Текст книги "Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]"

Автор книги: Бу Бальдерсон

Соавторы: Г. Столессен,Андре Бьерке
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 42 страниц)

21

По дороге я заехал в контору. Был как раз тот промежуток между четырьмя и половиной пятого, когда здание медленно, но верно пустело. Молодая чилийская супружеская пара с чересчур большой для маленького лифта детской коляской с трудом вышла из него. Пока я дожидался возможности войти в кабину лифта, мимо прошествовала стайка щебечущих вьетнамок, вышедших из кафетерия на втором этаже. Эхо их пинг-понговского языка еще долгое время сопровождало меня по пути на мой этаж.

В коридоре своей конторы я столкнулся с новой ассистенткой зубного врача, что работал по соседству. Он непрерывно менял своих ассистенток через небольшие промежутки времени. Выпуск этого года отличался роковой улыбкой, и я всегда ходил кругами вокруг нее, боясь свалиться в бездну.

В приемной было так же оживленно, как возле горы Ваундид Нии на следующий день после битвы с индейцами. Я отпер дверь кабинета, вошел в комнату и включил свет. Лампочка автоответчика мигала, показывая, что кто-то звонил. Я перемотал ленту и приготовился прослушать сообщения.

Долгая тишина и короткий звонок сообщили мне, что кто-то звонил, но не прислушался к просьбе наговорить сообщение на пленку, если меня нет в конторе.

Новая длинная пауза и новый звоночек означали, что тот же или другой человек звонил мне еще раз.

Наконец раздался тонкий мужской голос:

– Э-э… А… Я… перезвоню. – И повесил трубку, явно растерянный. Голос ничего мне не говорил. Реакция же была в высшей степени обычной.

Еще позвонили из фирмы, поставившей мне автоответчик, и напомнили о последней выплате за него. Совершенно верно, среди неоплаченных счетов лежал у меня на столе и этот.

Затем новая пауза и новый звоночек.

Это все.

Я глубоко вздохнул. Автоответчик ничем не смог помочь мне в попытке войти в контакт с окружающим меня миром. Я по-прежнему находился на теневой стороне.

Я все-таки решился продолжать активные действия и опять включил автоответчик, после чего ушел из конторы, оставив ее в прежнем состоянии: пустой и одинокой.

Отель Карла Бернера располагался в самом центре Бергена в бывшем доходном доме. Он назывался «Week End Hotel», как будто владельцы не хотели иметь постояльцев в обычные будние дни. Проект фасада, по всей видимости, был сделан маньяком-архитектором в стадии глубокой депрессии. Между третьим и четвертым этажами депрессия достигла апогея. Там разместилось название отеля, написанное буквами, которые больше подошли бы бедному миссионерскому приюту. На первых же этажах все было выдержано в стиле развеселого тиволи – ядовито-зелено-оранжевая вывеска возвещала, что в отеле открыта Carlo Discoteque и Bar-Restaurant, вход в которые располагался под балдахином тошнотворного цвета.

Я бывал с этом отеле и раньше. В связи с делом об исчезновении одного коммерсанта, увезшего в своем чемодане образцы товаров на пятьдесят тысяч крон и переставшего писать домой, я нашел его здесь – в этом отеле. Он стал на 25 000 беднее, но зато находился в обществе дамы, о которой, и я мог его понять, явно не собирался писать домой. Он с трудом понимал, что происходит вокруг.

После той истории я был совсем не уверен, что в отеле будут мне рады, и с облегчением вздохнул, увидев в приемной незнакомое мне лицо. Это меня вообще-то не удивило. В последнее свое пребывание здесь я обнаружил, что дежурные портье меняются чуть ли не каждый второй день. Сегодняшняя девушка была женственной блондинкой без каких-либо особых примет, я коротко кивнул ей, направляясь в бар.

Место отличалось крайней практичностью. Сквозь зеленый прозрачный занавес из искусственных растений легко было следить за дискотекой и оценить предлагаемый живой товар, а потом при случае и купить его.

Если бы мне было 23, то лучше места для веселой жизни я бы не мог и представить. Пока особо большого выбора не наблюдалось. Несколько женщин сидели по одной или парами за столиками. Все они поглядывали на бар, и я заметил, как их радары заверещали, когда на сцене появился я. Но мой эхолот никак не отреагировал, и потому я спокойно уселся около стойки бара.

Ко мне тут же подошел бармен – мужчина лет сорока, много повидавший в жизни, о чем я мог судить по его лицу. На желтоватой коже ярко выделялись темные мешки под глазами цвета виски с содовой. Гладкие темные волосы были зачесаны назад.

– Что вы будете заказывать?

– Апельсиновый сок.

Он кисло улыбнулся.

– С водкой?

– Я за рулем.

– Гораздо дешевле ездить на такси.

– Я вынужден слишком много ездить.

– Да? Может, ты сам таксист?

Когда он принес мне стакан сока, я спросил:

– Скажи, у вас, кажется, работал один африканец… Александр Латор?

Он втянул воздух между щелью передних зубов.

– Может, и так. Я не интересуюсь всякой мелочью.

– Нет?

– Я ведь бармен, не так ли? Артист.

Я кивнул и подождал.

Продолжение последовало.

– Там вот моя клавиатура, я играю на настроении. Множество оттенков и нюансов.

Рукой он указал на зал дискотеки. Одна из дам уже заполучила клиента – среднего возраста господина с галстуком, затянутым до самых зубов. Двое молодых парней в пиджаках с засученными рукавами сидели и стреляли глазами в сторону подружек, что по возрасту годились им в матери, но которые наверняка были бы рады заполучить их к себе домой.

Музыка лилась из музыкального автомата: английский рок в электронной обработке с высокими тонами гитары, которым все равно не удавалось подняться выше чем на два метра от танцевального пола.

Бармен продолжал:

– Сейчас еще слишком рано. Приходи через пару часов, когда вечер будет в самом разгаре. Вот тогда ты сам все и увидишь.

– Вообще-то я приехал поговорить с Карлом Бернером.

– Ты найдешь его в офи… – Он не закончил фразы. – Да нет. Вон он идет. – И он незаметно для других помахал рукой Карлу Бернеру, который тут же от входной двери направился к нам.

Он был настоящей рекламной картинкой из этих новомодных журналов типа «Taque» или «Stilk», от которых вы поседеете в первую же минуту, как только откроете их. На нем были клетчатые брюки и элегантный твидовый пиджак с плечами, которым позавидовал бы сам Атлант. Галстук в бежево-голубых тонах небрежно завязан, светлые волосы как будто встрепал ветер, а кожа лица все еще оставалась покрасневшей после последнего посещения солярия. Когда он улыбался, его зубы самодовольно блестели, да и сам он был лучшей иллюстрацией благополучия, основанного на наличии двадцати кредитных карточек в кармане.

Он легко вспрыгнул на высокую табуретку в баре, указал пальцем, что будет пить, и с дружеской улыбкой спросил:

– Чем могу быть полезен?

– У меня два вопроса. Во-первых, я ищу одного африканца. Александра Латора. Он не работает у вас сейчас?

– Работал. Как, ты сказал, имя?

– Латор.

– Я имею в виду твое имя.

– Веум. Варг Веум.

– А профессия?

– Социолог.

– Угу. Один из тех, кто пытается восстановить справедливость. Может, ты и на демонстрации ходишь 8 мая?

– Сейчас уже нет. А что, я могу там встретить тебя?

Он покачал головой.

– Если только на тротуаре, с пистолетом в руке.

– Новый стиль – мужественный, но печальный?

– Во всяком случае, не жалуюсь.

– Так как насчет Латора?

– Черного? Он работал на кухне. Помогал убирать посуду. Но мы его выгнали.

– Почему?

Карл Бернер чуть наклонился ко – мне.

– Мы обнаружили, что он продает наркотики, засекли его, когда он продавал их одному нашему постояльцу.

– Вы позвонили в полицию?

Он высокомерно улыбнулся.

– Нет-нет. Ведь ты же не бежишь в полицию со всем, что узнаешь по роду своей деятельности? Нам, во всяком случае, надо поддерживать свое реноме. А если бы мы вызвали полицию, то все эти инспектора из отдела по борьбе с наркоманией неделями бы носились здесь вокруг толпами. Не говоря уже о газетчиках. Нет уж, легче было его просто выгнать. Намного легче. А ты почему им заинтересовался?

Я сделал вид, что не обратил внимания на вопрос.

– Печально, что погиб твой брат, Бернер.

Он посмотрел на меня, на этот раз чуть менее снисходительно, но зато более настороженно.

– Хенрик? А ты его знал?

Я кивнул.

– Мне бы хотелось поговорить с его подругой, Сирен. Ты не знаешь…

– Нет, понятия не имею! – Вены на висках набухли кровью. – Пойми меня правильно, Веум. Хенрик и я, мы были чужие друг другу. То, как он разрушал свою жизнь… Мне это не подходило… – Он поднял свой стакан и отпил маленький глоток прозрачной жидкости.

– Да, я вижу.

– От всего, чем он занимался последние десять лет, я держался как можно дальше. Понятно?

– Я понимаю.

Он оттолкнул стакан и слез с табуретки.

– Что еще?

– Да вроде все.

– Тогда…

Я зачарованно смотрел поверх его плеча, и он резко обернулся.

Из приемной в бар направлялась новая пара. Средних лет господин со слишком ярким для него галстуком и слишком молодой дамой.

Именно женщина и привлекла мое внимание. Хотя на лицо и наложили совсем недавно косметику, а волосы тщательно причесали, в глазах было прежнее знакомое выражение, а рот кривился.

Увидев меня, она что-то сказала своему спутнику. Они повернулись, чтобы уйти, но слишком поздно.

Я уже успел разглядеть ее. И не мог ошибиться, это была Сирен.

22

Я догнал их уже в приемной.

– Сирен…

За моей спиной раздался голос Карла Бернера:

– Веум!

Сирен враждебно смотрела на меня. Она была одета в плотно облегающий ярко-красный свитер и черные кожаные брюки. В одном ухе у нее болталось сине-зеленое перо, в другом – черный камень.

Ее кавалер держал в руках роскошный жакет из искусственного меха и при этом грозно поглядывал на меня – этакая жирная пародия на Клина Эствуда. Однако он сам разрушил впечатление, заговорив голосом Вуди Аллена.

– Что вам угодно?

– Вы уже уходите?

– Разве вас это касается?

Я повернулся к Сирен.

– У меня есть к тебе дело. Карин просила меня кое-что тебе передать.

Она с издевкой посмотрела на меня. Такой взгляд мне был знаком и говорил, что она уже почти достигла дна.

– Твоя мать больна. Карин просила меня найти тебя и сказать, вернее, попросить прийти к ней. К матери.

– Чтобы она быстрее умерла? Пусть они все вместе отправляются к черту!

– Тебя ищет полиция.

Ее защитник тут же напрягся.

– Мусора? Это еще почему?

– Из-за Хенрика.

Она внезапно утратила всю свою агрессивность.

– Да, это так…

– Печально?

Она кивнула.

– Ты не знаешь, кто бы это мог…

Она покачала головой.

– Нет. Он сам решил во что бы то ни стало позвонить тебе. Я была против. И он хотел встретиться с тобой наедине.

– Ты знаешь, о чем он хотел поговорить со мной?

– Не-е-ет. – Она стала нервничать.

– Звучит не очень-то убедительно.

Она не ответила.

– Во всяком случае, советую тебе самой прийти в полицию, и чем раньше, тем лучше.

– Пошел ты куда подальше со всей своей болтовней! Пошел ты к черту! Убирайся вон! Ты не имеешь никакого права приходить сюда…

Ее кавалер закашлялся.

Я сказал:

– Не знаю, по вкусу ли твоему спутнику такая манера поведения, Сирен. Ты что, не видишь, что его галстук так туго завязан, что может просто придушить его в любую минуту?

– Пойдем, – ответствовал галстук.

– У нас встреча, – высокомерно заявила Сирен.

Мужчина обернулся к дежурному портье и попросил ключ от номера.

В этот момент вернулся Карл Бернер в сопровождении здоровенного парня в коричневой кожаной куртке и темных брюках. Несмотря на короткие светлые кудряшки на макушке, взглядом этот верзила мог напугать даже охотника на медведей.

– Позволь представить тебе Харри Хельгесена, Веум. Наш коммерческий директор. Он проводит тебя до дверей.

– А я-то думал, что коммерческий директор должен пытаться заманивать клиентов, а не выпроваживать их.

– Ты совершенно прав, но это не относится к тем, кто устраивает скандалы.

Харри Хельгесен даже не открыл рта, что опять же было совершенно необычно для коммерческого директора. Судя по всему, он просто ждал, чтобы я начал протестовать, и тогда он мог бы схватить меня в охапку, сложить пополам и рассказать о принципах маркетинга, прежде чем вышвырнуть вон.

Сирен Сэвог и господин средних лет уже поднимались по лестнице.

Я кивнул в их сторону, обращаясь к Карлу Бернеру:

– Вы позволяете таким вещам происходить совершенно открыто?

Бернер ухмыльнулся.

– Ну и что? Ведь мы же организуем и деловые встречи.

Оставаться дольше было бессмысленно. Я узнал больше, чем ожидал. Я узнал, почему Александр Латор потерял работу, и передал Сирен Сэвог все, о чем просила меня ее сестра. Подумав, я решил, что, может быть, мне все-таки стоит позвонить Мюусу и сообщить, что я видел Сирен Сэвог. Если он, конечно, все еще хотел узнать об этом. Поэтому я иронично со всеми попрощался, поклонившись им напоследок, заговорщически подмигнул блондинке в приемной и оказался на улице раньше, чем коммерческий директор успел уделить мне время.

Наступил уже холодный ноябрьский вечер. Редкие капли дождя со снегом опускались на землю, как члены команды по прыжкам с парашютом во время запоздалого рейда.

Я осмотрелся.

Рядом с отелем располагалась стоянка автомобилей, предназначенная, в соответствии со знаком, только для постояльцев.

На стоянке почти не было машин. Два больших белых трейлера с надписью «СВ CATERING» на борту и маленьким фирменным знаком, напоминавшим нефтяную платформу в интерпретации Сальвадора Дали. Высокие бетонные подъездные мостки вели к большой двери склада, также принадлежавшего отелю.

Рядом с грузовиками стоял еще один автомобиль – темно-синий «форд-скорпио». Я записал его номер и осторожно приблизился к машине. Посмотрел на крыло и передний бампер. Никаких следов.

Из приоткрытого запотевшего окна подсобки раздавались громкие голоса, шум посудомоечной машины и звон тарелок, складываемых в стопки.

Черный вход.

Я оглянулся. Никого.

Я пересек стоянку, открыл дверь и очутился в отеле.

Пожарная лестница вела наверх. От ресторана меня отделяла крутящаяся дверь. Над головой протянулись трубы вентиляционной системы. Справа, судя по звукам, располагалась кухня.

Я решился заглянуть туда.

Пять человек разных национальностей, но не норвежцы, были заняты мытьем посуды. В помещении клубился пар, и с лиц ручьями тек пот. Я с трудом понимал, что они говорят. Похоже, они создали свой собственный язык, состоящий из ключевых слов, понятных только им. Тайный язык птиц, случайно столкнувшихся друг с другом. Широкие гласные звуки вьетнамского смешивались с горловыми согласными арабского, поющая интонация тамильского переплеталась с отрывистыми фразами чилийцев.

Я вошел в кухню и закрыл за собой дверь. Это было все равно что очутиться в бане. Да и сами обитатели этого помещения были удивлены не меньше, чем если бы они были голыми, а я явился в парилку во фраке.

Я глотнул воздуха и спросил:

– Кто-нибудь из вас знает Александра Латора?

Они непонимающе смотрели на меня.

Я повторил вопрос, на этот раз по-английски.

Тамилец медленно кивнул своей кукольной головкой.

– Да. Латор. Алекс. Он уволен.

Я кивнул.

– Ты не знаешь почему?

Все пятеро на секунду замерли, после чего опять пришли в движение, повторяя в качестве рефрена: не знаю почему… не знаю почему…

Внезапно дверь открылась, и на пороге возник официант, по всей видимости, эмигрант из какой-то южноевропейской страны. На одной руке он ловко держал стопки грязных тарелок. Внимательно посмотрев на меня, он исчез. Но не более чем через тридцать секунд вернулся, уже в сопровождении Харри Хельгесена и еще одного официанта.

Харри Хельгесен оставил дверь открытой и холодно посмотрел на меня.

– Разве ты не понял? Что, черт подери, ты здесь делаешь?

– Тренирую английский. Ты против?

– Угу. – Он кивнул официантам. – Вышвырните его отсюда.

Они осторожно приблизились ко мне, на манер мафиози на задании, но я даже и не думал сопротивляться и позволил им вывести себя на свежий воздух. Зато по дороге я успел спросить Хельгесена:

– Это не твоя машина стоит на стоянке – синий «форд»?

Один из официантов напоследок демонстративно толкнул меня в спину, так что я вылетел на середину двора. Хельгесен тут же откомментировал:

– Отлично. Достаточно.

Затем он подошел ко мне.

– Интересуешься машинами, Веум?

Я не ответил.

Он подошел еще ближе.

– Почему это ты спрашиваешь?

Я сделал вид, что обдумываю ответ.

– Вы отлично подходите друг другу, такие же сволочные. – И после небольшой паузы добавил: – Ну как, удалось вчера настичь Латора?

Его лицо сделалось четырехугольным, как на фотографии в паспорте.

– Кого-кого?

– Только не придуривайся, что не знаешь его, Александра Латора. Он работал у вас. Его пытались вчера сбить. Серо-голубой «скорпио».

Тут он вообще подошел ко мне вплотную. Подсознательно я напряг мускулы живота. Хельгесен был выше меня на пол головы, да и вообще запросто можно было подумать, что он только что вернулся после дневной тренировки из оснащенного по последней моде лучшего спортивного зала Бергена.

– Послушай, Веум. Я и понятия не имею, что ты здесь забыл. Но советую держаться от этого подальше. Если нет… Мы всегда достанем тебя. В этом городишке не так-то легко играть в прятки.

– Тебе и не надо меня искать. Ведь сейчас я здесь. Что ты можешь мне предложить? Практический курс составления контракта? Или банкротство в первом же туре?

Харри Хельгесен помотал своей дубовой головой, от чего пришли в легкое движение его тщательно уложенные кудряшки.

– В этом нет необходимости. Если наши дороги еще раз пересекутся, то это будет для тебя последним днем. Закрытием всех счетов.

– А ты работаешь еще и финансовым инспектором?

Он развел руками.

– Как хочешь, так и думай. Это свободная страна, Веум. Можешь сделать свой выбор между жизнью и смертью. Ты имеешь право выбора.

– Благодарю за предложение, – вежливо ответил я и направился к выходу из двора на улицу, бросив напоследок взгляд на «форд».

– Не показывайся мне больше на глаза! – проорал мне вслед Харри Хельгесен. Надо не забыть спросить при нашей следующей встрече, какую школу маркетинга он заканчивал. Там наверняка были свои собственные методы обучения.

Я посмотрел на часы. До нашей встречи с Кари Карсте оставалось еще несколько часов. А у меня с утра не было во рту ни крошки. Но с другой стороны, у меня не было и денег на рестораны.

Поэтому я купил два гамбургера в закусочной по дороге в офис. Продавец за прилавком отличался от своих коллег-норвежцев более темным цветом кожи, быстротой обслуживания и приветливостью.

Я решил поужинать у себя в кабинете, надеясь, что в это время смогу с кем-нибудь поболтать. Но на этот раз, как показывала лампочка автоответчика, мне вообще никто не звонил.

Это начинало меня волновать.

Александру Латору давно уже следовало бы позвонить. У него оставалось не так много официально разрешенных часов пребывания в Норвегии.

Но может быть, он просто махнул на все рукой.

Или…

Поужинав, я позвонил в Сандвикскую больницу и попросил к телефону Ханса Хаукена. Мне ответили, что его смена закончилась, и теперь он заступит на вахту только в среду вечером. Тогда я попросил, номер его домашнего телефона, но мне ответили, что у него нет телефона дома, а когда я попытался выведать его домашний адрес, то услышал, что они в принципе не дают подобной информации по телефону. Я спросил, что будет, если я решу прийти лично, но они ответили, что ничего. Я им поверил.

Тогда я решил позвонить по другому номеру телефона – домашнему – моей знакомой из Регистра жителей Бергена, хотя ей звонить мне хотелось меньше всего.

– Да, это Карин. – Голос ее дрожал.

– Варг.

– Привет! Что-нибудь новое?

Я кивнул, как будто она могла меня видеть.

– Да. Я нашел ее.

– Слава Богу!

– Не думаю, что тебе следует радоваться.

– Что случилось? – Она опять испугалась.

– Боюсь, Карин, что она опять принялась за старое.

Молчание.

– Где ты нашел ее?

– В одном отеле. В непосредственной близости к бару.

Она почти смутилась.

– Понимаю. Ты говорил с ней?

– Я попытался. Но не могу сказать, что она была особенно рада увидеть меня. Я попросил ее позвонить тебе и рассказал, что ваша мать в больнице.

– А она…

– Ничего не ответила.

Длинная пауза.

– Кроме того, я посоветовал ей самой прийти в полицию.

– Да.

Я перевел дыхание.

– Я думаю, что выполнил твою просьбу. Или ты хочешь…

– Она уже выросла. И может жить, как хочет. Боюсь, мы ничего не можем поделать с этим, Варг. Если она не позвонит, я хотела бы еще раз побеспокоить тебя.

– Отлично. Позвони мне в любое время. Если меня нет на месте, то включается автоответчик.

– Спасибо и всего хорошего, Варг.

– Пока.

Я не напомнил о ее обещании пригласить меня на обед. Был слишком неподходящий для этого момент.

Я откинулся на стул и вспомнил Сирен вместе с ее престарелым кавалером в старомодном галстуке. Если я ошибался, в тот момент он уже снял его.