Текст книги "Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы"
Автор книги: Айзек Азимов
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 52 страниц)
В ходе этой битвы король Генрих был снова взят в плен и снова привезен в Лондон торжествующими сторонниками Йорка. Созванный затем новый парламент послушно отменил собственные решения годичной давности и принял новые, полностью устраивавшие сторонников Йорков.
Когда его приверженцы овладели Лондоном и большей частью страны, Ричард Йорк вернулся из Ирландии. Он торжественно вступил в Лондон в сопровождении пышного эскорта, проследовал в здание парламента и тщательно осмотрел королевский трон. Видимо, он устал от обманов Маргариты, которой столько раз верил на слово, и впервые серьезно задумался над тем, чтобы самому занять престол. Сохранились свидетельства, что Йорк нерешительно прикоснулся к трону, словно борясь с искушением, но так и не сел на него (в отличие от описания Шекспира).
«Нортемберленд…»
16 октября 1460 г. Ричард Йорк решил объявить себя королем и потребовал от парламента принятия соответствующего решения. Единственным препятствием на его пути оставался король Генрих. Он был настолько жалок и безобиден, что бороться с ним было трудно; люди считали набожного короля святым и во всем винили только королеву и министров.
Йорку приходилось считаться с тем, что безжалостное отстранение доброго Гениха от власти может оттолкнуть от него сторонников. Чтобы избежать этого, требовался какой-то хитрый ход.
Однако Шекспир игнорирует эти соображения и представляет про исходящее как прямое столкновение Йорка и короля.
Когда Йорк садится на трон, входит Генрих в сопровождении уцелевших ланкастерцев. Генрих с негодованием называет Йорка узурпатором и обращается к своим сторонникам, напоминая о зле, которое им причинили сторонники Йорка. Он говорит:
Нортемберленд, отец им твой убит,
И твой, лорд Клиффорд. Оба вы клялись
Отмстить ему, и сыновьям, и близким.
Акт I, сцена 1, строки 54–55
Мы знакомы с лордом Клиффордом по второй части «Генриха VI», где его называют молодым Клиффордом, а его отца – просто Клиффордом. Именно молодой Клиффорд обещал жестоко отомстить за отца; вскоре сын (в пьесе он назван Клиффордом) сдержит свою клятву.
Нортумберленд, к которому сейчас обращается король, – это еще один Генри Перси, третий граф Нортумберленд, унаследовавший этот титул после гибели отца в битве при Сент-Олбансе. Третий граф родился в 1421 г., за год до смерти Генриха V; сейчас (если следовать хронологии Шекспира) ему тридцать четыре года.
«…Достойный Уэстморленд»
Нортумберленд и Клиффорд подтверждают, что они действительно жаждут мести. Третий сторонник Ланкастеров предлагает немедленно сбросить Йорка с трона, но король Генрих говорит ему:
Терпение, достойный Уэстморленд.
Акт I, сцена 1, строка 61
Это Ральф Невилл, второй граф Уэстморленд, внук и тезка первого графа, который командовал армией Генриха IV в первой части «Генриха IV». Следовательно, он приходится Солсбери племянником, а Уорику – двоюродным братом, но представляет ланкастерскую ветвь семьи Невилл. (Как все династические гражданские войны, Война Алой и Белой розы шла между близкими родственниками.)
«Эксетер…»
После битвы у Нортгемптона Генрих явно не в том положении, чтобы использовать против Йорка силу. Поэтому он говорит лорду, который присоединился к Клиффорду и Уэстморленду, требуя активных действий:
Эксетер не является ни наследником, ни родственником того Эксетера, который появляется в «Генрихе V». Тот Эксетер был младшим из Бофортов, сыновей Джона Гонта, и владел этим титулом только пожизненно.
До него первым герцогом Эксетером был некий Джон Хоуленд. Его овдовевшая мать вышла замуж за Черного принца, став матерью Ричарда II. Следовательно, Хоуленд приходился этому королю старшим единоутробным братом и стал первым герцогом Эксетером в 1397 г. за то, что помог Ричарду одолеть Томаса Глостера. Когда Болингброк сверг Ричарда II стал королем Генрихом IV, Хоуленда лишили этого титула за причастность к смерти Глостера. Однако Хоуленд не успокоился и продолжал устраивать заговоры против Генриха IV. Кончилось тем, что его казнили, лишив всех титулов. Именно поэтому данный титул можно было пожаловать Томасу Бофорту (иными словами, он перешел от единоутробного брата бывшего короля к единокровному брату нынешнего).
Сын Джона Хоуленда (тоже Джон Хоуленд) верой и правдой служил Генриху V (а позднее Генриху VI) во Франции, до конца оставаясь преданным сторонником Ланкастеров, несмотря на судьбу отца и на то, что он был женат на Анне, дочери самого Ричарда Йорка.
В 1444 г. за верную службу ему возвратили родовой титул (к тому времени прошло семнадцать лет после смерти Томаса Бофорта), и Джон Хоуленд снова стал герцогом Эксетером. Именно к этому Эксетеру и обращается в данный момент Генрих.
«…Пожизненно пусть буду королем»
Генрих вступает в спор с Ричардом Йорком. К спору присоединяются сторонники обеих партий, и дискуссия о престолонаследии начинается снова. Узурпировал Генрих IV корону или завоевал ее? Были ли Мортимеры законными наследниками или нет?
Чаша весов склоняется на сторону Йорков, и даже сам Генрих колеблется. Когда Уорик, устав от споров, вызывает верных ему солдат, король восклицает:
Лорд Уорик, выслушай одно лишь слово:
Пожизненно пусть буду королем.
Акт I, сцена 1, строки 170–171
Иными словами, Шекспир изображает дело так, словно Генрих добровольно согласился лишить наследства собственного сына, чтобы самому занимать трон до конца своих дней.
На самом деле этот компромисс свидетельствовал о дальновидности Йорка. Оставляя Генриха на троне, Йорк не совершал насильственного захвата власти и тем самым привлекал на свою сторону общественное мнение. Сын Генриха устраивал всех куда меньше, тем более что многие считали его незаконным. Более того, в качестве официального наследника Генриха Йорк получал всю полноту власти в стране и фактически становился королем, а бедный Генрих оставался им чисто номинально.
Когда 23 октября 1460 г. был достигнут компромисс, обнаружилось его странное сходство с компромиссом сорокалетней давности. В 1420 г. безумный король Карл VI Французский был вынужден лишить наследства собственного сына и назначить своим преемником доблестного Генриха V Английского. Генриху следовало лишь дождаться смерти больного короля – но, увы, Генрих умер первым. Теперь же безумный Генрих VI Английский (даже римская нумерация королей совпадает) был вынужден лишить наследства собственного сына и назначить своим преемником доблестного Ричарда Йорка. Ричарду следовало лишь дождаться смерти больного короля, но…
После этого компромисса практически сбылось предсказание Духа во время спиритического сеанса, описанного во второй части «Генриха VI». Там было сказано: «Тот герцог жив, что Генриха низложит»; Ричард, герцог Йоркский, в каком-то смысле действительно низложил короля.
«…И обездолить собственного сына»
Казалось, компромисс, достигнутый за счет принца Уэльского, был разумным, поскольку решал все проблемы, но по крайней мере одна персона никогда бы с ним не согласилась. Это королева Маргарита. Ее сыну Эдуарду тогда было семь лет, и, пока он был жив, Маргарита ни за что не отказалась бы от попыток в конце концов сделать его королем.
Королева Маргарита присутствовала при сражении у Нортгемптона, но сумела бежать, взяв с собой сына. Вместе они добрались до Шотландии.
Однако в пьесе они с принцем Уэльским оказываются в Лондоне, в здании парламента. Конечно, это совершенно невозможно: если бы в 1460 г. они очутились в Лондоне, то были бы схвачены победившими сторонниками Йорка и отправлены в Тауэр, откуда их вряд ли быстро освободили бы (если бы освободили вообще).
Однако с точки зрения драматургии здесь необходимо противостояние. Когда появляется королева, Эксетер – единственный из сторонников Ланкастеров, кто согласился на компромисс, – пытается исчезнуть. То же самое делает несчастный король, боящийся своей сварливой супруги больше, чем Йорка.
Однако Маргарита останавливает их и с презрением говорит своему жалкому мужу:
Когда б его (принца) любил ты хоть немного
Иль мучился, как я, его рожая,
И выкормил, как я, своею кровью, —
Скорей бы отдал ты всю кровь свою,
Чем завещать венец злодею Йорку
И обездолить собственного сына.
Акт I, сцена 1, строки 220–225
Действительно, пока был жив принц, Маргарита не сдавалась. Она не стеснялась обращаться за иностранной помощью, и если не могла найти сторонников в Англии, то приводила в страну наемников.
Маргариту возненавидела вся Англия, но ей не было до этого дела. По рождению королева не была англичанкой и не считала себя обязанной любить страну, в которой ее ждали одни несчастья.
Разгневанная Маргарита уходит, бросив короля, но клянется собрать на севере армию и лично возглавить ее.
«Все лорды северные…»
Место действия второй сцены первого акта – один из замков Ричарда Йорка. Он расположен у Уэйкфилда, в 25 милях (40 км) к югу от города Йорка.
Будучи противником Йорка, Шекспир изображает дело так, словно соратники Йорка готовы нарушить достигнутое соглашение: сыновья Йорка убеждают отца стать королем немедленно, не дожидаясь смерти Генриха.
Так, Ричард искушает Йорка:
Отец, подумай,
Как сладко на челе носить корону:
Элизиум она тебе дарит.
И все восторги, что поэты славят.
Акт I, сцена 2, строки 28–31
На самом деле в это время Ричарду было всего восемь лет, так что обвинение его в попытке вероломно нарушить договор является еще одной тенденциозной клеветой, поскольку во времена Шекспира Ричард был главной мишенью власти. (Впрочем, эта речь преследует и другую цель: вскоре судьба жестоко посмеется над Йорками.)
Слова сына пробуждают в Ричарде Йорке сомнения, он уже соглашается стать королем прямо сейчас, как вдруг прибывает гонец со страшным известием:
Все лорды северные с королевой
Намерены ваш замок осадить;
Они уж близко – двадцать тысяч войска.
Акт I, сцена 2, строки 49–51
На самом деле Йорк не собирался нарушать соглашение, так как в этом не было необходимости. Ему не хватало только официального титула короля, а для его приобретения не стоило возобновлять гражданскую войну.
Договор был нарушен из-за враждебных действий Маргариты. Она собрала на севере армию (в которую вошли скотты, жаждавшие добычи) и была просто обязана отдать приказ о наступлении. В начале декабря 1460 г., всего через месяц после объявления его наследником престола, Йорк спешно отправился на север. Сил у него было мало; возможно, Йорк считал главным фактором скорость и не верил, что женщина может успешно командовать армией.
Но он не знал Маргариту. В Уэйкфилде Йорка окружило войско, численно намного превосходившее его собственное.
«…Когда был в десять раз сильнее враг»
Ричард Йорк мог остаться в замке и переждать осаду. Конечно, вскоре к нему пришли бы на помощь. Но видимо, он не мог смириться с позором, который выпал бы на его долю при известии о том, что он попал в осаду, устроенную женщиной.
Пылкий юный Ричард (который уже в этой пьесе становится главным злодеем) жаждет битвы, и Йорк позволяет убедить себя. Он говорит:
Во Франции я часто побеждал,
Когда был в десять раз сильнее враг, —
Так почему ж не победить и нынче?
Акт I, сцена 2, строки 73– 75
Это полностью соответствует распространенной в Англии легенде о том, что все битвы во Франции были такими же, как битва при Азенкуре. Однако можно не сомневаться, что сам Йорк так не думал. Те сражения, в которых он участвовал во Франции, ничем не напоминали Азенкур.
«…Кровавый Клиффорд!»
У Шекспира сыновья Йорка Эдуард и Ричард тоже находятся в Уэйкфилде. На самом деле все было не так. Эдуард с частью армии Йорков находился в городе Глостере, в 125 милях (200 км) юго-западнее. А восьмилетний Ричард был еще слишком мал, чтобы участвовать в войне.
С Йорком был только его второй сын Эдмунд, граф Ретленд; он появляется в пьесе только в этот момент. В книге Эдуарда Холла, которой Шекспир пользовался как источником, говорится, что в то время Эдмунду исполнилось двенадцать лет, поэтому у Шекспира он изображен школьником. На самом деле он достиг семнадцатилетия; Эдмунд был всего на год моложе Эдуарда Марча, к тому времени уже закаленного воина.
Йорк пытается отправить Эдмунда Ретленда из замка вместе с его учителем (священником сэром Томасом Эсполлом, имя которого в пьесе не приводится). Видимо, Йорк сделал это, надеясь спасти сына, если битва будет проиграна, но мальчику не повезло. Ретленд говорит своему воспитателю:
Куда мне скрыться? Как врагов избегнуть?
Смотри, наставник, вот кровавый Клиффорд!
Акт I, сцена 3, строки 1–2
Отец Клиффорда погиб при Сент-Олбансе, и сын поклялся убивать всех Йорков, которые попадут в его руки. В конце второй части «Генриха VI» он угрожал детям Йорка, и это предвещало трагическую сцену, которая происходит сейчас.
«Как фурия…»
Юный Ретленд умоляет пощадить его, но Клиффорд свирепо отвечает:
Вид каждого, кто носит имя Йорка,
Как фурия терзает душу мне.
Пока не истреблю их род проклятый,
Всех до последнего, мне жизни нет…
Акт I, сцена 3, строки 1–2
Фурии (или эринии, как называли их греки) – три богини мщения, которые преследовали виновных в страшных преступлениях, наполняли их души ужасом и сводили с ума. Они являлись воплощением угрызений совести, доводящих человека до безумия.
Ретленд продолжает умолять Клиффорда. Он сам не сделал Клиффорду ничего плохого; Йорк убил его отца еще
До моего рожденья.
Акт I, сцена 3, строка 39
Это неверно. Отец Клиффорда погиб в битве при Сент-Олбансе в 1455 г. В то время Ретленду было двенадцать лет.
«Но у тебя есть сын…»
Ретленд делает последнюю попытку убедить Клиффорда. Он говорит:
Но у тебя есть сын, и ради сына
Мне окажи пощаду, а не то
В отмщение – ведь справедлив Господь —
И сын твой смертью страшною умрет.
Акт I, сцена 3, строки 40–42
Эти слова звучат как грозное пророчество, которое неминуемо сбудется, но в жизни все сложилось иначе. Клиффорд погиб в бою вскоре после этой сцены и оставил после себя единственного сына, Генри Клиффорда, в ту пору семи лет. Юного Генри спрятали, чтобы спасти от мести Йорков, поэтому иногда его называли «лордом-пастухом».
После окончательного поражения Йорков он перестал скрываться, дожил до семидесяти лет и умер в своей постели.
«Пал здесь Фаэтон…»
Сражение состоялось 30 декабря 1460 г. и закончилось полным поражением Ричарда Йорка, отряд которого численно сильно уступал противнику. На сцену, пошатываясь, выходит Йорк, который пытается спастись бегством. Он говорит о подвигах своих сыновей Эдуарда и Ричарда, которые пытались прийти к нему на выручку, но не смогли. (На самом деле никто из них в битве не участвовал.) Йорк ни слова не говорит о своем шурине графе Солсбери, который действительно принимал участие в этом сражении.
После битвы Солсбери тоже пытался бежать, но его схватили, отвезли в Помфрет (где умер Ричард II) и в последний день года казнили. В то время Солсбери было шестьдесят лет.
Что же касается Йорка, то он якобы попал в плен на поле боя. Клиффорд, находящийся среди тех, кто его схватил, сообщает:
Но с колесницы пал здесь Фаэтон…
Акт I, сцена 4, строка 33
Туже метафору Шекспир использует через несколько лет, описывая падение Ричарда II (см. в гл. 6: «…Фаэтон блестящий»).
«Эдвард распутный…»
Конечно, Клиффорду хотелось бы убить Йорка на месте, но мстительная Маргарита замыслила другое. Она намерена перед смертью поиздеваться над Йорком, однако предпочитает душевные пытки физическим.
Королева принимается насмехаться над связанным и беспомощным Йорком:
Где кучка сыновей, твоя защита, —
Эдвард распутный и веселый (похотливый) Джордж?
И где отважный твой урод горбатый,
Сынок твой Дик…
Акт I, сцена 4, строки 73-76
Эдуарда называют распутным впервые. Он и в самом деле был большим любителем женщин (впрочем, неизвестно, успел ли Эдуард проявить себя в этом качестве к 1460 г.), и его сластолюбие сыграло значительную роль в конечном поражении Йорков.
«Урод горбатый» – это, конечно, Ричард; Шекспир не упускает случая лишний раз напомнить о его мнимых физических недостатках.
«Похотливый Джордж» – это третий сын Йорка, который еще не появлялся на сцене. Он родился 21 октября 1449 г. в Дублине, где его отец служил лордом-наместником Ирландии. Во время пленения Йорка ему было всего одиннадцать лет.
А затем Маргарита опускается до беспредельной низости. Она говорит:
И, наконец, где твой любимец Ретленд?
Йорк, погляди! Платок я омочила
В его крови, которую из сердца
Исторг мечом победоносный Клиффорд.
Коль хочешь сына милого оплакать,
Возьми платок, чтоб слезы утереть.
Акт I, сцена 4, строки 78–83
Проланкастерская позиция Шекспира на француженку Маргариту не распространялась. Действительно, только ненависть к ней заставляла англичан поддерживать Йорка. Несомненно, легенду о смерти Ретленда использовали для того, чтобы восстановить против Маргариты всю Англию, а возраст Ретленда уменьшили, чтобы история выглядела еще ужаснее.
Если убийство Хамфри Глостера привело к смерти Суффолка, то убийство Ретленда должно было уничтожить Маргариту и всю партию Ланкастеров, окончательно лишившихся народного сочувствия. А смерть самого Йорка стала настоящим апофеозом. В этот момент Шекспир сам переходит на сторону Йорка; возможно, драматург просто не мог не довести эту сцену до мрачного совершенства, зная, что никому не удастся сделать это лучше его.
«Корону Йорку!»
Но Маргарита еще недостаточно поиздевалась над Йорком. Она восклицает:
Корону Йорку! Лорды, преклоняйтесь.
Держать его, пока ему надену.
Акт I, сцена 4, строки 94–95
На голову Йорка водружают бумажную корону, после чего все присутствующие склоняются перед ним в насмешливом поклоне. Это отклик на фразу, сказанную Йорком в последнем акте второй части «Генриха VI»: «Это золото должно увенчать мое чело». Ту реплику Шекспир вложил в уста Йорка намеренно, заранее зная, что наступит момент, когда золото заменит бумага.
Но еще более очевидна связь со словами юного Ричарда, сказанными всего двумя сценами ранее: «Как сладко на челе носить корону». Теперь Йорк знает, как это сладко; в свое время то же самое узнает и Ричард.
К счастью, то, что случилось в действительности, выглядело не так страшно. Труп Йорка обнаружили на поле боя, так что Маргарита не могла устроить этот садистский спектакль. Йорку отрубили голову и выставили на крепостной стене для всеобщего обозрения, надев на нее бумажную корону в знак тщетности надежд Йорка на престол. (Однако эта бумажная корона оказалась ошибочным пропагандистским ходом. Она позволила сторонникам Йорка сочинить легенду, которой воспользовался Шекспир в этой пьесе, а затем Маргарита стала выглядеть чудовищем в глазах всего мира.)
«Французская волчица…»
Все это время Йорк молчал, ошеломленный катастрофой, но Маргарита требует от него ответа, желая насладиться воплями своего измученного врага.
Но Йорк не доставляет ей такого удовольствия. В своем последнем монологе (лучшем, что есть во всех трех частях «Генриха VI») он не дает королеве насладиться триумфом и награждает Маргариту кличкой, под которой она навсегда осталась в истории. Этот монолог начинается так:
Ты злей волков, французская волчица,
И твой язык ехидны ядовитей!
Как не пристало полу твоему
Торжествовать, подобно амазонке…
Акт I, сцена 4, строки 111–114
Йорк дразнит Маргариту бедностью ее отца, отказывает ей в красоте, уме и добродетели, а потом говорит:
Ты далека от всякого добра,
Как антиподы далеки от нас (от Септентриона),
Или как юг от севера далек.
О сердце тигра в женской оболочке!
Смочила ты платок в крови ребенка
И слезы утирать даешь отцу, —
И все же образ женщины ты носишь?
Акт I, сцена 4, строки 134–140
Антиподы (буквально: «ногами к ногам») – жители двух диаметрально противоположных пунктов земного шара. Септентрион (буквально: «семь звезд») – это созвездие Большой Медведицы, которое всегда находится на северном небе, а потому является синонимом севера.
Кроме того, следует обратить внимание читателя на энергичную строку о сердце тигра в женской оболочке. Возможно, это самая важная фраза во всей пьесе.
В 1592 г. английский драматург Роберт Грин написал злую сатиру, озаглавленную «На грош ума, купленного за миллион раскаяний». Там он злобно высмеивает некоего человека, о котором пишет следующее: «…среди них[217]217
актеров. – Е. К.
[Закрыть] завелась одна ворона – выскочка, разукрашенная нашим опереньем. Этот человек «с сердцем тигра в шкуре лицедея» считает, что также способен греметь белыми стихами, как лучший из вас, тогда как он всего-навсего «мастер на все руки», возомнивший себя единственным потрясателем сцены в стране»[218]218
Перевод А. Аникста. (Примеч. пер.)
[Закрыть].
Шекспир начинал как актер и на скорую руку переделывал пьесы, в которых играл (вызывая вполне естественное раздражение их авторов). Когда же он сам принялся писать пьесы, пользовавшиеся успехом, люди, подобные Грину, стали ему завидовать. Как простой актеришка смеет думать, что он пишет лучше профессионалов?
Грин не называет Шекспира по имени, но шпильки «потрясатель сцены» («shake – scene») вполне достаточно, чтобы понять, о ком идет речь. А для непонятливых Грин пародирует самую известную к тому времени строку Шекспира, написанную всего около года назад («О сердце тигра в женской оболочке»), меняя в ней всего одно слово – «woman's» на «player's».
«…Злее гирканских тигров»
Тут Йорк вспоминает убитого сына и наконец заливается слезами. Он говорит:
Его лицо голодный каннибал —
И тот бы пощадил, не залил кровью;
Но вы жесточе и бесчеловечней,
О, злее в десять раз гирканских тигров!
Смотри, безжалостная королева,
На слезы злополучного отца!
В кровь отрока ты окунула ткань, —
А я слезами смою эту кровь.
Возьми платок, иди и хвастай им;
И если правду страшную расскажешь,
Клянусь душою, люди станут плакать;
Мои враги – и те слезу уронят
И скажут: «Это жалости достойно».
Бери же мой венец и с ним проклятье…
Акт I, сцена 4, строки 152–164
Йорк поменялся с Маргаритой ролями. Его речь исторгает слезы у присутствующего при этом Нортумберленда. Должно быть, и сама Маргарита ощущает правоту слов Йорка; теперь вражеская пропаганда окончательно погубит ее репутацию. Теперь она – «французская волчица», она хуже «голодного каннибала» и «гирканских тигров» (Гиркания – область на берегу Каспийского моря, в древности славившаяся обилием диких животных, которые на расстоянии казались еще страшнее).
Йорка, бывшего наследником престола всего шесть недель, закалывают Клиффорд и Маргарита, но ни о каком триумфе больше нет и речи.
Сбывается еще одно пророчество, полученное во время спиритического сеанса. Герцог, который низложил Генриха (см. в гл. 12: «Тот герцог жив…»), действительно погиб насильственной смертью.
«К Сент-Олбенсу отправился…»
Эдуард и Ричард узнают, как именно погибли их отец и брат, и чуть не лишаются рассудка от скорби и гнева.
Когда входит Уорик, они устремляются к нему, чтобы сообщить о случившемся, но он уже все знает. Его новости тоже неутешительны.
После смерти Йорка и уничтожения его небольшого отряда Маргарита, воодушевленная победой, отправилась на юг. Дикие скотты, входившие в ее армию и ненавидевшие англичан, грабили всех подряд, а Маргарита даже не пыталась остановить их. Поскольку королеву люто ненавидели и терять ей было нечего, она стремилась лишь к победам и мести.
Уорик не упоминает о том, что в битве при Уэйкфилде погиб его собственный отец (Шекспир намеренно концентрирует внимание только на Йорке). Он говорит:
Я, в Лондоне стерегший короля,
Стянул войска, собрал толпу друзей
И, как мне думалось, вполне готовый,
К Сент-Олбенсу отправился с войсками,
Чтобы пресечь дорогу королеве.
Я короля с собою взял вам в помощь…
Акт II, сцена 1, строки 111–115
Бедному Генриху VI всю Войну Алой и Белой розы (или, по крайней мере, ту ее часть, свидетелем которой он был) ни разу не удалось проявить собственную волю. Он был просто живым знаменем, символом королевской власти, использовавшимся то одной, то другой стороной. В данном случае Уорик взял его с собой, демонстрируя, что он сражается за короля, в то время как королева является мятежницей и изменницей.
После неожиданного поражения и гибели Йорка войско королевы достигло Сент-Олбанса. Там 17 февраля 1461 г., через шесть лет после первой, состоялась вторая битва. На этот раз уже армия Ланкастеров обошла фланг сторонников Йорков и ударила им в тыл. Уорик был вынужден поспешно отступить, оставив на поле боя множество трупов. Маргарита одержала вторую победу.
«Лорд Джордж…»
После второго сражения у Сент-Олбанса Маргарите удалось отбить у сторонников Йорка короля Генриха. Она позволила своим солдатам разграбить аббатство Сент-Олбанс и казнила нескольких пленников; вслед за этим королева дала понять, что намерена направиться к Лондону. Лондонцы, боявшиеся Маргариты и ее шотландцев, начали спешно готовиться к обороне.
Столица оставалась незащищенной, потому что Уорик с остатками войска поспешно направился на запад, чтобы объединиться с Эдуардом, который теперь, после смерти отца, был не только графом Марчем, но и герцогом Йорком.
Уорик говорит Эдуарду:
Лорд Джордж, ваш брат, я сам и герцог Норфолк
Соединиться с вами поспешили…
Акт II, сцена 1, строки 138–139
Джордж еще не появлялся на сцене; впрочем, к этому времени ему не исполнилось и двенадцати лет. Однако его отсутствие объясняется не детским возрастом, ибо Шекспир делает всех сыновей Йорка старше своих лет (за исключением Ретленда, который искусственно омоложен). Джордж на три года старше Ричарда, которого Шекспир изображает лихим рубакой.
Поэтому Шекспир отправляет Кларенса в Бургундию. Уорик говорит:
А что до брата вашего, он послан
Бургундской герцогиней, вашей теткой,
С отрядом войск, чтоб вам помочь в войне.
Акт II, сцена 1, строки 145–147
Попытка объяснить отсутствие Кларенса заставляет Шекспира очередной раз прибегнуть к анахронизму. Во время второй битвы при Сент-Олбансе (1461) герцогом Бургундским еще был Филипп Добрый. Он умер лишь в 1467 г., после чего титул унаследовал его сын Карл Смелый. Через год Карл женился на Маргарите Йоркской, дочери Ричарда Йорка. Таким образом, герцогиня Бургундская приходилась Кларенсу не теткой, а сестрой, но герцогиней она стала лишь в 1468 г.
«…Рать сбираете для новой битвы»
Уорик тщательно объясняет, что он не отступил на запад, а просто решил воспользоваться возможностью перегруппировать силы и начать новое наступление,
Здесь Шекспир несправедлив к Эдуарду. Тот не просто «отращивал новую голову» (то есть собирал новую армию). Получив известие о смерти отца, он тут же собрал войско и был готов к новой битве гораздо быстрее Уорика.
2 февраля 1461 г. Эдуард сразился с валлийскими сторонниками Ланкастеров у Мортимерс-Кросс (Креста Мортимера), примерно в 12 милях (20 км) к югу от Ладлоу, одержал победу и направился на восток, навстречу Уорику. Узнав о поражении Уорика у Сент-Олбанса, Эдуард не остановился. Объединение сил стало возможно не потому, что Уорик отступил на запад, а потому, что Эдуард быстро наступал на восток.
Объединение сил Эдуарда и Уорика произошло, когда до Лондона оставалось лишь дня два пути. Это случилось 23 февраля 1461 г., всего через неделю после второй битвы у Сент-Олбанса; свирепые конники Маргариты уже ворвались в северное предместье столицы.
Маргарита узнала, что к ней быстрым маршем приближается войско Эдуарда. Ее собственная армия была дезорганизована; к тому же она слишком далеко углубилась во вражескую территорию. Поэтому королева решила отступить на север, и угроза Лондону миновала.
Лондонцы чуть не сошли с ума от радости; Эдуард стал их спасителем, посланным самим Небом. Когда 25 февраля Эдуард вошел в столицу во главе «армии избавления», его встретили как героя.
«…В славном Йорке»
Отступление Маргариты было долгим – около 160 миль (256 км) на север, к Йорку. Следующая сцена происходит у стен этого города. Маргарита показывает королю Генриху, который теперь в ее руках, на голову старого Йорка, все еще разлагающуюся на колу в одной из стен города, и говорит:
Привет вам, государь мой, в славном Йорке.
Вот голова проклятого врага,
Что вздумал завладеть короной вашей.
Не радует ли этот вид вам сердце?
Акт II, сцена 2, строки 1–4
Возможно, «этот вид» радует сердце самой Маргариты, но одобрить ее трудно, так как жестокость королевы вскоре обернется против нее самой.
За полгода до этого Ричард Йорк решил, что захватывать трон нехорошо, и ограничился тем, что стал наследником престола. Но теперь, после распространившихся слухов о мученической смерти Ричарда Йорка и его сына Эдмунда Ретленда, симпатии народа перешли на сторону рода Йорков, а марш Маргариты на юг вызвал ненависть к Ланкастерам. На общественное мнение не смог повлиять даже бедный Генрих; теперь он был рядом с женой и нес ответственность за ее деяния.
В результате всего лишь через два месяца после гибели Йорка его сын смог сделать то, чего не удалось отцу. 2 марта 1461 г. Государственный совет провозгласил Эдуарда королем, а 4 марта молодой человек возглавил большой крестный ход в Вестминстере и занял престол, к которому его отец (несмотря на утверждение Шекспира) дерзнул только прикоснуться. Новому королю Эдуарду IV еще не исполнилось двадцати одного года.
Но Эдуард не остался в Лондоне, чтобы отпраздновать свое воцарение. Маргарита отступила на север, и с ней нужно было покончить. Война Алой и Белой розы продолжилась.
«Подходит Уорик…»
Естественно, мягкосердечный Генрих не испытывает удовольствия при виде головы мертвого Йорка. Ему ненавистно кровопролитие, и он даже жалеет о кровавых победах своего отца Генриха V (подобных заявлений больше у Шекспира не встречается, возможно, это единственный случай, когда Шекспир откровенно декларирует свои пацифические взгляды и осуждает подвиги короля-героя).
Генрих VI говорит:
Я добрые дела оставлю сыну,
И был бы рад, когда бы мой отец
Мне ничего другого не оставил!
За прочее мы слишком много платим:
Хранить его – заботы больше стоит,
Чем радости приносит обладанье.
Акт II, сцена 2, строки 49–53
Можно сделать вывод, что корона тяготит Генриха; его точка зрения на бремя королевской власти диаметрально противоположна точке зрения юного Ричарда, который считает, что корона дарит ее обладателю райское наслаждение.
Но кровь будет литься, потому что сторонники Йорков гонятся за отрядами ланкастерцев по пятам. Прибывает гонец и сообщает:
С отрядом в тридцать тысяч человек
Подходит Уорик, чтоб за Йорка биться;
Его они по городам и селам
Везде провозглашают королем…
Акт II, сцена 2, строки 68-71
Итак, на место герцога Йорка, убитого за желание стать королем, пришел другой герцог Йорк, который уже овладел короной.
