Текст книги "Радужная Нить"

Автор книги: Асия Уэно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 51 страниц)

Последнее, конечно, относилось к моей особе. Я потянулся и развернул паренька к себе. Тот отдёрнулся было, но юмеми предостерегающе положил ладонь ему на плечо, и Фуурину осталось лишь подчиниться. Да, в который раз убеждаюсь, что спутник у меня – единственный в своём роде.

– А теперь послушай, что говорят старшие, – прошипел я, поймав взгляд мальчишки и удерживая его своей волей. – Тот, кто делает выбор, несёт за него ответ! Не вынудивший к жёстким мерам. Не виновник возникновения самой необходимости выбора. А тот, кто принял решение, он один. У тебя был выбор: покинуть эти леса или мстить. Ты предпочёл второе. Это твоё право и твой поступок. Но не надо перекладывать его последствия на чужие души! Есть старая поговорка: кто мстит, копает две могилы. У вас, должно быть, не хоронят в земле, да и у нас этого не делают уже давно, но смысл ты уловил?

– Я засыплю её листьями дуба, укрою душистой хвоей, – напевно заговорил мальчик. Его глаза немигающее уставились в никуда. В глубину собственной скорби. – Трава на поляне мягче материнского пуха, и в безлунной ночи успокоится её сердце. Но не раньше… – он запнулся и посмотрел на меня, – не раньше, чем последний человек покинет наши земли! Эта песня древнее вашей поговорки!

Боги, как же я устал…

– На городской площади, – медленно произнёс я, – валялась клетка, сплющенная ударом волны. Пичуга, что жила в ней, тоже чем-то провинилась? Скажи, а жёны и дети этих людей причинили тебе много боли? За них тоже найдётся, кому мстить – у многих остались родственники, живущие по соседству. Вы уничтожили сотню, и тысячи справедливо возненавидят вас. Право на месть священно, говоришь? Так спроси его, – я указал на Ю, – спроси его, он божество! Он ответит тебе, почему в мире столько горя, и почему день ото дня делается всё хуже!

– Ки-рин милосерден, – мальчишка, отведя взгляд от моего лица, не поднимал глаз на юмеми. – Он добр даже к таким, как ты!

– Фуурин, – голос Ю был таким ласковым, что как-то не по себе сделалось, – Фуурин, этот человек – служитель Пяти Сил и будущий император. К словам, произнесённым им, стоит отнестись с уважением, а жизнь его бесценна. Или ты подвергаешь сомнению мой выбор?

О да, наш хитрец в своей стихии! Поймал – так поймал.

– Бесценна? – оторопело повторил совёнок, хлопая огромными глазами. – Ты поручаешься за него?

Вот с этого и надо было начинать!

– А разве я не поручился ещё там, на поляне? – поднял брови юмеми. – Впрочем, тебя же тогда не было, я бы запомнил столь юного слётка. Кстати, куда исчезли остальные? Мне уже давно хочется подышать свежим воздухом.

– Да, зачем нас засунули в дупло? – поддержал я его.

– В лесу возможно всякое, – уклончиво ответил тот. Не на таких напал!

– Фуурин. Правду! Я требую.

– Тебя обижать никто не собирался! – воскликнул мальчишка и вскочил на ноги. Отпрыгнув на шаг, он прислонился к морщинистой древесине. – Мне дали право на возмездие! Это честь, и это справедливо! Последнего человека в этих землях – мне!

– Я чётко и внятно запретил его трогать, – задумчиво проговорил юмеми и посмотрел на меня. – Кай, что ты об этом думаешь?

– Думаю, что отсюда надо бежать, что есть мочи, – сообразил я, до этого тупо глазевший то на одного, то на другого. – Мало ли, какой ещё способ обойти божественный запрет у них подготовлен?

– Согласен, – кивнул он и грозно посмотрел на присмиревшего совёнка. – Поможешь нам выбраться с острова – будет тебе моё прощение. Нам обоим, слышишь? Живыми и невредимыми. Чего молчишь? Ты сильно опечалил меня своими поступками. Этим, – узкий ноготь очертил прореху в ткани. – И всеми остальными.

Ага, именно в такой очерёдности. Милосердный ты наш…

– Но как мне уберечь твоего спутника? – вскрикнул Фуурин, затравленно переводя взгляд с меня на юмеми. Что, птенчик, теперь осознал, что не всё священное является добрым? Молодец Ю, умеет детишек наставлять. – Они сказали, что летят в город – убедиться, что все мертвы. Но скоро вернутся!

Так чего мы теряем время попусту? Эх, знать бы с самого начала, какую пакость задумали наши гостеприимные хозяева – не занимались бы длительными увещеваниями. Ки-рину достаточно приказать. Хотя достаточно, да не совсем… Нет, не будем поддаваться отчаянию прежде срока!

– Тогда поступим следующим образом, – рассудительно предложил я. – Погасим пёрышко, и ты покроешься перьями. Это ведь быстро? Или снова будешь мучительно приходить в себя? – паренёк помотал головой, и я продолжил: – Подхватишь нас когтями за одежду и вытащишь наружу. Справишься? Славно! Этот лес наверняка знаком тебе до последнего листочка, а им – нет! Вот и постараемся прошмыгнуть незамеченными. А утром разыщем лодку и отбудем восвояси. Годится такой план, Ю?

Я обернулся к своему советнику, тот пожал плечами. Что ж, сочтём за одобрение.

– А это настоящее перо… Огнекрылой? – робко спросил Фуурин, впервые обратившись ко мне без нападок. Милый мальчик, когда не клюётся.

– Да у меня тех перьев… – заявил я, повертел означенным предметом перед носом восхищённого подростка и спрятал спасительный дар за пазуху. – Так что, будь со мной почтительнее, нежели прежде… и не бросай с высоты, ради ки-рина!!!

Глава 3
Неожиданность

(Утро Второго Дня Земли месяца Светлого Металла, 499-ый год Алой Нити)

– Сколько их тут? – я сжал локоть Ю, как только Фуурин тихонько ухнул, сообщая, что опасность пронеслась мимо. Один раз мы едва не попались, рискнув пересечь небольшой лужок и не заметив сову, сидящую на дереве. Наш проводник, хоть и знал эти места лучше своих сородичей, был ещё птенцом, не опытным в охоте. И тем более, не привык чувствовать себя добычей.

Сову юмеми усыпил прямо на ветке, исчерпав тем самым остаток сил. Несвоевременно…

– А ведь какая-то часть ещё погибла, призывая цунами, – пробормотал он, тяжело опираясь на меня. – Надеюсь, они скоро вернутся по домам. Или в лесу живой души не останется.

Кстати, последнему пора бы и поредеть! Или мы так медленно крадёмся от сосны к сосне? Темнота – глаз выколи. Ой. И не только глаз!

– А если мы выберемся на берег, а они нас там и поджидают? – шепнул я, огибая муравейник. – Осторожнее, лучше справа!

– Не знаю, Кай. Постараюсь призвать их к порядку, – неуверенно ответил ки-рин.

– Надеюсь, представления о порядке у нас совпадают. Стой! Что-то Фуу твоего давно не слышно. Ему можно доверять, как ты считаешь?

– Уй-уй!

Что ж, откладываем вопрос и перебираемся поближе. Как бы не спутать крик нашего совёнка с чужим… В этом тоже приходится полагаться на Ю, как и в направлении. Долго ещё перебегать от ствола к стволу или нет? И сколько осталось до рассвета?

На крайний случай, за пазухой припрятан самый весомый довод. Но рассеет ли он тьму в достаточной мере, мы же теперь не в замкнутом пространстве?

Юмеми едва не поскользнулся на влажных корнях, я перекинул его руку через плечо. Всё, отпускать больше нельзя.

Что-то пролетело над головой, расплескало воздух, словно воду. Опустилось неподалёку, замерло. Я уже отработанным движением пригнул Ю к земле и накрыл собой. Надо же, его сердце бьётся так медленно, а моё колотится, словно мотылёк о бумажные сёдзи! За двоих.

Скрежет раздался у ближайшего ствола. Ю зашевелился, отвёл мою руку, выпрямился.

– Геру? – слабо произнёс он.

– Многоцветный? – раздалось в ответ. – Какая встреча… я ждал.

Ну конечно! Кое-кто и шагу ступить не может, чтобы не натолкнуться на старого знакомого! Одно хорошо: судя по спокойному миролюбию в хриплом голосе, перед нами не враг. Интересно, а на помощь можно рассчитывать?

Хрустнули веточки, что-то тёплое прижалось к моему боку. Фуурин. Перепугал, негодяй! А сам дрожит, точно призрака увидел. Кого же мы повстречали? А ведь и словечком не обмолвился, что в лесу водится кто-то ещё, кроме сов и обычных зверушек…

– Геру, прикажи им покинуть эти места.

– А слова Хранителя Земель не имеют больше власти? Впрочем, от тебя веет столь противоречивыми чувствами, что любой усомнится в твоей божественности. А бедные птицы, они так рассержены… Зачем покровительствовать этому человеку? Его участь решена.

– Уж не вами ли? – осведомился я, почувствовав, как Ю подался назад. – Кем бы вы ни были, над моей судьбой властны силы рангом повыше.

– Резко, мальчик мой. Излишне резко. Я не люблю, когда словами рубят, словно топором.

Ага, и это взаимно. Я потрепал совёнка по взъерошенным перьям и поднялся на ноги.

– Признаться, тоже этого не одобряю. Но вероломства не одобряю ещё сильнее. Или я ошибся, сочтя, что вы с моим ки-рином – старые приятели?

– Гм-м… Многоцветный, с каких пор ты стал чьим-то? А что, тот юноша, с которым ты гостил у нас последний раз, уже не при делах?

– Это было дюжину веков назад, – сухо заметил Ю, к которому только сейчас вернулся дар речи и, видимо, небольшая толика сил. – Не припоминаю, чтобы я вас знакомил.

– Конечно, ты приводил его в лес на южном острове Кинао, к другому Геру. Но это не имеет значения, наши корни сплетаются в единую сеть там, ниже дна морского. Что известно одному, то ведомо каждому.

Замечательно! Уж не дерево ли с нами беседует? Неужели в нём поселилась чья-то душа, как было с моей матерью?

– Это многое объясняет… – задумчиво молвил юмеми.

– И даёт многое. Я могу рассказать тебе, как живут люди в селениях возле Фумори, и по реке Китанге, и вокруг Безопасного Залива, и на острове Дате-сама, который щитом прикрывает их земли от губительных западных волн. Здесь, в маленьком лесу на севере Юкинао, я нахожусь в гуще всех событий.

– И как они поживают, мои будущие подданные? – воспользовался оказией я.

– А, вон оно что, – протянул Геру, обращаясь явно не ко мне. – Ну да, при связывании двух Нитей ты всегда выглядишь бледновато, друг мой. Но сейчас и вовсе на себя не похож. Глупая затея с этими Нитями, тебя предупреждали.

– Геру, давай обсудим мировые основы позже? Я действительно устал, и… пить хочется нестерпимо.

– У моего подножия струится маленький ручеёк. Пей. Он чистый, насколько это возможно после всего случившегося.

Я проводил юмеми к воде, блеснувшей в лунке среди замшелых корней. А ведь светает! В прежней темноте и пальцев на руке видно не было. А сейчас различаю и воду, и лицо Ю, склонившегося над бледными ладонями. И ствол, мощный, в три обхвата, возвышающийся над нами. Сосна? Нет, хвоинки я бы приметил. Листья, напоминающие крылья ночного мотылька. Гинкго, кое-где именуемые итё. У нас эти деревья считаются священными, и, судя по всему, неспроста.

– Вы имеете власть над обитателями леса? – обратился я к Геру с гораздо большим почтением, нежели ранее. – И над совами в том числе? Я правильно понял?

– Потребно ли отвечать тому, кто не следит за собственными словами? – проскрежетало в ответ.

О, теперь ясно, в кого они здесь такие. Совёнка поставить на место удалось, объединёнными усилиями. А вот его покровителя…

– Господин Геру, простите великодушно. Не каждого порадует известие, что его можно списывать со счетов.

– Вечно ты выбираешь нахалов, Многоцветный…

– Я не выбираю!

– Он не выбирает!

Ответы прозвучали настолько слаженно, что я фыркнул, а ветка над нами так и зашлась скрипением. Не получить бы по макушке!

– Ну а ты чего затаился, младший в выводке? – продолжал Геру. – Старейшинам дорогу заступить не побоялся, а передо мной робеешь. Ишь, глазастый какой. Разве я вам, совам, зло причинял?

Фуурин только пискнул в ответ, неуверенно.

– Впрочем, тебе-то откуда знать? – продолжал тот баюкать его мерными поскрипываниями. Совсем иначе разговаривает, чем со мной! – Должно быть, и не ведаешь, кто я. Давно не просыпался старый Геру, ох и давно… Родители, чай, сказками тебя не баловали? Так слушай! Первая Геру проклюнулась на свет в тот же день, когда острова Фунао выступили из глубин Млечного моря. Подобно тому, как твой клювик расколол скорлупу, её росток пронзил земную толщу, и память об этом ликовании мы храним в себе, каждый из нас. Серебряные плоды Великой упали в почву, раскатились по всему свету, и так появился род итё. Те, кто рождаются из плодов, зовутся Геру. А побеги от ствола или ветка, укоренённая в земле, будут простыми деревьями гинкго, послушными нашей воле. Захотим – вырастут соразмерными красавцами, каких полно при человеческих алтарях и храмах. А понадобится – станут уютным жилищем. Долго я твой будущий дом пестовал, чтобы и ствол был крепким да могучим, и дупло – просторным, не гнилым. Чтобы корни такую громаду выдерживали, поили…

– Геру, – раздражённо начал Ю, уступивший мне место у родника, – может, у тебя времени и полно, а у некоторых, уши развесивших, его в обрез. Скажи совам, пусть летят по домам! Как ты вообще допустил такое положение вещей?

Ветка над нами накренилась, крона вздохнула.

– Всё не так просто, Многоцветный. Всё не так просто…

– Да я заметил!

– Так чего допытываешься, если заметил? Тяжко нам последнее время. Словно какая-то сила ветви к земле клонит, колыбельной смерти усыпляет, а корни из глубин не воду выкачивают, а нечто безвкусное и тлетворное. Птицы тоже это чувствуют, вот и свирепствуют почём зря. Что происходит, Многоцветный? Почему наша власть утекает, как вода в песок?

Мы с Ю переглянулись, лицо последнего в серых сумерках выглядело ещё более встревоженным, чем прежде.

– И давно?.. – спросил он.

– С дюжину вёсен, как началось, – помолчав, ответило дерево. – Точнее сказать не возьмусь, всё как в тумане. Несусветное творится, неужели не замечал? Землетрясения участились да окрепли, цунами то и дело прочёсывают берега мелким гребнем, будто разыскивают кого-то. Люди раньше в лес с почтением заходили, а теперь рубят так, будто извести задумали. Словно не их детям жить. А звери, вместо того, чтобы в чаще скрываться, нападать принялись. Гости – в ответ, и уже не вспомнить, кто бросил в почву семя раздора. Сорняк взошёл – почище иного дерева. Не понимаю, Многоцветный, как же ты недоглядел за нами? Ещё меня укоряешь…

Юмеми понурил голову, и мне стало обидно за друга. А сами – дети малые, не соображают?! И откуда тому, кто с рождения не покидал Кёо, знать о происходящем на Фунао? Хорошо, могу предположить, откуда… Но помешать-то чем он мог? Ничем!

– А вы ради красивых листьев здесь растёте? – хмуро посмотрел я на Геру. – Лишь бы на других сваливать! Сами говорите, что птицы вам подчиняются – вот и нечего на ки-рина пенять.

– Ещё не так запоёшь, мой мальчик, когда на престол усядешься, – сухо заметил тот. – Если я правильно представляю, что творится на других островах, то не страна тебе обещана, а подарочек, каких и не видывал. В страшном сне.

Спасибо, не дурак. Что-то подобное и предполагал.

Отвечать я всё же не стал и просто пожал плечами. Хотя…

– Так совы внимают вашим словам или тоже от, м-м-м, ветвей отбились? – вопрос был задан без обиняков. Ответ получен такой же.

Что-то спикировало мне на плечи, обхватило спину – прямо поверх свежих рубцов от когтей тэнгу! Кто-то крикнул – слов я даже не расслышал, боль затмила разум. Невыносимо… Ноги оторвались от земли, но тут же я ощутил толчок, взорвавшийся в теле и растёкшийся по нему новой мучительной волной. Хватка разжалась, я оказался на земле, успев перекатиться на бок. Надо мной мелькали крылья, взбивающие воздух, то и дело задевающие по лицу, а мохнатые лапы поднимали бурю из опавших листьев. Руки сомкнулись подмышками, я вскрикнул, но это был Ю.

– Беги! – он рывком подтянул меня к себе, в сторону от сражающихся, и тотчас же занял моё место, сбитый с ног случайным ударом крыла.

– Опомнитесь!!! – раздалось сверху, и это был вовсе не скрип. Дерево гудело, словно военный барабан, листья и старые сучья так и сыпались вокруг нас. – Разума лишились?!

Ю застонал откуда-то из гущи схватки. Я схватил сук, только что заехавший мне по уху, и принялся увещевать сцепившихся сов, не разбирая, кому достаётся больше. Фуурина жалко, но родной ки-рин дороже!

На одном из взмахов обнаружилось, что в руках у меня вовсе не палка, а знакомый цуруги, подаренный Тигром. Меньше всего меня сейчас волновало, откуда он взялся. Удар скользнул по перьям плашмя, но одна из птиц отскочила в сторону, волоча крыло. Тут я с замиранием сердца осознал, что для меня все совы на одно лицо, и отличить нападающего от защитника не представляется возможным. Животное, которому повезло чуть больше, торжествующе ухнуло и вперевалочку припустило к раненому; тот ретировался за ближайший ствол, где битва, судя по шуму, возобновилась.

Я решил не дожидаться выяснения, на которой из сторон оказалась удача в моём лице, и кинулся к Ю. Тот, ошалело мотая головой, сидел на земле.

– Жив?

– Позже выясню. Руку…. дай.

– Уходите, я бессилен их остановить!

С этого и следовало начинать, пень трухлявый! Сколько времени потратили! Могли бы уже в лодке сидеть.

– Берег в какой стороне?!

– Как раз там, куда смотришь, человек. Сзади!

– Что?.. – не успел я сообразить, как Ю уже толкал меня в сторону. Ещё одна сова, развернувшись чуть ли не на кончике крыла, налетела на меня, но я успел защититься мечом. Тати держать едва умею, а уж эту древность… Короткий, но такой тяжёлый и неповоротливый!

Проклятье, ещё одна птица! Выставил клинок остриём – увернулась. А предыдущая идёт на второй заход. Ну да, сверху полянка Геру – как на ладони, сейчас стаей налетят…

– Прекратите!!! – закричал Ю, снова поднимаясь с земли, куда упал от слабости. – Я, ки-рин, говорю вам: прекратите! Не трогайте его!

Ага, так они и послушались… Тени мечутся среди деревьев, уже достаточно светло, чтобы разглядеть, как их много. Светло? Перо, остолоп!

Я перехватил меч одной рукой, выхватил подарок Хоо, повелительно махнул им в сторону ближайшего противника… и ничего не произошло.

Совсем ничего.

Пёрышко вело себя, как обыкновенное. Вон, рядом такое же в воздухе крутится…

Поворот, выпад! Со спины норовят, подлые… Ох! Ещё одна сова налетела сбоку, пока первая уклонялась от меча. Я успел присесть, выставив локоть, и он до самого плеча оказался разодран в кровь. Нет, не успеть… Угасшая надежда – где-то под ногами, но какая теперь разница?

Сразу два тела врезались в моё. Я упал, и снова, как прежде, они сцепились в клубок из клекочущих перьев. Мальчишка дал слово защищать меня. Презренного, ненавистного чужака… Защищать до конца.

Не знаю, что произошло в то мгновение, но следующее помню отчётливо: я стоял распрямившись, воздев пустые руки к небу, и что-то кричал. Это длилось всего несколько ударов сердца, а затем в чаше моих ладоней заалел, заискрился огненный шар.

Это стремительно всходило солнце.

– Ну что? – по десятому разу осведомился я у спутника. Тот, наконец, управился с перевязкой, бледнея от вида крови, однако не доверяя тонкое дело целительства моим дрожащим рукам. Неужели после боя всегда так? Хономару и впрямь герой, в жизни бы не привык!

– Ничего смертельного, – устало повторил Ю, проведя рукой по спутанным волосам спящего подростка. – И всё же боюсь, что здесь ему покоя не дадут.

– Мстительные твари, – процедил я.

Упомянутые существа бежали с первыми лучами рассвета. Именно бежали – лететь было не на чем. Хорошо, что в человеческом облике они слабеют и спешат укрыться от посторонних глаз. Как своевременно взошло солнце!

– Думаешь, приживётся вдали от родных земель? – с сомнением посмотрел я на Фуу. – Горькая участь – одиночество до смертного часа…

– Смерть – тоже не сладость, – отрезал ки-рин, вытирая испарину с нахмуренного лба. – А долг – предмет обоюдоострый. Он обещал защитить тебя, теперь твоя очередь.

– Да я не отказываюсь, просто… Понимаешь, у Химико есть Ясу, и то иногда кажется, что ей больше жизни хочется увидеть себе подобных. А Фуу… кто станет утешением ему?

– Поживём-увидим. Где там берег, Геру?

– По правую руку, – уныло прошелестела листва над нами. – Простите…

– Есть вещи, неподвластные даже богам, – по голосу Ю чувствовалось, что доверие к старому чурбану пошатнулось. – Постарайся умиротворить своих детей, если получится. И передай другим Геру…

– Мы уже знаем.

– Тем лучше. Прощай.

– Ослушавшийся ки-рина лишается небесного милосердия, – золотые мотыльки листьев закружились над нами, словно обронённые слёзы. – Прости их, Многоцветный. Прости их тоже. Прости нас всех.

– Если бы всё зависело от моего прощения… – уклончиво ответил тот и потянул меня за руку. – Идём, я восстановил достаточно сил, чтобы не быть тебе обузой.

– Постой-ка! – Обернувшись к гинкго, я поклонился. – Если мои слова имеют хоть какой-то вес, в чём, конечно, сомневаюсь – я не держу зла. Мне больно и обидно. Непонятно, что происходит, и страшно представить, чем обернётся случившееся, но… Народ, в котором рождаются такие дети, – подбородок мой указал на мерно дышащего Фуу, – отвергать рано.

Цуруги согласно зашипел, когда я протискивал его через пояс. Пёрышко… которое из них моё? То есть, Огнекрылой… А, без разницы, возьмём хотя бы это, самое рыжее.

– Мир тем краям, куда лежит ваш путь, – донеслось до меня, когда я подхватил на руки лёгкое мальчишеское тельце, развернувшись уходить. – И надежду – этим.

Мы ничего не ответили. Что тут скажешь, когда не остаётся иного, кроме надежды?

Нести Фуу оказалось не так просто, как думалось вначале.

– Как ты считаешь, если перебросить его через плечо?.. – пропыхтел я, когда деревья расступились перед нами и вдалеке засверкала водная гладь. Здесь, на опушке, уже встречались молоденькие сосенки со светлой хвоей, а земля утопала в черничных кустах, вознамерившихся дотянуться до их макушек. Ягод я не заметил, а жаль.

– Раненого? Не может быть и речи, – ответил Ю, тяжело опирающийся на свой любимый посох. – Сменить?

– Не может… быть… и речи, – передразнил я, с успехом, сомнительным из-за одышки. – Тогда отдохнём… возле этого дерева. Нет… того.

Не дожидаясь, пока я продлю путь ещё на десяток шагов, юмеми опустился под сосенкой и принял из моих рук крепко спящего совёнка.

– Это ты его так славно усыпил? – спросил я, когда вернулось дыхание.

– И я, и солнце. Ночным созданиям тяжело противиться его чарам.

– Да-а, солнце сегодня взошло как нельзя вовремя, – я отвернул край широченного рукава хитоэ и подёргал повязку на руке, исполосованной когтями. Ю тотчас же пресёк мою разрушительную деятельность, шлёпнув по здоровой.

– Нижней одежды больше нет, имей в виду!

– Да и верхняя на исходе, – усмехнулся я.

И правда: рубаху пришлось порвать на перевязочную ткань. Во что было укутать нашего юного спутника, как не в ханьскую куртку? Теперь её хозяин щеголял в одних штанах и туфлях, чем был справедливо недоволен.

– Следующая очередь – твоя, – мстительно предупредил он. Я посмотрел, как он прячется от ветра за стволом, обхватив предплечья руками, и, кривясь, стянул с себя хитоэ. Не повезло с погодой! Хотя, разве с чем-то повезло?

– Ты тоже не знал, что сейчас осень? – Не желая слушать гордых возражений, я накинул на него «верх». – Да прекрати, сейчас пойдём – и согреюсь.

– Тогда идём.

– Хочешь, чтобы у меня руки отвалились? Дай передохнуть. И ты на вопрос не ответил…

– Зануда. А вот и не знал! На Хорае времени не существует, в открытом море всё едино, а среди деревьев уже не до того стало. Ой, гляди, кого я вижу?..

– Ю!..

– Нет, не увиливаю! Просто твой маленький приятель вернулся, – высокомерно обронил тот, кутаясь в хитоэ.

Что?! Ах ты, насекомое! Где можно было пропадать столько времени?!

Пока я отчитывал гуляку, с виноватым видом покружившегося над головой и нырнувшего за ухо, юмеми упивался происходящим с плохо скрываемым торжеством на лице. Дескать, "я же говорил, никакой пользы!"

– Может, он окрестности разведывал, – сощурившись, «заступился» он. – По ту сторону пролива. Или до Миясимы слетал – и обратно.

– Хорошая мысль, – вздохнул я, оставив светлячка думать о своём поведении. – Сказать по правде, она меня посетила, как только мы познакомились с нашими радушными хозяевами. Думал: а что, если переправиться с их помощью на Кинао, поближе к Фумори? Оттуда сообщение с Тоси неплохо налажено, говорят…

– Уж они бы нас переправили… Нет, Кай. Даже в дружеском расположении не всякий пойдёт на то, чтобы таскать на себе чужаков. Лично я бы…

– Как?! Ю, неужели ты, стрясись что, не покатал бы меня на спинке?! – возмутился я, оскорблённый в лучших чувствах. – Не верю!

– Я? На спинке? Нашёл скакуна! – фыркнул тот.

– Значит, такой ты друг? Отдавай назад хитоэ!

– Ну и бери!

– Да ладно, я пошутил. А что, и впрямь не покатаешь?

– Кай, пойми меня правильно. Я. Не. Конь. Я ки-рин.

– Всё равно, с копытами… Ладно, твоя взяла. Хотя… дай-ка разомнусь сначала!

Поднявшись, я медленно попятился, со стоном выгибая спину и громко сетуя на онемевшие конечности. Шаг назад, два, три… хватит.

Молниеносно развернувшись, я вломился в заросли черничника и в три прыжка настиг соглядатая. Маленький человечек опешил от внезапности нападения, но тотчас же опомнился, так что из кустов я выбрался исцарапанный, словно нырнул в шиповник или тёрн. Зато с добычей, брыкающейся и кусающейся!

Свалив противника к ногам вскочившего Ю и присев для верности сверху, я, наконец, рассмотрел лазутчика. И снова застонал. Дети… кругом одни дети! Этому-то чего не спится?

Обмякнув, словно молодой соколок в руках птицелова – что было весьма близко к истине – пленник оставил попытки вырваться, переводя ошалелый взгляд с меня на юмеми. Тоже миловидный, хоть и чумазый. Совёнок, одним словом. Только чёрненький и с лучистыми тёмно-серыми глазами. В отличие от Фуу, вполне сошёл бы за обычного мальчугана.

– Вот ведь твари! Мало того, что со всех Фунао слетелись, так ещё и птенцов притащили! – вознегодовал я. – Ю, ну что с ними делать?!

– А ты уверен, что это сова? – с любопытством склонив голову, мой товарищ отвёл растрёпанные пряди со лба пойманного. Зубы лязгнули у самого запястья, я тряхнул паренька от души, и тот взвизгнул, тоненько… и по-девичьи! Слёзы хлынули из глаз, несмотря на закушенную губу. О боги…

– Та-а-ак, – медленно произнёс я. – Вот, чего мне в жизни-то недоставало…

– Отпусти сейчас же, грязный насильник! – пробилось меж всхлипываний.

Это она мне?! Ну да, чистотой никто из присутствующих не блещет, но касательно прочего…

– Грязный насильник с радостью воздержится от прикосновений к жертве, способной замарать его вдвойне, – сухо ответил я. – Но при одном условии. Не убегать!

Презрительный поворот головы чудесно сроднил девчонку с Фуурином. Эх, молодость…

– Иначе свяжем! Эй, где там у нас?..

– Хорошо, не буду убегать!

– Отлично, потому что верёвкой мы так и не разжились. Ясно? – усмехнулся я, убирая руки, однако не спеша предоставлять пленнице полную свободу действий. – Сама посуди, разве насильники станут бродить по здешним лесам без верёвок? Без них, знаешь ли, и не понасильничать всласть…

– Я собиралась сказать, «разбойник», – пробормотала девушка, борясь с неловкостью.

– Не менее обидно, но вполне объяснимо, – вздохнул я и сдвинулся в сторону. – Садись и чувствуй себя, как дома.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответила она без тени улыбки. – Простите, вы столь внезапно набросились на меня, что я испугалась и вела себя недостойно. Приношу извинения!

Она склонилась до земли, сложив ладони перед собой; коротко обрезанная чёлка заслонила глаза.

Ничего себе!

– Это я должен просить прощения у благородной особы за грубость поступков и несдержанность нрава! Так вы не сова?

– Какая сова? – удивилась та. – Господин шутить изволит? И я вовсе не благородная особа.

– Правда? – хмыкнул я. – Тогда добродетели местных селянок воистину достойны Небес! Девушка, кого вы пытаетесь обмануть, с вашей-то правильностью речи?

– И полным незнанием здешних бед, – прибавил Ю, до этого молча наслаждавшийся переговорами. – Уж поверьте, жительницы ближайших поселений при слове «сова» вели бы себя гораздо интереснее. Как вы здесь оказались, можно узнать?

– И сумели остаться в живых, – не сдержал любопытства я.

Девица глянула на Ю, затем снова обратила взор ко мне, видимо, сочтя за главного. И впервые заметила Фуурина, скрытого высокой травой.

– Что… кто это?! – вскрикнула она, отшатнувшись. – Что вы с ним сделали?!

– Это не мы, – поспешил внести ясность я. – Это здешнее зверьё. Очень опасное место! Потому и удивился, обнаружив в кустах чужака, и принял вас за одну из сов по той же причине. Что скажете, красавица? К слову, позвольте услышать ваше имя.

– Коюки, – поклонилась она. – Из дома Сэйрю, что находится в Северной Столице Тоси.

Мы с юмеми переглянулись. Девушка с водяным именем, означающим "лёгкий снег", и родом из Тоси? Такая встреча не случайна… Я поискал сходство с Кагурой, но сравнивать набелённое лицо озлобленной пожилой женщины с юной, но замурзанной мордашкой, можно было до бесконечности. Так что придётся держать ухо востро. Хотя причин, по которым она таилась в кустах, не спеша уведомить о своём присутствии, могло быть множество, и среди них – вполне невинные. Всё-таки, двое незнакомых мужчин, подозрительно одетых… точнее, полураздетых!..

– Кото-но Кайто из клана Пламени, уроженец Центральной Столицы Овары, шестого ранга, по должности – Малый Хранитель Записей Империи, – мой ответ объединил равные доли правды и лжи. Ах, знать бы, какую часть разговора она подслушала! Плохо, что Ю называл меня по имени, как и я его. – А мой спутник представится сам.

– Жэнь Ю, потомок детей Срединной Страны, но верный подданный Сына Пламени, – невозмутимо сообщил прохвост. Меня бы так приветствовал!

Мы снова обменялись поклонами, более уместными в дворцовой обстановке, нежели на опушке леса.

– Надеюсь, семейство Сэйрю пребывает в добром здравии? – осведомился я, желая покончить с учтивостью и приступить к допросу. Сэйрю, Сэйрю… никогда не слышал этого имени! "Чистый поток" – наверняка берёт начало из клана Воды.

– Не могу знать наверняка, ибо родные мои находятся по ту сторону пролива, а я – по эту, – нимало не смутившись, ответствовала девушка.

Рассмотрев её получше, я пришёл к выводу, что до Мэй-Мэй нашей новой знакомой – как до Лао пешком. Впрочем, умыть бы да приодеть, и кто знает?.. Грубое крестьянское косодэ неопределённо-грязного цвета, подвязанное по-мужски, могло обезобразить даже бывшую куклу. За поясом нож и замаранный дорожный футляр. Груди я не приметил даже на ощупь, хотя, ради справедливости признаем: не искал. А уж ноги, сплошь в синяках да царапинах! Я поспешил отвернуться, понимая, как именно благородная молодая особа может расценить подобный интерес, но успел обратить внимание, что кожа белая, почти без следа загара. Тоже мне, селяночка…

– Предлагаю перенести разговор о прошлом до лучших времён и озаботиться настоящим, – подал голос мой друг, нагибаясь к спящему пареньку. – Ведь нам по пути, госпожа Коюки? В противном случае, зачем бы судьбе сплетать нити наших дорог?