Текст книги "Вне корпорации"

Автор книги: Дэни Коллин

Соавторы: Эйтан Коллин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 41 страниц)

Когда подал голос аватар, Шон насторожился. Аватар почти никогда не связывался с ним по своей инициативе. Шон велел ему звонить, только если тот что-нибудь узнает об Элизабет. В глубине души он лелеял надежду, что когда-нибудь его любимая вернется. Так оно и случилось – в некотором смысле.

«Нептун ньюс» сообщали о несчастном случае, который произошел при подключении электроснабжения к атмосферному конвертеру на спутнике Сатурна, принадлежащем GCI. Каким-то образом полностью заряженное устройство разрядилось в один миг, вызвав постоянную смерть. Представитель GCI сообщил о гибели Элизабет как о трагической экономической потере.

Мир Шона рухнул. Он мигом обо всем забыл. Память распалась на куски, на поверхность выплывали лишь разрозненные обломки его прежней сущности. Он часами сидел, тупо глядя в голодисплей, никому не открывал, отказывался общаться даже со своими растерянными последователями. Потом Шон словно выполз из своей оболочки – медленно и неуверенно, как выползает оса-паразит из внутренностей уничтоженного ею насекомого. Шон долго смотрел в окно, наливаясь решимостью.

Они лишили его смысла существования – а он уничтожит их мир.

Во время второго покушения Джастин спасся чудом. Они с Нилой заранее договорились, что полетят разными рейсами, чтобы избежать ненужной огласки. Тем, кто спрашивал, Нила объясняла, что ее пациент нуждается в ее профессиональной консультации. После продуманной «официальной» встречи в лунном орпорту Нила и Джастин распрощались друг с другом. Выйдя наружу, они предусмотрительно разлетелись в разные стороны – каждый к своим воротам. Нила наблюдала за Джастином – его частный орбитолет располагался на нижней платформе. Очутившись у выхода, Джастин зашагал по длинной открытой дорожке, ведущей на посадку. Он заметил, что перед его терминалом есть пермастена, отгороженная красным бархатным канатом и непроницаемой искусственной дверью. Перед пермастеной стояла женщина в форме службы безопасности отеля. Видимо, ей в задачу вменялось не пропускать посторонних в зал ожидания первого класса. Увидев Джастина, охранница нажала кнопку на инфопланшете и жестом показала ему в сторону пермастены. Джастин, который так и не привык проходить сквозь стены, повинуясь привычке, вытянул руку вперед, как будто пробуя воду. Всякий раз он ожидал, что рука ударится о стену, правда, этого еще ни разу не случалось. И все же эта привычка в конце концов спасла ему жизнь. Как только его рука скрылась за пермастеной, ему показалось, будто все тело пронзили раскаленные стрелы. Перед глазами поплыли пузыри разных форм и размеров, наполненные теплой красной жидкостью. Джастин отскочил от пермастены, крича от боли.

Позже удалось восстановить ход событий по записи на мониторах слежения. Псевдоохранница выхватила из кармана небольшое орудие стандартного образца и прицелилась в Джастина. Но выстрелить так и не успела, потому что сверху на нее спикировала разъяренная крылатая демонесса. Услышав крик Джастина и боясь худшего, Нила спрыгнула со своей платформы и ринулась вниз. Благодаря крыльям и малой, по сравнению с Землей, силе тяжести она устремилась на помощь с головокружительной скоростью. Одной рукой она схватила ошеломленную наемницу за горло, когтями другой пытаясь выцарапать ей глаза. Псевдоохраннице как-то удалось оттолкнуть Нилу от себя, Нила подлетела к Джастину, который лежал на полу и извивался от боли. В последний миг ей удалось не упасть с платформы, она затормозила крыльями. Псевдоохранница пошатнулась, тяжело рухнула на одно колено и прицелилась. Заметив, что убийца на миг скосила глаза в сторону, Джастин сильно пнул ее в лодыжку. Этого оказалось достаточно – убийца дернулась и промахнулась. Нила снова ринулась в атаку, она налетела на убийцу и отшвырнула ее к поврежденной пермастене. По всему орпорту пронесся страшный крик, который скоро стих, – убийца лишилась голосовых связок, как, впрочем, и всего тела.

Позже, придя в себя, Джастин ничего не помнил, из-за сильного кровотечения он потерял сознание. Последняя картинка перед тем, как он отключился, навеки запечатлелась в его мозгу: Нила держит его на руках, и ее крылья, устрашающе грозные и вместе с тем удивительно нежные, защищают его от всего мира.

«Шон Дугл исчез. Последний раз его видели в Новом Орлеане на празднике Марди-Гра. Хотя он является владельцем своего контрольного пакета, его родители, которых можно считать миноритарными акционерами, потребовали разыскать сына. Пока все поиски оказались безуспешными, по некоторым данным, мистер Дугл удалил свой чип-локатор».

«Интерсистем ньюс»

«Ходят слухи о еще одном покушении на жизнь Джастина Корда. Сейчас праздник и трудно узнать что-либо наверняка, но, по сведениям из осведомленных источников, Джастина срочно доставили в лунный медицинский центр. Мы будем держать вас в курсе событий. Помните, не управляйте флаерами в состоянии опьянения! Ваша жизнь принадлежит вам и вашим акционерам!»

«Интерсистем ньюс»

Несмотря на ужасные события последних дней, Джастин быстро пришел в себя. За то время, что Нила избавлялась от своего транстела, ему отрастили новую руку. Самое большое влияние покушение оказало на развитие отношений Нилы и Джастина. Нила думала, что их с Джастином роман закончится после Марди-Гра. Она решила: после того, как оба удовлетворят плотские потребности, с незаконным желанием будет покончено раз и навсегда. И если даже их отношения станут явными, силу удара хотя бы отчасти смягчит общая атмосфера Марди-Гра. Может быть, их даже не осудят, все решат, что они поддались праздничному настроению… Так Нила думала до того страшного мига, когда едва не потеряла Джастина навсегда. Мысль, что Джастина с ней больше никогда не будет, что он исчезнет, пропадет, испугала ее больше всего на свете.

Теперь все, кроме Джастина, утратило для нее смысл. Нила не отходила от Джастина, оба понимали, что будут продолжать встречаться и после того, как закончится Марди-Гра. Они все подробно обсудили и согласились не выставлять свои отношения напоказ. В то же время оба понимали: когда-нибудь миру придется смириться с их близостью.

Джастин сидел на кухне в доме Маккензи и читал утреннюю газету. На кухню вышла Нила, снова ставшая самой собой. Кроме купального халата, на ней больше ничего не было. Она улыбалась. Джастин успел забыть, как это прекрасно, пока не увидел улыбку Нилы. И дело не в том, что она улыбалась лучше или хуже других. Как и его первая жена, Нила улыбалась именно ему и благодаря ему. Вот что самое главное! Стены, которыми он так старательно отгораживался от мира, наконец рухнули. Джастин решил, что это тоже хорошо.

Их близость нарушил приход Омада в обществе незнакомки. Нила, которая по-прежнему стояла, прислонившись к дверному косяку, бросила на Омада раздраженный и вместе с тем снисходительный взгляд. Его ничто не исправит! Она устроилась за большим кухонным столом – чуть поодаль от Джастина – и налила себе кофе. Следом вошли Мош и Элинор. Глядя в их счастливые, хотя и утомленные лица, трудно было предположить, что они женаты целых сорок лет. За Маккензи появился доктор Джиллет. Он тоже успел избавиться от своего громадного фаллоса – по крайней мере, насколько можно было судить по его купальному халату. Всю предыдущую неделю Таддиус участвовал в многочисленных оргиях, и только под конец праздника он узнал, что случилось с его самым знаменитым клиентом. Доктор сразу примчался в медицинский центр, где сразу понял, как изменились отношения Нилы и ее пациента. Однако он не пытался их урезонить, благоразумно рассудив, что в таком случае ему, скорее всего, укажут на дверь. Он надеялся лишь на то, что ему удастся, как он думал, исправить положение, воздействуя на «вред» изнутри.

Именно этот миг Омад выбрал для того, чтобы представить свою спутницу.

– Познакомьтесь, хм… это… – Он бросил взгляд на женщину, с которой только что провел ночь.

– Агнес, – ответила она.

Джастину она показалась типичной робкой поклонницей.

– Представляете, – запинаясь, продолжала Агнес, – когда я познакомилась с Омадом, я и понятия не имела, что он – тот самый Омад… Он, конечно, уверял, что он – Омад, но вы ведь помните, сколько Омадов бродило по улицам Нового Орлеана во время Марди-Гра?

– В самом деле, – кивнул Мош. – До сих пор не верится, что он продавал лицензию на свое лицо!

– А мне верится! – хихикнула Нила.

– Да ну вас! – возмутился Омад. – Ведь это только на неделю, а надо же как-то зарабатывать на пропитание!

Джастин повернулся к Агнес:

– Прошу вас… продолжайте.

Агнес пожала плечами:

– В общем, он показался мне славным, и ведь шла последняя ночь Марди-Гра, поэтому я решила: почему бы и нет? Призрак Дамзаха, до сих пор не верится! Вы все здесь, рядом со мной… Как будто в супервидео по Нейро… Я-то всего-навсего мелкота и живу на помойке, а вы, – она в упор посмотрела на Моша и Элинор, – вы в самом деле живете в роскошном номере! – Она снова огляделась вокруг, словно не верила собственным глазам.

– Агнес, не сомневаюсь, у вас тоже уютный дом, – подбодрил ее Джастин.

– Ничего особенного, обычный викторианский особняк с пятью спальнями на десяти сотках!

– Ничего особенного?! – удивился Джастин. – Поверьте мне, Агнес, в мое время такой дом считался бы очень даже завидным владением!

– Чувак, – встрял Омад, покосившись на Агнес и словно извиняясь, – дом-то неподвижный.

Все остальные замолчали, как если бы Омад грязно выругался. Джастин посмотрел на Нилу. Нила переглянулась с доктором Джиллетом. Подумав, Нила пожала плечами и сказала:

– Джастин, ты ведь знаешь, что орбитолеты бывают роскошными и стандартными, ты знаешь, что твои нью-йоркские апартаменты доступны не каждому.

Джастин кивнул:

– Да, они могут менять форму и текстуру по желанию. Очень удобно.

– Очень удобно и очень, очень дорого, – продолжала Нила. – Материалы поменять легко, но нанороботы, которые и осуществляют трансформацию, нуждаются в постоянном обновлении и проверке. Сама не понимаю, почему для этого необходимы такие человеческие трудозатраты… В общем, жить в изменяемых жилищах могут себе позволить только очень богатые люди. Самые бедные живут в неподвижных домах, люди побогаче позволяют себе одну изменяемую комнату, несколько – и так далее.

– На мою зарплату, – продолжала Агнес, – доступен только неподвижный дом.

Все закивали.

– Агнес, извините за любопытство, – поинтересовался Джастин, – но не объясните ли, на что вы тратите деньги?

– Ой, ну что вы, к чему извиняться! – выпалила Агнес, хватая маленький круассан. – Я много трачу на путешествия и развлечения. И конечно, вкладываюсь в покупку акций. Естественно, по-настоящему ценные пакеты мне не по карману, но, может, мне повезет и я заполучу метеор… вроде Омада.

Омад улыбнулся:

– На самом деле из всех нас сейчас самый крупный метеор – это Нила.

Доктор Джиллет заметил замешательство на лице Джастина и поспешил ему на помощь:

– Бедняки не могут себе позволить вкладывать деньги в прибыльные акции, – начал он, как будто Агнес не было в комнате, – и даже в потенциально прибыльные. В противном случае они не были бы бедными. Зато они могут вкладываться друг в друга. Покупают акции таких же, как они, бедняков – мы называем их «мелкотой». Однако, покупая акции «мелкоты», все надеются, что кто-нибудь из них внезапно прославится и его акции резко подскочат в цене. «Мелкота», чьи акции вдруг резко дорожают, называется «метеорами». В основном потому, что причина внезапного роста их котировок никак не связана с врожденными талантами… О присутствующих не говорю, разумеется. Например, человек стал единственным свидетелем какого-нибудь экстраординарного события или женился на богатой невесте. В основном все «метеоры» вскоре снова падают в цене и теряются в толпе «мелкоты». Отсюда и прозвище.

– Значит, вы хотите сказать, – Джастин снова повернулся к Агнес, – что вкладывать деньги в «мелкоту» вроде вас – все равно что играть в азартную игру?

– Что вы, Джастин, это гораздо важнее, – оживилась Агнес. – Акции «мелкоты» позволяют каждому принимать участие в общественной жизни. Играя в азартные игры, вы ничего не получаете взамен, а покупая акции, вы хотя бы становитесь акционером других людей… Но если быть совершенно откровенной, – продолжала она с покорным видом человека, полностью смирившегося со своим положением, – ставить на меня нет смысла.

Немного позже Джастин сидел в библиотеке Моша и наслаждался чтением. Спустя какое-то время он отложил книгу «Взлет и падение Американской республики» и вызвал своего аватара.

– Да, Джастин?

– Мне хочется сделать что-нибудь хорошее для Агнес.

– Прости, но, возможно, я еще не понимаю всех аспектов сложных человеческих взаимоотношений. Неужели ты хочешь сблизиться с мисс Голдстейн?

– Нет, – ответил Джастин.

– Тогда откуда желание сделать для нее что-нибудь хорошее?

– По-моему, – ответил Джастин, вспоминая всех, кто его недооценивал, – она – отличная ставка.

– Спасибо, – ответил себастьян, – теперь я понимаю. Что у тебя на уме?

Джастин задумчиво прищурился:

– Какой у нее пакет?

– Чтобы получить информацию такого рода, ты должен владеть по крайней мере одной акцией мисс Голдстейн. Ты дал мне и своим брокерам недвусмысленный приказ не покупать ни одной акции отдельных людей.

Джастин задумался. Ему противна была сама мысль о владении другим человеком, потому что это попахивало рабством, но в данном случае он склонен был отказаться от собственного приказа – пусть только временно.

– Себастьян, имеются ли какие-то распоряжения насчет того, сколько времени я обязан владеть этой единственной акцией?

– Нет.

– Тогда будь так добр, попроси кого-нибудь из моих брокеров купить одну акцию Агнес. Добудь нужную информацию и сразу продай ее.

– Лучше приобрети пакет из ста или хотя бы десяти акций.

– Почему?

– Купля-продажа всего одной акции влечет за собой автоматический запуск программы, которая накладывает на тебя штраф. Кроме того, заинтересованные лица или представители СМИ могут потребовать провести расследование… Зато покупка пакета в сто акций, тем более таких, грошовых, не возбудит ничьих подозрений.

– Тогда так и сделай.

Через несколько минут Джастин получил требуемые сведения. Себастьян заверил его, что акции Агнес он тут же перепродал.

– Джастин, она в самом деле «мелкота», – сказал себастьян, – ей принадлежит всего двадцать пять процентов. Почти все свои акции она вложила в образование, но выбрала специальность, которая стала, за неимением лучшего определения, «немодной». Полученные же ею знания не применимы больше нигде… Ей пришлось пройти переобучение, следовательно, она останется «мелкотой» еще много десятков, если не сотен лет.

Джастин слегка склонил голову:

– Сколько пройдет времени, прежде чем она сможет приобрести свой контрольный пакет?

– Учитывая ее возраст, доход, вилку затрат и расходов и если она и дальше будет так же экономна… приблизительно сто семь лет.

– Во сколько мне обойдется покупка ее контрольного пакета?

– Тебе придется купить двадцать шесть процентов Агнес. Учитывая ее теперешний портфель и внимание, которое привлечет к себе такая крупная покупка…

– Покупай равными долями в течение года.

Себастьян произвел необходимые подсчеты и ответил:

– Двадцать шесть процентов мисс Голдстейн обойдутся тебе в пятнадцать тысяч кредитов GCI. Или примерно в тридцать семь тысяч твоих американских долларов.

Джастин недоверчиво покачал головой. Изменяемая, подвижная комната – всего одна! – стоила несколько миллионов кредитов. Оказывается, жизнь и свобода отдельного человека стоит меньше пяти процентов от этой суммы! И ведь Агнес – всего лишь одна из миллиардов, чья «стоимость», пусть и на бумаге, ничтожна!

Через два дня после знакомства с самым знаменитым человеком во Вселенной – подруги до сих пор отказывались ей верить – Агнес Голдстейн вернулась к себе домой. Хотя она понимала, что гордиться ей особенно нечем, свой дом она все-таки любила… Она сразу заметила, что из-под двери торчит угол маленького белого конверта.

Агнес удивилась. Она в жизни не держала в руках бумажного конверта, хотя и читала, что раньше в них доставляли документы и письма. И зачем кому-то понадобилось трудиться и подсовывать конверт ей под дверь? Не зная, как достать содержимое, Агнес осторожно оторвала уголок, стараясь не порвать лежащий внутри лист бумаги.

Она прочитала:

«Агнес!

Мне хочется как-то отблагодарить вас за то, что вы помогли мне лучше понять современный мир, в котором мне каким-то образом удалось очутиться. Надеюсь, вы не будете против моего подарка…»

Сердце у Агнес забилось сильнее.

«…В течение следующего года вам будут переданы дополнительно двадцать процентов ваших акций. Таким образом, вы станете владелицей сорока пяти процентов себя. Очень важно, чтобы вы никому не рассказывали об этом подарке, потому что он превратит вас в „метеор“. Если же все бросятся скупать ваши акции, вам достанется меньше.

Как только вы станете владелицей сорока пяти процентов, перед вами откроется поистине блестящее будущее. Позвольте мне смелость предложить вам следующее: либо усердно трудитесь еще десять лет и заработайте контрольный пакет, либо вложите средства в свое образование, чтобы достичь того уровня жизни, которого вы достойны. Называйте меня сумасшедшим, но викторианские особняки мне по-прежнему нравятся – и не важно, подвижные они или нет! Что бы вы ни выбрали, надеюсь, вы воспользуетесь дарованной вам второй попыткой. Поскольку мне самому недавно подарили вторую попытку, я понимаю, насколько это чудесно. Если мой подарок кажется Вам неприличным или он вам не нужен, ничего не предпринимайте. Однако, если мой подарок найдет ваше одобрение, вам нужно только одно: попросить своего аватара позвонить моему.

Искренне Ваш…»

Хотя письмо не было подписано, Агнес сразу поняла, кто его прислал. Она села на крыльцо и сделала несколько глубоких вдохов, стараясь не разреветься. Подумать только, спасательный круг ей бросил человек из другого века – и все потому, что она оказалась в нужном месте в нужное время! Неожиданно для себя Агнес рассмеялась. Никогда в жизни ей не везло по-настоящему, зато сейчас она сбила настоящий крупный «метеор»!

В ту ночь Агнес не спалось, она не верила в свою удачу. Иногда ей казалось, что все случившееся – какой-то дурацкий розыгрыш, что она стала жертвой одного из многих реалити-шоу, которых так много развелось в Нейросети. Она никак не могла успокоиться: то ругала себя за доверчивость, то щипала, желая убедиться, что все происходящее ей не приснилось.

– Ведь я в самом деле познакомилась с ним… все было по-настоящему… – снова и снова повторяла она.

На следующий день хелена, аватар Агнес Голдстейн, сообщила ей, что ее портфель увеличился на два процента. Агнес снова и снова перечитывала письмо, плача от счастья. Уж она как-нибудь постарается не упустить свой шанс!

Глава 9
ЗАКОННЫЕ ПЯТЬ ПРОЦЕНТОВ

Видимо, у каждого поколения есть свои моменты, которые можно описать словами: «Где вы были, когда?..» Для одних такие моменты приятны – например, в двадцатом веке мир впервые увидел, как человек ступил на Луну. Другие воспоминания ужасны, к ним можно отнести нападение на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. После Большого Краха такими событиями стали первая высадка на поясе астероидов. Как ни печально, в наши дни маятник, похоже, качнулся в другую сторону. Все запомнят этот миг. Все будут точно знать, где они были, когда случилось неописуемое.

Майкл Веритас. Где вы были? («Ежедневные земные новости»)

«Все случилось только после того, как мы просмотрели и перечитали все его труды. В течение всего Марди-Гра этот подонок прямо говорил, что он намерен сделать. Но кто всерьез воспринимает бред сумасшедшего? Особенно во время Марди-Гра!»

Из взятого на улице интервью с детективом Логаном из полицейского управления Бостона, штат Массачусетс.

«УБИТА СИСТЕМНЫЙ ПРЕЗИДЕНТ МИЛДРЕД ТЕРНЕР!

ПОКУШЕНИЕ НА ЖИЗНЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ GCI!

ГЛАВА ПАРТИИ СВОБОДЫ ШОН ДУГЛ:

„ВЫ ПЫТАЛИСЬ УБИТЬ ОДНОГО СВОБОДНОГО ЧЕЛОВЕКА!“»

Газетные заголовки через час после случившегося

«События приняли такой неожиданный оборот, что апелляционный суд Пятой авеню вынес постановление в пользу истцов в деле акционеров „Милдред Тернер против Шона Дугла, Инкорпорейтид“. Шон Дугл лишен всех своих акций, кроме обязательного минимума в двадцать пять процентов, каковые переданы в доверительную собственность его родителей до тех пор, пока окончательно не определится финансовый статус мистера Дугла. Единственная причина, по которой истцы выиграли дело, заключается в том, что Шон Дугл предоставил суду неопровержимые доказательства своей виновности. Без таких доказательств ни один суд не вынес бы такого жесткого решения – тем более что ответчик не присутствовал на процессе и не мог выступить в свою защиту».

«Судебные нейроновости»

Нила внимательно прочла очередную нейростатью. Она даже и сама толком не понимала, почему так взволнована. Все статьи кончались примерно одинаково: «Один свободный человек, один свободный человек, один свободный человек»… Отложив газету, она посмотрела на кухонный стол в нью-йоркской квартире, которую теперь делила с Джастином.

– Еще чего – «один свободный человек»! – проворчала Нила. – Видели бы они, какую жизнь ты ведешь! Тебя вынуждают прятаться, как дикого зверя… Ты даже не можешь покинуть собственную квартиру!

Джастин вздохнул:

– Да, именно так кричала толпа в Новом Орлеане после того, как я разорвал цепи. Думаешь, мой маленький трюк на балконе как-то связан с тем, что происходит сейчас?

– Нет! – закричала Нила, но тут же понизила голос. – Нет, я так не считаю, Джастин. Шон Дугл – безумец! А твоя демонстрация на Марди-Гра ни при чем… Тем более что, как свидетельствует запись, некоторые начали скандировать еще до того, как ты вышел на балкон.

Натянуто улыбнувшись, Джастин взял Нилу за руку:

– Наверное, ты права. Но я снова и снова задаю себе один и тот же вопрос… Как ты думаешь, случилось бы такое, если бы я не воскрес?

Вместо ответа, Нила пылко сжала ему руку.

– Зря я спросил… Извини! – только и сумел произнести Джастин, переводя взгляд на свою чашку с остывшим кофе.

– Еще два нападения на этой неделе! – Керк швырнул на столешницу несколько инфопланшетов. – Во всем виноват Джастин Корд!

Голос его гулким эхом отдавался от высокого потолка зала заседаний GCI. И то, что предназначалось только для ушей членов совета директоров, прекрасно слышали сотрудники охранной службы и роботы-охранники. Вооруженные до зубов, они охраняли зал заседаний не только снаружи, по периметру, но и изнутри. И впервые на памяти людей, то есть впервые за последние сто лет, защищать пришлось людей, а не информацию. Новые программы разработали вскоре после покушения на жизнь самого Председателя.

– Разумеется, во всем виноват он, – согласилась Юрист.

– Блестящее наблюдение, – фыркнула Бухгалтер. – Может, у вас найдутся для нас еще подобные перлы?

– Да пошла ты! – огрызнулся Керк, больше всего негодуя из-за того, что Бухгалтер осмелилась перечить ему. Она не скрывала враждебности, и ее отношение красноречиво свидетельствовало о смене власти в GCI. Но за время своего долгого восхождения на вершину Керк знавал и худшие дни. Ненамного худшие, и все же… «Ничего, – подумал он, – она еще за это заплатит!»

Бухгалтер осталась невозмутимой:

– И тебе хорошего дня.

– Итак, – подал голос Пиарщик, – что вы предлагаете нам предпринять?

Рекламщица откашлялась и спросила:

– А зачем что-то предпринимать? Нас и без того закидали тухлыми яйцами. Общественность считает виновниками катастрофы нас. По-моему, пора нам отойти в сторону. Пусть с ним разбирается кто-нибудь другой.

– Кто, например? – насмешливо поинтересовался Керк. – Государство?

При таком нелепом предположении все члены совета директоров громко расхохотались.

Керк был доволен. По крайней мере, он их рассмешил. Он решил закрепить успех.

– Покончить с ним – наш долг, – произнес он нараспев. – И пусть мы ни в чем не виноваты, общественность считает иначе. Вот что сейчас самое главное.

Он увидел, что Пиарщик кивает и самодовольно улыбается.

– Кроме того, – продолжал Керк, – мы – GCI. Мы потратили не один десяток лет на то, чтобы завоевать доверие общественности. Вот как мы превратились в самую мощную организацию в истории. Что подумают люди, если мы отойдем в сторону и спрячем голову в песок? – Он сделал паузу, дожидаясь, пока все переварят его слова. – Я скажу вам, что они подумают! Они подумают, что мы утратили хватку! Что мы идем на попятный… струсили перед лицом опасности! И как, по-вашему, отразится такая реакция на стоимости принадлежащих нам акций, на курсах валют и на наших персональных портфелях? – Керк снова помолчал. – Вы все отлично знаете, что надо делать, потому что мы играем в эту игру лучше всех. Почуяв кровь, вы нападаете. Гарантирую, сейчас наши главные конкуренты проводят заседания своих советов директоров, на которых прикидывают, как сбросить GCI с вершины… Во всяком случае, на их месте я бы поступил именно так!

– Значит, вернемся к моему вопросу, – снова подал голос Пиарщик. – Что вы предлагаете нам предпринять?

Керк посмотрел на Юриста. Сейчас или никогда! Риск – благородное дело!

– Мы его убьем.

Никто не возмутился и не возразил. Правда, никто и не высказал ему слова поддержки. Все задумались. «Вот и хорошо, – подумал Керк, – они, по крайней мере, соблюдают нейтралитет… С нейтральными союзниками я смогу договориться».

Керк заметил, как поежилась Бухгалтер, и злорадно подумал: «Ну что, сучка, мы слишком скоро заговорили?»

– Чем поможет его убийство? – спросила Бухгалтер, словно прочитав его мысли.

Керк встал с места и оперся о столешницу сжатыми кулаками.

– Джастин Корд – Человек вне корпорации в инкорпорированном мире. Он не изъявил желания примкнуть к нам, он не приемлет наш образ жизни и потому притягивает и будет притягивать к себе психов-террористов всех мастей. Дугл – всего лишь верхушка айсберга! Нам нужно немедленно избавиться от страшной угрозы, а единственный способ избавиться от угрозы заключается в том, чтобы убить Корда. GCI, естественно, будет «потрясена» его смертью.

Довольный собой, Керк сел на место. Никто не возражал. Если его поддержат, он сохранит свой пост, а потом скинет Бухгалтера. Месть сладка!

– Можно ли обратиться к совету директоров? – спросил Гектор со своего места у двери. Будучи советником по особым вопросам, он не имел права брать слово, не испросив разрешения и не получив согласия, но ему была дарована честь присутствовать на заседаниях. В прессе такой подход справедливо расценили как очередной шаг Гектора наверх, на пути к самому совету директоров. Временами у совета директоров бывало и по четыре советника по особым вопросам, а иногда не бывало ни одного. Сейчас единственным советником был Гектор.

Керк поерзал в кресле.

– Мне кажется, что советнику не стоит давать слово, – сказал он, обводя всех присутствующих внимательным взглядом. Как ни странно, никто его не поддержал.

Бухгалтер, едва заметив брешь в его обороне, не колеблясь, ринулась в атаку:

– Я считаю, что мистеру Самбьянко можно выступить.

– Поддерживаю, – кивнула Юрист. Никто из присутствующих не удивился. Все прекрасно знали, что Юрист не дружит с Керком Олмстедом. Удивительным, особенно для Керка, стало другое: все остальные проголосовали за предложение Бухгалтера.

– Предложение принято, – нехотя согласился Керк. – Мистер Самбьянко, вам слово!

Вставая, Гектор подумал про Бухгалтера: «Я ее должник!»

– Дамы и господа, вице-президент отдела спецопераций совершенно прав в том, что поводом для последнего кризиса стал Джастин Корд и его патологическая ненависть к инкорпорации. Но убийство Корда – худшее из того, что можно придумать. Кроме того, Керк, – в уголках губ Гектора заиграла улыбка, – один раз вы уже пытались убить его – неудачно!

Керк вспыхнул:

– Как вы смеете!

Настала очередь Гектора выложить на стол инфопланшеты.

– Здесь все записано. Не только у вас все под контролем!

Никто не осмелился взять планшеты. Члены совета директоров выжидали, когда закончится артобстрел и вынесут трупы. Все они рассчитывали встать на сторону победителя.

– Я бы, наоборот, – продолжал Гектор, словно не замечая возмущения Керка, – рекомендовал членам совета директоров обеспечить мистеру Корду дополнительную защиту. Видите ли, бывает, что из искры возгорается пламя. Ни один общественный строй не совершенен. Просто наш строй существует так давно и работает так хорошо, что мы забыли эту непреложную истину. Вспомните историю! При любом строе есть недовольные. Просто наша система до сих пор прекрасно удовлетворяла нужды и запросы общества. Более того, благодаря нашей системе некоторым смутьянам удалось занять руководящие посты… в том числе и в нашей компании!

Члены совета директоров заулыбались. А он самокритичен!

– В конце концов, поступать так весьма прибыльно. Но давайте посмотрим правде в глаза. С тех пор как мы переживали последнюю катастрофу, прошло несколько столетий. Недовольные у нас, конечно, тоже были. Но их было так мало и выступали они так тихо, что никто ничего не замечал. Все наслаждались вовсю… И знаете, что я вам скажу? Если бы не Джастин Корд, мы бы по-прежнему ни на что не обращали внимания. Занимались бы своими делами, наращивали свои инвестиционные портфели… Понимаете, раньше наши недовольные охотно забывали о том, что они – недовольные. Плавно перехожу к Шону Дуглу. Шон Дугл не просто владеет собственным контрольным пакетом. Поскольку он по сути своей всего лишь избалованный ребенок, он не придавал этому обстоятельству никакого значения. В противном случае он бы не создал своей партии. Но в последнее время в руках у мистера Дугла появилось самое мощное оружие, которое называется «Корд». Что же еще? Какое послание оставлено после каждого нападения? «Один свободный человек». Не заблуждайтесь, они говорят не о Джастине. Они говорят о себе. С подачи Джастина они все видят себя неинкорпорированными, то есть, на их языке, «свободными».

– Но это безумие, – заметила Рекламщица. – Такого рода воззрения живо вернут нас к Большому Краху!

– Такого рода воззрения, дамы и господа, – провозгласил Гектор, – это воззрения Джастина Корда. Он так страстно верит в то, о чем говорит, что ему каким-то образом удалось заразить своей верой Шона Дугла, а Дугл, в свою очередь, заражает других.

– Мистер Самбьянко, – подала голос Юрист, – если вы так считаете, почему не согласны с мнением Замдира о том, что мистера Корда лучше всего убить и… – помимо всего прочего, ей хотелось продемонстрировать свою беспристрастность, – получить от этого все преимущества?