Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Аноним Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 158 страниц)

– Вот как, – Гедимин задумчиво посмотрел на соседнюю группу купальщиков; там были сёстры Хепри, и когда они входили в воду, то растворялись в ней – тёмно-синяя кожа сливалась с синевато-чёрной озёрной гладью. – Подожди… Тогда как они спариваются? В фильмах, которые смотрит Кенен, и у самок, и у самцов всё открыто.

– Кенен смотрит недостоверные фильмы, – хмыкнул Хольгер. – Но, надо признать, они познавательны…

Учётчик спустился с насыпи, держа в руках полные тарелки. Из его карманов торчали открытые банки и разнообразные тюбики.

– Все разновидности местной пищи, – Кенен поставил тарелки на траву и сам сел рядом, опустошая карманы. – Сосиски, картофельный салат, пирог с яблоками. Что будешь, Джед, – кетчуп или горчицу?

– И то, и другое, – Гедимин забрал у него маленькие тюбики, желтовато-зелёный и два красных. – Что в составе кетчупа?

– Капсаицин, – Хольгер взял один тюбик себе и выдавил его содержимое на сосиску широкой полосой. – Органические кислоты. Интересно было бы получить такие же вкусовые рецепторы, как у людей. Все эти… вещества отличаются для них не только видом… мне трудно это представить.

– Да, капсаицин тут есть, – Гедимин откусил полсосиски, чтобы перебить чрезмерно жгучий вкус. – Я бы тоже хотел такую мутацию. Может, Джеймс ещё пришлёт нам такой мутаген?

Кенен усмехнулся.

– Мы сегодня пропустили праздничную речь, – заметил он, расстёгивая комбинезон; его грудь уже немного порыжела от солнечных лучей. – Интересно, внесут ли нас за это в красный список.

– Список будет длинным, – Гедимин махнул рукой на запад. Между водой и аэродромом расположились десятки сарматов, и многие были тут с самого утра.

Сармат в оранжевом комбинезоне спустился к воде, осторожно обходя лежащих. Кенен привстал, недовольно глядя на пришельца, – и заулыбался.

– Хороший денёк, Линкен!

– Угу, – буркнул взрывник, усаживаясь на траву, и брезгливо посмотрел на «мартышечью» еду. – Чего вы сюда натащили?

– Гедимин просил горчицы, – отозвался Кенен, опустошая банку с салатом. – Чтобы он не обжёг внутренности, я принёс то, чем можно её заесть.

– Ну и вкусы у тебя, – покосился на ремонтника Линкен. Гедимин пожал плечами и выдавил на язык ещё полтюбика горчицы. «В прошлый раз от этой пищи у меня сработала выделительная система,» – вспомнил он и посмотрел на озеро. «Минут через пятнадцать надо отплыть на запад, чтобы никто не видел…»

– Что нового сказал нам наш координатор? – спросил Хольгер. – Я думал, ты давно на озере, – а ты прилежно слушал его…

Линкен хмыкнул. Гедимин посмотрел ему в глаза и увидел серебристый блеск радужки – сармат был чем-то очень доволен.

– Сегодня обошлось без речи, – сказал взрывник, отодвинув от своего локтя банку, брошенную Кененом. – В сети пишут, что две макаки с бластерами подстерегли его на дороге. Теперь он в больнице, но живой. А жаль.

– Покушение прямо в столице? Надо же, – неодобрительно покачал головой Кенен. – Макаки совсем не ценят друзей. И кто выступил вместо него?

– Паркс, сразу за да Костой, – Линкен свернул комбинезон и положил рядом с одеждой Гедимина. – На десять секунд показали сармата-недоростка. Не завидую я ему… Говорят, макаки сделали уже двенадцать таких.

Трава зашуршала – к сарматам приближался ещё один пришелец. Гедимин удивлённо мигнул, поднял на него взгляд – это был Алексей Юнь, озадаченный и хмурый. Махнув рукой собравшимся, он сел рядом с Линкеном и вздохнул.

– Не сработало, – буркнул он, посмотрев на Кенена. – Даже наоборот.

Учётчик озадаченно посмотрел на него и снял наушники.

– О чём ты?

– О мартышке, – слегка поморщился венерианец. – Я написал ей, как ты посоветовал, – про восстания и то, что стало с макаками на Венере. В тот день – и вчера тоже – я в почту не заглядывал. А сегодня там куча писем.

– От этой… самки? – уточнил Кенен. – Что пишет? Если тебя назвали кровожадным уродом, то всё сработало как надо. Люди всегда оставляют последнее слово за собой, только не…

– Да помолчи ты, – сузил глаза Алексей. – Вот никогда не дослушаешь! Она пишет, что ей нравятся мои рассказы. Что я очень брутальный, и она без ума от меня и от всех сарматов. Что ей очень хотелось бы посмотреть на Венеру, на все эти летучие рудники, стаи плавунцов и тысячемильные грозы. Что от меня давно не было писем, и она беспокоится. И что она сейчас пробивает разрешение на видеосвязь с Ураниум-Сити. Если это называется «сработало как надо», то я – венерианский плавунец.

Гедимин мигнул.

– Она хочет увидеть тебя? Это странно, – заметил он. – Видимо, не все мартышки думают, что мы уроды.

Хольгер ткнул его кулаком в плечо.

– Тебе ли жаловаться! Половина местных самочек смотрит на тебя открыв рот, – ухмыльнулся он. – Должно же и Алексу было что-то перепасть.

Линкен поморщился и потёр затылок.

– Дурная выдумка – все эти общения, – пробормотал он. – Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Алекс, похоже, ты попал, – широко усмехнулся Кенен. – Она втрескалась. Не знаю, чем ты её зацепил, но теперь она не отстанет. Ну так пользуйся! Может, вам даже разрешат увидеться. Выйдешь с территорий, подышишь воздухом свободы.

– Да ну вас всех, – буркнул Алексей. – Никуда я не поеду. Пусть летит на Венеру. Их туда пускают, а нас – нет. А это что?

Он отобрал у Кенена банку с недоеденным яблочным пирогом, зачерпнул содержимое и осторожно лизнул.

– Правильно, привыкай, – хмыкнул учётчик. – По ту сторону границы не принято есть чистую Би-плазму. Системы выделения и размножения находятся рядом – если одна неисправна, скоро откажет и вторая, так что там следят, чтобы всё работало.

– Система выделения? – сармата передёрнуло, и он посмотрел на соседей. – Что, с кем-то уже такое было?

Гедимин повернулся к озеру и порадовался про себя, что лица сарматов не так выразительны, как человеческие. Будь он «макакой», сейчас стал бы краснее венерианца…

09 августа 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Респиратор, – Гедимин встал между Линкеном и матовым пузырём защитного поля и сложил руки на груди. Космолётчик хмыкнул.

– Ни к чему. Оно же всё под куполом.

Гедимин молчал и не двигался с места. Линкен усмехнулся.

– У тебя там уран кипит в азотной кислоте – и ты думаешь, что респиратор защитит?

– Респиратор – или иди гулять, – сузил глаза Гедимин. Реактивы за его спиной негромко шипели, и следовало размешать их для равномерности реакции, – но он не торопился.

– Атомщик, – криво усмехнулся Линкен, надевая капюшон и закрепляя под ним ремешок респиратора. – Теперь доволен?

– Сойдёт, – кивнул Гедимин; из-под респиратора голос звучал глухо, но так было даже лучше – меньше будет услышано снаружи, за стенами ремонтного ангара. Он шагнул в сторону и повернулся лицом к защитному полю и прозрачному чану под ним. Из-под купола высовывалась длинная рукоять лопатки, плоским концом уходящей под жаропрочную крышку. Изнутри по ней стекала влага, и Гедимин настороженно косился на сварные швы, протянувшиеся поперёк крышки. В этих местах стекло было толще и прочнее, и герметичность он проверял, но концентрированная кислота всё равно не внушала ему доверия.

– Да, основательное хозяйство, – покачал головой Линкен, глядя сквозь купол на медленные движения лопатки во влажном реагенте. Он тихо шипел, испарения оседали на крышке и стекали обратно по прохладным стенкам, капая на жёлтый с прозеленью порошок на дне.

– Здесь, надо полагать, готовый продукт? – Линкен заглянул под прозрачные крышки небольших ящиков. – Не очень много… Это, наверное, долгий процесс?

– Разве? – Гедимин удивлённо посмотрел на почти полный короб с зеленовато-жёлтым веществом. Подписывать ящики он не собирался – если их найдут, лучше им остаться нераспознанными.

– Вот это, чёрное, – то, что ты делаешь из жёлтого кека, так? – Линкен тронул пальцем крышку ёмкости с почти израсходованной закисью урана. Гедимин покачал головой.

– Это и есть жёлтый кек. Готовый продукт – рядом. Сегодня, если всё пройдёт гладко, переработаю полный килограмм.

Линкен мигнул, недоверчиво посмотрел на ремонтника, потом – на ёмкости.

– Это жёлтый кек? Чёрный с прозеленью?! Мать моя пробирка…

– У людей всё так, – усмехнулся Гедимин. – Мог бы уже привыкнуть.

Он осторожно опустил стеклянную лопатку в смесь реагентов. Она уже перемешалась до полной однородности, состав пожелтел, но ещё дымился, и Гедимин отсчитывал минуты и ждал.

– Аммиак скоро привезут, – сказал он вполголоса. – Оборудование у меня уже готово. Сложнее будет с водородом. Из абсорбента его непросто вытряхивать, а доказать, что мы заправляем что-то газом… Кенен обещал помочь, но его ещё поймать надо.

Линкен мигнул и поднял руку.

– Так, подожди, – он согнул пальцы, разогнул три из четырёх и посмотрел на Гедимина. – Вот это вещество ты засунешь в аммиак?

Ремонтник кивнул.

– Если не вдаваться в подробности, так и будет, – сказал он, прислушиваясь к шипению реактивов.

– А потом… Потом ещё что-то будешь делать с ним и водородом? – сощурился Линкен.

– Да, так, – кивнул Гедимин, приподнимая нагретый контейнер и осторожно встряхивая его. Вязкая зеленовато-желтая смесь поползла наружу, в подставленный короб. «Ещё одна засыпка,» – он заглянул в ёмкость с жёлтым кеком. «Ещё час…»

– Ещё мне будет нужна плавиковая кислота, – сказал он. – И новое оборудование. Но труднее всего будет, когда дело дойдёт до фтора. А потом… Если до тех пор охрана меня не вычислит, тут будет стоять центрифуга. Если с ней что-то будет не так…

Он, не договорив, дотянулся до генератора защитных полей и прикрыл матовым куполом поддон с мокрой жёлтой пылью. Он медленно просушивался в потоках горячего воздуха.

Линкен разогнул ещё один палец, мигнул и растерянно посмотрел на ремонтника.

– Плавиковая кислота, фтор… Ты будешь получать всё новые и новые соединения. Наверное, мне их не запомнить… Скажи сразу – какое из них будет взрываться?

– Все, – мрачно сказал ремонтник, покосившись на стеклянную крышку. Кислота тонкими струями стекала по ней на чёрную пыль на дне и шипела, испаряясь на горячем стекле.

– Особенно это касается фтора, – он слегка поморщился. – Но если ты говоришь о цепной реакции… Даже после обогащения до неё не дойдёт. Слишком мало урана – критическую массу не набрать.

– Мало?! – шрам на лице Линкена дёрнулся. – Десять килограмм, ты говорил? Этого мало?

Гедимин кивнул.

– Это кек. Когда его удастся обогатить хотя бы до пяти процентов, останется килограмма два или даже меньше. Если довести до семидесяти – всего сто граммов. Это очень мало.

Линкен обошёл защитные поля по кругу и остановился перед Гедимином.

– Всё это оборудование, два месяца работы – и на выходе всего сто граммов урана?!

– В лучшем случае, – буркнул ремонтник. – Отойди от купола и внятно скажи, что тебе нужно.

– Мне? – Линкен провёл пальцем по шраму на щеке. – Уже ничего. Спасибо, что показал мне свою… лабораторию. Я никогда не видел, как это делается. Но… я думал, что это будет проще. Значит, сто граммов… Это вот столько?

Он одним пальцем отмерил фалангу на другом. Гедимин кивнул.

– Окись – тяжёлое вещество.

– Что ты будешь делать с ней? На что она годна? – спросил Линкен.

– Положу в бочку с водой и буду смотреть на свечение, – пожал плечами ремонтник. – Других применений пока не предвидится.

Линкен посмотрел на него долгим задумчивым взглядом.

– У тебя глаза светятся, – сказал он. – Это хорошо. Не прекращай работу, атомщик. Десять килограмм – это немного. Будет больше.

15 августа 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Еловые ветви на фоне темнеющего неба казались чёрными; солнце давно ушло, медленно сгущались сумерки. Гедимин вполглаза следил за бортовыми огнями «Иглы» – винтолёт осторожно протискивался между веток. Одну он задел, и она качнулась.

– Хватит, – Сешат, наблюдающая за полётом, украдкой провела рукой по глазам. – Ничего уже не видно. Приземляйся.

– И верно, – Мафдет тронула рычаг на пульте управления, и винтолёт, не зацепив ни одной ветки, выскользнул из кроны и медленно опустился на россыпь хвои. Под елью легко было его искать – тут, в вечной тени, трава не росла.

Мимо, подняв ветер и ослепив наблюдателей бортовыми огнями, пронеслась «Гарпия». Её дюзы на повороте полыхнули, и она рванулась вперёд, на считанные сантиметры разминувшись с еловой веткой.

– Эй! – крикнул Гедимин в просвет между деревьями. – На сегодня хватит.

Сешат и Мафдет сидели рядом с «Иглой», разглядывали её в свете фонаря, приглушённо переговариваясь. Гедимин опустился рядом. Из полумрака с «Гарпией» в руках вынырнула Лилит.

– На две секунды быстрее, – объявила она, присаживаясь на ковёр хвои.

– Солнце ушло, пластины остыли, – недовольно сощурился Гедимин. – Пустая трата топлива. Днём надо было тренироваться.

– Ты, атомщик, давно бы придумал, как подогреть их без солнца! – фыркнула Лилит.

– Эй, вы, тише, – покосилась на них Мафдет. – Ну как, Гедимин? «Игла» готова к бою?

– Она готова давно. Теперь нужно готовить пилота, – ремонтник осторожно развернул винтолёт другим бортом к себе. Вязкая тёмная масса, покрывающая обшивку, была содрана у хвостового винта, ещё несколько царапин осталось на носу – там еловая ветка чиркнула вскользь.

– Два соприкосновения, – Мафдет достала ветошь, чтобы вытереть уже ненужную слизь досуха. – Но летать в ёлках… Ты же не думаешь, что макаки притащат на площадку дерево?

Гедимин пожал плечами.

– Удара по хвосту можно было избежать. Продолжишь завтра. Когда останутся только мелкие царапины, можешь считать себя готовой.

Мафдет повертела в руках очищенную от слизи «Иглу». Длинный тонкий винтолёт укоротился и раздулся, приняв привычную для таких механизмов форму бочки с хвостом и винтами.

– Если они притащат ёлку, я им её в экзоскелеты затолкаю по частям, – пробормотала самка.

Лилит подошла к глайдеру, оставленному под деревом, заглянула в кабину и хмыкнула.

– Без четверти десять. Мы сегодня спать собираемся?

– Полетели, – Сешат, потянувшись, поднялась и подобрала «Иглу», завёрнутую в ветошь. – Я думаю о третьем испытании. Прошлый год все помнят?

Сарматы переглянулись, Гедимин сузил глаза.

– Им, вроде, объяснили, что так не делают, – пробормотала Лилит, но уверенности в её голосе не было.

– Это макаки, – поморщился Гедимин. – До них не доходит.

– В этом году может быть ещё хуже, – качнула головой Сешат. – А может – наоборот…

– Встречаемся с «Марсом» и «Тау», вырабатываем тактику, – пожал плечами ремонтник. – Сейчас говорить не о чем.

Лилит недовольно покосилась на него и прижала к груди «Гарпию».

– Иджес нам не нужен, – буркнула Мафдет. – И он не согласится. А у меня есть идея. Генератор автономных полей у тебя в ангаре?

Все самки повернулись к Гедимину. Он недовольно сощурился.

– Перед соревнованиями возьмёшь с собой «Иглу» и закатаешь её в поле поверх обшивки. Хольгер говорил, что оно держится полчаса? Это было ещё зимой, сейчас, наверное, ты довёл срок до суток. Ты ведь не любишь несовершенные механизмы, верно?.. Нам хватит и часа. Винты мы прикроем манёврами, останется только не промахнуться. Пилотом буду я…

Гедимин покачал головой.

– Очень плохая идея. Генератор засекречен. Узнают, что он у меня есть, – в лучшем случае, расстреляют.

– Кто поймёт? – Мафдет тронула его за плечо и заглянула в глаза. – Кто вообще знает о такой штуке? И кто разглядит защитный слой поверх обшивки? Я знаю, это не простое поле, ты работал над изменением формы, – оно в точности повторит обводы «Иглы». Никто не будет проверять обшивку…

– Тогда сломай датчики попаданий, – сузил глаза ремонтник. – За это не расстреливают.

Сёстры Хепри переглянулись.

– Тебя сильно напугали, – вздохнула Мафдет. – Ладно, как хочешь. Кто за штурвалом?

– Я, разумеется, – фыркнула Лилит. – Гедимин, садись со мной. Ещё успеем до отбоя…

– Забрось меня на рудник, – попросил ремонтник, пробираясь мимо штурвала к слишком тесному креслу.

– Эй! Ты что, спать там будешь? – насторожилась самка. – Ты уже не успеешь в посёлок.

Гедимин пожал плечами.

– Много работы. Некогда спать. Выберусь с попутным глайдером. Завтра собираемся там же и в то же время?

– Как обычно, – кивнула Лилит. – Смотри, не надорвись. На последних полётах ты нам, в общем-то, не нужен…

– Эй! – Мафдет постучала в переборку. – Гедимин, не слушай её. Завтра снова полетим ломать ёлки и жечь горючку. Девять дней в запасе… Говорила же, начнём в мае, – нет, тянули до последнего…

Глайдер взлетел. Дрон-наблюдатель, проплывающий над лесом, мигнул ему бортовыми огнями, – все места тренировок были известны, и пролетающие там корабли подозрений не вызывали. Гедимин, глядя на темнеющее небо, думал о последних килограммах жёлтого кека и припрятанном баллоне аммиака. До следующего этапа опытов оставались считанные дни – и несколько доработок оборудования.

25 августа 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Давно рассвело. За стенами ремонтного ангара гудели приземляющиеся глайдеры – на рудник прибыла утренняя смена. Их шум не мешал Гедимину, как и мерный гул трансформатора за восточным окном; его разбудил тихий шорох открывающихся ворот. «Рано,» – недовольно подумал он, глубже втискиваясь под свёрнутый брезентовый полог. «Ещё пять минут…»

– Ремонтная база, первая, которую тески взяли в свои руки, – громкий голос принадлежал кому-то из охраны. Стальные «копыта» загрохотали по полу. «Этим чего надо?» – Гедимин неохотно открыл один глаз. Выбираться из-под брезента ему не хотелось. Он не помнил точно, когда отключился – смутно вспоминалось, что он успел отключить, разобрать и рассовать по тайникам всю «обогатительную» технику, и что за окнами ещё было темно, когда он устроился подремать на платформе рудовоза.

– Начинает работать вместе с первой сменой, через четыре минуты прибудет их глайдер, – продолжал пояснения охранник. «Кому он это рассказывает?» – лениво удивился Гедимин. «Новички?»

– Можете сделать один-два кадра, – сказал другой, приглушённый, голос. – Это образцовая база. Что-что, а железо у тесков всегда в идеальном порядке.

– Эту машину пригнали на ремонт? Один из рудовозов, верно? – третий голос принадлежал самке. Луч фонаря скользнул по кабине рудовоза, дотянулся до платформы и зацепил свёрнутый тент. Гедимин прикрыл глаза ладонью.

– Стой! – крикнул охранник, отводя фонарь в сторону, но поздно – белая вспышка осветила и платформу, и брезент, и сонного ремонтника. Гедимин выбрался из-под тента и сел на краю, растерянно мигая.

– Чего надо?

– Теск, твою мать! – рявкнул охранник в тяжёлом экзоскелете, направляя луч фонаря сармату в лицо. – Ты что, спал тут?!

– Это мой ангар, – буркнул Гедимин, поднимаясь на ноги. – Фонарь убери.

– Вот гребучий теск, – пробормотала «макака», отводя луч в сторону. – В посёлке спать надо! Иди, умой рожу и сгинь с глаз!

Он с угрожающим видом поднял строенный бластер. Гедимин, удивлённо мигнув, отметил, что его экзоскелет был отмыт до блеска, хотя по плану до мойки оставалось ещё пять дней.

– Гедимин Кет, старший механик, – вполголоса пояснил для самки с камерой один из охранников. – Вам лучше выйти, мисс Фостер. Обычное нарушение распорядка, охрана разберётся.

Ремонтник мигнул ещё раз и, прищурившись, посмотрел на охранника. «Я им разберусь…»

– Эй! Я никуда не пойду, – самка, развернувшись, направила камеру, соединённую со смартом, на Гедимина. – Никуда, пока не удостоверюсь, что с этим сарматом всё в порядке. Эй! Можно задать вам вопрос?

Охранник в тяжёлом экзоскелете, покосившись на ремонтника, встал между ним и самкой.

– Мисс Фостер, у вас есть список тех, с кем можно говорить, – нахмурился второй, разворачиваясь боком к воротам. – На этого сармата разрешение вы не получите.

– Почему? – повернулась к нему самка.

Первый охранник толкнул Гедимина в плечо.

– Хватит пялиться! Сейчас она уйдёт. Иди, чини свой… рудовоз!

– Эй! Я всё вижу, – крикнула мисс Фостер, прицеливаясь камерой в «броненосца». – Вы ударили его. Это нормально?!

– Гедимин – неблагонадёжный сармат, – поморщился второй охранник. – Пока я отвечаю за вашу безопасность, вы будете меня слушать. Оставьте ангар в покое. У нас ещё много объектов.

– Очень интересно, – самка, пользуясь тем, что её в плечо толкать побаивались, встала на дороге и прикоснулась к экрану смарта. – Неблагонадёжный? Он… преступник, бунтовщик, то и другое?

– И ещё много чего, – проворчал первый, направляясь к воротам. – Скоро начнётся их смена. Идём, пока нас рудовозом не придавило.

Гедимин склонился над умывальником, вылил на макушку и за шиворот по пригоршне холодной воды, – охлаждённый мозг заработал быстрее. «Журналист? А, вот как Иджеса подловили в ангаре. Надеюсь, меня не засняли. Или сотрут.»

За спиной сверкнула белая вспышка. Обернувшись, сармат увидел мисс Фостер с камерой. Охранники стояли у ворот и недовольно смотрели на неё.

– Незаурядная личность, – хмыкнула самка, глядя на Гедимина. – Надеюсь узнать больше. Надеюсь, у вас не будет неприятностей из-за этого. Хорошего дня!

…Там, где в прошлом году проходили Летние полёты, давно выстроили пятиэтажку; тут были валуны, чахлые сосны между ними, – сейчас землю очистили, залили синеватым фрилом. Последние ряды трибун строили уже в августе, перед новыми соревнованиями – но всё равно места хватило не всем, и Гедимин с «почётной» скамьи на самом верху видел, как опоздавшие рассаживаются на крышах соседних домов. Голос комментатора доносился из будки, встроенной в одну из стен амфитеатра, там, где трибуны обрывались; там же, у окошка, висел дрон-наблюдатель, дожидаясь последнего приказа. Внизу выстраивались у длинной стартовой стойки пилоты всех звеньев. Их по-прежнему было десять, и каждый прикрепил к комбинезону две таблички с названием звена – одну на спину, вторую на грудь. Охранники и служащие – все люди Ураниум-Сити – собрались внизу, на первых рядах трибун, один человек стоял в кольце «броненосцев», подозрительно оглядывающихся по сторонам. «Мэр Моранси?» – неуверенно подумал Гедимин. «Никогда не запоминал их лица…»

– Неплохая площадка, – хмыкнул Иджес, толкнув ремонтника в бок. – Есть где развернуться. Ну что, проверим, кто чему научился за год?

– Опять за своё, – недовольно сощурился Гедимин. – Мы работаем не для этого.

– Гедимин знает, кто чего достиг, – едва заметно усмехнулась Мика Марци. – Он ночами не спал, всё думал над чертежами. Нам сегодня ничего не светит, правда ведь, Джед?

Наблюдательный дрон взлетел над площадкой и замигал бортовыми огнями. Голографические проекторы выстраивали в небе кольцо воздушного коридора, подсвеченное зеленью. Над ним горела изжелта-зелёная буква «U».

– Вторые Летние полёты Ураниум-Сити объявляются открытыми! – прогремело над стадионом. – Мы все приветствуем наших пилотов! Десять звеньев, лучшие из лучших на Канадских территориях, готовы к состязаниям! Я объявляю первый полёт – Урановые гонки!

Гедимин невольно усмехнулся. Пока «макака» с рупором перечисляла участников и их модели, он задумчиво смотрел на букву над трассой. В последнее время она часто ему попадалась. «Может быть, у нас, как у города макак, будет свой герб,» – подумал ремонтник. «Ещё одна традиция…»

– А твоя «Гарпия» выглядит по-старому, – тронула его за руку Мика. – Снаружи ничуть не изменилась. А чего ты успел напихать внутрь?

Десять «звездолётов» выстроились на стартовой стойке. Гедимин не ошибся в предположениях – почти все они были плоскими, лёгкими, тёмно-серыми, с небольшими баками для стартового топлива и поблескивающими пластинами на обшивке. Заходящее солнце светило косо, но его лучи ещё дотягивались до стадиона в просветы между пятиэтажками. «Ветра нет,» – Гедимин покосился на озеро. «Значит, равные условия. Дело за Лилит. Если правильно рассчитает время для толчка… и если никто больше не выучился на инженера-химика…»

Дрон издал громкий гудок, и все десять «звездолётов», сорвавшись с места, нырнули в светящееся кольцо. Теперь Гедимин видел только расплывчатые тени и блики – скорости были огромны. Чья-то модель, не удержавшись на кольце, вылетела вон, просвистела над трибунами и впилась в стену пятиэтажки. Иджес вполголоса помянул несколько способов спаривания.

Когда Гедимин снова взглянул на кольцо, оно уже было разделено финишной чертой, и летучие тени борт о борт приближались к ней. Доля секунды – и они сплошным потоком прошли сквозь неё. Дрон запищал, отсчитывая последние мгновения. Корабли, виток за витком сбавляя скорость, садились на землю, кто-то даже посадил свой «звездолёт» обратно на стойку. Иджес немигающим взглядом смотрел на них. Гедимин разглядывал свои руки. «Жёлтые пятна сходят,» – машинально отметил он, тронув пальцем старый ожог – кислота брызнула на ладонь и прожгла перчатку. «Взять у лаборантов подходящую спецодежду. Сейчас там много сарматов, должен быть мой размер.»

– Победители Урановых гонок! – объявил невидимый комментатор, и все шорохи на стадионе смолкли. – Снова у нас есть неоспоримый победитель, и это звено «Эгион», обогнавшее соперников на целых полсекунды! Звенья «Тау» и «Аргентум» разделят между собой второе место с точностью до сотой доли секунды…

– Полсекунды, – хмыкнула Мика, повернувшись к Гедимину. – Тебе наступают на пятки, атомщик.

– В следующем году я тебя обгоню, – пообещал Иджес. – Но вот «Аргентум»… этот грёбаный «Аргентум»…

Снизу донёсся негромкий хруст и лязг. Сарматы посмотрели на поле и переглянулись.

– Ура-ан и торий, – пробормотал Иджес. – Они что, издеваются?!

Посреди площадки выставили конструкцию из тонких фриловых плит и планок, кое-где соединённых полотнищами и тросами. Гедимин встал, попытался заглянуть внутрь, – ни одной прямой траектории там не было, и ни одна не прослеживалась до конца. Тихо загудел поток воздуха, нагнетаемый из-под конструкции, и полотнища и тросы затрепетали.

– Меня не взяли в пилоты, – буркнула Мика, сложив руки на груди. – Их проблемы.

– Просветы широкие, – заметил Гедимин, возвращаясь на место. – Никто не разобьётся, если не будет спешить.

– Этого лабиринта на сутки хватит, – покосился на него Иджес. – До темноты будем над ним сидеть?

Гедимин посмотрел вниз – к стартовой стойке с неуклюжей на вид моделью «Иглы» вышла Мафдет. «Тренировались. Должна быть готова,» – он перевёл взгляд на лабиринт, чтобы случайно не смутить пилота. Дрон загудел, подавая сигнал к старту.

Сверху лабиринт почти не просматривался; полотнища трепыхались, канаты и планки раскачивались от ветра и столкновений с винтолётами. Кто-то из пилотов, выругавшись, опустил пульт, – одна из моделей намертво завязла в мешковине и, оборвав крепления, упала вместе с полотном на дно лабиринта. Остальные, лавируя в подвижных сетях, медленно пробирались к выходу. Иджес давно был на ногах – он, недобро щурясь, разглядывал своего пилота.

– Ну, шевелись, твою мамашу, – прошипел он. – Не спи!

Гедимин взял его за плечо и подтолкнул к скамье.

– Это не поможет. Она тебя не слышит. А услышит – будет ещё хуже. Сиди тихо!

Он увидел, как среди планок мелькнул длинный тёмно-серый корпус. «Игла» теперь полностью оправдывала своё название. Проходы между планками были узкими, но их ширина не изменялась при каждом дуновении ветра. «Игла» медленно, но верно приближалась к выходу. Гедимин вернулся на скамью и сидел там, щурясь на закатное солнце, пока дрон не загудел, отмечая завершение гонки.

– Эй, что ты сделал с этим кораблём?! – Мика удивлённо мигала, глядя на «Иглу». Почти все винтолёты уже приземлились на финишную стойку, последние, запутавшиеся в канатах и мешковине, вызволяли сами пилоты, отмахиваясь от охраны. Мафдет, взяв «Иглу» на руки, сдувала с неё пыль и волокна, прилипшие к винту. Повертев головой, она нашла Гедимина и помахала ему кораблём.

– Вот так трансформер, – покачал головой Иджес. – Даже винты складные… Сколько времени ты на него потратил? Это с ним ты сидел по ночам в ангаре?

– В том числе, – отозвался Гедимин. «В следующем году таких трансформеров будет много,» – думал он. «Нужно ещё что-то. Прожигатель на носу? Было бы полезно в верёвочных лабиринтах…»

– Первое место получает звено «Эгион»! – объявил комментатор. – У звена «Марс» – второе место, третье принадлежит звену «Аргентум»!

– Ура-ан и торий, – недобро сощурился Иджес. – Опять этот грёбаный «Аргентум».

– Завидуй молча, – хмыкнула Мика. – Тебе в этот раз хоть винты не менять…

– Кто механик «Аргентума»? – спросил Гедимин. Мика ткнула пальцем в одного из сарматов на скамье. Он был в форме старшего ремонтника; встретившись взглядом с Гедимином, он вскинул руку в приветствии и тут же опустил – такие жесты всё ещё были под запретом.

– Торкват Марци, «Волчья речка», – вполголоса пояснила Мика. – Неплох. Очень неплох.

Иджес недовольно сузил глаза.

– До Гедимина ему не дотянуться, – проворчал он, поворачиваясь к стадиону. – Уран и торий! Они опять его притащили?!

Гедимин молча кивнул. Над стадионом, мигая бортовыми огнями, повис бронированный дрон, окружённый переливающимся облаком. Рядом с ним висел круглый белый шарик.

– Последний этап – Воздушный бой! – крикнул комментатор. – Весь космофлот Ураниум-Сити против единственного дрона-мишени! Белый дрон лишён какого-либо оружия, а также защиты, – любое попадание по нему будет засчитано! Для победы достаточно попасть в него трижды, первый, кто это сделает, займёт первое место! Внимание – за попадания по дрону-матке очки не засчитываются!

– Что они задумали? – прошептала Мика, глядя на дроны. – Тут должен быть какой-то подвох.

– Ты не пойдёшь туда? – удивлённо спросил Гедимин, кивнув на стартовую стойку. Все десять пилотов уже собрались там. Сешат вышла на поле и поставила на скамью тёмно-серый планер. «Зря,» – качнул головой Гедимин. «У «Гарпии» недостаточная маневренность. А скорость ей не поможет.»

– Сказала же – не взяли, – фыркнула Мика. – Потом прибегут жаловаться.

– Ты – хороший пилот, – сказал Гедимин. – Они поступили глупо.

– Ты что, с Кененом переобщался? – покосилась на него самка. – Лучше скажи что-нибудь про свой реактор!

Десять «звездолётов» сорвались со стартовой стойки, сужая круги над и под неподвижным дроном. Его белый спутник висел за радужной плёнкой, слегка покачиваясь. Чей-то лазер сверкнул, но вспышка отразилась от плёнки и погасла.

– Опять за своё, – сузила глаза Мика. – Макаки будто хотят победить в этой игре. На кой им это? Флажок, что ли, им дадут?

Гедимин молча следил за «Гарпией», бесцельно нарезающей в небе круги. Она поднялась высоко над стадионом и превратилась в точку… точнее, в чёрную комету, слегка размазанную из-за высокой скорости. «Разгоняется,» – подозрительно сощурился он. «Зачем?»

Белый дрон внезапно пришёл в движение и вынырнул из-под голограммы. Все корабли, сверкая лазерами, кинулись к нему, но он тут же нырнул обратно, и лучи отразились от зеркальной преграды. Корабли – те, что могли зависать в воздухе – остановились неподалёку. Дрон замер на месте. Только «Гарпия» всё кружила в небе, как будто её пилот забыл и о мишени, и о состязаниях.