Текст книги "Вне корпорации"
Автор книги: Дэни Коллин
Соавторы: Эйтан Коллин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 41 страниц)
– Хорошо, Нила, – негромко заговорила доктор Ван, изящная женщина с азиатской внешностью. – Допустим, пробуждение в новом мире не вызвало у него потрясения, хотя лично мне до сих пор трудно в это поверить. С чем именно в нашем образе жизни ему будет трудно свыкнуться? Ты сама только что убедительно доказала: он готов влиться в наше общество… Судя по всему, он был человеком выдающимся, опередившим свое время.
– Вы совершенно правы, доктор Ван, – кивнула Нила, – он и правда как будто уже тогда знал, как далеко шагнут наука и техника. Зато он никак не мог предположить, как будет развиваться общество. Не случайно он принял столько мер предосторожности. Кстати, он до сих пор проявляет скрытность относительно своей личности и биографии.
– По-твоему, он нам не доверяет? – спросил Мош.
Нила кивнула:
– Конечно, Мош. Да и с чего бы ему доверять нам? Сам подумай. Он нас не знает, хотя и допускает, что мы не желаем ему зла. Мы ведь воскресили его, значит, не намерены причинить ему вред. И все же он умен и понимает, что само по себе воскрешение – это еще не все.
– И что ты предлагаешь? – перебил ее Гил. – Если мы будем откладывать его инкорпорацию и все, что включает в себя этот процесс, он останется вне общества, в которое он так стремился попасть! И потом, я с тобой не согласен. С чего ты взяла, что наш образ жизни будет для него неприемлемым? В заброшенной шахте рядом с его капсулой мы нашли его акционерные сертификаты… От владения акциями до персональной инкорпорации не так уж далеко…
Нила вздохнула. Как им объяснить? Вроде и умные люди, а не понимают…
– Вот послушайте… Можно ли утверждать, что все мы верим в частную собственность?
– Разумеется, можно! – ответил Гил.
– Хорошо. А кто может сказать, почему?
Мош подал голос:
– Нила, как мне ни нравится выслушивать лекцию по гражданским правам, сейчас у нас очень много дел, и…
Нила перебила его:
– Прошу тебя, Мош… и все остальные. Потерпите меня еще минуточку. То, о чем я говорю, в самом деле очень важно.
– Ладно, продолжай! – вздохнул Мош.
– Хорошо, давай я отвечу, – вызвался Гил. – Право владения частной собственностью – краеугольный камень любого успешного общества. Без этого нерушимого права тут же наступает анархия, а за ней – и отказ от гражданских прав…
«Отлично, – подумала Нила. – Он заглотнул наживку!»
– А как насчет права владеть человеком? – продолжала она.
– Имеешь в виду – владение чьими-то акциями? – уточнила доктор Ван.
– Нет, доктор. Я имею в виду истинное владение человеком – целиком, со всеми потрохами! Такое, при котором со своей собственностью можно делать что угодно – продать и даже убить, – не боясь наказания.
– Нила, прошу тебя! – не выдержал директор. – Ты рассуждаешь о древней истории. Если я не ошибаюсь, рабовладение господствовало за сотни лет до Джастина.
– Совершенно верно, Мош, – согласилась она. – Но рабовладение – факт истории. Точнее, не так! Рабовладение – факт нашейистории. Будем предельно откровенны. То, что я только что описала, когда-то считалось нормальным. Более того, рабовладельца могли считать вполне порядочным, хорошим и высоконравственным человеком!
– Нила, я понимаю, что ты пытаешься провести какую-то аналогию, но я ее не вижу. Никакого сравнения! – заметил Гил.
– Извини, Гил, я еще не закончила. – Нила встала с места и начала расхаживать по комнате. – Джастин жил триста лет назад? Отлично! Допустим, мы сели в машину времени и отправились в эпоху за триста лет до Джастина. Тогда считалось, что монархия ниспослана свыше, что королевская власть совершенно естественна, а белая раса выше остальных. А теперь представьте, что во времена Джастина воскресили человека из той эпохи. Легко бы ему было приспособиться, как считаете?
– Нила, твои речи совершенно бесполезны, – перебил ее Мош. – Я согласен с Гилом. В культурном смысле никакого сравнения быть не может. Наш мир гораздо больше похож на его мир. За прошедшие триста лет наши демократические ценности остались сравнительно неизменными. По-моему, он найдет в нашем мире естественное продолжение своего мира!
– Может, найдет, а может, и нет, – возразила Нила, снова садясь. – Он поймет главное. Он проснулся в мире, где, формально выражаясь, люди владеют людьми! У нас, конечно, не рабовладельческий строй, но ему, возможно, покажется, что мы достаточно близко подошли к рабовладению. В его прежней жизни раны, оставленные рабством, еще не до конца затянулись, не случайно президент Уинфри положила измененную форму репарации в основу своей политической платформы и в конечном счете была избрана президентом Соединенных Штатов. Персональная инкорпорация станет самой разительной чертой нашего общества, к которой ему придется привыкать, если он захочет успешно адаптироваться к новой жизни. Ему придется нелегко. Да, Гил, я разделяю вашу озабоченность, но поймите и вы меня. Наше поведение в ближайшие несколько недель окажет огромное влияние на будущее нашего пациента и его окончательную адаптацию.
Нила откинулась на спинку стула и обвела взглядом присутствующих. Все они внимательно смотрели на нее.
– Итак, – продолжала она, – вы позволите мне еще несколько недель повременить с, как выразился Гил, бумажной волокитой?
Все заулыбались.
– Счет один – ноль в твою пользу, – насмешливо констатировал Мош. – Мне кажется, тебе удалось нас убедить. До дальнейших указаний пусть Нила руководит привыканием Джастина к нашему, очевидно нецивилизованному, образу жизни.
Все снова засмеялись – на что, очевидно, и рассчитывал Мош.
– А теперь, – продолжал он, – мне хотелось бы коснуться других вопросов нашей повестки дня… – Он заметил, что доктор Ван о чем-то шепчется со своим цифродругом. – Прошу вас, уделите мне еще немного вашего внимания.
Доктор Ван робко покосилась на него.
– Естественно, – продолжал Мош, – нам всем небезразлично наше благосостояние, а вместе с ним и надежда на будущие прибыли. Само собой разумеется, все, имеющие отношение к нашей великой находке, получат существенную прибавку… Да, ваша ценность для общества и, следовательно, ваши пакеты акций вырастут так же несомненно, как и слава нашего пациента. Но хочу попросить вас о двух вещах… – Убедившись, что все внимательно слушают его, он продолжил: – Во-первых, пока храните находку в тайне. Процесс воскрешения и адаптации – дело щекотливое и тонкое. Если он потерпит поражение, вместе с ним потерпим поражение и мы.
Все понимали, что имеет в виду директор. Они набрели на находку века. И успех Джастина станет их успехом. Но, если кто-то плохо сыграет свою роль, если их пациенту не удастся адаптироваться к новой жизни, неудача скажется на цене их акций…
– Во-вторых, – продолжал Мош, – прошу вас воздержаться от стремления скупить собственные крупные пакеты или пакеты других лиц, находящихся сейчас в этом зале.
Его слова были встречены недоуменным молчанием.
– Как одно связано с другим? – спросила доктор Ван. – Мы имеем право извлекать прибыль из своей удачи!
– И если мы не купим свои акции сейчас… – вторил ей Гил.
– …то потеряете возможность скупить свои акции по самой низкой цене, – закончил за него Мош. – Да, я вас прекрасно понимаю. Вот почему, как только вы поступили сюда на работу, я скупил по две тысячи ваших акций… Такой пакет ни одному из вас сейчас не по карману. Но я обещаю продать вам ваши акции по их нынешней котировке при одном условии: если вы еще две недели будете хранить происходящее в тайне.
– Мош, мы не можем сохранить происходящее в тайне. Сведения о Джастине уже просочились наружу, – возразила Нила.
– Да, – согласился Мош, – просочились, но, кроме нас четверых и наших добрых друзей в GCI, очень немногим известно, что находилось в так называемом саркофаге. И почти никто, кроме нас, не знает о том, что процесс воскрешения прошел успешно.
– Что изменится, если мы кинемся скупать свои акции? – спросил Гил.
– Покупка акций – прямая улика, Гил, – ответил Мош. – Программы-ищейки узнают о каждой крупной покупке. Но следят не за всеми. Им нужен дым, а не огонь.
Нила закончила его мысль за него:
– Наша работа в медицинском центре и мы сами – это дым.
– Вот именно! – кивнул Мош.
– Ну и что, если ищейки все выяснят? – спросила доктор Ван. – Пока наши акции обеспечены, мы можем продолжать. Думаю, вы все со мной согласитесь, покупка станет делом прибыльным!
– Да, – ответил Мош, – но вы все забываете об одной очень важной вещи.
Доктор Ван смерила Моша озадаченным взглядом:
– О чем?
– Пациент, – ответила за Моша Нила.
– Но ты ведь сама только что сказала, что пациент чувствует себя неплохо! – возразил Гил.
– Да, неплохо – для человека, пережившего то, что пережил он. Я бы сказала, он чувствует себя хорошо. Но мы имеем дело не со стандартным случаем. Если рассуждать о происходящем исключительно с точки зрения прибыли, ему еще предстоит успешно интегрироваться в общество. Очень сомневаюсь, что нам с вами удастся отразить натиск журналистов, которые непременно нагрянут в нашу тихую обитель. Еще меньше я надеюсь на то, что с журналистами справится наш только что воскрешенный пациент. По-моему, Мош предлагает оптимальный вариант. Предлагаю принять его предложение.
Все закивали в знак согласия.
– Идет, Мош, – сказала доктор Ван, взмахивая своим цифродругом. – Ну-ка, признавайся, почем купил мои акции?
– Подождите секундочку, доктор Ван! – попросила Нила. – У меня остался последний вопрос.
– Какой? – спросил Мош.
– Кто-нибудь видел Гектора?
Джастин чувствовал себя замечательно. Он привык жить по-своему, прожил жизнь на собственных условиях – и так же распорядился своей смертью. И хотя он знал, что за ним, скорее всего, следят, он расхаживал по комнате с идиотской улыбкой на лице. Если честно, в последний раз он так замечательно чувствовал себя после того, как в четырнадцать лет катался на заднем сиденье «форда-фэрмонта» с некоей Дженни О’Доннелл. За один вечер ей удалось научить Джастина всему, что нужно знать о противоположном поле, или, по крайней мере, всему, что хотелось знать четырнадцатилетнему подростку. Вот и сейчас ему хорошо… И выглядит он замечательно. Джастин целый час смотрел на себя в зеркало, но видел перед собой не умирающего в последней стадии рака. Тело, вне всяких сомнений, принадлежало ему, только было гораздо моложе и здоровее. На вид Джастин дал себе лет тридцать пять – сорок. Он не удивился. Еще в его прежней жизни отец нанотехнологии Эрик Дрекслер утверждал: как только человек научится управлять клетками на молекулярном уровне, замена стареющих клеток кожи более молодыми станет лишь вопросом времени. Ужасно хотелось есть… Кроме того, Джастину хотелось куда-нибудь пойти и чем-нибудь заняться. Он ощущал прилив сил, которые пока не знал, куда приложить. Следовало бы хорошенько подготовиться к очередному разговору с «дрессировщицей», как он про себя называл Нилу. И все же Джастин ничего не мог с собой поделать. Он нетерпеливо расхаживал по комнате и ждал завтрака.
За дверью послышалось короткое тихое жужжание.
«Хорошо бы принесли еду», – подумал Джастин.
– Входите! – крикнул он вслух.
В комнату вошел брюнет явно латиноамериканского происхождения: высокий, широкоплечий, крепко сложенный. Выражение лица и походка свидетельствовали о крайней самоуверенности. Хотя Джастин пока не разбирался в современной моде, он сразу понял, что костюм на красавце очень дорогой. От гостя каким-то образом пахло деньгами.
– Джастин? – Брюнет протянул руку, словно для рукопожатия.
Джастин ответил инстинктивно, но гость как будто не знал, что делать дальше.
«Как странно», – подумал Джастин.
Брюнет вытянул руку недостаточно далеко и как-то скованно – словно игрушечный солдатик. Джастину пришлось тянуться к нему. Гость не сжал его кисть, его рука застыла в неподвижности.
«Раньше он ни разу не пожимал руку, – догадался Джастин, – но, надо отдать ему должное, он старался». Он понял: среди прочего ему придется обучаться новым манерам поведения. И все же стремление здешних людей изучить его мир – хороший знак. Они хотят, чтобы ему было с ними удобно.
– Кто вы такой? – спросил Джастин.
– Гектор, – дружелюбно ответил гость. – Гектор Самбьянко.
– Чем я могу вам помочь, мистер Самбьянко?
– Прошу, называйте меня Гектором.
В комнате воцарилось неловкое молчание. И в этот момент у Джастина забурчало в животе.
– Пожалуйста, извините меня, – сказал Джастин, – но я не ел триста лет и изрядно проголодался. Если честно, когда вы позвонили, я надеялся, что мне принесут завтрак.
– Что вы, что вы, – ответил Гектор, по-прежнему улыбаясь. – Все нормально… Вам что-нибудь заказать?
– Нет, спасибо. Сейчас мне все принесут.
– Ага… Отлично! Тогда предлагаю покончить с делом до того, как вам принесут еду.
– С каким делом?
– Речь идет о вашей платежеспособности…
– А-а-а, вы имеете в виду счет?
– Счет? О, понимаю. Какой интересный оборот речи! Да, я имею в виду счет, – старательно подражая его интонации, ответил Гектор.
Джастин немного успокоился. Чего-то в этом роде он ожидал, пусть назовут цену, он был почти уверен, что средств у него хватит. Разумеется, часть его запасов можно продать, обменять на твердую валюту… если сейчас применяют такой термин. И все же странно, что они заговорили о счете так рано. В конце концов, он еще не акклиматизировался… Сколько ему сейчас? Он не живет и дня! На их месте он бы подождал с оплатой. Но везде свои порядки, а дело есть дело. Судя по всему, брюнет имеет в виду нечто вроде медицинского полиса… Медстраховка и в его время была делом крайне важным.
– Не волнуйтесь, Гектор, я непременно оплачу все расходы. Вы только оставьте мне счет. Возможно, на перевод моих активов в деньги уйдет некоторое время, но с такими вещами я справляюсь неплохо. И даже если мои ликвидные активы упали в цене, я владею некоторыми произведениями, представляющими культурную ценность, уверен, их будет более чем достаточно.
Гектор бросил на него удивленный взгляд:
– Джастин, не волнуйтесь, мы не требуем немедленной оплаты! Что вы, к чему торопиться? Разумеется, мы понимаем, что вам многое предстоит сделать в ближайшие дни. Нет, сейчас от вас требуется только одно: приложить палец и расписаться вот на этом планшете… то есть, в сущности, подтвердить то, что вы только что сказали – что вы «неплохо справляетесь с такими вещами», – кажется, вы употребили такое выражение? – Гектор протянул ему цифродруга и показал место, куда Джастину следовало приложить свой палец.
Джастин решил, что просьба Гектора вполне разумна. Однако всякий раз, как его просили что-то подписать, он невольно настораживался. В большинстве случаев тревога оказывалась ложной, но никогда нельзя быть уверенным до конца… особенно если вспомнить, чем он занимался в прошлом.
– Звучит разумно, Гектор. Вы не возражаете, если я взгляну на ваш КК?
Гектор ответил ему ошеломленным взглядом:
– На мой… что?
– На ваш планшет, где я должен расписаться.
– А, вы имеете в виду цифродруга! Конечно. Но, между нами, зачем вам эта головная боль? Разбираться в юридической абракадабре – та еще радость… Наверное, в ваше время было то же самое! – Гектор как-то нервно хохотнул.
Джастин понял: его гость что-то скрывает.
– Да, Гектор, вы, наверное, правы, но, как говорится, горбатого могила ис… хм, неудачно выразился. Старые привычки, знаете ли, въедаются в плоть и кровь. В прошлой жизни я привык разбираться в юридической абракадабре, так что, если не возражаете… – Джастин протянул руку.
Гектор отдал ему цифродруга, молясь про себя, чтобы Джастин прочитал написанное по диагонали и скорее поставил отпечаток пальца. Он в досаде следил за тем, как Джастин пытается сладить с незнакомым устройством. Вначале он читал с нескрываемым любопытством. Неожиданно взгляд Джастина посуровел.
«Что значит „Стандартное положение о персональной инкорпорации“? – думал Джастин. Еще несколько секунд он читал молча и пришел к выводу: – Тут что-то не так!»
Он оторвался от цифродруга и посмотрел на брюнета.
– Гектор, вы не можете оставить это… ненадолго у меня? То есть… мне показалось, что вы очень спешите.
Гектор, который до сих пор старался казаться как можно ниже и даже сутулился, вдруг выпрямился во весь свой рост – метр девяносто.
– Джастин, – ответил он, зловеще прищурившись, – похоже, вы не понимаете. Сейчас вы… как бы помягче выразиться… нищий. Если мы не получим возможности взыскать с вас плату, мы вынуждены будем повторно заморозить вас до тех пор, пока не будут обеспечены иные формы платежа.
Джастин словно окаменел.
– И когда же состоится… «повторная заморозка»? – Он с трудом взял себя в руки и надеялся лишь на одно – потянуть время. Он пролежал в анабиозе триста лет, сейчас ему меньше всего хочется снова уснуть.
– А хоть бы и сейчас! – холодно ответил Гектор.
Он щелкнул пальцами, и в комнате вдруг появились два головореза, одетых в шуршащие белые спортивные костюмы. Джастин решил, что головорезы – явный перебор. Бежать ему некуда, да и драться с этой горой мускулов он не собирается. Головорезы мрачно смотрели на Джастина, словно он мешал им заняться другими, гораздо более важными, делами.
– Погодите, – обратился Джастин к Гектору.
Головорезы тут же застыли на месте.
– Доктор Харпер уверяла, что ни один мой современник не дожил до сегодняшнего дня… Вы уверены, что не потеряете работу, если заново заморозите меня?
– Вас-то? – хмыкнул Гектор. – Вы и в самом деле считаете себя кем-то особенным? Позвольте вас разочаровать. Это не так.
Головорезы застыли на месте, ожидая приказа хозяина.
– Мы постоянно сталкиваемся с умниками вроде вас, – продолжал Гектор. – «Я выжил, наверное, я везунчик… Я не такой, как все!» – Он кривлялся, явно кого-то передразнивая. – Чушь собачья! А с доктором Харпер мы проведем беседу о том, что нельзя внушать пациентам вредные мысли… От ее разговоров больше вреда, чем пользы! – Гектор сосредоточил стальной взгляд на Джастине. – Сейчас я вам все объясню. Вы – пациент. Таких, как вы, много. Вы очутились в мире, законы которого вы пока понять не в состоянии. Поэтому советую не заморачиваться мыслями о собственном якобы величии. Главное для вас другое: убедить меня в своей платежеспособности. Заранее отвечаю на ваш возможный вопрос. Вас интересует, можете ли вы отказаться поставить свою подпись? Нет, не можете. После вас я должен зайти еще к трем пациентам, вы всех нас задерживаете. Итак, если вы через десять секунд не поставите отпечаток пальца и не распишетесь над пунктирной линией, роболакей номер один вырубит вас, а роболакей номер два вернет вас в небытие. И тогда – позвольте мне быть с вами предельно откровенным – в следующий раз вы увидите человеческое лицо лишь еще через несколько десятков, а то и сотен лет. Хорошо одно: мне не придется вами заниматься, распинаться тут перед вами и давать десять секунд на размышление. Осталось пять, четыре, три…
Головорезы угрожающе двинулись к Джастину.
Угрозы Гектора и наступление двух шкафообразных типов так напугали Джастина, что его рука самопроизвольно потянулась к планшету.
– Что здесь происходит?
На пороге стояла Нила, она держала в руках поднос с омлетом, тостом и кофе. Лицо у нее было очень недовольное.
«Я бы и сам хотел это знать», – подумал Джастин, радуясь, что проведет хотя бы еще несколько мгновений в сознательном состоянии.
– Вас, доктор Харпер, происходящее совершенно не касается! – рявкнул Гектор. – Предлагаю вам заниматься своими делами. – Он подал знак головорезам, и те быстро развернулись к новому источнику угрозы.
Нила не двинулась с места.
– Трое роботов-охранников и отряд личных телохранителей доктора Маккензи так не считают, мистер Самбьянко… Они сейчас будут здесь! – Поднос она поставила на столик у входа, а сама застыла на пороге, скрестив руки на груди.
Судя по всему, Гектор признал свое поражение. Победить ему не удастся – он сейчас не на своей территории. Кроме того, противник превосходит его в численности… Он решил отступить.
– Ну хорошо. Джастин, я не прощаюсь! – бросил он, выходя из комнаты.
Головорезы шли за ним по пятам. На Нилу Гектор метнул взгляд, который недвусмысленно давал ей понять, что отныне она его личный враг.
Беззвучно закрылись раздвижные двери.
– Доброе утро, Джастин. Пожалуйста, простите Гектора за вторжение.
Слабо улыбнувшись, Джастин спросил:
– Никакие охранники сюда не спешат, верно?
– Верно. – Нила устало опустилась в кресло у стола, на котором остывал омлет. – Как вы догадались?
– Меня больше интересует другое, – заметил Джастин. – Почему Гектор вам поверил?
– Если честно, не думаю, что он мне поверил. Главное, что он не «не поверил».
Только сейчас страх отпустил Джастина.
– Отлично! – воскликнул он. – Можно еще вопрос?
– Сколько угодно. – Нила заставляла себя расслабиться. Надо забыть о стычке с Гектором.
– Скажите, кто здесь главный?
– Во всем, что касается вас, – я. – Она снова скрестила руки на груди. – Поэтому настоятельно прошу не придавать значения тому, что сказал Гектор.
– Трудно не придавать значения смерти.
– Что… О чем вы с ним говорили?! – Нила широко раскрыла глаза.
– Мистер Самбьянко угрожал снова заморозить меня, если я не подпишу… опять забыл, как это называется… Ах да, «Стандартное положение о персональной инкорпорации»… Кстати, что это вообще такое?
Нила с трудом сдерживала гнев. Черт бы побрал Гектора Самбьянко и ему подобных!
– Разговор на тему персональной инкорпорации я бы хотела перенести на более поздний срок, – с трудом выговорила она.
Джастин хмыкнул, присел напротив Нилы, откинулся на спинку сиденья и скрестил ноги:
– И все-таки давайте поговорим об этом сейчас.
Нила вздохнула. Столько готовиться – и вот буквально за несколько секунд все разрушено! Она собиралась ввести его в курс дела постепенно, а теперь придется полагаться исключительно на свои инстинкты.
– Джастин, прошу, поверьте мне. Я действую в ваших же интересах. Мне кажется, неправильно усваивать слишком много сведений за такой короткий срок. Вы, можно сказать, только что проснулись в совершенно новом мире и должны воспринимать его медленно, шаг за шагом.
– Нила, по-моему, все наоборот. Только что один человек пытался обмануть меня, пользуясь тем, что я ничего не знаю о вашем, как вы выражаетесь, «совершенно новом» мире. Кроме того, ему удалось запугать меня до чертиков – и все из-за моего неведения. Лишние знания еще никому не вредили. Мне кажется, я буду чувствовать себя спокойнее, если начну узнавать о новом мире сейчас же.
Нила долго смотрела на Джастина в упор, надеясь, что он согласится на уступки, однако не заметила никаких признаков желания пойти на попятный.
– Что ж, ладно. – Она поняла, что единственная возможность добиться его доверия – пойти навстречу его желанию. Если хочет потонуть в потоке сведений – пожалуйста. Но она хотя бы будет рядом и поможет ему не увязнуть в трясине.
– Во-первых, давайте научу вас пользоваться этой штуковиной.
Джастин посмотрел на нее с недоумением. Он совсем забыл, что по-прежнему держит в руках карманный компьютер Гектора.
– А разве не нужно вернуть эту штуковину мистеру Самбьянко?
– Нет-нет, не волнуйтесь… Кстати, «штуковина» называется у нас «цифродруг», и, поверьте, он станет вашим самым близким другом…
– Странно, – задумчиво проговорил Джастин. – Я-то думал, моим самым близким другом станете вы. – Впервые после вторжения Гектора он позволил себе широко улыбнуться.
Нила вспыхнула, живо почувствовав тепло его улыбки. Что еще более странно, она не нашлась что ответить. Она решила уйти от опасного разговора и переключилась на технические вопросы.
Целых полчаса после завтрака Джастин знакомился с цифродругом. Нила объяснила: хотя цифродруга ни к чему не требуется подключать, существуют так называемые Законы виртуальной реальности, которые предписывают наличие неких внешних устройств. Джастин про себя решил попозже обязательно перечесть эти законы. Цифродруг действительно оказался интересным. Насколько понял Джастин, его назначение было во многом сходно с радио – дешевое, практичное устройство, которое надежно работает в требуемом частотном диапазоне. Только в случае цифродруга «частотой» служит человек, который им пользуется. Основные черты цифродруга – поиск информации и индивидуализированный аватар, представляющий пользователя в виртуальном мире. Первую функцию, поиск информации, понять оказалось несложно, Джастин решил, что Интернет, существовавший в его время, стал гораздо сложнее и функциональнее. Сегодня сеть называлась «Нейро», очевидно, из уважения к сложности связей нейронов головного мозга. Цифродруг мог подключаться не только к сети Нейро, но и к имплантированным в человека микрочипам. Последнее в корне меняло понятие «память». Однако больше всего заинтересовал Джастина аватар. Нейро содержит обширную базу данных, в котором можно найти любой запрос каждого отдельного человека, все его интересы и черты характера с того момента, как человек получал цифродруга. Большинство жителей нового мира получали цифродруга в два года от роду. Аватар, сформированный по результатам сотен тысяч решений, принимаемых человеком в ходе жизни, иногда знал о своем «хозяине» больше, чем он сам. Нила рассказала, что аватары иногда играют роль свах. Они бродят по Нейро, подыскивая своим ничего не подозревающим хозяевам наиболее подходящих партнеров, и иногда устраивают им как бы «случайную» встречу. Гектор не потребовал отдать ему цифродруга, потому что цифродруг, по существу, ему не принадлежал. Как только Гектор переставал прикасаться к устройству, оно, если можно так выразиться, тоже перестало реагировать на него.
Поскольку Джастин не владел цифродругом с юных лет, его только что созданный аватар был довольно неопытным, если не сказать больше. Вначале Джастину вообще не хотелось пользоваться устройством, чтобы не оставлять след в неведомой базе данных, но потом он передумал. Ему придется где-то нырнуть в новую жизнь – а что же может быть лучше, чем сеть Нейро и личный аватар?
Прошло совсем немного времени, и он активно бродил по сети – как выражались в новое время, занимался нерфингом. Нила встала и подошла к двери. С порога она обернулась:
– Будьте осторожны! Нейро с головой завалит вас информацией, и вначале вам будет казаться, что вы в состоянии переварить все новые сведения сразу… Не заблуждайтесь. Вспомните, как бывает, когда начинаешь пить. Первая доза спиртного проходит незаметно, опьянение наступает потом. То же самое и с Нейро. Впитывайте новые знания постепенно. Если у вас закружится голова или покажется, что вы переполнены знаниями, не бойтесь, все вполне естественно. Если вам что-то понадобится… и даже если не понадобится, а просто так… зовите меня!
Джастин проводил ее взглядом. После того как Нила скрылась за дверью, в комнате стало тихо.
– Давай начнем сначала, – сказал Джастин, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Полагаю, ты имеешь в виду контракт, – ответил цифродруг почти таким же уверенным тоном, как и у самого Джастина.
Джастин улыбнулся. Предстоящий день обещал быть интересным.
– Нила хочет с тобой поговорить. Передать, что ты согласен?
– Но мы с ней только что разговаривали!
– Да, – ответил цифродруг.
– Конечно, соедини меня с ней!
На дисплее цифродруга возникло лицо Нилы. Трехмерное изображение было таким правдоподобным, что Джастин испугался. Вдруг он нечаянно выронит цифродруга и сделает ей больно?
– Еще раз здравствуйте, Джастин! Извините, кое-что приходится додумывать на ходу. Только что я поняла: никто, кроме нескольких человек, не знает, кто вы такой. Более того, люди вообще не подозревают о вашем существовании. Пусть на время все так и остается… Поверьте, я забочусь не только о себе, но и о вас. Как только о вас пронюхают, поднимется такая шумиха, что вы рады будете, если вам дадут сходить в туалет в одиночестве.
Джастин невольно хмыкнул:
– Что вы предлагаете, Нила?
– Я передала вашему аватару все, что вам понадобится для временного удостоверения личности. Кстати, вы уже как-то назвали его?
– Что значит «назвал»?
– Хотя это не обязательно, некоторые суеверные люди считают, что аватары работают лучше, если дать им имя.
– Совершенно верно, – поддакнул аватар.
– Я не против, – ответил Джастин.
– В общем, – продолжала Нила, – вы пока не знаете стольких нюансов и принятых норм поведения, что единственный выход, который пришел мне в голову, – сделать вас дегеном четвертого уровня.
Джастин сдвинул брови:
– Звучит как-то не слишком хорошо.
– Так и есть. Деген – это человек, чье ДНК искорежено до такой степени, что наномедицина до сих пор бессильна что-либо исправить… Представьте себе дефектный компьютер, например. Четвертый уровень – сравнительно легкая степень, но и она говорит сама за себя. Сейчас такое положение вам очень пригодится.
– Кажется, я понял… Хорошо, согласен.
– Скоро я вернусь и навещу вас.
Лицо Нилы исчезло, и на экране снова возник текст контракта.
– Когда будешь готов выйти из этой комнаты, – сказал аватар, – я выдам тебе жетон.
– Великолепно! – ответил Джастин. – Я буду готов через минуту. И, кстати…
– Что? – спросил цифродруг.
– Как тебе нравится имя себастьян?
Мош шел на совещание, когда на дисплее его цифродруга появилась Нила.
– Мош!
– Слушаю тебя, Нила.
– К нему наведался Гектор.
– Ты меня не удивила… Каковы последствия его прихода для нас?
– Помнишь мою недавнюю пылкую речь?
– Да, и что?
– Удали ее. То, чего Джастин еще не знает о нашем мире, он узнает в течение нескольких часов. У него есть цифродруг, и он умеет с ним обращаться… Кстати, мы можем подать в суд на Гектора и GCI за незаконное вмешательство в процесс воскрешения и адаптации?
Мош рассмеялся:
– Нила, ты не можешь подать в суд на владельца твоего контрольного пакета… – Помолчав, он продолжал:
– Не верится, что Гектор обучил его управлять цифродругом.
Молчание.
– Нила!
– Гектор ничему его не учил, – нехотя ответила Нила. – Это я.
Теперь замолчал Мош.
– Мош, ты где?
– Все понятно… – Он поморщился. – Хотя… нет. Ничего не понимаю.
– Мош, мне пришлось его научить. Гектор не только показал ему цифродруга, он пытался обманом заставить его подписать контракт о персональной инкорпорации!
Мош вздохнул:
– Коварство Гектора трудно переоценить!
– Вот почему для Джастина так важно по-прежнему доверять мне – пусть даже не на моих, а на его условиях. Только под моим руководством он может вписаться в наше общество, хотя он пока еще этого не сознает.
– Значит, он занимается нерфингом… Первое время лучше не отходить от него ни на шаг.
– Приклеиться к нему я тоже не могу.
– Ах да, ты боишься потерять его доверие… Что предлагаешь?
– Я подготовила ему удостоверение дегена четвертой степени. Насколько я понимаю, скоро он начнет повсюду бродить. И если мои догадки правильны, первым делом он отправится к капсуле, из которой его извлекли.
