Текст книги "Мои калифорнийские ночи (СИ)"

Автор книги: Анна Джолос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 48 страниц)

Глава 29

Тэми

Официантка по имени Блэр выставляет перед нами приборы.

– Пожалуйста. Приятного аппетита! – желает она, а смотрит так, словно подсыпала мне яду.

– Ну, поехали, Тэми! Ты сама просила то же самое! – забавляется он, глядя на мои округлившиеся глаза.

На столе такое количество блюд, что глаза разбегаются. Боюсь, что многое из этого я вообще никогда не пробовала….

– Смелее, Фостер! – подбадривает Исайя. – Пока всё не попробуешь, отсюда не уйдёшь.

И понеслось… Мраморная говядина, лобстер, умопомрачительная паста и прекрасное вино. Похоже, никого не смущает возраст молодого человека. Про себя я уж точно промолчу.

Мы болтаем, и время летит незаметно. Вспоминаем смешные случаи из детства, и я с радостью ощущаю, что сковывавшее меня волнение отступает. Общаться с ним здорово и легко. Вот уже идём по набережной, и я думаю о том, что этот вечер абсолютно точно самый лучший в моей жизни. Ох, чувствую, мой дневник, наконец-то пополнится радостным событием, разбавив ежедневное нытьё: на внешность и характер, на подруг, одноклассников, мать и мою судьбу в целом.

– Ты однозначно должна поехать со мной! У меня вечеринка начинается в двенадцать. Будет крутая тусовка, – заявляет он, и я удивлённо хлопаю ресницами.

– Ты что? А если мама догадается, что меня нет? Она итак не особо поверила, что музыка в ресторане – это телевизор.

– Ой, да ладно тебе, Фостер. Оторвёмся по полной. Сколько можно уже замыкаться в себе? – он меня приобнимает и машет какому-то парню, развалившемуся на лежаке.

– Ну не знаю… Если только ненадолго.

Поверить не могу, что произношу это. Мать убьёт меня, если узнает, что ночью я отправилась на вечеринку, где полно всего того, что по её понятиям «от лукавого». И не куда-нибудь, а в дом на Западном Побережье, где с её слов живут порочные толстосумы.

– Слушай, Тэми. Что там у Смит с этим придурком Филипсом? – вдруг меняет тему он.

– Да не знаю. Они встречаются, – отвечаю я, стараясь игнорировать неприятное чувство. – Всё серьёзно вроде.

Незаметно кошусь в его сторону, подмечая странное раздражение.

– И насколько серьёзно? – нехотя спрашивает он.

– Ну, – я думаю всего несколько секунд, – Дженнифер вроде как от него без ума. Да к тому же, они… ну ты понимаешь.

Я смотрю себе под ноги, не поднимая на него взгляд.

– Они что? – поворачивается ко мне Исайя.

– У них уже всё было… Дженна только и трещит о том, какой он взрослый и классный.

– Ясно, – это звучит как-то зло и мрачно.

– Не переживай за нашу подругу, ты же сам говорил, что Райан – хороший парень.

– Может быть, но про него ходят не очень хорошие слухи. Ладно, давай не будем об этом…

Я киваю, довольная собой. Не думаю, что я далека от истины.

*********

Дом у семьи Ричи просто огромный. Величественный трёхэтажный особняк, с гигантским бассейном, у которого и собралась шумная компания. Пока Исайя здоровается с многочисленными знакомыми, я сижу в углу, стараясь не привлекать к себе внимания. Разглядываю мажоров и их девиц в брендовых шмотках. Все они пьют, веселятся, танцуют. Некоторые – плавают в бассейне. Громко играет музыка, повсюду спиртное и закуски. И ко мне начинает подкрадываться паника. Потому что я терпеть не могу подобные сборища. Боюсь я эту молодёжь, чересчур раскрепощённую и обезбашенную.

– Фостер, это ты? – поворачиваю голову и вижу удивлённое лицо Меган Пирс.

– Привет, ты вернулась?

Меган уезжала с родителями в Айову.

– Ну да. Ты одна здесь или с девчонками? – спрашивает она, осматриваясь.

– С Исайей, – гордо произношу я. Ведь именно он и привёл меня сюда.

– А он об этом помнит? – она показывает указательным пальцем в сторону полуголых девиц в купальниках, виснущих на нём. Бикини того и гляди сейчас треснет на необъятной силиконовой груди. – Выпьем?

Я, злая и раздражённая, согласно киваю, и мы направляемся к бару, где в ряд выставлены цветные шоты.

– Ты реально будешь пить? – не верит она.

И это бесит. Они привыкли видеть во мне забитую монахиню Тэми, не способную на нормальный отрыв. Хватаю со стола шот и опрокидываю в себя одним движением. Зажмуриваюсь, но ничего мега страшного и противного не чувствую. Меган смеётся и тоже пьёт.

– С кем это там Кэмерон? – показываю на смуглую брюнетку, с которой он непринуждённо беседует.

– Да плевать с кем, – отмахивается она. – Я уже сто раз говорила, что мы не вместе. А пошли танцевать, раз уж ты сегодня в ударе?

Я пугаюсь, но всего на секунду. Мне всегда казалось, что это не для меня. Потому что я очень стеснительная по натуре.

Пирс достаёт сигарету и якобы невзначай косится в сторону Кэмерона. Ну да, так я и поверила, что ей всё равно… Беру ещё один шот, и мы стукаемся маленькими стопочками. Настроение стремительно поднимается, и вот уже я сама тащу Меган в толпу танцевать. Странно, но меня наполняют те эмоции, которых я раньше не ощущала. Мне легко, хорошо и весело до тех пор, пока какой-то парень не пристраивается сзади и рассказывает мне о том, как он любит горячих рыжих девочек. Дёргаюсь от его слов, как от удара, и Меган, громко смеясь надо мной, прогоняет придурка в грубой форме.

Мне надо проветрить мозги. Говорю ей, что хочу подышать свежим воздухом и спешу пройти на балкон. Стараюсь не пялиться на облизывающих и тискающих друг друга парней и девиц. Эти парочки даже не пытаются уединиться, и, кажется, их вообще ничего не смущает.

А когда выхожу на открытую веранду, смущаться приходится уже мне. Там Исайя в окружении девиц, чей смех раздаётся на весь первый этаж. Одна из них сидит у него на коленях и что-то шепчет ему на ухо, расстёгивая рубашку. Он внимательно её слушает, а потом звонко хохочет.

Мне становится неприятно. Внутри кипит злость. Мы вдруг сталкиваемся глазами, и я спешно отвожу взгляд и разворачиваюсь. Знаю, что не имею на него никакого права, но мне обидно и я не понимаю, для чего он ко мне приехал, потащил в ресторан, а потом и сюда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Хватаю со стола стакан. Бездумно глотаю, потому что ни о чём не хочу думать. Я глупая дурочка в огромных толстенных розовых очках. Тупица… придумала то, чего нет.

Перед глазами мелькают какие-то люди, басы нещадно жалят перепонки, а в ушах всё ещё стоит его хохот. С чего я вообще взяла, что он предпочтёт мою компанию? Возможно, это его приглашение в свой дом – просто акт вежливости, ведь мы вроде как дружим? От этого слова меня тошнит. Я не хочу дружить с Исайей Ричи. Я грезила о том, что однажды смогу стать его девушкой, не меньше. Смеюсь, ужасаясь своим мыслям. Поднимаюсь по ступенькам на второй этаж, стараясь не разлить те два коктейля, что несу с собой. Они – разного цвета, и я уже думаю, с какого начну.

Иду в самую дальнюю комнату. Толкаю дверь, и, к счастью, не застаю там совокупляющуюся пару. На этаже вообще никого не видела. Может, вход гостям сюда запрещён?

Музыка почти растворяется, и я блаженно выдыхаю. Ковыляю до подоконника и раздвигаю толстые занавески. Залезаю прямо туда, опасно наклоняя розовый напиток. Довольная успешным манёвром, разглядываю сад, вид на который открывается из окна. Думаю о том, как же здесь красиво. И ненавижу своих родителей за то, что мы всю жизнь живём в нищете. В старом доме, где вечно всё ломается и по очереди выходит из строя. Мать ездит в больницу на старом авто. А я вынуждена таскать старые шмотки как можно дольше, потому что на новые у неё денег нет. Особенно сейчас.

Когда-то мой отец отказался от щедрого предложения своих родителей. Пошёл работать пожарником вместо того, чтобы делать карьеру банкира. Что может быть глупее? До сих пор не понимаю, зачем он так поступил. Был момент, когда они с матерью могли позволить себе если не всё, то очень многое… Вот и остались эти тарелочки на стене, как единственное напоминание о безоблачном прошлом. Да и об отце в том числе…

Я плачу, вспоминая папу. Второй раз за сегодняшний вечер. Мне его очень не хватает, несмотря на то, что прошло уже много лет. Мать тоже не смирилась с утратой, всё ещё ревёт по ночам в подушку, а я, лёжа в своей кровати, обвиняю её во всех бедах. Неужели не могла настоять на том, чтобы выбрал нормальную профессию? А не ту, где надо день ото дня рисковать собой, спасая других.

Дверь распахивается, и в комнату вваливаются двое. Исайю я узнаю сразу, почти мгновенно. По рубашке, волосам и смеху. С ним та самая девица, которая усердно ёрзала на коленях. Роняю бокал, потеряв координацию от количества выпитого алкоголя. Блондин резко оборачивается и вглядывается в темноту.

– Фостер?

Звучит так, словно он удивлён тем, что я ещё не соизволила убраться домой.

– Да. Я всё ещё здесь, – извещаю надтреснутым голосом, отворачиваясь к окну. Разглядываю выложенные камнем дорожки, красиво подсвеченные дизайнерскими фонарями.

– Погуляй-ка, – не совсем вежливо вдруг говорит он своей даме.

Слышу, что идёт в мою сторону. Останавливается совсем рядом. По запаху понимаю. Я всегда очень тонко чувствую его присутствие.

– Тэми, тебе пора домой, – произносит он, и я начинаю смеяться.

– Какая забота.

– Ты чего такая злая? – искренне недоумевает он.

Поворачиваю голову и разглядываю драгоценный объект своих желаний: волосы взлохмачены, а небесные глаза блестят от уличного света.

Как бы тебе доходчиво объяснить? Я обижена, ведь думала, что ты действительно мной заинтересовался, потому и позвал на свидание. Но… в итоге привёз домой и бросил пить в одиночестве, потому что грудастые модели более предпочтительная для тебя компания. Чего уж делать рядом с убогой Тэми?

Естественно ни одно слово так и не покидает моего рта. Я слишком труслива, чтобы выплеснуть всё это в лицо.

– Хочешь со мной? – предлагает он, доставая какую-то скрутку, похожую на самодельную сигарету. – Не бойся, это не наркотики.

– С чего ты взял, что мне страшно? – говорит во мне абсолютно новая Тэми.

Он довольно кивает головой и щёлкает зажигалкой. Зажимает сигарету губами и крепко затягивается. А я ловлю каждое его движение и смотрю на то, как он выпускает дым. В нос ударяет какой-то травяной запах. Исайя протягивает сигарету мне, и я с умным видом обхватываю её губами, будто делаю это не впервые. Тут же терплю фиаско. Начинаю кашлять. Он смеётся и гладит меня по голове.

– Не торопись. Сначала всегда так…

Не знаю сколько проходит времени, но комната погружается в дурман. Мы – в дыму, в теле приятная лёгкость, а в голове – лайтовая пустота. Мои щёки уже устали смеяться, но остановиться не под силу. Исайя снова прикладывает к губам бутылку Джек Дэниэлс, а потом я забираю её из его рук и тоже пью, уже совсем ничего не соображая.

– Я – в хлам, – заключает он, и мы снова смеёмся.

Если он в хлам, то я своё состояние даже охарактеризовать не могу. Меня унесло напрочь. Никогда в своей жизни я так не пила.

– Надо прилечь, – Исайя сбрасывает с себя туфли и лезет на огромную кровать, что стоит у стены в центре комнаты.

У меня кружится голова, но мне не тошнит, и я не чувствую себя плохо. Скорее, я вообще не понимаю, что со мной происходит.

– Иди сюда, Фостер, вывалишься ещё в пруд из окна, – хохочет он, и я тоже не могу удержаться.

Слезаю с подоконника и по диагонали ковыляю к нему, пытаясь играючи переставлять ноги. В полутьме вижу, что он лежит, запрокинув руку за голову. Смотрю на него. Он такой красивый, что дух захватывает.

– Ты чего замерла там как грёбаное привидение? – спрашивает он.

– Подумала о том, что ты красивый, – выдаю я и только потом соображаю, что сказала это вслух.

Он смеётся.

– Ты сегодня просто не ты, Тэми…

– Откуда тебе знать? Может это – и есть настоящая я.

Чувствую себя очень решительной и смелой. Похожей на Дженнифер Смит. Она ведь всегда говорит и делает то, что хочет? Кажется, именно этим восторженно восхищался Исайя ещё тогда в сентябре, когда она появилась.

Что бы она сделала, будучи на моём месте?

Я прикладываю к губам бутылку, глотая огненную жидкость, ставлю её на тумбочку и на секунду зажмуриваю глаза.

– Фостер? – он смотрит в мою сторону, даже не подозревая, какая буря у меня сейчас внутри.

Я не хочу больше быть тихоней Тэми. Занудной, скучной и вечно краснеющей. Конечно, во мне сейчас говорит алкоголь, но я хочу хотя бы сегодня делать то, что просит сердце. Сбрасываю босоножки и молча забираюсь на мягкую постель. Залезаю на него, пока он соображает, что к чему. Стаскиваю через голову платье, и мы смотрим друг другу в глаза.

– Фостер, ты спятила? – наконец, произносит он, когда я несмело касаюсь пальцами его живота.

– Давно уже, – тихо отвечаю я, замечая, что он скользит растерянным взглядом по моему телу.

– Ты…

– Помолчи, Исайя, – прошу я. Мне итак трудно сделать первый шаг.

Наклоняюсь и касаюсь его губ. Они холодные и удивительно мягкие. Целую, не думая про то, как всё это выглядит в его глазах. Я так мечтала о поцелуе с ним и мне до сих пор не верится, что это происходит на самом деле.

Мне кажется я сейчас умру, потому что он отвечает, и его ладони ложатся на спину, а затем уверенно опускаются на бёдра. Я чувствую какую-то невероятную лёгкость и накрывающее с головой волнение. Дрожу всем телом, думая только о том, как сильно я хочу быть с ним рядом. Прижимаюсь к нему, отчего он довольно мычит мне в губы, а потом резко переворачивает, оказываясь сверху.

У него совершенно расфокусированный взгляд, и по ходу мы оба очень плохо соображаем, что делаем. Слишком много выпито. Для меня всё сегодня слишком…

Он горячо целует мою шею, а я взлетаю в небо и шепчу одними губами те слова, которые никогда не решусь произнести вслух. Мне так хорошо с ним сейчас, что я боюсь сказать ему то, что совершенно точно отпугнёт его. Возможно позже. А сейчас… я просто хочу забыться в его объятиях и не думать о завтрашнем дне.

Правду говорят, чем выше взлетаешь, тем больнее падать приходится. Той ночью я ещё не знала, что именно это меня и ждёт…

Глава 30

Исайя

Если ад существует, то я попал именно туда. В голове пульсирует боль, веки открываются с трудом, а тело и вовсе будто мне не принадлежит. Эти тусовки меня добьют… Пора бы уже притормозить. Сколько твержу себе, а остановиться не могу.

Сажусь на постели, растирая виски. Отвратительно себя чувствую. Хуже некуда я бы сказал. Или всё же… Взгляд цепляется за ногу, выглядывающую из-под одеяла. В голове проносится калейдоскоп картинок: выпивка, танцы, девчонки… Должно быть, это – одна из них. Я прищуриваюсь от солнечного света и поворачиваюсь влево.

Поганое ощущение появляется моментально. Потому что я вижу рыжие волосы, разметавшиеся по подушке и молочно белую кожу оголённой спины. Осознание того, кто лежит рядом со мной, заставляет чертыхнуться трижды. Это определённо Тэми Фостер…

Твою мать!

Я пытаюсь вспомнить то, что происходило. И обрывки – вообще мне не нравятся. Почему я её не остановил? Прикладываю пальцы к виску, всё ещё пытаясь унять мигрень. Такое чувство, что в голову загнали дятла и попросили найти червячка…

Девчонка кряхтит и, очевидно, тоже начинает приходить в себя. Н-да… вот её в моём списке потенциальных побед однозначно не было. Её я, в принципе, никогда не рассматривал в таком ключе. Слишком пугливая, забитая и себе на уме…

Почему-то на задворках сознания всплывают слова Дженнифер: «Как хочешь извиняйся теперь, но, чтобы она тебя простила, понял?»

Извинился называется…

Встаю с постели, поднимая с пола шорты, и едва не падаю, пока пытаюсь натянуть их. Господи боже. Всё медленно плывёт по кругу и искривляется. Щурюсь от яркого света, заливающего гостевую комнату. Задвигаю штору поплотнее и поворачиваюсь к Фостер.

Она уже сидит у изголовья кровати и смотрит на меня так, словно ждёт торжественную речь.

– Ты как? – только и могу выдавить из себя я.

– Отвратительно, если честно. Голова очень болит, – признаётся тихо рыжая, до подбородка натягивая белоснежное одеяло.

– Иди в душ, если тебе надо. Потом спускайся вниз, – говорю я девчонке, замечая разочарование на её лице.

Не знаю, чего она от меня ждала… Не завтрака же в постель? И не признаний же в самом деле?

Достаю из блистера таблетки от похмелья, заботливо оставленные вместе с бутылкой воды на тумбочке. Выхожу из комнаты, поворачивая налево. Внизу, у бассейна хозяйничает недовольная Камилла. Не особенно хочется попасть под горячую руку, а потому я быстренько направляюсь в сторону кухни.

– И тебе, доброе утро, свинтус, – всё же бухтит Камилла, толкая ногой пылесос.

– Привет, булочка. Вижу, ты не в духе, а потому и не пристаю со своим специфическим чувством юмора.

– Иди уже. Там Дина завтрак приготовила.

– Ой да ладно, сам разберусь, – отмахиваюсь я, поднимаясь по лестнице. – Где Дороти?

– Ты про квочку, шарахающуюся здесь посреди пустых бутылок? – Камилла вскидывает бровь. – Она в саду. Вчера кто-то из твоих друзей – дегенератов нацепил на неё побрякушки с брюликами. Курица пустилась в бега. Ловили толпой, пока не запугали до смерти. Пришлось мне её спасать.

Я хохочу. Идиоты! Надо бы поберечь мою Дороти от подобных стрессовых ситуаций.

Поднимаюсь на второй этаж с другой стороны бассейна. Прохожу мимо просторного обеденного зала и толкаю резную дверь на кухню. Дина, в этой своей жутко сексуальной униформе, уже колдует у духового шкафа. Не зря папаша запретил мне с ней заигрывать… Эта цыпочка – очень даже ничего! Старый козёл. Может он сам на неё глаз положил?

Я внимательно разглядываю вид сзади. У неё неплохая фигура. Дина резко оборачивается, замечает, куда направлен мой взгляд, и стремительно краснеет.

– Мистер Ричи, – испуганно пищит, – завтрак уже почти готов.

Нервно улыбается и открывает дверцу, доставая круассаны, чей божественный запах тут же заполняет ноздри.

– Выглядит аппетитно, – очень двусмысленно заявляю я.

– Если желаете что-нибудь ещё…

– Я бы тебя съел на завтрак, – ухмыляюсь я, поигрывая бровями.

– Ну что вы такое говорите, – она качает головой и начинает суетиться у стола, старательно не поднимая глаз.

– Ты разбиваешь мне сердце, Дина! И я уже просил обращаться ко мне исключительно по имени.

По-свойски кладу руку ей на талию и прижимаю к себе. Она всё же весело хихикает. Все женщины – одинаковые по натуре. Строят из себя непокорную добычу, а по факту, стоит только расщедриться на комплименты, пустить вход природное обаяние – и всё.

– Исайя? – у двери стоит Фостер и гневно стреляет глазами в мою сторону. – Извини, что помешала!

Дина наливает кофе и спешит удалиться под этим негодующим взглядом. А я начинаю раздражаться. С чего она взяла, что имеет право что-то предъявлять мне?

– Завтракать будешь? – предлагаю ей исключительно из вежливости.

– Думаю, обойдусь, – сухо чеканит она. – Зашла сказать, что ухожу.

– Понятно, – киваю я и сажусь, втягивая носом нереальный запах выпечки.

Она поворачивается, чтобы уйти, но берётся за ручку и вдруг замирает. Молчит, словно собирается что-то сказать мне, но обдумывает стОит ли… Я решаю облегчить ей задачу и сам нарушаю неприятную тишину.

– Тэми, послушай. Мы же не станем делать из этого событие? – думаю ей прекрасно понятно, что конкретно я имею ввиду.

Рыжая разворачивается и яростно сверлит меня своими глазищами. Определённо, она на грани. Того и гляди, разрыдается. Или вцепиться мне в морду. Одно из двух…

– Фостер, – встаю и подхожу к ней.

– Не надо, всё понятно, – шмыгает носом, вытирая подступившие слёзы.

– Слушай, мне правда жаль…

– Отлично! – зло смеётся. – Теперь тебе ещё и жаль!

Смотрит на меня с укором и неподдельным сожалением.

– Да, это так. Потому что мне искренне нечего тебе предложить.

– Какая честность, я тронута! – с притворным восхищением произносит она, пытаясь изобразить кривую улыбку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Уж извини, говорю, как есть.

– Зачем тогда Исайя? Зачем приехал ко мне домой? Пригласил в ресторан и привёз сюда? – шипит она, надвигаясь на меня словно разъярённая фурия. Никогда не видел Тэми Фостер в таком состоянии.

Я тяжело вздыхаю, касаясь пальцами виска. Ненавижу все эти разборки. Почему девушки так любят всё усложнять? Именно поэтому меня устраивают только свободные отношения. Без взаимных обязательств и претензий. Без нытья и задушевных бесед. Приятное времяпровождение и секс. Без громких обещаний и пустых надежд.

– Извиниться хотел, я уже говорил.

– Великолепно! – сарказма в её голосе хоть отбавляй. – Не смущает, что ты поступаешь со мной как мерзавец?

– Фостер, – теперь уже начинаю злиться я. – Тебя насильно никто не укладывал. Взрослая девочка уже, чтобы даже в угашенном состоянии понимать, что и с кем делаешь!

– Ну конечно! Как здорово всё у тебя звучит! Что называется, сама виновата! – орёт она, судорожно глотая воздух.

Щёки уже красные и мокрые от слёз. Тэми даже не пытается скрыть, что ей больно и неприятно.

– Мне правда жаль, что я не тормознул тебя. Я… был слишком пьян.

– Сделай одолжение, не продолжай! – зажмуривается словно от удара и понуро опускает голову. – Лучше бы ты не приезжал ко мне домой!

– Смит просила извиниться перед тобой. Я хотел, как лучше, а получилось, как всегда… Не держи на меня зла, Фостер.

– Смит просила, – повторяет она, и звучит это зло и пренебрежительно.

– Да, она переживала, что я тебя обидел.

– Тебе было плохо со мной сегодня ночью? – неожиданно «в лоб» спрашивает она и снова смотрит прямо в глаза. В её карих – такая боль, что мне становится не по себе. Знаю, что давно ей нравлюсь. И, положа руку на сердце, я не собирался спать с ней. Не прояви она настойчивость, мы точно обошлись бы без этого…

– Тэми, дело не в тебе. Я был в таком состоянии, что ни черта не помню даже, – честно признаюсь я, потому что не хочу ей лгать.

Она тяжело вздыхает, разворачивается и молча уходит, заставляя чувствовать себя самым последним дерьмом на свете. Отчасти, наверное, так и есть, но с другой стороны, всё ведь было по обоюдному согласию. У неё был выбор. И она предпочла совсем не тот вариант…

*********

Пару недель спустя Картер озабочен тем, что у Роуз день рождения. Целый день не отвечает на звонки, выбирая подарок, закупая цветы и шарики. Когда я вижу всё это в бэхе у Рида, мне становится прямо не по себе. По ходу, мы и впрямь теряем парня… Кажется, он капитально увлечён девчонкой. Это особенно заметно, когда Онил рядом. Он так смотрит на неё… Мне кажется, дело пахнет жареным. Влюбился Лерой. Хорошо это или плохо – пока не ясно. Они с ней совершенно разные: вспыльчивый парень с тяжёлым характером и ванильная домашняя девочка. Чем дальше, тем серьёзнее становятся их отношения, несмотря на то, что мать Роуз явно против. Картера всё это бесит, он не собирается скрываться и уж тем более с этим мириться. Чем всё закончится – один бог знает. Вряд ли чем-то хорошим…

В декабре накрывает какая-то депрессия. Всё надоело и всё раздражает: понижение температуры, бесконечные вечеринки, школа и навязчивые подружки. Какое-то странное состояние. Будто хочется всё кардинально поменять, а с чего начать ни черта не понятно. У Рида тоже настроение – дерьмо. Едем к нему домой, я напросился за компанию. Просто хочу увидеться с Дженнифер. Рядом с ней преображается даже самый отстойный день.

Всё-таки как она мне нравится! У Смит – классное чувство юмора, она всегда прямо в лоб заявляет то, что думает и абсолютно не зависит от чужого мнения. Упрямая, своенравная. Повезло Райану, такая девчонка досталась! Красивая, умная до чёртиков, да ещё и с характером! Потому, наверное, она так раздражает Брукса. Чересчур дикое сочетание!

А вот, кстати и она…

Рид паркуется у дома, вырубает музыку, и мы не спеша вылезаем из тачки. Совсем недалеко от дома стоит Дженнифер. В руках поводок, рядом Аксель, тот самый пёс, которого на машине сбила Тори. Смит разговаривает с каким-то мерзким толстяком, чья тарантайка преспокойненько стоит прямо посреди дороги. И похоже, что там назревает скандал…