Текст книги "Солнце (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 52 страниц)
Ревик кивнул, чувствуя, как его горло сдавливает ещё сильнее.
– Единственное, что делает всю эту историю хоть капельку простительной – это то, что вы сделали это для освобождения вашей малышки, – добавил Уйе ворчливым тоном.
Ревик не ответил.
– Я знаю, что ты любишь свою жену, – Уйе мягко прищёлкнул языком. – Я знаю, что вы оба уже через многое прошли, – он поморщился. – Я также в курсе, что твой «дядя» пугает тебя. Я знаю, что ты боялся за жизнь своей жены. Я знаю, что ты боялся за свою семью. Но всё равно… gaos, сын.
Ревик хотел заговорить, но Уйе послал ему лёгкое предостережение, и Ревик закрыл рот, сделав свой разум неподвижным. Он не мог остановить свой свет от реакции на то, как назвал его другой видящий. Не столько из-за слова, сколько из-за того, что он почувствовал в нём в этот раз.
– Что ты намереваешься сделать? – спросил Уйе. – Сейчас, Ревик. Что ты собираешься делать сейчас?
Ревик издал невесёлый звук, вытирая лицо.
– Помимо заглаживания вины?
– Да, – Уйе фыркнул. – Помимо этого.
– Я не знаю, – Ревик нахмурился, глядя в пол. – Я знаю, что хочу сделать.
– Да, и что же это?
Ревик настороженно поднял взгляд. Увидев спокойное выражение на лице другого мужчины, он немного расслабился. Его голубые глаза снова напоминали океан, большая часть того жара погасла.
Ревик выдохнул, отчасти от облегчения, но также и задумчиво.
– Я хочу завершить связь, – честно сказал он. – Я хочу увезти её куда-нибудь и закончить связь.
Помедлив, он снова посмотрел в пол.
– Я знаю, что наверняка не смогу её никуда увезти. Не сейчас. Учитывая всё остальное, что здесь происходит. Мы не можем остановить операции, пока хотя бы не оценим угрозу, не поймаем Чандрэ и не вернём американского президента. Нам надо знать, какого отпора ждать… и ожидается ли ещё одна война. Но мне хотелось бы всё равно найти способ завершить связь. Как можно скорее.
Проблеск света промелькнул в глазах Уйе, когда Ревик поднял взгляд. Затем он удивил Ревика, кивнув. Он кивнул лишь раз, но в этом жесте опять жило много смысла.
– Да, – сказал он, и в его голосе звучало открытое одобрение. – Думаю, это лучше всего.
– Она его любит, – сказал Ревик, всё ещё наблюдая за лицом собеседника.
Он сказал это, отчасти прося совета.
Другой мужчина, похоже, почувствовал это.
– Ах, – сказал Уйе, выдыхая. Он подумал несколько минут, затем пожал плечами. – Ты позволил этому случиться. Ты знал, что такой риск возможен, – он встретился взглядом с Ревиком, и в его голубых глазах проступил тот лёгкий взгляд. – Отпусти это, – посоветовал он. – Позволь ей это. Не требуй от неё ответа за это.
Ревик подумал над этим, затем выдохнул.
– Да, – только и сказал он.
– Ты бы никогда не сделал этого, если бы вы двое были полностью связаны, – добавил Уйе. – Ты же это понимаешь, верно? Этого бы даже не пришло тебе в голову, Ревик, если бы вы двое завершили связь.
Глядя на него, Ревик нахмурился, затем медленно кивнул.
Это ощущалось правдой.
– Я больше никогда этого не сделаю, – просто ответил он.
Глава 5. Рассвет
Солнце поднималось.
Две ночи миновали с тех пор, как мы развернули русский вертолёт, и теперь я смотрела на вздымающиеся тёмно-синие волны с океанскими гребнями и наблюдала, как жёлтый диск солнца поднимается над водой. Оно заливало золотистыми лучами руины того, что когда-то было районом Токио, и отражалось от стекла и стали.
Это были очень долгие три дня.
Поговорив о том, что сказали мне Ревик с Фиграном, и о том, что Балидор знал про культ Миферов, мы обсудили, как лучше всего вернуться на корабль так, чтобы никого не убить.
К счастью, никто из них не усомнился, действительно ли я говорила с Ревиком через Фиграна, и стоит ли нам прислушаться к этому предупреждению и найти более окольный путь к кораблю. Балидор даже размышлял над тем же вопросом, которым задавалась я – не изменились ли способности Ревика теперь, когда Менлим больше не душил отдельные аспекты его света.
Однако по большей части мы сосредоточились на текущей проблеме.
Мы подключили Варлана через коммуникатор, чтобы он смог участвовать в этом обсуждении.
В итоге, вопреки некоторым перепалкам между Вегом и Балидором, они довольно быстро определили дальнейший курс действий.
Балидор, Джон, Врег и я надели парашюты и спрыгнули сразу же, как только мы оказались над материковым Китаем. Все мы скрывались за плотными щитами, спускаясь к земле, тогда как Варлан направил вертолёт в сторону Гонконга.
Мне пришлось прыгать в паре.
Они сказали, что это из-за моей травмы ноги, но я понимала, что это не единственная причина. Я ощущала их осознание беременности, почти удушающее осознание в сочетании с тем фактом, что моё зрение видящей уже слепнет.
Я знала, что они также берегли мою ногу, и даже до сих пор мокрое куртизанское платье, в которое я была одета (не лучшая одежда для прыжка, особенно со всеми царапинами и синяками), но это казалось деталями.
Вместо того чтобы разбирать по кирпичикам их мотивы, я не стала спорить, когда они сказали, что мне нельзя прыгать одной, несмотря на парашют.
Врег прыгнул со мной. Меня это устраивало.
Приземлившись, мы вчетвером нашли грузовик.
Большую часть следующих полутора дней мы ехали по бугристым петляющим дорогам, направляясь вдоль побережья Китая в Северную Корею. Миновав границу с Южной Кореей, мы проехали ещё несколько сотен миль, чтобы обогнуть столицу Сеул, и в итоге отправились на север, когда напоролись на несколько баррикад и организованные группировки.
Под конец мы вернулись в Северную Корею, но уже в восточную часть страны, где была в основном глушь и горы. Мы нашли военный аэропорт, который искал Врег – он помнил его по времени американо-корейской войны.
Большую часть следующего дня мы посвятили починке и заправке древнего военного самолёта – наименее рискованного из всех, что мы нашли в ангаре.
Только тогда мы посчитали, что безопасно будет связаться с Юми и остальными на корабле.
Даже тогда мы приняли меры предосторожности и не пользовались полуорганическими передатчиками. Вместо этого мы поговорили с ними посредством транзисторов на мёртвых технологиях в контрольной вышке, которые Врег сумел привести в рабочее состояние с помощью аккумулятора джипа и кучи ржавых инструментов.
Он утверждал, что только в Северной Корее имелись рабочие допотопные технологии такой давности, что видящие даже не знали, как их распознать.
Послав команду с корабля, чтобы они нашли и забрали Варлана, мы назвали Вику и остальным новую точку встречи, где они смогут нас найти.
Затем мы каким-то чудом подняли северокорейский военный самолёт в воздух.
Это воздушное судно было древним – настолько старым, что я списываю лишь на силу воли Балидора и Врега тот факт, что оно не взорвалось во время взлёта или приземления, или пока мы летели над высокими плато и джунглями. К счастью, военная база находилась в уединённом районе посреди заброшенной части страны, и именно поэтому Врег выбрал её, а не какой-то из крупных городов.
Если бы база не располагалась так далеко от Китая и Сеула, то всё топливо слили бы ещё месяцы назад, а самолёты украли бы.
А так мы не видели вокруг заброшенной базы ни живых людей, ни живых видящих.
Врег был нашим пилотом.
Он взлетел с первой попытки, но не поднимался слишком высоко над джунглями. Летя через долины, между горами с плоскими вершинами, он держал самолёт настолько низко, что едва не задевал деревья и крыши домов на Корейском полуострове, полностью избегая городов, чтобы оставаться вне радаров.
Когда он направил нас к воде, мы полетели так низко, что мне казалось, будто я могу протянуть руку вниз и ощутить брызги волн.
Он держал нас вне радаров буквально на протяжении всего полёта.
Примерно в четыре утра мы добрались до международного аэропорта Ханэда в Токио.
Посадка была непростой.
Никто из нас не продумал логистику, текущую ситуацию в Японии в целом и уж тем более состояние токийского аэропорта… пока мы не оказались прямо над ним.
Уверена, это наглядно демонстрирует, в каком стрессе мы все пребывали к тому времени, и как нам не терпелось вернуться на корабль, поскольку по прибытию мы сразу осознали очевидность проблемы. Мы попросту не подумали, что такой аэропорт наверняка окажется по большей части под водой, учитывая, что последние месяцы Япония страдала от отключения полей и коротких замыканий.
Мы подумали лишь о том, что в Японии присутствие Дренгов было слабым.
После того, как поля отказали, Тень и его люди практически забросили Токио, а вместе с тем и живущих здесь богачей. Из сканов спутника, полученных от Вика, мы также знали, что в Тихом океане плавает совсем немного судов.
Несмотря на сильное затопление и тот факт, что мы не видели работающих посадочных огней или вообще какого-то освещения возле аэропорта, Врег решил попытаться сесть, а не искать нам новую точку встречи.
Думаю, к тому времени ему было просто всё равно.
В своей типичной манере Врег матерился примерно пять минут без остановки, когда увидел состояние взлётно-посадочной полосы своим светом видящего. Затем он сказал нам сесть нахрен и пристегнуть сраные ремни безопасности, иначе наши головы очень тесно познакомятся с крышей этой летающей жестянки, когда он нас посадит, бл*дь.
Он не ошибался.
Удар о воду был сильным.
Меня резко дёрнуло, отчего ремень безопасности натянулся; мой желудок ухнул вниз, точно меня ударили кулаком в грудь. Моей раненой ноге тоже пришлось несладко. Это заставило меня ахнуть от боли, затем схватиться за свежую повязку, которую Балидор наложил на моё бедро ранее, промыв рану.
Самолёт с силой подпрыгивал, оставляя за собой огромные клубы выбросов.
Честно, я думала, он сломается или пропашет носом цемент под водой после того, как уткнётся в полосу.
Благодаря Врегу и огромному количеству мата мы приземлились более-менее целыми и невредимыми.
Мы открыли выходы вскоре после того, как самолёт остановился.
К счастью, вода была не настолько глубокой, чтобы захлестнуть нас с головой, но волны уже раскачивали самолёт туда-сюда. Мы воспользовались северокорейскими шлюпками с самолёта и гребли руками, добираясь до здания достаточно высокого и широкого, чтобы вломиться внутрь и по лестницам подняться на крышу.
В здании мы также не увидели ни единого человека или видящего.
Мы заметили океанских птиц, нескольких пингвинов, крыс и насекомых, но на этом всё.
Тут я и находилась в данный момент – сидела на той же крыше на окраине Токио, того самого города, который мне всегда хотелось посетить, пока я жила в Сан-Франциско.
Сейчас он немного разочаровывал.
Я сидела на холодном цементе, дрожащая и абсолютно промокшая, и наблюдала за Врегом, который расхаживал туда-сюда. Джон лежал на спине, стараясь согреться и вздремнуть, пока мы ждали, когда нас заберёт лодка.
Балидор сидел рядом со мной и смотрел на тот же вид, что и я.
Даже с такой высоты, когда солнце озаряло соседние здания, мы не видели людей в окнах или на крышах. Когда солнце встало, я увидела больше морских птиц, в основном чаек и бакланов, но также нескольких пеликанов, цаплю и парочку пустельг. Я даже заметила несколько бабочек и стрекоз над крышей.
Но никаких людей. Мы не видели никаких людей с тех пор, как добрались сюда.
Казалось странным, что здесь всё такое тихое и неподвижное.
Через несколько минут я почувствовала на себе взгляд Балидора и посмотрела на него в ответ.
Несколько секунд он изучал мои глаза. Затем он взял мою руку и удивил меня, поцеловав тыльную сторону. Его свет выражал привязанность и сделался почти свирепым.
– Это было чертовски глупым – то, что вы сделали, – сказал он. – Вы оба, – на его глаза навернулись слёзы, пока он продолжал всматриваться в моё лицо. – Но спасибо тебе, сестра. Не думаю, что я когда-либо ощущал мир таким. Даже если они убьют нас, возможно, это того стоило – сделать так много, избавить мир от такой огромной тьмы, пусть и ненадолго.
Несколько секунд я лишь смотрела на него.
Затем моё лицо медленно озарилось улыбкой.
– Ох, 'Дори, – произнесла я, щёлкнув языком с притворным прискорбием. Я похлопала его по руке своей ушибленной и исцарапанной ладонью, улыбаясь ещё шире. – Ещё ничего не закончилось, мой ужасно, ужасно оптимистичный друг.
Несколько секунд он лишь смотрел на меня.
Затем, словно не сумев сдержаться, он расхохотался в голос.
Он всё ещё смеялся, когда в моём сознании раздался голос.
«Он говорит, отличная работа, сестра, – сказал Фигран. – Он говорит, вы оторвались от них. Это хорошо сработает, по крайней мере, пока кораблю не придётся вернуться на сушу».
Я мысленно кивнула, сохраняя нейтральное выражение лица для Балидора.
«Почему Ревик теперь не говорит со мной напрямую, Фигран? – послала я. – Он же бодрствует, не так ли? Я почувствовала, что с него сняли ошейник. Почему бы мне не услышать это от него напрямую? Почему ты исполняешь роль посредника?»
Фигран пропал на несколько секунд.
Вернувшись, он мягко щёлкнул языком, и его ментальный голос содержал сожаление.
«Этот Ревик пока не хочет говорить с тобой, сестра. Но ты скоро с ним увидишься».
Я нахмурилась, чувствуя, как мою грудь сдавило. Этот Ревик? Он имел в виду сознательную часть Ревика? Ту часть, что непосредственно жила здесь, внизу? Моего мужа, Ревика?
Так с каким Ревиком я разговаривала теперь?
Я прикусила губу, и мои руки, поддерживавшие верхнюю часть туловища, напряглись.
«Ладно», – послала я, не зная, что ещё сказать.
Фигран с сожалением вздохнул.
«Не грусти, сестра. Рассвет прекрасен, не так ли?»
Я вытерла глаза и прочистила горло. «Ты его видишь?»
«Через тебя, да».
Я кивнула, подавляя жёсткую боль в груди и сдерживая эмоции, которые хотели накатить от его слов.
«Спасибо тебе, брат Фигран, – послала я. – Мы будем ждать здесь».
«Я это передам. О! И скажи брату Балидору, что по нему здесь скучают, – добавил Фигран. – Очень, очень скучают. Чрезвычайно агрессивно и ревниво скучают. Он поймёт, что я имею в виду».
Я озадаченно нахмурилась. Я собиралась спросить, но присутствие Фиграна уже развеивалось вокруг меня как дым. Осознав, что не могу притянуть его обратно, я забила на этот вопрос.
Когда мои глаза сфокусировались обратно, я почувствовала, что Балидор смотрит на меня, и повернулась.
– Кто это был? – он слегка пихнул меня в плечо, и в его серых глазах проступило любопытство. – Кто-то с корабля?
Я слегка качнула головой, но не в знак отрицания.
Затем, подумав о Фигране, я фыркнула и закатила глаза.
– Поверь мне, – сказала я, издав полусмешок. – Ты не хочешь знать.
После небольшой паузы Балдор закрыл тему и снова повернулся лицом к восходящему солнцу.
– Подозреваю, что ты права, – дипломатично пробормотал он.
Я обдумывала сообщение, которое Фигран сказал мне передать, и слегка хмурилась, пытаясь понять, почему это не даёт мне покоя. Изучая лицо Балидора в профиль, я гадала, о ком мог говорить Фигран. Я знала, что Балидор и Ярли расстались много месяцев назад, и разрыв вовсе не был мирным.
Они снова сошлись? Или теперь он встречался с кем-то другим?
Если так, то с кем? И к чему такая секретность?
Решив, что я никак не могу передать сообщение, не вторгаясь в личную жизнь Балидора, я решила закрыть тему.
Кто бы ни скучал по 'Дори так ужасно, скоро он или она его увидят.
Мы всё ещё молча сидели плечом к плечу, когда на горизонте появилась первая лодка, покачивавшаяся на волнах и направлявшаяся к японскому побережью.
Увидев Тензи, присевшего на носу рядом с Иллег и Холо и державшего у глаз бинокль, чтобы найти нас, я невольно расплылась в широкой улыбке.
Глава 6. Приём
Когда мы добрались до места, нас ждало много людей. Я видела их через бинокль, когда мы были ещё довольно далеко.
Они собрались прямо возле контрольной вышки небольшого авианосца, который наша команда наверняка украла у китайской армии.
Где бы они его ни достали, авианосец явно пережил уже не одну стычку. Подпалины и дырки от пуль покрывали палубу и контрольную вышку вместе с несколькими более крупными чёрными пятнами, наверное, оставленными ракетными снарядами. Судя по форме этих подпалин, похоже, они атаковали вертолёты или маленькие самолёты, когда-то закреплённые на данной части палубы.
По мере приближения я видела всё меньше и меньше просто из-за того, под каким углом мы находились на маленькой лодке в сравнении с крупным судном. Под конец я видела лишь крутую стену корабля, когда мы оказались в тени авианосца и скрылись от утреннего солнца.
Карабкаясь по лестнице с тяжёлой резиновой моторной лодки, я видела пятна сажи на серых боках судна, разбитые иллюминаторы и подъёмный кран, который, похоже, пережил пожар.
Следы от автоматных выстрелов также украшали наружные части корпуса.
Я знала, что буду подниматься медленнее всех, так что хотела пойти последней.
Несмотря на мои протесты, Иллег поднималась после меня, но я слышала крики, когда Балидор, затем Врег, Джон, Тензи и Холо забрались на борт передо мной.
Моя нога ужасно болела на лестнице, но я не позволила им поднимать меня на носилках, учитывая, что был вопрос дискомфорта, а не настоящее увечье. В любом случае, я могла компенсировать это руками, просто получалось медленно. Но это всё равно лучше, чем двадцать-тридцать минут торчать в лодке, пока они готовили бы оборудование для моего подъема.
Я услышала оживлённые голоса, когда поднялась примерно на половину высоты. Я различила громогласный голос Врега, хохот. Пару раз я даже слышала Балидора.
Признаюсь, наконец-то добравшись до верха, я надеялась, что никто не станет устраивать шумиху.
Но высунув голову из-за края борта, я первым делом встретилась взглядом с одной парой глаз.
Прозрачные как хрусталь, они смотрели только на меня.
Он стоял в стороне от встречающей толпы, ни с кем не говорил, но и не подходил к боку судна, по которому я поднималась.
У меня перехватило дыхание при виде его высокого тела, широких плеч, волос, которые отросли как никогда длинными. Выражение его лица не изменилось, но он и не избегал смотреть на меня, как у стены в Запретном Городе.
Его глаза не отрывались от моего лица.
Сглотнув, я подавила боль в груди и внезапно осознала, что все остальные на палубе притихли.
Мой взгляд вернулся к встречающей толпе.
Шутки, смех и разговоры прекратились. Они все уставились на меня.
Все люди, которых я видела, были одеты в ветровки и плотные куртки, заставив меня осознать холодный ветер, продиравший тонкое платье, в которое я была одета даже три дня спустя. Большинство лиц принадлежало людям, от которых я ожидала, что они придут встречать нас. Некоторые меня удивили.
Например, мой отец – то есть, мой биологический отец.
Уйе стоял практически впереди всей остальной небольшой толпы, всего в нескольких метрах от Ревика. Не знаю, то ли дело в выражении его лица, в позе, в проблеске его aleimi, промелькнувшем перед моим наполовину слепым светом, или в чём-то ещё, но я поняла, что он пришёл сюда не для того, чтобы помахать ручкой и обняться.
Я также знала, что он в некотором роде присутствует здесь из-за меня.
Я забыла, что они все будут здесь. Я забыла, что Балидор вызвал всех обратно. Всех, кроме Тарси, которая увезла куда-то Лили, и никто не знал, куда.
Мысль о Лили снова вызвала ком в горле.
Перекинув ногу через край и поставив босую ступню на палубу, я снова остро осознала, во что одета. Во время прыжка с русского вертолёта на мне были парусиновые туфли Врега, и я позволила Врегу взять на себя приземление, когда мы долетели до земли.
Врег такой Врег, он приземлился практически на ходу, так что мои ноги даже не соприкоснулись с землей.
После этого я пробовала ходить в тех парусиновых туфлях, но они были слишком большими, натирали мозоли, и я постоянно спотыкалась. Мы несколько раз пытались отыскать мне обувь на армейской базе в Северной Корее, но ничего не нашли, так что я в итоге пошла босиком.
Честно говоря, это не казалось приоритетом.
Так что да… я до сих пор была босая.
Как раз когда я подумала об этом, я увидела, что взгляд моего отца опустился к моим ступням, и он нахмурился.
Ещё не успев отреагировать, я почувствовала движение и машинально повернулась, не подумав, кто мог так быстро привлечь моё внимание.
Ревик приближался ко мне.
Выражение его лица не изменилось.
Немного выпрямившись, я похромала вперед, отходя от лестницы и борта корабля, чтобы Иллег смогла вскарабкаться следом.
Мои глаза при этом не отрывались от Ревика.
Я просто стояла там, наблюдая за его приближением, на мгновение затерявшись в его обычной кошачьей грации, затерявшись в его свете, лице, поджатых губах. Он не замедлился, подходя ко мне, и когда он навис надо мной, я невольно вздрогнула, не зная, чего ожидать.
В моей голове промелькнул образ того, как он выкидывает меня обратно за борт…
И тут его рука обвила мою талию.
Он дёрнул меня к себе, прижимая в объятии.
Я втянула воздух, опешив и подняв взгляд.
Прежде чем я успела переварить выражение на его лице, Ревик опустил голову.
Эти губы нашли мой рот. Он поцеловал меня, поначалу осторожно.
Но только поначалу.
Он углубил поцелуй. Затем он поцеловал меня крепче, размыкая мои губы своими, используя язык. Я осознала, что целую его в ответ, поначалу почти не осознавая, затем, когда его свет открылся и вплёлся в мой, я сдавленно ахнула. Мой свет открылся в ответ – возможно, впервые с тех пор, как он оставил меня у той стены.
Боль заполнила мой свет, мою грудь, моё горло.
Это полностью опустошило мой разум.
Его пальцы сильнее сжались на моей коже, затем он рывком крепче прижал меня к себе.
И снова мой разум словно отключился. Я обхватила его руками, вцепилась в его длинные волосы пальцами, и Ревик наполовину поднял меня над палубой, крепче обнимая за талию и снова целуя.
Его свет был таким открытым, что я не могла дышать, не видела ничего больше. Его боль душила меня, сбивала с толку мой свет, моё тело, воспламеняла телекинез.
Зелёный свет переполнил мои глаза, затмевая авианосец, небо, даже его лицо.
Я не знаю, как долго продлился поцелуй после этого.
Я чувствовала, как он вплетается в мой свет. Я ощущала в этом целеустремлённость, посыл, и стиснула его крепче, вцепившись в волосы и шею.
Когда мы наконец-то оторвались друг от друга, я могла лишь смотреть на него.
Мой свет переполнился болью, смятением, облегчением, озадаченностью, возможно, даже надеждой. Несколько долгих секунд я могла лишь дышать, стараясь думать вопреки этому, контролировать свой свет. Я не могла решить, стоит ли мне расслабиться и поддаться чувствам, тому, чего хотел мой свет. Я не могла решить, позволить ли себе почувствовать то, что исходило из света Ревика… могла ли я позволить себе посчитать это настоящим.
Это не ощущалось как прощание. Чем бы это ни было, это не ощущалось как прощание.
Должно быть, Ревик услышал часть этих мыслей. Он крепче прижал меня к себе, на сей раз свирепо, с чрезмерным собственничеством.
Я сжала одной рукой его волосы, а другой крепко обнимала за шею и плечи. Мои ноги за последние неизвестно-сколько минут успели обвиться вокруг него, и он легко удерживал мой вес обеими руками, глядя мне в лицо.
Я посмотрела на него и увидела, что он всматривается в мои глаза. Его глаза тоже слегка источали зеленоватый свет.
Поцеловав его в губы, на сей раз бегло, я сжала его в бессознательном объятии, крепче стиснув руки и ноги. Я ощутила, как у него перехватило дыхание, когда я сжала его рёбра.
Когда он посмотрел мне в глаза на этот раз, его тонкие губы изогнулись в лёгкой кривоватой улыбке.
Только тогда я услышала смех.
Посмотрев поверх его плеча, я увидела, что все видящие во встречающей толпе наблюдают за нами.
Некоторые, например, Джон и Врег, лишь ошеломлённо улыбались и качали головами, будто мысленно закатывали глаза. Уйе, мой отец, наблюдал со сложной смесью эмоций на лице – что-то вроде беспокойства, смешанного с удовлетворением, горем и, возможно, сожалением.
Моя биологическая мать, Кали, поразила меня тем, что оказалась в числе смеющихся. Радость и неверие стояли в её глазах, пока она смеялась и вытирала слёзы вместе с Иллег, Викрамом, Холо, Порэшем, Пимой и Джасеком, видящим из Списка, которого я встретила в Англии.
Рядом с ними стояла Данте. Её лицо сделалось розовым, и она выглядела так, будто ей хотелось находиться где угодно, только не здесь. Её мать, Джина, наблюдала за нами с нескрываемым весельем, сунув руки с кольцами в карманы и слегка сгорбившись, чтобы защититься от ветра.
Затем я увидела Мэйгара, стоявшего с моей подругой по художественной школе, Анжелиной, и обнимавшего её мускулистой рукой за плечи. Возле их стоял Сасквоч вместе с Фрэнки, ещё одной подругой из тату-мастерской на Гири-стрит.
Я по-прежнему смотрела вокруг, подмечая лица, когда Ревик аккуратно опустил меня, и мои босые ноги снова соприкоснулись с палубой. Он не отпускал меня, крепко обнимая за талию, а другой рукой сжимая мою ладонь, когда я повела его к остальным.
Я ещё не дошла до них, когда они снова шокировали меня до чёртиков.
Как раз когда я вытерла лицо, улыбнувшись им всем…
Они разразились аплодисментами.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что они хлопают нам.
И ещё несколько минут, чтобы понять, почему.
Я знала, что они хлопают не только потому, что нам удалось наконец-то сделать то, что считалось невозможным – обрушить сеть Дренгов. И всё же я знала, что дело во многом сводилось к этому. Вопреки всему, что мы потеряли, вопреки даже бомбам, упавшим на Пекин, мир всё равно ощущался легче без сети.
Он ощущался намного легче.
Я впервые позволила себе по-настоящему почувствовать это.
Вместо просвета в облаках солнце взошло по-настоящему.
Мы понятия не имели, как долго это продлится. Мы понятия не имели, выживет ли кто-то из нас в конце, и сколько времени Менлиму и Дренгам понадобится, чтобы нанести ответный удар… но пока что солнце снова сияло. Мы наконец-то совершили настоящий прорыв, который я и представить не могла, когда мы столько лет назад обрушили пирамиду Галейта.
И только намного позже я поняла, кого не было в толпе.
Одного лица я не видела нигде среди лиц моих друзей, хлопающих мне и Ревику под солнцем на юге Тихого Океана.
Даледжема нигде не было видно.
– Дочь? Могу я поговорить с тобой?
Голос потряс меня, и к щекам прилило тепло ещё до того, как я повернула голову.
Я встретилась с этими голубыми как океан глаза, на удивление засмущавшись.
Ревик по-прежнему обнимал меня одной рукой, его пальцы покоились на моей талии. Он собирался завести меня внутрь корабля, но теперь повернулся на голос вместе со мной и слегка напрягся, крепче стиснув меня рукой.
Я чувствовала там собственничество, но не только. Неохота в его свете смешивалась с настороженностью, дополняясь тягой, желанием, потребностью остаться со мной наедине.
Я чувствовала, что он хочет поговорить. Я чувствовала, что он очень сильно хочет поговорить со мной.
Из-за исходившей от него тяги мне было сложно сосредоточиться на старшем мужчине, который прикоснулся к моей руке с другой стороны.
Уйе, мой биологический отец, похоже, почувствовал то же самое.
– Я не отниму у неё много времени, сын, – сказал он Ревику.
Я слегка подпрыгнула от того, как он назвал Ревика.
Мгновение спустя я заметила тон его голоса и то, что в нём скрывалось.
Что-то между ними определенно изменилось.
Его слова не были подчёркнуто вежливыми, как у незнакомца, говорящего с незнакомцем – и там даже не было особенно неловкой вежливости знакомого незнакомца. Скорее, там присутствовал элемент утверждения власти, но такой, который намекал на понимание, на нечто, что уже обсуждено и решено между ними.
Я посмотрела на Ревика, приподняв бровь в безмолвном вопросе.
В ответ я получила бесстрастное выражение лица, но каким-то образом почувствовала его через ладони, руки и пальцы.
Он передал что-то в духе «мне многое тебе нужно рассказать» вперемешку с «твой отец, возможно, объяснит это отчасти», словно он сам был не уверен.
– …Но она нужна мне сейчас, – добавил Уйе чуть более суровым тоном.
Ревик тут же меня отпустил.
Я всё ещё чувствовала там неохоту, но в то же время полную готовность подчиняться.
У меня складывалось ощущение, что он нависает надо мной, испытывает глубинное нежелание оставлять меня одну – даже ненадолго, даже с Уйе. Казалось, что та часть Ревика ведома скорее светом, болью разделения, компульсивным порывом, и я осознала, что это влияет и на меня. Моё сердце колотилось в груди просто от того, что я стояла рядом с ним.
Ревик, похоже, не был уверен, то ли его просят полностью уйти, то ли он может находиться где-то рядом, пока мы не закончим.
Если Уйе это почувствовал, на его лице не отразилось изменений.
Мой биологический отец лишь протянул мне руку и показал на свободную часть палубы.
После секундного колебания я вложила руку в его ладонь и пошла с ним к носу судна, пока мы не оказались возле ограждений у взлётно-посадочной полосы авианосца.
Я оглянулась и увидела, что Ревик стоит у ограждения в нескольких десятках метров от нас и смотрит на океан. Он определённо оставался вне зоны слышимости, даже если бы не было ветра, но меня странно успокаивал тот факт, что я могу его видеть.
– Прости, что я увожу тебя сейчас, – начал Уйе.
Я повернулась к нему, и ветер бросил мои волосы мне в лицо. Я убрала их и посмотрела ему в глаза.
– Всё хорошо, – сказала я.
Почему-то от одного взгляда на него мой свет смягчился.
Вспомнив, что я хотела связать его и мою биологическую мать с Лили, когда думала, что Ревик мёртв, я ощутила, как в горле встаёт ком. Я невольно поражалась собственной эмоциональности. Я гадала, то ли это вызвано Ревиком, то ли отсутствием сети Дренгов, то ли знанием, что с Лили всё хорошо, то ли комбинацией всех этих вещей.
Я честно не могла сказать, но от этого становилось сложно не реагировать на каждую мелочь. Мой свет был более открытым и ощущался таким уязвимым, каким я никогда его не помнила.
Возможно, он не был таким с детства.
Я старалась думать о практических вещах, о том, что мне в какой-то момент придётся уложить в голове. Все разговоры с Врегом, Джоном и Балидором по дороге сюда кружили в моей голове, когда меня снова накрыло осознанием реальности.
Мы все согласились, что надо в ближайшем будущем ожидать удара.
Мы согласились, что надо разделиться и перегруппироваться поэтапно и только после того, как мы все некоторое время поработаем отдельными и полностью функциональными группами, чтобы охватить больше задач. Мы согласились, что Кали, Уйе, Юми и Мэйгар – лучшие кандидаты для защиты гражданской группы. Им понадобится найти безопасное место для укрытия, желательно такое, где они смогут спрятать всех или большинство наших людей под землёй, если случится очередная атака.
