Текст книги "Вне корпорации"
Автор книги: Дэни Коллин
Соавторы: Эйтан Коллин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 41 страниц)
Мош сразу понял, что фамилия Джастина не удивила ни его молодую ученицу, ни ее пациента.
– Так ты уже знаешь? – изумленно спросил он.
Нила кивнула.
– Что ж, – продолжал Мош, – не скрою, мне бы хотелось узнать обо всем от тебя, а не из принесенного Элинор выпуска «Ежедневных земных новостей»!
– Как же они все-таки пронюхали? – спросила Нила.
– Во всем виноват Гектор, – вмешался Джастин. – Похоже, он всерьез решил осложнить мне жизнь!
– Вы правы, но только наполовину, – ответил Мош. – Судя по тому, что мне удалось узнать, он намеренно допустил утечку сведений в некоторые информагентства, но, возможно, не во все.
– Вот гад! – буркнула Нила. – Он, наверное, обзвонил их все и передал им изображения, прошлые и настоящие!
– Нила, – ответил Мош, – что бы ни задумал Гектор, теперь это уже не важно. Дождись, когда за вами придет кто-нибудь из клиники. Мы обо всем подумаем, как только вы с Джастином благополучно вернетесь домой. Не покидайте орбитолет, пока толпа не рассосется. Ты меня поняла?
Нила кивнула, и голограмма Моша растаяла.
Она расхаживала туда-сюда по салону, отчаянно пытаясь привести мысли в порядок. Потом остановилась и в упор посмотрела на Джастина.
– Извините, – сказала она, не сводя с него взгляда. – Я так закрутилась, что совершенно забыла о своей работе, то есть о вас. Как вы себя чувствуете?
– Нила, а вы как себя чувствуете? – парировал Джастин.
Нила грустно улыбнулась:
– Спасибо, что спросили, большинство клиентов такого вопроса не задают.
– Во-первых, – назидательно произнес Джастин, – я не «большинство». Во-вторых, если вы забыли, напоминаю: со средствами массовой информации я отлично знаком. Конечно, не с вашими, но поверьте: мне столько раз доводилось бывать в осаде репортеров, что я уже и счет потерял. Прошу, не волнуйтесь за меня! Я как-нибудь справлюсь.
– Ия справлюсь, – ответила Нила. – Я надеялась, что шумиха в прессе станет последним этапом долгого и постепенного процесса, а получилось, что с нее все начинается! Во имя Дамзаха, ведь сегодня ваш первый день в новой жизни, и он еще не кончился! – Нила схватила руку Джастина в свои и крепко сжала. – Вы, Джастин Корд, Человек вне корпорации, и вы понятия не имеете, что это значит! – Она отпустила его и обвела салон рукой. – Боюсь, они тоже!
– А вы? – без улыбки спросил Джастин.
– Джастин, я хорошо умею делать свое дело, – ответила Нила, поспешно отходя от него, чтобы он ни о чем не догадался. – Нас прежде всего учат заново приспосабливать воскрешенных пациентов к жизни в обществе. Но, подозреваю, самая сложная часть работы – приспособить наше общество к вам.
Вторая жизнь Джастина только начиналась, и он пока не представлял, какое влияние он окажет на новый мир. Он воскрес лишь несколько часов назад, и сейчас старался навести хоть какое-то подобие порядка в своем внутреннем мире. После слов Нилы он понял: новая жизнь, возможно, будет сложнее, чем ему представлялось. Он всегда считал: если его безумный план все же осуществится, новая жизнь будет проще – «О, дивный новый мир»… и так далее. И только теперь он начал понимать, что новая жизнь может, наоборот, оказаться сложнее – гораздо сложнее. И все-таки все могло закончиться гораздо хуже!
– Что ж, – сказал он, – я, конечно, не так давно проснулся, но, судя по всему, что я видел и понял, мне ваше общество в целом нравится. Несмотря на некоторые странности, я нашел примерно то, на что надеялся, когда приказывал себя заморозить.
Теперь Джастин взял руку Нилы в свои. Она как будто удивилась. Он почувствовал, что ей захотелось отдернуть руку, но делать этого она не стала.
– У вас в самом деле замечательная профессия, – заметил он. – Мне хорошо в новом мире уже от сознания того, что рядом есть вы. А разве не такова цель хорошего специалиста по реанимации?
Джастин чуть приблизил к ней свое лицо. Нила поспешно приложила к его лбу большой палец. Джастин ответил недоуменным взглядом.
– Джастин, мне нужно кое-что вам объяснить…
– Не надо, Нила, – перебил ее он. – Судя по всему, у вас есть спутник жизни, а может… – он озорно улыбнулся, и Нила удивилась, – спутница?
– Спутницы жизни у меня точно нет, – ответила она, шутливо шлепая его по плечу, – так что выкиньте это из головы!
– А спутник? – не сдавался Джастин.
– Спутника тоже нет.
Джастин широко заулыбался.
– И это тоже можете выкинуть из головы! Слушайте, Джастин, то, о чем вы думаете, невозможно. Тем более сейчас. Даже если… если бы я захотела этого…
Джастин насторожился:
– Даже если бы?..
– Да, – кивнула Нила. – Разве в ваше время интимные отношения врача и пациента не считались противозаконными?
Джастин задумчиво почесал подбородок:
– На такие вещи смотрели неодобрительно, но случалось это частенько – хотя, вы правы, при некоторых обстоятельствах подобные отношения считались противозаконными. А что сейчас?
Нила с облегчением увидела, что Джастин не воспринял ее слова излишне драматически. Возбуждение сменилось здоровым любопытством. Что ж, справиться с любопытством она вполне в состоянии.
– Сейчас подобные отношения совершенно недопустимы и, кроме того, в высшей степени аморальны, – ответила она. – В общем, вам лучше даже не называть подобные отношения отношениями врача и пациента. Я неправильно выразилась.
– Тогда как же их называть? – спросил Джастин, которого слова Нилы задели больше, чем он ожидал.
Нила задрала голову и задумалась, подыскивая подходящее сравнение. Много времени на это не потребовалось.
– Как бы вы отнеслись к тому, – спросила она, переводя взгляд на Джастина, – что священник спит с подростком из своего прихода?
Джастин ответил ей изумленным взглядом:
– Вы что, прикалываетесь? Неужели все настолько страшно?
Нила торжественно кивнула:
– Хотя я незнакома с вашим выражением, я вполне понимаю его смысл. Поэтому ответ – «нет». Я не «прикалываюсь». Наоборот, возможно, я недооцениваю степень опасности.
– Недооцениваете?! – ахнул Джастин. – Наверное, все-таки вы чего-то не понимаете… – В глубине души он страстно надеялся на это.
Нила покачала головой:
– После того, как воскрешение стало реальностью для второго поколения воскресантов…
– Для второго поколения?
– Джастин, выживших из первого поколения не было – то есть не было до вас. – Нила замолчала и посмотрела на него. Примириться с его уникальностью – все равно что стоять на серфе и противостоять натиску волн. Каждая волна бьет с новой силой, под новым углом… В ней ожил благоговейный ужас. – Я хочу сказать, – продолжала она, – если никто не воскрес, глупо именовать их «первым поколением». И все же ваши современники стали пионерами крионики, пусть в их время и технологии были еще неразвитыми… Так вот, суровые законы, которыми мы руководствуемся сегодня, появились после реанимации воскресантов второго поколения, живших до Большого Краха.
– Что с ними случилось? – спросил Джастин.
– Много всего, – ответила Нила. – Откровенно говоря, тогда никто еще не сознавал, насколько хрупок разум воскресанта… насколько эти люди уязвимы. В то время нередкими были случаи посягательства на их жизнь, честь и имущество… Воскресантов второго поколения обворовывали буквально до нитки, унижали, оскорбляли. Вот вам число, которое говорит само за себя: семьдесят.
Джастин в недоумении пожал плечами.
Нила нахмурилась:
– Семьдесят процентов воскресантов либо покончили с собой вскоре после воскрешения, либо совершили попытку самоубийства.
Она терпеливо ждала, пока до Джастина дойдет весь ужас тогдашнего положения. Убедившись, что он понял, она продолжала:
– Не забывайте, вначале крионику считали жульничеством. Поправьте, если я ошибаюсь, но в вашу эпоху крионика как средство продления жизни так и не получила широкого признания. Ее жизнеспособность была доказана гораздо позже, ближе к новому времени.
Джастин кивнул в знак согласия.
– Вначале реаниматорам приходилось работать вслепую, – продолжала Нила. – Иными словами, у второго поколения воскресантов не было никаких «подушек безопасности». Никаких данных, с которых можно было бы начинать уход за ними. Здравствуйте, добро пожаловать в новый мир – вот и все. А потом воскресанта огорошивали: кстати, все ваши родные и друзья умерли… Вот вам немного денег для начала, и желаем удачи.
– Такое начало не слишком способствует акклиматизации, – заметил Джастин.
Нила кивнула:
– Теперь вы понимаете, почему меня так расстроило, что ваша адаптация сбилась с самого начала. Я все время боюсь, что вам захочется спрыгнуть с верхнего этажа небоскреба или вы погрузитесь в пучину депрессии… Правда, похоже, депрессия вам не грозит. С другой стороны, вы воскресли менее суток назад.
– Как вы и сказали, Нила, – ответил Джастин полушутя, – сейчас еще рано. Посмотрим – вдруг я еще спрыгну с крыши небоскреба или решу покончить с собой любым доступным современным способом.
Нила бросила на него озабоченный взгляд.
– Не волнуйтесь, дорогая, – заверил он, смеясь. – Уверяю вас, я намерен какое-то время побыть здесь. Но теперь я хотя бы понимаю, почему у вас так укоренился принцип «никаких личных отношений»… – Заглянув ей прямо в глаза, он добавил: – А жаль.
И правда жаль, подумала Нила. С другой стороны, если она будет думать о нем, то скоро сойдет с ума. Никогда еще она не испытывала никаких чувств по отношению к своим воскресантам. Точнее, не испытывала до сих пор. Наверное, все дело в уникальности Джастина. Но ее беспокоило и другое – его выдающийся ум, которым она невольно восхищалась. Надо будет все проанализировать, как только волнение уляжется.
Ни у нее, ни у Джастина не было времени понять, что они только что «разорвали отношения», еще ничего не начав, потому что оба услышали, как верхний люк с лязгом откидывается наружу. В отверстие полился яркий свет проблескового прожектора. Не думая, Джастин прыгнул вперед, чтобы закрыть собой Нилу. К сожалению, Нила сделала то же самое… В результате они столкнулись лбами.
Звездочки перед глазами исчезли не сразу, обхватив голову руками, оба вовремя подняли глаза и увидели, что на них сверху вниз смотрит Омад. Ему как-то удалось откинуть люк аварийного выхода.
– Джастин, док! Рад вас видеть! – невозмутимо произнес Омад, широко улыбаясь.
– Омад! – неподдельно обрадовался Джастин, хотя голова еще гудела после удара. – Скажи на милость, как ты сюда попал?
– Ия бы хотела знать, – кивнула Нила, потирая лоб. Боль, как ни странно, придала ей сил.
– Мне тут помог один… – Омад ненадолго задумался и осторожно выговорил: – Союзник.
Из-за спины Омада послышался чей-то голос:
– Омад, у нас мало времени!
Нила метнулась вперед:
– Кто там?
Омад начал медленно планировать по воздуху к тому месту, где стояли Нила и Джастин, в это время его «союзник» – Майкл Веритас – просунул голову в отверстие.
Он быстро представился, спустился следом за Омадом и очутился рядом с Джастином и Нилой.
– Рад с вами познакомиться, – сказал он, окидывая ошеломленных Нилу и Джастина оценивающим взглядом.
Нила не стала лицемерить, она решила выместить гнев на Омаде.
– Омад, где ваша голова? Зачем вы притащили сюда… такого, как он? – Она повернулась к Майклу: – Не обижайтесь.
– А я и не обижаюсь, – с улыбкой заверил ее Майкл.
Омад не потрудился ответить Ниле, он предпочел обратиться напрямую к Джастину:
– Джастин, сейчас ты все равно что девственница на оргии. Так или иначе тебя все равно поимеют, вопрос только в том, сколько их будет – один или дюжина?
Джастин расхохотался:
– Ты умеешь найти нужное слово, друг мой! Значит, вот этот Майкл меня сейчас поимеет?
Майкл благоразумно молчал, он ждал, пока Омад смягчит ситуацию.
– Мы придумали, как вытащить вас отсюда быстро и тихо, но без него я не справлюсь.
– Дай-ка угадаю, – предложил Джастин. – В качестве оплаты он первым меня поимеет?
– Ага, – ответил Омад, ценя способность Джастина сразу переходить к делу. – Ты схватываешь на лету!
– Омад, в таком случае я уж лучше подожду, пока за нами придут представители власти. Если уж мне суждено кому-то достаться, лучше выбрать «насильника» самому… – Он обернулся к Майклу: – Не обижайтесь!
– Да не обижаюсь я! – ответил Майкл. – Однако есть одна небольшая загвоздка.
– Какая? – спросила Нила.
– Если вами займутся представители власти, – ответил Майкл, – а я уверен, что сейчас они обсуждают такую возможность, вы оба попадете под их крыло. – Он посмотрел Джастину в глаза. – Не будем забывать, мистер Корд, у вас нет никаких документов. Не мне вам напоминать: ваш жетон дегена так же реален, как, скажем, мебель в этом салоне. Так что, пока вы еще можете выбирать, предлагаю вам принять мое предложение. Я вытаскиваю вас отсюда и… ну да, вы правы, я беру у вас интервью, но интервью на ваших условиях – это я вам обещаю. Позвольте также заметить, что я не кто-нибудь, а лауреат Пулицеровской премии… – Майкл совсем выдохся. Он симулировал равнодушие из последних сил. Неужели ему откажут в интервью, которое станет самым важным в его жизни? Ему казалось, что бешеный стук его сердца слышат все присутствующие.
Джастин посмотрел на Нилу, та кивнула.
– Договорились! – усмехнулся Джастин. – Но при одном условии!
– Каком? – спросил Майкл, стараясь не выдать радости.
– Мы хотим знать, как вы до всего докопались.
– Я обязан сохранять имена информантов в тайне…
– Назовите их, или ничего не выйдет, – парировал Джастин.
И Джастин узнал то, что он вскоре сумел бы прочесть на страницах газеты Майкла.
– Гектор Самбьянко, – ответил Майкл, – но он только прислал нам ваш портрет. До остального мы додумались сами. Все подробности – по пути. А сейчас давайте выбираться отсюда. – С этими словами он поплыл к аварийному люку.
Майкл сидел напротив Джастина Корда, и в голове у него вертелась единственная мысль: «Сейчас мне завидуют все репортеры Солнечной системы!» Он позволил себе как следует, не спеша, насладиться своим триумфом. Майкл знал, что он крепкий профессионал, но теперь всем станет известно: он – лучший. Разумеется, такого результата он бы не достиг без помощи коллег, и он непременно расскажет всем, кто захочет его послушать, что интервью стало результатом групповых усилий. Но сейчас Майкл просто наслаждался происходящим. Смущало его только одно: доктор Харпер, с разрешения Джастина, настояла на том, чтобы все вопросы вначале показали ей. Она объяснила, что психика Джастина сейчас еще очень уязвима и некоторые слишком личные вопросы способны нарушить его равновесие. Майкл согласился вести интервью помягче, понимая, что для второго интервью ему, скорее всего, понадобится вначале получить разрешение доктора Харпер. Но сейчас все подробности утратили свою важность – как и воспоминания о душераздирающем бегстве по пусковым установкам орпорта. Чтобы доставить героя интервью в надежное место, пришлось даже совершить опасный прыжок сквозь отключенную сеть безопасности… Он сосредоточился на человеке, который с удобством устроился напротив. На человеке, который через час изменит жизнь Майкла.
Джастина немало позабавило, что он снова очутился в помещении, откуда еще несколько часов назад так хотел бежать. Пришлось признать: возвращение оказалось не просто приятным. Здесь он чувствовал себя спокойно.
Майкл настоял на том, чтобы Нила и Омад вышли. Получив от Джастина уверения в том, что он сумеет за себя постоять, они нехотя согласились. Джастин повернулся к Майклу, тот держался немного скованно.
– Для начала расскажите о вашем издании, – попросил Джастин.
Майкл понимал, что клиент пытается взять ход интервью в свои руки. Ну что ж, ему можно и подыграть! Он улыбнулся:
– Наше издание называется «Ежедневные земные новости», и существует оно уже почти триста лет. В каком-то смысле это старейшая газета, выпуск которой ни разу не прерывался. Раньше она называлась «Ежедневные аляскинские новости», ее основали незадолго до Большого Краха, после слияния нескольких аляскинских изданий. Кроме того, наше издание самое престижное в Солнечной системе.
– Интересно! – Джастин ненадолго задумался, впитывая информацию, а потом сказал: – Возможно, вы сочтете меня старомодным, но разве ваша «газета» – бумажное издание?
– Собственно говоря… – Майкл достал распечатку из саквояжа и протянул Джастину.
Джастин принялся листать страницы. Ему любопытно было узнать, является ли газета в самом деле настоящей газетой или, как и многое другое, что он здесь увидел, это лишь жалкая имитация. Кое-что определенно изменилось. Он заметил: если смотреть на снимки под определенным углом, они становятся трехмерными голограммами. Изменились и рекламные объявления. Одно особенно поразило его. Нечто подобное он сегодня уже видел. Граждан призывали позаботиться о транстеле и сурово напоминали о том, сколько дней осталось до Марди-Гра. Джастин сложил газету и поднял голову.
– Значит, ваше издание называется газетой и выходит в бумажном виде?
– Не совсем, – ответил Майкл. – Кажется, в ваше время фильмы и фотографии часто называли «пленками», хотя многое снималось в цифровом формате. Наша газета распространяется посредством сети Нейро. Из двух миллиардов семисот миллионов наших читателей бумажную распечатку получают менее сорока тысяч. Но распечатки делать достаточно просто, и они до сих пор многим нравятся. – Он ткнул в газету, которую только что давал Джастину. – Я сразу так и решил, что вам тоже понравится. – От Майкла не укрылось, с каким одобрением Джастин листал бумажные страницы. – Знаете, – добавил он, – и в наше время находятся люди, которые предпочитают карманные часы.
Джастин улыбнулся и подумал: «Как я в свое время купил „Таймекс“. Оказалось, к счастью!» Он посмотрел на свое осиротевшее запястье и пожал плечами.
– Мистер Веритас, давайте приступим.
Майкл знал, что его первый вопрос непременно понравится читателям.
– Мистер Корд, вы один или, так сказать, представляете целую колонию древних людей, которые решили уйти от мира?
– Не могу говорить за других, но я приказал заморозить только самого себя. Если из моего времени выжил кто-то еще, буду приятно удивлен.
– Мистер Корд, расскажите, пожалуйста, какие меры вы предприняли к сохранению своей жизни.
– Я нанял замечательного инженера и предоставил ей неограниченный бюджет, а также четко обрисовал цель. Мне казалось, что три такие составляющие станут основой поразительного результата!
– Какова же была цель? – задал Майкл вопрос, опять же в интересах читателей.
– Хотите спросить – кроме самой жизни? – уточнил Джастин.
– Да, извините.
– Создать изолированную, полностью автономную криокапсулу для сохранения жизни.
Его ответ застал Майкла врасплох. Он что-то быстро проверил в цифродруге и вскинул глаза на Джастина:
– Мистер Корд, вы понимаете, что даже в наше время не существует ничего подобного?
– Да, мистер Веритас…
– Майкл.
– Да… Майкл, ваш недавний приятель Омад меня уже проинформировал. Но я подозреваю, что у вас нет ничего подобного просто потому, что вам это не нужно.
– Верно, мистер Корд. И все же… ваша капсула – замечательное достижение!
– Согласен. Я бы поблагодарил его создательницу лично, но, к сожалению…
Майкл сочувственно улыбнулся:
– По правде говоря, для тех редких случаев, когда приходится сохранять тела в анабиозе по нескольку лет, у нас есть особые лунные модули. К чему стараться, если Вселенная способна сделать то же самое, причем без всяких затрат?
– Странно, что вы об этом заговорили. – Джастин задумчиво улыбнулся. – Сандра, инженер, которая создала мою капсулу, тоже думала о Луне. Она собиралась послать на Луну экспедицию, которая нашла бы там подходящую пещеру, а потом зарыть там меня… Лунный проект обошелся бы немного дешевле, чем тот, к которому мы пришли в результате.
– Не хочу показаться вам невежливым, мистер Корд, но зачем вы рисковали, доверяя себя совершенно новому и, следовательно, неиспытанному устройству, когда могли прибегнуть к другому варианту? Даже в ваше время полеты на Луну стали делом обыденным.
– Майкл, вы знаете что-нибудь о пирамидах?
– О египетских пирамидах, мистер Корд?
– Называйте меня Джастином… Да, именно о них.
– Знаю, – кивнул Майкл.
– Значит, – продолжал Джастин, – вам известно, для чего создавались эти пирамиды?
– Как памятники фараонам…
– Точнее, Майкл, пирамиды стали первыми капсулами для замораживания!
Майкл потер щетину на подбородке:
– Может, потрудитесь объяснить?
– Я не имел в виду криокапсулы для сохранения жизни в современном смысле слова, – ответил Джастин. – Но взгляды на жизнь у древних египтян не слишком отличались от ваших или моих. Они тоже считали: если удастся сохранить тело, можно будет воскресить его в лучшем мире. И они также прихватывали с собой все, что хотели бы иметь в следующей жизни. – Джастин помолчал. – Но главное – сохранить тело! Невольно задаешься мыслью: не знали ли древние египтяне какой-то передовой, незнакомой нам методики замораживания? Но я отвлекаюсь… Итак, фараоны верили: они могут сохранить свое тело и столько богатства, сколько они смогут взять с собой. Так они сумеют неплохо прожить в следующей жизни.
– Значит, вы в каком-то смысле видите себя современным фараоном?
– Не совсем. Я не считаю себя божеством, я не родился богатым и, уж конечно, перед смертью не отдал приказ похоронить вместе с собой всех своих домочадцев. Однако, признаю, определенное сходство есть.
– Значит, фараоны послужили для вас источником вдохновения?
Джастин широко улыбнулся:
– Да, фараоны поистине послужили для меня источником вдохновения. Они вселили в меня страх.
– Боюсь, Джастин, я не настолько разбираюсь в древней истории, чтобы понять ход ваших мыслей.
– Помните, сколько мумий фараонов на самом деле нашли в их пирамидах?
– Кажется, двух или трех…
– Скажите лучше: ни одного.
– А как же Тутмос?
– Он принадлежал к более поздней династии, которая усвоила важный урок. Что сообщаешь миру, когда строишь пирамиду и набиваешь ее ценностями? Позвольте мне, – продолжал Джастин, видя, что Майкл собирается ответить. – Вы, проще говоря, кричите на весь мир: «Эй, смотрите, вот он я – мертвец с кучей сокровищ!»
– Хороший довод, – кивнул Майкл.
– Ни одна древняя пирамида не дошла до нас в целости и сохранности. До Тутмоса пирамиды грабили на протяжении более тысячи лет. Поэтому новые фараоны приказывали строить тайные гробницы, в которых их тела сохранялись бы в неприкосновенности. Таким образом, они значительно увеличивали свои шансы на следующую жизнь.
– Значит, в вашем понимании «Луна» равнялась «пирамиде».
– Вот именно! – Джастин все больше осваивался. Хотя с годами он привык не любить журналистов, даже так называемых «солидных», это интервью отличалось от остальных, потому что ему предоставили возможность поделиться соображениями, которые триста лет назад он не мог бы доверить никому. – Согласись я, чтобы меня отправили на Луну, – продолжал он, – мне пришлось бы сообщить правительству о своем решении и о дне запуска. Пошли бы инспекции, проверки… Весь мир узнал бы, что я потратил целое состояние, чтобы меня похоронили на Луне, и любой придурок, владеющий ракетой или желанием проверить, правда ли у меня там куча сокровищ, мог бы меня прикончить.
– Поэтому вы вырыли могилу, – сказал Майкл, который начал догадываться.
– Небольшое уточнение. Я построил полностью автономный модуль для сохранения жизни, который похоронил в могиле.
– Дело не в словах. Вы получили то, к чему стремились, – анонимность.
– Да. И чем больше анонимности, тем лучше. Вы хотите знать, почему Тутмос пролежал нетронутый столько тысячелетий? Он был таким маловажным правителем и жил так недолго, что о нем скоро все забыли. И прежде чем вы зададите следующий вопрос, я отвечу сам. Если можно так выразиться, я был во многом похож на Тутмоса. Да, я был богат и обладал какой-то славой, но в ходе истории я был просто точкой на экране радара.
– Не просто точкой, Джастин. Мы до сих пор неплохо знаем вашу жизнь.
– Майкл, уверяю вас, так вышло по счастливой случайности. Мне повезло: я исчез в такое время, когда средства массовой информации писали практически обо всем, и я, как ни странно, думал, что хуже уже не будет.
Майкл расхохотался:
– Вы правы!
– Кроме того, – продолжал Джастин, – во время Большого Краха, очевидно, было стерто целое море информации… Вот почему я оставался на виду, словно вишенка на кремовом торте. Уверяю вас, в мое время я был хорошо известен. Но, как гласит пословица, «миллиарду китайцев на это наплевать».
– Я знаю эту пословицу, – ответил Майкл. – Правда, численность китайцев с тех пор слегка выросла.
– Да уж, не сомневаюсь.
– Ладно, допустим, – продолжал Майкл. – Но почему вы не обратились в организации, которые занимались крионикой? Ведь в ваше время они уже существовали!
– Подобно пирамидам, такие организации представляли собой очевидную мишень, которая только и ждет, когда ее уничтожат.
Майкл кивнул:
– Зачем спасать себя одного? Мы все видели, какого размера гробницу вы воздвигли. Похоже, вы без труда могли прихватить с собой кого-нибудь еще.
Джастин поерзал на сиденье. Он заметил, что кресло пытается приспособиться к нему, чтобы ему было удобнее, как и кровать, на которой он очнулся после долгого сна. Но справиться с теми чувствами, которые он сейчас испытывал, с помощью манипуляций мыслящего кресла было невозможно, – пусть оно и было создано для решения и подобных проблем тоже.
– Я предложил одному человеку разделить мою участь, – вздохнул Джастин. – Он был моим персональным ассистентом… Но он отказался. Ему казалось, что неправильно жить дольше, чем тебе предопределено.
– Если я не ошибаюсь, – заметил Майкл, – такое мнение было очень распространено в ваше время… так сказать… стереотип мышления. Не вините себя!
– Я себя не виню, Майкл. Но вы правы, – продолжал Джастин. – Мысль о предопределенности смерти тогда превалировала в обществе. Точнее, превалировала в течение всей письменной истории.
Майкл сделал глубокий вдох и покачал головой:
– Хотя я много прочел по этой теме, приходится признать: я не могу понять, как общество могло упорствовать в таком алогичном суеверии. Скажите, те, кто считали, что смерть неизбежна, от медицинской помощи тоже отказывались?
– Нет, не отказывались. Но им смерть представлялась религиозным действом, а не болезнью, которую следовало лечить.
– А вот мы ее излечили!
– В самом деле? Что вы говорите! – улыбнулся Джастин. – Должен вам сказать, что мой ассистент, Себастьян, не был дураком. Во многих отношениях более умного и информированного человека я в жизни не встречал. Но он попал в ловушку, как птица в силок. И он, как миллионы его предшественников, не мог избавиться от самого мощного заблуждения всех времен – мысли о неизбежности смерти.
Майкл кивнул:
– Однажды я читал книгу на эту тему, она называлась «Культ смерти».
– Погодите, сейчас сам догадаюсь, – перебил его Джастин. – Та книга вас не тронула.
Майкл кивнул.
– Странно, – продолжал Джастин, – что вы вообще прочли ее дальше первой главы. Чтобы понять такую книгу, нужно думать так же, как люди, жившие в двадцать первом веке, а вы, конечно, так думать не можете. Все равно что я попытаюсь влезть в голову людям, жившим за триста лет до меня.
– Скажите, – спросил Майкл, – не египтяне ли подсказали вам мысль о сокровищах, которые, если верить слухам, зарыты в вашей гробнице?
– Все зависит от того, что за слухи до вас дошли, засмеялся Джастин.
– Что в саркофаге много золота, серебра и драгоценных камней, сейчас не таких ценных, но ведь вы тогда не могли этого знать.
Джастин кивнул:
– Слухи верны.
– Кроме того, говорят, что у вас есть и другие тайники, набитые произведениями искусства… Наш общий друг Омад даже уверяет, что у вас есть часы «Таймекс»!
– Были, – ответил Джастин. – Сегодня утром я их продал.
– В самом деле? – удивился Майкл. – Этого Омад мне не сказал. Сколько вы за них получили? Можете не отвечать, если не хотите.
– Тридцать восемь тысяч.
– В кредитах «Америкэн экспресс»?
– Да. Это неплохо?
Майкл засмеялся:
– Все относительно! Если считать неплохими дивиденды в одну целую двадцать пять сотых… Могли бы продать и подороже…
Джастин кивнул, пытаясь разобраться в том, что он только что услышал. Майкл сравнил прибыль Джастина не с полугодовым, например, доходом, и не сказал, что Джастин «заработал целую кучу денег». Нет, его доход во многом определялся дивидендами. Видимо, такой порядок давно вошел в обиход. Джастин вспомнил: когда-то богатство определялось количеством урожая, который человек собирал, допустим, с поля: сам-пять, сам-восемь… Так что на вопрос «Сколько ты заработал в прошлом году?» отвечали количеством урожая, которое собирал фермер. Чем выше число, тем больше восхищение. С развитием индустриального общества люди стали измерять богатство годовым жалованьем. А сейчас, с возникновением чисто корпоративного общества, очевидным признаком благосостояния стали ежеквартальные дивиденды.
– Если вы не возражаете, – сказал Майкл, – у меня к вам еще несколько вопросов.
– Выкладывайте!
Майкл изучающе смотрел на своего собеседника. Джастин четко формулировал свои мысли, был вдумчив, информирован, умен, от природы красив. Настоящий герой! Он олицетворял собой практически все добродетели утраченной цивилизации – настоящий подарок, да еще в красивой упаковке! Майкл решил завершить интервью в оптимистическом духе.
– Каковы ваши планы на будущее?
Не успел он задать вопрос, как прозвучал сигнал в комнате Джастина. Комната сообщила, что Нила и Омад просят разрешения войти. Джастин улыбнулся, словно прося Майкла о снисхождении.
– Впусти их! – разрешил Джастин комнате, не сводя взгляда с Майкла.
Вошли Нила и Омад. Омад прислонился к стене, а Нила села в изножье кровати.
Джастин посмотрел на Нилу:
– Наш добрый друг интересуется моими планами на будущее.
– На меня не смотрите, – отрезала Нила. – Я заранее составила расписание, и сами видите, чем все закончилось.
– И тем не менее, – ответил Джастин, – хотя Нила не верит в свои планирующие способности, мое непосредственное будущее находится в ее талантливых руках.
Хотя Нила поспешно отвернулась, чтобы спрятать лицо, но Майкл успел заметить, что она слегка покраснела. «Неужели он ей небезразличен?» – подумал он.
– В таком случае, – ответила Нила, – Джастин еще несколько дней пробудет в медицинском центре. Он отдохнет, почитает о нашем мире и о нашем обществе… Естественно, более долгосрочные планы – прерогатива самого Джастина.
Майкл наметил себе в ближайшем будущем взять интервью у молодого реаниматолога. Если получится, он побеседует с Нилой сам, если нет – напустит на нее Ирму. Она гораздо лучше, чем он, умеет склонять женщин к доверительной беседе.
– Если бы вы могли выбрать только одно, – продолжал он, – что поразило вас больше всего: космические путешествия, развитие нанотехнологии, почти совершенное здоровье или наша продолжительность жизни?
