Текст книги "Гадюка на бархате (СИ)"
Автор книги: Дина Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)
В небольшой комнате с тёмной резной мебелью, узкими витражными окнами и прикрывавшими холодные каменные стены гобеленами, воздух мгновенно сгустился от напряжения. А, возможно, и не только от него. Лавиния точно знала, что её собеседница владеет магией. И если она захочет использовать своё смертоносное колдовство, то Лавинии абсолютно нечего окажется ему противопоставить. Но отступать Белая Львица точно не собиралась.
– И вы получите это. Миррайга никогда не лжёт тем, кто приходит к ней с чистой душой.
«Плевать мне на Миррайгу, – зло подумала Лавиния. – Я – трикверианка, ею и останусь до конца своих дней. Но если будет нужно – ради Габриэля спущусь и к демонам в Бездну».
Между тем, жрица поднялась со стула и подошла к высокому шкафу у дальней стены. Достала с полки большую деревянную шкатулку, окованную металлическими полосами, и поставила её на стол, сказав:
– Вот доказательство моих слов. Здесь то, за чем вы пришли в храм.
– Откройте, – повелительно бросила Лавиния.
Жрица кивнула. Потом поддела пальцем защёлку, прочно запиравшую шкатулку, и аккуратно подняла крышку. Внутри, на обивке из серой шерстяной ткани обнаружился маленький – в пол-ладони – овальный флакон из толстого стекла, полный зеленоватой искрящейся на свету жидкости.
– Слёзы Миррайги, – с почтением сказала служительница богини, мимолётно касаясь кончиками пальцев круглой пробки флакона. И добавила, уже иным, отстранённым тоном: – Миррайга не плачет ни от боли, ни от горя и жалости. Лишь от гордости за своих детей.
Лавиния старалась ничем не выдавать своих эмоций. Но не могла не признаться себе, что её изрядно нервирует эта женщина с тяжёлым взглядом глубоких зелёных глаз на выглядевшем совсем юным лице, обрамлённом густыми прядями распущенных тёмно-каштановых волос. Аннору, одну из высших жриц Миррайги, Лавиния не понимала совершенно. Слишком уж легко та переходила от изысканной любезности к фанатичной отрешённости. Пугающе легко.
Но сейчас Белая Львица Фиеннов заставила себя улыбнуться собеседнице и спокойно спросила:
– Эти… слёзы действительно способны исцелить любую рану или болезнь?..
– Да, можете не сомневаться, ваша светлость, – кивнула Аннора, вновь закрывая крышку шкатулки. – Разве что… Мёртвых они точно не воскрешают.
– Мне этого и не требуется, – тон Лавинии оставался ровным, но улыбка исчезла с губ. От слов жрицы будто бы повеяло могильным холодом… Правда, наверное, на Лавинии просто сказывалось напряжение последних дней. Она хотела бы, чтобы объяснение было именно таким.
– Я должна сказать вам ещё кое-что, – продолжила Аннора, вновь усаживаясь за стол. – Служители Миррайги приветствуют возвращение на острова потомков древней крови. И желают вам только добра. Именно поэтому я хочу предупредить.
– О чём же?
– О том, что верховный князь не отпустит вас на континент просто так. Он обязательно захочет выяснить, вправду ли в вас течёт кровь тех, кто прежде стоял у Престола Бестий. Вы должны будете отправиться на Истарог, священный остров.
– Ещё одно дурацкое испытание?..
– На этот раз – с куда более вероятным смертельным исходом, чем в подземельях нашего храма, – покачала головой Аннора. Лавиния так и не поняла, звучало ли в голосе той сочувствие. Или всё же – насмешка. – И вам придётся поехать туда одной. Разве что… Вы могли бы взять с собой брата. В его жилах тоже течёт древняя кровь, ему позволят ступить на землю Истарога.
– Благодарю за совет, – довольно сухо сказала Лавиния, придвигая к себе драгоценную шкатулку. – Я подумаю насчёт Ксантоса.
– Подумайте. И… надеюсь, вы осведомлены о том, что один из ваших людей знаком с чёрной магией?..
«Диего. Она точно имеет в виду Диего. Но если бы не его… познания, в катакомбах остались бы мы все».
– Один из моих братьев как-то сказал, что магия – всего лишь оружие. Как меч, который может попасть как в добрые руки, так дурные.
– Тот ваш брат… Он – маг?..
– Нет. Но ему доводилось и убивать магов, и сражаться с ними плечом к плечу. Поэтому я доверяю его мнению. И верю Диего.
– Что ж, дело ваше.
Распрощалась со жрицей Лавиния почти любезно. Но всё же за порог обители Миррайги ступила с облегчением. В святилище Лавинии казалось, что на неё давят сами стены. И ещё с большей радостью заметила в одном из храмовых внутренних двориков Ксантоса, который ждал её, держа под уздцы двух лошадей.
Сестра молча кивнула ему, усаживаясь в седло. Пока они едут в гиллийскую столицу – до неё было не меньше пары часов пути – у Лавинии найдётся время обдумать свои планы. А Ксантос уж точно не станет донимать её лишними расспросами.
…В свои покои в авелланском княжеском замке Лавиния влетела стремительно, будто бы за ней гнались по пятам.
Комнаты, выделенные Лавинии верховным князем Хрустальных островов, оказались просторными и обставленными немногочисленной массивной мебелью. Скупость меблировки, правда, отчасти искупало обилие многоцветных ковров тонкой работы и безделушек из золота, слоновой кости и нуашийского фарфора. Вот только всё равно при этом складывалось ощущение, что покои для эллианской гостьи готовились наспех. Лавиния не могла не заподозрить, что сделано это было нарочно. О том, что варвары с континента лишены представлений об истинной красоте и хорошем вкусе, некоторые гиллийцы не стеснялись говорить ей и в лицо.
Вот только высокомерие островитян недолго занимало мысли Лавинии. Она буквально рухнула в кресло, стоявшее подле маленького столика с гнутыми ножками в виде лап какого-то странного создания – когтистых и перепончатых. И, не задумываясь о том, насколько её небрежная поза не подобает знатной даме, принялась торопливо расплетать свои тяжёлые тугие косы, украшенные нитями жемчуга – голова от подобной причёски уже начинала ныть.
Ксантос стоял возле узкого окна спальни – безмолвный и с виду безмятежный, явно не желая тревожить сестру, пока та не обратится к нему.
А Лавиния застыла, распустив волосы, длинные светлые пряди которых разметались по её плечам, и безвольно откинувшись на спинку кресла. Усталость последних дней, тщательно скрываемая под взглядами гиллийской знати и жрецов, навалилась как-то сразу, невыносимой тяжестью давя на плечи.
Хотелось заснуть на пару суток – хотя бы и в этих самых проклятых покоях. Или – пожалуй, ещё сильнее – разрыдаться, беспомощно и жалко, что она позволяла себе крайне редко.
«Я ещё поплачу, – подумала Лавиния, резко распахивая глаза и выпрямляясь в кресле. – Буду реветь в голос на груди у Габриэля, после того, как наконец-то избавлю его от проклятия. А потом запрусь с Рихо в любой подходящей спальне дня на три. И пусть только он посмеет мне сказать, что этого не хочет!.. Но сейчас точно не время себя жалеть».
– Ксантос, – сказала она, глядя на мгновенно встрепенувшегося брата. – Пожалуйста, разыщи Диего и приведи его сюда. Мне нужно кое-что обсудить с вами обоими, прежде чем я отправляюсь на Истарог.
Приказ Ксантос отправился выполнять беспрекословно, и за это Лавиния тоже оказалась ему благодарна. Теперь у неё была возможность немного побыть в одиночестве. А дальше Лавинии придётся дать указания Ксантосу и Диего. На тот случай, если она не вернётся с этого клятого острова, на который твёрдо решила отправиться в одиночестве.
***
День выдался ясным и морозным, в отличие от нескольких предыдущих – пасмурных, с то и дело переходившим в дождь мокрым снегом. Кеару то и дело ёжился, несмотря на то, что поверх добротных серых кафтанчика и штанов был одет в тёплый шерстяной плащ. На его родине таких холодов не случалось никогда, и к имперскому климату ташаец привыкал с трудом.
Тем не менее, Кеару оказался очень рад тому, что сегодня Рихо Агилар наконец-то внял просьбам и взял его с собой. Пусть даже теперь и приходилось стоять на ветру и слушать, как местный верховный жрец, произносит перед толпой имперцев какую-то длинную речь. Совершенно бессмысленную для Кеару, не знавшего мидландского языка.
В очередной раз переступив с ноги на ногу, Кеару опасливо взглянул на Рихо. Вдруг да тому покажется подозрительным то, что он вертится на месте?.. Рихо Кеару опасался, хоть и не упускал при этом случая поддразнить. Но тот не обращал на своего подопечного никакого внимания, пристально глядя на верховного жреца, стоявшего на небольшом помосте.
Должно быть, тот говорил нечто действительно важное для собравшихся – те ловили каждое его слово. Большая часть из них нисколько не напоминала представших взгляду Кеару во дворце разряженных в дорогие ткани мужчин и женщин или строгих жрецов-воинов в чёрном. Эти имперцы были одеты в неброскую и, кажется, не слишком-то новую одежду. И держались они весьма робко, гораздо больше походя в этом на простых земледельцев с родины Кеару.
А возвышавшиеся вокруг ветхие или попросту хлипкие деревянные строения ничуть не напоминали огромные каменные здания в центре имперской столицы, такие же как дом верховного жреца, в котором теперь пришлось поселиться самому Кеару. Заморские земли оказались куда более многолики и разнообразны, чем он предполагал раньше. И ташайский мальчишка солгал бы себе, если б стал утверждать, что ему было не интересно узнать о них побольше.
– О чём он рассказывал?.. Ну… его высокопреосвященство? – Кеару не удержался и задал-таки волновавший его вопрос Рихо. И ухватил того за рукав чёрного мундира – больше из вредности, чем просто из непосредственности.
– О том, что в тёмные времена не стоит терять надежду. И о том, что Трое защищают своих детей и всегда карают их врагов, – ответ Рихо оказался для Кеару неожиданным – серьёзный и тихий, а не презрительно-насмешливый, как обычно.
– И всё?.. Но он же долго говорил! И они так его слушали!..
– А сказать тоже можно по-разному. Ладно, идём – поедешь с нами в карете, а не на козлах. Я же видел, как ты дрожал… Змеёныш заморский.
В карете, надо сказать, Кеару уже вёл себя куда приличней. Забился в дальний уголок, притих там, а потом и вовсе задремал.
Рихо такое обстоятельство несказанно обрадовало, потому что ему сейчас оказалось совсем не до ташайского щенка – он с тревогой наблюдал, как Габриэль трясётся от холода, хоть и всячески старается это скрыть.
– Вовремя понесло тебя проповеди в трущобах читать. Погода прямо очень располагает, – буркнул Рихо, наблюдая за тем, как его друг старается поплотнее закутаться в плащ поверх мантии.
– Эти люди и раньше жили, хуже, чем скотина. А теперь и вовсе оказались на улице, – ответил Габриэль. – Они напуганы и злы, а тут ещё исчезновения женщин… Надо их успокоить. Хотя бы церковной милостыней и напоминанием о том, что кто-то помнит и заботится о них. Бунт в столице оказался бы совсем некстати.
– Пусть император их успокаивает. Не всё ему за юбками жёнушки прятаться.
– Император их раздразнит и сделает только хуже. У него потрясающая способность высказываться не к месту. На каждом Совете это наблюдаю, между прочим.
– А ты не обязан его везде заменять.
– Обязан, Рихо, обязан. Если только хочу, чтобы здесь не воцарился хаос. В конце концов, я и сам поспособствовал восшествию Карла Вельфа на престол. И отказываться от ответственности за происходящее не собираюсь.
– Вот и побереги себя хоть немного, раз уж ты у нас такой… ответственный. Потому что без тебя тут точно начнётся бунт, а то и что похуже.
***
Поздняя осень и зима в Тирре почти всегда были приятными временами года, в отличие от обжигающе знойного лета. Прохлада опускалась на Священный Город лишь по ночам. Дни в подобный сезон стояли тёплые и ясные, дожди же шли лишь изредка, ещё реже оказываясь затяжными.
Нынешнее утро тоже выдалось солнечным. Неро Мерьель – среднего роста худощавый мужчина лет сорока, чьи коротко подстриженные чёрные волосы аккуратно обрамляли гладко выбритое смуглое лицо с чертами скорее выразительными, чем отличавшимися красотой – неторопливо прогуливался по террасе своего особняка. И с благодушной улыбкой взирал на расставленные тут и там карликовые апельсиновые деревца в кадках, крохотные фонтанчики и застланные атласными покрывалами кушетки.
Хозяин дома, несомненно, любил всю эту уютную роскошь, вполне доступную ему теперь, как одному из наиболее влиятельных людей в свите понтифика и тиррскому кардиналу. Он охотно бы растянул это молчаливое любование собственными владениями ещё на несколько минут, но вот его спутник явно не желал терять время впустую.
– Есть ещё кое-что, что мне нужно обсудить с вами, ваше высокопреосвященство, – тон Элиаса Йерга, одного из старших офицеров Журавлиной Башни был, как обычно, безапелляционным, что заставило Мерьеля слегка поморщиться. Всё-таки Тирра успела приучить его к более тонким играм и изысканным беседам. Но с Йергом кардиналу пока что приходилось считаться, поэтому он лишь кивнул, выжидательно глядя на высокую фигуру в белом мундире с чёрным контуром узкой собачьей головы на груди.
– А именно – ситуацию в Мидландской империи, – закончил свою мысль Йерг.
– Что же вас так взволновало? Не гражданская же война между малышкой-императрицей и её рыжим братцем?
– Нет, разумеется. Кардинал Фиенн. Кардинал Фиенн и… бурная деятельность этого борзого мальчишки, чтоб его!..
– Выбирайте выражения, когда говорите о духовном лице, Йерг. Габриэль Фиенн пока что чист перед вашим ведомством.
– Возможно. Но вам ли не знать, ваше высокопреосвященство, что абсолютно чисты лишь Трое. А остальные… Если нужно, так всегда можно найти за что…
– Но сейчас – не нужно, Йерг, – эту фразу Мерьель произнёс с нажимом. – Точно – не нужно. Простим кардиналу Фиенну его некоторую горячность и использование… необычных средств. Возможно, как раз с их помощью он и добьётся нужного нам результата.
– А вам не кажется, что Фиенн играет с огнём?.. В конце концов, имперцы – это не южане.
– Пусть даже и так. Но не забывайте, что мальчику в любом случае осталось жить недолго. И он знал, на что идёт, отправляясь в империю. Поэтому не беспокойтесь о Фиенне – он ещё послужит делу Церкви. Своей победой или своим поражением – но непременно послужит. Лучше взгляните, какой прекрасный день начинается в Священном Городе, – последние слова Мерьель произнёс, подойдя к перилам террасы.
– Ещё один день, приближающий вас к тиаре понтифика?.. – Йерг усмехнулся, но улыбка на его будто бы вырубленном из камня лице больше напоминала оскал хищника.
– Всё может быть, Йерг.
========== Глава 35. Предвестие перемен ==========
Томас Моргнер вынужден был признать, что Ислейва Малахитовое Пламя – проклятого выпендрёжника, разгильдяя и пьяницы – ему очень не хватало. Потому что, при всех своих недостатках, Ислейв отлично управлялся со своими подчинёнными, слушавшимися его с полуслова. И сейчас его умения могли бы прийтись очень кстати.
В шатре, принадлежавшем раньше командиру Гиен, было шумно и душно. И Томас, который сидел за маленьким складным столом перед окружившей его группой молодых магов, чувствовал, что ему давно не было так неуютно перед знакомой, вроде бы, публикой. Хотя и старался ничем этого не выдавать.
– Вы должны понимать, – сказал он, обводя взглядом жадно глядевших на него Гиен, – что до сих пор дружба командира с его высочеством Альбрехтом давала нам всем некоторые привилегии. Но теперь в наших интересах вести себя… поскромнее.
– Ведите, коли вам хочется, господин Моргнер, – Сюзанна, стоявшая ближе всех к Томасу, презрительно прищурилась. – А я говорю – командир собирался убить узурпаторова прихвостня, генерала Ритберга. Да вот… не успел. Но не будь я Гиена, если за командира не отплачу и генерала не прикончу!.. Кровь за кровь, и посмотрим, как Карловы войска без своего прославленного полководца забегают!.. Может, и войне конец придёт!
Гиены отозвались на слова Сюзанны одобрительным гулом, а застывшие по обе руки от неё Светлые маги – рыжий и светловолосый – широкими ухмылками и согласными кивками. Томас постарался отогнать неуместные мысли о том, что, как болтали в лагере, Сюзанна спит с обоими парнями, а порой приглашает в постель ещё и кого-нибудь из стихийниц. И всю компанию подобная ситуация более чем устраивает…
– Вы думаете это так просто?.. – со злостью бросил в ответ он. – Генерала, наверняка, хорошо охраняют!.. И его не убьёте, и себя погубите! Нет, я не могу вам этого позволить!
– Вас, господин Моргнер, – протянула Сюзанна, упираясь ладонями в слегка скрипнувшую при этом столешницу и угрожающе наклоняясь над Томасом. Ему пришлось поспешно отпрянуть, чтобы не уткнуться лицом во внушительный бюст чародейки, туго обтянутый малиновым бархатом дублета, – никто спрашивать и не собирается. Тут не бесова Академия, где мы перед вами по струнке ходили!.. А ребята, – Сюзанна на мгновение обернулась к остальным магам, – уж всяко меня, не вас поддержат!.. Тут все хотят за командира отомстить, а не дворянам зады вылизывать!
Ответом ей послужили нестройные, но одобрительные возгласы. Томас почувствовал, как его охватывает ярость. И вскочил на ноги, едва не столкнувшись с явно не ожидавшей от него такой прыти Сюзанной.
– Значит, решили взбунтоваться?! – почти прорычал он, понимая, что просто не может спокойно воспринимать такое поведение своих бывших учеников. – И на то, что ваш командир меня своим приемником назначил, вам плевать?! Ну, давайте, посмотрим, чего вы стоите, недоучки, против настоящего боевого мага!..
Томас понимал, что этот выпад был проявлением слабости. Вот только отчаянья и неуверенности последних дней оказалось для него слишком много, чтобы он смог сохранить свою обычную невозмутимость.
– Ну-ну, не гоните так, господин Моргнер, – улыбка выглянувшего из-за плеча Сюзанны светловолосого мага сделалась ещё паскуднее, – про преемника мы знаем только с ваших слов. Так что тут дело не больно-то верное. И Сюзанна правильно всё толкует. А силой своей тоже не очень-то хвастайтесь. Вы ж не думаете, что кто-то из нас с вами дуэль устраивать будет?.. А толпой мы всяко вас одолеем, даже если вы пару из нас положить успеете. Лучше даже и не рыпайтесь.
«Свора!.. – подумал Томас, усаживаясь обратно на своё место и пытаясь сохранить остатки достоинства. – Бешеная, одичавшая свора, которую рано или поздно перестреляют!.. Но раньше, похоже, она успеет разорвать немало тех, кто встанет у неё на пути».
И, тем не менее, ему приходилось признать, что он был с Гиенами в одной лодке. Потеряв, кажется, остатки своего авторитета среди них. Как же не вовремя Ньяла угораздило нарваться на заклятие!..
***
– Вы даже не дали мне попрощаться с моим мужем!.. – Гретхен стояла посреди комнаты Бернхарда в отчаянном жесте сжимая маленькие кулачки у груди, затянутой в чёрный бархат траурного платья. – Устроили погребальную церемонию так поспешно, как будто хоронили преступника, а не второе лицо в государстве!
Бернхард поморщился, слушая высокий, срывавшийся голос. Глядя на Гретхен сверху вниз, он подумал, что цвет скорби ужасно ей не шёл. Полупрозрачная чёрная вуаль, обрамлявшая опухшее личико с покрасневшими глазами, делала его ещё более бледным и жалким. Но об этом Бернхард размышлял лишь пару мгновений – уж больно ему не понравилась неожиданная бойкость маленькой императрицы. А ведь ещё вчера она смирно лежала в своей постели, страдая об усопшем супруге!.. Но сегодня уже встала, и черти немедленно принесли её прямо в комнаты Бернхарда!..
– Вы были нездоровы, ваше величество. Я посчитал, что присутствие на похоронах не пойдёт вам на пользу.
– Вы посчитали?.. Надеюсь, впредь вы не станете забывать о том, что я – императрица Мидланда. И не будете принимать за меня решений.
«До чего же она разошлась, без мужа-то, – подумал Бернхард. – При нём вела себя тихо, как мышка. Ну, ничего, на императрицу без армии и трона у меня точно управа найдётся». А вслух с печальным видом произнёс:
– Я желал вам только добра, ваше величество. Прошу простить меня, если я ошибся. Но в столь трудный час нам точно не стоит ссориться.
– Да… пожалуй, вы правы, – Гретхен по-прежнему не доверяла Бернхарду. И все его оправдания казались ей сейчас снисходительным разговором взрослого с маленькой девочкой, которую стоит держать подальше от серьёзных дел. Но она понимала, что спорить с человеком, от которого зависело слишком многое, сейчас было не время. Поэтому лишь добавила: – Надеюсь, с походом против Эррейнов вы медлить не станете. Да, я знаю, что наступает зима – не лучший сезон для войны. Но подлость хозяйки Утонувшего Леса взывает к отмщению!..
– Да, разумеется, ваше величество. Убийство моего брата не останется безнаказанным. Север возмущен подлостью эллианской вдовицы, и, будьте уверены, она скоро получит своё. Я уже получил немало вестников с заверениями о поддержке от северных владетелей. Так что можете не сомневаться – наш поход к Утонувшему Лесу будет многолюдным, скорым и победоносным!..
– Я рада слышать, что люди Севера не забыли о своей чести, – кивнула в ответ Гретхен, поднимаясь с кресла.
С поклонами проводив её из комнаты, Бернхард не удержался от короткого смешка, когда дверь за его скорбящей невесткой затворилась. Укрощать эту златовласую южаночку оказалось не так уж и сложно.
И план, начало которому положила тайная встреча Бернхарда с посланцем императрицы Луизы – заносчивым, но прытким Эдмондом Леманном, продолжал воплощаться в жизнь. Старший братец, зависть к которому давно грызла Бернхарда, теперь очутился в плену, который наверняка закончится для него смертью. А его венценосная жёнушка через пару недель непременно дозреет до того, чтобы согласиться на весьма достойное предложение Бернхарда. Если же она вздумает упрямиться… Что ж, средства убеждения у него найдутся.
***
Зал придорожной таверны, раньше, должно быть, заведения весёлого и шумного, казался теперь мрачным местом. Возможно, из-за повисшей в нём угрюмой тишины. Или из-за того, что от людей, собравшихся здесь, слишком уж ощутимо веяло опасностью. Их цепкие и настороженные взгляды, устремлённые на сидевшего за одним из грубых деревянных столов Маркуса, говорили ему об этом ничуть не менее ясно, чем оружие, которое каждый из них держал под рукой.
Солнечное Братство – не всё, разумеется, лишь его верхушка – собралось здесь для тайной встречи с командующим имперскими войсками, уже ступившими на лерийскую землю. Маркусу до сих пор такая идея казалось диковатой. Услышав же её впервые от Стеллы, он попросту рассмеялся любовнице в лицо, уверенный, что стоит ему явиться на подобные переговоры, как он сразу будет убит.
Но чуть позже Стелле всё-таки удалось убедить Маркуса, что другого способа остановить уже начавшееся кровопролитие не существует, а она сама сможет защитить его во время встречи с руководителями братства.
Правда, сейчас генерал в безопасности себя совсем не чувствовал, несмотря на то, что Стелла сидела бок о бок с ним. Трусом Маркус себя никогда не считал. Но вот на нынешнего своего собеседника смотрел с опаской.
О Тэроне, лидере Братства, Маркус слышал многое. Но никогда не думал, что ему придётся лично столкнуться с этим «изувером, предателем и палачом» – как клеймила Тэрона имперская пропаганда. И теперь Маркус ощущал, что взгляды лерийского мятежника словно бы обдают его жгучим холодом. Как ни старался Маркус успокоиться, в чёрных, словно блестящий обсидиан, глазах Тэрона ему мерещились огни ночных пожаров, которым тот с удовольствием предавал имперские поселения, и блеск клинков, вонзаемых в спину.
Надо сказать, Тэрон был весьма хорош собой. Даже широкий шрам, пересекавший наискось подбородок и доходивший до нижней губы, не слишком его портил. При взгляде на тонкие правильные черты его молодого лица – с высокими скулами и широко расставленными глазами – Маркус отчего-то вспомнил кардинала Фиенна.
Правда, Тэрон, в отличие от архиепископа Эрбургского, был смуглым и черноволосым. Вот только некое сходство Маркусу всё равно упорно мерещилось… А лерийские дворяне любили иногда намекнуть, что среди их предков затесались люди древней крови. Так что, возможно, подобные рассуждения и не были исключительно плодом разыгравшегося воображения Маркуса.
Но когда Тэрон заговорил, мысли о его происхождении мгновенно вылетели у Маркуса из головы. Голос у лидера мятежников оказался неожиданно мерзким – хрипловато-скрипучим и звучавшим как-то сдавленно. Смысл же его слов понравился Маркусу ещё меньше.
– Итак, кого же я вижу перед собой?.. – протянул Тэрон, диковато ухмыляясь одной половиной рта. При этом он лениво поигрывал ножом с простой костяной рукоятью, который держал в левой руке. Маркус успел заметить, что на правой у мятежника не осталось пальцев, кроме большого и указательного – остальные были отрублены под корень. – Имперский пёс-каратель осчастливил нас своим визитом!.. Какая храбрость, клянусь милостью Троих, стоило бы ей поаплодировать! – Тэрон внезапно подмигнул Маркусу. От неожиданности тот едва не подпрыгнул на месте – к явному удовольствию своего собеседника. – Или ручной пёсик попросту не догадывается, что мы в Братстве обычно делаем с такими, как он?..
Маркус почувствовал, что внутри у него всё скручивается в тугой узел от подступающего бешенства. Получается, он оставил столицу с её недоумком-императором только для того, чтобы выслушивать ещё более унизительные речи от грязного мятежника?!..
– Тэрон, я же просила тебя!.. – Стелла в сердцах стукнула кулаком по столу. – На кой чёрт было соглашаться на переговоры, чтобы теперь начинать их с оскорблений?!
– Прости, дорогая сестра, – Тэрон покачал головой – так, что чёрные неровные пряди упали ему на лицо, и он поспешно поправил их изувеченной ладонью. Маркуса передёрнуло от такого обращения лерийского бандита к Стелле, хоть он и знал, что для членов Братства в подобном не было ничего необычного. – Я умолкаю, не беспокойся… И даже не стану пока пытаться запихать карателю его кишки в глотку. Возможно, он расскажет нам что-то интересное.
Маркус глубоко вздохнул и всё-таки начал свою речь, очень стараясь, чтобы его голос не дрожал от злости. Когда он перешёл к тому, что готов вместе со своими войсками перейти на сторону мятежников, в случае, если самому Маркусу и всему высшему командованию будут даны гарантии безопасности, Тэрон прервал его презрительным хмыканьем.
– Как это похоже на имперцев – двести лет убивать и истязать наш народ, а потом требовать… гарантий. С таким видом, словно это нечто само собой разумеющееся, – нож в руке Тэрона крутанулся так, что остриё теперь смотрело в сторону Маркуса. – Словно бы хоть кто-то из нас может забыть всё то, что вы творили на нашей земле!..
Члены Братства, набившиеся в зал таверны, отозвались на слова своего предводителя одобрительным шепотком. А Маркус процедил сквозь зубы:
– Мы вместе можем закончить войну, сейчас!.. У императора Карла нет больше войск, чтобы послать их в Лерию, во всяком случае – немедленно. А если у вас будет время, то союзники, возможно, смогут защитить вас от Мидланда.
– Союзники? О чём ты говоришь, имперец?..
– Не стоит держать меня за дурака, мятежник. Я не знаю, кто за вами стоит, Лутеция или некто иной. Но я понимаю, что оружие – новое, отличное оружие, которого полно у ваших солдат – не может появиться из воздуха. Как, впрочем, и то, что стихийные маги – и притом, сильные маги – сражаются на вашей стороне не за свободу для полуострова, а за кое-что более материальное.
– Возможно, ты и прав, имперец… Возможно. А теперь тебе стоит покинуть нас. Стелла тебя проводит. В её обществе ты можешь ничего не опасаться на нашей территории. Ответ же на своё предложение получишь послезавтра.
– Главное – не позже. Я не смогу долго держать своих людей в таком неопределённом положении.
– Не позже, имперец, не позже. Я – не мидландская мразь. Я – лериец и держу своё слово.
Когда они вдвоём со Стеллой выехали из поселения – неторопливо, чтобы не раздражать лишний раз лерийских лучников, расставленных Тэроном на местных улочках среди аккуратных выбеленных домиков под яркими черепичными крышами – Маркус первым нарушил молчание.
– Ваш Тэрон – чудовище!.. Жуткий, кровожадный ублюдок! – с омерзением бросил он. – Подумай, что станет с Лерией, если он будет ей править!
– Заткнись!.. – Стелла яростно сверкнула глазами и оскалилась, словно хищница, на чьего детёныша покусился неосторожный охотник. – Тэрон всё отдал ради нашей земли, был в плену, под пытками и на виселице! Он – герой, почти легенда… Не смей мешать его дело с грязью!.. Иначе можешь смело забыть моё имя и отправляться к дьяволу!
Жгучая волна ревности затопила Маркуса так, что на мгновение потемнело в глазах. О нём самом Стелла вряд ли говорила с такой страстью!.. Но он постарался притушить неуместное чувство и только бросил в ответ:
– Но в мирное время ему быстро сделается скучно. И тогда ваш ненаглядный Тэрон станет запихивать кишки в глотки уже вам.
Стелла в ответ только окатила любовника очень злым взглядом. И не проронила ни слова до самого имперского лагеря.
Пыль стелилась над абсолютно пустой дорогой, пролегавшей меж убранных полей, а по небу бродили густые тучи. Впрочем, зимние дожди в Лерии в этом году ещё не начались. Погода стояла тёплая, удивительно тихая и безветренная. Всё вокруг замерло в безмолвном ожидании, казавшемся сейчас Маркусу более тревожным, чем любая непогода.
Обратно в лагерь они пробрались под созданным Стеллой покровом невидимости. Маркуса царапнуло неприятное чувство, когда он подумал о том, как легко оказалось это сделать. Оставалось только утешать себя тем, что магов, равных Стелле по силе, было крайне мало.
Правда, когда они оба вошли в генеральский шатёр, Маркус ненадолго выбросил подобные мысли из головы. Потому что думать о чём-то постороннем, когда Стелла положила руку ему на плечо, другой пригибая его голову, чтобы впиться в губы уверенным, хотя и чуть торопливым поцелуем, оказалось попросту невозможно.
Но, выскользнув из объятий возлюбленного, Стелла вновь сделалась строгой и собранной. Лишь немного рассеянным жестом поправила растрепавшиеся волосы и одёрнула свой серый мундир. А потом сказала Маркусу уже сухим и будничным тоном:
– Этот бывший капитан дворцовой гвардии, которого прислали к тебе в штаб… Вильгельм Эццонен. Присмотрись к нему получше. И постарайся не оставаться с ним наедине – мне бы не хотелось вскоре присутствовать на твоих похоронах.
– Ты думаешь, он попытается меня убить?
– Он дружил с Карлом Вельфом, когда тот ещё не имел притязаний на имперский престол. Участвовал в перевороте и был за это осыпан императорскими милостями. И потом его отправляют к тебе… почти в ссылку. Это выглядит достаточно подозрительно. А нам всем сейчас следует быть очень, очень осторожными.
