Текст книги "Радужная Нить"

Автор книги: Асия Уэно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 51 страниц)

Я прислонился к одной из устоявших стен и закрыл глаза, но стало только хуже. Картина врезалась в память во всех подробностях, и теперь каждая по отдельности проедала дорожку к сердцу.

Так вот, почему у нас не принято рисовать цунами. Потому что суть цунами передать нельзя. Гудящий вал, створка огромной раковины – лишь оболочки, внешнее. Истина – передо мной. Вокруг и под ногами. И в ней ничего нет красивого или величественного, как в любом из ликов смерти.

Ю положил мне руку на плечо. Поглощённый иными образами, я не сразу узнал его бледное лицо.

– Пойдём?

– Может, остался хоть кто-то живой?

– Нет, Кай. Здесь – точно никого. Пойдём.

Я позволил взять себя за запястье. Улицы, бурые потоки бегут по ним, как после сильного ливня. Жижа местами до колена, доски скользкие. Не важно. Гэта то и дело не натыкаются на что-то мягкое…

Движение, совсем рядом! Что-то пошевелилось на вершине горы из нагромождённых брёвен, некогда бывшей чьим-то домом. Кидаюсь в ту сторону, едва не оступившись, но это лишь одна из досок медленно сползает вниз.

– Не останавливайся. За первой волной часто следует вторая.

И пускай. Будто здесь осталось, что разрушать. Будто здесь есть кто-то живой, кроме нас с юмеми! Как же погано бывает на душе от сознания собственной исключительности. Когда пузырь, оберегавший нас, лопнул, мы оба потеряли сознание и не видели происходящего. К счастью. Куда унесла нас волна? Далеко-далеко, за лес? Очнулись посреди городской площади, на груде обломков, промокшие до нитки, но целые и невредимые. По крайней мере, я.

– Ты сам-то как? – спросил я у него, дабы хоть что-то произнести в ответ.

– Даже не знаю. Сейчас тяжело судить. И вообще… – он прерывисто вздохнул, – и вообще тяжело.

Я сочувственно посмотрел на заострившиеся черты ки-рина, сам перехватил его за руку и, насколько мог, ускорил шаг. Только сейчас ощутив, что снова продрог. Ветер ледяной, будто не середина лета, а начало зимы. Одежда насквозь промокла, а костёр не развести. Ю прав, надо выбираться отсюда.

– Где мы? Тебе знаком этот город?

– Шутишь? Кай, после таких событий я не признал бы и Хамару.

– Хамара? Не слышал о ней, – озадаченный, поймал его грустную улыбку.

– Я рассказывал, только названия не упоминал. Это первая столица – та самая, которую Тосихико стёр с лица земли. Не без моей помощи.

Не без его помощи… Но он говорит так, будто считает её каким-то особенным местом!

– Ты родом оттуда? – спросил я напрямик. – То есть, твоё первое воплощение в человеческом теле.

– Нет. Но это город, построенный с моей подсказки и уничтоженный по моему же совету. Такое не забывается, Кай. Там… там было ещё страшнее.

– Прости.

– Пустое. Смотри, вот и городские ворота.

Скорее, то, что от них осталось. Беснующиеся потоки выворотили столбы резных арок, и те валялись на земле скрещённые, заграждая нам путь. Ни цветных лент, ни иных указаний на сторону света. Куда уж уцелеть такой малости, когда всё вокруг словно перемолото огромным жёрновом? А на небе всё та же хмарь, и солнца не видно.

– А вон и лес! – я потянул юмеми в направлении тёмных деревьев. Хотя бы огонь разведём!

И выругался. Все богатства я как вывалил на песок, суматошно разыскивая синюю жемчужину, так и бросил, не успел подобрать. И огнива у нас теперь нет. Впрочем, где подарок Силы Воды, тоже вопрос. Может, исчерпал себя. Или валяется в грязи там, на площади.

Кто-то из Повелителей утверждал, что потерять их дары едва ли возможно… что ж, меня они, определённо, недооценили.

А, впрочем, не всё ли равно, куда идти? Коли идти некуда?

– В лесу может оказаться хижина дровосека, – с надеждой, которую не испытывал, предположил я. – Да и ветра меньше. Согласен?

Мой спутник молча кивнул, и неожиданно пошатнулся, оседая. Как, опять?!

– Ю, да что с тобой?! То же, что и раньше? – я поддержал его, не давая распластаться плашмя на грязной земле.

– Похоже… да, – с трудом выговорил он.

Вот напасть! И что делать? Разобраться бы, какова причина его слабости. Но как определить её в подобных условиях?!

– Это… всё тот же лес. – Пришлось нагнуться, чтобы различить слова. – Он… не принимает гостей.

Тот самый лес, на подходе к которому мы были застигнуты цунами? Значит, возвращаемся к морю, а нам туда не надо.

Я повертел головой. В городе тем более делать нечего. Куда нас забросило, ведомо лишь Угрю, будь он неладен. Конечно, спасителя следует благодарить, но что-то душа не лежит, вот окажемся в безопасности – тогда и вознесу хвалы. Только где её искать, эту безопасность? Дорога, превратившаяся сейчас в поток жидкой грязи, ведёт в сторону леса. Бр-р-р, да отчего ж так холодно? Север севером, но как-то чересчур.

– Я встану, помоги мне.

Конечно! И сколько шагов ты сделаешь прежде, чем свалишься снова?

– Постой. То есть, посиди чуть-чуть.

Я подскочил к воротам и выудил длинную жердину, конец которой торчал из глубокой лужи. Вроде, крепкая. И не слишком тяжёлая. В качестве дополнительной опоры сойдёт.

– Вот теперь в путь. Только куда?

Вместо ответа мой друг показал в сторону деревьев, растущих плотными рядами. Что-то настораживало в их спокойном величии. Сейчас мы были гораздо ближе к опушке, чем прежде. Сосны, простые сосны, только непривычно высокие и с более тёмной хвоей.

Постойте-ка! Если перед нами тот самый лес – значит, волна должна была пройти его насквозь, как нож пронзает плоть. И где же выкорчеванные деревья, поломанные стволы? В городе постройки целой не найдёшь, а здесь покой и умиротворение! Или эту его часть бедствие обошло стороной? Но дорога размыта, значит?..

К тому же, лес "не принимает гостей", говорите? Ю не любит делиться сведениями, если на то нет веских причин…

– Хочешь сказать, что мы намерены биться лбом о замковые укрепления? – переспросил я, желая увериться в своей догадке.

Ю упрямо кивнул. Что ж, ему лучше знать. Только хватит ли моих собственных сил, чтобы преодолеть грядущие препятствия, да ещё с беспомощным спутником на руках?

Вот заодно и проверим, смогу ли я тащить человека на полголовы выше себя!

И, к слову о собственных силах… Я почесал за ухом и извлёк слабо мерцающую искорку.

– На нас двоих – одна надежда, – строго сказал я светлячку. – Не подведи.

Глава 2
Радушие

(Второй День Золы месяца Светлого Металла, 499-ый год Алой Нити)

Лес оказался странным. Времени до заката оставалось изрядно, и деревья росли на расстоянии друг от друга, но сквозь просветы меж стволами струился не обычный дневной свет, а какая-то туманистая блёклость. И птицы не пели.

Светлячок, вместо того, чтоб пользу приносить, сделал несколько кругов над головой и забился в волосы. Попытался вытащить его, не нащупал и махнул рукой. Помощничек…

Ю спотыкался, но шёл, осторожно ступая по тропинке, которой вскоре обернулась дорога. Почва была глинистой и слегка влажной – то ли от волны, то ли от недавнего дождя. Один раз мы едва не застряли, спустившись в глубокий овраг, выбраться из которого оказалось непросто. Потом встретилась балка; по дну её протекала бурая речушка. А затем ещё один овраг и ещё… Упражнения слегка нас согрели, но одежда, не радовавшая чистотой и прежде, теперь покрылась охристо-жёлтой грязью и в тех местах, что успевали просохнуть, затвердела, словно лакированная. Пригладив волосы (светляк благоразумно прятался), я обнаружил, что они слиплись и торчат в разные стороны. Изумительно! Но, может, это и к лучшему: налетим на дикого зверя – кто знает, вдруг он испугается первым?

Хотя «налетим» – громко сказано. Мой друг спотыкался всё чаще.

– Отдохнём? – предложил я, останавливаясь и, не обращая внимания на его «позже», пристраивая упрямца спиной к огромной сосне. Смола? Не важно. Попить бы…

– Интересно, здесь все ручьи такие… кристально-чистые? – спросил я спутника.

– Интересно… ты намеренно выбрал эту поляну? – с тенью прежней язвительности пробормотал Ю.

– А что? Поляна как поляна. В духе всего остального.

Тем не менее, я ещё раз внимательно осмотрелся. Дюжина сосен возвышалась над нами, расступившись вокруг крохотного лужка, окаймлённого рыжей прошлогодней хвоей. Весь лес в тёмно-бурых тонах. И засохших деревьев уйма – странно, почему их не порубили на дрова, город-то неподалёку?

А это что алеет у самых ног? О, земляника! Пробовал лишь однажды, но ошибка исключена. Хотя в детстве казалось, что ягоды куда крупнее…

– Ю, смотри, что сейчас дам… – слова замерли на устах, когда я оглянулся на юмеми и обнаружил, что тот целенаправленно удаляется, да так поспешно, будто решил сбежать. Откуда силы-то взялись? Ещё мгновение, и деревья заслонили бы его радужную фигуру.

– Ю!!! Ты куда?! – я припустил вдогонку. Почти поравнялся, и тут он остановился, и я – тоже.

Высоко на ветке что-то висело. Сначала показалось, что это мешок тряпья или охотничий силок: солнце, некстати пробившееся из-за туч, мешало разглядеть находку. Затем я осознал увиденное и земляники сразу расхотелось.

Когда-то оно было птицей. Огромной, серой с каштановыми и рыжеватыми подпалинами. Сейчас перья сбились в колтун или вылезли, так что опознать её было затруднительно. Да и не большой знаток я пернатых…

– Сова, – тихо ответил Ю на мой вопросительный взгляд.

– Кому же… понадобилось её подвешивать, да так высоко? – я поморщился. Судя по запаху, добыча пропала много дней назад.

– Кай, это ещё не всё. Присмотрись: она не подвешена. Она повешена.

И правда! За шею, будто человек. А петля-то… петля широченная, даже не затянулась на тонком птичьем горлышке. Изверги какие-то…

– Это что, местные охотничьи обряды? – нахмурился я.

– Не могу знать. Как понимаешь, я весьма далёк от охоты, – буркнул он. – Зато о здешних совах кое-что ведаю. Давай, отойдём.

Он, тяжело опираясь на палку, доковылял до ближайшего дерева и устроился меж корней, выпроставшихся из-под земли. Я сел поодаль, озираясь через плечо на печальную находку.

– А совы что, такие же оборотни, как наши лисы? – Внимательно взглянув на юмеми, я заметил его удивление и хмыкнул. – Ну да, стал бы ты рассказывать о простых животных… Так оборотни или нет?

– Да, но не такие, как кицунэ, – вздохнул тот. – Потому-то их никогда не было много, даже в лучшие времена. Во-первых, они ночные хищники, причём в лесу может обитать всего одна пара и её выводок. Уж очень крупные.

Да, с этим не поспоришь! Таких огромных птиц в жизни не видывал, если не считать сикигами Пламени и саму Огнекрылую. Павлин с раскрытым хвостом, пожалуй, крупнее кажется – но то ведь перья, а само тело не столь велико. Голова – так и вовсе маленькая, и мозга в ней…

– И они столь же разумны, как народ Химико? – поинтересовался я.

– В том-то и беда. В совином виде их одолевают птичьи желания, и назвать этих созданий столь же разумными, как ты или она, язык не повернётся. Они попросту иначе мыслят, мне было бы тяжело объяснить тебе, как именно. Просто запомни, что иначе. Пригодится. Госпожа Химико, кстати сказать, в образе кицунэ тоже больше лисица, нежели человек. Не замечал?

Да, было такое… Наверно, чтобы добывать пропитание, бегая на четырёх лапах и пользуясь одними зубами, следует и думать по-звериному…

– А в человеческом облике? Я о совах, Химико сейчас далеко, к сожалению…

– В человеческом они, по крайней мере, ведут себя, как люди. Диковатые и не слишком общительные. Я знал нескольких, из молодняка. Как эта.

Ки-рин показал на висящее тело. Удостоверившись, что оно принадлежало не просто животному, а существу, подобному мне, я ощутил новый прилив жалости. Вздёрнули, как вора. А если это был паренёк или, того хуже, девушка?

– И, в отличие от нашей подруги, – продолжал Ю, правильно истолковавший мой вздох, – превращаются они, бедняги, не по собственной воле. На рассвете теряют перья и становятся людьми, чтобы на закате вновь одеться в пёстрый наряд. Ещё какие-то особенные превращения связаны у них с луной и её состоянием, но этими тонкостями я не владею. Молодые говорили, что с нетерпением ждут, когда повзрослеют, и луна прибавит им сил. Всё, что мне известно.

Неплохо! На досуге надо бы уговорить приятеля рассказать и о других волшебных существах, хотя тот, конечно, будет упираться всеми копытами. Но мало ли, с кем ещё столкнёмся?

– И что сие означает? – я мотнул головой в сторону повешенного тела. – Это всё-таки силок? Или нет? Петля такая широкая…

– Заметил? – помрачнел юмеми. – Петля затягивалась вокруг человеческой шеи.

Ну и ну! И кто, кроме самих людей?..

– Ю, – с замиранием сердца произнёс я, – а ведь нам не следует здесь оставаться! Не примут ли нас за тех, кто совершил это злодеяние? Волшебные создания никогда не ладили с… моим родом, достаточно вспомнить историю той же Химико.

– А меня ты не принимаешь в расчёт? – скривился тот. – Можешь поверить: только вы, люди, не умеете различать своих и чужих. Ки-рина узнает любое волшебное существо. Узнает и подчинится его воле. Тебе нечего опасаться.

– Хорошо, раз так. Вижу, тебе полегчало?

– Не слишком. Скорее, начинаю привыкать к постоянной слабости. Избегаю резких движений, берегу силы. Не понимаю, – он мазнул пальцем по смолистой коре, понюхал и скривился, – совершенно не понимаю, что за напасть меня одолела!

– Принести земляники? – вспомнил я. – Тут недалеко росла, на травке. Хочешь?

– Спасибо, не откажусь.

Обойдя повешенного по большой дуге, я вернулся на лужок. Потребовалась вся стойкость, чтобы ограничиться только одной ягодкой, самой первой. На всякий случай, дабы убедиться в своей правоте. Ки-и-ислая… должно быть, солнце сюда и не заглядывает! Зато пить будет меньше хотеться.

Пока обшарил всю травяную поросль, заглядывая под каждый листик, сгустились сумерки. Подкрались незаметно – то ли пасмурный день оказался обманчив, то ли в лесу всегда так. Торопясь вернуться, испугался было, что Ю, по своему обыкновению, куда-нибудь запропастится. И выдохнул с облегчением: тот, как и прежде, отдыхал в изгибах корней.

Но не один. На ветке дерева напротив горели глаза – да не глаза, а глазищи, огромные, словно плошки для риса! Я оглянулся: ещё одна пара кругов, мерцающих жёлто-зелёным светом, появилась в отдалении и стремительно приближалась. Тень, размытая в полёте, на миг заслонила тёмное небо над головой. И ещё, и… да сколько же их тут?! Уж явно не одна пара, о которой говорил Ю!

– Не мельтеши, Кай, – ворчливо одёрнул меня ки-рин, я почувствовал лёгкую обиду и успокоился. Выставили недотёпой перед стаей сов-оборотней… тоже мне, горе.

Главное, чтобы не проглотили, как мышонка!

– Устраивайся, – выдохнул Ю, когда мы плюхнулись на подстилку из пуха, мелких пёрышек и каких-то травинок. – Ночёвка предстоит ещё та… Смотри, косточка… осторожнее!

Я порылся в содержимом нашего «футона» и извлёк несколько осколков костей, довольно острых. Интересно, на что ещё здесь можно напороться? Ну-ка…

– Ю! Это же!..

Одно из перьев, взлетевших в воздух, когда я проводил раскопки и походя взбивал подстилку, заискрилось в падении. На ладони оно померцало и, словно подёрнувшись пеплом, угасло, но сомнений быть не могло: то самое. Вот это да! Надеюсь, остальные дары покровителей тоже не замедлят вернуться?

Настроение слегка исправилось. Зря я сетовал на свою безалаберность!

Совы куда-то улетели, проводив нас до дупла. Размеры его были под стать хозяевам. Мы с Ю могли разместиться с превеликим удобством, кабы не одна маленькая каверза: взбираться по стволу не было сил даже у меня, не говоря об измученном юмеми. Одна из птиц, злорадно ухнув, вцепилась мне в одежду, и не успел я ужаснуться треску задубевшей ткани, как очутился в кромешной тьме, на чём-то мягком и не слишком благоуханном. Насколько бережно обошлись с ки-рином, проверить не довелось, но уронили его прямо на меня. Похоже, с нашим воплощением милосердия тоже не церемонились.

Светлячок, словно так и положено, выбрался на волю и куда-то улетел. Обнаглевший подарок! Не пущу обратно. Не из вредности, а в порядке воспитания!

– И что теперь до утра делать? Спать? – протянул я и неожиданно зевнул. Столько переживаний за день… ничего удивительного. Да и прогулка по ночному лесу была слишком долгой и утомила нас обоих.

– А у тебя есть иные предложения? – фыркнул мой советник. – Можешь сплясать. Я полюбуюсь, так и быть. Правда, тесновато, да и темнота – глаз выколи. О, тогда разрешаю спеть!

– У меня припасено кое-что получше пения и танцев. Земляника! Только она за пазухой побывала, сам понимаешь…

– Давай. Как?! Это земляника? Ты что с ней делал, признавайся?

– Для тебя приберегал, – огрызнулся я. – А кто будет харчами перебирать, тот останется голодным. Нет, чтобы похвалить за добычливость!

– Хвалю. Ох, а кислю-у-ущая…

– Ю!

– А я что? Я ничего… Вкусно, говорю. Себе-то хоть оставил?

– Ага!

Не будем уточнять, сколько. Хотя и впрямь, оставил. И на груди, и на одежде…

– Спасибо, Кай.

– Да хватит уже. Лучше ответь, зачем нас сюда притащили? Про запас?

– В птичьем-то облике не поболтаешь, вот и выжидают утра. А в дупло посадили, чтобы поутру разыскивать не пришлось. Говорю ж, хищники, какой с них спрос?

– Понятно… о купании, ужине и подогретом саке можно забыть. Радушные хозяева!

– Пошарь там, в подстилке – авось, вяленую мышку нащупаешь… – с приторной заботливостью в голосе предложил мой товарищ.

– Нет уж, обойдусь! Судя по запаху, там целый склад… ой, Ю! Та птица, которую кто-то повесил на дереве – может, это вовсе и не местные жители? Может, они сами?..

– Нашёл, кого спрашивать. Я теперь во всём сомневаюсь, и в своём разуме – в первую очередь. Как же это раздражает! Словно чутья лишился. Маюсь, ведь не хватает чего-то, а чего – не знаю! Забыл, и вспомнить не могу. Надо бы поспать, но…

Он с горечью хмыкнул.

– Боишься оказаться во сне беспомощным? – догадался я. И прикусил язык: не следовало озвучивать чужие опасения вот так напрямик.

– Хуже, – глухо произнёс тот. – Засыпать боюсь. И темноты, как ребёнок. Засветил бы ты своё пёрышко…

Ничего себе! Я полез было за пазуху, куда припрятал вновь обретённый дар Хоо, но тут юмеми рассмеялся. Да этот мерзавец гнусно потешается! Разыграл, воспользовавшись доверчивостью и беспокойством за него, скотину рогатую! Возмущённый, хотел нашарить дохлую мышь и сунуть кое-кому за шиворот, но мягкий шорох над головой заставил непроизвольно пригнуться. И вовремя: когти полоснули там, где только что была щека, захватив лишь прядь волос на затылке. Вес мягкого, но тяжёлого тела перекинул меня на спину. Что за?..

– Прочь! – Ю, опомнившись, кинулся отдирать от меня нападавшего, но тот отбросил его крылом, черкнувшим меня по скуле. Хорошо, что здесь слишком тесно для полного размаха. И плохо, что ничего не видно, совсем ничего!

Когти рванули на мне одежду, я закричал – нет, пискнул, словно мышь. Но я не мышь! Злость хлестнула бичом, заставила отбрыкиваться и извиваться, уклоняться от ударов клюва. Лицо! Ай…

Вопль прозвучал сдавленно: в рот набились перья и древесная труха. Ю, где ты?! Выплюнув мусор, я заорал изо всех сил, тотчас же вспомнив рассказы брата. Ужас врага – половина победы. Неожиданность – вторая половина. Резкий крик и впрямь ошеломил противника, заставил отскочить. Надолго ли? Я вывернул руку, подмятую моим же собственным телом, и зашарил по земле в отчаянной попытке нащупать хоть что-нибудь увесистое. Пальцы сомкнулись вокруг какой-то деревяшки, обхватили… толстая! Сделал несколько выпадов по сторонам, наугад. Перед глазами встало сражение с бумажными прислужниками Кагуры и то, как Мэй разделалась с ними. Факел бы… животные боятся пламени…

Тупица!

Перо Огнекрылой полыхнуло, не успел я выхватить его из-за пазухи. Да так ярко, что ослепило и меня, и нападающую сову. Лишь на миг увидел я встопорщенные перья и горящие яростью глаза. Заслонил лицо другой рукой, продолжающей сжимать палку. Да это же посох моего спутника! Вот уж и впрямь, кстати пришёлся… Махнул перед собой, но враг, судя по всему, больше не пытался ко мне приблизиться. Свет, обжигавший даже через плотно сомкнутые веки, слегка потускнел, и я решился взглянуть, где эта тварь. И где Ю?

Тот сидел на корточках возле чего-то, наполовину скрытого взбитой подстилкой. А куда делась сова? Неужели?..

Я подполз к лежащему – колени дрожали мелко-мелко, так что вело меня из стороны в сторону, как пьяного – и заглянул другу через плечо. Так и есть, человек. Мужчина. Точнее, мальчик, едва достигший того возраста, когда дарят взрослую одежду и укорачивают волосы на третий ранг. Впрочем, какие у них ранги, у сов? А одежды – так и вовсе нет…

– Перо оставь, – хрипло посоветовал юмеми, когда я попытался засунуть спасительный дар обратно под хитоэ. – Не то снова превратится. Совсем ещё слёток, а заклевать мог до смерти.

– Ладно, – выдохнул я. – Ты почему не помогал?!

Тот молча взглянул на плечо, и я только сейчас заметил, что тёмный хлопок свисает лохмотьями, открывая окровавленный участок кожи.

– Неплохо он тебя приложил… а я думал, крылом! – брякнул я первую попавшуюся глупость.

– Правильно думал, – он передёрнул плечами, недовольно скривившись. Радуйся, что без вывихов обошлось! – Это я сам поцарапался, щепкой какой-то. Он меня только оттолкнул, а я и сомлел, ударившись о стенку дупла. Прости.

– Да чего прощать, боец из тебя сейчас никудышный, – уже мирно произнёс я и обернулся к поверженному врагу. – А с ним-то что стряслось? Или они от превращения всегда сознание теряют?

– Хороший вопрос. Вот и задашь, как очнётся. – Он пощупал биение жилки на шее у мальчишки, удовлетворённо кивнул и повернулся ко мне. – Теперь твоя очередь. Голову к свету, пожалуйста.

– А что? – Я опустил палку на колени и провёл рукой по щеке. О, кровь?

– Забыл, наверно, – сочувственно проговорил Ю и, наказав держать пёрышко ровно, занялся обработкой моего боевого ранения. Что ж, какое ранение, такая и обработка. И на том спасибо.

– Воды нет, чистой ткани нет, – с сожалением пробормотал мой спутник. – Извини, может шрам остаться… небольшой! Да не дёргайся ты!

Шрам?! Не хочу! Чего бы ни говорили, бывают украшения и получше. Проклятая птица!

Я негодующе взглянул на бездыханного подростка, и тут мне показалось, что между его ресниц что-то сверкнуло.

– Скажи, Ю! – окликнул я друга, делая вид, что не заметил притворства нашего пленника. – С чего этот совёнок на меня накинулся? До сегодняшнего дня я даже не слышал о созданиях, подобных ему. Чем я мог ему навредить?

– Должно быть, навредил кто-то другой, – вздохнув, ответил тот. – Дети часто распространяют злость на многих, в то время как виноват только один. Обобщать – ребяческий удел.

Ага, проняло! Губы дёрнулись, будто хотели возразить, но упрямо сжались. Что ж, продолжим!

– Кстати, не ты ли утверждал, что ки-рин священен для всех волшебных существ? – кивком я указал на его царапины. – Выходит, этот полоумный сам не знал, на кого поднял… крыло?

– Боюсь, что старшие его за это по пёрышкам не погладят, – коротко бросил Ю, понимающе взглянув на меня. Догадался!

– И какое наказание ему грозит?

– Посмотрим. Несмышлёный птенец…

– В любом случае, получит по заслугам, – мстительно проговорил я. – Моя несравненная красота будет отмщена!

"Переигрываешь", – прочёл я во взгляде ки-рина, но услышал совсем другое:

– Как гость, получивший вместо уважительного обхождения дурное, ты вправе требовать возмещения ущерба.

– В каком виде? – деловито поинтересовался я. Лежащий беспокойно шевельнулся.

– Да в каком угодно, – легкомысленно отмахнулся Ю. – Можешь… ну вот хотя бы забрать этого парня в услужение.

Что?! Только этого счастья не хватало!

– Чудесная мысль! – «возликовал» я. – А то мой слуга совсем одряхлел от забот и невзгод, а этот вон какой молоденький! Уж найду, к чему пристроить.

Мальчишка взвился с места. Так струна, порвавшаяся от перетягивания, хлещет по лицу опешившего игрока на биве. Однако я давно ожидал чего-то подобного и упредил удар, остановив тонкую руку в полёте. Тот хотел было вцепиться мне в горло, но подоспел Ю, перехвативший его за туловище. И, о чудо, паренёк замер, даже не пытаясь высвободиться!

– Вот так-то лучше, – успокаивающе промурлыкал мой друг. – И впрямь, птенец. Спасибо, что хоть на этот раз поостерёгся меня отталкивать.

– Прости… – едва слышно пробормотал тот. – Я не хотел… тебя… ранить.

– Ага, а меня – хотел! – возмутился я.

Мальчишка презрительно взглянул в мою сторону, мигнул по-совиному круглыми глазами и уткнулся носом в плечо юмеми. Другое, здоровое.

Вот, значит, как?

– А я ещё сомневался, спускать эту детскую выходку или нет. Разумеется, нет!

– Она не детская! – раздалось сквозь сопение.

– А что, взрослая? – я разозлился. – Ты соображал, что делал, воробей хищный?! Налетел на ки-рина и его избранника – вот оно, радушие вашего племени! Ты же убить меня мог, запросто! Спрашивается, за что?!

– Кай, успокойся…

– Не успокоюсь! – перебил я друга. – Ты сам-то на чьей стороне?! Впрочем, лучше не отвечай, предпочитаю не знать. А ты, – я снова перевёл гневный взгляд на подростка, – ты мог для начала разобраться, что к чему? Или совы все такие дурные? И подлые? На беззащитного без предупреждения кидаться!

– Кай, наверняка произошло недоразумение, не кипятись.

– Ю, недоразумения происходят то и дело, и со мной – в том числе. Но не припоминаю, чтобы хоть раз я из-за этого кидался на кого-нибудь с кулаками…

– А я припоминаю…

Ох, вот ведь памятливый не ко времени!

– Но заметь: убивать я тебя не собирался! – неловкая попытка выкрутиться привела лишь к тому, что совёнок отцепился от своего покровителя и зыркнул на меня так, словно я был воплощением мирового зла. Какие глазища! Даже сейчас человеческими не назовёшь: огромные, янтарного цвета. Да и волосы немногим темнее, тугими кольцами падают на лопатки. В толпе с такой наружностью не затеряешься. Это вам не Химико, способная перевоплощаться в кого угодно, не привлекая к себе внимания.

Впрочем, превращения кицунэ явно родственны наваждениям, а здесь ими и не пахнет. Голая действительность, в самом прямом смысле.

– Ю, одолжил бы ты этому юному негодяю верхнюю одежду, – уже спокойнее предложил я. – Чай, не в купальне сидим. К сожалению…

Мой мудрый советник решил не спорить и покорно завозился с застёжками. Накинул куртку на узкие плечи. Потрепал притихшего виновника по щеке, тот моргнул, но не отстранился.

– Мир? – улыбнулся юмеми.

Мальчишка кивнул. Ну да, ведь с кем именно мир – не уточнялось…

– Как тебя зовут?

Только Ю, повторивший мой вопрос, удостоился ответа.

– Фуурин.

Что ж, вполне совиное имя. И звенит, как бубенчик на ветру. Подходит.

– Так с какой стати ты решил напасть на меня, Фуу-кун?

– Не смей меня так называть!

– Как хочу, так называю, – ухмыльнулся я. – Если решу взять в услужение, могу и вовсе другое имя дать. Скажем, Воробей. Хищный, разумеется.

– Кай, ты совершенно не умеешь общаться с детьми…

– Да, с нахальными сопляками нянчиться не обучен… Тогда сам спроси, что ему в башку стукнуло?

– Малыш, ты не мог бы прояснить положение дел?

Я фыркнул. Тоже ещё, малыш выискался! Лет тринадцать, по виду. В таком возрасте некоторые уже первые должности получают. К примеру, Хономару.

А этот – желторотый ещё. Совсем как я. Даже стыдно из-за такого сходства…

Птенец неуверенно посмотрел в мою сторону, придвинулся под крылышко к юмеми и, наконец, почтил нас ответом.

– Я просил, и мне разрешили. Этого… сказали, можно! Право мести священно. А тебя трогать не велели, да я и сам не вчера из яйца вылупился.

Что?!

– Что я вам сделал?!

– Ты человек!

– С каких пор этого достаточно, чтобы убивать? – опередил меня Ю.

– С тех пор, как люди стали убивать нас! Сначала родителей, потом… сестру. Выследили её, застали врасплох во время дневного сна, когда мы слабые и не можем дать отпор. Она единственная, кто у меня оставался. Фуурити была добра ко мне, всегда. Даже когда мы были птенцами, не хватало корма, и у неё было право съесть меня, как у старшей в выводке!

Съесть?! Они питаются друг другом? Омерзительно!

– Кай, прошу тебя, не делай поспешных выводов. Я же говорил: у них своё мышление. Не суди о чужих законах по человеческим. Фуу, прости, что прервал твой рассказ, продолжай.

– Она не пролила ни капли их крови, а они повесили её, совершенно беззащитную! Я же спал в родительском дупле… здесь. И остался один. Даже тело снять не смог. Они ведь частенько ходят этой дорогой, вдруг бы заметили? Я другое сделал, лучше!

Он замолчал, прикрыв глаза.

– Что же ты сделал, малыш? – мягко спросил ки-рин. А то непонятно! Последствия мы видели.

– Воззвал к своему роду, дождавшись полной луны. Её свет переносит наши голоса на большие расстояния, и всю ночь в грязном человеческом городишке горели огни, так перепугались эти подонки! Они слышали, что мы отомстим. Они знали, что им не жить!

Мальчишка злобно посмотрел на меня, словно гордясь содеянным. Неужели он не понимает?..

– И что же было потом?

– Потом, – сузил глаза совёнок, – началась охота. До ночи тёмной луны мы не могли нанести решающий удар. Но лишь немногие отваживались заходить в лес после наступления сумерек! Смельчаков мы приветствовали с радостью – мой маленький лес не прокормил бы такую стаю. Слетелись все совы Фунао! Народ наш разрознен и немногочислен, веками его истребляли, но такой войны, как начиналась теперь, эти земли не помнят. А днём люди прочёсывали и выжигали лес. Проклятые трусы спалили бы всё, до последней веточки, если бы не дожди. Сама осень поспешила нам на подмогу.

– Осень?! – хором вскричали мы с Ю.

Как, осень?! Даже если из-за пребывания на Хорае мы путаемся в днях, сейчас должен быть Месяц Света!

– Праздник Благословенных Вод уже завершился? – юмеми тоже пребывал в недоумении. – Это летнее солнцестояние, – пояснил он для мальчика.

– А, Бесконечный День, мы его не почитаем! – Фуурин по-птичьи склонил голову набок. – Так он три месяца назад как миновал. Тогда моя семья была жива!

Месяц Светлого Металла? Последний, предшествующий увяданию Тёмной Половины Года? Мы потеряли на Острове Блаженных столько времени?! Я негодующе уставился на Ю, тот встретил мой взгляд и передёрнул плечами. Ладно, поговорю я с тобой… потом.

А я-то терялся в догадках, почему так холодно! Мало того, что север, так ещё и осень! Почему же Хорай выкинул с нами столь злую шутку? Или у задержки есть какой-то смысл?

– Так… ладно, – я решил перенести размышления о коварной природе острова на более подходящее время. – А… а что такое "тёмная луна"? Новолуние?

– Да, – ответил мой всезнающий ки-рин. – В это время разрушать проще всего, а созидать – почти невозможно. Вы избрали подходящее время для призыва цунами. Но как вам это удалось? Признаться, я и не предполагал, что совы владеют сколь-либо сильным волшебством.

– Погибли… многие, – неохотно пробурчал малец, исподлобья глянув на Ю. – И эти смерти – тоже на совести таких, как ты!