его голос.

Он стоит чуть поодаль от всей суеты, и, когда поворачиваю голову, вижу, что Дэниел не один. Рядом стоят мужчина с женщиной, явно постарше.

О чем бы они ни говорили, это не мое дело, и я уже готова отвернуться, как вдруг взгляд Дэниела встречается с моим. Мне, наверное, мерещится, но в его глазах будто вспыхивает облегчение.

Тебе нужно уйти! Немедленно уходи отсюда! кричит голос в моей голове.

Но ноги делают ровно обратное.

31

Дэниел

– Я был занят, но ничего страшного. В жизни ведь никогда ничего нельзя знать наверняка, – в груди тяжелеет настолько, что невозможно ни дышать, ни думать.

– Muy ocupado para contestar nuestras llamadas también⁵⁷? – папина густая бровь медленно ползет вверх, и он скрещивает руки на груди.

Моя натянутая улыбка едва не дрогает.

– ¿Sus llamadas? La única que me llama es mamá⁵⁸. Разве что у тебя сломался телефон, и ты звонил с маминого?

Он ненавидит, когда я перескакиваю с языка на язык. Я не специально, но часто именно так и происходит, и уверен, он найдет способ обвинить меня в неуважении. Хотя... я и правда его проявил.

Я снова пытаюсь вдохнуть, но все без толку, руки дрожат, а голова кружится. Перед глазами все плывет, и я чувствую, будто тону, в то время как на груди лежит тонна кирпичей.

Отец делает шаг вперед, опуская руки, но мама кладет ладонь ему на грудь, не позволяя приблизиться.

– Думай, как со мной разговариваешь, – угрожающе бросает он, и голос становится на октаву ниже.

Я хочу ответить, но губы будто слиплись, и... черт... я не могу дышать. Вдыхаю снова, отчаянно, судорожно, умоляя легкие заработать.

– Хулио, хватит, – она бросает на отца недовольный взгляд, а затем тем же взглядом пронзает меня. – Оба. Почему ты не сказал о письме?

Перед глазами вспыхивают белые точки; сердце и легкие медленно отключаются от нехватки воздуха, пока не встречаю взгляд тех самых, единственных глаз.

Дышать становится чуть легче, но тело еще не успевает собраться и работать как единое целое. Иногда уходит больше времени, но что есть, то есть. Однако что-то все еще затаилось в глубинах разума. Руки дрожат и потеют, сердце колотится, а в голове стоит легкий звон.

Но в целом я снова чувствую твердую почву под ногами и могу дышать.

Едва она подходит к нам, мысли снова путаются. Не проходит и дня без мыслей о том, чтобы находиться рядом с ней, но сегодня не самое подходящее время.

Не хочу, чтобы Джози увидела меня таким или решила, будто я сломлен, потому что это неправда.

– Эй, – она встает рядом с легкой улыбкой, и на миг я обо всем забываю, пока внутри не взрываются фейерверки. Стоит перестать пялиться на ее губы, но я не нахожу в себе сил. Не раньше, чем Джози поворачивается к моим родителям. – Простите, что вмешиваюсь. Я...

– Да что вы, – перебивает мама, выражение ее лица смягчается, а губы трогает любопытная улыбка. О Господи, я слишком хорошо знаю эту улыбку. – Мы родители Дэнни. Я Эсмеральда, – она протягивает руку для рукопожатия.

Джози пожимает ее, затем принимает руку отца.

– Я Хулио.

– Я Джозефина. Очень приятно познакомиться.

На улице хоть и темно, но света хватает, чтобы я заметил проблеск осознания в мамином взгляде, прежде чем он разливается по всему лицу.

– Ты та самая Джози? Новая соседка Дэнни?

Черт тебя дери, Пенелопа.

– Э-э, да, – Джози бросает на меня взгляд, прежде чем снова обратить внимание на моих родителей.

– Очень приятно наконец познакомиться. Я столько хорошего о вас слышала.

Брови Джози на миг сходятся, потом разглаживаются.

– Приятно это слышать.

Мысленно я бью себя по лбу и вмешиваюсь, пока мама не успела засыпать ее вопросами.

– Дадите нам секунду? Нужно быстро поговорить с Джози.

Отец сухо кивает, мама же улыбается еще шире. Джози не понимает, что происходит, но я уже вижу, как шестеренки в маминой голове крутятся. Не хочу давать ей ложных надежд: между нами ничего нет, хотя я... нет.

Они возвращаются к фудтраку, и, убедившись, что их внимание поглощено продажей хлеба, я поворачиваюсь к Джози.

– Я не хотела застать тебя врасплох. Ты выглядел немного растерянным, и я подумала, что, может быть, нуж...

Я выдавливаю смешок.

– С чего бы?

Она заправляет прядь волос за ухо.

– Ты выглядел напряженным.

– Я? Напряженным? – в ушах шумит, ладони снова становятся влажными. – Не знаю, с чего ты это взяла, но все в порядке. Родители просто обожают задавать миллион вопросов.

– Ты же знаешь, что можешь быть со мной честен. Я не стану осуждать.

Я засовываю руки в карманы, чтобы скрыть дрожь в пальцах.

– Насчет чего? Мы ведь это обсуждали, помнишь? Все хорошо. Жаль, что ты решила, будто я тревожусь, но это не так. Они просто немного злятся, что я не сказал о письме из ГБЛ, и...

Она смотрит на меня с изумлением.

– Ты получил письмо? Это же...

– Ничего особенного. Я еще не решил, что буду делать.

Ее брови сдвигаются, глаза внимательно изучают мое лицо.

– Все в порядке?

Мышцы лица напрягаются, удерживая улыбку от падения.

– Все нормально. Просто день был длинный и изматывающий. Я устал, а родители... обожают донимать вопросами. И уверен, это еще не конец. Я, кстати, не рассказывал о тебе. Это все Пен.

– Понятно, – выражение лица Джози каменеет, и она отстраняется. – Что ж... не стану задерживать.

Пожалуйста, не уходи. Хочу закричать, схватить ее за руку, но в голове лишь статический шум, а тело не слушается. Пот скатывается по спине, руки дрожат сильнее прежнего.

– Джозефина, держи, – мама спускается по маленьким ступенькам и протягивает коричневый бумажный пакет с логотипом пекарни. – Надеюсь, тебе понравится пан дульсе⁵⁹. Я положила несколько любимых булочек Дэнни и еще кое-что. У тебя есть «Фейсбук»?

– Мам, пожалуйста, – предупреждаю я, но она не обращает внимания.

– Я положила в пакет визитку. Когда попробуешь, напиши мне, скажешь, какие понравились, и я пришлю еще.

– Спасибо, – губы Джози растягиваются. В подобие улыбки, и я начинаю ненавидеть себя еще сильнее. – Мне пора. Было приятно познакомиться.

– Тебе не нужно уходить. Нам с Хулио пора работать. Мы позвоним Дэнни позже. Идите, развлекайтесь, и...

– Я подошла поздороваться. Если быть честной, я помогаю русалке, поэтому правда должна идти. Еще раз спасибо за хлеб, – она больше не смотрит на меня и уходит, не дав маме договорить.

Мама подозрительно щурится, упирая руки в боки.

– ¿Qué le hiciste⁶⁰?

У меня нет сил притворяться, но и на то, чтобы объясняться, их тоже нет.

– Daniel, – произносит она строгим испанским тоном. – ¿Qué pasó⁶¹?

Я сжимаю переносицу, выдыхая через нос.

– Nada, nomás que soy un idiota⁶².

Она сильно бьет меня по плечу.

– Не называй себя так. Что случилось?

Я мог бы рассказать, но тогда пришлось бы заговорить об Эдриане, чего не очень-то хочу. Она начнет волноваться, отец услышит, и мы снова окажемся в гребаном круговороте. Я не вынесу их разочарованных взглядов и горя. Просто не смогу.

Я искоса смотрю на то место, где только что стояла Джози, и живот сводит от чувства вины. Оно поднимается к вискам, причиняет боль. И я заслужил это.

– ¿Te gusta ella⁶³?

Голова дергается, сердце замирает.

– Что? Я... мы друзья и вместе живем.

Она наклоняет голову, нетерпение проступает на лице.

– Об этом мы еще поговорим. Не верю, что узнала от твоей сестры. Но это не то, о чем я спросила.

– Пожалуйста, не начинай, – я стону. – Хватит романтизировать.

– Можешь лгать кому угодно, но я твоя мама. И знаю тебя лучше всех, – она щиплет меня за подбородок и тянет вниз, к себе. – ¿Te gusta⁶⁴?

– Mamá, por Dios es mi⁶⁵...

– Говори правду, – не отступает она.

– Я знаю ее всего шесть недель.

– Твой отец знал меня неделю и понял, что я та самая.

– Да, но это другое, – огрызаюсь я, пытаясь вывернуться, но ее хватка железная.

– Она очень милая.

Да, черт возьми, очень.

– Мам, пожалуйста, хватит. Мы просто друзья и соседи.

– Ты не отрицаешь, – она отпускает меня и снова упирает руки в боки. – Не знаю, что ты ей сказал, но лучше как можно скорее это исправить, – она машет рукой, словно веля немедленно идти.

Но я не ухожу. Стою на том же месте и наконец сдаюсь.

– Как папа понял?

Ее глаза на миг расширяются, прежде чем мама берет себя в руки. Она понимает, о чем я.

– Почему бы не спросить самому.

Взгляд цепляется за фудтрак, задерживается на нем, но я качаю головой.

– Нет, ты знаешь, чем все закончится. Лучше я найду ее.

Она обнимает меня и устало вздыхает.

– Знаешь, он очень тебя любит. Ему просто тяжело.

Я обнимаю ее в ответ, ком подступает к горлу.

– Не ври, нам всем было тяжело.

– Он правда...

– Пожалуйста, не оправдывай его, – я отстраняюсь, чувствуя, как в груди закипает злость. – Я тоже его потерял, – цежу сквозь зубы. – Я был там, и расплачиваюсь за это каждый день. Он знает об этом, и совершенно не волнуется, а ты продолжаешь находить оправдания.

– Дэниел...

Я отступаю, ненавидя выражение скорби на ее лице и то, как начинают стекленеть глаза. Черт, стоило промолчать.

– Прости, я... правда прости. Мне пора.

Она выдавливает слабую улыбку.

– Я люблю тебя. Не забывай об этом, хорошо?

– Я тоже тебя люблю, – я ухожу, пока окончательно не выставил себя козлом.

Не знаю, что скажу Джози, но должен ее найти. Я направляюсь к аквариуму, но когда подхожу, ее не обнаруживаю.

– Привет, Дэнни, – Виенна улыбается мне изнутри аквариума.

Я моргаю, пораженный тем, что она выглядит как настоящая русалка.

– Привет, ты не видела Джози?

– Она сказала, что пойдет искать тебя.

Она не вернулась. Молодец, идиот.

– Дэнни, привет, – окликает меня Аманда.

Я слышу, как Виенна что-то бормочет себе под нос, но уплывает к другой стороне аквариума. Я хочу объясниться перед ней, но оказываюсь лицом к лицу с Амандой.

– Не сейчас, – я пытаюсь обойти ее, но та направляется следом и снова окликает меня по имени. – Что? – я резко оборачиваюсь. – Что на этот раз, Аманда?

– Просто хотела тебя поздравить, – она скрещивает руки на груди. – Господи, да что с тобой?

Я снимаю кепку, проводя пальцами по волосам, прежде чем натянуть ее обратно.

– Прости. День был длинным.

– Все нормально, я понимаю, – она мягко улыбается. – Можно тебя обнять, или откусишь мне голову?

Она раскрывает объятия, но я не двигаюсь.

– Это просто объятия. Я же не прошу переспать со мной, – она коварно ухмыляется. – Хотя, если... – она прерывается.

– Не надо... – периферийным зрением я замечаю белое пятно, и, несмотря на толпу людей в черном и бирюзовом, знаю, что это Джози. И оказываюсь прав, она здесь, но не одна.

– Дэнни, что ты... – голос Аманды уходит на второй план, взгляд фокусируется на Джози и Брайсоне.

Она выглядит слегка раздраженной, в то время как у Брайсона на лице самодовольная до ушей ухмылка. Понятия не имею, о чем они говорят, но Джози не отступает, когда тот начинает приближаться. Что-то подползает к груди и сжимает в тиски сердце.

Джози, должно быть, чувствует мой взгляд, поскольку наши глаза на миг встречаются, прежде чем она обращает внимание на Аманду.

– Дэнни, – Аманда обхватывает мою ладонь, пытаясь перетянуть на себя внимание.

Я стряхиваю ее руку.

– Я больше не собираюсь учавствовать в твоих играх. Все кончено, и я не хочу ничего возвращать. Просто отстань, ради бога.

Ее челюсть отвисает, лицо искажает боль, но я не могу заставить себя переживать.

Я бросаюсь искать Джози, но ее и Брайсона след простыл.