Текст книги "Солнце (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 52 страниц)
На протяжении одного мгновения он не шевелился и просто смотрел мне в глаза.
Затем, снова кивнув как будто самому себе, он повёл меня прочь от палатки. Повернувшись спиной к Джему, к толпе зевак, даже к Джону, Холо и Тореку, он повёл меня к самому большому из пяти костров в каньоне.
Мы не разговаривали.
Нам и не нужно было.
Глава 46. Ночная прогулка
Мы сидели на бревне у ревущего огня, разведённого в основном на сушёных сосновых поленьях. Мы оба жевали мясо и кости какого-то маленького животного, приготовленного на прутике.
– Кролик, – сказал Ревик, сидя рядом и жуя. – Ещё хочешь?
Я покачала головой, опустив кружку с похожим на мед соком, который мне кто-то дал.
– Я наелась, – сказала я. – Снова чувствую себя человеком.
Он фыркнул, окинув меня взглядом.
– Ты не человек, так что я не знаю, как реагировать на такое заявление, – его глаза продолжали изучать моё тело. – Ты мало ешь.
Показав уклончивый жест рукой, я склонила голову набок.
– Почему мы всё ещё здесь? – спросила я, глядя на него. – Разве Деклан, Мэйгар и остальные ещё не вернулись? Я думала, ты сказал, что всё подтвердилось? Что то место оказалось именно таким, как сказали старейшины?
Ревик один раз кивнул.
– Так и есть. Мы отправимся в путь сегодня ночью. Я сказал всем поспать несколько часов, а потом будем собираться.
– Но ты не спал?
Искоса глянув на меня, он один раз медленно качнул головой.
– Нет.
– Почему нет? – я поддела его рукой. – Это могло бы предотвратить некоторые… проблемы.
Прищёлкнув языком, он пожал плечами.
Я посмотрела на него, почти улыбаясь.
– Ты мне не скажешь? – спросила я. – Серьёзно?
– Я был возбуждён, – выдохнув, он поднял голову и посмотрел мне в глаза. – Ясно? Я был реально возбуждён. Я хотел трахаться, жена. Я посчитал, что учитывая это, ложиться рядом с тобой будет не лучшей идеей. Я бы не смог держать руки при себе.
Когда я удивлённо моргнула, он снова прищёлкнул языком и покачал головой, то ли от смущения, то ли просто от раздражения.
– Учитывая это и тот факт, что я поспал в самолёте, я посчитал, что будет лучше в это время прогнать кое-какие стратегии телекинеза для меня, Мэйгара и Касс… ну, и клонов.
Выдохнув, он показал в направлении палаток по другую сторону от огня.
– Все выглядели усталыми. Ты тоже казалась усталой. Я не хотел беспокоить тебя… намеренно или нет, – поворчав, он добавил: – Я же не знал, что этот мудак тебя разбудит. Я бы приставил чёртова охранника.
Я чувствовала, как он пытается казаться рассудительным, почти свести всё в шутку, но жестокость мерцала в его свете вместе с более жаркой и хаотичной искрой.
Я чувствовала, что часть его до сих пор пребывает в шоке.
Под этим шоком я ощутила нить столь сильной уязвимости, что моё сердце заныло.
Скользнув поближе к нему по бревну, которое мы делили, я взяла его под руку и закинула ногу на его бедро. Он слегка напрягся, затем тут же расслабился, всё ещё держа в одной руке масляный кусок крольчатины.
– Это не помогает с возбуждением, жена, – пробормотал он, покрывая поцелуями моё лицо.
– Нам больше не надо работать над теми другими вещами, – сказала я, хмурясь. – Почему мы теперь воздерживаемся? Я не хочу отправляться в это сражение, беспокоясь, что между нами остались незаконченные дела. И я совершенно точно не хочу отправляться туда, не побыв какое-то время наедине.
Я не озвучила очевидный факт.
Ну… оба очевидных факта.
Первый – что под «временем наедине» я подразумевала секс. Второй – что мы оба можем не дожить до конца данного сражения.
Мне не нужно было говорить это вслух. Мне не надо было озвучивать эти два факта.
Ладонь Ревика обвила моё бедро, крепко сжав мышцы и плоть, пока он думал над моими словами. Я чувствовала в нём горе, сожаление. Я чувствовала, как он жалеет, что не настаивал сильнее, что мы не посвятили больше времени работе над нашей связью.
Более того, я чувствовала, как он жалеет, что он не уделял нашему браку больше внимания до Даледжема, до Дубая… чёрт, да ещё в Сиэтле, когда мы только поженились. Я ощутила в нём столько сожаления, что на глаза едва не навернулись слёзы. Он жалел, что мы не завершили связь на самой заре наших отношений.
Он жалел, что был таким трусом.
Его глаза сфокусировались обратно.
Вытерев щёки, он кивнул.
– Мы сделаем ещё одну сессию, – сказал он, повернувшись и посмотрев на меня. – Мы сделаем ещё одну, Элли. Когда доберемся до Шипрока. Такую длинную, какую сможем себе позволить… сколько времени удастся выделить. Я поработаю над стратегией и планом сражения по дороге туда, а потом мы выкроим немного времени наедине.
Он повернулся, посмотрев на меня.
– Атвар звонил, пока ты спала. Он приедет через несколько дней. У него есть контакты в других частях Европы и Азии, которых он хочет забрать и привезти сюда с ним. Кое-какие разведчики, которые могут нам помочь. Остальные – родственники и друзья, которые не успеют вовремя попасть в один из городов Тени, чтобы получить доступ к другим дверям.
Ревик мрачно посмотрел на меня.
– Он знает ставки… и риски. Я был предельно ясен с ним в этом отношении. Он не хочет бросать их, и я его не виню.
Поджав губы, он пристальнее всмотрелся в мои глаза.
– Так что у нас есть немного времени, – сказал он. – Тебе не стоит пытаться открыть дверь, пока они не доберутся сюда. Если только не придётся.
Я нахмурилась, глядя на него.
– А как же Миферы? Разве они не на пути сюда прямо сейчас?
Ревик один раз кивнул.
– Скорее всего. Как я и сказал, я сообщил Атвару риски. Данте и остальные будут присматривать за активностью у других дверей… искать любые признаки того, что Миферы прибыли сюда. Теперь, когда нам нет необходимости перебираться в совершенно иное место или иметь дело с телекинетической машиной, я спокойнее соглашусь повременить с открытием Барьерной двери, пока не возникнет абсолютной необходимости её открыть.
Он повернулся, всматриваясь в мои глаза.
– Тем не менее. У нас может быть мало времени, Элли. Как только они увидят какое-то продвижение на том или ином фронте, им придётся вытащить нас… хоть доберётся сюда Атвар, хоть нет.
Обдумав его слова, я с минуту просто сидела, глядя в огонь и размышляя над тем, что он предлагал.
С одной стороны, это было безрассудно.
Ревик был нашим лучшим стратегом, особенно против Менлима и Дренгов.
С другой стороны, он прав. Удачного времени никогда не было.
Удачного времени никогда и не будет.
И это могло оказаться нашим последним шансом.
– Ладно, – сказала я, кивнув. – Ладно. Я согласна.
Он крепче сжал мою ногу, и облако любви покинуло его свет, влившись в мою грудь жидкими завитками. Любовь и горе, все его сожаления, тоска и благодарность омыли меня, расходясь по венам моего aleimi, напитывая меня его присутствием.
Затем он отпустил меня.
К тому времени я перестала дышать. Тоска вспыхнула и во мне тоже, и я осознала, что подавляю слёзы, сидя рядом с ним и стараясь не думать обо всём, что я похерила, обо всех упущенных просто по глупости шансах.
Для меня всё тоже началось в Сиэтле.
Мы сидели у костра, и я смотрела, как он ест, глядя на огонь.
Всё во мне болело, но вместе с тем я испытывала странное довольство.
Мы не смогли все поместиться в грузовики.
Некоторые из нас ехали на мотоциклах, даже на велосипедах.
Другие шли пешком.
Мы с Ревиком оказались на лошадях, по ряду причин.
Во-первых, никто не хотел, чтобы мы прибыли первыми.
Деклан, Хондо, Анале и Мэйгар не нашли никаких охранников у Шипрока, но все по-прежнему были настроены настороженно. С помощью местных разведчиков они нашли дверь, ведущую под землю, и сеть пещер, которые существовали на всех точках. Как и в других местах, пещеры были обширными, и наши люди их изучали.
Есть и плюсы – всё более крепло впечатление, что мы сумеем поместиться под землёй, даже учитывая четыре-пять самолётов Атвара, которые находились на пути сюда.
Учитывая описанный мне размер пещер, я невольно гадала, может, Менлим не создал те подземные пещеры в Денвере, Пекине, Риме и остальных местах, а просто покрыл их бетоном и обустроил то, что и так существовало там.
И всё же Деклан признался, что найти их было непросто.
Он сказал, что не будь с ними гида, они бы вообще ничего не нашли, даже используя своё зрение видящих. Какие бы живые существа ни использовали эти пещеры за долгие годы, они не возвращались уже давно.
Дверь, ведущая внутрь выглядела старой, сказал он.
Сделанная из вулканического камня, она была покрыта мозаикой из других камней и металлов, в основном из розового кварца, оникса, серебра, золота и бирюзы. Всё это образовывало узор в виде солнца.
И всё это было покрыто как минимум метром почвы.
Деклан сказал, что на каменной двери он не ощутил никакого присутствия, как и внутри пещеры. Когда они прошли глубже внутрь, он почувствовал кое-каких животных, но не сумел ничего разобрать об архитекторах пещеры и о том, жили ли они вообще в своём творении.
Старейшины сказали, что они поддерживали эту зону чистой.
Не знаю, то ли они хотели сказать, что использовали данные пещеры в прошлом и просто нашли какой-то способ энергетически очистить их от отпечатков, то ли они вообще не пускали туда людей, то ли и то, и другое.
Я не спрашивала.
Даже сейчас нам казалось, что мы здесь гости.
Это их земля, и я поймала себя на мысли, что отношусь к ней соответствующим образом.
К счастью, Ревик решил проблему с водой – отчасти поэтому ему было нужно, чтобы все поспали несколько часов. Он нуждался в этом времени, чтобы наполнить фляжки, бочки и органические контейнеры из ручья в каньоне.
Так что, пока я спала, пока Врег, Джон и остальные то ли спали, то ли занимались сексом, то ли ещё чем, Ревик руководил командой местных людей и видящих, чтобы заполнить каждый водонепроницаемый контейнер, который имелся у них или который удалось смастерить из чего-то другого.
По словам Джона, теперь воды нам хватит на несколько недель, если мы будем осторожны.
С едой будет сложнее, но вода являлась приоритетом, особенно здесь. В плане краткосрочных потребностей в еде местные охотники и фермеры принесли свои припасы, в том числе и то, что должно было кормить их всю зиму.
Они шли на большой риск, доверившись нам. Вообще они много чем рисковали, ввязавшись ещё и в наши военные проблемы.
По какой-то причине этот факт их вообще не беспокоил.
Они вместе с некоторыми нашими видящими начали переносить еду и воду в пещеры под Шипроком ещё до того, как мы с Ревиком доели ужин. Мне сказали, что первые прибывшие группы начали разведывать туннели, ища подземные источники воды и в теории пропитание, а также помечая помещения для хранения и другие общие комнаты.
Теперь, сидя на почти белой кобылке-аппалузе с небольшими коричневыми пятнышками и чисто белой гривой и хвостом, я слушала, как Ревик, Мэйгар, Врег, Тарси, Балидор и Касс обсуждают тактические применения и конфигурации для телекинетиков, имевшихся в нашем распоряжении. Сложнее всего будет найти трещинку в щитах Миферов, а также не дать им пробить наши щиты. Щиты играли ключевую роль, перевешивая чашу весов между выживанием и созерцанием того, как масса наших людей гибнет от одного удара.
Время от времени я вносила предложения и использовала свои верхние структуры, чтобы посмотреть на конкретные идеи и предложения, внесённые другими. В итоге план начинал казаться мне весьма прочным. Многие детали надо было проработать, конечно, но я испытывала меньше стресса теперь, когда суть стратегии была обрисована.
Ревик сказал мне сосредоточиться на двери.
Это будет моя работа – открыть все эти двери.
Они не нашли органическую машину у Шипрока, но Тарси предположила, что дверь под Шипроком всё равно связана с остальными в том, что касалось их открытия. Это означало, что телекинетические машины на других дверях теоретически всё равно могли иметь доступ ко мне, а также были способны замедлить или остановить меня, как только я дам знать о своём присутствии.
Ревик, который ехал на высокой кремово-чёрной пегой лошади с чёрной гривой и хвостом, молча слушал, как Тарси говорит со мной о дверях.
Она рассказала мне всё, что читала или видела о них в Барьере, всё, что она слышала от других мудрецов и видящих, в том числе и от Вэша, пока он ещё был жив. Она показала мне образы из своих обширных Барьерных путешествий и прыжков, в том числе и вещи, которые она видела от Дренгов, заполнила пробелы своими интерпретациями в отношении того или иного аспекта функционирования дверей.
Кали, которая тоже решила ехать с нами, время от времени добавляла детали к повествованию Тарси, описывая вещи, которые она видела в других, имеющих отношение к этому видениях на протяжении многих лет.
Было уже решено, что Тарси, Уйе и Кали останутся со мной, пока я буду работать над дверьми вместе с Фиграном.
Ревик и Касс, другая половина Четвёрки, присоединятся к нам вскоре после этого, при условии, что с телекинетической работой наверху всё пройдёт хорошо.
Ревик поведёт телекинетиков в само сражение, как минимум в начале, а Мэйгар будет действовать как его правая рука. Как это заведено ещё с Нью-Йорка, Балидор возглавит наших разведчиков с высокими рангами, а Юми будет его правой рукой. Тогда как Врег будет управлять наземной армейской стратегией вместе с Локи в роли его заместителя.
Я пока не могла задумываться об этом слишком сильно, иначе начну осознавать, что мы потеряем людей… людей, которых я любила.
Я не могла думать об этом, пока что нет.
Пока что мне приходилось довольствоваться тем, что у нас имеется базовый план.
Более того, Ревик сдержал своё обещание.
Пока мы ехали, он сказал Врегу, Балидору, Тарси и остальным, что мы на какое-то время уединимся, когда доберёмся до Шипрока – если получится, то до прибытия Атвара с его людьми. В противном случае он сказал подать нам сигнал сразу же, как только они засекут какие-либо силы Миферов, направлявшиеся в нашу сторону… или если горячие точки снова активизируются… или возникнет иная срочная ситуация, требующая нашего участия.
Я знала, что это могло дать нам всего несколько часов.
Чёрт, да даже этого времени мы могли не получить.
У нас могло не остаться времени, чтобы добраться до чего-то важного. Хуже того, мы можем едва начать, а потом нас оборвут прежде, чем мы с чем-то разберёмся.
И всё же он прав. Нам нужно было попытаться.
Нам нужно воспользоваться тем немногим временем, что у нас осталось.
Глава 47. Пещера снов
Ревик даже не заглянул в пещеру, которую они обустроили для центральных операций.
Он не пообщался с Данте, Локи и Декланом. Он не спрашивал про припасы, охрану периметра, оружие, где они хранили те или иные вещи, как спланировали и распределили рабочие смены, зоны сна, пайки или командование.
Как только мы добрались до Шипрока и спустились по сосновой лестнице в подземную сеть пещер, к нам подошли один из местных людей и Джораг, которые уже нашли нам зону в лабиринте маленьких пещер и туннелей, чтобы мы могли побыть наедине.
Он заверил нас, что там будет полное уединение.
Я поражалась тому, сколько они уже сделали.
Yisso-факелы освещали более широкие главные туннели, и куда ни глянь, везде люди несли вещи и «забивали» себе «комнаты», вырезанные в камне.
Мы с Ревиком пошли за Джорагом и местным человеком, которого звали Дэвис. Я узнала в нём того же человека, который подвёл ко мне аппалузу в каньоне. Ему было лет сорок пять, у него были короткие тёмные волосы и лёгкая улыбка.
Они вдвоём провели нас по главному туннелю от входа, затем вниз по двум лестницам, чтобы увести нас ещё глубже под землю. Я начала беспокоиться, что Ревик будет страдать от клаустрофобии, но тут туннель снова стал подниматься вверх. После десяти-пятнадцати минут ходьбы мы оказались в сухой и относительно ровной пещере с неким фойе у входа и дверью-люком в потолке.
Я видела, что Ревик с облегчением посмотрел на люк, а Дэвис завёл меня в небольшую пещеру и показал мне припасы, которые они приготовили для нашего удобства Они уже уложили у внутренней стены стопку одеял и шкур, бутыли с водой, пакеты с сушёной рыбой, фруктами и олениной, а также наладонники, предположительно чтобы они могли подать нам сигнал.
С немалым смущением он сказал мне, чтобы мы ходили в туалет в пластиковое ведро, а потом оставляли его снаружи, чтобы кто-то об этом позаботился.
Поблагодарив его перед его уходом, я просто стояла, пока Дэвис и Джораг завешивали вход в пещеру двумя плотными одеялами. Джораг в последний раз просунул внутрь голову и сообщил, что они поставят охранника – скорее всего, местного человека.
Я знала, почему они избегали ставить здесь видящих.
Они примерно знали, что мы будем делать.
Скорее всего, они ожидали, что Барьерная вспышка в плане нашего секса, связывания, эмоционального смятения и всего остального будет тяжёлой для большинства видящих.
Пока Ревик ненадолго вышел из пещеры, чтобы обсудить последние детали охраны с Джорагом и Дэвисом, я воспользовалась этим временем, чтобы расстелить на камне спальные мешки, которые они нам оставили. Далее я разложила шкуры животных, затем несколько более легких одеял вроде тех, из которых они сделали нам импровизированную дверь.
Они даже дали нам подушки, пусть и относительно плоские и жёсткие, сделанные из животных шкур, набитых чем-то плотным – скорее всего, растительным веществом.
Когда я уже заканчивала, Ревик отвёл в сторону плотные одеяла и вошёл в пещеру.
Под землёй было на удивление холодно.
И всё же Ревик не колебался, а немедленно начал раздеваться. Он бросил свою куртку и кобуру на каменную полку, выступавшую над полом сбоку пещеры. Далее он добавил к куче свою бронированную рубашку, ремень и ещё две кобуры.
Помедлив ровно для того, чтобы жестом показать мне тоже раздеваться, он начал расстёгивать брюки спереди.
После секундного колебания я последовала его примеру, слегка задрожав, когда сняла плотную курточку, в которой ехала сюда. Сняв кобуру с груди и плеч, я сбросила и её тоже, положив с пистолетом поверх куртки. Далее я сняла кобуру с бедра и ремень, добавив их к кучке вместе с ножом из ножен, которые я носила на пояснице.
Ничего не дожидаясь, я стянула через голову бронированную рубашку, оставив её на куче оружия, затем стала расстёгивать брюки.
К тому времени Ревик уже лежал на матрасе, накрывшись лёгким одеялом и наблюдая за мной.
Густой завиток жара и боли покинул его свет, когда я сняла штаны. Я обернулась, и его лицо было напряжённым, а взгляд беззастенчиво не отрывался от меня. Ощутив, что я смотрю на него, он поднял глаза, и его выражение оставалось неподвижным как стекло. Я почувствовала, как его боль усилилась, пока он изучал моё лицо.
Мягко прищёлкнув языком, он покачал головой.
– Сначала работа, верно? – сказала я. – Ты же сам так сказал?
– Надеюсь, ты не возражаешь, если я буду лежать на тебе со стояком, пока мы «работаем», – пробормотал он.
– Если это не одна из тех ситуаций «я могу трогать тебя, но ты не можешь трогать меня», то делай, что хочешь.
Его челюсти сжались ещё сильнее.
– Gaos, жена. Может, это плохая идея.
– Это была твоя идея, – напомнила я ему. – Это ты хотел сделать ещё одну сессию. Ты просил меня об этом, и я согласилась. Изначально я просто предлагала потрахаться.
Он вздрогнул. Исходившая от него боль на мгновение усилилась.
Затем, мягко прищёлкнув языком, он отвернулся.
Когда я взглянула на него в следующий раз, он лёг на подушку из коровьей шкуры и подложил руку под голову. Его взгляд не отрывался от моего тела. Я чувствовала, как те жаркие и хищные отголоски в его свете становились сильнее, пока он наблюдал, как я сворачиваю одежду и кладу её на противоположную каменную полочку. Из него выплеснулся проблеск нетерпения и тёмное облако боли.
– Я не хочу умирать с незавершённой связью, – сказал Ревик.
Напрягшись, я посмотрела на него и нахмурилась.
– А я вообще не хочу умирать, – сказала я с предостережением в голосе. – Не надо мне тут фатализма, Ревик. Я, бл*дь, беременна. У нас есть ребёнок…
– Ладно, – он поднял руку в примирительном жесте. – Ладно. Прости.
Я прикусила губу, подавляя лёгкий прилив злости, несмотря на его извинение. Какая-то часть меня продолжала обдумывать его слова. Я знала, что он прав. Я чувствовала то же, что и он – в плане того, что могло надвигаться на нас обоих.
Я чувствовала это в отношении дверей, Дренгов, того, что мне, возможно, придётся отдать, чтобы открыть эти двери.
Но я не была готова задумываться об этом.
Я определённо не хотела задумываться об этом сейчас.
– Прости, – сказал Ревик более сдержанным тоном.
Откинув одеяла для меня, он поддел меня своим светом, прося лечь в постель.
Я кивнула, скорее про себя, нежели для него, бросила штаны в кучу с остальной одеждой и оставила ботинки у стены. Я сдёрнула с волос резинку, которая удерживала хвостик, и тоже бросила её в кучу одежды.
Не дожидаясь тычка, я подошла к Ревику и забралась под одеяло. Он накрыл им мою спину, затем притянул меня в объятия.
На несколько долгих секунд я просто прильнула к нему, не говоря и не пытаясь сделать что-то конкретное своим светом, кроме как вплетаться в него. Если честно, я была бы только рада просто лежать здесь и целоваться, как мы делали это в самолёте.
Из него выплеснулось ещё больше боли.
Запустив руку в мои волосы, Ревик запрокинул мою голову.
Несколько секунд посмотрев мне в лицо, он наклонился поближе и поцеловал меня в губы.
Его поцелуй углубился, становясь более чувственным, и Ревик притянул меня к себе. Он вжимался в меня своим телом, и я невольно заметила, что он сделался солоноватым от всей проделанной работы, и его тело, прижимавшееся ко мне, ощущалось невероятно приятно. Я чувствовала каждую мышцу в его груди, ногах, руках, животе ещё до того, как обвила его руками и ладонями. Я впилась пальцами в его плечи и спину, и в его груди зародился тяжёлый звук.
Ревик толкнул меня на спину и последовал за мной, целуя крепче.
Казалось, прошло много времени, прежде чем он оборвал поцелуй, но я всё равно потянулась к нему, почти негодуя, когда он отстранился.
Если он заметил, я не видела этого на его лице.
Ревик посмотрел на меня, всё ещё тяжело дыша, и его глаза остекленели.
Я чувствовала, как ему хочется потрахаться.
Я чувствовала, что каждая часть его света притягивает меня, желает этого, хочет попросить меня об этом. Я ощущала там уязвимость, остаточные сомнения после стычки с Джемом. Я чувствовала, как он сомневается в себе из-за того, что вмешался и вытащил Джема из палатки.
– Эй, – я погладила его лицо и подбородок, покрывая поцелуями его горло. – Эй, не надо. Он перешёл черту. Ты, может, и утратил спокойствие, но едва ли можно сказать, что тебя не провоцировали.
Он покачал головой, стискивая зубы.
– Мне плевать на него, – грубо сказал он. – Мне похер на него, Элли. Я сам перешёл черту с тобой. Мне не стоило так поступать. Мне стоило оставить вас в покое.
– Ну, ты мог бы оставить меня в покое, – признала я, по-прежнему гладя его кожу. – Я всё равно была в процессе выпинывания его, – всматриваясь в его лицо и наблюдая, как он избегает моего взгляда, я нахмурилась. – Ревик. Ты не помешал какому-то интимному разговору между мной и Джемом. Он меня разбудил. Если честно, он до чёртиков напугал меня. Я вообще его не чувствовала и…
– А звучало всё весьма интимно, – грубо сказал он.
– Пожалуй, ты пришёл в неудачный момент…
– Элли, я был неправ, вмешиваясь. Я поступил неправильно, подслушав, и я поступил неправильно, вмешавшись. Я был неправ, ясно? Мне надо было хотя бы спросить, хочешь ли ты моей помощи.
– Я не возражала, – сказала я. – Я знала, почему ты так сделал. Я понимаю, ладно?
Ревик покачал головой, прищёлкнув языком.
– Не превращай это в нечто благородное, – пробормотал он. – Это не была какая-то рассудительная защита тебя… моей беременной жены. Я слетел с катушек и напал на него. Я почувствовал угрозу, потому что другой мужчина признавался в любви моей жене, и я напал на него, Элли.
Я умолкла, всматриваясь в его лицо.
Я не хотела спорить с ним об этом.
Я также знала, что в некотором отношении он прав.
С другой стороны, я понимала, что он наверняка до сих пор видит в подслушанных словах то, чего там не было. Какой-то части меня хотелось поправить его, заставить отпустить то, что он, по его мнению, подслушал.
В то же время, учитывая то, что мы собирались сделать, это наверняка не имело значения.
Когда Ревик так и не посмотрел мне в глаза, я убрала волосы с его лица, отбросив их за его плечо. Я пропускала пряди через пальцы, вновь осознавая, какими длинными они сделались.
Его плечи казались мне такими широкими. Я видела, как по утрам он за неимением спортзала с оборудованием делает отжимания и подтягивания. Я видела, что он и на лодке Атвара старался тренировать свои мышцы и поддерживать тело в оптимальном состоянии, даже посреди океана.
Массируя его плечо и грудь, я другой рукой обвила его шею.
– Я сказала ему, что ребёнок не от него, – произнесла я. – Вот и всё. Думаю, это единственное хорошее, что вышло из этой встречи, – фыркнув, я взглянула в его лицо. – Признаюсь, я немного рассердилась, что никто ему не сказал. Теперь кажется логичным, что он психовал из-за всей ситуации, думая, будто я лишаю его родительских прав.
Ревик кивнул, всё ещё не глядя на меня.
Я чувствовала вопросы, шепотками сновавшие в его свете.
Я чувствовала там и злость, но она не казалась адресованной мне. Во всяком случае, «злость» могло быть не подходящим словом для того, что я чувствовала. Смятение, раздражение, боль, сожаление. Я чувствовала угрызения совести в той его части, что всё ещё считала его ответственным за это.
– Я и ответственен за это, – сказал он отрывистым тоном.
Я покачала головой, мягко щёлкнув языком.
– Ревик. Мы это обсуждали…
– Нет, – он покачал головой. – Твой отец прав. Я прав. А ты здесь не права, жена, – он лёг обратно на постель, запустив пальцы в свои волосы, чтобы убрать их с лица. – Здесь ты не права, Элли.
Глядя на его профиль, я со вздохом сдалась.
– Ладно. Я не согласна, но ладно.
Последовала очередная пауза.
Я видела, как Ревик закрывает глаза на несколько секунд.
– Я знаю, что мне нужно увидеть, – сказал он. – Я этого не хочу, но нам надо посмотреть на это. Нам надо посмотреть на всё… и нам нужно сделать это в первую очередь. Потом мы можем вернуться назад и посмотреть на другие вещи, если хочешь, или если кто-то из нас почувствует, что в других частях нашей совместной жизни осталось что-то незавершённое… но, думаю, нам нужно посмотреть на это и только потом делать всё остальное.
Он повернул голову, лежавшую на коровьей шкуре, и его прозрачные глаза смотрели серьёзно.
– …Я хочу посмотреть на это, пока у нас не закончилось время.
Изучая его лицо, я медленно кивнула.
Я была рада, что в этот раз он не сказал «пока мы оба не погибли», но я знала, что он имел это в виду. Мы оба знали, что он имел это в виду.
Но на сей раз я смогла посмотреть этой правде в глаза, не разозлившись.
Прильнув к его боку, я положила голову на его грудь, закрыв глаза.
На сей раз он не спрашивал. Он даже не говорил мне, что собирается сделать.
С другой стороны, пришёл его черед показывать первым.
Ревик почти нежно притянул меня в свой свет и разум, возвращая в ночь больше года назад в Бангкоке, где мы вместе находились на крыше жилого здания, откуда открывался вид на остатки человеческого города.
Освещённый бассейн и джакузи источали пар на уровень ниже места, где мы сидели в окружении большинства наших друзей, за столом с едой, алкоголем и свечами.
В то время мы знали, что это наша последняя ночь вместе – возможно, мы увидимся ещё не скоро.
Как и сегодняшняя ночь могла стать нашей самой последней ночью вместе, если события пойдут не по плану.
Почувствовав его там, видя, как сцена разворачивается вокруг меня, я не противилась.
Возможно, там жило смирение, но я подчинилась и этому тоже, открыла свой свет, позволила ему забрать меня в ту ночь, за несколько часов до того, как я проснулась на крыше того же жилого здания и обнаружила, что мой муж ушёл.
Прогремел выстрел…
Мои глаза распахнулись.
Я лежала там, тяжело дыша, как парализованная, силясь перевести дыхание и глядя на мерцающий свет органического yisso-факела, который по-прежнему торчал в держателе у двери. Закрыв глаза, я обхватила рукой живот, стараясь дышать, втягивать достаточно кислорода в лёгкие.
Образ головы той маленькой девочки, разлетевшейся от выстрела, всё ещё отдавался отголосками в моём сознании.
Я снова застонала, не желая видеть Лили в личике той малышки, в её свете, но в то же время не в силах не видеть этого – точно так же, как Ревик видел Лили в секундах перед её смертью.
Испытывая тошноту от боли, от парализующей боли, нацеленной на всё и ни на что, я могла лишь лежать там, с усилием втягивая каждый вдох в лёгкие. Следование за Ревиком через его время с Менлимом, сколько бы времени мы ни провели там, напоминало пребывание в аду. Мне казалось, что я видела слишком много, что я видела и чувствовала больше, чем моё тело, свет или разум могли принять и переварить за такой короткий отрезок времени.
Он трахнул Чарли.
По какой-то причине это шокировало меня сильнее, чем череда других, с которыми он перепихнулся, пока был заперт в Запретном Городе. Я чувствовала, что она пыталась облегчить его состояние. Я чувствовала её сострадание к нему, её чувство вины из-за того, что делали со мной, когда я жила в тех стенах.
Конечно, она знала, кто он.
Она знала, кто его жена.
Я закрыла глаза, испытывая почти всепоглощающее горе.
Она была одной из моих немногих настоящих друзей, пока я жила там в Запретном Городе. Я знала её дочь, пусть и поверхностно. Она была моложе, когда я знала её, но я все же была с ней знакома. Я помнила её стеснительную улыбку, и то, как она просила раскрашивать с ней картинки, как она держала меня за руку, пока мы гуляли по садам за апартаментами наложниц.
Мысль о том, что маленькая дочка Чарли мертва, что они обе теперь мертвы, казалась почти невыносимой.
Я чувствовала, что Ревик на каком-то уровне знал, что мы с Чарли знакомы. Я чувствовала, что он не хотел знать. Я также чувствовала, как он отчаянно использовал это, чтобы соединиться со мной.
К тому времени он поистине пребывал в отчаянии.
На протяжении этих воспоминаний он испытывал ужас. Ужас из-за того, что потерял меня. Ужас из-за того, что потерял Лили. Он боялся, что никогда не сбежит, а это означало, что он также потерял свою жизнь… убил нас даже после того, как проиграл, уступив нас Джему, Дренгам, собственной неспособности перехитрить Менлима.
Он не нашёл выход, когда лёг в постель с Чарли во второй раз.
