Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Аноним Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 111 (всего у книги 158 страниц)

– И долго нам сидеть? – сердито спросил он, когда прошло два часа с начала смены. Константин покосился на смарт.

– Нгылек на подлёте. Не дёргайся, атомщик, мы просто перед ним отчитаемся.

– Ты мог бы сам отдать чертежи, – буркнул Гедимин. – Я тебе зачем?

– Я не готов давать объяснения по твоим чертежам, – ответил Константин. – Я вообще не уверен, что твои предложения сработают.

– Ты проверял их, – ремонтник сузил глаза. – На своём телекомпе. И видел модели. Что опять не так?

В помещении коротко взвыла сирена и тут же замолчала, тревожный светодиод погас. Гедимин услышал, как сомкнулись массивные створки люка, ведущего на нижний ярус. Пришельцы передвигались тихо – значит, прибыли без экзоскелетов.

Сармат в униформе Ведомства переступил порог и молча поднял ладонь в приветственном жесте. Первыми ответили лаборанты, потом, чуть с опозданием, – Линкен и Константин. Вслед за сарматом вошли двое патрульных со станнерами, очень похожими на кое-как замаскированные бластеры.

– Константин Цкау, Гедимин Кет, Иджес Норд… – Нгылек вслух перечислил увиденных сарматов; было ощущение, что он пересчитывает их в уме. – Десять дней назад вы получили от Ведомства небольшое задание. Что можете сказать о ходе выполнения?

– Здесь готовые чертежи с внесёнными изменениями, – Константин протянул Нгылеку тубус. – Есть копии в электронном виде.

– Заберите и сотрите оригинал, – приказал Нгылек одному из патрульных. Лаборант Константина проводил его к телекомпу. Сармат из Ведомства забрал тубус и, не разворачивая, убрал под комбинезон.

– Ведомство ознакомится с вашими предложениями. Я в таких вопросах не компетентен. Но мне приятно видеть, что указания так быстро выполняются. Объект изучения будет доставлен через неделю. Пока у меня есть для вас ещё одно задание, которое не позволит вам заскучать.

Из-за своего стола поднялся Хольгер. Гедимин, оторвавшись от разглядывания деталей в руках Иджеса, развернулся к агенту Ведомства. Иджес, покосившись на ремонтника, отложил детали и толкнул в бок Айрона.

– Люди утверждают, что с сарматами легко работать, – усмехнулся Нгылек. – Не надо бить их током, чтобы они хоть что-то делали… Взгляните на эту вещь. Мы вывезли её с материка, и даже там это далеко не продукт серийного производства. Идут разбирательства вокруг патентов, Австралия и Атлантис не поделили некую формулу… Вот эта вещь. Вы наверняка видели нечто подобное и даже использовали в работе.

Он положил на верстак коробку и открыл её. Предмет, завёрнутый в чистую ветошь, был невелик – тридцать сантиметров в длину, пятнадцать в ширину – но Гедимин, взяв его в руки, почувствовал неожиданную тяжесть. «Изотопный источник,» – подумал он, и тут же его догадку подтвердил маленький значок радиационной опасности на нижнем торце устройства. Этот прибор был очень похож на генератор Арктуса – если не считать отсутствия излучателей и меньшие размеры.

– Переносной генератор Сивертсена, последняя модель – «Ирида», – Нгылек забрал у Гедимина устройство, отодвинул защитную пластину и нажал на клавишу. Из переднего, широкого торца высунулись соединённые вместе выступы – полые трубки, сужающиеся к концу. Гедимин мигнул.

– Лёгкий, простой в обращении, устойчивый к агрессивным средам, – Нгылек закрепил генератор на левой руке и слегка шевельнул пальцами. Робот-уборщик на стене застыл, припечатанный к поверхности пузырём защитного поля. Оно было не округлым или продолговатым – матовая плёнка повторяла контуры заключённого в неё механизма. Гедимин мигнул ещё раз. Хольгер за его плечом шумно выдохнул.

– Чья разработка?

– Не имеет значения, – ответил Нгылек, снова направляя генератор на робота. Защитное поле исчезло.

– Не предполагалось, что она попадёт на территории. Но Ведомство считает, что мы могли бы запустить это в производство. Меня интересует всё, что вы можете об этом сказать, – формулы, расчёты процесса, чертежи станков. О патентном ведомстве можете не думать – вы для него не существуете. Константин, я передаю образец вам. У вас неделя на обсуждение, после этого я вернусь, чтобы выслушать ваши предложения.

Хольгер вышел вперёд и взял в руки генератор.

– Если это устройство будет повреждено, у нас возникнут проблемы?

– Можете разобрать его на атомы, если это понадобится, – отмахнулся Нгылек. – Приступайте к работе. Губернатор Оркус полагается на вас.

Он вскинул руку в прощальном жесте, развернулся и вышел. Двое патрульных, подозрительно оглянувшись на лабораторию, последовали за ним. Снова замигали светодиоды, – двери поочерёдно открывались и закрывались, пока пришельцы не покинули «ангар».

– Обычный «арктус», – Иджес в недоумении пожал плечами и вернулся на рабочее место. – Айрон, хватит глазеть. Работы полно.

– Вот мартышки… – восхищённо пробормотал Хольгер, снова и снова направляя генератор на различные предметы. Последний плевок защитного поля накрыл ногу Гедимина, и сармат недовольно сощурился.

– Heta!

– Извини, – Хольгер убрал защитное поле и отключил генератор. – Ты видел, что они сделали? Жидкий сивертсенит!

– Что? – Гедимин изумлённо мигнул. – Так это генератор… на жидких кристаллах?!

– Они всё-таки отшлифовали его, – Хольгер широко ухмыльнулся. – Довели до ума. Не зря я отдал патент твоему учёному. Поможешь?

Он подцепил ногтем одну из крышек. Гедимин фыркнул и потянулся за ремонтной перчаткой.

– Руками не лезь. И где твой респиратор?.. Идём за стол. Мой верстак занял Иджес.

«Столько всего нового появляется на материке,» – Гедимин разглядывал генератор, пока Хольгер освобождал место для работы, и сердито щурился. «А я объясняю, как ставить станок на фундамент. В двухсотый раз. И запускаю паровые турбины…»

Вспомнить, как строится реактор для синтеза сивертсенита, не составило труда, – сложнее было выбрать безопасное место. Линкен, увидев, чем занят Гедимин, немедленно предложил помощь и вылет на полигон для «спокойной работы».

– Подожди, – Гедимин прикрывал собой заготовку для реактора и недовольно косился на взрывника. – Хольгеру ещё не всё понятно в составе.

Хольгер закрылся под защитным полем с новым генератором и отобранным у Гедимина анализатором, и периодически из-под купола доносилось шипение.

– Бурная экзотермическая реакция, – Константин задумчиво потирал подбородок, одной рукой что-то набирая на клавиатуре телекомпа. – Свериться с образцами таких реакторов не представляется возможным…

– Что, и на северянских сайтах нет? – Гедимин недоверчиво хмыкнул. – Тогда плохо.

Линкен мигнул.

– Свериться не с чем, состав неизвестен… Константин, что ты там вычерчиваешь битых полчаса?

– Производство генераторов защитного поля не сводится к постройке взрывного реактора, – ровным голосом ответил северянин, не отрываясь от телекомпа. – Это сложный многоступенчатый процесс. И кто-то должен им заниматься, пока вы с Гедимином ищете, обо что убиться.

Гедимин сердито сощурился, но промолчал и только пинком развернул согнутый металлический лист выпуклой стороной к себе.

– Какой бы ни был состав, а взрывать придётся, – вздохнул Линкен, приподнимая край листа. – Уверен, что корпус выдержит?

– Я ещё только начал, – буркнул ремонтник, отбирая у него кусок стали.

…«Не отчаивайтесь, коллега! Всем нам постоянно приходится объяснять кому-нибудь очевидное. Вашим рабочим повезло, что станок не слетел с фундамента раньше, и никому не перебило ногу болтом, вылетевшим из паза. Надеюсь, теперь там соблюдается техника безопасности.»

«Не уверен,» – невесело хмыкнул Гедимин, устроившийся со смартом на галерее над рядами обогатительных центрифуг. Одновременно смотреть на механизмы и узнавать новости из Лос-Аламоса было вдвое приятнее, чем заниматься этими вещами по отдельности.

«Мне есть чем похвастаться – точнее, нам с коллегой Рохасом. Обе игрушки, которыми мы занимались последние месяцы, успешно запатентованы. Сигма-сканер ещё нуждается в доработке, но мы с коллегой Рохасом запатентовали принцип его работы и теперь можем спокойно продолжать дешифровку показаний и составление дешифратора для будущего прибора. Энтони записал меня в соавторы – очень мило с его стороны, хотя я немного смущён. Если всё пойдёт по плану, полевые испытания сканера будут проведены на «Кассини». Сейчас конструкторы решают проблему холодостойкости – хотя ирренцию и его излучениям нет дела до температуры окружающей среды, подвижные части и электронная начинка могут быть очень уязвимы. Я не могу переслать вам чертёж сканера, но уверен, что через два-три месяца вы без труда найдёте его на северянских сайтах. Неуважение к частной собственности – давняя традиция Северного Союза, и вам она сыграет на руку.»

Гедимин довольно усмехнулся. «Первое применение ирренция… что странно – в мирных целях. Может, и правда, дойдёт до реактора…»

«Вторая вещь – моя личная разработка, по крайней мере, процентов на двадцать (остальное – заслуги коллеги Сивертсена и вашего друга Хольгера). Я назвал это «радиометр Конара» – неизобретательно, но звучно. Он распознаёт и регистрирует не только заряженные частицы и гамма-кванты, но и нейтронное излучение, а также омикрон– и сигма-лучи, и теперь, наконец, у нас есть надёжная шкала и прибор для измерений. Сейчас в лаборатории три опытных образца, и коллега Смолински настаивает на скорейшем запуске в серию, но, к сожалению, это так быстро не делается. По возможности я постараюсь передать вам один из радиометров, хотя бы по частям, а если не получится, буду настаивать, чтобы его включили в список передаваемого оборудования. Невозможно защититься от неопределяемой угрозы – а я не хочу, чтобы вас постигла судьба тысяч крыс коллеги Штибера. К слову о крысах – Штибер утверждает, что получил плодовитое третье поколение от «неуязвимых» крыс; потомки первых шести пар имели повышенную устойчивость к омикрон-излучению. Он намерен продолжать опыты, и некоторые лаборанты уже опасаются, что страшные истории о гигантских крысах-мутантах воплотятся в жизнь. Я видел этих несчастных существ – они немного крупнее стандартных лабораторных крыс, но не думаю, что кто-то из них вырастет до метра в холке. К сожалению, в реальности ионизирующее излучение действует не так, как в комиксах…»

Крысы не слишком заинтересовали Гедимина – он пробежал взглядом последние фразы, слегка ухмыльнулся и вернулся к началу абзаца. «Значит, дозиметр уже есть. Отлично. Месяца через три я найду чертёж. Или додумаюсь сам. Принцип действия уже ясен,» – выключив смарт, ремонтник остановился у ограждения галереи и задумчиво посмотрел на центрифуги. «Скоро мы будем работать совместно с Лос-Аламосом. И у нас будут свои изобретатели и изобретения. Что бы там ни говорили макаки…»

14 августа 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Этот взрывной реактор был крупнее и массивнее всех, какие до сих пор изготавливал Гедимин, – в него можно было вместить два кубометр сырья, а поднять его за один раз не мог даже сам ремонтник. Ему предстояло как-то протолкнуть конструкцию в дверь и докатить до пустующего помещения в дальнем конце нижнего яруса; разбирать и собирать реактор лишний раз не хотелось, и сармат задумчиво смотрел на Линкена и Иджеса и думал, не позвать ли на помощь Бьорка, – навряд ли в обычный день у крановщика на атомной станции было много работы.

– Ну что? – Гедимин нетерпеливо посмотрел на Константина. Руководитель лаборатории, очевидно, никуда не спешил, – он изучал лист, полученный от ремонтника, и часто мигал. Из-за его плеча в лист заглядывал Хольгер; время от времени он косился на Гедимина и растерянно пожимал плечами.

– Три цикла нагрева-охлаждения, жидкий азот, два разнонаправленных взрыва, – негромко сказал Константин, положив план действий на верстак. – Это всё понятно. Неясным остаётся одно. Ты всерьёз собрался провести всё это посреди атомной станции?

Гедимин мигнул.

– Да, – он посмотрел на Константина в упор – кажется, северянин не был доволен прочитанным. – Станции ничего не угрожает.

– Разрушение лаборатории меня тоже не устраивает, – отозвался руководитель, складывая руки на груди. – Вообще, с чего ты взял, что твои действия дадут нужный результат?

Гедимин окинул его озадаченным взглядом и пожал плечами.

– Сивертсенит получается так, – буркнул он. – Других способов нет. Я пойду в пустое помещение, испытаю реактор там.

Иджес с облегчённым вздохом схватился за выступающую опору конструкции, но окрик Константина заставил его вздрогнуть и выпустить часть реактора из рук.

– «Сивертсенит получается так»? Это ты считаешь достаточным объяснением? – Константин поморщился. – Это даже не основание для выдачи тебе сырья. Кажется, я буду вынужден наложить запрет на…

Гедимин резко выдохнул и подался вперёд. Линкен крепко схватил его за плечо.

– Если на то пошло, мы можем испытать твою штуку в лесу, – сказал он. – Там – хоть обвзрывайся.

Ремонтник удивлённо покосился на него, на секунду задумался – и покачал головой.

– Проблемы с нагревом и безопасностью.

– Всегда можно пробросить пару кабелей с ближайшей ЛЭП, – пожал плечами Линкен. – Или одолжить на руднике резервный генератор. Мы же теперь учёные! Нам должны идти навстречу.

Гедимин невесело хмыкнул.

– Жидкостная горелка – не проблема, – Хольгер, незаметно подошедший к сарматам, задумчиво сощурился. – Сколько градусов тебе нужно?

– Эй, научная банда! – повысил голос Константин, и обсуждение горелки прервалось, не начавшись. – Прежде чем планировать подрыв АЭС и поджог леса, потрудитесь доказать, что в вашем котле действительно сварится сивертсенит, а не полтонны бросового пластика!

Гедимин и Хольгер переглянулись и одновременно пожали плечами. «У вас с ним всегда так?» – жестами спросил химик. «Да. И мне надоело,» – ответил несостоявшийся инженер.

– Не нравятся мои расчёты – возьми смарт и пересчитай, – предложил Гедимин, недобро щурясь на Константина. Тот встретил его взгляд, не мигнув, – его собственные глаза сейчас были узкими тёмными прорезями между век.

– Первое разумное предложение за последний час, – сказал Константин. – Да, именно с этого мы начнём – и этим же и ограничимся. Иджес, откати это… сооружение в коридор и начинай разбирать.

Иджес, повторно выронив реактор, изумлённо замигал.

– Что ты сказал? – спросил Гедимин, не веря своим ушам. Органы чувств очень редко его обманывали, но сейчас он готов был предположить именно это.

– Испытания отменяются, – ровным голосом ответил Константин. – Как лабораторные, так и выездные. Я забираю твои расчёты и формулы Хольгера и тщательно обсчитываю их. Если меня устроит результат, они войдут в отчёт по «Ириде». Если нет, ты продолжишь работу. Линкен, хватит пучить на меня глаза. Иди помоги Иджесу.

Гедимин смерил Константина недобрым взглядом. Сармат стоял довольно удобно – можно было бы отбросить его на верстак и приложить спиной к тискам, – это не сломало бы ему позвоночник, но причинило бы серьёзную боль и дало бы ремонтнику несколько секунд форы… Видимо, Константин что-то прочёл в его взгляде, – он быстрым движением сунул руку в карман и тут же вынул.

– Говоришь, ты закончил Лос-Аламос? – северянин едва заметно усмехнулся. Гедимин глубоко вдохнул и задержал дыхание, дожидаясь, когда взгляд прояснится.

– Когда запустят производство «Ириды», взрывной реактор всё равно построят, – угрюмо сказал он. – Если он ненадёжен, будут аварии. Нельзя давать непроверенные данные. Дай мне провести испытания.

– Ни в коем случае, – покачал головой Константин. – Нас и так мало. На заводе будет достаточно инженеров и рабочих, чтобы испытать и проверить всё, что нужно. Ты здесь – один, заменить некем. И я не позволю тебе так глупо убиться. Иджес, Линкен, чего ждёте? Гедимин, помоги им, эта конструкция весит много. Можешь подержать её в дальнем углу, если она тебе дорога, но все кабеля я обрежу собственноручно.

Он стоял посреди комнаты, пока реактор Гедимина не был извлечён из лаборатории, а потом вышел и наблюдал за тем, как сооружение закатывают в одно из пустых помещений.

– М-да. Теперь всё по-другому, – вполголоса пробормотал Иджес, оглядываясь на Константина. – Как бы не испортил он нам всю науку…

18 августа 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

– Гедимин, стой! Туда нельзя!

Сармат и так уже замедлил шаг – не заметить заграждение, поставленное вдоль ворот, и пару охранников в тёмно-серых «Шерманах» с полным вооружением было невозможно. Он недовольно сощурился на Айрона, выскочившего ему наперерез, и, взяв его за плечо, отодвинул с дороги.

– Не лезь под ноги.

Сарматы-исследователи собрались поодаль от оцепленного ангара – все, кроме Константина. Гедимин подошёл к ним, кивнул в знак приветствия и спросил:

– Что там?

– Привезли, – ответил Хольгер. Гедимин растерянно мигнул.

– Объект?

– Да, Константин сейчас принимает его, – кивнул Иджес. – Единственный благонадёжный из нас всех…

Гедимин огляделся по сторонам – кроме «Шерманов» с опознавательными знаками федеральных войск, вокруг не было ничего похожего на прибывшее с материка, – ни людей, ни транспорта.

– Кто привёз? Ты их видел? – вполголоса спросил он, оглянувшись на охранников.

– Бронированный глайдер, – отозвался Линкен, протягивая руку к шраму на затылке, и неопределённо поморщился. – Нет тут твоих учёных, атомщик. Тут только бабуины с бластерами.

Сигнализация загудела. Охранники быстро отошли от ворот, один из них прихватил с собой ограждение. Из ангара вышли ещё двое в тяжёлых экзоскелетах; за ними медленно выехал бронированный шестиколёсный глайдер, окрашенный в тёмно-серый, с синими звёздами по бортам. Окружённый охраной, он выбрался на прямой участок дороги и с рёвом оттолкнулся от земли, включая реактивные двигатели. Оглушённый Гедимин долго тряс головой и сердито щурился вслед улетающему глайдеру. Линкен презрительно скривился и плюнул в ближайший мусорный контейнер.

– Hasulesh!

Ещё через три секунды в ушах у Гедимина перестало гудеть, и он посмотрел на открытые ворота ангара. На пороге стоял Константин, едва заметно усмехался и жестом звал сарматов к себе. Ремонтник кивнул и, поймав по дороге Айрона, пошёл в лабораторию.

– Привезли? – спросил он, не дожидаясь, пока Константин откроет рот. – Ты видел?

– Видел, – северянин усмехнулся ещё шире. – Ровно двадцать граммов. Что, пойдём смотреть?

– Да уж веди, – хмыкнул Линкен, хлопнув Гедимина по плечу. – Атомщик уже извёлся. Пусть идёт вперёд!

Ирренций, как и ожидал Гедимин, привезли на нижний ярус, в помещение с многослойными стенами метровой толщины. Генераторы защитных полей были установлены вдоль стен; купола накрывали друг друга до полной непрозрачности, и на каждое изменение плотности поля реагировал оглушительный вой сирены. Константин отошёл к пульту настройки – сквозь четырёхслойную защиту невозможно было разглядеть, что под ней – и помещение немедленно наполнилось пронзительными звуками. Гедимин, поправив наушники, порадовался, что стандартный белый комбинезон «атомщика» у него не отобрали, – это был единственный комплект с защитой ушей.

– Это оно и есть? – спросил Линкен, наклоняясь над защитным полем. – Атомщик, это много или мало?

Он говорил в микрофон, как и все в этой комнате, – лица сарматов были наглухо закрыты респираторами и защитными пластинами. Сирена замолчала. Гедимин подошёл к куполу и заглянул внутрь.

Там стоял миниатюрный куб из прозрачного рилкара, заполненный серой поблескивающей пылью и окружённый ровным белесо-зелёным свечением. Казалось, оно отражается в защитном куполе, – по нему ползли зелёные блики, и иногда Гедимин видел под ними тонкие ярко-красные разводы, похожие на годовые кольца дерева или структуру слоистой стали.

– Один кубический сантиметр, – вполголоса заметил Хольгер над его плечом. – Довольно высокая плотность.

– Сколько нужно для взрыва? – Линкен, не дождавшийся ответа на первый вопрос, чувствительно толкнул Гедимина в плечо. Тот растерянно мигнул – чужие голоса доходили до него, как сквозь ворох ветоши.

– В пять раз больше, – ответил он, не отрывая взгляд от ирренция. Вещество выглядело в точности так, как он представлял по описаниям Вольта, – и смотреть на него хотелось бесконечно, как на черенковское свечение. «Привезли,» – Гедимин бережно провёл рукой по защитному полю и довольно ухмыльнулся в респиратор. «Теперь начнётся настоящая работа.»

Кто-то крепко взял его за запястье и отвёл руку в сторону. Сармат, вздрогнув, резко развернулся, высвободился и сердито сузил глаза.

– Что ещё?

– Осторожней, – ровным голосом сказал Константин. – Это вещество не следует трогать руками.

Гедимин сердито фыркнул и нехотя отступил от защитного купола на один шаг. «А интересно, какой ирренций на ощупь,» – всплыла в мозгу нелепая мысль. «Он должен быть тёплым. Маленький период полураспада…»

– Ладно тебе, сквозь поле не облучишься, – примирительно сказал Линкен. – Так чего от нас хотят с этой штукой?

– Пока от нас хотят отчёта по «Ириде», – отозвался Константин. – Твоих предложений я ещё не слышал. Что до ирренция… Гедимин, давай сюда смарт. Я сброшу тебе документацию. Пока не ознакомишься с ней, ключ от этого помещения не получишь.

Гедимин сузил глаза.

– Ты не слишком увлёкся, инженер?

– Я отвечаю за вашу общую безопасность, – Константин не стал отводить взгляд. – А тебе не хватает самоконтроля. Я готов тебе помочь, но в пределах разумного. Дай смарт. Это наука, атомщик. Ты же любишь науку…

«Наиболее распространённый изотоп (98,3 % изученных образцов) – Yr-362 с периодом полураспада около 200 тысяч лет. Также наблюдались изотопы Yr-360 (0,8 % изученных образцов, период полураспада 114 лет), Yr-364 (0,2 % изученных образцов, период полураспада 17 лет), Yr-354 (0,2 % изученных образцов, период полураспада 23 часа) и 0,5 % малоизученных короткоживущих изотопов, замеченных в промежуточных реакциях синтеза и распада…» – Гедимин удивлённо посмотрел на окончание фразы и перечитал её ещё раз. Гораздо проще было бы сосредоточиться на документации, если бы не сердитые голоса из-за соседнего стола.

– А чего ты хотел? – Линкену надоело бормотать, и он прибавил громкости. – Я тебе что, химик или технолог? Говорю ещё раз – без испытаний химического реактора никакой работы не будет.

– Твой реактор давно разобрали и переплавили, – поморщился Константин. – Забудь о нём. Что-нибудь, кроме взрывов, ты предложить можешь?

– Оставить в покое мартышечьи игрушки и обсудить серьёзную работу, – Линкен кивнул на закрытую дверь лаборатории. – Вещество, которое там. Что вы собираетесь с ним делать?

– Он прав, Константин, – к сарматам подошёл Хольгер. – Проект «Ирида» выглядит законченным, дело за малым – испытаниями и запуском в производство. На мой взгляд, он готов к передаче в Порт-Радий. А вот ирренций не мешало бы обсудить. Ты когда-нибудь участвовал в подобных исследованиях? Имеешь представления о стандартных программах опытов?

Гедимин отключил смарт и подошёл поближе – разговор начинал становиться интересным.

– Нет, синтезом трансурановых элементов я не занимался, – покачал головой Константин. – Хуже всего, что у нас вообще нет опытных исследователей.

– Потише, – недобро сощурился Линкен. – У нас есть Гедимин и Хольгер. То, что они тут делали, ты за ними никогда не повторишь.

Константин поморщился.

– Да, я не самоубийца. Здесь ты прав. Но опыт получения радиационных и химических ожогов – это не совсем то, что нам нужно…

Гедимин крепко взял его за плечо, и сармат на долю секунды изменился в лице и подался в сторону. Ремонтник разжал пальцы – драться он не хотел.

– У нас очень мало ирренция, – напомнил он. – Этого не хватит ни на какие опыты. Сначала надо синтезировать ещё…

Константин кивнул.

– Хорошая мысль. Технология, насколько я понял из документации, предельно проста. Я напишу запрос на обеднённый уран. Гедимин, ты в состоянии сформировать из него купольный экран, не нарушая технику безопасности?

Ремонтник сердито сощурился.

– Хватит про безопасность. Ты читал, что пишут из Лос-Аламоса? Они не доработали технологию. Ставили десятисантиметровые многослойные экраны. Омикрон-излучение поглощается уже на первых миллиметрах, дальше уходит ослабленным. Синтез идёт в ближайшем тонком слое. Чем ближе, тем лучше. Нужно сделать тонкую плотную плёнку. Два слоя – внутренний и внешний, между ними – ирренциевое напыление. А ещё лучше… – он на долю секунды задумался, подбирая слова – в идее он был уверен, в своей способности объяснять – не очень. – Смешать их в расплаве. Сделать однородную смесь. Процесс пойдёт быстрее.

Константин смотрел на него в упор, не мигая, пока Гедимин не замолчал, и ещё пять секунд после этого.

– Два серьёзных предложения от сармата, прочитавшего первые десять страниц документации. Гедимин, твоей уверенности хватило бы на весь флот Саргона. И ты, конечно, можешь подвести под всё это научную базу?

Гедимин мигнул. «Я не понимаю, чего он хочет. Я не сказал ничего, кроме очевидных вещей. Что опять не так?»

– Почитай отчёты о выделении ирренция из уранового экрана, – сказал он. – Там ясно сказано, где скапливался продукт. Это уже проверено, не нужно открывать это заново.

Константин покачал головой.

– Да, в этой части ты прав. Хотя я бы не горячился с «первыми миллиметрами» – речь как минимум о сантиметрах. К тому же надо думать о безопасности. Но я бы хотел обоснования для второй части – той, что касалась расплава и перемешивания. Об этом в отчётах что-то сказано?

– А я бы попробовал, – вполголоса сказал Хольгер. – Я не понимаю, как вообще происходит этот синтез, но эксперимент не помешает.

– Это не эксперимент, – тяжело вздохнул Константин. – Это нелепая затея без обоснования и без внятной цели. Так или иначе, я не позволю разрушать образец или вынимать его из куба. Когда у нас будет уран, мы изготовим несколько сферических экранов и будем нарабатывать ирренций. У вас с Гедимином и Иджесом два месяца на подготовку оборудования для выделения металла. И ещё… если я узнаю, что кто-то контактировал с ирренцием без защитного поля, он будет отстранён от работы. Это всем понятно?..

«В разное время делались разные предположения относительно критической массы основного изотопа ирренция, но на данный момент ни одно не подтвердилось экспериментально,» – прочитал Гедимин, пролистнув несколько абзацев. Кто бы ни составлял документацию для сарматов, он добавил туда много лишних слов. Насколько помнил сармат, это было обычным признаком местного «научного стиля» (что бы это ни значило). «Ничего, Константин подсчитает критическую массу. У него есть и смарт, и телекомп. Он умеет считать. Главное, чтобы потом ко мне не лез с насчитанным,» – фыркнул Гедимин про себя. В соседнем помещении лежал ирренций, и сармат уже представлял, как сделает стержни из спрессованной урано-ирренциевой пыли и подвергнет их жёсткому облучению, – и, возможно, тогда можно будет работать не с граммами, а с десятками килограммов металла. «С плутонием тоже получилось не сразу, но в конце концов процесс освоили,» – вспомнил Гедимин несколько фактов из истории физики. «Ирренций тоже будет освоен. Ещё бы Константин под руку не лез…»

21 августа 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Со своей стороны, Гедимин, я могу пожелать вам только удачи. Ваше любопытство будет удовлетворено сполна. Но учтите: официальная позиция Калифорнийского университета – никакого ирренция у сарматов нет, а если есть – Лос-Аламос тут ни при чём…»

Гедимин растерянно мигнул и перечитал сообщение ещё раз. «Никогда не понимал мартышек,» – подумал он, закрывая почту и выключая смарт. Светодиод на стене пока горел красным, и прозрачная перегородка между секторами лаборатории не опускалась, – вокруг рабочего места Гедимина столпились патрульные в бронежилетах. Один из них выкладывал на стол тёмно-серые пластины, запакованные в жёсткий фрил. Они были невелики, но сармат держал каждую из них двумя руками, и Гедимин понимал, что весят они немало. Рядом стоял Константин, пересчитывал пластины и отмечал что-то на экране смарта.

– Вот и уран, – сказал Айрон, подходя к Гедимину вплотную; он и так держался поблизости, особенно сегодня, когда сарматов согнали с обычного места, но сейчас он чуть ли не прислонился к ремонтнику, и тот недовольно сощурился. – Нам не положена спецодежда для работы с ним?

– Этого мало? – Гедимин поддел пальцем складку на рукаве его белого комбинезона. Униформа работников станции – тесков и филков – выглядела практически одинаково, не считая размера, но кто-то не рассчитал пропорции – и на филках комбинезоны висели мешками. Гедимин снова подавил желание взять форму Айрона и подогнать под его ширину плеч – скорее всего, при стирке «доработанный» комбинезон просто сочли бы испорченным и выкинули.

– Разве не должно быть свинцовой прослойки? – спросил лаборант. – Эта одежда не защитит от гамма-излучения.

– Слой, который защитит, ты не поднимешь, – ответил Гедимин, поднимаясь со стула и подходя к прозрачной перегородке. Насколько он мог видеть, патрульные привезли довольно много урана – этим можно было обложить образец ирренция со всех сторон в десять слоёв. Гедимин едва заметно усмехнулся и размял пальцы – он давно не работал с урановыми пластинами и, хотя на ощупь этот малоактивный металл не отличался от любого другого, всё же сармат чувствовал странное волнение, когда брал его в руки.

…«Респиратор, шлем, перчатки, щупы, защитное поле…» – Гедимин неуклюже пошевелил рукой, просунутой под прозрачный купол, и чуть не смахнул на пол урановую заготовку. «Майкл был бы доволен. Вот она, техника безопасности…»

Лист с параметрами будущего экрана был прикреплён к верстаку снаружи поля; Гедимин скосил глаз на него и увидел чью-то тень за своим плечом. Пока он работал с урановыми заготовками, Линкен подошёл к нему и теперь стоял у верстака, пристально глядя на руки сармата.

– Это не взрывается, – буркнул Гедимин, недовольно щурясь. Линкен хмыкнул.

– Что ты всё о взрывах?.. Это обеднённый уран? Помню, у тебя было много этого добра. Делаешь колпак для светящейся пыли?

Гедимин молча кивнул и, отложив заготовку, потянулся за другой. Он не хотел оставлять обрезки и осколки – нужно было точно подогнать части друг под друга.

– Говоришь, уран внутри этой штуки превратится в ирренций? – не отставал Линкен. – И будет ирренциевая сердцевина в ирренциевой ёмкости?

– Да, так, – неохотно кивнул Гедимин. – Реагирует внутренний слой…

– Атомщик, а можешь сделать колпак-сферу? – понизил голос Линкен. – Круглый со всех сторон…

Гедимин положил на верстак заготовку и повернулся к взрывнику.

– Лиск, тебе жить надоело?

Линкен криво ухмыльнулся.

– Ирренция будет мало, верно? Двадцать грамм внутри, десять снаружи. Это же не критическая масса? Ты говорил – меньше ста грамм не взорвётся…