Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Аноним Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 145 (всего у книги 158 страниц)

– Проснулся? Слышал, что случилось в Коците? – выпалил с порога Кенен. Учётчик, всегда аккуратный и приглаженный, выглядел встрёпанным, глаза лихорадочно блестели, и Гедимин невольно насторожился.

– Мы что, в Коците? – недовольно сощурился он, с подозрением глядя на Кенена. Слизью тот вроде бы не покрывался, и мясо с костей не сползало, – но бегать по коридору со стуком во все двери и странными криками было ему несвойственно, и это настораживало.

– Включай смарт и читай! – крикнул Кенен, разворачиваясь к двери напротив. Добираясь до Гедимина, он успел постучаться ко всем, и, как слышал из комнаты Гедимин, в коридор выбралось много недовольных сарматов.

– Heta! – бросил Линкен, перехватывая Кенена у выходной двери. – Хватит носиться по бараку. Что там у тебя? Мятеж? Пожар? Крейсер над городом?

– Вы что, все с Энцелада? – взвыл учётчик, хлопнув себя по бокам. – В Коците страшная авария, впору объявлять национальный траур, а вы валяетесь, как брёвна на лесоповале! Эй, Джед, ты прочитал про Коцит?

– Заткнись для начала, – сузил глаза Гедимин. – Не могу читать под вопли.

От слова «авария» у него в груди похолодело, но очень быстро он сообразил, что между ним и аварией – тысячи километров и три континента, а значит, бежать никуда не нужно.

– Атомщик дело говорит, – сказал Линкен, придерживая учётчика за плечо и спиной загораживая дверь в вестибюль. – Где мы и где Коцит – и что тебе, торгашу, до аварий?

Кенен возмущённо взмахнул руками.

– Перебудил весь этаж, – Лилит провела рукой по лицу и протяжно зевнула. – До утренней побудки полчаса.

– Коцит… – задумчиво протянул Хольгер; так же, как и все разбуженные сарматы, он вышел в коридор и теперь разворачивал голографический экран смарта, чтобы прочитать новость, испугавшую Кенена. – Да, в самом деле, неприятная история… «Крупнейшая техногенная катастрофа в Антарктиде – случайность или диверсия? Четыре часа назад в шахтёрском посёлке Арбуда (конгломерат Коцит) на востоке Антарктиды прогремел первый взрыв. Два часа спустя из окрестностей Арбуды поступили первые сигналы бедствия. За прошедшее время, как утверждают выжившие очевидцы, произошло более двух десятков взрывов сериями по четыре-пять за несколько секунд. Посёлок Арбуда из-за сурового климата Восточной Антарктиды был полностью расположен под землёй и включал в себя несколько тысяч сольвентных установок, пять обогатительных комбинатов и два туннельных аэродрома. В настоящее время все туннели, ведущие к нему, разрушены и засыпаны тысячами тонн породы. Выбраться наверх удалось нескольким десяткам поселенцев. Всего под обломками, по показаниям администрации Коцита, могут находиться от шести до восьми тысяч сарматов. По сообщениям спасательных команд, шансы найти живых очень невелики – Арбуда похоронена полностью, обвал, вызванный взрывами, разрушил жилые и промышленные туннели по всей длине. Земля над посёлком просела и покрыта глубокими трещинами. В настоящее время ведётся сканирование грунта с целью определить наличие и местонахождение выживших. Никаких сигналов из-под земли не поступает.»

Линкен скривился.

– Посмотрю я, как мартышка отсигналит из-под горного обвала! Восемь тысяч сарматов… – он болезненно сощурился и с силой провёл пальцем по шраму на затылке. – Макаки скажут, что и здесь они ни при чём?!

– Будто без макак уже и шахта не обвалится, – пробормотал за плечом Гедимина Айзек. Говорил он тихо, но Линкен всё равно услышал и развернулся к нему.

– А ты чего прячешься? – презрительно сощурился он. – Выходи! Скажи при всех, как сарматы Коцита сами себя взорвали!

Гедимин встал так, чтобы Айзек мог незаметно отойти в толпу и не попасться Линкену под горячую руку, – судя по сузившимся и почерневшим глазам, взрывник сейчас был вне себя.

– Шахты просели по всей длине? – ремонтник недобро сощурился. – Редко так бывает.

– Особенно от случайного взрыва… рудничного газа или аккумулятора, – Линкен криво ухмыльнулся. – Хольгер, что там ещё? Что плетут макаки? Откуда взрывы?

Хольгер повернул экран к сарматам так, чтобы все могли увидеть если не текст статьи, то хотя бы фотографии. Гедимин посмотрел и резко, с присвистом выдохнул. Местность была показана дважды – до и после катастрофы, и, судя по изменениям ландшафта, сила взрывов – и последующий за ними обвал – были чудовищными. «Там действительно некого спасать,» – подумал сармат, щурясь от неприятного ощущения под лопаткой. «Порода просела на пару сотен метров. Ни одна крепь такого не выдержит. Если кто-то выжил на самых нижних ярусах… Если оттуда нет прямого незасыпанного выхода – лучше бы им было умереть сразу.»

– «На место аварии прибыл Маркус Хойд, координатор сарматских территорий, представители Совета безопасности Солнечной Системы и Федеральной полиции Австралии. Хотя обстоятельства дела пока не разглашаются, уже известно, что выдвинуто три версии – взрыв, вызванный выделением рудничного газа, авария на сольвентном комбинате, вызвавшая выброс вещества с бурной реакцией и преднамеренный подрыв. Координатор сарматских территорий Маркус Хойд обещает лично проследить за спасательной операцией и ходом расследования. «Это крупнейшая диверсия, направленная против искусственнорождённых,» – заявил он, выступая на пресс-конференции. «Было бы легко списать происшедшее на естественные причины – рудничный газ, случайное обрушение кровли, грунтовые воды – но мы имеем дело со спланированной и подготовленной диверсией, проведённой так, чтобы число жертв достигло максимума. Она не должна остаться безнаказанной.» Совет безопасности Солнечной Системы не поддержал лидера сарматов – напротив, его представители считают, что рано делать выводы. «Мы стараемся всеми силами снизить напряжённость в отношениях между двумя расами,» – высказался один из них, пожелавший сохранить своё имя в тайне. «Преждевременные выводы и скоропалительные решения дадут новый повод для вражды. Сейчас мы не знаем, что случилось в Арбуде. Всё, что мы можем сделать на данный момент, – пытаться установить истину.» Это последние новости из Коцита на этот час. Мы будем держать вас в курсе всех происшествий…» На этом всё… А, нет, вот пришло обновление. Нашли мёртвого сармата во взлётном туннеле аэродрома.

– Когда они найдут последних, им даже печь не понадобится, – Линкен склонил голову. – Только пепел и вода… A-ah-hasu!

Он давно выпустил Кенена, и тот затерялся было среди сарматов, но теперь выглянул и, осмелев, вышел на видное место.

– Что скажешь ты, Джед? Выкопаются?

Гедимину захотелось дать учётчику затрещину, но, посмотрев в его потемневшие глаза, он удержался и коротко ответил:

– Нет. Не из-под этого завала.

«Восемь тысяч сарматов…» – он пытался представить себе их всех, собранных в одном месте, но воображение отказывало. «Восемь полных бараков. И если не уцелел ни один туннель, хотя бы для подачи кислорода…»

По бараку пронёсся гудок – сигнал утренней побудки прозвучал в положенное время, и филк-разносчик с тележкой заглянул в коридор и, оторопев, остановился на пороге.

– Заходи, – буркнул Линкен. – Пора на работу, тески. Будем ждать новых сообщений. Может, кому-то повезло.

Гедимин посмотрел на свёрток в своей руке – это был комбинезон – и вспомнил, что так и вышел в коридор неодетым. Досадливо сощурившись, он зашёл в комнату и едва не наступил на какие-то листки, валяющиеся под ногами. «Это ещё что?» – сармат подобрал их и удивлённо хмыкнул – это были распечатки фотографий, сделанные на плотной скирлиновой бумаге. На каждой было небольшое строение в один-два этажа – такие Гедимин изредка видел в фильмах. Ещё одна фотография была сделана внутри дома – на ней была комната с несколькими предметами мебели. Гедимин с удивлением разглядывал снимки, пока в дверь не заглянул Кенен.

– О, ты их нашёл, – пробормотал он, заметно смутившись. – Видимо, я обронил их, когда будил тебя. Отдай их, пожалуйста.

– Бери, – пожал плечами Гедимин. – Что это за строения?

– Дома свободных граждан, – усмехнулся Кенен. – Тебе какой-нибудь понравился?

– Слишком много лишних элементов, – буркнул ремонтник.

– Ах да, забыл, ты же у нас любитель ангаров и бараков, – учётчик, спрятав фотографии в карман, насмешливо хмыкнул и тут же выскользнул за дверь, хотя Гедимин не думал за ним гнаться – он до сих пор не оделся, а до утреннего глайдера оставалось совсем мало времени.

01 августа 41 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Между Хольгером, ведущим замеры, и группой сарматов, следящих за ним от входа в «красный отсек», был установлен временный защитный экран – но даже сквозь него неотрывный немигающий взгляд Гедимина, по-видимому, тревожил химика: он несколько раз передёрнул плечами и наконец, не выдержав, обернулся и жестом попросил ремонтника смотреть в другую сторону.

– Что там с датчиками? – шёпотом спросил Константин. – Ты за ними следишь?

– Ничего нового, – нехотя ответил Гедимин, стараясь не смотреть ни на Хольгера, ни на сканер в его руках. – Стержень не реагирует на сигма-излучение. Синтез идёт, но… скорее всего…

Он не успел договорить – защитное поле с тихим шелестом схлопнулось, выпустив наружу Хольгера. Сармат с надеждой взглянул на него, но химик покачал головой и показал ему экран смарта.

– Выработка – ноль целых двадцать три сотых. Ничем не могу помочь.

Гедимин качнул головой.

– Я не говорил, что можешь. Двадцать три сотых… Такая же, как в прошлый раз.

– И не такая уж низкая, – продолжил за него Константин. – При том, что сама конструкция не выглядит опасной. Не понимаю, почему бы тебе не прекратить эти нелепые поиски «качественного скачка» и не заменить все сферы и слойки именно такими стержнями? Ирренция стало бы больше, а мучений – меньше.

Гедимин ничего не ответил, но командир «научников», посмотрев ему в глаза, сам осёкся и жестом выгнал всех из «красного отсека». Хольгер, проходя мимо, тронул ремонтника за плечо, но тот никак не отозвался на прикосновение. Когда за Хольгером закрылась дверь, Гедимин подошёл к установке.

«Ничего не выходит. Так же, как и в прошлый раз,» – он провёл ладонью по кожуху. Сквозь пять слоёв защитного поля нельзя было ни обжечься, ни облучиться, и Гедимин слегка жалел об этом – возможно, боль прояснила бы мысли. «Что не так? Нужно время для разогрева? За два месяца выработка увеличилась. Возможно, если подождать ещё два…»

Он досадливо сощурился и дотронулся до сигма-излучателя. Пучок излучения должен был накрывать всю установку и, судя по данным на мониторе, именно это он и делал. Сигма-кванты проходили сквозь ирренций, обсидиан и плутоний, нигде не оставляя следов, не вызывая никакой реакции, – только красные волнистые разводы на защитном поле, и больше ничего. «Наверное, я никогда не узнаю, зачем они,» – думал Гедимин. «Даже в Лос-Аламосе ещё не докопались. А у меня нет и сотой части их оборудования. Не знаю, зачем я вообще в это полез…»

…В вестибюле «Новы», напротив входа в душевую, стоял Кенен и перехватывал всех сарматов, проходящих мимо с недостаточной скоростью. Некоторые шарахались от него или сердито фыркали, но из тех, кто остановился и подошёл, уже сформировалась небольшая группа. Гедимин, прячась за чужими спинами, хотел проскочить мимо, но Кенен будто его и дожидался.

– Эй, Джед! Подойди на пару секунд, – попросил он. – Отвлекись от реакторов. Я написал петицию…

Гедимин мигнул.

– Опять про выборы?

Сарматы, собравшиеся вокруг учётчика, переглянулись, кто-то хмыкнул. Кенен недовольно сощурился.

– Выборы – очень серьёзный вопрос, парни. Куда более серьёзный, чем эти ваши подводные гонки или споры о температуре в душевой. Но сегодня речь не о них. Двадцать шестого июля в Коците погибло восемь тысяч сарматов, и это списали на утечку сольвента и выбросы метана из угольных шахт. Если ты сегодня заглядывал в новости, ты мог увидеть, что больше об этом не пишут. Как будто погибло восемь тысяч подвальных крыс. Ты думаешь, это правильно?

Гедимин озадаченно посмотрел на него.

– Эти сарматы мертвы. Их не удалось спасти, – медленно проговорил он. – Уже всё равно, что пишут в мартышечьих новостях.

– Да нет, не всё равно, – покачал головой Кенен. – О своих сородичах мартышки не забыли бы так быстро. Ещё хуже, что мы о них уже забыли. А ведь это сарматы. С кем-то из них вы могли выйти из одного клонария или служить в одном дивизионе.

«Я не знаю, кто со мной служил,» – подумал Гедимин. «Хольгер и Домициан здесь. Остальные… Хорошо, если они живы.»

– Я написал обращение к Маркусу Хойду, – продолжал учётчик. – Пусть двадцать шестое июля объявят всесарматским днём траура. Если мы сами ни во что не ставим свои жизни – с чего ждать, что люди будут ценить их?!

– У нас уже есть День тишины, – буркнул один из сарматов. – Этого достаточно. От того, что мы будем ещё один день думать о мертвецах, никто нас ценить не начнёт.

– Ты не прав, друг, – покачал головой Кенен. – Это покажет им, что мы близки к ним. Что мы не бесчувственные механизмы. Подпиши вот здесь, Джед. Я видел, как ты смотрел, когда Хольг зачитывал новости. Тебе не наплевать.

Гедимин пожал плечами и протянул руку к его смарту.

– Если тебе так станет легче – мне не трудно.

Сарматы снова переглянулись.

– Атомщик! – Линкен, незаметно присоединившийся к группе, взял Гедимина за плечо и потянул к двери. – Вот Маккензи бы лишний раз рта не раскрывать. Нас всех могут перестрелять прямо перед ним, он с места не двинется.

– Вот это верно, – заметил один из сарматов, подошедших вместе с ним. Кенен посмотрел на них и переменился в лице. Медленно опустив смарт в карман, он начал осторожно, шаг за шагом, отползать по стене к выходу, но было уже поздно – Линкен подал знак, и пятеро сарматов, незнакомых Гедимину, взяли учётчика в кольцо.

– Эй-эй, тише! – Кенен встревоженно огляделся, но никто не спешил его вытаскивать.

– Не лезь к атомщику, – сказал Линкен, подойдя к нему. – Ещё раз увижу, что ты суёшь ему свои петиции – ты свой смарт сожрёшь. И лучше тебе сесть без скафандра на Меркурий, чем ещё раз назвать его неполным именем. Понятно?

– Понятно! – Кенен поднял пустые ладони и заискивающе улыбнулся. – Это всё? Не знаю, зачем надо было собирать столько народу…

– А у них свои вопросы, – ухмыльнулся Линкен, отворачиваясь от учётчика. Тот дёрнулся, но поздно – его уже тащили к выходу, подгоняя лёгкими пинками. Гедимин двинулся было следом, но Линкен крепко взял его за плечи.

– Не бойся, уйдёт живым.

– На что ты разозлился? – спросил Гедимин, убедившись, что догнать Кенена уже не успеет. – Он не сказал ничего обидного.

– Он лезет в то, что его не касается, – отозвался Линкен. – Однажды мы безо всяких петиций уничтожим по миллиону макак за каждого убитого сармата. Это будет правильный траур. А пока – чем меньше шума, тем лучше.

12 августа 41 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Надо снять показания,» – в третий раз за утро подумал Гедимин. Шёл первый час работы, на верстаке лежали чертежи и снимки новой партии оборудования, завезённого на один из заводов Нитчекуона, и сармат угрюмо думал, не придётся ли ему в конце концов лететь в Нитчекуон и заниматься отладкой на месте.

«Снять показания. Это ненадолго,» – подумал он, вынимая из ящика сигма-сканер. Сармат старался двигаться тихо – предполагалось, что он занимается заданием Нитчекуона, а не сидит в «красном отсеке», но его непреодолимо тянуло туда. Уже у двери, проходя под дозиметрической рамкой, он почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся. Хольгер стоял у его верстака и смотрел на сармата с сочувствием. «Помочь?» – жестом спросил он. Гедимин качнул головой и вышел.

Дверные створки всё-таки загудели, смыкаясь, и Гедимин прибавил шагу, – объясняться с Константином, отвлечённым от работы и высунувшимся в коридор, ему не хотелось. Двери «грязной» лаборатории открылись и закрылись за ним, и он загерметизировал их изнутри. «Техника безопасности,» – невесело усмехнулся он, устанавливая дополнительный защитный экран между собой и дверью. «Будто эта плёнка спасёт от взрыва…»

Сегодня никаких взрывов не предполагалось. Гедимин привычным взглядом скользнул по монитору (интенсивность сигма– и омикрон-излучения слегка увеличилась, газ откачивался успешно, температура оставалась в безопасных пределах), обернул себя защитным полем и осторожно просунул чувствительные щупы сигма-сканера под многослойный купол, закрывающий корпус реактора. Сканер пискнул, выбрасывая на экран множество строк, – излучение наткнулось на защитный кожух, прошло сквозь него и дотянулось до внутреннего стержня со всеми его слоями.

Сердце Гедимина сделало на один удар больше, когда он увидел обозначение ирренция – но через несколько секунд он разочарованно хмыкнул: количество вещества почти не изменилось с момента последнего замера. Быстрый расчёт показал, что выработка выросла – но всего лишь на доли процента, и Гедимин снова хмыкнул и убрал сканер из-под защитного поля.

«Ничего нового,» – думал он, изучая показатели. «Всё так же, как было в прошлый раз. Выработка медленно растёт. В конце месяца я насчитаю двести тридцать семь тысячных. Или на одну тысячную больше. Пустая трата времени, Гедимин. Лучше бы ты ремонтировал станки в Нитчекуоне.»

Он с досадой махнул рукой и вздрогнул, когда его ладонь ударилась обо что-то твёрдое. В течение секунды сармат задумчиво ощупывал предмет – и только тогда, опомнившись, перестал рассматривать сканер и поднял взгляд на вещь под его рукой.

Это был сигма-излучатель; удар Гедимина заставил его сместиться вниз, но вот защитное поле с его корпуса должно было исчезнуть гораздо раньше – простой шлепок никак не мог его разрушить. «Неэкранированный излучатель, и я рядом с ним,» – Гедимин досадливо сощурился, поднимая устройство на прежнее место и проверяя целостность конструкции. «Всё цело. Хотя – какая разница? Это излучение не влияет на выработку ирренция. Можно с тем же успехом повесить сюда любую цацку.»

Сармат сверился с показаниями датчиков и немного поправил излучатель, чувствуя себя на редкость глупо. «Знаю, что бесполезно. И всё равно чиню. Ремонтный рефлекс…» – криво ухмыльнулся он, убирая руку с излучателя.

Слабое жжение в ладони и кончиках пальцев он заметил минуту спустя, когда устройство уже было закрыто защитным полем. Он удивлённо посмотрел на перчатку – что-то было не так…

– Hasu! – Гедимин стиснул зубы, рывком снял перчатку, – на коже проступили красноватые пятна. Сармат судорожно пытался вспомнить, когда его собственное защитное поле успело разрушиться, сколько времени он подвергался облучению и какую поверхность тела успел ему подставить. «Гедимин, ты идиот,» – заключил он, засовывая в карман сначала перчатку, потом – повреждённую руку (надевать на неё что бы то ни было смысла не имело), и быстро пошёл к двери. «Правая ладонь. Да, хорошо я теперь поработаю…» – он досадливо сощурился. «Глупейшая травма. Ладно, пойду к медикам…»

В научный центр он вернулся через сорок минут, уже с забинтованной рукой, онемевшей от разряда станнера в запястье (более мягкие анестетики не подействовали), но по-прежнему крайне раздосадованный. Когда он вошёл в «чистую» лабораторию, Константин стоял у его верстака и перебирал бумаги; увидев Гедимина, он тяжело вздохнул.

– Где ходил? Что с рукой? Кто будет за тебя работать?

– Обжёгся, – Гедимин показал забинтованную ладонь. – Подожди, я почти закончил.

– Заметно, – буркнул Константин. – Ты вообще не прикасался к чертежам. Где успел обжечься? Что там такого, что понадобилась охапка бинтов?

– Омикрон-ожог, – сармат сузил глаза. – Не трогай меня. Ты не говорил, что твоя работа срочная.

– Очень интересно, – Константин сложил руки на груди, задумчиво глядя на Гедимина. – Так тебе не хватает пометки «срочно», чтобы заняться делом? Могу проставить. Зачем ты щупал ирренций без защитного поля?

– Это случайность, – Гедимин подвинул к себе чертежи и развернул один из них на верстаке, придавив онемевшей ладонью. – Я не щупаю ирренций.

– Константин, тебе самому пора заняться делом, – вмешался в разговор Линкен; он встал из-за стола Хольгера, снял с горелки ёмкость, в которой что-то размешивал, и подошёл к Гедимину. – Атомщик работает. А ты мешаешь.

– Прошу прощения, – процедил сквозь зубы Константин, отворачиваясь от ремонтника и возвращаясь на своё место. – Можете работать дальше.

Гедимин положил рядом с чертежом снимок собранного оборудования. Сосредоточиться никак не удавалось – все мысли занимал так и не заработавший реактор. Шевелить парализованными пальцами не получалось; сармат переложил карандаш в левую руку и отметил на снимке узел, собранный с небольшими нарушениями. Это место чем-то не нравилось ему и на чертеже, но чем, он никак не мог понять. Константин, пройдя мимо, выразительно фыркнул; в другое время Гедимин не обратил бы на него внимания, но сейчас всё складывалось одно к одному – и сармат едва удержался, чтобы не ударить кулаком по столу и не уйти на ремонтную базу.

К обеду он справился с чертежами и, молча сложив их на стол Константина, сел за верстак и облокотился на него, глядя в одну точку. Кто-то из сарматов пододвинул к нему контейнер с едой; Гедимин молча кивнул, но к пище не притронулся.

– О чём думаешь? – осторожно спросил его Хольгер. – На тебя сегодня тяжело смотреть. Так болит рука?

«Рука?» – Гедимин вспомнил о недавней травме, покосился на бинты и качнул головой.

– Ожог небольшой… Надо разобрать сигма-излучатель. Он очевидно бесполезен. Верну ирренций в хранилище, там от него будет польза.

– Первая умная мысль за сегодня, – удивлённо заметил Константин. – Или даже за последний месяц. Я не буду возражать, если ты займёшься этим прямо сейчас.

«И что мне не работалось ремонтником?!» – Гедимин рывком поднялся из-за стола и вышел в коридор. Он слышал за спиной сердитый окрик Линкена, раздражённый голос Константина и звук открывающегося люка грузовой шахты, но оборачиваться не стал.

Защитное поле, установленное утром, всё ещё покрывало излучатель, – возможно, он фонил так, что медленно разрушал его, но пока оно держалось. Гедимин тщательно проверил защиту на своих руках, груди и голове – получить ещё одну дозу ему не хотелось – и потянулся к креплениям излучателя, но в последний момент скосил глаз на монитор – что-то в показаниях изменилось, и сармату захотелось посмотреть на них внимательно.

За последние две недели они менялись так медленно, что Гедимин помнил их наизусть, и он точно знал, что ещё утром интенсивность сигма-излучения была на порядок меньше. Удивлённо мигнув, он осмотрел излучатель, – никаких повреждений заметно не было. «Дело в смещении?» – он снова сдвинул устройство вниз, примерно так же, как оно качнулось в момент удара, но показания датчиков остались прежними. «Значит, что-то сдвинулось внутри,» – Гедимин хотел простучать корпус, но вспомнил о защитном поле и своих ожогах и убрал руку. «Пусть его. Разбирать пока не буду. Пускай работает, как может. Вдруг будет прок…»

13 августа 41 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин чувствовал себя очень глупо, заходя в начале рабочего дня в «красный отсек» – но ему хотелось проверить, ослабло ли сигма-излучение после вчерашнего всплеска, или странный эффект сохраняется.

– Ну что там? Никак не разобрать один излучатель? Возьми резак! – сердито сказал ему в спину Константин.

– Ты специально его изводишь? – тихо спросил Хольгер. – Лучше перестань.

Гедимин на секунду напрягся, но дверь в «чистую» лабораторию закрылась, заглушив все звуки, и он пошёл дальше по коридору. «Снять показания – дело десяти секунд. Десять секунд можно потратить и на ерунду,» – сказал он себе, закрывая гермодвери. Гул смыкающихся створок немного успокоил его и прибавил уверенности. Он повернулся к монитору и изумлённо мигнул.

Сигма-излучение оставалось таким же интенсивным, как вчера – но сегодня вслед за ним сдвинулись все показатели. Омикрон-излучение усилилось пятикратно, и пока Гедимин перечитывал данные, он заметил ещё один небольшой скачок. Реактор нагрелся на восемь градусов, отток гелия увеличился, – синтез явно пошёл быстрее, и Гедимин не понимал, в чём дело.

«Надо настроить охлаждение,» – он зашёл за установку, к охладительному агрегату, прокачивающему сквозь себя гелий. Настройка заняла немного времени; вернувшись к монитору, сармат ожидал, что температура начнёт снижаться, и несколько минут спустя она медленно уменьшилась на пару градусов и снова двинулась вверх. Гедимин мигнул.

«Процесс пошёл?» – он проверил остальные показатели. «Да, верно. Синтез ускорился в разы… Но почему?!»

Последующие пятнадцать минут он думал только об этом – когда настраивал охлаждение так, чтобы оно автоматически подстраивалось под нагрев, и пока ждал, что температура выровняется, и следил за омикрон-излучением. Жар в его груди медленно нарастал вместе с интенсивностью излучения; он увидел в мониторе отражение своего лица – глаза горели жёлтым огнём. «Заработало,» – сармат широко ухмыльнулся и провёл ладонью по монитору. Он не боялся его заляпать – защитное поле всё ещё прикрывало руки. Ему хотелось обнять установку, но он сдержался – она, даже со всеми экранами, могла не выдержать такого обращения.

Константин и Хольгер сидели, отвернувшись друг от друга, и сердито щурились, когда Гедимин вернулся в лабораторию, но на его шаги они оба развернулись. Командир «учётчиков» слегка нахмурился, химик удивлённо мигнул.

– Что-то случилось? – осторожно спросил Хольгер.

– Опять небось обжёгся, – пробормотал Константин.

– Реактор работает, – коротко сказал Гедимин. – Синтез ускорился.

Сарматы ошарашенно переглянулись. Иджес, шагнувший было к грузовой шахте, заставил себя развернуться и сделать шаг к Гедимину.

– Твоя установка заработала? Надо же…

– Поздравить или позвать медиков? – вслух спросил себя Константин. Хольгер, с досадой хлопнув ладонью по столу, взял анализатор и поднялся на ноги.

– Проверить! – бросил он, повернувшись к командиру. Тот мигнул.

– Хорошая мысль, – он взял второй анализатор. – Иджес, приборы исправны?

Уже в «красном отсеке», когда с гулом закрылась массивная дверь, Гедимину на долю секунды стало не по себе – вдруг он действительно ошибся? – и он первым шагнул к монитору и облегчённо вздохнул. Рост показателей прекратился, но меньше они не стали, – синтез в самом деле ускорился, и сармат, развернувшись к своим спутникам, ткнул пальцем в монитор.

– Смотри.

Константин растерянно мигнул, но тут же опомнился и выдавил ухмылку.

– Значит, датчики и монитор ты уже сломал. Отойди к двери. Проверю сканером.

Он щелчком развернул щупы анализатора и повернулся к Хольгеру.

– И ты иди туда же. Первым проверю я. Определённо, дело в датчиках и мониторе.

Гедимин недобро сощурился, но приказ выполнил. Вдвоём с Хольгером они стояли за барьером защитного поля и следили за каждым движением Константина.

– Монитор не сломан, – шёпотом сказал химик, сжимая запястье Гедимина; сармат вздрогнул от прикосновения. – В чём – в чём, а в этом я уверен. Но как тебе…

Константин рывком вытащил щупы, отключил анализатор и повернулся к сарматам. Гедимин тычком разрушил защитное поле – кажется, командир очень хотел что-то сказать.

– Оно работает, – коротко сказал Константин. – Если такая скорость синтеза сохранится, мы получим троекратную выработку. Не знаю, как ты это сделал, но – оно работает.

Хольгер, досадливо дёрнув головой, отодвинул его от установки и, не слишком заботясь о безопасности, просунул сканер к самому кожуху реактора. Несколько секунд он изумлённо мигал вместе с экраном прибора, потом, опомнившись, быстро выдернул щупы и широко ухмыльнулся.

– Как это вышло? Неужели сигма-излучение… так оно влияет на скорость синтеза?!

Гедимин молча кивнул. «Сам ничего не понимаю,» – думал он, пытаясь выловить из хаоса внутри черепа хоть какое-то внятное объяснение. «Хоть Конару пиши. Что это было, как это вышло…»

– Видимо, дело в интенсивности, – сказал он, подавляя смущение. – Первоначальный поток был слишком рассеянным, надо было сразу сконцентрировать его.

Он ещё не договорил, когда Хольгер обнял его – так крепко, как только мог. Гедимин изумлённо мигнул.

– Ты – настоящий учёный, – прошептал химик ему на ухо. – Может быть, ты один из всех сарматов Солнечной Системы.

Кто-то небрежно похлопал Гедимина по плечу. Повернув голову, тот увидел Константина. Командир улыбался – едва заметно, но вполне доброжелательно.

– Кажется, ты небезнадёжен, – сказал он. – Я уже начинал сомневаться, но… ты знал, что делаешь, и у тебя получилось. Я намерен связаться с Ведомством…

Гедимин качнул головой и поднял руку в запрещающем жесте.

– Это первый день. Завтра всё может вернуться… в норму, – нехотя сказал он. – Через месяц проверим выработку. Потом я сделаю контрольный образец. И если всё сработает и на нём…

Константин задумчиво кивнул.

– Звучит разумно. Следи за показаниями. Никто тебе мешать не будет.

03 сентября 41 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Влияют ли красные лучи на скорость? Интересный вопрос, коллега Гедимин. Но вот не уверен, что смогу на него ответить. Опыты проводятся непрерывно; я к ним допущен как наблюдатель, отвечает за них лично миссис Смолински, и даже она не даст вам уверенного ответа. Данных очень много, и все они противоречивы, – разброс от «не влияет» до «увеличивает на порядок» и, напротив, «уменьшает на порядок». Если вы наткнулись на что-то новое в этой области, было бы интересно с этим ознакомиться, – конечно, когда это перестанет мешать нашему пари…»

Гедимин досадливо сощурился. «Да, точно. Это может повлиять на пари… Досадно. Придётся думать самому. Продолжу наблюдения, может быть, что-то придёт в голову.»

– И что ты тут сидишь? – Константин, до того спокойно разглядывавший чертежи на экране телекомпа, повернулся к сармату. – Снял показания?

Гедимин потянулся за анализатором, но обнаружил, что его нет.

– Хольгер забрал, – пояснил Иджес – сегодня он сидел в «чистой» лаборатории и почему-то не спешил сбежать наверх. – Вот, возьми другой.

– Как можно что-то изучать, если даже проводить замеры в одно и то же время – задача величайшей сложности?! – Константин, передёрнув плечами, снова уткнулся в монитор.

Дверь «красного отсека» не была герметично закрыта, но, судя по красному светодиоду над ней, внутри кто-то был. Гедимин специальным сигналом предупредил, что открывает дверь, изнутри никто не откликнулся, и он вошёл и тут же был остановлен на пороге пронзительным воплем.

– Стой где стоишь! – Хольгер бросил на него короткий взгляд через плечо и ткнул пальцем в монитор. – Да, так и есть. Всплеск, рост, замедление… Теперь сделай шаг вперёд!