Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Аноним Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 102 (всего у книги 158 страниц)

– Тревога! – раздалось из-под потолка. – Вторжение! Тревога!

Между Гедимином, вставшим у щита управления, и сарматом, вошедшим в зал, поднялся матовый экран плотного защитного поля.

– Тревога! Тревога!

Гедимин недовольно сощурился и хлопнул ладонью по серой кнопке. Сирена замолчала, экран потерял плотность и через несколько секунд растворился.

– Громко орёт, – Константин, испытавший на себе работу систем безопасности, прижал к уху ладонь и слегка поморщился. – Всё сработало?

– Кроме станнеров, – ухмыльнулся Гедимин, кивнув на металлические пластины рядом с массивными створками ворот. Они незаметно отъехали в стороны, и из-под них высунулись узкие сопла. Константин уважительно хмыкнул.

– Их ты тоже будешь проверять?

– Если Фюльбер разрешит использовать охранников, – Гедимин внимательно смотрел, как маскировочные пластины возвращаются в пазы. – Станнеры рабочие, система – тоже. Можно проверить, но большого смысла нет.

Он повернулся к щиту управления. На многочисленных мониторах пока ничего не отображалось, панели не подсвечивались, – из этого места ещё нельзя было управлять ничем, кроме отопительной системы и вентиляции. И то, и другое непрерывно работало второй день, просушивая и прогревая главный корпус. Снаружи сегодня было минус девять по Фаренгейту, внутри температура приблизилась к тридцати, и Гедимину уже хотелось снять верхний комбинезон – особенно сейчас, когда он стоял у щита управления и чувствовал приятное тепло в груди.

«Станция. Моя станция,» – он криво усмехнулся, вспомнив Нью-Кетцаль, попытку войти в такой же зал и тревожный вой сирены. «И никаких макак.»

…Ветер с озера принёс много замёрзшей воды – последние комки подтаявшего снега сармат вытряхнул из капюшона уже в комнате, когда снимал слишком тёплую форму и устраивался на матрасе со смартом в руках. В коридоре было тихо, из-под дверей не просачивался свет, – те, кто не работал в ночную смену, уже легли спать. Гедимин задержался на озере – вид почти достроенной АЭС так взволновал его, что даже холодная вода Атабаски не сразу остудила перегретый мозг. Можно было подняться в информаторий, но утренняя смена начиналась рано; сармат сел на матрас и, включив смарт, открыл почту. «Конар?»

«Вам нравится моё угощение? Приятно это слышать. Надеюсь, почта не подведёт и в этот раз,» – учёный прикрепил к письму яркую картинку с изображением растений, традиционной выпечки и рождественской звезды. Гедимин довольно хмыкнул – в последнее время за горчичными пирогами выстраивалась очередь, и даже Линкен в прошлый раз решился попробовать.

Кроме открытки, к письму было прикреплено ещё одно изображение – чёрно-белая фотография. Гедимин открыл её и изумлённо мигнул. Это был чёткий снимок надписи, сделанной сарматским алфавитом; писавший старался выводить буквы ровно и аккуратно, но спешил, и поверхность, видимо, не слишком подходила для упражнений в каллиграфии. В начале надписи стоял указатель происхождения и глиф, обозначающий непригодную для жизни планету, но не астероид; дальше шло слово, читающееся как «IRR» YEN».

«Что это?» – Гедимин растерянно посмотрел на непонятное слово. Он развернул надпись боком и перевернул её на сто восемьдесят градусов, но понятности не прибавилось. «Зачем Герберт прислал это?»

«У меня к вам есть небольшой вопрос,» – продолжал в следующем абзаце Герберт. «Марсианский диалект должен быть для вас родным. Что на нём могло бы означать слово «irr» yen»? Я не уверен в правильности транскрипции, так что прилагаю фотографию оригинальной надписи. Наши эксперты уверены, что это сарматский алфавит, но сомневаются в переводе.»

Гедимин мигнул. «Похоже на название планеты. Интересно, где она…» – он заглянул в поисковик, увидел много странного – и ни одного небесного тела с подобным названием, не говоря уже о планетах. Он перебрал в памяти спутники Юпитера, Сатурна, более далёких газовых гигантов, – ничего, похожего на «irr» yen», там не было. «Где Герберт это взял?» – подумал ремонтник, открывая форму ответа.

«Такого слова нет. Похоже на название планеты. Но мы не называем так ни одну из известных планет. Откуда эта надпись?» – напечатал сармат. Устройство пискнуло, сообщая об отправке письма. Гедимин долго смотрел на экран и несколько раз обновил страницу – послание от Герберта чем-то зацепило его. «Кто там у них помнит сарматский? Может, шифр? Игры мартышек?» – сармат растерянно усмехнулся и выключил устройство. «Учёный-ядерщик занимается расшифровкой надписей? Странно…»

31 декабря 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Реакторное отделение первым освободили от остатков лесов и вспомогательных конструкций, и огромный кран сместился к вентиляционным трубам, чтобы убрать с них остатки опалубки. Вслед за ним переехал глайдер, тянущий за собой платформу, заваленную металлоломом. За глайдером, подбирая упавшие балки и перекладины, шли последние строители главного корпуса, – основную часть бригады уже перебросили на насосные станции. После праздников должны были перевести и инженеров, но пока распоряжение не поступило, и Гедимин наблюдал за разборкой лесов. Здесь его помощь уже не требовалась, и он быстро отстал от крана и остановился у внешней стены реактора.

Все лишние бреши давно были заделаны; здание сообщалось с внешней средой через вентиляционные системы и пока бездействующий водопровод охлаждения. Защитные поля убрали первыми, когда здание просохло и нагрелось изнутри; в турбинном зале уже можно было находиться без верхнего комбинезона. Гедимин поднял взгляд к вентиляционным трубам – впервые за прошедший год над ними поднимался прозрачный белесый пар – небольшая доля влаги в тёплом воздухе охлаждалась и конденсировалась на лету. «Кто-нибудь точно подумает, что реакторы запущены,» – ухмыльнулся сармат, стягивая перчатку и прикасаясь ладонью к холодной стене. Рабочие ушли за угол, и некому было глазеть на него; он тихонько погладил реактор, не обращая внимания на тающую на руке изморозь и уколы снежной крупы.

– Tza atesеq! – гаркнули ему в ухо. Он развернулся, сердито щурясь, но отойти не успел – на нём повисли, крепко обхватив за плечи. Он рванулся, сбрасывая с себя чужака, и едва не ударил его в лицо, но вовремя опомнился.

– Тихо, не пугай так, – буркнул он, отстраняясь. – Ты чего?

Константин только ухмыльнулся. Его серые глаза блестели, как пролитая ртуть, и даже слегка светились. Он с силой хлопнул Гедимина по плечу и снова обнял его.

– Мы его достроили! – выдохнул он сармату в ухо. – Главный корпус – весь – готов к работе! И это сделали мы, атомщики Ураниум-Сити!

Гедимин усмехнулся и обнял его в ответ. Он был сильнее и крупнее, и Константин невольно охнул, но тут же опомнился и рассмеялся.

– Чёрт! Бьорк занят, так тут ты… Ну что, поговорил с реакторами? Что сказали?

Гедимин недовольно сощурился и, выпустив сармата, потянулся за перчаткой.

– У Бьорка сегодня последняя смена на большом кране?

– Да, – кивнул Константин. – И он с утра сам не свой. Любит большие механизмы…

– Больше кран нигде не нужен? – Гедимин оглянулся на практически достроенные градирни, торчащие из-за зданий опоры высоковольтных линий и многочисленные вспомогательные строения разной степени готовности.

– Уже нет. Его вернут на материк, – вздохнул Константин. – Но Бьорк всё равно рад за нас. Это первые наши реакторы, атомщик. И мы справились на отлично!

Гедимин покачал головой и повернулся к энергоблоку.

– Это только стены и трубы, – сказал он. – Реакторы ещё не готовы.

Константин отмахнулся.

– Активная зона собирается быстро. Разрешение, подвоз конструкций… К марту всё будет готово, даже топливо успеем загрузить. Дело за макаками…

Он кивнул в сторону поста охраны, загороженного стенами главного корпуса.

…У двери комендантской висело новое объявление. Вокруг толпились сарматы. Ещё больше их собралось в комендантской. Гедимин хотел втиснуться в толпу и прочесть вывешенное, но не успел – из комнаты выбрался Кенен, увидел его и хлопнул себя руками по бёдрам.

– Эй, Джед! Ты это видел? Тебя нет в списках! Что за бред?! Давай звони Мартинесу!

– Что? – инженер растерянно мигнул.

– Комендант Энцелада… – Кенен поднял взгляд к потолку и, схватив сармата за руку, рывком втащил в толпу. Остановившись и высвободив локоть, Гедимин наконец прочитал объявление: «Внимание! С пятого января открываются обязательные курсы для будущего персонала АЭС «Полярная Звезда». Рабочая смена будет сокращена до 10 часов – с 06.00 до 17.00. Обучение проводится в общественном информатории с 17.30 до 19.30 ежедневно. Списки зачисленных на курсы – у коменданта «Новы». Посещение обязательно!»

– Обязательно – это с патрульными у входа? – хмыкнул Гедимин, заходя в комендантскую. «Значит, работать на станции будут сарматы. Это хорошо,» – думал он, вспоминая щиты управления и бесчисленные вспомогательные пульты и рукоятки, явно предназначенные для eatesqa (и, при небольшой модификации, для двухметровых филков). «Хоть перестанут путать реактор с градирней.»

Списки были развешаны по стенам комендантской. Сам комендант тихо сидел в углу и недовольно смотрел на взбудораженных сарматов. В комнате было тесно и шумно.

– Ещё и ты! – буркнул Оллер, увидев Гедимина. – Ну куда?!

– Тихо, – Кенен, втиснувшийся в комнату вслед за инженером, успокаивающе пошевелил пальцами. – Ты это видел? Они не включили Джеда в списки.

«Четыре курса, по месяцу каждый, по два часа в день… Чему они за это время надеются научить?» – недовольно щурился Гедимин, скользя взглядом по спискам. Там было много сарматов – и из числа строителей АЭС, и из заводских рабочих; инженер нашёл несколько знакомых имён. Среди самых первых, направляемых на обучение в январе, были Айзек, Иджес и Хольгер, во втором списке – сёстры Хепри, в третьем промелькнул Бьорк. Ни себя, ни Константина сармат не обнаружил.

– Ну, теперь убедился? – Кенен нетерпеливо переминался с ноги на ногу рядом. – Тебя что, не берут на станцию? Ты, случайно, не рассказывал Мартинесу про устройство реактора?

Гедимин раздражённо фыркнул и выбрался из слишком шумной комнаты в пустой коридор. «Странно,» – думал он, мысленно перечитывая списки. «Фюльбер говорил, что мы с Константином нужны ему на станции. В «Вестингаузе» уже передумали?»

«Меня нет в списках на обучение. Почему?» – короткое сообщение отправилось Фюльберу, и Гедимин, выключив смарт, пошёл к двери. Ответ застал его на лестнице, поднимающимся в информаторий, всего через три минуты: «Вы предполагаете узнать там что-то новое?» Гедимин хмыкнул, глядя на экран уже без угрюмости, но на всякий случай набрал ещё одно сообщение.

«Я буду инженером на АЭС?»

«Это место за вами, мсьё Гедимин,» – практически без промедления ответил Фюльбер. «Будьте спокойны. Весёлых праздников!»

По лестничному колодцу прокатился грохот – что-то взорвалось на крыше. Гедимин вздрогнул, но тут же опомнился и весело хмыкнул. «Испытания… Надо проверить, сколько у Линкена осталось пальцев. Он всегда увлекается…»

Через пятнадцать минут, убедившись, что Линкен цел, а крыша барака не провалилась, он спустился в информаторий и открыл почту.

«Благодарю за поздравления, усилия в противостоянии нашей почтовой системе и незамедлительный ответ на мой странный вопрос, коллега,» – письмо от Герберта уже пришло; в этот раз никаких прикреплений не было. «С этой надписью выходит очень странная история, из-за которой все лаборатории сходят с ума уже третью неделю. Даже Рождество – чего никогда не бывало! – отошло на второй план. Я даже жалею, что пришлось уехать в Спрингер, – очень тяжело совладать с любопытством. Думаю, будь вы здесь, среди нас, вас бы увозили силой.

Всё началось на «Кассини» – радары засекли объект, дрейфующий по нестабильной орбите вокруг Сатурна и приближающийся к Энцеладу. Один из ваших тяжёлых бомбардировщиков, «Циклопов»; он попал в гравитационное поле Энцелада и не предпринимал попыток вырваться. По тревоге подняли «Кондор», патрулирующий орбиту. Когда «Циклоп» не ответил ни на сигналы, ни на предупредительные выстрелы, на борт высадились десантники…»

Гедимин мигнул и придвинулся ближе к экрану. Ему было не по себе. «Военный корабль, до сих пор не обнаруженный? На орбите Энцелада? Подняли целый «Кондор» из-за одного «Циклопа»? Надо будет рассказать Линкену…» – он с трудом отогнал непрошеные мысли и сдвинул ползунок ниже, к следующим абзацам.

«Вы знакомы с легендами о кораблях-призраках? Они появились, когда человечество ещё не вышло в космос. Читая отчёты об этом «Циклопе», я чувствовал себя попавшим в такую легенду. Там никого не было, Гедимин. Ни живых, ни мёртвых. Пустые десантные палубы, пустые каюты. Следы двух-трёх выстрелов на переборках. Никаких повреждений ни снаружи, ни внутри. Я бы написал «брошенные вещи и нетронутая еда», но это уже будет выдумкой, – воду и пищу они забрали, но кое-что бросили. В одной из кают нашли контейнеры для сбора геологических образцов, почти все пустые, но один, из обеднённого урана, – полный и подписанный. Да, именно «с планеты Ир» иен», как теперь решено читать это странное слово…»

Гедимин выдохнул и снова глубоко вдохнул, унимая волнение. «Верно, какая-то легенда,» – подумал он, перечитав абзац ещё раз. «Как в этих мартышечьих фильмах про взрывы в космосе. А вот обеднённый уран… Это контейнер для радиоактивных веществ. Что и где они накопали на орбите Сатурна?»

«Боевой вылет «Циклопа» – самое время для сбора минералов!» – хмыкнул он про себя, возвращаясь к недочитанному письму. На крыше уже не грохотало – Линкен закончил испытания и, видимо, ушёл устанавливать таймеры на северной дороге.

«Конечно, они вскрыли контейнер. Это было грубейшей ошибкой, и, я боюсь, кому-то из участников она дорого обойдётся,» – продолжал Герберт. «Двое уже в госпитале с признаками острой лучевой болезни. Они объясняют свои действия «необходимостью дозиметрического обследования». Самоубийственная самонадеянность – частый, к сожалению, случай… но я отвлёкся. Образец был обследован и не показал на дозиметре ничего необычного, его активность слегка превышала показатели самого контейнера, но не более. Кому-то пришло в голову накрыть минерал защитным полем – и, если бы не эта удачная идея, двумя случаями лучевой болезни дело не кончилось бы. Я всё-таки надеюсь, что эти двое олухов останутся живы и не слишком серьёзно покалечены…»

Гедимин растерянно мигнул и перечитал последние несколько фраз. «Дозиметрия не выявила ничего опасного… и острая лучевая болезнь? Неисправные дозиметры? Нарушение инструкции? Это десантники, они могли не знать, на что смотреть, но такой мощный источник…» Он недоумённо пожал плечами.

«Защитное поле выдало сильнейший всплеск – множество цветных волн и вспышек красного и зелёного цветов, настолько интенсивных, словно под ним шла непрерывная цепная реакция. Минерал вернули в контейнер, контейнер поместили в поле и доставили в Лос-Аламос. Сейчас с ним работают наши радиохимики; Майкл назначен руководить исследованиями и очень взволнован, ест и спит в лаборатории. Они просветили и разложили часть образца в первый же день – и нашли это. Шестьдесят процентов веса – радиоактивный металл, новый сверхтяжёлый элемент. В этом уже нет сомнений – ничего подобного в этой Вселенной ещё не видели…

Моё волнение по этому поводу, наверное, удивляет вас. В Лос-Аламосе за его историю открыли восемнадцать новых химических элементов, и если бы нам не урезали финансирование, дошли бы и до двадцати. Но это вещество предельно необычно. Его заряд не менее ста тридцати; от такого громадного ядра следовало бы ожидать крайней нестабильности. Но… это не просто Остров стабильности, это пик на этом острове. Предполагаемый период полураспада – около пятидесяти тысяч лет.»

Гедимин вздрогнул всем телом и впился взглядом в экран. Слова складывались именно в то, что он прочитал с первого раза; сармат встряхнул головой и провёл ладонью по глазам – ничего не изменилось. «Пятьдесят тысяч лет,» – его глаза медленно разгорались, и сердцебиение учащалось. «Заряд ядра не менее… Это «сто сороковой». Элемент Брайана Вольта. Гедимин, ты идиот!»

Больше в письме не было ничего о новом элементе, и Гедимин закрыл его, досадливо щурясь и стискивая зубы. Его слегка потряхивало – волнение было слишком сильным. «Надо немедленно ответить. Спросить обо всём. Пусть расскажет больше. Я хочу знать об этом всё, что уже знают в Лос-Аламосе. Этого пропустить нельзя…»

…Над северной дорогой взлетали петарды, и небо горело, не успевая погаснуть. В этот раз Хольгер добавил окрашивающих солей в состав – над лесом вспыхивали синие, красные, золотистые, белые и зелёные звёзды. Гедимин смотрел на них с крыши «Новы» и видел на бараках и зданиях заводов напротив множество длинных теней при каждом сполохе, – все сарматы собрались посмотреть на фейерверк.

– Красиво получилось, – одобрил сармат, повернувшись к Хольгеру. Тот смущённо хмыкнул.

– Это мелочи, Гедимин. Я вообще удивлён, что нам разрешили такие развлечения.

– Хоть какая-то польза от исчезовения макак, – сказал сармат, разламывая последний кусок пирога. – Будешь?

– Нет, спасибо, – качнул головой Хольгер. – Тебя и так объедали всем посёлком. Ты сам хоть попробовал?.. Я забыл отдать тебе кое-что – волновался из-за фейерверков. Подожди…

Он достал из кармана небольшой диск, завёрнутый в чистую ветошь. Это был чёрно-жёлтый трилистник семи сантиметров в диаметре. Хольгер надавил ногтем на едва заметный выступ, и диск разделился надвое. Это были две створки, скреплённые незаметно, но прочно; на одной из них, плоской изнутри, был закреплён лист скирлиновой бумаги, покрытый сверху прозрачным составом. Гедимин пригляделся и хмыкнул – Хольгер распечатал его фотографию с корпусом реактора, ту, где сармат прикидывал, сможет ли одновременно упираться в края верхнего отверстия руками и ногами.

– На память о строительстве, – Хольгер кивнул в сторону градирен, подсвеченных огнями фейерверка. Гедимин сжал диск в ладони и прижал к груди.

– Я запомню.

Глава 47

01 января 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Хольгер прокрутил ленту новостей ещё на неделю назад, повернулся к сарматам и растерянно пожал плечами.

– Ни одного упоминания. Может, в общем поисковике?..

– Поищи на «Тёплом Севере», – посоветовала Лилит, заглядывая в экран через его плечо. – У нас любят всё засекречивать… Эй! А если этот элемент засекретили, твоего Конара не расстреляют за болтовню?

Гедимин качнул головой.

– Не должны. Он ещё напишет… сегодня просто слишком рано.

– Ну-ну, – хмыкнул Кенен, наклоняясь над монитором телекомпа. – О, смотри, Джед, тут твои реак… Ай! Градирни, разумеется. Градирни! Вот амбал…

Он, сердито щурясь, отодвинулся от Гедимина и потёр ушибленный затылок.

– Действительно, градирни, – Хольгер ткнул в фотографию, развернув заметку на весь экран. Гедимин присмотрелся и придвинулся ближе – местность вокруг сфотографированной АЭС была ему знакома.

– «На атомной электростанции в Нью-Кетцале, штат Вест-Мексико, начато строительство второго энергоблока», – прочитал Хольгер. – «Многочисленные металлургические предприятия города испытывают недостаток электроэнергии. «Наша станция слишком стара для таких нагрузок,» – комментирует Дж. Ф. Винстон, почётный работник Нью-Кетцальской АЭС, герой Второй Марсианской Войны. «Второй блок позволит заняться серьёзной проверкой первого, и по её итогам он наконец будет выведен из эксплуатации. Я давно предупреждал, что реактор серьёзно изношен. Надеюсь, руководство прислушается хотя бы к выводам комиссии. Я не хотел бы жить в Нью-Кетцале, когда резервы этой штуки будут выработаны полностью!»

Гедимин мигнул.

– Я не помню, чтобы с их реактором что-то было не так, – сказал он. – Успели испортить за десять лет?

– Десять лет – это много, – хлопнул его по плечу Кенен. – Для мартышек – очень много. Хольг, а что-нибудь не про реакторы там есть?

Хольгер, не глядя, ткнул пальцем в ленту новостей.

– «Возвращение на Венеру», – прочитал он. За его спиной тяжело шевельнулся Бьорк.

– Что там про Венеру?

– «Семьсот тридцать два представителя венерианской атмосферной фауны, контрабандой вывезенные с Венеры и изъятые в семнадцати космопортах Земли и Луны, были доставлены на платформу «Ямайка» и выпущены на свободу. Содержание, перевозка и освобождение животных спонсировал Фонд сохранения биоразнообразия Солнечной Системы. Контрабанда венерианской фауны по-прежнему остаётся проблемой. По статистике Фонда, ежегодно с Венеры вывозится от пятисот до тысячи живых существ. Большая их часть погибает из-за неподходящих условий содержания», – Хольгер закрыл страницу и покосился на Кенена. – Зато не про реакторы.

– Кому и зачем нужны эти существа? – спросил Гедимин.

– Обычай макак держать животных в доме, – Кенен насмешливо хмыкнул. – Распространяется и на атмосферных плавунцов с Венеры… Где Лиск? Только его и ждём. Прозеваем глайдер – сам нас повезёт.

– Линкен у медиков, – буркнул Гедимин, недовольно щурясь. «Весь вечер был цел. Под утро понадобилось взять в руки петарду… Вот болван!»

– «Сарматы предпочитают техническое образование – сообщает Управление статистики при Министерстве образования Атлантиса», – Хольгер снова обнаружил что-то, что его заинтересовало. – «Образовательные программы на территориях искусственнорождённых действуют уже девять лет. По данным Управления статистики, практически каждый поселенец получил базовое образование, восемьдесят семь процентов – профессиональное, двадцать два процента – инженерно-техническое. Как сообщает Управление, сарматы не проявили интереса к гуманитарным программам. Большой популярностью на территориях пользуются естественнонаучные и технические программы». А что в коммента… Hasu!

– Именно они там и есть, – хмыкнул Кенен, протягивая руку к экрану и закрывая страницу. – Нет, Джед, тебе сюда нельзя. Общайся со своим атомщиком.

Дверь информатория распахнулась, пропустив внутрь клуб холодного воздуха, а вместе с ним – Линкена Лиска. Ему удалось надеть перчатку поверх забинтованной руки, но пальцы заметно раздулись и потеряли подвижность.

– Ну что, все живы? – криво ухмыльнулся он. – Тогда – на аэродром. Все механики уже там.

По краям аэродрома ползали роботы-уборщики, растапливая остатки ледяной корки на платформах. Глайдер из Порт-Радия маневрировал на свободных полосах, выезжая к месту погрузки; в этот раз к нему был прицеплен длинный сдвоенный фургон. Над аэродромом тяжело покачивался обледеневший флаг Ураниум-Сити; полотнище Атлантиса под тяжестью льда сползло по флагштоку и висело на метр ниже.

– Ты смотри, – прошептал Иджес, толкнув Гедимина в бок и кивнув на патрульных со станнерами, охраняющих госпиталь. – Увидели тебя и скривились. Что, помнят?

Сарматы-патрульные действительно смотрели на новоприбывших, щурясь, стискивая зубы и придерживая рукоятки станнеров. Гедимин в недоумении пожал плечами.

– Я три месяца ничего не делал. Это не за мной, это за Линкеном.

– Линкен тут был – один, без тебя, – ухмыльнулся Иджес. – На него никто не таращился. А вот тебя запомнили. Точно из-за стержней!

…В эти дни солнце над Порт-Радием практически не поднималось; из-за низкой облачности в городе стало ещё темнее, и соревнования перенесли ближе к аэродрому. Многочисленные фонари освещали край озера, занесённый снегом. Гедимин пригляделся и довольно хмыкнул – в этот раз те, кто проделывал проруби для финишных меток, правильно расположили их, и лёд должен был выдержать. Вокруг чёрных водяных окон, настраивая эхолокатор, ходил Айзек. Некоторые участники уже спустились к берегу, но большая их часть ещё толпилась вместе со всеми на склоне.

– Двадцать второй, двадцать третий, двадцать четвёртый… У вас что, один номер на двоих? – Шекеш удивлённо посмотрела на сестёр Хепри. Те переглянулись.

– У нас два пилота в звене, – пояснила Мафдет.

– Вечно в Ураниуме какие-то странности, – проворчала Шекеш, поворачиваясь к Астиагу. – Ты участвуешь?

– Давай ленту, – пожал плечами сармат. – На первый этап выйду, а дальше – как получится.

Мафдет Хепри, повязав номерную ленту на запястье, взяла за плечо Хольгера и утащила в толпу, Сешат, держа в руках большой свёрток, обмотанный непромокаемым скирлином, пошла за ними. Через пять минут Гедимин увидел сестёр у кромки льда; они достали подводную лодку из ветоши и что-то делали с ней, прикрыв её от наблюдателей с берега. Хольгер, выбравшийся из толпы, смотрел на них с лёгкой тревогой и едва заметно щурился.

– Эксперименты? – вполголоса спросил его Гедимин. Подслушивать тут было некому – на берегу собралось не меньше тысячи сарматов, и они производили достаточно шума, чтобы каждый слышал только себя и ближайших соседей; но Хольгер выглядел слишком озадаченным, и ремонтник насторожился.

– Сделал кое-что новое, – шёпотом ответил химик, придвинувшись к нему вплотную. – На Атабаске работало неплохо. Вот только надо было самому заправить капсулы, а не читать ерунду в сети…

Гедимин озадаченно посмотрел на него и перевёл взгляд на сестёр Хепри. Они уже закончили приготовления и ждали старта. Астиаг, на прощание хлопнув Линкена по плечу, пошёл к озеру; Иджес и Лилит уже стояли на берегу, рядом с сёстрами Хепри.

– Они умеют заправлять капсулы, – сказал сармат. – И часто это делают. Что не так?

Хольгер, сердито щурясь, покачал головой и повернулся к озеру. Уже никого из участников заплыва не осталось в толпе; сарматы выстроились в цепочку вдоль кромки льда, и Шекеш шла вдоль строя, выясняя, кто не снял торпедный обвес. Иджес указал на маленькие снаряды, выложенные в ёмкость, выстланную ветошью. Шекеш взяла у него корабль, повертела в руках, поддевая клёпки, и неохотно вернула.

– Мы не стреляем по безоружным, – сердито прошептал Гедимин.

– В безоружных сарматов, – тихо поправил Линкен.

Закончив проверку, Шекеш быстро, почти бегом, обогнула проруби и встала в паре шагов от Айзека, поднеся ко рту рупор.

– Все вниз! Первый!

Стартовая планка уже лежала на льду. Гедимин внимательно следил, как корабли один за другим исчезают в тёмной воде. Это было последнее, что можно было увидеть без эхолокатора, с начала скоростного заплыва и до самого объявления результатов, но сарматы не расходились с берега и терпеливо ждали, пытаясь что-то разглядеть сквозь полуметровый лёд.

– Сегодня мы усложнили задание, – объявила Шекеш, дождавшись, пока последний корабль выйдет на старт. – Здесь находятся три буйка. Нужно добраться до них, обогнуть каждый и вернуться к берегу. Ловчить и врать не советую – Айзек по-прежнему тут, и эхолокатор при нём. Всё ясно? Гото-овсь… Старт!

– Ни метеоритной пыли не видно, – сердито проворчал Линкен, глядя на лёд. – Гедимин, а где наш эхолокатор?

Сармат пожал плечами.

– У самок, наверное. Не видел его с прошлого января.

– Девятый – наверх! – крикнула в рупор Шекеш. Сармат на берегу раздражённо фыркнул.

– Уже промахнуться нельзя!

– Наверх, наверх, – нетерпеливо помахала рукой самка. – Все всё видели. Два метра – не промах. Двадцать первый, три буйка, а не один!

– Так разлепи их, а не ори! – отозвалась недовольная сарматка с пультом управления. – Что, не видно, что течение их сносит?

Линкен тяжело вздохнул.

– Пилоты, астероид им в зад… Посмотрел бы я на них на Церере!

– Там нет воды, – буркнул Гедимин, внимательно следя за Мафдет Хепри. В этот раз пилотом была она, и, судя по тому, что Шекеш ничего ей не кричала, самке удалось найти все буйки.

– Вот сейчас пора ускоряться, – еле слышно прошептал Хольгер, глядя на лёд. Гедимин удивлённо мигнул – он не видел ни одной подлодки – но потом догадался взглянуть на пилотов. Те, кто застрял на препятствиях, сосредоточенно раскачивали рычажки, маневрируя подо льдом; те, кто вышел на прямой участок, прижали клавиши ускорения и уже ни на что не отвлекались. Мафдет, отпустив рычажок смены направлений, ткнула в одну из клавиш и на секунду прижала вторую.

Что произошло, Гедимин понял секунды через две, когда лежал в притоптанном снегу и пытался высвободиться из-под упавшего на него сармата и слезть с придавленного Хольгера. От грохота звенело в ушах. Привстав на локте, сармат увидел вздыбленный, но уже падающий обратно лёд, вылезающего на льдину Айзека, Шекеш, отползающую от «ледохода» по протянутой с берега планке, и изжелта-синее пламя метровой высоты поверх тёмной воды и битого льда. Он изумлённо замигал, забыв о Хольгере, и опомнился, только получив от него болезненный тычок локтём по рёбрам.

– Извини, – буркнул он, скатываясь с придавленного химика и поднимаясь на ноги. Лёд всё ещё горел. Сарматы с баграми вылавливали уцелевшие подлодки. Айзек выбрался на берег и был накрыт полотенцем, принесённым из душевой; Шекеш, завернувшись в полотенце и придерживая края одной рукой, другой тащила сармата в душевую, а он слабо упирался.

– Эхолот цел? – крикнул им Гедимин, сложив ладони воронкой. Айзек радостно закивал и помахал уцелевшим прибором. Гедимин облегчённо вздохнул и повернулся туда, где только что сидел слегка помятый Хольгер. Химика там уже не было – его комбинезон виднелся у кромки воды, рядом с сёстрами Хепри, спустившимся к ним Линкеном и хмурым Иджесом, расхаживающим туда-сюда вдоль берега.

– Запороли все соревнования! – сказал механик, увидев Гедимина. – Ты посмотри…

Он махнул рукой в сторону горящего льда. Инженер кивнул.

– Так и было задумано? – спросил он у Хольгера. Тот сердито сузил глаза и ткнул пальцем в Мафдет Хепри.

– Трудно поверить, но задумано было не так! Сколько вы затолкали в капсулы? Три? Пять?

– Двенадцать, – буркнула Мафдет, неотрывно глядя на чёрную воду. – Кто знал, что оно шарахнет?!

– Чего ты туда намешал? – тихо спросил Гедимин у Хольгера. – Сколько оно будет гореть?

– Недолго, – отозвался химик. – Уже затухает. Так сложно было запомнить пропорции?

Мафдет фыркнула.

– От лодки что-нибудь осталось? – спросил ремонтник. Теперь фыркнул Линкен.

– Немного ила на дне озера! И ты за ним не полезешь. Ещё не хватало рисковать жизнью из-за металлолома…

К сарматам подошёл Астиаг со свёртком под мышкой. Он криво усмехнулся и протянул Хольгеру руку.

– Уже научился плохому?.. Говоришь, Лиск, Гедимин делает разные штуки, а потом не знаешь, что и когда рванёт?

Инженер недовольно сощурился на Линкена. Тот развёл руками.

– Ничего не говорю, Астиаг. Уже который год. Ты видел – я тут ни при чём.

Гедимин огляделся по сторонам. Пламя на воде уже почти погасло – видимо, реагента было немного. Сарматы, собравшиеся на берегу, растерянно переглядывались.

– Дайте пройти! – гаркнули в рупор на склоне. Сквозь толпу пробралась Шекеш, уже без полотенца и в сухом комбинезоне.