Текст книги "Солнце (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 52 страниц)
Эта структура уже покачивалась на его глазах, ища опору ввиду отсутствия aleimi его жены. Он чувствовал, как конструкция рушится, распадается без поддержки её света, без придания ей структуры и веса.
Он видел, что Дренги подбираются ближе, тоже почувствовав отсутствие Элли и среагировав.
Их серебристые света следовали за отступлением того белого и золотистого света – той прекрасной, высокой, плавной частоты, что свойственна лишь ей. Наблюдая за ними, Ревик осознал, что именно этот свет и держал их на расстоянии.
Элли держала их на расстоянии.
Сама суть того, кем и чем она была, не давала им пройти через дверь. Словно её свет был для них ядом, обжигал при касании.
Что бы там ни было, теперь это рассеивалось, оставляло тот мост серым, лишённым её света.
Наблюдая, как Дренги преследуют ту отступающую частоту света, Ревик знал, что как только свет исчезнет, Дренги используют остатки моста, чтобы пройти через дверь.
Из Барьера он видел, насколько близко теперь солнце.
Оно заполнило небо, пульсируя и полыхая арками жара, огня и света. Поочерёдно светясь кроваво-красным, ослепительно-золотым и белым, оно сделалось невероятно огромным, а его свет и жар ударяли по Земле, пока оно неумолимо приближалось.
Страх и благоговение воевали в нём, когда реальность этого отложилась в его сознании.
Он видел, как Меркурий оказался поглощён ослепительной вспышкой.
Он видел, как кипят облака Венеры, и планета словно закружилась быстрее на своей орбите, притянутая к гигантскому шару газа, движущемуся по небу.
В то же время он видел, что линия света между Землёй и Солнцем продолжает рушиться.
Это будет гонка судьбы, попытка обогнать время… которое ему не подчинялось.
Это будет гонка, чтобы не дать им использовать остатки моста его жены, чтобы пройти через дверь. И сделать это прежде, чем солнце его убьёт.
Увидев, что Дренги подобрались ещё ближе, гонясь за тем золотым и белым светом, он не думал.
Поднявшись выше – выше, чем он когда-либо забирался в Барьере до сегодняшнего дня – он затопил структуру светом его жены. Резонируя с тем золотистым и белым пространством, он направил его в рушащийся мост, оттесняя Дренгов назад.
Когда белизна и золото переполнили его, на его глазах выступили слёзы.
Он видел синее, похожее на чашу небо, высоко и бесконечно простиравшееся над долиной с деревьями и травой, которая встречалась с золотым океаном. Красные, оранжевые и золотистые облака собрались над головой, обрамляя воду, пока дельфины плавали вместе с рыбой, черепахами и летающими морскими птицами.
Он затопил структуру светом той долины, пока все рушилось.
Дренги отпрянули, словно обжёгшись, и зашипели на него.
Узнав его свет, они ринулись обратно, столпились у края того бело-золотого барьера, что он воздвигнул из живого пламени его жены. Они сердито смотрели на него, не подходя ближе, источая ненависть, жестокость, боль, угрозы.
Ревик видел их лица.
Он знал их точно так же, как они знали его.
Они кишели перед ним, печальные, разъярённые, горькие… знакомые.
Менлим. Джервикс. Меренье. Галейт. Дейфилиус. Стами. Уте.
Теперь их было больше, намного больше.
Он не пытался назвать всех по именам, но взгляд на них вызвал проблеск печали в его свете. Они потеряны. Все они были такими потерянными.
Они были потерянными, и даже сами того не осознавали.
«Ты не она, – прошипел один из них. – Ты не можешь это удержать… мы убьём тебя в ту же секунду, как только ты всё отпустишь, а потом мы пройдём, и она тоже умрёт…»
Ревик знал это лицо. Он помнил его по войне.
Возможно, его даже завербовал Врег.
«Ты не сможешь это удержать, – сказал другой. – Ты не она…»
Они угрожали ему, бросались на него, плавали вокруг его света облаком серебристых теней, словно сверкающие ножи. Они старались отвлечь его, дезориентировать, сбить с толку, заставить упустить ту связь, потерять контакт с тем высоким бело-золотым пространством.
Они пытались сделать так, чтобы он отпустил.
Но он не отпускал ни на секунду.
Он никогда не отпускал Элли. Он никогда не отпускал то её высокое бело-золотое пространство.
Ревик чувствовал, что его тело дико потеет. Он ощущал, что кожа становится слишком горячей.
Он ахнул, когда на коже стали вздуваться волдыри. Он смотрел в Барьерное пространство, пока мост продолжал рушиться и падать к Земле.
Он падал недостаточно быстро.
Ревик наблюдал, поддерживая оставшуюся конструкцию заполненной тем бело-золотым светом.
Он обещал Элли.
Он обещал ей, бл*дь.
«Ты только и делаешь, что нарушаешь обещания, заморыш, – прошептал Меренье в том пространстве. – Ты бесполезен для неё. Бесполезен для всех нас. Ты ничто… ты никогда и не был чем-то годным…»
«Лживый убийца, трахатель шлюх…»
«Мы здесь из-за тебя. Ты сделал это с нами… со мной, со всеми нами…»
«Ты уронишь это. Ты уронишь это, потому что всегда всё роняешь. Ты слабый. Бесхребетный. Лучше просто уйди. Уходи сейчас, беги, пока можешь. Твоя семья ждёт тебя. Ты можешь хотя бы быть рядом с ними, зализать раны, пока мы не придём…»
«Ну же, маленький ублюдочный придурок, – рассмеялся Стами. – Беги обратно к своей подружке-шлюшке. Пусть она пососёт твой член-заморыш. Чего ты играешь в героя? Это никогда не было в твоём духе. Ты всего лишь перевозбуждённый мелкий мудак, которому нравится, когда его хлещут по заднице. Никто не будет винить тебя, если ты просто отпустишь всё в этот раз…»
Голос Менлима перебил их все.
Спокойный. Уверенный.
Такой знакомый, что свет Ревика ёкнул.
«Нензи, – сказал его бывший опекун. – Ты умрёшь, если не отпустишь. Ты умрёшь, и всё будет впустую. Иди к своей жене. Иди к своим детям. Иди, иначе никогда не увидишь лицо нового ребёнка, которого носит в себе твоя жена. Иди и живи жизнью, которой ты якобы всегда хотел».
Ревик заскрежетал зубами, держась за тот бело-золотой свет каждой частицей своего существа.
Он смотрел, как мост рушится в ночном небе Барьера.
Он смотрел, как солнце гонится за ним вниз – медленно, неумолимо.
Он побуждал мост рушиться быстрее, ломаться, закрываться, чувствуя, как дверь за его спиной начинает искрить и реагировать.
Он чувствовал, как она меркнет, меняется.
Бросив последние остатки своего света, своего aleimi в мост, он смотрел, как тот падает.
Жар становился невыносимым.
Он чувствовал это даже в Барьере – его кровь нагревалась, в теле зарождалась боль. Болела сама его кожа, плоть, кости.
Ему показалось, что он чует поджаривающуюся плоть.
Свет становился ярче.
Он мог видеть лишь солнце.
Оно заполнило его глаза, каждую частицу его света, и всё же он держался.
Он смотрел на него, пока свет делался всё ярче и ярче.
Это было прекрасно.
Бл*дь, он никогда не видел чего-либо столь прекрасного.
Пока он смотрел на это, что-то в нём постепенно открылось тому свету. На него снизошло умиротворение, понимание большего, чем он мог облечь в слова. Так много умиротворения, что боль, жар на коже, горящий воздух – всё это не имело значения. Ничто никогда не будет важным, кроме этого.
Как и сказала Элли, ради этой работы они сюда пришли.
Ради этого всё делалось.
Все эти переходящие души, отправлявшиеся в новые миры, к новым местам, к новым светам. Сбежать от тьмы, пусть даже на короткое время. Столкнуться с ней снова, когда понадобится, чтобы их смяли, побили, обожгли и выковали в нечто новое.
Они вернутся. Все они вернутся.
Лили. Мэйгар. Джон. Врег. Балидор. Касс.
Его жена. Его жена вернётся.
И в конце ничто не имело значения.
Она всегда будет с ним. Она всегда будет жить в его свете, как он жил в её.
Ревик необъяснимо улыбнулся, когда свет ослепил его, сделавшись настолько ярким, что он вообще ничего не мог видеть.
Я кричала его имя.
Я кричала всё то время, что свет кружил и полыхал вокруг меня, швыряя моё тело и свет через воронку растекавшихся света и тени.
Я кричала на него, до абсурда разъярившись, забыв рациональность или рассудок.
Я кричала и звала его, настолько переполнившись ужасом и любовью, что ничего не могла видеть.
Всё не могло закончиться так.
Бл*дь, ну не могло всё закончиться так.
Я смотрела, как солнце позади меня отступает. Я видела, как мост, который мы создали вместе, рушится и падает к Земле, а солнце более медленно следует за ним.
Я видела, что Дренги гонятся за нами…
Затем я увидела его.
Я увидела там Ревика, стоявшего лицом к солнцу – одинокая тёмная фигура перед той гигантской сферой. Я видела, как он стоит там, дерзкий и непокорённый, сжав руки в кулаки и опустив вдоль боков, а его тело и свет источает жаркое извивающееся пламя aleimi-света.
Он выглядел как бог.
Он выглядел как мифическое существо… как что-то нереальное.
Затем последовала вспышка, и меня закрутило, развернуло в другом направлении, швырнуло по изгибающемуся туннелю быстрее, чем мой разум мог поспевать или осмысливать. Я пыталась замедлить своё падение, остановить себя, вернуться к нему, но тщетно.
Все мои усилия были тщётными.
В итоге я закрыла глаза, позволяя забросить себя сквозь мерцающую воронку, стараясь расслабиться, дышать, силой воли отправить себя к Лили, силой воли приказать Ревику последовать за нами.
Затем внезапно…
Я оказалась там.
Где бы это «там» ни находилось.
Перехода не было.
Я не видела никакого полыхающего света.
Я лежала на траве, и была ночь.
Луна садилась прямо передо мной. Она была первым, что я увидела, когда открыла глаза – такая большая, круглая и неподвижная, что у меня перехватило дыхание. Она так поразила меня, что я не сразу среагировала на остальное. Меня потрясло её безмолвие, её абсолютное спокойствие.
Я наблюдала за ней, ошеломлённая её красотой, пока луна грузно опускалась в тёмно-синее море.
Через несколько мгновений я осмотрелась по сторонам.
Я находилась на утёсе. Подо мной виднелась бесконечная протяжённость океана, нетронутая белыми «барашками» волн. Я видела лишь несколько крохотных облаков на небе.
Звезд было так много, что от шока у меня опять перехватило дыхание.
Я не знала эти звёзды. Я не узнавала ни одно созвездие.
Я лежала на траве, и та была мокрой от росы.
Я лежала, тяжело дыша и хватая ртом воздух. Я осознала, что воздух был приятно прохладным и влажным, словно тысяча успокаивающих поцелуев мятных губ. Каждый сделанный вдох смягчал моё горло, заставлял меня чувствовать себя более живой, более адекватной, более ясной, более спокойной. Я как будто втягивала живой aleimi с каждым вдохом, наполняла кожу и лёгкие водой, восполняла всё, что потеряла в тех пещерах под скалами из красного камня.
Этот воздух пах жизнью, растительностью, мульчей и плодородной почвой.
Я также чуяла нечто мускусное, более сырое и тёмное – может, животное или разлагающееся растение.
Затем я осознала, что данный запах, наверное, исходил от меня.
Не знаю, как долго я там пролежала.
В итоге я села, приподнявшись на ослабевших руках.
Я посмотрела на красную пыль на моих органических армейских штанах, на кровь из руки и плеча Анжи. Было темно, но я всё видела в ярком свете луны, отражавшемся от воды.
Я осознала, что я одна.
От горя в горле встал ком.
На несколько долгих секунд это парализовало меня.
Затем я стиснула зубы.
Я встала на четвереньки, затем поднялась на ноги.
Шагнув ближе к краю утёса, я посмотрела вниз, на длинную протяжённость белого пляжа, перебиваемого полосой странных с виду деревьев.
Я решила, что пойду туда.
Небо начинало становиться самую чуточку светлее, когда я увидела первую фигуру, идущую ко мне по песку. Шаги оставляли следы на белой, безупречной поверхности.
Затем фигур стало две.
Затем их стало четыре.
Я почувствовала, как моё сердце сильнее забилось в груди, пока я смотрела туда.
Я находилась слишком далеко, чтобы что-то разглядеть, и я не осмеливалась использовать свой свет, не зная, где я нахожусь, и что ещё может быть здесь со мной. Вместо этого я ускорилась и стиснула зубы, быстрее зашагав по мелкому белому песку в своих армейских ботинках и упрямо направляясь к тем тёмным силуэтам, которые шли ко мне примерно в таком же темпе.
Затем одна из фигур закричала.
– Эл? – женский голос раздался ещё громче. – ЭЛЛИ! Это ты?
Моё имя пронеслось над пляжем, на мгновение парализовав меня и остановив на полушаге.
Затем я уже не думала.
Я перешла на бег.
Быстро топая по песку в темноте, я один раз поскользнулась на травяной кочке, восстановила равновесие и ещё быстрее побежала по шелковистой и рассыпающейся под ногами поверхности пляжа.
Я едва не врезалась в двух людей, шагавших там.
– Элли! – Касс подхватила меня, и в её голосе звучал лишь восторг. – Элли! Ты здесь! Как ты сюда попала? Когда?
Я уставилась на неё, затем на Балидора, который стоял рядом со слезами на глазах. Он просиял и наклонился, чтобы поцеловать меня в щёку.
– Я так рад видеть тебя, Высокочтимый Мост, – произнёс он, дотронувшись до моего лица.
Затем он как будто осознал что-то и посмотрел за меня.
– Где Ревик? И Лили?
В моём горле встал ком.
Я силилась ответить ему.
Я всё ещё пыталась, когда приблизились два других силуэта. Прежде чем я различила их лица в темноте, Мэйгар притянул меня в объятия и прижал к себе.
– Мост, – он поцеловал меня в щёку с явным облегчением в его свете и голосе. – Слава богам.
Анжелина сжала мою ладонь здоровой рукой, просияв со слезами на глазах.
Затем Мэйгар, похоже, осознал то же, что и Балидор.
– Где мой папа? – спросил он, нахмурившись и посмотрев на пляж позади меня. – Где Лили? Они здесь?
Я посмотрела на него, затем на Балидора.
Когда я так и не заговорила, они все подвинулись ближе, окутывая меня своим светом, поглаживая и дотрагиваясь руками.
– Он придёт сюда, – ободряюще сказал Мэйгар.
– Придёт, – уверенно подтвердил Балидор. – Мы не все приземлились в одном месте. Мы с Касс оказались довольно близко, но Мэйгара и Анжелину встретили только через какое-то время.
– Вращение, – выпалила Анжелина.
Я повернулась и посмотрела на неё.
– Что?
– Вращение, – повторила она, тоже посмотрев на меня.
Когда я и остальные просто продолжили тупо смотреть на неё, хмурясь, она окинула нас взглядом и вздохнула.
– Я подумала, что причина может быть в этом, – объяснила она. – Мы с Мэйгаром прошли примерно в одно время, так что приземлились примерно в одном месте. Но планета же вращается, поэтому она слегка сместилась между нами и 'Дори с Касс…
– Ну конечно, – Мэйгар щёлкнул пальцами и наклонился, поцеловав её в щёку. – Мой гений. Это абсолютно логично.
Затем он глянул на меня, нахмурившись.
– Но разве мой папа и Лили не прошли вместе с тобой? – сказал он. – Разве они не оказались здесь возле тебя?
Покачав головой, я открыла рот, чтобы попытаться заговорить снова.
На сей раз меня перебил другой голос.
– Да, – этот голос был тёплым, полным удовлетворения. – Да, вращение. Это верно. Весьма умно. Уверен, другие тоже скоро придут.
Я повернулась и уставилась на создание, выходившее из высокой травы прямо возле пляжа.
Это был Фигран.
Держа руки в карманах, он шагал вперед и улыбался мне.
Его свет, его лицо, всё в нём выглядело… иным.
Более спокойным. Здравым.
Я попыталась вспомнить, когда он прошёл через дверь, и осознала, что он ушёл вскоре после Торека, незадолго до того, как мои друзья по художественной школе выстроились перед дверью. Так что он наверняка пробыл тут на добрых двадцать-тридцать минут дольше, чем все мы.
– Другие? – Балидор уставился на него, явно ошарашенный тем, что видел в свете элерианца. – Все пришли сюда, Фигран? Мы просто найдём их здесь, бродящих по разным частям земли и пляжа?
Фигран склонил голову набок, словно прислушиваясь.
– Не все, я так не думаю, – сказал он после паузы. – Думаю, только наш вид, – он посмотрел на меня, затем виновато глянул на Балидора и Анжелину. – …И их пары, конечно. Нельзя же разделять пары, верно? Они идут в комплекте, так сказать.
Он посмотрел на меня, тогда как все мы уставились на него.
– Хочешь сказать, это планета элерианцев, Фигран? – спросила я, уточняя. – Вот где мы сейчас? Планета, куда ушли элерианцы?
Он кивнул, и его губы изогнулись в лёгкой улыбке.
– Полагаю, да, – сказал он. – Хотя, может, это не единственная планета. Здесь где-то могут быть и другие, – поджав губы, он опять склонил голову, будто прислушивался. – Но да, элерианцы. Это всё, что я ощущал до сих пор, не считая наших друзей здесь.
И снова он кивком показал на Анжелину и Балидора.
– …Что насчёт тебя? – добавил он, улыбаясь мне. – Ты уже проверила Барьерное пространство, моя очаровательная сестра?
Я не проверяла.
На мгновение он сумел отвлечь меня от Ревика и Лили достаточно долго, чтобы я послала свой свет осторожным завитком, проверяя свет планеты в целом.
Тут же всюду вокруг меня появились света, проверявшие меня.
Я мельком увидела город, затем несколько городов. В одном из них небоскрёбы тянулись к ночному небу. В другом более плоские районы были заполнены органическими с виду домами, людьми с бледными светящимися глазами, органическими машинами, которых я никогда не видела.
Я в шоке отключилась.
– Иисусе, – произнесла я.
Я посмотрела на Балидора. Он выгнул бровь, и его глаза выражали схожее изумление. Видимо, он тоже посмотрел, как предложил Фигран.
Но Мэйгар не собирался униматься.
– Эй, – сказал он чуть резче. – Где Лили? Где мой папа? Почему они не пришли с тобой?
Я посмотрела на него. На мгновение стиснув зубы, я заставила себя на сей раз ответить ему.
– Лили прошла передо мной, – отрывисто произнесла я. – Если Фигран прав, и все элерианцы пришли сюда, то она должна быть здесь… где-то.
– Где мой папа?
Я сглотнула. Заставила себя выдержать его взгляд.
– Ревик остался позади. Чтобы закрыть дверь. Похоже, Дренги могли бы пробиться, если бы один из нас не остался и не проследил за этим, – стиснув челюсти, я добавила: – Он заявил, что это должен быть он. Что он не сможет сделать это, пока я там, и пока мои структуры поддерживают дверь открытой. Так что он…
Я прикусила губу, покачав головой и вспомнив выражение его лица, когда он толкнул меня в обрамлённую кристаллами дверь.
Выдохнув, я посмотрела Мэйгару в глаза.
– Ты же знаешь своего отца, – заявила я прямо. – Скажем так, он не оставил мне выбора.
Помедлив в воцарившемся молчании, я отвернулась и посмотрела на светлеющее небо под водой. Я сглотнула, стараясь опустошить мысли.
Я не могла думать об этом.
По крайней мере, пока не узнаю больше.
Я не могла думать об этом.
Я прочистила горло.
– Нам стоит поискать Лили, – сказала я, положив руки на бёдра. – И Стэнли. Кали и Уйе тоже должны быть где-то здесь, если Фигран прав насчёт элерианцев.
Фигран одобрительно кивнул.
– Да, – сказал он. – Я согласен.
Отвернувшись от океана, он показал куда-то вдаль.
Будь мы на Земле, это был бы примерно запад.
Здесь же я не знала, имеют ли эти направления какое-то значение.
– Там город, – произнёс Фигран таким же небрежным тоном. – Мы уже вызвали их любопытство. Они послали своих людей, чтобы они привели нас туда, помогли устроиться. У них много вопросов, – добавил он. – Но они кажутся дружелюбными. Очень дружелюбными.
Я кивнула, кусая губу.
– Ладно. Может, они помогут нам найти остальных.
Но Балидор смотрел мимо меня, щурясь в свете поднимающегося солнца.
Он поднял ладонь, прикрывая глаза, хотя звезда планеты ещё не поднялась над горизонтом.
– Кто-то идёт, – сказал он с лёгким юмором в голосе.
Когда я взглянула на него, он улыбнулся и мотнул подбородком, показывая мне обернуться.
Увидев выражение его лица, я резко повернула голову и проследила за его взглядом.
– Gaos di’lanlente, – я услышала, как Мэйгар усмехнулся. – Почему я вообще не удивлён?
Я посмотрела на дюну.
Там шагал Ревик.
Он застенчиво улыбался мне; его длинные волосы казались опалёнными, а одежда выглядела так, будто наполовину сгорела на его теле. Его кожа сделалась красной, судя по волдырям на руках и ладонях, он явно обгорел. Но его лицо выглядело прежним.
Он выглядел облегчённым, расслабленным и вымотавшимся.
Рядом с ним Лили шагала по песку, сжимая его пальцы и слегка покачивая их соединёнными руками на ходу. С каждым шагом её ноги немного проваливались в мелкий песок, и она опиралась на Ревика, чтобы сделать следующий шаг по белой дюне.
Я уставилась на него, отчасти с неверием, отчасти с парализующим облегчением, которое заставило меня на мгновение задаться вопросом, а не умерла ли я. Я гадала, может, я действительно мертва, а это всё какая-то галлюцинация или мечта, сотворённая моим разумом.
Затем Ревик повысил голос.
– Ты нас бросаешь, жена? – крикнул он. Глянув на Лили и вскинув бровь, он снова закричал мне: – Я понимаю, почему ты зла на меня. Но что Лили-то тебе сделала?
Расхохотавшись, я сдержала полураздражённое рыдание, которое хотело последовать за смехом.
И всё же я не думала.
Я без раздумий побежала к ним обоим. Я чуть ли не пролетела над пляжем, вскидывая позади себя белый песок – вопреки тяжёлым ботинкам, вопреки тому факту, что я должна была злиться на него, вопреки тому, какой измождённой, обезвоженной, голодной и опустошённой в плане света я была.
Я бежала, возможно, как никогда быстро в этой жизни.
Я бежала, и это ощущалось так, будто я лечу.
Не думаю, что я возвращалась в своё тело до того момента, как оказалась в его объятиях, а Лили обняла меня с другой стороны. Все мы плакали, смеялись и говорили одновременно.
Я никогда не чувствовала, чтобы Ревик был таким усталым или опустошённым в плане света.
И всё же улыбка на его лице была как никогда широкой и счастливой.
Посмотрев на него, увидев эту улыбку, я знала, что всё закончилось.
Всё по-настоящему закончилось, целиком и полностью.
Пока мы шли к остальным, всё ещё цепляясь друг за друга настолько, что едва могли идти, я увидела, что наша небольшая группа выросла ещё на две персоны.
Когда мы подошли ближе, я осознала, что даже на три.
Теперь с ними стоял Стэнли, рассмеявшийся над какими-то словами Касс, а потом обнявший её. Рядом с ними Уйе и Кали смотрели, как мы подходим. Они держались за руки, наблюдая, как я, Ревик и Лили шагаем, путаясь ногами в белом песке.
Глядя на них, я испытала новый прилив благодарности, любви… надежды.
От меня не ускользнуло то, что, по словам Фиграна, сюда пришли только элерианцы и их пары.
Здесь не будет Джона или Врега.
Большей части наших друзей и семьи не будет здесь.
Большинство наших друзей и членов семьи ушли куда-то в другое место.
И всё же я не одна.
Я больше никогда не буду одна, только не здесь. Только не в этой жизни.
Ревик прижал меня к своему боку, услышав мои мысли. Притиснув меня ещё ближе, он поцеловал меня в висок, послав жаркий завиток тепла и любви, сплетённый с приливом благодарности и облегчения из-за того, что всё сделано. Я улыбнулась ему, испытывая ответный прилив эмоций такой силы, что мои глаза закрылись, а сердце сжалось от боли, пока я посылала это в его адрес.
Когда Ревик улыбнулся в ответ, снова поцеловав меня, я стиснула Лили, покрепче прижав её к нам обоим.
Повернув голову, я мельком посмотрела на кристально голубую воду. Я видела, что там летают и поют птицы, а свет становится ярче.
Солнце поднималось.
Я никогда не видела ничего столь же прекрасного.
Я никогда не видела ничего столь же прекрасного за всю свою жизнь.
Послав вверх мысль, пожелание – может, даже молитву, хотя я никогда не была их приверженцем – я надеялась, что все наши друзья, где бы они ни были, испытают лишь счастье и любовь, успех и веселье, красоту и хорошие жизни.
Меня накрыло почти шоком от того, что я ощутила уверенность, абсолютную уверенность в том, что у них всё это будет. Может, впервые в жизни я верила, реально верила, что всё будет хорошо.
Где бы они ни были, я знала, что с ними всё будет в порядке.
Я знала, что они любят меня.
Они знали, что я люблю их.
Я знала, что они больше не нуждаются во мне.
Эпилог. Новый мир
Джон поднял взгляд, услышав, как кто-то зовёт его по имени, и вытер пот со лба.
Сощурившись от яркого солнца, он положил молоток и улыбнулся, увидев, кто карабкается по лестнице прямо под ним. Усевшись на опорной балке, на которой он устроился, Джон взял предложенный ему напиток, наклонился и поцеловал другого мужчину в губы, капнув на него потом, а затем сделал первый глоток.
– Gaos, – его свет и голос источали благодарность. – Мне это было нужно. Слава богу, что мой муж – видящий.
Врег улыбнулся, оглядывая его работу.
– Знаешь, меня возбуждает, что ты умеешь строить, ilyo.
Джон фыркнул, посмотрев на него, затем на каркас крыши, и на его губах играла лёгкая улыбка.
– Оказывается, это к лучшему, – сухо протянул он. – Потому что кое-кто всю свою юность обучался тому, как надо убивать и давить на людей своим разумом… а не тому, как построит дом, который не развалится от одного взгляда на него.
Врег беззастенчиво пожал плечами.
– Возле моего имени не стоит пометки Командир № 1, – сказал он. – Я тут чисто ради бесплатной еды. И секса.
– А ещё ты здесь для того, чтобы убивать дичь для нашего пропитания, – напомнил ему Джон. – И ты довольно неплохо строишь механические штуки, вот что забавно. Лишь бы в деле не участвовало дерево, и нам не надо было в этом жить. И да, – он потянул за воротник рубашки другого мужчины. – Для секса. У командира есть потребности.
Прищурившись от солнца, он нахмурился.
– Кстати… а где наш другой номер один? Она же не пошла опять флиртовать с хорошенькими мальчиками-видящими, нет?
Врег проследил за его взглядом, посмотрев на долину со своего высокого места на лестнице.
– Не знаю, – сказал он, хмурясь. – Кажется, я ранее видел её с Локи. Может, он и Чёрное Крыло повели учить её следопытству или типа того.
Джон нахмурился.
– Она должна работать с другими подростками. Она сказала, что лучше организует их… ну, или вообще хоть как-то организует. Она придумала целую систему орошения, которую хочет попробовать. Я сказал ей задействовать их в работе.
Он фыркнул, сделав ещё один большой глоток прохладной жидкости, затем со вздохом прижал стакан ко лбу.
– Она говорит, что ей надоело делать всё в «дурацкой и медленной манере», – добавил Джон, вскинув бровь и глянув на своего супруга.
– Вот и хорошо, – сказал Врег. – Мне тоже надоело.
Опираясь мускулистой рукой на край дома, он улыбнулся Джону.
– Хотя, – признался он. – Это не такая уж и плохая жизнь, да? Ну то есть, если не считать бегающих тут людишек…
Он рассмеялся, когда Джон шлёпнул его, и они снова поцеловались.
– Да, брат, – сказал Джон, подняв голову и взглянув на долину. Он удовлетворённо посмотрел на протяжённость домов на разной стадии завершённости, на реку, отражавшую солнечный свет вдалеке и петлявшую вдоль их полей.
– Да, – повторил он. – Это вовсе не плохая жизнь.
Несколько секунд они просто сидели там и смотрели на их новый мир.
Джон проследил глазами за ленивыми изгибами прозрачной как стекло реки, наблюдая, как та извивается, устремляясь к далеким горам. Его взгляд останавливался несколько раз, увидев летающих существ над быстро текущей водой, которые ныряли, чтобы поймать рыбу и других водных созданий, взмётывались обратно в воздух и исчезали в высоких деревьях с пурпурной листвой. Две звёзды лишь наполовину поднялись на небосклоне, так что самая жаркая часть дня ещё не наступила.
Джон уже перестал таращиться на два солнца.
Он до сих пор пялился на некоторых встречавшихся здесь животных, на странные растения, деревья, причудливых существ, которых они находили в реке… но два солнца уже не сбивали его с толку и не шокировали при взгляде на них.
– Как думаешь, там, где они сейчас, так же красиво? – задумчиво спросил Джон, сделав ещё один глоток.
Врег фыркнул, опираясь мощной рукой на опорную балку возле Джона.
– Зная Нензи, там ещё красивее, – сказал он. – Он всегда был придирчивым засранцем.
Джон рассмеялся.
Запрокинув голову, он сделал ещё несколько глотков кисло-сладкого напитка, глядя на солнца, наблюдая, как мимо них высоко в небе проплывают облака.
Дети дали им имена… в смысле, солнцам.
То, что поменьше и синеватое, они называли atsilí, что означало «брат» на языке навахо.
То, что крупнее и желтое, они называли hádí, что означало «сестра».
Впервые услышав это, Джон фыркнул, отчасти потому, что знал – это не такая уж деликатная подколка в его адрес.
Данте где-то услышала шутку про то, как он оказался младшим братом Элли, хотя столько лет считал себя «старшим». Она посчитала это совершенно уморительным и при первой же возможности рассказывала эту историю всем детям навахо, поскольку присматривала за ними, когда их родители охотились или работали с Локи и остальными.
Теперь он навсегда увековечен в этом мире как младший заморыш.
Ревику бы понравилось.
Рядом с ним Врег фыркнул.
– Ну, они тебя не забудут, брат.
Джон улыбнулся ему, снова берясь за молоток.
– Её они тоже не забудут, – сказал он.
Посмотрев на него, Врег положил ладонь на его бедро и послал импульс тепла.
Джон улыбнулся в ответ и запрокинул лицо к двум солнцам.
Нет, это не плохая жизнь.
Это вовсе не плохая жизнь.
Конец
1 Электромагнитный импульс (EMP, ЭМИ) – это возмущение электромагнитного поля, оказывающее влияние на любой материальный объект, находящийся в зоне его действия.
2 Thoda maalakin (хинди) – маленькая хозяйка.
3 Bhoore shikaaree (хинди) – коричневый охотник (охотница).
4 Стингер – от англ. sting, «жало». Stinger означает «тот, кто жалит», «тот, у кого есть жало». Иногда таким собирательным термином обозначают всех насекомых, у которых есть жало. Вероятно, из-за сходства с такими насекомыми и способности наносить вред и назвали эти беспилотники.
5 «Солнце! Солнце! Мои боги!» (итал.)
