Текст книги "Вне корпорации"
Автор книги: Дэни Коллин
Соавторы: Эйтан Коллин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 41 страниц)
Начать с других планет проще всего. Почти все жители надатмосферного пространства не поддерживали Партию контрольного пакета. Обитатели пояса астероидов испытывали естественную неприязнь к «чужакам» из метрополии, которые поучали их, как жить и что делать. А ведь в самом деле им стоит помогать и их стоит поддерживать! В худшем случае, подумал Председатель, такая политика лишь усилит общее недовольство в системе. Правда, обитателей пояса астероидов и подстрекать не требуется. Недовольство как во внутренней, так и во внешней системах, похоже, растет и без его вмешательства. В последнюю очередь он положил солидную сумму на некий счет, призванный финансировать крупную демонстрацию на Церере. На поясе астероидов много практичных и несговорчивых людей, но они разбросаны на таком огромном расстоянии друг от друга, что в самом лучшем случае окажут на человечество лишь минимальное влияние. Нет, будущее человечества все же связано с Землей и ближайшими к ней планетами Солнечной системы. На них и следует сконцентрироваться. Следующие девять с половиной часов Председатель заботился о том, чтобы Партия контрольного пакета и многочисленные ненасильственные группы, отколовшиеся от нее – из уважения к идеям Джастина, – хорошо снабжались и были надлежащим образом экипированы. В качестве последнего штриха Председатель послал анонимное послание другу Джастина – «подземной крысе» Омаду Хассану. В послании сообщалось, что Хассану необходимо как можно скорее оказаться на Церере. Он даже позаботился о том, чтобы подрядчик, на которого работал Омад, получил хорошую компенсацию за потерю ценного работника. Если даже Джастин и не получит свою любимую, рядом с ним хотя бы будет друг.
Комнату снова заполнил приятный звон.
Хотя глава службы безопасности Уотс звонил точно по расписанию, Председатель понял, что все планы летят в тартарары.
– Сэр, – с трудом выговорил глава службы безопасности, – можно снова переговорить с вами о вашем решении участвовать в заседании совета директоров лично?
– Нет, если не хотите потерять работу.
– Если такова цена, сэр, я согласен, – не моргнув глазом ответил Уотс.
– Да вы храбрец!
– Не совсем, сэр, но вы наняли меня для того, чтобы я делал свое дело. Моя задача – охранять вас как можно лучше.
– Отлично, – раздраженно ответил Председатель. – Пока продолжайте!
– Спасибо, сэр. Мы не можем гарантировать вашу безопасность.
– Разумеется! – рявкнул Председатель. – Вам платят за то, чтобы вы заботились о ней.
– Именно поэтому, – невозмутимо продолжал Уотс, – моим подчиненным кажется, что было бы надежнее, чтобы вы спустились вниз из своего кабинета, а не вызывали к себе наверх членов совета директоров.
– Франклин, вы прекрасно знаете: я терпеть не могу покидать кабинет.
Уотсу не понравилось, что Председатель назвал его по имени. Он явно что-то задумал.
– Сэр, мне это тоже не нравится, но я бы просил вас учесть следующее. Если вы останетесь наверху, службе безопасности придется перевести свыше двух десятков человек в ваши апартаменты.
– Да, вам придется нелегко, – согласился Председатель, чувствуя, как закипает кровь у него в жилах, – но, насколько мне известно, до последних событий в GCI была лучшая служба безопасности в Солнечной системе. А если это не так, мне бы хотелось знать, кто лучший… чтобы нанять их вместо наших прежних сотрудников!
Колкость не смутила Уотса, хотя ему и удалось изобразить удивление:
– Если бы я узнал о лучшей службе безопасности, сэр, я бы лично известил вас о ней!
Его замечание помогло Председателю отойти от края обрыва. Он понял, что несправедлив и что оскорблять людей, которые обеспечивают его личную безопасность, – поступок не самый разумный.
– Извините, Уотс. После гибели Гектора я сам не свой.
– Не нужно извиняться, – ответил Уотс, хотя облегчение у него на лице свидетельствовало об обратном.
– Корень проблемы в том, – продолжал Председатель, – что нам неизвестно, как стало возможно убийство мистера Самбьянко и как кому-то удалось незаметно внедрить нановирус, несмотря на наши датчики.
– Верно, – кивнул Уотс. – Мы должны найти заказчика. Приходится признать, что его убил кто-то из своих. Следовательно, под подозрением каждый из тех двадцати с лишним человек, которые поднимутся в ваши апартаменты. Возможно, кто-то из них попытается убить и вас – так же изобретательно, как мистера Самбьянко и его помощницу.
– А если я спущусь по «Бобовому стеблю»?
– Так, конечно, безопаснее, сэр, но ненамного. Повторяю: лучше всего общаться с ними посредством голограммы.
– Да, Уотс, – торжественно кивнул Председатель, – но об этом не может быть и речи.
Он подумал: ирония судьбы заключается в том, что он знает: никакая опасность ему не грозит. И все же приходится делать вид, будто он опасается за свою жизнь. Он не имеет права возбуждать подозрения людей, которым щедро платят за их подозрительность. Уотс явно что-то заподозрил.
– Франклин, повторяю, я встречусь с директорами персонально, но я всецело доверяю вашему мнению. Внизу так внизу. Заседание назначаю на завтра, ровно на одиннадцать утра.
Уотс вздохнул с облегчением:
– Я лично обо всем позабочусь, мистер Председатель. Берете ли вы или кто-то из вашего аппарата с собой крупные предметы?
Председатель задумался. Пожалуй, не стоит выходить в народ с помпой. Чем проще он будет держаться, тем легче ему удастся успокоить директоров в это непростое время.
– Нет, Уотс, – сухо ответил он. – Вам надлежит заботиться только обо мне.
– Очень хорошо, сэр. Мы с вами свяжемся утром.
Председатель подождал, пока голограмма Уотса растает.
Он хотел поработать еще, но передумал. Надо отдохнуть. Спать он отправился довольный. GCI постепенно успокоится, и у Джастина Корда появятся десятилетия, необходимые на то, чтобы повести человечество по эволюционному пути. Потом они будут гордиться, что стояли у истоков нового порядка… Впервые за много лет Председатель спал крепко.
На следующее утро он сел в лифт и спустился по «Бобовому стеблю». Событие было настолько редким, что общительный аватар лифта, подъемник, заходился от радости. По пути вниз Председатель с грустью осматривал последствия беспорядков. Все, конечно, восстановится, но не сразу.
В коридоре его встретил глава службы безопасности Франклин Уотс, который сообщил ему, что будет лично сопровождать Председателя в нижний зал заседаний совета директоров. Решено было, что Председатель войдет в зал первым и будет встречать каждого директора по очереди. Тогда, объяснил Уотс, служба безопасности просканирует каждого и проверит, не выдают ли чьи-то биометрические показатели желания причинить вред Председателю. Председатель немного удивился. Такую же процедуру можно было бы устроить и на верхушке «Бобового стебля». К чему весь этот фарс? Только напрасная трата времени… Все же он решил подыграть службе безопасности. Пусть ищут злоумышленника вовне, а не внутри. Войдя в зал заседаний, он услышал грохот: за его спиной упала защитная перегородка. Председатель удивился, поняв, что Уотс не вошел в зал следом за ним. Кроме того, он увидел, что один из стульев – его стул – повернут в другую сторону от стола и из-под него торчат чьи-то ноги. Еще до того, как он увидел, кто сидит на его месте, Председатель понял, что его обыграли – члены его же совета директоров, его собственная служба безопасности и сама предполагаемая жертва. У него не осталось сомнений в том, что ему конец.
Стул развернулся.
– Доброе утро, мистер Председатель, – произнес Гектор Самбьянко. – Спасибо, что пришли!
Председатель сразу же почувствовал на себе действие иммобилизующего поля. Он не шелохнулся. Дергаясь, он лишь продлит свои мучения.
Гектор встал и вразвалочку подошел к своей жертве. Он как будто не злился и нисколько не спешил. Он внимательно разглядывал Председателя – так любитель искусства в музее разглядывает трудную для понимания картину. Он ходил кругами вокруг своей жертвы, как будто взгляд с разных углов мог что-то прояснить. Не прояснил.
– Я знаю ответы на многие вопросы, но не на все, – спокойно произнес Гектор.
Председатель пожал бы плечами, если бы мог. Он ждал молча.
– Вы думали, вам удастся вечно хранить свою тайну?
– Нет, – ответил Председатель. – Потому-то я и попытался вас убить.
Гектор рассмеялся:
– Дурацкий вопрос! – Полуобернувшись, он приказал:
– Еще, пожалуйста.
Председатель почувствовал, что грудь сдавило сильнее. Иммобилизующее поле повиновалось приказу Гектора.
– Вот почему, – продолжал Гектор, подойдя почти вплотную к человеку, которого он пытал, – вы никогда не назначали главой отдела спецопераций человека, который представлял бы для вас угрозу.
– Отчасти да, – согласился Председатель, стараясь оттянуть время, – но лучше всего защищало меня то, что никто… до последнего времени… не удосуживался вглядеться повнимательнее.
Гектор с отвращением отвернулся, но вскоре снова посмотрел на Председателя.
– Ответьте мне на последний вопрос, и я вас пощажу.
Председатель не поверил ему, но почувствовал: даже если есть хоть малейший шанс выбраться, миллиарды душ требуют от него согласиться.
– Хорошо, – сказал он.
Лицо Гектора исказилось, как будто вопрос, который он собирался задать, причинял ему боль.
– Как… как вы могли так… со мной?
Теперь поморщился Председатель.
– Я не мог… поступить иначе! Эта… система… поработит подавляющее большинство… человечества… на вечные времена!
– Те, кто не способен преодолеть собственные мелочные ограничения, – взвизгнул Гектор, – достойны рабства! В том и заключается красота системы! И ведь вы сами научили меня этому! Инкорпорация порабощает слабых и возвышает сильных!
Председатель молча смотрел на Гектора. Ответить он даже не попытался. Спорить бессмысленно. Видимо, Гектор пришел к тому же выводу.
– Вы… обещали пощадить меня, – напомнил Председатель, все еще надеясь, хотя и понимая, что надежды нет.
Гектор злорадно улыбнулся в ответ и медленно достал из внутреннего кармана третью сигару «Давидофф Аниверсарио».
– Вот что я вам скажу, – Гектор довольно грубо сунул сигару между губ своего неподвижного пленника, – курите, и будете избавлены от медленной, долгой смерти от удушья, которую я для вас заготовил. Так или иначе, вам все равно конец.
Председатель из последних сил попытался выплюнуть сигару. Она не больно ударила Гектора в грудь и упала на пол к его ногам.
– Больше, – распорядился Гектор, – еще больше!
Иммобилизующее поле повиновалось приказу и сильнее сдавило и без того зажатого, словно тисками, Председателя. Боль была мучительной, Председатель уже не мог говорить, но его глаза сказали Гектору все.
– И вам туда же, – злобно отозвался Гектор. – Кстати, вы низложены! Ну а ваш драгоценный Джастин… Я отдал приказ о его аресте. Он и его подружка-извращенка будут схвачены на Церере. Ваша идиотская революция обезглавлена!
Председатель сразу понял, какую огромную ошибку совершает Гектор. Сейчас он может помочь своему компаньону лишь одним: умереть. Глаза у Председателя засверкали. Его прощальный подарок!
Гектор подобрал сигару с пола и сунул ее в парализованные губы Председателя. Надел маску, чиркнул спичкой и поджег кончик сигары-убийцы. Испытывая садистскую радость, Гектор одними губами произнес:
– Слабее!
Иммобилизующее поле внезапно ослабило давление, и Председатель непроизвольно сделал вдох, потому что его легкие требовали воздуха.
«Извини, Джастин… – думал Председатель, корчась от боли. – Похоже, революция победит!»
Вид с верхней смотровой палубы оказался примерно таким, как и ожидал Джастин – по крайней мере, таким, какой он представлял по книгам. Церера, когда-то далекая и холодная каменная глыба, теперь казалась многогранным бриллиантом, мерцающим на черной бархатной подкладке неба. Яркие, переливающиеся лучи шли из-под ее покрытой льдом поверхности.
Поскольку на Цереру отправлялись все новые колонисты, решено было усилить поле притяжения малой планеты. Предложили довести здешнюю силу тяжести до двух третей земной. Чтобы малая планета не деформировалась, а затем и не взорвалась изнутри, ее покрыли молекулярной «сеткой». Внешняя ее часть состояла из «нанолесов», при их сооружении в ледяном покрове малой планеты пробурили глубокие скважины, куда вставили наноуглеродные маркерные трубки. После того как в «леса» облекли всю поверхность малой планеты, ледяной покров Цереры стал способен испытывать перегрузки в миллиарды раз больше, чем на Земле. Величайшее достижение наноинженерии получило название «Скорлупы». Решив одну на первый взгляд нерешаемую проблему, жители Цереры вскоре столкнулись еще с одной. Притяжение, равное двум третям земного, привлекало на малую планету все больше новых колонистов, но многие космические корабли, привыкшие к маневрам в режиме микрогравитации, испытывали трудности при посадке. Естественно, космопорты возникли около полюсов. На небольших по площади участках притяжение было почти нулевым. Население Цереры росло, и увеличивалась потребность в различных товарах. Планета не справлялась с возросшими транспортными потоками. Решив, что ограничивать рост населения – не выход, первые поселенцы Цереры снова предложили уникальную, новаторскую идею. На полюсе пробурили цилиндрическую скважину шириной в две мили. Со свойственным им остроумием поселенцы назвали ее «Церерской дорогой». Таким образом, область микрогравитации увеличилась почти на две тысячи кубических миль. Теперь космические корабли садились на Цереру без труда. Проще стало и управлять транспортными потоками: прилет с одной стороны, вылет с другой. Вскоре Церера превратилась в оживленный пересадочный центр. Росла и популярность малой планеты. Теперь на ней проживали свыше сорока миллионов жителей, и сотни тысяч транзитных пассажиров прибывали ежедневно.
Джастин узнал, что на Церере не один город-порт. Себастьян рассказал ему, что недвижимость на малой планете так выросла в цене, что к ней «придвинули» несколько метеоритов поменьше. Теперь они вращались синхронно со своей «старшей кузиной». И пусть метеориты служат лишь «окраинами» Цереры, все они казались Джастину маленькими драгоценными камешками, подчеркивающими достоинства величественной красавицы.
Поток транспорта оказался настолько плотным, что кораблю Джастина пришлось постоять в очереди.
– Извини, приятель, – сказал ему капитан корабля, – хоть мы и доставили тебя почти до места очень быстро, избавимся мы от тебя еще не скоро! – Капитан добродушно рассмеялся собственной шутке.
Судя по равнодушию членов экипажа, они слышали эту шутку уже много раз. Над космопортом зависла вереница кораблей всех форм и размеров, все терпеливо ждали своей очереди.
Наконец, они получили разрешение на посадку и вскоре подлетели к стыковочному узлу в ста двадцати шести милях под поверхностью Цереры. Отправив багаж вперед, Джастин неуклюже (еще не прошло действие наномагнитов) зашагал к трубе подъемника. Приблизившись к поверхности малой планеты, он вздохнул с облегчением. Теперь цель его была проста: найти Нилу.
В городе имелось три проспекта, названные в честь Дамзаха, Смита и Сингха. По распоряжению Председателя Нила должна была ждать его на проспекте Сингха вместе с Элинор и Мошем. Они будут стоять рядом со статуей Кардори Сингха – первого человека, ступившего на Цереру. Главное – заметить своих у постамента статуи высотой с двухэтажный дом. Очутившись на проспекте Сингха, Джастин был поражен яркостью дневного света в огромной пещере. Он поспешно надел большие солнечные очки и подкрутил линзы, уменьшая яркость. Очки защищали не только глаза. Даже на Церере непременно узнают самого знаменитого человека в Солнечной системе. Шел он опустив голову и лишь время от времени взглядывал вверх. Проспект оказался оживленным, здесь велась торговля, летали флаеры, толпились люди. Только пахло не так, как на Земле. Джастину показалось, что здесь пахнет камнем, сжатым воздухом и сталью. В потолке – или на полу, в зависимости от положения в пространстве, – были выдолблены платформы для любителей «тарзанок», парашютного спорта и дельтапланеризма.
С разрешения Джастина себастьян выполнял роль гида. Он вел своего хозяина к статуе.
– Обитатели Цереры решили отказаться от искусственного неба, которое стало бы слишком явной имитацией Земли. Здесь поверни налево… им не хотелось ничего копировать. Церерцы гордятся тем, что они – не земляне. Поверни направо… и их гордость трансформировалась в желание не сглаживать различия, а, наоборот, подчеркивать их.
– Спасибо, себастьян, – ответил Джастин, слушавший лишь вполуха. Сердце его забилось быстрее, он предвкушал встречу с любимой женщиной, которую, как он еще совсем недавно считал, он больше не увидит. С женщиной, любовь к которой росла и крепла с каждой милей его долгого пути.
Вдали уже замаячил силуэт огромной статуи. Чем ближе Джастин подходил к месту своего назначения, тем больше людей замечал вокруг. Видимо, он прибыл на какое-то собрание, повод для которого был совсем не праздничный. Демонстраций он повидал достаточно и решил, что, как только увидит Нилу, сразу заберет ее отсюда, посадит на корабль, и они вдвоем вернутся на Землю.
– Джастин! – громко закричала Нила откуда-то из толпы.
Толпа расступилась, едва люди поняли, кто находится среди них.
– Нила! – закричал в ответ Джастин и побежал к ней, расталкивая всех на своем пути. Через секунду они очутились лицом к лицу. И вдруг так же внезапно схватили друг друга в объятия и застыли на месте, словно не собирались отпускать друг друга никогда.
Никто не удивился, никто не возмутился – по крайней мере, ничего подобного Джастин не заметил. Церерцы считали себя людьми жесткими, прагматичными, но вместе с тем питали слабость к романтическим чувствам, особенно если такие чувства противоречили традициям. Джастин и Нила прекрасно отвечали всем требованиям колонистов.
Отпрянув, Джастин заглянул в глаза любимой:
– Больше я никогда тебя не отпущу… никогда!
Нила прохладно улыбнулась и посмотрела снизу вверх на человека, которого она почти отчаялась увидеть. Каждый день она размышляла над своими последними словами… не было дня, чтобы она не пожалела о них!
– Извини, Джастин, – сказала она. – Я… пыталась сделать тебя таким, каким ты быть не можешь. Я боялась, что ты возненавидишь меня за это. Я была не права. Ты поступаешь так, как считаешь нужным. Обещаю, больше я тебя не покину. Я…
Джастин крепко поцеловал ее в губы, не обращая внимания на окружившую их толпу и медиаботы. У Нилы закружилась голова. Забыв обо всем, она страстно ответила ему.
Толпа разразилась аплодисментами.
Воссоединившиеся Нила и Джастин наконец соизволили заметить, что они не одни, и, взявшись за руки, зашагали прочь. Вскоре их догнали Мош и Элинор. Тепло поприветствовав их, Джастин обратил внимание на озабоченный вид директора медицинского центра.
– Не волнуйся, – с улыбкой сказал Джастин. – Я собираюсь на ней жениться, если получится изменить закон, а она, глупышка, согласилась.
– Пришлось согласиться – пока ты не передумал, – парировала Нила.
– Дело не в вас с Нилой, Джастин, – ответил Мош, ведя их через толпу. – Дело в толпе. Нам нужно уходить.
– Почему? – насторожился Джастин. – Что происходит?
– После убийства президента власть в космосе пошатнулась. Законы, как правило, приспосабливают к местным условиям – как шло на протяжении веков.
– Значит, здесь беспорядки? – спросил Джастин.
– Не совсем.
Группка из четырех человек замедлила ход и почти ползла, Мошу и Джастину пришлось работать локтями – иначе им было не выбраться.
– Крупные корпорации, – продолжал Мош, – присылают в колонии все больше судей и охранников. Они подают иски против частных лиц и выносят приговоры на основании подзаконных актов, которые не применялись столетиями.
– Короче говоря, дорогой, – добавила Элинор, – они пытаются выжать из людей как можно больше кредитов, чего бы им это ни стоило.
Джастин улыбнулся. Толпа его совсем не беспокоила, ему хотелось как можно быстрее убраться с малой планеты – как только позволят окружающие.
– Хочешь сказать, что колонисты недовольны налогами?
– Милый, – ответила Нила, – «недовольны» – не то слово. Но отвечаю на твой вопрос: да. Только, умоляю, не произноси вслух слово на букву «Н».
Джастин ухмыльнулся:
– Как давно никто не делал мне замечаний!
Толпа начала что-то скандировать, напряжение ощутимо нарастало.
– Дело… не в самом слове на букву «Н», – заявил Мош. – Дело в том, как их собирают!
– Принудительно? – спросил Джастин.
– Некоторым образом, – прокричал Мош, показывая на транспарант, который поднял над головой один из участников демонстрации: «ДОЛОЙ ПСИХОРЕВИЗИЮ НА ЦЕРЕРЕ!» – корпорации учредили здесь три новых бюро для психоревизии. Церерцы считают, что таким образом их пытаются запугать и принудить к подчинению. – Внезапно Мош остановился и выхватил из кармана цифродруга. Прочитав на ходу сообщение, он побледнел.
– Председатель… умер.
Лицо Джастина приобрело пепельно-серый оттенок.
– Ты уверен? – спросил он. – То есть… это точно?
– Да, Джастин, – ответил Мош. – Никаких сомнений. Ты доволен?
У Джастина не было времени ответить, он понял, что действовать надо быстро. Если Председатель мертв, на то есть только одна причина, и убить его мог только один человек. Теперь им грозит смертельная опасность.
– Нам надо бежать, – сказал он, отчаянно ища выход, гадая, кто в толпе может оказаться врагом. Увидев его лицо, Нила тоже испугалась.
– Джастин! – вскричала Элинор, чувствуя беду. – В чем дело?
Ответить он не успел. Вдали послышались пронзительные крики. Толпу расталкивал отряд головорезов в форме службы безопасности GCI. За людьми следовали вооруженные до зубов роботы. Большой отряд людей и роботов остановился перед Джастином и его спутниками.
– Джастин Корд! – рявкнул начальник так громко, чтобы его услышали все. – Вы и ваши сообщники арестованы за грубое нарушение акта о своевременном извещении акционеров! – Он поднял цифродруга повыше. – Здесь у меня ордер, выписанный местным судьей, по которому вы обязаны пройти срочную психоревизию. Следуйте за мной… сейчас же!
Джастин понял, что угодил в ловушку, ему показалось, что он нарушит обещание, данное любимой всего несколько секунд назад.
Получив анонимное послание, Омад немедленно вылетел на Цереру. Рабочие из его партии также решили лететь с ним. Омад не возражал. Пусть они и не самые приятные в общении парни, зато на всех можно положиться. И все они – владельцы контрольных пакетов. Им надоело возиться в грязи и проводить вечера в шумных попойках. Повсюду зрели очаги сопротивления, спутникам Омада хотелось тоже принять участие в событиях. Каждый из них воспринял новые корпоративные нападки как личную обиду.
– Т-там все ясно, – объяснял Омаду один из его спутников в пьяном угаре, – ч-черт меня побери, если я позволю какому-нибудь пиджаку отобрать у меня дивиденды и п-приобрести суперконтрольный пакет!
Спорить не было смысла. Омад знал своих людей и знал, каких бед они способны натворить. Он не стал возражать. Если получится, он их сдержит, если нет – разделит их участь.
Омад, на которого падал отблеск славы Джастина, пользовался и самостоятельным авторитетом после своего судьбоносного открытия. Поэтому он согласился стать «добровольным» представителем космического шахтерского сообщества. Если Церерский совет желал узнать, как намерены действовать шахтеры, они обращались к Омаду. Если руководство считало себя в опасности, боясь за свою жизнь и посты, они обращались к Омаду. Вначале Омад охотно давал советы, постепенно новые обязанности занимали все больше его времени. Омад понял, что новая должность как будто создана для него.
Прилетев к месту демонстрации, Омад понял, сколько гнева накопилось у церерцев. Их гнев не выразить словами – по крайней мере, до тех пор, пока не напоишь недовольного как следует. Он видел, что в такой бурлящей толпе найти Джастина будет не так-то просто. Вскоре один из его помощников сообщил, что Джастина видели рядом со статуей Сингха. Омад немедленно бросился туда. Добежав до статуи, он застыл на месте, потому что услышал слова: «срочная психоревизия».
Толпа затихла, лишь слышался одинокий плач младенца у кого-то на руках.
Джастин попытался вырваться, но охранники держали его крепко. Нила инстинктивно рванула ему на помощь, но и ее тоже скрутили. Мош и Элинор сопротивления не оказали, они понимали, что все попытки тщетны. Толпа зловеще колыхалась, но не сдвигалась с места, никто не знал, что делать дальше.
Глава службы безопасности, понимая шаткость своего положения, приказал своим людям нацелить оружие на толпу и медленно повел пленников к психокамерам.
Омад тоже стоял неподвижно и следил за тем, как уводят его друзей. И вдруг в голове всплыли сказанные кем-то слова: «Иногда история движется сама по себе, но бывает, ей нужно хорошенько поддать под зад».
Другого стимула Омаду не требовалось. Он вскочил на пьедестал статуи Сингха и во всю глотку прокричал слова, которым суждено было начать величайшую революцию в истории человечества:
– Если они могут поступить так с Джастином Кордом, они могут поступить так со всеми! Остановите их!
Затем Омад спрыгнул с пьедестала и бросился к друзьям, его команда бежала за ним по пятам.
Когда Омад на полной скорости приблизился к фаланге, которая вела его друзей, испуганный охранник нажал на спусковой крючок своего нейтролайзера, послав беспорядочный заряд в толпу. Упала маленькая девочка. Церерцы зарычали и бросились на охранников всей кучей. Джастин едва успел заметить друга перед тем, как началось столпотворение. Охранников быстро скрутили, большинство роботов уничтожили еще до того, как они открыли стрельбу. Церерцы понесли незначительные потери, и все же кровавая схватка была быстрой. Ее увидели во всей Солнечной системе.
Сразу после победы Джастину удалось пробиться к измученному, окровавленному, но очень довольному другу. Вытирая пот со лба, Омад спросил:
– Сколько раз мне еще придется спасать твою жалкую задницу? Знаешь, я ведь не молодею!
Джастин рассмеялся и неуклюже обнял своего освободителя.
– Сколько понадобится, друг, – ответил он. – Сколько понадобится!
Мош, Элинор и Нила, которым удалось остаться невредимыми – они отделались мелкими порезами и ссадинами, – присоединились к Джастину и Омаду. После дружеских объятий Нила отвела Джастина в сторону.
– Джастин, – озабоченно сказала она, – нам нужно поговорить… причем срочно.
– В чем дело? – спросил он, оглядывая ее с головы до ног. – Как ты?
– Со мной все хорошо, – ответила она и показала, что вокруг них собирается огромная толпа. – А вот с ними нет!
Джастин посмотрел на нее в замешательстве.
– Ты должен произнести речь. Ты должен… их возглавить!
Он огляделся. Толпа расступилась, освобождая место. Да, все взгляды были прикованы к нему. Люди перешептывались и ждали.
Он посмотрел на Нилу и взял ее руки в свои.
Нила кивнула. Джастин увидел, что Омад, Мош и Элинор тоже стоят рядом. Он сделал глубокий вдох и задумался о том, что скажет людям. Чего все от него ждут? В тот миг он понял: первая жизнь Джастина Корда была лишь подготовкой к его второй жизни, к его истинному предназначению. Он возглавит мятежников и, чего бы это ни стоило, сделает все возможное, чтобы спасти их.
– Что ж, приступим! – обратился он к четверке людей, ставших ему родными. – Поехали!
Омад, его команда и несколько дюжин добровольных помощников быстро сколотили импровизированный помост из разных обломков, валяющихся на поле боя.
Джастин взобрался на импровизированную трибуну и снова оглядел собравшихся. Митинг протеста, на который вначале вышло несколько десятков тысяч человек, стал по-настоящему многолюдным: на площади было больше миллиона протестующих. Весь проспект Смита заполнил народ, люди стояли и на балконах выходящих на проспект домов, и парили над проспектом во флаерах. Повсюду сновали медиаботы, впервые их присутствие не вызвало у Джастина раздражения, а, наоборот, подбодрило его.
Все ждали молча.
Джастин понял: хотя ему пришлось произнести немало речей перед многими людьми, эта речь будет самой важной.
– Я знаю, многие из вас встревожены, – начал он, – и испытывают замешательство. Что ж, так и должно быть. У вас пытались кое-что отобрать. – Он слышал, как его голос разносится над парком. Несколько миллионов цифродрузей транслируют его выступление далеко за пределами площади. – Не все знают, чего именно вас пытались лишить, а кое-кто вообще не понимает, что происходит. Но все поняли главное: у вас пытались отнять… что-то важное. В каждом из вас что-то всколыхнулось. Вы поняли: то, что у вас пытались отнять, настолько драгоценно, что за это стоит бороться, а может быть, и отдать жизнь. Кое-кто скажет: вы сражались, чтобы вырвать меня из лап головорезов, не более и не менее! – Джастин презрительно покачал головой. – Возможно. Но я и в самом деле не настолько важен!
В толпе послышался ропот, люди не соглашались с ним.
– Будь дело только во мне, – продолжал Джастин, – вы бы не боролись. Будь дело только во мне, вы бы не рисковали жизнью. Будь дело только во мне, – он обернулся вокруг себя, прежде чем произнести следующую фразу, – вы бы проиграли!
Ропот внезапно стих.
– Дело, – продолжал Джастин, – касалось вас. Вы вступили в борьбу, чтобы освободить себя от тирании тех, кто находится далеко отсюда. От тех, кто с самого рождения что-то отбирает у вас, кто не дает вам стать по-настоящему свободными, независимыми хозяевами своей судьбы! Тираны считают, что они владеют частью вас. И из-за того, что они владеют частью вас, они могут управлять вашим будущим, будущим ваших детей и внуков! Они говорят, что управляют судьбами человечества, а вам надлежит молчать, кланяться и благодарить… – Джастин снова замолчал и набрал в грудь воздух. Напряжение на площади нарастало. – Сегодня вы сказали: «Нет!»
Едва не оглохнув от криков, Джастин посмотрел вниз, на Нилу, та тоже слушала его самозабвенно. Тогда он обернулся к демонстрантам:
– Сегодня вы заявили, что сами будете вершить свою судьбу, что ваше будущее в ваших руках, и к черту каждого, кто пытается лишить вас этого права!
Шум нарастал, гулко отдаваясь от стен громадной пещеры. На Церере прежде еще не слышали таких звуков.
– Но берегитесь… враги не сдадутся без боя! Предупреждаю, они явятся сюда, чтобы отнять у вас свободу, растоптать ваши надежды и мечты! Они хотят лишить вас будущего и даже жизни, потому что не выносят вашей… – Джастин понизил голос до шепота, – независимости!
Он поднял руки над головой и развел их в стороны.
– Посмотрите… посмотрите, как они обращались с «одним свободным человеком»! Они, конечно, не потерпят, чтобы миллионы последовали его примеру. Они пойдут на все, что угодно, лишь бы задушить искру свободы, прежде чем из нее разгорится пламя. Они явятся со своими космическими кораблями, нанороботами и… да, психологами, чтобы поработить вас силой! Ведь они больше не могут вас дурачить, и вы не согласитесь быть рабами добровольно. Они поступят так исключительно потому, что не могут иначе. Попомните мои слова… – Джастин снова помолчал. И лишь после того, как затихло эхо на дальних подступах к площади, он продолжал: – Их ждет поражение! Да, их ждет поражение, потому что они опоздали! Вы все уже свободны!
