Текст книги "Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы"
Автор книги: Айзек Азимов
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 52 страниц)
Камбрия – часть Британии, которая теперь называется Уэльсом. Однако название Уэльс появилось лишь после вторжения англосаксов, через четыреста лет после правления Цимбелина. Это производное от слова, которое на староанглийском языке означает «иностранец».
Сами валлийцы называли свою страну Кимру, то есть земля кимри (вольных крестьян); латинизированная форма этого названия звучит как Камбрия.
Милфорд-Хейвен – очень удобная бухта в юго-западном углу Уэльса. Город с таким названием находится на северном берегу этой бухты по сей день.
«Наследник Цимбелина…»
Действие перемещается в Уэльс, куда спешат Имогена и Пизанио. На сцене появляются старик и два крепких молодых человека. Читатель, привыкший к рыцарским романам, сразу догадается, что молодые люди – пропавшие сыновья Цимбелина, похищенные в детстве. Старик называет себя верным британским воином, которого осудили, облыжно обвинив в измене. Его имущество было конфисковано, а он сам отправлен в изгнание. В отместку (как старик рассказывает публике) он похитил сыновей короля и воспитал их в глуши. Вот что старик говорит о старшем из них:
Вот Полидор,
Наследник Цимбелина и Британии,
Которого Гвидерием назвал он…
Акт III, сцена 3, строки 86–88
Далее он называет младшего:
…Кадвал
(когда-то Арвираг)…
Акт III, сцена 3, строки 95–96
О том, что сыновей Цимбелина звали Гвидерием и Арвирагом, сообщает Холиншед и добавляет, что старший из них (Гвидерий) стал наследником Цимбелина. Конечно, о похищении детей и их жизни в глуши у хроникера нет ни слова; все это чистый вымысел.
Впрочем, Гвидерия и Арвирага могли выдумать мифотворцы, чтобы заполнить пробел в истории.
В римских источниках сыновей Цимбелина называют несколько по-другому: Карактак (латинский вариант распространенного у бриттов имени Карадок), семь лет героически сражавшийся с римлянами. Второй сын короля, Тогодум, погиб в битве с римлянами, а третий, Админий (см. в гл. 2: «В Риме…»), оказался предателем.
Что же касается псевдонимов, данных братьям ссыльным воином, то Полидор – имя греческое, но имя Кадвал звучит скорее как кельтское. Его носила одна реально существовавшая историческая личность (иногда это имя писали как Кэдвалла или Кадвалладер). Этот валлийский полководец в 633 г. н. э. разбил английского короля Нортумбрии и во время последнего большого наступления валлийцев на вторгшихся англосаксов разорил всю Северную Англию. Кроме того, Кадвалладером звали одного валлийского принца в середине XII в.
Старый воин взял псевдоним и себе:
А я, Беларий, Морганом зовусь!
Я за отца им.
Акт III, сцена 3, строки 106–107
Морган – тоже кельтское имя, все еще распространенное у валлийцев. Но самым известным Морганом кельтских легенд является женщина: злая колдунья Фата-Моргана (Морганле-Фей), сестра короля Артура и главная виновница всех бед героев этой легенды.
«Плач Синона…»
На сцене появляются Пизанио и Имогена, прибывшие в Уэльс. Пришло время, когда Пизанио должен либо подчиниться хозяину и убить Имогену, либо ослушаться его. Он выбирает последнее и показывает Имогене приказ убить ее, присланный Постумом.
Бедная Имогена застывает на месте. Отныне она не поверит ни одному красивому молодому человеку, потому что:
Как честных, что в речах уподоблялись
Лжецу Энею, за лжецов считали;
Как плач Синона святость слез позорил…
Акт III, сцена 4, строки 59–61
Измена Энея (сына Афродиты и троянца Анхиса) Дидоне (карфагенской царице) и притворство Синона в истории с троянским конем – любимые темы Шекспира.
Пизанио обещает написать Постуму, что Имогена мертва, убеждает ее переодеться в мужское платье и остаться в Милфорд-Хейвене, где скоро высадится римское войско; может быть, вместе с ними прибудет и Постум.
Кроме того, Пизанио дает ей некое снадобье от расстройства желудка. Ранее слуга получил его от королевы и не догадывается, что это яд. Во всяком случае, так считает сама королева. Она не знает, что не доверяющий ей врач Корнелий дал ей не яд, а сонное зелье.
Затем Пизанио возвращается ко двору, чтобы его не обвинили в помощи побегу Имогены.
«Пока не перейдете Северн…»
Посол Люций в сопровождении Цимбелина и всего двора также отправляется на запад, в сторону Милфорд-Хейвена. Проводив римлянина до максимально возможного пункта, Цимбелин посылает с ним эскорт со следующими словами:
Друзья, пока не перейдете Северн,
Не покидайте Люция.
Акт III, сцена 5, строки 16–17
Устье Северна является границей между Англией и Уэльсом. Северн – самая длинная река Англии; в ней 210 миль (336 км). Римляне называли ее Сабриной; как английское имя (Северн), так и валлийское (Хафрен) происходят от этого названия.
Главный приток Северна – Эйвон, впадающий в Северн с востока, примерно в 20 милях (32 км) от устья. На Эйвоне (примерно в 25 милях (40 км) выше впадения Эйвона в Северн) стоит город Стратфорд-на-Эйвоне, обессмертивший себя благодаря тому, что в нем родился Шекспир.
«Фиделе, сударь»
Имогена, одетая в мужское платье, натыкается на пещеру, которая служит домом Беларию и его предполагаемым сыновьям (то есть ее родным братьям). Пещера пуста, потому что хозяева отправились на охоту. Голодная Имогена входит в пещеру и начинает есть. Охотники возвращаются и, пораженные красотой «юноши», сразу заводят с ним дружбу. (Вся эта сцена подозрительно похожа на эпизод из «Белоснежки и семи гномов».) Молодые люди спрашивают имя гостя, и Имогена отвечает:
Фиделе, сударь. Родственник мой хочет
Из Милфорда в Италию отплыть…
Акт III, сцена 6, строки 60–61
Так она объясняет свою поездку на запад. Выбранное ею имя – производное от латинского fidelis (верный), что свидетельствует о добродетели, в которой ошибочно усомнился Постум.
«Терсит…»
Из короткой сцены становится ясно, что Фиделе присоединился к братьям и их предполагаемому отцу и ведет идиллическую жизнь на лоне природы.
Однако сюда приползает змея в образе Клотена. Он заставил Пизанио рассказать, где находится Имогена, переоделся в платье Постума и решил изнасиловать Имогену, отплатив ей за прежнее унижение.
Однако вместо Имогены он сталкивается с Гвидерием (своим сводным братом). Возникает ссора, перерастающая в поединок. Гвидерий убивает Клотена, отрезает ему голову и бросает ее в ручей.
Тем временем Фиделе возвращается в пещеру, страдая от боли в животе, выпивает лекарство, которое дал Пизанио, и впадает в транс, похожий на смерть.
Братья находят Фиделе, решают, что он умер, и рвут на себе волосы от горя. Затем они совершают над ним похоронный обряд, а заодно и над Клотеном, который как-никак принц. Последнее им не по душе, но Гвидерий уныло говорит:
Принесите труп.
Терсит не хуже, чем Аякс, раз оба
Они мертвы.
Акт IV, сцена 2, строки 251–253
Терсит считался воплощением злоязычного и бесчестного воина, в то время как подвиги Аякса во время осады Трои уступали только подвигам Ахилла.
«Нога Меркурия…»
Спев над телами погребальный гимн и осыпав их цветами, Беларий и братья уходят.
Имогена просыпается, видит рядом с собой труп, по одежде определяет, что это Постум, и говорит:
То форма ног его; его рука;
Нога Меркурия и бедра Марса,
А плечи – Геркулеса. Только нет
Лица Юпитера.
Акт IV, сцена 2, строки 309–311
«Нога Меркурия» в бреду Имогены означает, что Постум был быстроногим, поскольку Меркурий, к сандалиям которого были прикреплены крылышки, являлся вестником богов. Мускулистые голени Марса и бедра Геркулеса тоже на месте, но лицо, величественное, как у Юпитера, исчезло.
Имогена приходит к выводу, что Пизанио лгал ей и все было задумано с целью заманить ничего не подозревавшего Постума в ловушку, расставленную Клотеном. Она проклинает отсутствующего Пизанио:
Пизанио, проклятия Гекубы
На греков – пусть разят тебя с моими!
Акт IV, сцена 2, строки 313–314
Гекуба, престарелая царица Трои, считалась символом несчастья, которое сводит человека с ума.
«Брат Сьены…»
Тем временем вторжение римлян приближается. Посол Люций спрашивает, какие силы прибудут, и капитан отвечает ему:
Брат Сьены предводительствует ими, Якимо храбрый.
Акт IV, сцена 2, строки 339–341
Перед нами еще один пример смешения Рима со средневековой Италией: Якимо оказывается братом герцога Сиенского. Сиена – город в 120 милях (192 км) к северо-западу от Рима. Говорить о герцоге Сиены можно было бы в эпоху Возрождения, но не в эпоху Рима времен императора Августа.
За этим анахронизмом тут же следует другой: наткнувшись на Имогену, все еще оплакивающую тело без головы, Люций спрашивает, как зовут убитого. Имогена скрывает правду и говорит:
Ричард дю Шан.
Акт IV, сцена 2, строка 311
Это идеальное имя для французского норманна, но норманн мог появиться в Уэльсе лишь через тысячу лет после эпохи Цимбелина.
Люций тут же проникается симпатией к Имогене (которая по-прежнему в мужском платье) и берет «его» на службу в качестве пажа.
«Легионы галльские…»
Начинается война. К Цимбелину приходит некий вельможа и отвлекает короля от размышлений об исчезновении Клотена. Вельможа говорит:
Уж легионы галльские на берег
Сошли с судов…
Акт IV, сцена 3, строки 24–25
Начнем с того, что во время правления Цимбелина никакого вторжения римлян не было. Возникла всего лишь незначительная угроза такого вторжения, когда сын Цимбелина Админий перешел на сторону Рима.
Админий попросил помощи у Калигулы (третьего римского императора, который, в отличие от двух первых, был молод и совершенно безумен), чтобы получить британский престол.
Вообще-то Рим помогал тем, кто просил такой помощи, ибо это позволяло ему получить еще одного короля-марионетку и в конечном счете присоединить к себе его королевство. Однако в данном случае Калигула ограничился тем, что выдвинул армию на галльский берег пролива Ла-Манш. Попытка форсирования пролива казалась ему слишком рискованной; игра не стоила свеч. Возможно, в этот момент у Калигулы наступило просветление. Позднейшие историки, единодушно не сочувствовавшие Калигуле, писали, что он велел солдатам собирать ракушки и считать их своими военными трофеями.
Настоящее вторжение состоялось только после смерти и Цимбелина, и Калигулы.
«Стой!»
Получив весть об убийстве Имогены, Постум горько раскаивается в своем поступке, хотя продолжает верить в измену жены. Чтобы наказать себя, он приезжает в Британию, переодевается в крестьянское платье и решает сражаться с римлянами, пока не погибнет в бою.
В Уэльсе, неподалеку от пещеры Белария, начинается битва между римлянами и бриттами. Постум, переодетый крестьянином, вступает в поединок с Якимо и обезоруживает его. Якимо, посрамленный каким-то крестьянином, считает, что это наказание за предательство Имогены, и кается в грехах.
Бритты проигрывают сражение, и Цимбелин попадает в плен. Однако тут на помощь бриттам приходят Беларий, Гвидерий и Арвираг. Они занимают позицию в узком проходе, где несколько крепких воинов могут задержать целую армию. Беларий восклицает:
Стой! Перевес на нашей стороне.
Проход у нас в руках; ничто не может
Нас выбить, – только трусость.
Акт V, сцена 2, строки 11–13
К ним присоединяется Постум в крестьянском костюме. Они спасают Цимбелина, воодушевляют бегущих бриттов и изменяют ход битвы. На сцене появляются Якимо и Люций и заявляют, что римляне потерпели поражение.
Видимо, Шекспир позаимствовал этот эпизод пьесы у Холиншеда, описывавшего вторжение датчан в Шотландию в 976 г. н. э. Когда скотты были разбиты, шотландский крестьянин Хей и его два сына обороняли узкий проход так же, как в пьесе это делают Беларий и его сыновья. Скотты воспрянули духом, а датчане решили, что противник получил подкрепление; в итоге победа осталась за шотландцами.
«О громовержец…»
В конце битвы Люций попадает в плен. Постум, также схваченный бриттами, заявляет, что он римлянин, и готовится к казни, считая, что он заслужил ее. В тюрьме Постум засыпает и видит сон. В этом сне все его умершие родные – отец, мать и два брата – обращаются к Юпитеру и доказывают, что Постум не заслужил такой участи.
Сипилий, отец Постума, говорит:
О громовержец, не являй
Немилость тле земной;
На Марса прянь, с Юноной спорь,
Ревнивою женой,
Что мстит тебе.
Акт V, сцена 4, строки 30–32
Громовержец – это Юпитер (Зевс), оружием которого являются «громовые стрелы» (молнии). Сицилий предлагает Юпитеру помериться силами с тем, кто ему ровня; в греческих мифах содержится множество свидетельств того, что иногда Юпитер откликался на такие просьбы.
Например, в Илиаде описывается его короткая размолвка с Марсом (Аресом). Когда Диомед ранил Марса, бог войны пошел жаловаться к Юпитеру, который ответил ему: «Смолкни, о ты, переметник! не вой, близ меня воссидящий! Ты ненавистнейший мне меж богов, населяющих небо![28]28
Перевод Н. Гнедича. (Примеч. пер.)
[Закрыть]»
Конечно, Юнона (Гера) знаменита тем, что ревновала Юпитера к его многочисленным любовницам. Многие мифы рассказывают о том, как она бранила его и с мрачной решимостью преследовала не только любовниц мужа, но и детей, которых они родили от царя богов.
«Люцина…»
Мать Постума с плачем упрекает богов за то, что они с самого начала были против ее сына:
Люцина мне не помогла,
Взяла средь мук родов;
Сын вырезан был из меня…
Акт V, сцена 4, строки 37–38
Люцина – римская богиня деторождения; считается, что она со временем отпочковалась от Юноны, которая в качестве царицы небесной и супруги Юпитера отвечала за всех жен и матерей. В данном качестве Юнону часто называли Юноной Люциной; эти слова матери Постума означают, что она умерла при родах.
Появляется сам Юпитер, разгневанный жалобами на него, и восклицает:
Прочь, тени жалкие, в Элизий; в кущах
Неувядающих покойтесь там…
Акт V, сцена 4, строки 67–68
Элизий – это рай греческих мифов. Юпитер заверяет их, что позаботится о Постуме:
Он родился под нашею звездою,
Венчался в нашем храме.
Акт V, сцена 4, строки 75–76
Звезда Юпитера – это планета Юпитер, которую астрологи считают счастливой для тех, кто родился под ее знаком.
«Август жив…»
Юпитер делает на груди Постума метку, которую Постум обнаруживает, проснувшись. Эта метка четко предсказывает его будущее. Перед отправкой на виселицу его вызывает король.
В последней сцене пьесы полно разоблачений. Во-первых, приходит весть о смерти королевы, не вынесшей исчезновения сына. Перед смертью она призналась, что вышла замуж ради власти, а не по любви и замышляла погубить сначала Имогену, а потом и самого Цимбелина, чтобы расчистить путь Клотену.
Появляется пленный Люций и предупреждает, что проигранная римлянами битва – только начало кампании. Он говорит:
Но Август жив и будет это помнить…
Акт V, сцена 5, строка 82
Это эхо битвы, которая действительно имела для Августа жизненно важное значение. Во время правления Августа никакого проигранного сражения в Британии не было, зато такое сражение произошло в Германии. В 9 г. н. э. бездарный римский полководец Публий Квинтилий Вар завел три легиона в дремучие немецкие леса, где они попали в засаду и были уничтожены германскими племенами.
Такого поражения римская армия не знала более двухсот лет. Август впал в уныние от горя. Он «томился об этом», но не мог отомстить. В то время у него просто не было возможности набрать три новых легиона; для этого пришлось бы обложить всю империю непосильными налогами. Согласно легенде, Август бился головой о стену дворца и кричал: «Вар, Вар, верни мне мои легионы!»
«…Дань выплатить…»
Разоблачения продолжаются одно за другим. Имогена (все еще в образе Фиделе) спрашивает, где Якимо взял кольцо с бриллиантом, которое он носит на пальце, и тот признается в своем подлом обмане. Вслед за этим Постум и Имогена воссоединяются (правда, перед этим несчастный Постум бьет Имогену в мужском наряде). Затем выясняется подлинное происхождение Гвидерия и Арвирага.
Люция отпускают на свободу, и пьеса заканчивается пиром. Цимбелин говорит Люцию:
…хотя мы победили, Кай Люций, все же Цезарю и Риму
Мы подчиняемся и обещаем
Дань выплатить обычную…
Акт V, сцена 5, строки 460–462
Кажется, таким способом Шекспир хочет сказать, что Британия стала частью Римской империи, нанеся римлянам поражение, а после этого добровольно надев на себя ярмо. Конечно, это смешно, но на что не пойдешь ради удовлетворения национальной гордости?
Согласно Холиншеду, как только Цимбелин умер и королем стал Гвидерий, платить дань тут же перестали, и война началась снова.
Похоже, что сыновья Цимбелина действительно относились к Риму более враждебно, чем их отец. По крайней мере, так считали сами римляне. В 43 г. н. э., когда к власти пришел новый император, Клавдий, в Британию наконец вторглась армия под командованием Авла Плавта.
В юго-восточной Англии высадилось около сорока тысяч римских легионеров. Вскоре они подчинили всю территорию к югу от Темзы, убили нескольких сыновей Цимбелина (Кунобелина), и борьбу продолжил один Карактак (Карадок).
Карактак отчаянно сопротивлялся несколько лет, потом бежал на территорию современного Уэльса и воевал в горах до 51 г. н. э. Затем он был взят в плен и отправлен в Рим. Семья поехала вместе с ним и была радушно принята Клавдием, который оказался вполне приличным императором.
Затем начался период Римской Британии, во время которого страна жила намного лучше, чем до и после этого; так продолжалось триста пятьдесят лет.
Глава 3 «Гамлет»
Британия оставалась под правлением Рима вплоть до 410 г., когда последние римские легионы покинули остров. В западные провинции империи ворвались германские племена, и Рим больше не мог снабжать свои гарнизоны в Британии.
Еще до конца века языческие германские племена – юты, саксы и англы – переправились с нынешнего немецкого и датского побережья Северного моря и вторглись на южное и восточное побережье Британии. В течение двух веков они воевали с кельтами, и мало-помалу Британия – остров, где правили такие легендарные короли, как Лир, и полуисторические личности вроде Цимбелина – превращалась в Англию англосаксов.
Однако весь остров так и не стал английским. Северная треть острова, которую сейчас называют Шотландией, во многом сохранила изначальный кельтский дух, несмотря на проникновение южной культуры. Западный полуостров Уэльс также оставался кельтским и практически сохранял независимость вплоть до XIII в.
К 600 г. Англия почти достигла своих современных границ, и следующие четыре с половиной столетия – вплоть до пресловутого 1066 г., когда остров захватили норманны, переправившиеся через Ла-Манш, – считаются периодом Англии англосаксов.
Концу этого периода посвящены две пьесы Шекспира, однако их действие происходит не в самой Англии, а в других странах, непосредственно граничащих с ней.
События, описанные в этих пьесах, в основном выдуманы, и все же в одной из них гораздо меньше исторических фактов. Именно ее мы и рассмотрим первой.
Эта пьеса – «Гамлет»; как ни странно, именно она стала самым известным и популярным творением Шекспира. Ее полное название – «Трагедия о Гамлете, принце Датском». В пьесе Дания изображена сильной и воинственной империей.
Нам, знающим современную Данию как тихую цивилизованную маленькую страну, занятую своими делами, не доставляющую хлопот соседям и сумевшую создать здоровое, стабильное и миролюбивое общество, это кажется странным.
И в самом деле, новейшая история Дании была в основном мирной. Эта страна участвовала в Наполеоновских войнах, сражалась с Пруссией и Австрией в 1864 г. и была оккупирована Германией в 1940 г., однако каждый раз Дания только оборонялась. Иными словами, она была не участницей войн, а их жертвой.
Последний раз Дания участвовала в войне по собственной инициативе в 1700 г., выступив в роли агрессора. Тогда король Фредерик IV, унаследовавший трон всего год назад, присоединился к Польше и России, воевавшим против Швеции. Швецией правил полусумасшедший военный гений, восемнадцатилетний Карл XII. Карл нанес молниеносный удар, и через несколько месяцев потерпевшая сокрушительное поражение Дания запросила мира. С тех пор она больше не дерзала нападать на соседей.
Но Шекспир писал «Гамлета» в 1600 или 1601 г., когда Дания еще оставалась империей. Ее королем в то время был Кристиан IV, управлявший из Копенгагена не только своей страной, но также несколькими германскими герцогствами к югу от Дании, всей Норвегией, частью земель нынешней южной Швеции и полярными островами Исландия и Гренландия. Незадолго до того Дании принадлежала и вся Швеция; Швеция стала полностью независимой только в 1523 г.
Однако в «Гамлете» описана не Дания времен Шекспира, а намного более древняя, грозная, кровавая и агрессивная.
Впервые в истории Европы Дания появляется около 800 г. н. э.; тогда она вместе с Норвегией служила базой для викингов, наводивших ужас на жителей Британских островов и франкских королевств, расположенных на континенте.
Примерно в 950 г. Дания начала постепенно принимать христианство, но черствые сердца викингов смягчились далеко не сразу. Агрессивность у этого народа была в крови и выражалась не только в подвигах пиратов. Один из великих датских королей, Свен I (прозванный Вилобородым за форму бороды), подчинил себе Норвегию, сломил сопротивление Швеции и вторгся в Англию. Свен умер вскоре после вторжения, но при его сыне Кнуде (Кануте) Датская империя достигла пика своего могущества. С 1014 по 1035 г. Кнуд владел всей Северной Европой.
После смерти Кнуда Англия отделилась (хотя некоторое время этой страной продолжали править его сыновья), но Дания продолжала свою экспансионистскую политику в других направлениях.
История Дании, Норвегии и Швеции периода викингов, предшествовавшего правлению Свена, скрывается во тьме. Об этом времени нет достоверных источников, остались только легенды, в которых трудно отыскать зерно истины, а когда оно все же попадается, его невозможно отделить от плевел.
Легенды об этом времени собраны в книге, написанной около 1200 г. датским ученым Саксоном Грамматиком, который довел историю Дании до 1186 г. Это датский аналог сочинения Джеффри Монмутского «История королей Британии»; там приводятся сведения примерно о шестидесяти легендарных датских королях, причем некоторые из них – боги норвежской мифологии.
Среди легенд, собранных Саксоном Грамматиком, есть одна чрезвычайно кровавая, рассказывающая о принце по имени Амлет. В ней говорится об убитом отце, узурпаторе дяде и о том, как Амлет притворялся безумным, готовя план мести, который он успешно претворил в жизнь.
Нет и намека на то, что все это было в действительности; возможно, нечто подобное когда-то произошло во владениях викингов и сохранилось в туманных преданиях. Однако Саксон Грамматик описывал события, непосредственно предшествовавшие величайшему периоду датской истории, и его вариант старой сказки волей-неволей проникся духом Датской империи времен Кнуда.
Как бы там ни было, эта легенда пережила века и нашла свое высшее воплощение в шекспировском «Гамлете». В пьесе продолжает чувствоваться державная атмосфера; хотя в «Гамлете» нет ни одного исторического лица или события, сравнительный анализ действительных событий XI в. позволяет сделать вывод, что действие «Гамлета» происходит около 1050 г.
«Кто здесь?»
Пьеса начинается на крепостной площадке мрачного замка, и с первого мгновения ощущается его гнетущая атмосфера. Навстречу друг другу идут двое часовых, они нервничают и полны подозрений. Один из них, по имени Бернардо, при звуке шагов тут же напрягается и восклицает:
Кто здесь?
Акт I, сцена 1, строка 1 (перевод М. Лозинского)
Но другой часовой, которого зовут Франсиско (еще один пример пристрастия Шекспира к итальянским и римским именам даже в тех случаях, когда это абсолютно неприемлемо), не менее подозрителен. Он требует:
Нет, сам ответь мне; стой и объявись.
Акт I, сцена 1, строка 2
Это замок короля Дании, расположенный в Эльсиноре. Этот город, который сами датчане называют Хельсингер, находится в северо-восточном углу острова Шеллан (в английской транскрипции – Зеландия).
Зеландия – остров вполне приличного размера, равный по площади штатам Род-Айленд и Делавэр, вместе взятым. Он находится в Балтийском море между континентальной Данией и Швецией. Эльсинор расположен в той части, которая ближе к Швеции. От шведского города Хельсингборга его отделяет пролив шириной всего в 3 мили (4,8 км).
Остров Зеландия – сердце Дании, несмотря на то что часть страны находится на континенте. На этом острове живет четвертая часть датчан; нынешняя столица (и крупнейший город) Дании Копенгаген также расположена здесь. Копенгаген стоит на восточном побережье Зеландии, в 25 милях (40 км) к югу от Эльсинора, это самая восточная точка Дании. Лишь 15 миль (24 км) водного пространства отделяют его от крупного шведского города Мальме.
Может показаться странным, что столица Дании находится на восточной границе государства; обычно (но не всегда) столица располагается в центре страны. Впрочем, это условие соблюдают в момент основания города, и по традиции столица продолжает оставаться на прежнем месте даже в том случае, если исторические условия меняются коренным образом. (Когда в 1800 г. американской столицей стал Вашингтон, округ Колумбия, он располагался в центре первоначальных тринадцати штатов, но теперь Соединенные Штаты разрослись на запад, и Вашингтон тоже оказался на восточной окраине страны.)
Копенгаген стал столицей Дании примерно в 1170 г. (Кстати, это косвенным образом подтверждает правильность отнесения событий пьесы к 1050 г. Двор находится в Эльсиноре, потому что Копенгаген еще не стал столицей.) В то время и Эльсинор, и Копенгаген находились в центре страны, поскольку южная Швеция также принадлежала датчанам, поэтому остров Зеландия лежал между двумя частями континентальной Дании. На самом деле южная Швеция во времена Шекспира все еще принадлежала Дании, и так продолжалось до 1658 г., то есть спустя почти полвека после смерти Шекспира.
Похоже, что Шекспир описывал королевский замок по образцу эльсинорского замка Кронборг. Однако тогда этот замок ни в коей мере не мог претендовать на древность. Он был построен лишь в 1580 г., всего за двадцать лет до написания «Гамлета», Фредериком II, отцом того датского короля, который правил в период работы драматурга над пьесой.
Этот замок сохранился по сей день. Шекспир прославил его на весь мир. Но на самом деле Кронборг стал местом действия «Гамлета» совершенно случайно.
«Как был король…»
Наступила полночь, дежурство Франсиско закончилось, и он уходит. К Бернардо присоединяется еще один часовой – Марцелл, который привел с собой друга Горацио. Все трое собираются в кружок и начинают о чем-то шептаться.
Причина нервозности выясняется сразу. Бернардо и Марцелл видели Призрак и пытаются убедить в этом скептика Горацио. Сделать это нетрудно, потому что едва они начали разговаривать, как Призрак появляется снова.
Очень важно понять, что во времена Шекспира люди относились к призракам совсем не так, как мы. Мы все знакомы с этой пьесой (даже если не читали или не видели ее сами, что маловероятно) и заранее знаем, что это привидение – тень отца Гамлета.
Но для елизаветинской публики все выглядело иначе. Призрак – это дух, который может принимать любую форму для разных целей. О привидении можно лишь сказать, что оно похоже на отца Гамлета, то есть решило принять его внешний облик. Кто это на самом деле, неизвестно.
Шекспир сразу дает это понять. Когда привидение приближается к троим мужчинам, Бернардо описывает его так:
Совсем такой, как был король покойный.
Акт I, сцена 1, строка 41
Потом он подталкивает локтем Горацио, у которого отвисла челюсть, и говорит:
Похож на короля?
Акт I, сцена 1, строка 43
Когда наконец к Горацио возвращается дар речи, он (самый ученый из троих) выражает ту же мысль, только более сложно:
Кто ты, что посягнул на этот час
И этот бранный и прекрасный облик,
В котором мертвый повелитель датчан
Ступал когда-то? Заклинаю, молви!
Акт I, сцена 1, строки 46–49
В оригинале используется слово узурпировал, то есть присвоил что-то не по праву. Призрак – существо сверхъестественное, и по нормальным человеческим меркам ему тут не место. В этом смысле он не только «узурпировал» ночное время, но и внешность покойного короля. Похоже, Горацио считает, что это не призрак мертвого короля, а дух, который воспользовался его внешностью для каких-то своих целей. Фактически Горацио спрашивает духа, кто он такой на самом деле.
Если мы не поймем это с самого начала, то не поймем и всю пьесу.
«…С кичливым бился он норвежцем»
Призрак исчезает, не сказав ни слова, и трое мужчин, дрожа от страха, дивятся тому, как он похож на покойного короля. Горацио говорит:
Такой же самый был на нем доспех,
Когда с кичливым бился он норвежцем;
Вот так он хмурился, когда на льду
В свирепой схватке разгромил поляков.
Акт I, сцена 1, строки 60–63
Норвегия действительно была частью Датской империи Свена и Кнуда; возникает соблазн видеть в подвигах, приписываемых покойному королю, отражение исторических завоеваний этих датчан.
Что же касается поляков, то как нация они сформировались в X в., при Мешко I, который правил с 960 по 992 г. При его преемнике Болеславе I, современнике Свена и Кнуда, Польша начала экспансию, завоевав восточную Померанию на южном берегу Балтийского моря. Напротив Померании находилась южная Швеция, в то время принадлежавшая Дании. Выходит, что тогда Польша и Дания были соседями.
После смерти Болеслава в 1025 г. стремление Польши к новым завоеваниям уменьшилось. В 1031 г. Кнуд отобрал у Польши восточную Померанию, так что упоминание о столкновении с поляками исторически достоверно.
Но почему «на льду»? Сражение поляков и датчан в восточной Померании происходило не на льду; можно предположить, что Шекспир слышал о такой битве, происшедшей где-то на Востоке. После смерти Кнуда Дания в течение нескольких поколений воевала с восточными язычниками (то есть как бы участвовала в Крестовом походе); спустя век эту задачу взяли на себя немцы. Около 1200 г. был создан рыцарский Тевтонский орден, который постепенно завоевал южное побережье Балтийского моря, вытесняя датчан. К 1237 г. они овладели территорией, на которой ныне находятся Эстония, Латвия и Литва.
Используя эти земли как плацдарм, орден планировал вторжение в Россию, которая в то время не смогла устоять перед непреодолимым натиском монголов. Свободным от прямого монгольского правления оставался только Новгород на северо-западе России (выплачивая монголам огромную дань); именно Новгород непосредственно граничил с новыми завоеваниями тевтонских рыцарей.
В то время Новгородом правил князь Александр. В 1240 г. он разбил шведов в битве на Неве (неподалеку от современного Санкт-Петербурга), за что получил прозвище Александр Невский. В апреле 1242 г. он встретил вторгшихся тевтонских рыцарей на тающем льду озера Пейпус (Чудского), по которому сейчас проходит граница между Россией и Эстонией. Лед не выдержал веса тяжеловооруженных немецких всадников, и их войско было уничтожено. Русские одержали громкую победу и положили конец экспансионистским устремлениям тевтонских рыцарей.
