Текст книги "Мои калифорнийские ночи (СИ)"

Автор книги: Анна Джолос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 48 страниц)

Глава 51

Дженнифер

Я готова вывалиться прямо в окно. Моргаю так, будто у меня случился нервный тик и думаю о том, что мне, вероятно, всё это послышалось. Рид поднимает руку, на секунду сверкая циферблатом часов, и дотрагивается до моего лица. Я чувствую, как учащается пульс, и мгновенно вспыхивает кожа под его пальцами. Ладонь скользит от подбородка к шее, забирается в мои волосы, и я порывисто выдыхаю, ощущая властное прикосновение.

– Не связывайся с ним, Смит, – наклоняется ещё ниже ко мне, и его горячее дыхание опаляет губы.

Молчу, не в силах пошевелиться. Он вдруг склоняет голову чуть влево и ведёт носом по моей щеке к виску. Шумно и откровенно вдыхает запах моих волос, разгоняя по телу толпу взбесившихся мурашек. Клянусь, никогда и ни на кого моё тело не реагировало подобным образом. Оно совершенно меня не слушается.

– Ты вся взмокла, Дженнифер, – задевая губами ухо, шепчет он, в то время как рука скользит по лопаткам вниз.

У меня под волосами действительно мокрая шея и спина. От волнения и нервного напряжения. Так всегда происходит, когда мы остаёмся наедине.

Убейте меня. Зажмуриваюсь, наслаждаясь каждым едва заметным касанием его губ. В один миг все чувства обостряются, и моя вселенная сужается до размеров этой комнаты. То, что происходит кажется таким нереальным… Но это мы, и я бесконечно долго умираю в предвкушении.

– Ты пьян, – только и могу вымолвить дрогнувшим голосом. Весь мой боевой настрой на серьёзный разговор куда-то пропал…

– Да. Ты пахнешь так, что у меня крышу сносит, – вдруг признаётся он, притягивая к себе.

Внутри что-то обрывается. Он медленно водит губами, касаясь разгорячённой кожи. По ощущениям у меня поднимается температура. Я вся горю. Кровь кипит, растекаясь по венам горячей лавой. Моё дыхание предательски сбивается, когда он прижимает меня к своему частично оголённому торсу.

– Так тебе нравится Ричи? – спрашивает, легонько прикусывая нежную кожу шеи.

– Дааа, – еле слышно отвечаю я, и похоже это скорее на призыв к продолжению…

Рид тихо и хрипло смеётся. Отодвигается от меня и серьёзно смотрит, прищуриваясь. Я опускаю ресницы и всё же делаю это: протягиваю ладонь и веду пальцами, касаясь вздутой вены на его руке. Ощущаю, как он напрягается. Решаюсь посмотреть в его серебристые глаза: прожигающие, как всегда, насквозь. Сегодня в них столько дикого блеска и ничем не прикрытого огня, что становится по-настоящему страшно. Он такой порочный! Я всегда это чувствовала. Черти пляшут, затягивая меня так глубоко, что точно не выбраться.

– Я вот что думаю, Смит, – приближаясь к моим губам, произносит он, пока я активно торможу, пребывая в шоке от того, что происходит, – может пошло оно всё к чёрту, а?

Голова идёт кругом, воздуха становится катастрофически мало, и мне всё тяжелее вдыхать его. Словно кислород враз стал тягучей консистенцией. Ладони вспотели, сердце оглушительно стучит где-то в области горла. Я сглатываю, когда его чуть шершавые пальцы сперва касаются моей нижней губы, а затем грубо скользят вдоль верхней. Он наблюдает за тем, что делает и судорожно выдыхает, когда я едва касаясь языком, прикусываю подушечку пальца зубами.

Творится какая-то чертовщина, его ладонь гладит меня по щеке, и я, прикрыв глаза, прижимаюсь к ней, ласкаясь как кошка. Мы оба замираем, на секунду выпадая из реальности. Успеваю подумать о том, насколько он красив, прежде, чем его губы замирают в непозволительной близости от моих. Чувствую покалывание сотен иголочек и нарастающее искрящее электричество между нами. Так и стоим, до тех пор пока не становится физически больно…

Я так сильно хочу попробовать его на вкус, что в какой-то момент бесстыдно сдаюсь и сама подаюсь вперёд. Слишком любопытно, интригующе. Опасно, но так безумно волнительно…

И как несчастный мотылёк я лечу на свет, рискуя погибнуть. Самое странное, что мне плевать на то, как это выглядит. Понимаю, что невыносимо долго ждала этого момента и сейчас ни за что не готова его упустить…

Губы Рида накрывают мои, безжалостно стирая все те поцелуи, что случались до него… Целует: жарко, неистово. Так, что подгибаются коленки. Сладкая истома растекается в груди и мозг превращается в густую вату. Этот поцелуй, как наш прыжок с парашютом: невероятный, прекрасный, сумасшедший… И я готова оттолкнуться от бездны и упасть с ним прямо в пропасть. Снова.

Языки переплетаются, я чувствую лёгкий привкус алкоголя и сигарет. Разум задурманен, руки тянутся, чтобы обнять его шею, коснуться затылка. Клянусь, ни о чём не могу думать, совсем не соображаю… Он теснее прижимает меня к подоконнику, опуская одну руку на талию, а вторую ниже. Вдруг осознаю, что до сегодняшнего дня вообще не имела понятия о том, что такое влечение к другому человеку. Болезненное, всепоглощающее и острое. Разрывающее на кусочки. Я лихорадочно касаюсь пальцами его груди, ощущая бешеный стук сердца под напряжёнными мышцами. Рид мучает мои губы, по очереди кусая и лаская. Требовательно, настойчиво, глубоко целует меня, и кажется, что ещё немного, и я потеряю сознание от неведомого чувства, заполняющего каждую клеточку.

Я выгибаюсь ему навстречу, пока он страстно целует мою шею, сильно сжимая ягодицы. Я вся дрожу, в голове взрываются тысячи ярких фейерверков, а низ живота наливается приятным напряжением.

Самое страшное, что нет и мысли его остановить. Вместо этого пальцы уверенно порхают под рубашкой, смело касаясь широкой спины.

Но в какой-то момент он останавливается сам. Отодвигается, чуть склоняя голову и смотрит на меня долгим мучительным взглядом. В его серых глазах – шальной блеск и пожар, но губы, всего секунду назад приносящие мне неземное наслаждение, кривятся в усмешке.

– Не так уж он тебе и нравится, Смит, – замечает развязно и холодно.

Словно больно щёлкает по носу. Не сразу соображаю, что речь идёт об Исайе, потому что всё ещё переживаю этот наш долгий, ни с чем не сравнимый поцелуй.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Я…

Растерянно смотрю в ответ, чувствуя как стыд обжигает лицо. Не могу вымолвить ни слова, беспомощно зацепившись хоть за какой-то довод.

– Недурно вышло, – замечает он, – но есть одна проблема…

Не знаю почему, но наперёд чувствую, что его фраза ничем хорошим не закончится. Так, собственно, и происходит.

– Не люблю быть вторым, – дерзко выдаёт он, и слова больно царапают душу.

Умом понимаю, что речь о поцелуе, ведь так случилось, что сегодня я целовала их обоих, но отчего-то думаю я не только об этом, и глаза невольно наполняются слезами.

Он замечает это, и на секунду резко меняется в лице.

– Погоди, Смит, – пытается меня остановить, но я толкаю его и спешу убраться из его проклятой комнаты. Забегаю к себе и поворачиваю щеколду, которую пару месяцев назад сама себе организовала.

Остервенело дёргает ручку, пока я медленно оседаю на пол, чувствуя как слёзы оставляют мокрые дорожки на щеках.

– Дженнифер, открой, – слышу я его обеспокоенный голос.

– Убирайся, видеть тебя не хочу, – зло отвечаю я, ощущая прилив ненависти к самой себе.

За то, что повелась на эту злую, холодную игру, рассчитанную только на то, чтобы он потешил своё самолюбие и втоптал меня в очередной раз в грязь.

– Открой, слышишь, или я сломаю её к чертям собачьим, – яростно говорит он.

Закрываю уши ладонями и пытаюсь восстановить дыхание, сбившееся от приступа накатившей истерики.

Видимо, на шум выходит кто-то из родителей. С минуту раздаются чьи-то голоса, а потом он громко хлопает дверьми своей комнаты. Комнаты, в которой я обнажила свою душу перед тем, кто равнодушно издевался надо мной весь этот год. Может ли быть что-то хуже? Пожалуй, да… Потому что несмотря ни на что, я слишком детально помню всё, что там происходило. Тело ноет, кожа пылает огнём, а сердце… оно почему-то нестерпимо болит.

Встаю и, пошатываясь, дохожу до окна. Закрываю, опускаю жалюзи и падаю на кровать, беззвучно глотая слёзы. Обида разрывает изнутри когтистой лапой, заставляя чувствовать себя глупой, наивной дурой.

Ворочаюсь всю ночь, так и не сомкнув глаз. Бесчисленное количество раз переживаю всё то, что случилось, умирая заново. Только он мог так испортить тот прекрасный, невероятный момент близости с ним. Всякий раз, закрывая глаза, я всё равно вижу его обжигающий взгляд, наполненный похотью… Чувствую запах, который узнаю из тысячи и слышу вибрирующий голос, безжалостно разрушивший всё…

*********

Наутро голова словно чугунная. Битые сорок минут стою под контрастным душем, пытаясь вызвать в теле хоть какой-то заряд бодрости и энергии. Всё тщетно. Я подавлена, разбита, и моя гордость в очередной раз валяется где-то там под Его ногами.

Сушу волосы, рассыпавшиеся по плечам привычной копной, на автомате одеваю школьную форму и спускаюсь вниз. Распахиваю входную дверь, впуская свою подругу, оповестившую о своём приходе с час назад. Вот уж кто у меня друг по несчастью. У неё тоже выдалась та ещё ночка.

По обыкновению в начале восьмого всё семейство Смит начинает активно носиться по дому, собираясь в школу-на-работу. Онил наблюдает за тем, как капризничает Макс, выдавая один язвительный комментарий за другим. Бэт, поражённая кудрями Роуз, чья причёска в отличие от моей сохранилась практически в неизменном виде, просит соорудить ей такие же. Отец на ходу пьёт кофе, быстро запечатлев на мне поцелуй.

Наконец, дикая какофония звуков прекращается, и мы можем спокойно поговорить. Оказывается, мать залепила Роуз звонкую пощёчину за то, что та поздно вернулась домой и за то, что от неё пахло алкоголем. К тому же, она чуть не назвала собственную дочь шлюхой и в довершение ко всему, пригрозила совместным походом к гинекологу. Онил заливается краской, рассказывая мне подробности, а я только качаю головой, но едва ли удивляюсь. Это ведь Элис, она запросто способна на такое.

Роуз спрашивает совета, и всё, что мне остаётся, это убедить её в том, что она не должна допустить подобного унижения собственного достоинства. Нет ничего хуже, чем недоверие близкого человека. Пока Роуз сокрушается об испорченных с матерью отношениях, в кухне появляется Он.

Я знала, что так или иначе нам придётся столкнуться лбами. Ведь когда живёшь в одном доме, трудно этого избежать… Но на деле всё просто отвратительно. Он хочет поговорить, и я боюсь, что Онил обо всём догадается, а потому, стоя к нему преимущественно спиной, бросаю, что мне некогда. Когда разворачиваюсь, делает шаг в мою сторону, но я заявляю, что не хочу с ним разговаривать. Между нами сквозит привычное раздражение, приправленное каким-то острым смущением с моей стороны. В итоге, я трусливо сбегаю, ссылаясь на то, что мы опаздываем. Во дворе ведь действительно ждёт отец, чтобы по пути завезти всех нас в школу.

Настроение просто ниже плинтуса. Меня не задевают обидные реплики младшего брата, я сижу словно в вакууме, пытаясь хотя бы на какое-то время отключить голову, в которой нещадно копошатся мысли о моём сводном брате. Проваливай, Рид. Просто оставь меня в покое. Убирайся из моей головы… Такая вот нехитрая мантра.

Весь учебный день размыт и бесцветен. Не хочу ни есть, ни пить. Покупаем в столовой перекус, но я совсем не чувствую голода и прошу Роуз припрятать припасы у себя в сумке.

Исайя после праздника, ожидаемо, в школе не появляется, а значит одного неприятного разговора я всё же могу на какое-то время избежать. В раздевалке спортзала мерзкая Бренда Адамс распространяет свежие сплетни, и они касаются Роуз. Кажется, я нарочно влезаю, когда её голос звучит демонстративно громко.

– Закрылась с ним в туалете, можете представить? – рассказывает она подругам, обступившим её со всех сторон.

– Спорим, ты хотела бы оказаться на её месте? – обращаюсь я к ней, ныряя в шорты, и девчонки перестают щебетать как стая некормленых попугаев.

– Ты, Смит, не лезь, куда не просят, – отзывается Адамс, расправляя свою дебильную жёлтую юбочку.

Долбаная форма группы поддержки уже сидит в печонках.

– А ты попробуй сделать так, чтобы я замолчала, – нарочно провоцирую, делая несколько шагов вперёд.

– Не надо, пойдём, – Роуз взволнованно хватает меня за руку.

Бренда довольно улыбается. Мы слышим свисток тренера, а это значит, что пора показать нос в зале.

– Тупица белобрысая, бесит меня, – чересчур сильно захлопываю шкафчик.

Нас выпускают на улицу. Бег на стадионе, который сегодня у нас по программе, помогает ненадолго справиться с наваждением по имени Рид Брукс. Переставляю ноги, яростно дыша, до тех пор пока не падаю без сил на траву.

Спустя десять минут соскребаю себя с мягкого зелёного настила и плетусь в раздевалку одной из последних. Тело ломит, голова снова болит. Проверяю телефон и обнаруживаю пропущенный от Рида. Как подумаю о том, что мне снова предстоит увидеться с ним после занятий в студии, так становится дурно и тревожно.

– Давай быстрей. Мы опоздаем на автобус.

Роуз сидит на подоконнике, лениво болтая ногами. Не всем, увы, везёт с освобождением от физкультуры.

– Где вода? Я сейчас умру от жажды.

– У меня в рюкзаке, сама возьми.

Тянусь к её портфелю, расстёгиваю замочек и достаю желанную бутылку. Взгляд цепляется за прямоугольный конверт. Руки сами тянутся к нему, а сердце пускается вскачь, предчувствуя нечто недоброе. Пальцы открывают конверт и моему взгляду предстаёт совершенно неожиданное зрелище: миниатюрный тюбик клея, аккуратно вырезанные буквы и такая знакомая до боли открытка ненавистного лилового цвета.

– Ничего объяснить не хочешь? – глухо спрашиваю я, сглатывая тугой комок, застрявший в горле.

– Что? – она делает вид, будто не понимает о чём речь.

– Я тебе доверилась, а ты решила поиздеваться надо мной?

Это просто нож в спину. Вставила и хладнокровно провернула.

– Да о чём ты? – Онил спрыгивает с подоконника, подходит ближе и, как самая настоящая актриса, хмурит брови и делает изумлённое лицо. Боже, да ей можно Оскар вручать!

– Как ты вообще до такого додумалась! Клянусь, Онил, кто угодно, но ты… Никогда ко мне не приближайся, поняла?

Бросаю на пол её вещи, хватаю свою сумку и вылетаю из раздевалки. Слёзы выжигают глаза. Ещё утром я наивно полагала, что больнее быть просто не может. Как же сильно я тогда ошибалась…

Глава 52

Дженнифер

Этим же вечером Рид приезжает за мной в танцевальную студию, ведь сегодня понедельник, и его очередь доставить меня домой. Положа руку на сердце, признаюсь, что хотела сбежать с занятия пораньше и доехать на автобусе, лишь бы только не пересекаться с ним. А потом вдруг поняла, что в этом нет смысла: рано или поздно нам всё же придётся столкнуться нос к носу, поскольку живём мы в одном доме.

Именно по этой причине я понуро плетусь в сторону припаркованного на стоянке чёрного бумера. Брукс в расслабленной позе стоит возле автомобиля, оперевшись о крыло. Около него верещат какие-то девицы в велосипедках. Рядом со студией Даны Бейкер располагается огромный фитнес-центр, и, судя по свёрнутым коврикам, эти барышни только что были на занятиях по йоге.

– Рид, обязательно приходи в субботу на вечеринку, адрес ты знаешь, отказы не принимаются, – вещает блондинка и шутливо тычет ему в грудь наманикюренными пальчиками.

Что ж, видимо, они знакомы. Это её «адрес ты знаешь» – прозвучало весьма недвусмысленно.

– Ты у нас, к тому же, парень теперь свободный так что…

Та, которая брюнетка, поигрывает бровями и как раз в этот момент замечает меня. Пальцы хватаются за ручку, и я, ни с кем не здороваясь, сажусь в машину. При этом стараюсь придать своему выражению лица как можно больше пофигизма.

К счастью, в салоне играет музыка, и я не слышу о чём говорят эти трое. Шутят, улыбаются, флиртуют. От нечего делать рассматриваю девушек. Обе весьма симпатичные на вид. Белобрысая – из кожи вон лезет, дабы перетянуть внимание на себя, а тёмненькая так сильно втянула несуществующий живот, что похоже, не то что говорить, дышать нормально не в состоянии. Вот ведь дуры безмозглые! Летят, как пчёлы на мёд. Сверлю взглядом профиль парня. Вежливо улыбается и лениво разглядывает ту, что невзначай расстегнула курточку.

Вот они на прощание обнимаются, а блондинка даже касается губами его щеки. Что за мода делать себе вареники? Не понимаю, хоть убей. Пересекаемся с ней взглядами. Не знаю, чего её так покоробило, но отвернулась она очень быстро. Похоже, моё лицо отражает весь спектр эмоций: от раздражения до приступа неконтролируемой злости, совершенно неожиданно меня настигнувшей.

– Какого чёрта так долго? – тут же высказывает своё недовольство Рид, закрывая водительскую дверь. Выключает музыку, и это настораживает.

Вот же засада, я не предупредила о том, что задержусь.

– Турнир в эту субботу, – неохотно отвечаю я, вытягивая ноги. Смотрю перед собой, потому что на него – не могу.

– Сообщение не могла кинуть?

– Забыла, – холодно отвечаю я.

– А это ещё что за клоун? – насмешливо спрашивает он, и я поворачиваю голову направо.

В нашу сторону спешит мой партнёр по танцам. Я опускаю окно со своей стороны.

– Дженнифер, ты телефон забыла, – запыхавшись, произносит парень, протягивая мне мой самсунг. – Растяпа, в следующий раз не побегу за тобой.

– Спасибо, на лавке оставила, да? – забираю из его рук смартфон, он кивает и как-то странно косится на Брукса. Догадываюсь, что этот идиот не скрывает своего веселья по поводу внешнего вида Даниеля: брюки, рубашка, гель на волосах.

– До завтра, – сконфуженно и поспешно прощается со мной мой партнёр и уходит.

Рид начинает смеяться в голос.

– Прекрати! – возмущаюсь я, но он всё ещё смотрит вслед Даниелю, качает головой и заводит двигатель.

– Брючки не жмут? – хохочет, выезжая на бульвар.

– Очень смешно! – подкатываю глаза и снова переключаю взгляд на дорогу. Хорошо, что ему хватило ума не ляпнуть подобное парню в лицо. Извиняться потом пришлось бы мне, а обиженный Даниель – хуже капризной девчонки, знаете ли. Самовлюблённый, эгоистичный и крайне ранимый – такие вот качества в одном флаконе.

Сворачиваем на Кенсингтон Авеню. Какое-то время едем молча, но звенящая тишина начинает давить уже спустя пару минут. Как назло в голову лезут картинки вчерашней ночи. Вспоминаю, как горячо он целовал меня, прижимая к себе, и отворачиваюсь, физически ощущая как покрываюсь пятнами смущения. Вообще не знаю, как теперь смотреть ему в глаза…

– Смит, – наконец, не выдерживает он, когда тормозит перед светофором.

– Что? – гипнотизирую лобовое стекло, чувствуя, как горит щека от его излишне внимательного взгляда.

Перед нами стоит красный фольксваген, на заднем сиденье которого скачет и кривляется девчушка лет пяти. На ней дурацкий зелёный ободок с усиками-антеннами, которые подрагивают при каждом движении головы.

– Вчера я был пьян.

Тоже мне удивил! Пульс учащается. Я понимаю, что не хочу его слушать. Знаю, ничего приятного он не скажет.

– Не бери в голову, ясно? Алкоголь и дурное стечение обстоятельств, – равнодушно изрекает Рид.

«Дурное стечение обстоятельств»? Серьёзно? Еле сдерживаю себя, дабы не расхохотаться. Ну и формулировка к такому поцелую…

Девочка из фольксвагена встаёт, и нашему взору предстаёт её платьице в форме салатовой гусенички. Боже, кто в здравом уме нарядит ребёнка подобным образом?

– Смит, – снова недовольно зовёт меня его голос, и приходится повернуться, – Какого дьявола молчишь? Забыли про вчера. По рукам?

Я смотрю на него и прищуриваюсь. Разочарован? Жалеет? Определённо да… Обида, конечно, царапает изнутри, но с другой стороны, а чего ещё можно было ожидать? Я, как и он, сбита с толку и тоже не понимаю, как так случилось, что мы поцеловались…

– Слушай, я вовсе не собиралась обводить красным фломастером этот день в календаре, – отвечаю я и отворачиваюсь. Очень надеюсь, что на этом разговор окончен.

– Рад, что мы поняли друг друга, – сухо подытоживает он, в то время как я ощущаю неприятное покалывание в груди.

Загорается зелёный, но мамаша спереди тупит, и Брукс нетерпеливо пытается объехать её справа, не забывая при этом пару раз протяжно посигналить. Рыжеволосая женщина в смешной панаме отвлекается от сериала, мелькающего на маленьком экране и извиняющимся взглядом смотрит на парня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тем временем мы, похоже, застряли в пробке. Впереди какая-то непонятная заварушка, а потому наш х6 так и стоит, до конца не выехав на соседнюю полосу.

– Кретины! Проедь чуть вперёд, – обращается он к девице на ауди.

Та млеет в ответ, но лишь разводит руками. Он начинает выходить из себя. Да, в это время, Блу Бэй частенько «стоит». Всем не терпится добраться домой.

Замечаю какое-то движение слева. Так и есть. Чудесная гусеничка вылезла в распахнутое окно. Во все глаза пялится на Рида.

– Пливет, – здоровается звонко.

Брукс отвлекается от своей сигареты и молча глядит на девчонку. Та в ответ обезоруживающе улыбается.

– Доблый вечел.

А она весьма настойчива, скажу я вам…

– Привет, – без особого энтузиазма хмуро отвечает он. К моему удивлению, выбрасывает недавно подкуренную сигарету. Если правильно понимаю, чтобы не дымить на девочку.

– Кулить себе вледить! – торжественно сообщает она.

– Согласен.

Я открыто наблюдаю за этими двумя. Девчонка крайне потешная, и совершенно точно Рид её чем-то привлёк.

– Как тебя зовут? – не собирается отставать она.

– Дрю, не приставай к людям, – через плечо бросает мать, не отрывая взгляда от панели. Происходящее на экране занимает её куда больше, нежели безопасность собственного ребёнка.

– Я везливо знакомлюсь, – невозмутимо отвечает девочка матери и, забавно склонив голову, с интересом разглядывает Брукса. Я готова расхохотаться несмотря на дурное настроение и неприятный осадок, оставшийся после нашего с ним разговора.

– Вывалишься! – недовольно предупреждает он, глядя на то, как весёлая гусеничка опасно высовывается из окна.

– У меня день роздения! Плаздник!

– А чего такой странный костюм? – насмешливо интересуется Рид, и я ощутимо бью его в плечо.

Индюк! Разве можно говорить такие вещи ребёнку?

– Перерожусь в бабочку, – деловито поправляя усики-антенны, поясняет она ему таким тоном, словно из них двоих пять на самом деле ему, а не ей.

– Ааа…

– И плилечу к тебе, ты класивый.

– Буду безмерно счастлив, – почёсывая затылок, смущённо произносит Рид, едва сдерживая улыбку.

Зажимаю ладонью рот. Ситуация комична до невозможного.

– На, делжи, – Дрю что-то протягивает ему в окно.

– Эй, не надо, оставь себе…

– Бели-бели, это ей, – показывает на меня маленьким пальчиком. – Стобы не плакала, зэниться то ты сможешь только на мне.

Он нехотя забирает из её рук, как оказывается, чупа-чупс и протягивает мне.

– Спасибо, добрая гусеничка! – машу ей и улыбаюсь. Дети иногда такое выдают, что не знаешь как реагировать.

Машины в потоке начинают движение, и девочка, театрально сокрушаясь, шлёт своему кавалеру воздушные поцелуи. Смеюсь, глядя на озадаченное лицо Брукса и почему-то размышляю о том, что и у него когда-нибудь будут дети. Мальчик, девочка или двое? Интересно, какой с него выйдет папаша… Порой, глядя на то, как он возится с Бэт и Максом, думается, что неплохой. На них его агрессия и раздражение не распространяется. С ними он другой. Думаю, дело в родной крови, ведь со мной дела обстоят иначе…

*********

С того вечера мы практически не видимся. Сделать вид, будто между нами ничего не было оказывается куда проще, чем предполагалось. Дни бегут один за другим, и признаю, давненько в моей жизни не было настолько мрачного периода, когда навалилось всё и сразу… Лучшая подруга оказалась предателем, а сводный брат, с которым я весь год воевала, теперь никак не желает убираться из моей больной головы… Добавьте к этому надвигающиеся экзамены и лучшего друга, упорно заявляющего о своих чувствах, – и получите полную картину депрессии, ворвавшейся в мою жизнь без спроса и предупреждения.

Надо сказать, разговор с Исайей выдался сложным. Парень искренне не верил в то, что я отказываюсь с ним встречаться, ведь на дне рождения ему показалось, что настал тот момент, когда мы должны начать существовать как пара. Пришлось извиняться и просить прощения за то, что ввела его в заблуждение. Я дорожу нашей дружбой, а потому ничего менять в наших взаимоотношениях не намерена. Перегорит… Ни я первая, ни я последняя. И да, я не верю, что он пытается ухаживать за мной только потому что хочет отомстить Риду, с которым, к слову, не общается вот уже пару недель.

Дальше, Роуз… Я игнорирую бывшую подругу с тех пор, как нашла то злосчастное письмо в её рюкзаке. Никак не пойму, зачем ей понадобилось разыгрывать меня столь неординарным способом? Мне всегда казалось, что святоша Роуз Онил не способна на такие гадкие поступки. И чем дольше я наблюдаю, за тем, как она поглядывает на меня со слезами на глазах, тем больше сомневаюсь в том, что все эти письма отправляла действительно она… Не могла, нутром чую, но примирение с ней пока не входит в мои планы. Сперва выясню, кто всё это делал. Интуиция шепчет, что правда раскроется совсем скоро, и я даже не представляла насколько быстро это произойдёт.

В один из дней я задерживаюсь в раздевалке спортивного зала, потому что после принятия душа не могу отыскать свои вещи. Не сомневаюсь, что это чья-то глупая шутка, ведь в помещении никого кроме меня нет…

Кутаюсь в полотенце и хлопаю дверцей шкафчика, в котором, ожидаемо, пусто.

– Не это ищешь?

Разворачиваюсь.

То, что вижу мне не нравится сразу. Девчонки… Одна из них приподнимает вверх мою школьную форму, а потом демонстративно бросает на пол. И да, я узнала её голос.

Неосознанно считаю. Их пятеро. Все до единой в масках Гая Фокса и нетрудно догадаться зачем они здесь…