Текст книги "Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы"
Автор книги: Айзек Азимов
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 52 страниц)
Дедал предупредил сына, чтобы тот не поднимался слишком высоко, но Икар не послушался отца. Он поднялся чуть ли не к самому солнцу, и от его жара воск растопился. Перья рассыпались, и Икар упал в ту часть Эгейского моря, которая расположена севернее Крита и западнее Малой Азии; по его имени это море иногда называют Икарийским.
Толбот также умирает, однако перед смертью успевает произнести знаменитую строку. Он утверждает, что его мертвый сын, перед гибелью убивший множество французов, улыбается, словно хочет сказать:
«Будь Смерть французом, нынче умерла бы».
Акт IV, сцена 7, строка 28
Битва при Кастильоне была последним значительным сражением Столетней войны, закончившейся полным поражением Англии через тридцать восемь лет после сражения при Азенкуре. Официально мирного договора не заключали; война иссякла сама собой. В руках англичан остался только Кале, взятый Эдуардом III сто лет назад; они удерживали эту крепость еще целых сто лет.
В год окончания Столетней войны, всего за полтора месяца до гибели Толбота, произошло еще более драматическое событие. Турки взяли Константинополь, одиннадцать веков бывший столицей императоров, которые вели свою родословную от римского Августа.
Это событие ознаменовало конец целой эпохи в истории Европы – как на западе, так и на востоке. На востоке были уничтожены последние остатки Древнего мира, а на западе кончилась самая долгая средневековая война. В ходе Столетней войны постепенно возникли те нации, которые мы сегодня называем англичанами и французами.
«…В Париж»
Однако в этой пьесе, полной чудовищных анахронизмов, ничто не предвещает конца Столетней войны.
Среди победителей появляется Жанна д'Арк и с презрением смотрит на мертвого Толбота, олицетворяя победу французского колдовства, наконец одолевшего английскую храбрость. На самом деле Жанна умерла еще за двадцать два года до битвы при Кастильоне.
После окончания сражения дофин говорит:
Теперь в Париж. К победам путь открыт:
Всем завладеем, – Толбот ведь убит.
Акт IV, сцена 7, строки 95–96
Да, конечно. Тем более что французы уже давно владеют всем.
«Граф д'Арманьяк…»
Действие перемещается в Лондон. Складывается впечатление, что англичан настолько поразила смерть Толбота, что победу немедленно одержала «партия мира».
И здесь мы возвращаемся на несколько лет назад. «Партия мира» действительно одержала победу, но это произошло примерно за десять лет до гибели Толбота.
В 1437 г. мальчику исполнилось шестнадцать лет, и детство Генриха VI закончилось. Пост лорда-протектора, который занимал Глостер, был упразднен. Набожность юного короля позволяла Уинчестеру, заклятому врагу Глостера, оказывать сильное влияние на Генриха VI, способности которого управлять страной с возрастом ничуть не увеличились.
Позиция Глостера стала еще более неустойчивой после провала кампании за освобождение Карла Орлеанского (см. в гл. 11: «Без выкупа его освободили…») и суда над женой Глостера, обвиненной в колдовстве (это событие Шекспир переносит в более позднюю эпоху, оно становится важной сюжетной линией второй части «Генриха VI»).
Глостер отчаянно боролся за победу «партии войны» и старался удержать хотя бы Нормандию. В начале 1440–х гг. он пытался устроить брак Генриха VI, который заставил бы короля вести более жесткую и агрессивную внешнюю политику. Глостер говорит Генриху:
Граф д'Арманьяк, дофину кровно близкий
И человек с влиянием огромным,
Единственную дочь вам предлагает
В супруги, с крупным, царственным приданым.
Акт V, сцена 1, строки 17–20
Граф Арманьяк, о котором идет речь, – это Жан IV, потомок Бернара VII. Карл VII становился все сильнее и распространял свое влияние на южную Францию (вотчину Арманьяка). Жану IV это не нравилось, Он был готов перейти на сторону англичан, и Хамфри Глостер видел в нем нового Бургундца.
Арманьяка подталкивали к восстанию; распространились слухи о браке дочери графа с королем Генрихом, что должно было укрепить связи Жана IV с англичанами.
«Молод я…»
План, предложенный Глостером, Генриху не по душе. Он говорит:
В супруги, дядя? Ах, как молод я,
И мне к лицу скорей ученье, книги,
Чем нежности игривые с любезной.
Акт V, сцена 1, строки 21–23
Однако к этому времени (1444 г.) Генрих уже не так юн, чтобы не помышлять о браке; ему двадцать три года.
Тем не менее во многих отношениях король оставался ребенком до конца жизни. Он никогда не мог принять самостоятельного решения и с готовностью подчинялся более сильной личности. Он действительно отдавал предпочтение книгам и молитвам и никогда не интересовался женщинами.
Но эта опасность Генриху не грозила. Французское влияние на юге росло быстрее, чем ожидалось, и Арманьяк не мог противостоять этому. Стало ясно, что для Англии он не представляет интереса, и предлагаемый Хамфри брак Генриха с его дочерью не состоялся. Это был последний шанс Глостера, но он не сумел им воспользоваться.
«…Французская красотка!»
Но война продолжается (по крайней мере, в пьесе). Дофин и Бургундец вместе с Жанной д'Арк продолжают наступление на Париж. Им противостоят англичане, которыми командует Ричард Йорк.
Перед битвой демоны появляются на сцене и покидают Жанну, суля ей катастрофу. Сражение выигрывают англичане. После поединка с Бургундцем Йорк берет Жанну в плен, восклицая:
Крупица правды в этой чудовищной лжи заключается в том, что Жанна д'Арк действительно попала в плен во время сражения за Париж. Однако это случилось на двадцать лет раньше и задолго до того, как Йорк стал командовать английской армией во Франции.
После коронации Карла VII, состоявшейся в Реймсе в июле 1429 г., Жанна решила наступать прямо на Париж, но сил для этого было недостаточно, а французские полководцы ее не поддерживали. Ее ранили стрелой в бедро и она была вынуждена отступить. После этого миф о непобедимости Жанны развеялся, но она по-прежнему настаивала на наступательной политике французов. Дело кончилось тем, что 23 мая 1430 г. Жанну взяли в плен в Компьене, находящемся в 40 милях (64 км) к северо-востоку от Парижа.
Это произошло до заключения Аррасского мира. Бургундцы еще воевали на стороне англичан, и герцог Бедфорд был еще жив. Бургундцы пока не помышляли о том, чтобы сражаться на стороне Жанны; наоборот, именно они и взяли ее в плен. Потом они продали Жанну за десять тысяч франков англичанам, и в январе 1431 г. она попала в руки англичан (которыми тогда командовал не Йорк, а Уорик).
В каком-то смысле Йорк действительно отобрал Жанну у бургундцев; правда, это был не он, а его предшественник, который не отбил Орлеанскую деву у ее союзников силой оружия, а купил у врагов Жанны, и все это произошло не после битвы у Кастильона, а на двадцать два года раньше.
«…Мой отец – Неаполя король»
Тем временем Суффолк в ходе все той же битвы повторил подвиг Йорка и также взял в плен женщину. Две пленницы в одной сцене добавляют действию драматизма, поскольку вторая пленница причинила Англии намного больше вреда, чем Жанна д'Арк.
Суффолк, на которого произвела сильное впечатление красота этой женщины, спрашивает, как ее зовут, и пленница отвечает:
…зовусь я Маргаритой,
И мой отец – Неаполя король.
Акт V, сцена 3, строки 51–52
Реальная картина настолько же далека от действительности, как и история пленения Жанны.
После провала попытки Глостера женить Генриха на дочери Арманьяка «партия мира» одержала в Англии окончательную победу. Руководили ею Уинчестер, Сомерсет и Суффолк.
Когда срок полномочий Йорка во Франции истек, ему было приказано вернуться в Англию (это становится ясно во второй части «Генриха VI»). Частично это было вызвано личной ненавистью к нему Бофортов и их союзников, а частично тем, что он был настроен слишком воинственно.
Затем Суффолк заключил перемирие с Францией и начал в Аррасе вести переговоры о браке, который помог бы англичанам достичь надежного мира и сохранить хотя бы Нормандию.
Для этой цели Суффолк выбрал Маргариту, дочь короля Ренье (или Рене) I Анжуйского. Теоретически Неаполитанское королевство принадлежало Рене после смерти в 1435 г. бездетной королевы Иоанны, но он никогда не правил Неаполем. Испанцы из королевства Арагон, которые тогда владели Сицилией, захватили также и Неаполь.
Однако Рене Анжуйского все же называли королем. Этот титул не давал ему ни власти, ни доходов, зато обеспечивал престиж. Английскому королю было гораздо легче жениться на дочери короля Неаполя, чем на дочери графа Анжуйского, несмотря на то что титул короля был фиктивным. Во всяком случае, Маргарита имела полное право называть себя «дочерью короля».
Маргарита родилась в 1429 г.; следовательно, когда Суффолк начал готовить брак, ей было всего пятнадцать лет. С точки зрения дипломатии это была подходящая партия. Во-первых, благодаря номинальному титулу отца невеста была достаточно знатной; Во-вторых, она принадлежала к семье лояльной по отношению к французскому королю, а потому могла оказаться полезной при заключении мира с Францией (во всяком случае, того мира, к которому стремились Суффолк и его партия).
Однако для более поздних английских летописцев Маргарита была ненавистной француженкой, которая не только не принесла с собой приданого, но, наоборот, за нее пришлось заплатить несколькими английскими провинциями. Во время последовавшей за этим серии гражданских войн Маргариту невзлюбили еще больше, поэтому на нее было легко свалить все беды, которые не успели приписать Жанне д'Арк.
Всеобщая нелюбовь позволила мифотворцам сочинять небылицы о ее неразборчивости и ненасытности в любви. Так, в соответствии с легендой, Суффолк сначала заводит с Маргаритой роман, а потом сватает ее Генриху, чтобы с помощью своей любовницы управлять как слабовольным английским королем, так и самой Англией.
«Ты вовсе не отец мне…»
На сцене в последний раз появляется Жанна д'Арк. Она предстает перед судом, на котором председательствует Ричард Йорк, но этот суд, как все, что связано в пьесе с Жанной, не соответствует реальности (кроме того, что суд все-таки был).
Вкратце перечислим факты. 13 января 1431 г. Жанна, обвиненная в ереси, предстала перед церковным судом во главе с епископом Бове Пьером Кошоном. Суд продолжался несколько месяцев, в течение которых Жанна не утратила достоинства и решительности. В конце концов ее сожгли на базарной площади Руана 30 мая, сразу после вынесения приговора.
Однако в этой пьесе (и особенно в этой сцене) Жанна в угоду английским националистам изображена настолько враждебно, предвзято и тенденциозно, что в наши дни эту пьесу едва ли когда-нибудь поставят на сцене. Недостатков в первой части «Генриха VI» множество, но с современной точки зрения главным является именно этот.
В пьесе Жанна первым делом отрекается от своего отца-пастуха. Она кричит:
Я рождена от благородной крови.
Ты вовсе не отец мне, не родня.
Акт V, сцена 3, строки 8–9
Благородные английские лорды шокированы поведением Жанны, а ее разгневанный отец уходит, пожелав напоследок, чтобы ее сожгли.
Затем Жанна пытается спастись, сначала заявляя, что она девственница, а потом – что она беременна, причем поочередно называет отцом ребенка троих разных мужчин. Наконец ее уводят – видимо, на казнь.
К счастью, эта сцена не оказала влияния на отношение к Жанне следующих поколений. Осквернить память о ней не смогло даже решение суда; наоборот, оно превратило Жанну в мученицу.
Когда в 1450 г. король Карл VII отбил у англичан Руан, он приказал провести судебное расследование. (В конце концов, он был коронован с помощью Жанны и просто не мог позволить, чтобы этот подвиг приписали той, кого официально признали еретичкой и ведьмой. В 1456 г. следствие закончилось, и приговор суда был отменен.)
«…Торжественно мы водворяем мир»
После того как Жанну д'Арк уводят на казнь (ведьм нужно убивать), подписывается мирный договор. На самом деле никакого мира не заключали; в 1445 г. в ходе переговоров о браке Генриха с Маргаритой Анжуйской Суффолк подписал с французами перемирие.
В пьесе описание условий этого мира (или перемирия) не просто коренным образом противоречит фактам, но носит откровенно шовинистический характер. Король Карл (которого в пьесе именуют просто Карлом и лишают титула) вынужден признать короля Генриха своим сувереном (и, следовательно, королем Франции), а также платить ему дань. Эта^возмутительно сфальсифицированная сцена заканчивается словами Йорка:
Так. Распустите же свои войска.
Свернуть знамена! Пусть замолкнут трубы.
Торжественно мы водворяем мир.
Акт V, сцена 4, строки 173–175
«…Его нарушить»
Если бы в 1445 г. удалось заключить прочный мир, а не перемирие, то для Англии сто лет спорадических войн закончились бы тем, что по крайней мере Нормандия осталась бы в ее руках. То, что это завоевание стоило такой крови и таких лишений, весьма сомнительно, но зато следующим поколениям англичан было бы чем гордиться.
Однако уже в момент подписания перемирия Алансон шепчет на ухо королю Карлу:
Ведь вы всегда вольны его нарушить.
Акт V, сцена 4, строка 164
Естественно, нельзя было ожидать, что Карл когда-нибудь смирится с потерей Нормандии. (Впрочем, нельзя было надеяться и на то, что Англия откажется от своей агрессивной политики, если Франция ослабеет.)
Однако годы, последовавшие за заключением перемирия, показали, что Франция становится все сильнее, а Англия продолжает скользить по наклонной плоскости. В 1447 г. Йорк, лучший из английских полководцев, был отправлен не доверявшими ему сторонниками Ланкастеров в неофициальную ссылку в Ирландию, а в 1448 г. Карл разорвал перемирие и начал новое наступление.
Как было описано выше (см. в гл. 11: «…Разгром и смуты»), это быстро привело к утрате Нормандии и финальной битве у Кастильона в юго-западной Франции.
«…Чтоб королевой стала Маргарита»
Если Шекспир действительно переделывал какую-то более старую пьесу, резонно предположить, что та заканчивалась триумфальным подписанием мира; это было бы вполне естественно.
Однако Шекспиру пришлось добавить еще одну сцену, которая дополняет старую концовку, чтобы связать эту пьесу со второй частью «Генриха VI».
В лондонском королевском дворце Суффолк описывает красоту Маргариты Анжуйской так красноречиво, что побеждает даже целомудренного Генриха и заставляет его забыть про учебу и книги. Король говорит Глостеру:
Итак, милорд протектор, согласитесь,
Чтоб королевой стала Маргарита.
Акт V, сцена 5, строки 23–24
Шекспир наделяет Глостера большей властью, чем тот обладал в то время; его карьера близится к концу. Однако падение Глостера произойдет уже во второй части пьесы, и автор готовит для него почву.
Глостер возражает против женитьбы Генриха на Маргарите и высказывается в пользу дочери Арманьяка, так как Арманьяк богат, а Рене Анжуйский беден. Суффолк выдвигает свои доводы: королевский титул и красоту девушки; он с презрением отвергает саму мысль о том, что английского короля могут интересовать деньги.
И Генрих, поддавшись страсти, настаивает на том, что его женой станет Маргарита.
«Парис…»
В результате пьеса кончается на полуслове. Суффолк, которому поручено привезти Маргариту, произносит последние строки этой пьесы, после того как посрамленный Глостер уходит:
Но в этих словах одновременно содержится намек на грядущие грозные события, потому что в Греции Парис похитил Елену Троянскую и это закончилось гибелью города, в который он ее привез. То же самое (или почти то же самое) должно было случиться и с Англией.
Вторая часть «Генриха VI» начинается практически без перерыва. Суффолк возвращается, успешно выполнив свою миссию.
Глава 12 «Генрих VI» (часть вторая)
Вторая часть «Генриха VI» начинается с того, чем заканчивается первая часть. Первая часть завершалась тем, что Уильям де ла Поль, граф Суффолк отплывает во Францию, чтобы договориться о браке Генриха VI с Маргаритой Анжуйской. Эта пьеса начинается возвращением Суффолка, успешно исполнившего свою миссию.
«Древний, славный Тур…»
Первая сцена происходит в лондонском королевском дворце. Король Генрих VI сидит на троне в окружении вельмож, Суффолк[185]185
в переводе – Сеффолк. – Е. К.
[Закрыть], обращаясь к нему, говорит:
Когда меня вы, государь, послали
Во Францию, то повелели мне,
Чтоб я, ваш представитель, вместо вас
С принцессой Маргаритой обручился.
И вот явились в древний, славный Тур
Французский государь и Сицилийский
И герцогов четыре: Орлеанский,
Бретонский, Калабрийский, Алансонский,
Семь графов и четырнадцать баронов
И двадцать почитаемых прелатов;
При них в соборе был я обручен.
Брак по доверенности[187]187
То есть в отсутствие одного из супругов, роль которого исполняет заместитель. (Примеч. пер.)
[Закрыть] был заключен в Туре, центральная Франция. Этот город на реке Луаре находится примерно в 70 милях (110 км) к западу от стоящего на той же реке Орлеана, сыгравшего решающую роль в ходе Столетней войны.
Обручение состоялось 23 апреля 1445 г. Необходимо напомнить, в каком состоянии находились Англия и Франция в это время. После неудачной осады Орлеана в 1429 г. французские территории, принадлежавшие англичанам, начали медленно, но неуклонно сокращаться. К 1444 г. Англии принадлежали только Нормандия, расположенная южнее и непосредственно граничащая с последней провинция Мен, Кале на северо-востоке и область вокруг Бордо (Аквитания) на юго– западе. Если бы англичанам удалось удержать эти земли, они сохранили бы значительную долю того, что было завоевано Генрихом V.
Английские «голуби», лидером которых теперь был Суффолк, чувствовали, что удержать эти оккупированные территории можно будет только с помощью мирного договора. Несмотря на отчаянное сопротивление остатков «ястребов», призывавших к войне до победного конца, чего бы это ни стоило, они вели подготовку к такому миру.
В 1444 г. было заключено десятилетнее перемирие; этого времени должно было с лихвой хватить для заключения окончательного мира. Стремясь сделать перемирие более прочным, Суффолк начал переговоры о брачном союзе между английским королем Генрихом VI и французской принцессой Маргаритой Анжуйской.
Маргарита вела свою родословную от французского короля Иоанна (Жана) II (того самого, который проиграл битву при Пуатье Черному принцу). Ее отец, Рене Анжуйский, был номинальным королем Неаполя (см. в гл. 11: «…Карл, дофин») и шурином (братом жены) ныне царствовавшего Карла VII Французского. Поскольку Неаполь и Сицилия в разные периоды своей истории входили в одно королевство[188]188
Называвшееся Королевством обеих Сицилий. (Примеч. пер.)
[Закрыть] (именно так было и в 1444 г.; беда заключалась лишь в том, что Неаполем и Сицилией правил король испанского Арагона, а не Рене), упомянутым в строке 6 «сицилийским государем» был отец невесты.
В это время Маргарите (как мы уже поняли, приходившейся французскому королю племянницей) было всего пятнадцать лет.
«Герцогство Анжу…»
Суффолк доставляет нареченную супругу Генриху VI, и тот радостно приветствует ее. Затем Суффолк передает королю документ, описывающий условия перемирия, заключенного им с французами.
Зачитать его доверено Хамфри Глостеру. Хамфри – единственный оставшийся в живых дядя короля и человек, ближайший к трону; иными словами, наследник престола, потому что детей у короля пока нет. Хамфри был назначен лордом-протектором короля, так как Генрих унаследовал корону в возрасте девяти месяцев.
Официально Глостер перестал быть лордом-протектором в 1429 г., когда королю было семь лет, но в некоторых отношениях Генрих оставался семилетним мальчиком всю свою жизнь и нуждался в опекуне постоянно. К тому времени влияние Глостера существенно уменьшилось, но он был ближайшим родственником короля, а потому продолжал считать себя лордом-протектором даже после того, как официально сложил с себя эти полномочия. В начале пьесы Шекспир еще называет его этим титулом, хотя королю Генриху в то время уже двадцать три года.
Хамфри, которому, как дяде короля, предоставлена честь прочитать договор, доходит до следующего пункта:
…далее, герцогство Анжу и графство Мен будут очищены от войск и переданы королю, отцу ее…
Акт I, сцена 1, строки 50–52
Как указывалось выше, Мен – французская провинция, находящаяся к югу от Нормандии, а Анжу лежит к югу от Мена.
Условие это справедливо. Анжу и Мен были наследственными владениями отца Маргариты, Рене Анжуйского, так что он просил только то, что принадлежало ему по праву.
Обе провинции в ходе Столетней войны были ограблены английскими солдатами, но более южный Анжу оккупирован не был. Даже в период максимальной экспансии англичан Анжу оставался французским (хотя Шекспир усиленно пытается доказать обратное).
С точки зрения «голубей», уступка не так велика, как выглядит на первый взгляд, ибо вернуть предстоит только графство Мен, а это небольшая плата за возможность сохранить остальные английские завоевания.
Однако с точки зрения «ястребов» такое умиротворение подлых французов было недопустимо. Да, провинции всего-навсего возвращали их законному владельцу, который к тому же теперь становился тестем английского короля. Однако было ясно, что никакой реальной власти (кроме той, что дана французским королем) у герцога Анжуйского нет, а потому Карл VII, смертельный враг Англии, сразу же приберет к рукам уступленные провинции.
Действительно, Рене стал последним герцогом Анжуйским, при котором сохранялась видимость независимости Анжу. После его смерти в 1480 г. герцогство отошло к французской короне и с тех пор являлось неотъемлемой частью Франции.
«…Без какого-либо приданого»
Прочитав пункт об уступке Анжу и Мена, Глостер (последний из братьев короля-завоевателя Генриха V и главный «ястреб» Англии) теряет дар речи, и бумага выпадает из его рук. Ее поднимает Генри
Бофорт, епископ Уинчестерский (см. в гл. 11: «Молитвы церкви…») и продолжает чтение. В царствование Генриха V Уинчестер какое-то время был кардиналом. По требованию Генриха V он был вынужден отказаться от этого титула, но в 1426 г. вновь получил его. Если в первой части «Генриха VI» его реплики были озаглавлены «Уинчестер», то здесь они озаглавлены «Кардинал». В этой пьесе я буду называть его кардиналом Бофортом.
В последнем пункте соглашения говорится, что Маргарита
…будет доставлена за собственный счет короля Английского, без какого-либо приданого.
Акт I, сцена 1, строки 60–62
Час от часу не легче. Согласно обычаю, невесте полагалось иметь приданое. При заключении брака будущий муж всегда принимал его в расчет. Если же речь шла о браке с королем, то приданым могли быть какие-нибудь города или провинция, переходившие во владение мужа.
Для англичан (которые все еще считали себя завоевателями и относились к французам с презрением) новость о том, что французская принцесса выходит замуж за их короля вообще без приданого, а король оплачивает доставку невесты и сам выплачивает ей приданое в виде двух провинций, означала слишком большое унижение. С этого момента они Маргариту возненавидели.
В более поздние годы возникла легенда (которую и использует Шекспир в своем толковании исторических событий), что уступка этих двух провинций неизбежно вела к потере Англией всех своих французских владений. Однако это не так. Анжу англичанам никогда не принадлежал; что же касается Мена, то Англия не соблюдала условия соглашения и удерживала это графство до последнего. Поэтому ни о каком «приданом мужа» говорить не приходилось; поражение Англии имело совсем другие причины.
«Францию удержим…»
Король доволен условиями. Он, Маргарита и Суффолк уходят, но оставшиеся тут же затевают громкую ссору.
Главный «ястреб» Глостер кричит громче всех. Он называет договор позорным; по его мнению, тем самым Англия отказывается от всех завоеваний во Франции. Он говорит:
Исчезнет все, как вовсе не бывало.
Акт I, сцена 1, строка 103
Кардинал Бофорт, лидер «голубей» и единокровный дядя Глостера (см. в гл. 12: «Он взрослым стал…»), отрицает, что это приведет к «исчезновению всего»:
Мы Францию удержим за собой.
Акт I, сцена 1, строка 106
Иными словами, ситуация описана точно так, как она выглядела в финале первой части «Генриха VI», где излагались условия перемирия, подписанного в 1444 г. Там дело изображалась так, словно Франция потерпела поражение и король Карл VII признал английского короля своим сувереном. Эта фантастическая трактовка событий сохраняется и в этой пьесе, призванной доказать, что Англия проиграла долгую войну только из-за глупого и невыгодного договора о браке с французской принцессой.
«…К Нормандии ключи»
Другой «ястреб» высказывает более разумную точку зрения:
Те герцогства – к Нормандии ключи.
Акт I, сцена 1, строка 114
Нормандия, находящаяся на северо-западе Франции, была английской аристократии дороже всех остальных французских провинций, вместе взятых. Именно из Нормандии приплыл в Англию Вильгельм Завоеватель, именно там жили предки большинства английских пэров, и именно там находились их родовые владения. Иными словами, для английской знати Нормандия была родным домом.
Генрих V завоевал Нормандию в ходе своей второй французской экспедиции 1417–1419 гг., и англичане сражались за нее с особым рвением. Даже в 1445 г. они владели Нормандией весьма уверенно. Поэтому угроза ей с юга казалась англичанам непереносимой.
Кстати говоря, произносит эти слова граф Солсбери.
В первой части «Генриха VI» упоминается граф Солсбери, но здесь речь идет о другом человеке. Предыдущий граф, Томас де Монтегью, был убит во время осады Орлеана, за шестнадцать лет до начала событий, описанных во второй части пьесы.
Томас де Монтегью сыновей не оставил, но имел от первой жены единственную дочь Алису (Элис), которая в 1428 г. (затри года до гибели Томаса) вышла замуж за Ричарда Невилла, сына графа Уэстморленда (того самого Уэстморленда, который был одним из главных действующих лиц первой и второй частей «Генриха IV», а также «Генриха V»).
После смерти Томаса де Монтегью Ричард унаследовал титул тестя. Именно Ричард является действующим лицом этой пьесы.
«…Уорик, храбрый сын мой»
Произнеся реплику о «ключах к Нормандии», Солсбери осекается и спрашивает:
Но что ж ты плачешь, Уорик, храбрый сын мой?
Акт I, сцена 1, строка 115
Мы снова сталкиваемся с путаницей в именах. В первой части «Генриха VI» участвует граф Уорик, видный сторонник Ричарда Йорка, отвечавший за учебу Генриха VI, некоторое время занимавший пост регента Франции и бывший председателем суда, который приговорил Жанну д'Арк к сожжению на костре.
Тот граф Уорик уже умер. Он скончался в 1439 г. в возрасте пятидесяти семи лет, за шесть лет до начала второй части «Генриха VI». Точнее, он умер еще до конца первой части пьесы, но хронология там настолько перепутана, что Уорик присутствует при подписании перемирия 1444 г.
Новый граф Уорик – сын графа Солсбери; как и отца, его тоже зовут Ричардом Невиллом.
Ричард Невилл (он же граф Уорик), игравший важнейшую роль в последующие десятилетия, родился в 1428 г.; следовательно, в начале второй части «Генриха VI» ему всего семнадцать лет. Его жена была наследницей покойного Уорика, и Ричард получил свой титул благодаря ей (так же, как его отец получил свой). Строго говоря, титул перешел к нему только в марте 1450 г., так что называть сына Уориком в первой сцене пьесы Солсбери еще не имел права.
«Завоевала их моя рука…»
Уорик объясняет, что он оплакивает потерю двух провинций. Он говорит:
Завоевала их моя рука;
И города, что приобрел я кровью,
Возвращены французам с мирной речью!
Акт I, сцена 1, строки 119–120
Конечно, это бред. Семнадцатилетний мальчик никогда не воевал во Франции, да и Анжу в том веке никто не завоевывал. Похоже, что Шекспир по небрежности спутал Ричарда Невилла-младшего с Ричардом Бошаном – графом Уориком из первой части «Генриха VI».
«…Добрый герцог Глостер»
Ричард Йорк тоже осуждает условия договора, но больше всех разгневан Хамфри Глостер. Он отменяет налог, который Суффолк провел через парламент для покрытия расходов на брак короля, и предсказывает, что вскоре Англия потеряет все свои французские владения.
Но стоит ему уйти, как кардинал Бофорт Уинчестерский возобновляет свою старую интригу. Он вполголоса говорит присутствующим, что Глостер, как наследник престола, будет недоволен любым браком Генриха, ибо в результате у того может появиться ребенок. Поэтому Глостера следует остерегаться,
Хотя его и любит чернь,
Зовет: «Наш добрый Хемфри, герцог Глостер!»
Акт I, сцена 1, строки 158–159
Действительно, народ любил Глостера, несмотря на все его промахи как политика. В конце концов, тот был единственным оставшимся в живых братом великого Генриха V и, следовательно, напоминал о великой эпохе. Сам Глостер храбро сражался, прослыл великим патриотом, а патриотизм всегда высоко ценится.
Кроме того, он славился своим гостеприимством, покровительствовал ученым и делал щедрые пожертвования Оксфордскому университету. Поскольку историю писали именно ученые, помнившие своего покровителя с лучшей стороны, они и создали легенду о «добром герцоге Глостере».
«Он взрослым стал…»
Один из лордов, до сих пор молчавший, соглашается с кардиналом и говорит о Хамфри Глостере:
Эти слова произносит тезка Глостера Хамфри Стаффорд, герцог Бекингем. Он тоже приобрел титул, женившись на единственной дочери графа Бекингема, а в 1444 г., незадолго до начала пьесы, стал первым герцогом Бекингемом.
В жилах Бекингема тоже текла королевская кровь. Его мать была дочерью Томаса Глостера, младшего сына Эдуарда III. Таким образом, Бекингем приходился этому плодовитому монарху правнуком, а Генриху VI – троюродным братом. Кроме того, Бекингем – троюродный брат Эдмунда Бофорта, второго герцога Сомерсета (см. в гл. 11: «…Разгром и смуты»), которого он здесь называет кузеном.
Однако вскоре выясняется, что возмущение, вызванное опекой лорда-протектора над королем, достаточно взрослым, чтобы править самостоятельно, – чистое лицемерие. Все знают, что возраст Генриха не имеет значения: самостоятельно король править не может и не сможет никогда, поэтому Бекингем тут же предлагает Сомерсету либо самому стать лордом-протектором, либо доверить этот пост ему, Бекингему.
«Твои в Ирландии деянья…»
Бекингем и Сомерсет уходят, и Йорк остается наедине с отцом и сыном – Солсбери и Уориком. Йорк – самый важный член королевской семьи, не являющийся потомком Джона Гонта. Поскольку по женской линии он возводит родословную к старшему брату Гонта Лайонелу (см. в гл. 11: «…За правду?»), то обладает большими правами на трон, чем Генрих VI.
