Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Аноним Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 130 (всего у книги 158 страниц)

– Выгружать ирренций очень опасно? – деловито спросил он.

– Да. Лезь в защитное поле. Общаться будем жестами, – буркнул сармат, пропуская лаборанта в хранилище. «Четыре дня до плановой выгрузки. Чего им неймётся?! Маркуса тут ещё не хватало…»

Спешка при выгрузке всё же была излишней – Гедимин это понял, как только первая сфера треснула в его руках и раскололась на две части. В установку высыпалось немного урановой пыли; её пришлось вычищать отдельно, когда оставшиеся сферы (их сармат извлёк неповреждёнными) были сгружены в «мешок» из защитного поля и сложены на пол. Когда Гедимин вытряхивал к ним собранную пыль, в дверь заглянул Константин.

«Готово?» – жестом спросил он, посмотрел на сферы на полу и довольно усмехнулся. «Теперь – ирренций. А это я донесу.»

Гедимин изумлённо мигнул – до сих пор Константин старался не прикасаться к ирренцию даже пальцем – но спорить не стал. Лаборант уже сложил в контейнер с меей все обсидиановые экраны и манипуляторы, и от синтезирующих установок остались только прозрачные герметичные ёмкости с серой пылью, светящейся зелёным. Гедимин погладил каждую из них, прежде чем извлечь их все и, отделив нужное количество ирренция, ссыпать в отдельный контейнер. Осталось ещё столько же – может быть, на полтора-два грамма больше; сармат осторожно разделил остаток на три части. «И ещё сорок пять или сорок семь – на сегодняшней выгрузке,» – он с сожалением посмотрел на контейнер, предназначенный для Ведомства. «Стоило выйти на объёмы, заметные без микроскопа, так надо было влезть и всё испортить…»

Дверь снова открылась. Константин, с ног до головы одетый в защитное поле, стоял на пороге с тремя контейнерами под мышкой. Один из них, судя по серому блеску, был сделан из свинца.

«Свинец бесполезен,» – жестами предупредил Гедимин. Константин сердито сощурился.

«Знаю,» – ответил он, сложив контейнеры на ближайшую «чистую» поверхность. «Только не знаю, что здесь было бы полезным. Три слоя сивертсенова поля?»

…Когда сработала сирена оповещения, Гедимин был в реакторном отсеке. Он не хотел находиться в хранилище, когда сарматы Ведомства придут за ирренцием, – и без того ему было тоскливо. Сигнал задребезжал снова, эхом отражаясь от стен, люк, ведущий в отсек, распахнулся, и помещение наполнилось красным светом и тревожным воем – пришельцы повредили блокировку, и система защиты среагировала. «Говорил же Линкен – ставь растяжки!» – успел подумать Гедимин, прежде чем двое патрульных в лёгкой броне Ведомства взяли его за плечи и поставили к стене.

– Спокойно! Вам ничего не угрожает, – сказал третий сармат, заходя в отсек и по-хозяйски оглядываясь по сторонам. – Гедимин Кет, инженер-ядерщик… Это ваше сооружение? Оно готово к работе?

– Нет, – Гедимин сердито сощурился на пришельца – тот подошёл к щиту управления и начал трогать рычаги и кнопки. – Убери руки. Сломаешь.

– Нерабочий реактор? Навряд ли, – отозвался сармат, осматривая конструкции, погружённые в пол. – Практически готовый к работе синтезирующий графитовый реактор с выходом полтора процента. Очень неплохо. Губернатору Оркусу будет приятно узнать, что вы оправдали его доверие. Сегодня ночью начнётся отгрузка обеднённого урана для ваших целей. Вы получите ровно пять центнеров. По окончании цикла вы получите ещё одну отгрузку в обмен на три четверти выработанного реактором плутония.

Гедимин изумлённо мигнул, но всего один раз – в последнее время ему часто приходилось удивляться, и веки уже устали.

– Это генераторный плутоний. Он не годится на бомбу, – сказал он. – Зачем он Оркусу?

Сармат испустил короткий смешок и, подойдя к Гедимину, пристально посмотрел ему в глаза.

– Губернатора Оркуса сейчас мало заботят бомбы. Мы знаем, что вырабатывает этот реактор. Позаботьтесь, чтобы нам было что отсюда увезти спустя четыре месяца его работы. А что касается ирренция… За ним мы вернёмся через год. Вы работаете быстро. Губернатор Оркус будет доволен.

Сармат вышел; через минуту патрульные, отпустив Гедимина, последовали за командиром. Ремонтник, потирая плечо, вышел в коридор и наблюдал, как агенты Ведомства поднимаются по лестнице, пока они все не ушли. Ему было не по себе.

– Живой? – Линкен, подойдя к нему, осмотрел ремонтника с головы до ног и озадаченно хмыкнул. – Вроде не ранен. Кто обидел?

Гедимин досадливо сощурился.

– Им нужен наш плутоний, – глухо сказал он – какой-то невидимый ком лёг на голосовые связки. – Заберут почти всё.

– Не надо преувеличивать, – сказал Константин; он выглядел озадаченным, но страха в его взгляде уже не было. – Четверти тебе хватит. Тем более – ты сам не знаешь, что с ним делать. Этой ночью привезут уран. Сколько времени займёт его обработка? Что-нибудь нужно?

– Месяца полтора, возможно, больше, – Гедимин задумчиво посмотрел на стену. – Формы есть, оболочки и механические части для стержней – тоже.

– Хорошо, – кивнул Константин. – Транспорт прибудет на станцию в три часа ночи. Сейчас вы трое – Гедимин, Линкен и Хольгер – берёте миниглайды и летите на раздаточный пункт. Там получаете двойную порцию Би-плазмы и отправляетесь в лес. Купаетесь в любом нравящемся вам озере, маетесь дурью, спите не менее восьми часов. В два ночи вы трое, выспавшиеся и готовые к работе, возвращаетесь сюда. Всё ясно?

Гедимин, Линкен и подошедший к концу разговора Хольгер удивлённо переглянулись.

– Хольгер, проследи, чтобы Гедимин спал, а не чертил всякую ерунду, – попросил Константин, резко развернулся и пошёл в лабораторию. Сарматы переглянулись ещё раз.

– Нас тут что – держали для производства плутония? – презрительно сощурился ремонтник.

– Это похоже на Ведомство, – Хольгер пожал плечами. – Плутоний, ирренций, побочные материалы и решения… Тут не ядерный исследовательский центр, Гедимин. Пора бы привыкнуть. Ну что, в каком озере будем купаться?

21 августа 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Всё в порядке, коллега. Никаких причин для беспокойства. Разве что немного… досадно.»

Гедимин вспомнил эту строку из утреннего письма от Герберта, в очередной раз пересматривая размытые фотографии лабораторного корпуса с просевшей наружу и странно деформированной стеной, накрытой защитным полем. Поверхности вокруг повреждённого места были залиты меей, она стекала вниз, к фундаменту, и слегка закапала землю, – выглядело это как кровавые потёки, и даже сармату при виде красной стены становилось не по себе.

«Ещё одна установка,» – думал Гедимин на пути к «Полярной Звезде»; глайдер, перевозящий работников АЭС, был хорошим местом для размышлений – больше ничем там заниматься не получалось. «В этот раз, судя по разрушениям, небольшая. Жаль, что не узнать подробностей. Не нарваться бы на то же самое…»

Видимо, Константин видел те же фотографии в сети и подумал о том же; не успели ещё сарматы спуститься на нижний ярус, как он уже подошёл к Гедимину.

– У тебя остались две установки в работе, – напомнил он. – Сегодня разберёшь их, весь ирренций вернёшь в хранилище.

Гедимин и сам собирался это сделать – новых идей (не считая очень сомнительной – с сигма-излучателем) у него не было, но тон Константина ему, как обычно, не понравился, и он недовольно сощурился.

– Это зачем?

– Затем, что никто из нас за твоими установками не уследит. А тебе будет не до них, – ответил Константин, не меняясь в лице. – Ты сам назначил на сегодня запуск реактора. Ты что, намерен бросить его и колупаться с ирренцием, когда придёт в голову?

Гедимин мигнул.

– Реактор будет работать. Ему не нужна никакая помощь, – буркнул он и пошёл быстрее, но командир поймал его за плечо и дёрнул на себя.

– Нет. За работающим реактором нужен постоянный присмотр. Как минимум один оператор за щитом – с той секунды, когда этот агрегат запустят, и до той, когда его остатки вывезут в могильник. Тебе что, в Лос-Аламосе об этом не рассказывали?

Ремонтник остановился, сбросил чужую руку с плеча, сердито сощурился, но дальше не пошёл – как ему ни неприятно было это признавать, северянин был совершенно прав.

– Хэ-э! Что здесь? – Линкен, услышав кусок разговора, вернулся на лестницу. – Константин, с чем ещё ты докопался до атомщика? Почему он не должен работать с ирренцием? Если он говорит, что за реактором следить не нужно…

– Стой, – Гедимин слегка сжал его плечо, и взрывник замолчал, озадаченно глядя на него. – Константин прав. Реактор нельзя оставлять. А вот опыты – придётся.

Командир «научников» тихо вздохнул и едва заметно наклонил голову.

– Конечно, это испортит нам всю работу. Я буду искать постоянных операторов на реактор, минимум двоих, но это займёт время. До тех пор… да, ночью тебе придётся быть здесь. В городе искать не будут, я договорюсь.

Он выглядел смущённым, и Гедимин уже не злился, но ему было очень досадно. Синтезирующая установка Севера, конечно, была интересна сама по себе, но заниматься только ей… «Вот куда-куда, а в операторы я не рвался,» – думал раздосадованный сармат, прикидывая, сколько продержится в ясном сознании без продолжительных перерывов на сон. Выходило около недели, а по худшим расчётам – дней пять. «Надеюсь, замену успеют найти до того, как я засну на щите…»

– Heta! – Линкен шагнул к Константину и заступил ему дорогу; лицо взрывника слегка перекосилось. – Ты что задумал? Ты хочешь, чтобы атомщик глазел на мониторы без перерыва на еду и сон все… сколько там лет эта дрянь будет работать?

Гедимин резко выдохнул и снова схватил его за плечо, уже крепче.

– Лиск, не лезь куда не просят!

Линкен развернулся к нему; Гедимин был готов к удару, но взрывник только вздохнул и беспомощно развёл руками.

– Никто не должен работать без отдыха. Мы что, макаки, чтобы так себя мордовать?!

– Я найду подмену так быстро, как только смогу, – пообещал Константин, с тревогой глядя на сарматов. На шум уже выглянули из лаборатории Хольгер, Иджес и оба лаборанта.

– Ладно, я в ваших делах ничего не смыслю, – Линкен постучал пальцем себе по лбу. – Атомщик меня к реактору не пустит.

Гедимин угрюмо кивнул. «Линкен у щита управления… Лучше я на нём засну.»

– Но тебя-то учили тому же самому! – Линкен посмотрел на Константина в упор. – Почему ты его не подменишь?

– Потому что кто-то должен выполнять задания Ведомства, – недобро сощурился командир. – Они не ограничиваются синтезом радиоактивных материалов. Довольно того, что от Гедимина уже семь месяцев никакого толку. Накопилось много работы для Иджеса… и ты, Линкен, должен будешь ему помочь.

– Я? – взрывник недоверчиво хмыкнул. – Из меня механик, как из… А-а, в ядро Сатурна всё это!

Он развернулся и быстро пошёл вниз по лестнице. Гедимин, не глядя ни на кого, зашагал следом, но мимо лаборатории прошёл – надо было забрать установки из «грязного» помещения. За последний месяц там прибавилось опасного содержимого – Гедимин переработал уран, извлечённый из тяжеловодной установки, слил тяжёлую воду, разложил уран и плутоний по свинцовым контейнерам и убрал под массивную крышку в подвал. У научного «ангара» уже было два с половиной яруса – недостающие помещения сарматы выкапывали под фундаментом.

…Последний гермозасов закрылся час назад. Теперь тот, кто вошёл бы в реакторный отсек, не увидел бы ничего, кроме непрозрачного купола защитного поля и зачем-то подвешенного над ним электрокрана. Монитор щита управления тоже не давал никаких интересных картинок – только схему заполненных ячеек и множество цифр, показывающих, что происходит внутри реактора. Уран уже был там, как и нейтронные пушки; Гедимин медленно нажал на большую красную кнопку, приводя излучатели в действие. Защитное поле внутри было убрано чуть раньше – и гораздо более сложным сочетанием клавиш. Даже упав на щит управления всем телом, сармат не смог бы случайно повторить эту комбинацию – как, впрочем, и другие, способные повлиять на реактор хоть как-то, кроме мгновенного отключения нейтронных пушек.

– Работает? – спросил Линкен, заглядывая в монитор и недоумённо мигая. – Ни астероида не разобрать! А, вот, цифры забегали… Это оно?

– Работает, – едва заметно усмехнулся Гедимин, отвинчивая от пульта уже ненужную красную кнопку. – Забирай. Спасибо.

– Да было бы за что, – отмахнулся Линкен, но кнопку, тем не менее, бережно обернул чистой ветошью и убрал в нагрудный карман. – Тебе тут нужно что-нибудь? Я принесу.

– Нет, ничего, – ремонтник кивнул на закрытую нишу в стене – там стояла канистра с питьевой водой, и были сложены пайки на три дня вперёд. – Хочешь – приходи так.

– А лучше бы тебе не доставать Гедимина, а заняться работой, – недовольно сощурился Константин, до сих пор молча стоявший у двери. – Её у нас достаточно. Ладно, Гедимин. Здесь пока всё в порядке. Если что – дай знать.

Ремонтник кивнул и повернулся к щиту управления. Стоило двери закрыться, он почти физически ощутил, как время замедляется, и даже воздух становился вязким и тягучим. «Странный эффект,» – невесело усмехнулся он. «Будет время на его изучение.»

Через четыре часа – по хронометру, встроенному в щит управления; своему чувству времени Гедимин уже не доверял – на двери зажёгся светодиод – кто-то хотел войти.

– Мне казалось, тут душно, – сказал Хольгер, переступая порог и с любопытством оглядываясь по сторонам. – А с вентиляцией на полной мощности всё не так плохо. Как ты тут?

– Как обычно, – пожал плечами ремонтник. – Пришёл посмотреть на реактор? Тут ничего интересного. Всё внутри.

– Я знаю, – усмехнулся химик. – Станцию вместе строили… Я пришёл сказать, какой удельный выход у твоих установок. Выходит ноль и двести пятьдесят шесть у «слойки» под облучением и ноль и триста тридцать пять у расплава под облучением. На мой взгляд – неплохо.

– Лучше, чем ничего, – согласился Гедимин. – Но на качественный скачок непохоже. А я не знаю, куда теперь копать.

– Да, глядя в монитор, немного надумаешь, – сочувственно кивнул Хольгер. – Вставай. Я договорился с Константином. Будем следить по очереди – по четыре часа каждый. Можешь сходить поспать – там Иджес принёс надувной матрас. Он в «чистой» лаборатории.

Гедимин изумлённо мигнул, привстал с места, но тут же снова опустился в кресло.

– Хольгер, это уже лишнее, – он покачал головой. – У тебя своя работа. И ты не знаешь всех мелочей…

– Тогда объясняй, – Хольгер подошёл к монитору. – Ты подумал, что мы все будем спокойно смотреть, как ты сходишь с ума от переутомления? Расскажи мне, что нужно знать, и иди спать. Твой мозг нам ещё пригодится – желательно целым, а не расплавленным от перегрева.

Гедимин хмыкнул, недоверчиво покосился на химика – тот не собирался отступать.

– Иджес принёс матрас? – переспросил он.

– Да, мы скинулись, – кивнул Хольгер. – Если уж сидеть тут сутками, надо устроить спальное место. Это не комната Кенена, но всё-таки… Ладно, давай к делу. Пока ты сам помнишь, что тут где…

Матрас действительно был в «чистой» лаборатории – лежал на верстаке, свёрнутый и запакованный в белый скирлин.

– Пока не знаю, где его стелить, – сказал Константин. – Здесь шумно, в других помещениях грязно. Ты пока сходи в душевую, мы его надуем.

С надутым матрасом под мышкой Гедимин вернулся в реакторный отсек. Выгородка – отдельный купол защитного поля с предусмотренной вентиляцией – была, в общем-то, не нужна, но на всякий случай сармат поставил её. Надувные матрасы были ему в новинку; ощущение зыбкой, колышущейся поверхности напомнило о том, как он, купаясь, иногда всплывал вверх лицом и качался на волнах.

– Удобно? – Хольгер заглянул в вентиляционную щель. – Через четыре часа разбужу.

– Я проснусь, – Гедимин щёлкнул по корпусу смарта. Звуковой сигнал был установлен на условленное время.

Сармат уже закрыл глаза и почти отключился, как вдруг неожиданная мысль заставила его проснуться и вызвала кривую усмешку. «А я снова пропускаю Летние полёты. И даже их не увижу. Разве что Иджес расскажет…»

23 августа 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Первая рабочая смена вот-вот должна была начаться; Гедимин, растянувшись на матрасе под защитным полем, ещё дремал, но сквозь сон видел огоньки на щите управления и знал, что скоро придёт время просыпаться.

– Спишь? – шёпотом спросил Хольгер, наклонившись над ним. – Сейчас бы сходить на озеро…

– Скоро освободишься и пойдёшь в ду-уш, – Гедимин зевнул и перекатился набок, лениво нащупывая оставленные у матраса инструменты. Сейчас в них не было необходимости, но сармату нравилось носить их с собой.

Светодиод над дверью мигнул и тут же погас – с тех пор, как Гедимин и Хольгер установили дежурство у реактора, все сигналы, предупреждающие о гостях научного центра, были максимально заглушены, чтобы не тревожить отдыхающих операторов. «Константин здесь,» – лениво подумал ремонтник, поднимаясь с матраса и закрепляя генератор защитного поля на плече, а ремонтную перчатку – на поясе. «Зайдёт или нет?»

Между дежурствами, когда не хотелось спать, а хотелось размять мозги, сармат иногда сам заходил в «чистую» лабораторию – спросить о новых поручениях Ведомства развития, посмотреть на чертежи, посоветовать что-нибудь дельное. Константин обычно морщился и выпроваживал его в реакторный отсек, – но в отчётах Гедимин видел следы своих предложений и только ухмылялся, когда его снова начинали выгонять. Если Константин заходил сам, то обычно без чертежей и заданий – проверить, все ли живы.

Спустя одну минуту люк реакторного отсека открылся. На пороге стоял командир «научников», а чуть позади него – грузный сармат в белом комбинезоне, без шлема, но в респираторе. Слишком широкая одежда скрывала фигуру; Гедимин нескоро понял, что перед ним самка.

– Метеорная пыль, – сказала она, присвистнув, и покрутила головой. – Вот это хозяйство! И что, это сделали пятеро сарматов и два филка?!

– Трое сарматов, если быть точным, – поправил её Константин. – И семьдесят процентов – вот этот амбал с жёлтыми глазами. Хольгер! Он вообще спал? Судя по взгляду – минут десять за всю ночную смену…

Гедимин сердито сощурился.

– Кто ты? – спросил он у самки. Она рассматривала его с большим любопытством – но щит управления точно так же привлекал её внимание.

– Хильда Хагав, – ответил за неё Константин. – Официально – один из уборщиков вспомогательных корпусов и прилегающей территории. Мистер Мартинес разрешил взять её в научный центр, как третьего оператора. Она работает в ночную смену, но сейчас пришла, чтобы пройти обучение. Гедимин, введи Хильду в курс дела.

Сармат ошалело мигнул.

– Третий оператор? – переспросил он, недоверчиво глядя на самку. – Ты знакома с ядерной физикой? Работала на реакторах?

– На реакторах – не доводилось, – ответила Хильда, уверенно глядя ему в глаза; у неё была серовато-синяя кожа и слишком много шрамов на открытых частях тела – почти как у Линкена. – Но я была оператором на базе «Харгулей» в поясе астероидов. И довольно долго. Эта работа не может быть намного сложнее той.

– Стойте, – Константин поднял руку и предостерегающе посмотрел на Гедимина. – Пока никто не наделал глупостей – мои предупреждения. Гедимин, Хильда – и ещё двое операторов вам на замену – не атомщики и не реакторщики. Они – исключительно операторы-исполнители. Расскажи им, как крутить реактор, и что делать в нестандартных ситуациях. Не нужно вдаваться в теорию строения вещества. И в особенности – не нужно давать им подробные схемы… чего бы то ни было.

«Управлять неизвестно чем? Ну… Странные бывают сарматы,» – Гедимин пожал плечами.

– Я понял. Только кнопки и рычаги. Это быстро, – он повернулся к Хильде. – Минут двадцать вместе с практикой, не более.

– Я бы так не торопилась, – отозвалась сарматка. – Система выглядит непростой.

– Девяносто девять процентов времени ей нужно от тебя только одно – чтобы ты её не трогала, – Гедимин хотел, чтобы это прозвучало успокаивающе, но, судя по фырканью Константина и странному прищуру Хильды, цели он не достиг.

– Дальше, – продолжал командир, жестом потребовав внимания. – Хильда, все восемь часов работы ты находишься в реакторном отсеке и работаешь. Замечу за исследованиями за его пределами – найду другого оператора. С Гедимином общаться только в пределах своей работы, в его работу не лезть. Один уже долазился – хоронили в ядерном могильнике. Всё ясно?

– Он всегда такой? – вполголоса спросила самка у Гедимина, глядя на него с сочувствием. – И давно ты его терпишь? А что у тебя с кожей? Не могу понять – ты вроде не с Юпитера и не с Цереры, а весь серый…

– Ядерный загар, – криво ухмыльнулся ремонтник. – Иди на место Хольгера. Я покажу, как всё это работает.

Константин молчал, и Гедимин уже решил, что он незаметно вышел, когда северянин снова подал голос.

– Теперь о вас двоих. Сегодня работаете как обычно. Первую смену Хильде может понадобиться ваша помощь. Завтра на ночь пойдёте спать в барак. У вас останется шестнадцатичасовая смена. Можете разделить её пополам, можете дежурить урывками, – ваше дело. Надеюсь, проблем не будет…

Люк за ним закрылся. Гедимин и Хольгер переглянулись, и химик ткнул ремонтника под рёбра.

– Ты всё-таки не отвертишься от Летних полётов! Я подменю тебя именно в это время. Вставай на дежурство, а я пока схожу обрадую Иджеса.

Он вышел вслед за Константином. Хильда удивлённо хмыкнула.

– Летние полёты? Но твоё звено давно распалось. Как ты можешь участвовать?

– Никак, – буркнул ремонтник. – И не участвую. Садись и смотри сюда…

24 августа 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Ночи снова стали тёмными, период белого неба с заката до рассвета прошёл; когда Гедимин и Хольгер вышли с территории АЭС, над ними горел Млечный Путь.

– Ни одной планеты, – сказал химик, посмотрев на безлунное небо. – Марс уже ушёл, Юпитер ещё не вышел. Но, должно быть, приятно лежать на воде и смотреть на звёзды. Что скажешь, Гедимин?

– Идём, – пожал плечами ремонтник. – Охлаждение нам не помешает.

Его подмывало оглянуться на станцию – ещё раз посмотреть на градирни, основной корпус и выступающие крышки реакторов, найти среди однообразных ангаров тот, у которого стены проложены свинцовыми плитами.

– Хильда справится, – Хольгер легонько хлопнул его по плечу. – Вчера всё прошло гладко.

– Не люблю оставлять оборудование, – Гедимин слегка сощурился. – Ладно, едем…