Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Аноним Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 136 (всего у книги 158 страниц)

– Мне нужен был ирренций, – процедил сквозь зубы сармат; под рёбрами ещё жгло, но невидимый обруч, стиснувший грудь, мешал дышать гораздо сильнее. – Всего пятьсот граммов. Это важный эксперимент. Я просил не мешать мне.

Нгылек хмыкнул.

– Не мешать? Интересное требование с вашей стороны. Вам дали все условия – в обмен на выполнение несложных требований. Вместо этого…

В лабораторию вошёл один из агентов и молча вскинул руку. Нгылек молча взглянул на него.

– Это ирренций. Готовить к вывозу? – спросил патрульный.

– Да. Вместе с ураном. В нём примесь ирренция. Соблюдайте осторожность, – приказал агент и кивнул патрульным, удерживающим Гедимина. Сармата толкнули в спину и потащили к выходу. Остальные – как он мог видеть краем глаза – пошли за ним. В дверях задержался Константин; его немигающий взгляд не обещал ничего хорошего.

– До сих пор Ведомство было к вам снисходительно, – сказал Нгылек, убирая шокер и вынимая из кобуры станнер. Гедимин снова рванулся, получил шокером под рёбра и заскрипел зубами. Третий патрульный вышел из-за его спины и встал сбоку. Люк реакторного отсека загудел, открываясь.

– И ты тоже, – услышал Гедимин голос одного из патрульных. – Да, можешь смотреть отсюда!

– Необходимость и продуманность ваших экспериментов, траты на материалы… К вам никогда не было вопросов, – продолжал Нгылек, прокручивая калибратор на стволе станнера. Гедимин видел, что он убавляет мощность. «Значит, не насмерть,» – подумал он, с трудом выпрямляясь. «Ладно, пусть поиграет…»

– Но сейчас речь о воровстве, – Нгылек установил калибратор и взвесил оружие в руке, бесстрастно глядя на Гедимина. – Следующая попытка обойдётся вам не так дёшево. И я очень надеюсь, что для ваших коллег это будет уроком.

Промахнуться с такого расстояния не могла бы даже слепая макака – тем более что Гедимина растянули за руки поперёк коридора. Первый разряд ударил в солнечное сплетение, и не успел ещё сармат согнуться пополам, как два других вышибли воздух из лёгких и искры из глаз. Последний вошёл между ключиц, и на пару минут Гедимин забыл, как дышать. Его бросили посреди коридора; он услышал чьё-то сдавленное шипение и резкий окрик патрульного:

– Стоять!

– Надеюсь, это приведёт ваш персонал в чувство, – послышалось над головой Гедимина. – Вы могли бы раньше сообщить, что сотрудник выключает камеры и датчики движения, когда ему захочется. Это важнее, чем ваши разногласия по вопросам ядерной физики.

– Я не просил обсуждать с ним ядерную физику, – сердито ответил Константин; вслед за патрульными он направлялся к лестнице, но Гедимин видел только его сапоги. – Достаточно было бы, если бы вы прислушивались к моим сообщениям…

На лестничном пролёте с гулом открылась и закрылась массивная дверь. Гедимин почувствовал, как липкая жидкость вытекает изо рта и капает ему на руку. Он попытался сглотнуть её, но она не удержалась внутри. Желудок скрутило спазмом. Кислая жижа пополам со странными сгустками обожгла горло. Ни проглотить её, ни выплюнуть сармат не мог – сил хватило только на хрип.

– Hasu! Иджес, его вывернуло! – услышал Гедимин голос Хольгера. Кто-то поднял безвольное тело за плечи, согнул пополам и потянул за нижнюю челюсть. Жижа выплеснулась на пол. Гедимин вяло дёрнулся и едва не сполз следом, – ноги не держали.

– Бывает, – буркнул Линкен, вытирая ему лицо. – Ел недавно, а стреляли в живот. Положите его на матрас, голову набок. Эй, атомщик, ты там живой?

Гедимин мигнул – только на это проявление жизни его сейчас хватало. Линкен довольно хмыкнул и осторожно похлопал его по плечу. В коридоре уже цокал конечностями и тихо жужжал робот-уборщик.

– Ирренций, – губы плохо подчинялись сармату, и он скорее подумал это, чем произнёс, но Хольгер, склонившийся над ним, вздрогнул и прикоснулся к его виску. – Теперь у них…

…Кто-то тронул Гедимина, привалившегося к стене, за плечо, и сармат открыл глаза – в этот раз движение, до того неимоверно тяжёлое, у него получилось легко. Хольгер – это он стоял рядом – влил ему в рот несколько капель горького раствора. Сармата передёрнуло, и он протянул руку за ёмкостью с водой. Пальцы всё ещё дрожали, но в этот раз он не выронил сосуд, только расплескал немного, прежде чем Хольгер придержал его ладонь.

– Это дейст-твует, – с трудом проговорил Гедимин. – Хорошая смесь. Спасибо.

– Все благодарности – медикам, – смущённо отмахнулся Хольгер. – Ещё?

Ремонтник прислушался к ощущениям в животе – больше жжения не было, и внутренности не собирались выползать через рот. Вещество, смешанное Хольгером по продиктованному медиками рецепту, всё-таки сработало – прошло полчаса с момента «расстрела», а Гедимин уже мог почти ровно сидеть и что-то держать в руках. «Приду в себя – спрошу, как это готовится,» – думал он. «Полезное вещество.»

– Хольгер Арктус! – недовольно окликнул химика Константин; подойти к нему он, впрочем, не решился. – Чем ты занят в рабочее время?

– Я оказываю помощь раненому, – спокойно ответил химик, погладив Гедимина по плечу. Константин фыркнул.

– Единственная помощь, которая нужна ему, – это капитальная прочистка мозгов! Сегодня ты собираешься работать?

– Хватит, – тихо сказал Линкен, повернувшись к нему. – Отстань от Хольгера. Атомщика едва не убили. Зачем ты сдал его?

– А что, мне следовало прикрыть его собой? – снова фыркнул Константин. – Твой приятель потерял последние остатки мозгов. Может, после расстрела до него что-то начнёт доходить. Красть ирренций у Ведомства! Чем надо было думать?!

Гедимин на секунду стиснул зубы, поднял голову и посмотрел на Константина немигающим взглядом.

– Это был мой ирренций, – медленно проговорил он. – Не твой. Не Ведомства. У них было д-двадцать граммов. Пуст-ть забирают. Ост-тальное – моё.

09 июля 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Вы, как обычно, благородны, коллега Гедимин. Но я это не приму,» – ответил Герберт Конар, и Гедимин озадаченно хмыкнул – чего-чего, а проявлений благородства он за собой не помнил. «Рано или поздно у вас будет возможность, и вы проверите свою идею на практике. А я ограничусь своими. В противном случае пари будет нарушено. А во-вторых – вольность ваших нравов меня, как обычно, удивляет. Мне даже в голову не приходило запросить у руководства пятьсот граммов зелёного металла. Это неприкосновенный запас нации. А вы держали сопоставимое количество в руках, как простую чугунную болванку…»

«Вольность нравов?» – Гедимин потёр грудину – обычно ожог от станнера не ощущался, но воспоминания о «расстреле» вызвали неприятный спазм. «То, что им не дают в руки ирренций, – ещё большая глупость, чем то, что у меня его отняли. Видимо, везде хватает своих идиотов.»

Он разложил по карманам запчасти для установки, закрытый контейнер с дистиллированной водой и сигма-сканер с прикрученным к нему дозиметром, спрятал под одеждой два омикрон-излучателя и заглянул в «чистую» лабораторию.

– Линкен, мне нужна помощь.

Взрывник изумлённо мигнул, но с места поднялся и генератор защитного поля с собой прихватил.

– Куда? – спросил, недовольно щурясь, Константин. Линкен вместо ответа громыхнул дверными створками.

– Что, на полигон? – спросил взрывник, глядя на слегка оттопыренные карманы Гедимина. – Ещё немного взрывов?

Сармат кивнул.

– Омикрон-синтез, – пояснил он, забирая со стойки миниглайд и поднимаясь по лестнице (обсуждать детали плана рядом с Константином ему не хотелось). – Хочу проверить свои догадки на разных веществах. Сегодня по плану – вода. Ничего интересного, скорее всего, не будет…

– Но бабахнет так, что заметят с орбиты, – закончил за него Линкен, криво ухмыляясь. – То, что надо. Значит, ты опомнился после… расстрела?

– Работать всё равно надо, – Гедимин отвёл взгляд. «В следующем году попробую ещё раз,» – думал он. «Если взрывной реактор не получится, заберу ирренций до срока и построю свою установку. Через два месяца разберу её, и Ведомство ничего не узнает.»

…Подходящую воронку найти было непросто – взрывники обычно не зарывались глубоко в камень, а ограничивались небольшими, но широкими вмятинами в рыхлых породах. Линкен, узнав о том, что нужно, радостно оскалился и сунул руку в карман.

– Сразу бы сказал. Воронка? Есть рисунок? Сейчас сделаю, только отойди подальше. Вон к тому бревну.

Гедимин, кивнув в знак благодарности, отошёл к бревну и сел на него, на всякий случай прикрывшись защитным полем. Не один он подготовился к вылету, – кажется, у Линкена было по куску взрывчатки в каждом кармане, кроме тех, в которых он держал детонаторы, таймеры и провода.

– Fauw! – крикнул Линкен через полчаса, вскинув руку с зажатой в ней Большой красной кнопкой. Гедимин лёг на землю и спустя секунду услышал грохот. Над полигоном поднялся столб пыли. Из него вынырнул Линкен, сдирая на ходу респиратор.

– Готово. Иди смотреть.

Воронка вышла неглубокой – она уходила в скалу всего на полметра – но форма была воспроизведена идеально. Гедимин довольно хмыкнул и протянул Линкену чертёж.

– Убери со дна пыль, а я займусь верхом. Вот это будет над воронкой.

– Сооружение… – покачал головой взрывник, разглядывая листок. – Это для опытов? Излучатели вижу… здесь реагент?

– Да, ядро опыта. Но смысл вот в этом конусе. Он должен прикрыть воронку. Принять удар на себя, – пояснил Гедимин. – Достроим – испытаем. Возможно, завтра придётся доделывать воронку. По-моему, она слишком мелкая.

– И теперь вся дрянь, которую ты синтезируешь, будет оседать на дне, – медленно проговорил Линкен, заглядывая в яму. Гедимин показал ему закупоренный контейнер с красным кружком на крышке – полную ёмкость меи.

– А! Хольгер просил собрать ему разных веществ? – ухмыльнулся взрывник. – Ладно. Давай работать.

…Защитные поля приняли на себя энергию взрыва, но воздушная волна, прокатившаяся над полигоном, была так сильна, что дотянулась и до «бункера» Гедимина. Полупрозрачный экран над ним мелко задрожал, создавая ветер, и сармат вжался в землю, на ощупь накрывая себя и Линкена ещё одним куполом. Вибрация прекратилась.

– Говорил же – надо лезть в воронку, – буркнул Линкен, выбираясь из-под двойного экрана. – Форма у неё так себе, но места там хватало.

Гедимин, выпрямившись во весь рост, смотрел на остатки своей «экспериментальной установки» – если можно было так назвать сооружение, на девяносто пять процентов состоящее из сивертсеновых полей. Все экраны сдуло взрывом, излучатели лежали на краю воронки, но выглядели невредимыми, сигма-сканер упал вместе со штативом, но его экран светился. Гедимин подобрал прибор, отлистал пару десятков строк назад и довольно хмыкнул – констиевая вспышка была зафиксирована, а значит, и вся остальная информация должна была сохраниться.

Осмотрев излучатели и отряхнув их от пыли, он заглянул в воронку. Ничего не было видно, но сканер быстро обнаружил продукты реакции – и то, во что превратилась вода, не успевшая испариться, и то, что насыпалось поверх неё во время вспышки. Гедимин покосился на бесполезную ёмкость с меей и повернулся к Линкену.

– Хассий, – сказал он. – Уже распался.

Взрывник мигнул.

– Когда успел?!

– Надо было сольвент брать, – пробормотал ремонтник, пряча использованные и непригодившиеся предметы по карманам. – Констий там есть.

– Сольвент для констия? Жди тут, я быстро, – сказал Линкен. – И это была простая вода? А что ещё ты туда засунешь?

– Спроси у Хольгера, – Гедимин пожал плечами. – Что из простейших реагентов у него есть?

«А всё равно не вышло,» – думал он, делая заметки в ежедневнике: «время удержания – 7 микросекунд». «Слишком сильный взрыв. Надо изменить форму отводящего конуса…»

Он перевернул лист и принялся чертить.

23 июля 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Хлор, – сказал Хольгер, протягивая Гедимину герметично закрытую ёмкость. – Осторожно, не вдохни. И глаза береги.

Ремонтник молча кивнул. У приоткрытой двери его уже ждал Линкен с миниглайдом наперевес. Он широко ухмылялся – как обычно перед вылетом на полигон.

– Гедимин, ты помнишь, что первого – ночная выгрузка? – окликнул его хмурый Константин. – Ты следишь за реактором?

– Угу, – отозвался ремонтник, вслед за Линкеном выходя за дверь. О реакторе он помнил, как и о плановой выгрузке плутония – и о том, что за выгруженным через пару недель явятся агенты Ведомства. При мысли о них он невольно щурился и мысленно поминал размножение «макак». В этот раз он, видимо, думал громче обычного, – Линкен повернулся к нему и укоризненно хмыкнул.

– Не надо так о Ведомстве. Без них мы бы до сих пор сидели по шахтам. Разве макаки стали бы развивать тут науку? От них только и дождёшься, что разряда в упор!

– Будто есть разница, от кого получить разряд, – отозвался Гедимин, потирая грудину. – Что те, что эти, – много пушек, мало мозгов!

…В этот раз защитный купол над сарматами не трясся под воздушной волной – она прошла выше, посшибав мелкие ветки с сосен. Когда они перестали сыпаться на землю, Гедимин вскрыл непрозрачное поле и выбрался из-под него. Края воронки выглядели так же, как обычно, – всё, что не было вбито в скалу на полметра, упало. Линкен пошёл к валяющимся на земле излучателям, но Гедимин резким окриком остановил его. Он успел заглянуть в сигма-сканер.

– Ирренций, – пояснил он, выплёскивая в воронку всю мею из контейнера и быстро прикрывая её сверху защитным полем. – Семь миллиграммов.

Линкен мигнул.

– Вот так вот быстро? Из обычного хлора?! – он недоверчиво покачал головой. – Кто бы раньше рассказал мне…

– Ты уже видел такие опыты, – пожал плечами Гедимин. – Всё, у чего хотя бы двадцать пять протонов, даёт на выходе ирренций. А дальше – вопрос в примесях. Вот здесь, например, это празеодим, три миллиграмма.

– Что? – Линкен задумчиво сощурился. – Что-то слышал, но к чему это… Думаешь, Хольгеру он нужен?

– Я бы собрал его, – ответил Гедимин. – Не нужен – сам выкинет.

– Надо спросить, – взрывник взялся за смарт и спустя полминуты озадаченно мигнул. – Он летит сюда. Кажется, это вещество ему очень нужно. Не знаешь, зачем?

Хольгер приземлился рядом с Линкеном и Гедимином через десять минут. Посмотрев на них, он ткнул взрывника пальцем в грудь.

– Что за новые шутки? Тебе надо было вытащить меня сюда? Зачем?

– Он не шутил, – Гедимин щёлкнул ногтем по экрану сигма-сканера. – Мы получили три миллиграмма празеодима. Он там, в воронке. Сверху – мея и ирренций. Когда впитается, можно вылить туда сольвент. У тебя есть празеодимовая притравка?

Хольгер, помедлив, неуверенно кивнул.

– Да, сканер не врёт, – сказал он, отобрав у Гедимина прибор и внимательно прочитав все строки. – Вы получили именно это… Занимайтесь своими делами. Я соберу всё до атома.

…Хольгер застрял на полигоне надолго – видимо, пытался достать празеодим из-под меи. Гедимин заглянул в реакторный отсек, убедился, что всё идёт по плану, проверил запасы плутония (осталось немного) и долго стоял в нерешительности у дверей «чистой» лаборатории. «Ладно, попробую по их обычаям,» – подумал он, заходя внутрь и направляясь к Константину.

– Чего? – резко спросил тот, поднимаясь с места. В последнее время Гедимину казалось, что командир его боится.

– У нас мало синтезирующих установок, – мирно сказал сармат. – Можно было бы поставить больше. Хотя бы шесть.

Константин мигнул.

– Ты собрался делать новые сферы? – переспросил он. – Заменить урановую и поставить ещё три?

– Да, – взгляд Гедимина, как он надеялся, не выражал ничего, кроме желания работать. – Но нужен плутоний. У меня мало.

– Плутоний… – Константин потёр подбородок. – Того, что оставит после выгрузки Ведомство, тебе хватит?

– Нет, – сармат протянул ему листок с коротким расчётом. – Ещё два килограмма, и можно работать.

– Три с половиной… – командир забрал у него листок и положил в карман. – В таком изложении звучит разумно. Сам напишешь в Ведомство, или лучше мне?

– Пиши ты. Я плохо обосновываю, – с сожалением вздохнул Гедимин. Он смотрел себе под ноги, но довольную ухмылку Константина заметить успел.

– Понимать свои ограничения – уже полдела, – сказал командир, возвращаясь к телекомпу. – Сегодня же отправлю запрос в Ведомство. Надеюсь, жалеть мне об этом не придётся?

01 августа 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Выгрузка урановых кассет шла полным ходом, и электрокран размеренно ездил по рельсам от реакторного отсека до «грязной» лаборатории, ненадолго зависая то над шахтой реактора, то над разгрузочной установкой. Гедимин следил за ним вполглаза; основное его внимание было направлено на щит управления. Все трое операторов стояли рядом с сарматом, следя за его действиями. В «клетке» из защитного поля, прикрывающей их и сам щит управления от излучения реактора, было тесно, сарматы встали почти вплотную, едва не облокотившись друг на друга. Хильда, как более рослая, пропустила Ангуса и Аккорсо вперёд.

– Эта комбинация кнопок запускает плановую промывку, – пояснял Гедимин, указывая на пульт. Можно было бы обсудить и другие вопросы – с утра от Хильды пришёл целый список, и, наверное, разъяснения были бы интересны и Аккорсо, и Ангусу… но по другую сторону от двери, прикрываясь защитным полем, стоял Константин. Предполагалось, что он наблюдает за выгрузкой, но Гедимин постоянно чувствовал его взгляд на своём затылке. «Обсудишь тут синтез плутония…» – он досадливо сощурился и снова отвернулся к монитору.

Выгрузка шла без перерыва до пяти вечера; только тогда Гедимин, убедившись, что реактор промыт, а крышка плотно закрыта, вышел из отсека. На пороге «грязной» лаборатории он столкнулся с Хольгером. Химик шёл ему навстречу, а увидев его, приостановился и как-то странно сглотнул – будто хотел что-то сказать, но передумал.

– Возьми еду на верстаке, – напомнил он Гедимину. Сармат мигнул – «Это всё?» Хольгер снова засобирался что-то сказать, но вместо этого отвёл взгляд.

– Что с плутонием? – спросил Гедимин.

– Всё работает, – ответил Хольгер. – Ведомство своё получит.

– И существование научного центра будет оправдано ещё на четыре месяца, – закончил за него Константин, заглядывая из коридора в «грязную» лабораторию. – Хольгер, иди к пульту. Я заберу Амоса – он мне нужен.

Лаборант неохотно отошёл от химического реактора. Его место занял сам Хольгер. Гедимин окинул установки беглым взглядом – видимых неисправностей не было.

– Пришёл ответ из Порт-Радия, – сказал Константин, поворачиваясь к ремонтнику. – Твое предложение по увеличению выработки понравилось Ведомству. Оно согласно выделить тебе ещё два килограмма плутония сверх обычного. Но мне поручено проследить, чтобы плутоний в самом деле был потрачен на синтезирующие сферы… а не как обычно.

Гедимин хмыкнул.

– Следи.

«Хоть что-то хорошее за этот месяц,» – думал он. «Но схему придётся переделать. Пятьсот граммов до июля не накопятся. Попробую уменьшить массу…»

13 августа 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Значит, сто сорок пять протонов?.. – Хольгер что-то выбирал из разложенных по непрозрачным колбам реагентов и наконец протянул Гедимину одну из них. – Хлорид калия.

Сармат кивнул и спрятал ёмкость в карман. Колбы у Хольгера были прочные, хорошо закупоренные, – вещество осталось бы внутри, даже если бы Гедимин случайно на них сел.

– После обеда – отгрузка плутония, – напомнил Константин, не поворачиваясь к сарматам. – За полчаса до начала чтобы оба были здесь.

Линкен фыркнул.

– Что, самому не отгрузить? Ну да, это не в телекомп таращиться…

– Я там не в «Космобой» играю, – ровным голосом напомнил ему Константин. – Отправляйтесь, не то не успеете…

Свернуть из защитного поля две трубы, упирающиеся под небольшим углом в сферу, было несложно, установить на входах излучатели так, чтобы вибрация разрушающегося купола не раздавила их, – тоже; Гедимин тратил на это не более десяти минут. Оставшиеся полчаса он сворачивал над «реактором» отводящую воронку – эта конструкция должна была принять на себя основной удар и вывести лишнюю энергию в атмосферу. Всыпав в сферу хлорид калия, сармат проверил проницаемость дополнительных трубок – толщиной в полсантиметра – оставленных для работы анализатора. Прибор пискнул, выводя на экран то, чего Гедимин и ждал, – сперва были распознаны калий и хлор в составе реагента, а потом и само соединение. Сармат уплотнил защитное поле, с сомнением посмотрел на него – «опять испарится…» – и быстро пошёл к импровизированному «бункеру».

– Atta» an!.. А вот и взрыв, – ухмыльнулся Линкен, отцепив клеммы и спрятав Большую красную кнопку в карман. Пока он говорил, воздушная волна успела удариться в воронку, испарить её, зацепив макушки дальних сосен, сдуть на дно воронки остатки «реактора» и прогнать рябь по защитному экрану над головами сарматов. «Так и знал,» – угрюмо кивнул себе Гедимин.

– Мне-то всё нравится, – продолжил Линкен, глядя на него. – Но вот реактор из этой штуки… Я бы строить его не стал.

Гедимин молча кивнул и пошёл снимать показания. Линкену он жестом приказал оставаться на месте – в воронке определённо был ирренций, а взрывник часто совался к ней без защиты.

Линкен подошёл, когда сармат вылил в яму мею и накрыл её защитным полем; теперь можно было изучить показания сигма-сканера, не подвергаясь облучению.

– Что нового? – спросил взрывник. – Много ирренция?

– Шестнадцать миллиграммов, – отозвался Гедимин. – В этот раз реакция шла дольше – семь микросекунд… почти восемь. Ещё здесь двенадцать миллиграммов лютеция. Интересное вещество. Думаю, Хольгер на него рассчитывал.

– Так я его позову, – кивнул Линкен, доставая рацию. – А что за вещество?

– Сверхмощные магниты, – коротко ответил сармат. – Полно на космических станциях. Плюс… неплохой поглотитель нейтронов, но сам я его не проверял.

– А! Магниты? Знаю, – покивал взрывник, набирая сообщение.

Хольгер был на месте через десять минут и едва не спрыгнул с миниглайда на лету прямо в воронку, – Гедимин еле успел перехватить его и оттолкнуть на край, к твёрдой земле.

– Sata! – укоризненно сощурился он.

– Прости, – виновато посмотрел на него Хольгер. – Очень спешил. Лютеций? Сканер подтверждает?

– Не вижу ничего странного в лютеции, – пожал плечами Гедимин. – Сам смотри.

Хольгер посмотрел на него долгим взглядом, покосился на экран сканера и покачал головой.

– Ты ведь на интересную штуку наткнулся, атомщик. Я бы на твоём месте занялся ею всерьёз.

– Мне занятий хватает, – отозвался Гедимин. – Будешь собирать лютеций, или вместе вернёмся на базу? До завтра его никто не вывезет.

…Гулкие шаги загремели в коридоре – агенты Ведомства возвращались из «грязной» лаборатории с грузом плутония. Гедимин сердито сощурился и отвернулся к верстаку, надеясь, что в комнату они не зайдут, – но кто-то раздвинул створки и вошёл внутрь.

– Четыре килограмма плутония мы забираем, – сказал Нгылек, останавливаясь на пороге. – Три с половиной остаётся вам для работы. Ведомство ждёт ваших отчётов, Константин Цкау. Три дополнительные сферы должны быть установлены к ноябрю. Что касается взрывоопасных экспериментов Гедимина Кета – он проводит их на полигоне, где нечего разрушать, и может заниматься ими, сколько захочет.

Константин нехотя кивнул. Гедимин посмотрел на него в упор и ухмыльнулся.

– Я буду работать, – сказал он, поднимаясь из-за верстака.

– Приступайте, – отозвался Нгылек. – Вашим плутониевым реактором мы довольны. Вы – крепкий профессионал, и то, что не связано с изобретательством, у вас получается отлично. Что касается остального… даже Ассархаддон Криос так и не смог обойти видовые ограничения сарматов. Сомневаюсь, что у вас получится.

Гедимин недоумённо посмотрел на него.

– У нас нет гениальных учёных, – пояснил Нгылек. – Нет изобретающих новое. Это не пропаганда «макак». Это признавал даже Саргон. Но мы работаем с тем материалом, что у нас есть, и выжимаем из него максимум. Идите в лабораторию, Гедимин Кет. Займитесь делом.

20 августа 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин провёл пальцем по двери лаборатории и отступил к стене. Хольгер вышел через тридцать секунд, жестом указал на хранилище, и ремонтник кивнул. Отключить камеры было несложно – как Константин ни прятал ключевые узлы системы, всегда оставался кабель вывода – а направлять сигнал прямо через стену не позволяли свинцовые пластины.

– Ему не понравится, – пробормотал Хольгер, оглянувшись на дверь. Массивные створки закрылись, блокировка включилась, – теперь войти в хранилище мог только тот, кому там были бы рады.

– Ему всё не нравится, – Гедимин досадливо сощурился. – Что у тебя?

– Хлорид натрия, – химик отдал сармату порошок. «Хлорид натрия? Это едят,» – вспомнил Гедимин. Это было одно из немногих веществ, имеющих вкус, отличный от вкуса Би-плазмы, и некоторые виды пищи «макаки» любили им приправлять.

– На выходе будет ирренций и… вероятно, ванадий. Не уверен, что стабильный, – сказал Гедимин. Он снова поймал на себе странный взгляд Хольгера – химик явно хотел что-то сказать, но то ли не находил слов, то ли чего-то боялся. Гедимин озадаченно мигнул.

– Что-то случилось? Помощь нужна? – осторожно спросил он. Хольгер, едва заметно вздрогнув, покачал головой.

– Ванадий?.. Не так плохо. Прикройте его, чтобы не размыло дождём. Погода сегодня неустойчивая…

Химик смотрел куда-то в сторону и думал явно не о погоде. Гедимин молча ждал.

– Ты уже понял, что из чего синтезируется, – наконец медленно проговорил Хольгер. – Можешь просчитать это на экране. А опыты ставишь, чтобы разработать прочный реактор. Для тебя имеет значение, на чём именно их ставить?

Гедимин мигнул.

– Я буду работать со стеклом, когда дойдёт до реактора, – сказал он. – Но сейчас хочу попробовать разные реагенты. Я всегда беру то, что ты предлагаешь. Говори, чего ты хочешь на этот раз.

Хольгер неуверенно усмехнулся.

– Это по-настоящему интересно, Гедимин, – тихо сказал он, оглянувшись на погасшие камеры. – Лантаноиды. Когда ты получил празеодим, я не сразу в это поверил. Но после лютеция… Ведь можно подобрать исходный продукт для любого из них, правильно? И получить на выходе редчайшие лантаноиды. Без перекапывания астероидов, без промывания сольвентом тысяч тонн породы…

– Подбирай реагенты, – пожал плечами Гедимин. – Забирай любой побочный продукт. Я всегда зову тебя, если получается что-то интересное.

– Но это разовые опыты, – отозвался Хольгер. – А можно было бы наладить производство. Перегнать не миллиграммы, а килограммы вещества в твоём реакторе, получить сотни граммов лантаноидов, – как огромный рудник на Церере…

«Вот о чём он,» – Гедимин стиснул зубы. «Ещё одно производство. Сначала я наладил синтез ирренция, потом построил плутониевый реактор… потом меня стали шпынять за каждый поставленный опыт и каждый потраченный грамм ирренция. Если повесить на себя ещё и это…»

– Нет, – буркнул он. – Никаких производств. Я уже видел, чем это кончается. Если бы я хотел работать на производстве, я бы ушёл на завод. А я хочу построить реактор. Если Константин узнает о лантаноидах, он с ними с меня не слезет. Ты не говорил ему?

Хольгер встретил его взгляд и слегка переменился в лице, – Гедимину самому стало неловко от его испуга.

– Я не скажу, – пообещал он. – Гедимин, я не хотел сказать, что ты должен… Я не хочу отнимать у тебя время и силы. Но…

Он покачал головой и тихо вздохнул.

– Это было бы по-настоящему интересно…

Гедимин покосился на излучатели. Он почти уже научился незаметно прятать их даже под лёгким летним комбинезоном, – если не наклоняться слишком сильно, они удобно лежали вдоль тела, закреплённые во внутренних карманах, и наружу не торчали. «Устройство несложное. Дело за ирренцием…» – он задумчиво посмотрел на Хольгера и сферу за его спиной.

– Если нужно – делай сам. Это несложно. Я соберу для тебя излучатели. Сам «реактор» – две трубы и сфера между ними. С полями ты работаешь лучше меня. Будешь делать реагенты. Только молча. Константину знать незачем.

Хольгер долго смотрел на него и изумлённо мигал – Гедимину уже захотелось тряхнуть его за плечо, чтобы привести в чувство.

– Никто ничего не узнает, – пообещал он наконец. – По крайней мере, от меня. Что нужно, чтобы сделать излучатели? Я поищу материалы, пока ты работаешь.

10 сентября 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Аккорсо жестом изобразил, как поднимает рычаг, отвернулся от монитора и вопросительно посмотрел на Гедимина. Ангус, чей экзамен уже закончился, одобрительно кивал ему из-за полупрозрачного защитного поля.

– Верно, – сказал Гедимин, пристально осматривая щит управления; хотя филки не прикасались к нему, обозначая ответы на вопросы сармата жестами, всё же была опасность, что какая-нибудь кнопка будет нажата, а рычаг – сдвинут.

– Вы оба знаете, что делать. Можете работать без меня, – он достал из кармана обрезок чистой ветоши, в который были завёрнуты небольшие предметы. – Держите.

На его ладони лежали две миниатюрные Красные кнопки – точные копии Большой красной кнопки Линкена во всём, кроме размера, со встроенными контактами и парой проводов.

– Они рабочие. Можно встроить в любое устройство, – пояснил сармат. – А можно повесить на шею.

Аккорсо и Ангус забрали свои цацки. Один из них мигнул, что-то припоминая.

– Это с такой запускали «Полярную Звезду»? – спросил он. – Я видел в записи – её нажимал Маркус.

Гедимин кивнул.

– Да. Марты… человеческая традиция, – одёрнул сам себя он. – Часто встречается в фильмах… Та самая кнопка – у Линкена, но к нему вам лучше не лезть.

Экзамен для филков-операторов был чистой формальностью – Гедимин достаточно долго за ними наблюдал, чтобы знать, на что они способны, и можно ли доверять им реактор. Как бы ни настаивал на проведении теста Константин, ремонтник нашёл бы более полезные занятия, – если бы ему не нужно было чем-то развлечься во время нудного ожидания. «Летел бы один – давно бы вернулся,» – думал он, с досадой глядя на закрытую дверь «чистой» лаборатории. Чем больше сарматов собиралось на полигон, тем дольше получались сборы, – он заметил это давно.

– Ну что? – тихо спросил он у Линкена, измеряющего шагами коридор. Взрывник скривился и потёр шрам на подбородке.

– Другого времени не нашлось?! Обязательно нужно было задерживать химика именно сегодня и сейчас?!

Дверь с лязгом – совершенно излишним, по мнению Гедимина – раскрылась, выпустив довольного Хольгера и угрюмого Константина.

– Когда вы оба вспомните о работе, это будет праздник, – сказал он, хмуро глядя на сарматов. – Хольгер, не задерживайся. Эти двое в последнее время бесполезны, но от тебя прок ещё есть.

– Приятно слышать, – бросил химик, не оборачиваясь. Он взял со стойки миниглайд и едва заметно усмехнулся в сторону Гедимина.

– Что сегодня? – спросил тот, протягивая руку за очередной ёмкостью с реагентом.