Текст книги "Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы"
Автор книги: Айзек Азимов
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 52 страниц)
Во время написания пьесы Шекспир понятия не имел, оправдается ли это пророчество, так что с его стороны это была обычная лесть перед царствующим монархом. И действительно, вскоре стало казаться, что его предсказание ошибочно. В 1649 г. Карл I Британский, сын и преемник Якова I, был обезглавлен собственными подданными, после чего в Великобритании несколько лет вообще не было короля.
Однако в 1660 г. Карл II, сын казненного Карла I, был восстановлен на троне, и с тех пор династия не прерывалась. После Якова I Британией правили семнадцать монархов (в том числе тринадцать королей и четыре королевы), и каждый из них был потомком Якова I. Нынешняя королева Великобритании Елизавета II является его потомком в двенадцатом колене.
«Тройные скипетры», которые несут некоторые будущие монархи, отраженные в зеркале восьмого короля, указывают на то, что эти короли будут править не только Шотландией, но также Англией и Ирландией (иными словами, станут королями Великобритании). И это предсказание тоже сбылось. Яков I был первым королем Объединенного королевства, но все его потомки и по сей день являются законными правителями Англии и Ирландии (во всяком случае, ее части).
«Макбет не раз мне расставлял ловушки…»
Наконец Макбет узнает, что Макдуф бежал в Англию. Причины бегства предельно ясны, но Макдуф проявил беспечность и не взял с собой семью. Макбет приказывает истребить всех, и приказ выполняется.
Однако Макдуф, встретившийся с Малькольмом у дворца английского короля, об этом еще не знает.
Малькольм разговаривает с Макдуфом сухо и подозрительно. А вдруг Макдуф хочет заманить его в Шотландию и отдать в руки Макбета? Если вспомнить историю, то это отнюдь не покажется бессмыслицей. Лет двадцать назад произошло нечто подобное, поэтому мы не можем осуждать Малькольма, который говорит:
Макбет не раз мне расставлял ловушки
И научил не верить ничему.
Акт IV, сцена 3, строки 117–119
История, случившаяся двадцать лет назад (которую Шекспир не счел нужным изложить, потому что она была хорошо известна тогдашней публике), произошла в то время, когда Эдуард Исповедник еще жил в Нормандии. После смерти Кнуда в 1035 г. его незаконный сын Гарольд захватил престол и решил уменьшить число соперников, к которым могли примкнуть недовольные.
В Нормандию отправили подложные письма, подписанные именами саксонских националистов, стремившихся свергнуть датского короля. Эдуард на удочку не попался, но это сделал его младший брат Альфред. Он собрал флот и отплыл в Англию. Там принца встретили те, кто якобы сочувствовал его планам, захватили Альфреда и его людей врасплох и всех перебили.
Поэтому Макдуфу стоит больших трудов убедить Малькольма в своей искренности. Малькольм нарочно обвиняет себя во множестве преступлений: если Макдуф хочет заманить его в Шотландию, то примирится со всем. Но когда этот список вызывает у Макдуфа отвращение, Малькольм с радостью принимает его и даже сообщает о готовящемся вторжении в Шотландию Сиварда Нортумберлендского.
«Народ зовет ее тут немощью»
Затем следует эпизод, который не имеет никакого отношения к сюжету пьесы и вызван лишь присутствием в зале Якова I.
Из дворца выходит врач. Малькольм спрашивает его, выйдет ли король Эдуард. Врач говорит:
Да, принц. Там собралась уже толпа
Несчастных в ожиданье исцеленья.
Перед болезнью их бессилен врач,
А он – едва притронется к больному,
И тот здоров. Такая благодать
Дана его руке.
Акт IV, сцена 3, строки 141–145
Изумленный Макдуф спрашивает, как называется болезнь, против которой бессильны врачи, а английский король излечивает ее простым прикосновением. Малькольм объясняет:
Народ зовет
Ее тут немощью. Угодник Божий —
Король с ней производит чудеса.
Я сам бывал свидетелем нередко,
С тех пор как в Англии. Не знаю, чем
Он вымолил у неба эту силу,
Но золотушных в язвах и прыщах,
Опухших, гнойных и неизлечимых
Он лечит тем, что молится за них
И вешает монетку им на шею.
Я слышал, будто этот чудный дар
Останется в роду его.
Акт IV, сцена 3, строки 146–156
Болезнь, которую в просторечии называют немощью (evil), или королевской немощью, – это золотуха, туберкулезное распухание лимфатических узлов шеи, сопровождающееся множеством побочных эффектов.
По неизвестным причинам распространилась вера в то, что прикосновение короля способно излечить эту болезнь. Сначала этот обычай возник во Франции; Эдуард Исповедник привез его из Нормандии и укоренил в Англии.
Лечение золотухи прикосновением продолжалось и позже и достигло нового пика при Якове I и его ближайших преемниках. Став английским королем, Яков был просто вынужден лечить золотушных, потому что ранее эта процедура ассоциировалась только с королями Англии. Успешное лечение (а какой англичанин посмел бы публично утверждать, что прикосновение короля ему не помогло?) доказывало, что английский трон достался ему по праву.
Этот эпизод можно было бы безболезненно исключить, потому что Эдуард не появляется на сцене, да и лечение прикосновением не имеет отношения к сюжету пьесы. Единственная его цель – сакраментальное утверждение «я слышал, этот чудный дар останется в роду его». Оно явно адресовано королю; можно представить себе, что актер, играющий Малькольма, смотрит прямо на короля и удостаивается его благосклонного кивка, после чего Яков с глупой улыбкой склоняется к датскому шурину и что-то объясняет ему.
Учитывая физическую нечистоплотность Якова, его прикосновение могло скорее заразить человека, чем вылечить его.
Наконец эпизод с «королевской немощью» заканчивается, и Шекспир вновь возвращается к пьесе. Из Шотландии прибывает Росс с вестью о том, что замок Макдуфа захвачен, а его родные убиты. После этого оскорбленный тан становится кровным врагом Макбета; все горят желанием присоединиться к войску Сиварда и идти на Шотландию.
«Ах ты, проклятое пятно!»
Макбет укрепляет Дунсинанский холм. Ему добавляют уверенности каменные стены, преданность солдат, собственный гнев и вера в предсказания роковых сестер.
Однако леди Макбет, не выдержав напряжения, превращается в сомнамбулу. Во сне она не только ходит, но и говорит, свидетелями чего становятся врач и придворные дамы. В этих обрывочных фразах оживают воспоминания об ужасном прошлом.
По иронии судьбы леди Макбет, которая когда-то с презрением велела мужу смыть с рук кровь Дункана, являются кошмары, в которых она не может смыть кровь со своих рук. Она беспокойно трет руки и кричит во сне:
Ах ты, проклятое пятно! Ну когда же ты сойдешь?
Акт V, сцена 1, строка 38
Чуть позже она говорит:
Что это, неужели больше никогда я не отмою этих рук дочиста?
Акт V, сцена 1, строка 46
И наконец произносит:
И рука все еще пахнет кровью. Никакие ароматы Аравии не отобьют этого запаха у этой маленькой ручки!
Акт V, сцена 1, строки 53–55
Мы не считаем Аравию источником ароматов, ошибочно полагая, что она состоит только из пустыни. Однако в южной Аравии почва довольно плодородная; именно там производили ладан, запечатлевшийся в памяти европейцев благодаря Библии как один из даров, принесенных волхвами младенцу Иисусу.
Нервный срыв случился с леди Макбет, когда после ее преступления прошло немало лет. Мы подготовлены к столь неожиданной перемене, поскольку не видели ее очень долго – целых пять сцен.
Однако история свидетельствует, что после смерти Дункана прошло семнадцать лет; намек на это есть в фразе, которую в Дунсинане мрачно бросает Макбет, готовясь к битве:
Я пожил на своем веку. Я дожил
До осени, до желтого листа.
На то, что скрашивает нашу старость, —
На преданность, любовь и круг друзей —
Не вправе я рассчитывать.
Акт V, сцена 3, строки 22–26
Если во время убийства Дункана Макбету было чуть больше сорока, то в 1057 г., когда в Шотландию вторглись Сивард, Малькольм и Макдуф, ему уже около шестидесяти. По меркам Средневековья это глубокая старость, позволяющая говорить об «осени и желтом листе». (Конечно, в пьесе он ничуть не состарился и еще способен на яростные поединки.)
«…Английских сластолюбцев»
В действительности дела Макбета шли еще хуже, чем это изображено в пьесе. К тому времени война продолжалась уже три года, и события складывались для Макбета очень неблагоприятно. В 1054 г. Сивард уже разбил Макбета, но в пьесе об этом не упомянуто. Сейчас Макбет вынужден оборонять свой последний оплот.
Более того, многие шотландские лорды бросили его и перешли на сторону англичан; об этом говорится в пьесе. Макбета это угнетает, но он все еще уповает на пророчество роковых сестер. Его войско нельзя разбить, пока не придет в движение лес, и он не может умереть от руки рожденного женщиной. Макбет угрюмо говорит:
Бегите ж, таны лживые, толпой
На сторону английских сластолюбцев.
Не дрогнет сердце у меня в груди.
Ничто мне не опасно впереди.
Акт V, сцена 3, строки 7–10
Реплика об «английских сластолюбцах» напоминает о том, что на всем протяжении истории Англия была больше, населеннее, спокойнее и плодороднее Шотландии. Иными словами, она была значительно богаче, чем холодная и голая страна, расположенная намного севернее. Нищие скотты утешались тем, что суровая жизнь закаляет их, в то время как плодородные английские почвы создают условия для роскоши и изнеженности. Конечно, это не так, но шотландцы чувствовали себя лучше от подобных рассуждений.
«Дональбайн сопровождает брата?»
Одного человека, который мог бы примкнуть к англичанам, там нет. Беглый шотландский вельможа по имени Кэтнес спрашивает:
Что, Дональбайн сопровождает брата?
Акт V, сцена 2, строка 7
Выясняется, что нет. Больше в пьесе имя Дональбайна не упоминается. Дональбайн вырос в Ирландии и находился под куда более сильным кельтским влиянием, чем Малькольм – под английским. К концу жизни Дональбайн стал защитником отживших кельтских элементов шотландской культуры. Вряд ли он мог присоединиться к брату, который маршировал на север, окруженный англичанами и сам фактически ставший одним из них.
Пока брат правил Шотландией, Дональбайн оставался в изгнании, это означало, что он задержался на пограничной территории на дополнительные тридцать пять лет.
Что же касается мифического Флинса, сына Банко, то о нем больше не упоминается. Можно предположить, что он с радостью примкнул бы к наступающей армии, чтобы отомстить за смерть отца, но он этого не делает. Видимо, Шекспир уже выжал из мифа о Банко и Флинсе все, что можно.
«Как удалить из памяти следы…»
Подготовка к сражению не мешает Макбету думать о любимой жене. Он находит время, чтобы осведомиться о ее здоровье. Врач (не желающий упоминать о сомнамбулизме и странных речах) осторожно говорит, что физически королева здорова, но у нее нелады с психикой. Пришедший в отчаяние Макбет говорит:
Избавь ее от этого. Придумай,
Как удалить из памяти следы
Гнездящейся печали, чтоб в сознанье
Стереть воспоминаний письмена
И средствами, дающими забвенье,
Освободить истерзанную грудь
От засоряющих ее придатков.
Акт V, сцена 3, строки 39–45
Это чрезвычайно любопытный эпизод. Мы, люди XX в., понимаем, что Макбет нуждается в помощи психоаналитика (кстати говоря, задачу этого специалиста он формулирует очень точно). Психоаналитик помог бы леди Макбет четко осознать воспоминания, которые она так ярко воспроизводит во сне. Но эпоха Фрейда еще не наступила, и врач только разводит руками:
Тут должен сам больной себе помочь.
Акт V, сцена 3, строки 45–46
«…Срубит по ветви»
Тем временем вторгшаяся армия миновала Перт и наступает на укрепленный Дунсинанский замок с запада. Сивард спрашивает, как называется лес, через который они проходят, и получает ответ: «Бирнамский». Затем Малькольм говорит:
Пусть каждый воин срубит
По ветви и несет перед собой.
Скрыв нашу численность, мы тем обманем
Противника.
Акт V, сцена 4, строки 4–6
Расчет заключается в том, чтобы вторгшаяся армия выглядела более многочисленной, чем она есть на самом деле. (Если кто-то не знает правды, он всегда стремится преувеличить число врагов.)
Так полностью сбывается предсказание третьей ведьмы. Малькольм, «коронованное дитя», держит в руке ветку дерева, как и все остальные воины.
«Полна трескучих слов…»
Тем временем Макбет, засевший в замке, продолжает уповать на пророчества роковых сестер. У него есть все основания надеяться на победу. Английское войско, к которому примкнули шотландские таны, слишком велико, чтобы сразиться с ним на поле боя, но в этом нет необходимости. Замок готов к долгой осаде. Макбет мрачно говорит:
Смеется над осадой эта крепость.
Пусть окружат нас. Голод и болезнь
Их уничтожат.
Акт V, сцена 5, строки 2–4
В Средние века осаду тяжело переносили не только осажденные, но и осаждающие. В эпоху, когда о личной гигиене не имели понятия, следовало ожидать, что среди страдающих от безделья, скучающих солдат начнется эпидемия. Кроме того, если осаждающее войско состояло из отрядов, потенциально враждебных друг другу (в данном случае англичан и скоттов), следовало ожидать, что они передерутся между собой. Это случалось в истории достаточно часто, так что надежды Макбета не беспочвенны.
В общем, особых причин для уныния у Макбета нет. Пока нет. Но тут происходит событие, которое меняет все.
Входит полководец Макбета Сейтон и приносит скорбную весть:
Королева умерла.
Акт V, сцена 5, строка 16
Это вся информация, известная публике на данный момент, но в действительности дело обстоит куда хуже, чем кажется. Перед самым концом пьесы Малькольм в заключительной речи говорит:
И дьявола в венце, его жены,
Которая сама, как полагают,
Покончила с собой.
Акт V, сцена 8, строки 69– 71
Макбет вынужден признать неоспоримый факт: его любимая жена покончила с собой.
Король-воин, которому предстоит решающая битва. Сначала он пытается принять эту новость как стоик, в стиле Брута из «Юлия Цезаря», узнающего о смерти Порции. Он говорит:
Не догадалась умереть попозже,
Когда б я был свободней, чем сейчас!
Акт V, сцена 5, строки 17–18
Слова «не догадалась умереть» (should have died) создают впечатление, что Макбет черств и лишь досадует на то, что жена не дождалась более подходящего момента. Если бы Шекспир использовал слово «would», мы бы поняли, что Макбет пытается утешиться мыслью о том, что смерть неминуема: если бы леди Макбет не умерла сейчас, это случилось бы позже. Рано или поздно, но ему пришлось бы смириться с этой новостью.
Но затем, после попытки стойко перенести несчастье, Макбет не выдерживает. Теперь, когда жена умерла, ему не для чего жить. Все преступления и угрызения совести, все неудачи не довели его до отчаяния, но теперь жизнь кажется Макбету бессмысленной и никчемной. Он приходит к безнадежному выводу:
Жизнь – только тень, она – актер на сцене.
Сыграл свой час, побегал, пошумел —
И был таков. Жизнь – сказка в пересказе
Глупца. Она полна трескучих слов
И ничего не значит.
Акт V, сцена 5, строки 24–28
Входит гонец и приносит весьма странную весть: Бирнамский лес «как бы задвигался» и приближается к Дунсинану.
Измученного Макбета это скорее радует, чем огорчает. Теперь ни о какой осаде не может быть и речи. Раньше он сомневался, что способен разбить врага в чистом поле, но теперь, когда прорицание роковой сестры сбылось и условие поражения Макбета претворилось в жизнь, Макбет внезапно отдает приказ о вылазке.
Макбет собирается встретить врага лицом к лицу. Он не боится смерти – наоборот, жаждет ее – и говорит:
Я жить устал, я жизнью этой сыт
И зол на то, что свет еще стоит.
Акт V, сцена 5, строки 49–50
«Подобно римскому безумцу…»
Начинается битва. Макбет убивает в поединке сына Сиварда, но англичане с союзниками одерживают полную победу и захватывают замок. Остается только убить или взять в плен самого Макбета. Однако Макбет намерен дорого продать свою жизнь. Разбитый, но не смирившийся король говорит:
Зачем, подобно римскому безумцу,
Кончать с собою, бросившись на меч?
Пока живых я вижу, лучше буду
Их убивать.
Акт V, сцена 8, строки 1–3
Презрительное упоминание о «римском безумце» – намек на римский обычай кончать с собой. Например, так поступил Марк Антоний, который после полного разгрома бросился на собственный меч. Во время написания «Макбета» Шекспир вынашивал план «Антония и Клеопатры», так что эта реминисценция вполне естественна.
«До срока из утробы материнской был вырезан…»
Никто из воинов вторгшейся армии не разыскивает Макбета более рьяно, чем Макдуф, стремящийся отомстить за жену и детей. Когда они наконец сходятся лицом к лицу, Макбет дразнит Макдуфа, заявляя; что никто из рожденных женщиной не может причинить ему вред.
Однако Макдуф, тут же понявший двусмысленность фразы, парирует:
Использование слова «ангел» кажется странным современному читателю, привыкшему к тому, что ангелы – добрые божества. Однако в Средние века считали, что Сатана и его помощники тоже когда– то были ангелами; в частности, так это трактуется в эпической поэме Мильтона «Потерянный рай». Падшие ангелы стали демонами, или дьяволами; именно о таком падшем ангеле и говорит Макдуф.
Что же касается самого Макдуфа, то он появился на свет с помощью кесарева сечения. Подробности нам неизвестны. Может быть, его мать умерла накануне родов и ребенка пришлось «вырезать из материнской утробы»? Кто знает? Холиншед, которого Шекспир использовал как источник, также обходит этот вопрос молчанием.
Только теперь до Макбета доходит значение облика окровавленного ребенка, который принял третий призрак, говоривший о «не рожденном женщиной». Он вспоминает давнее предупреждение Банко о «подобье правды» и кричит:
Не надо верить прорицаньям ада,
Проклятье им за их двоякий смысл!
Акт V, сцена 8, строки 19–20
«…И проклят будь, кто первый крикнет: «Стой!»
Кажется, что Макбет готов отказаться от борьбы, но, когда Макдуф приказывает ему сдаться, чтобы стать презренным заключенным, которого выставят напоказ, король берет себя в руки. Он обречен, знает, что победа невозможна, но хочет умереть как воин. Макбет говорит:
Хотя Бирнам напал на Дунсинан
И не рожден ты женщиной, мой недруг,
Мне хочется, свой щит отбросив прочь,
Пробиться напролом в бою с тобой,
И проклят будь, кто первый крикнет: «Стой!»
Акт V, сцена 8, строки 30–34
Это последние слова Макбета. Он убит и наконец обретает покой, который приносит смерть.
«Живи, Малькольм!»
Входит Макдуф, неся голову Макбета, и приветствует Малькольма возгласом:
Живи, Малькольм! Теперь ты наш король.
Акт V, сцена 8, строка 59
Все дружно подхватывают этот клич. В 1057 г., через семнадцать лет после смерти своего отца Дункана, двадцатишестилетний Малькольм действительно стал шотландским королем. Ему было суждено долгое и счастливое царствование под именем Малькольма III Неутомимого, продолжавшееся тридцать пять лет. Ему не пришлось отдавать Сиварду провинцию, потому что тот умер вскоре после финальной битвы с Макбетом, а в январе 1066 г. умер Эдуард Исповедник, после чего в Англии начались беспорядки. Малькольм удержал Лотиан, который оставался шотландским вплоть до эпохи Шекспира.
Малькольм сильно англизировал Шотландию. Об этом свидетельствует заключительная речь нового короля, в которой он говорит:
Таны
И родственники, я решил ввести
В Шотландии впервые графский титул
И вам его даю.
Акт V, сцена 8, строки 62–64
Как шотландский титул уступил место английскому, так и старый кельтский язык уступил тевтонскому английскому. Хотя формально Шотландия сохранила независимость, в области культуры она примкнула к южному королевству.
Вскоре настало время, когда Малькольму пришлось отплатить услугой за услугу. Когда Вильгельм Нормандский завоевал Англию, выиграв битву при Гастингсе (осень 1066 г.), в Шотландию сумели бежать юноша и девушка. Это были брат и сестра Эдгар и Маргарита, внуки Эдмунда Железнобокого, сводного брата Эдуарда Исповедника.
Малькольм дал им приют так же, как в свое время ему самому дал приют Эдуард Исповедник. Более того, впоследствии он женился на Маргарите, так что в жилах шотландских королей течет также кровь саксонских королей Англии.
Малькольм сохранял относительно мирные отношения с Вильгельмом Нормандским, теперь королем Вильгельмом I Завоевателем. Но когда в 1087 г. престол занял его сын Вильгельм II Рыжий, Малькольм осмелел. Во время своего последнего набега на северную Англию (1093) Малькольм столкнулся с войском англичан, потерпел поражение и погиб в битве. В той же битве погиб и Эдуард – старший сын Маргариты, названный в честь короля, который когда-то приютил беглого сына Дункана.
После гибели Малькольма на трон сумел взойти Дональбайн, в годы правления брата остававшийся в изгнании. Это случилось через пятьдесят три года после гибели его отца, несчастного Дункана. Кандидатуру Дональбайна поддержали шотландские кельты, и в годы его правления была предпринята последняя тщетная попытка оживить кельтский дух. Правление Дональбайна было очень неспокойным, и в 1098 г. его свергли.
Затем по очереди правили три сына Малькольма от Маргариты: Эдгар, Александр I и Давид I. Именно Давид стал предком всех последующих шотландских королей, в том числе и Стюартов (включая Якова I). Яков I был потомком Давида в шестнадцатом колене, а нынешняя королева Великобритании Елизавета И является потомком Давида I в двадцать восьмом поколении.
